Альбус Северус (гет)

Последнюю неделю октября второкурсников будоражила волнующая новость — Скорпиус Малфой, красивый высокий слизеринец двенадцати лет, поцеловал в тёмном коридоре какую-то третьекурсницу! Девочки и мальчики враз осознали, что они представители противоположного пола, а значит, им положено влюбляться друг в друга. Скорпиус немедленно стал предметом воздыхания половины всех девочек их курса, а Роза ужасно злилась. Ведь когда она распустила этот слух о вымышленном поцелуе с третьекурсницей, то всего лишь хотела отомстить наглому слизеринцу за одну из его глупых шуток, а никак не сделать его героем дня!

Так или иначе, Альбус смирился с тем, что ссоры между Скорпиусом и сестрой вспыхивают слишком быстро, хотя никакого мановения волшебной палочки не происходит.

Цифры на календаре словно оказались вовлечены в марафонский бег.

Первые два месяца учёбы пролетели незаметно, и однажды утром Альбус, подойдя к окну тёплой и уютной гриффиндорской гостиной, с удивлением увидел мягко и неслышно падающий снег. В жизни школы ничего не изменилось: новых предметов не добавилось, профессора по-прежнему придерживались каждый своих правил, и лишь погода осторожно напоминала: скоро зима.

По средам у Гриффиндора и Когтеврана проходили совместные занятия по травологии в теплицах. Ещё не было случая, чтобы профессор Долгопупс, один из самых уважаемых всеми и обожаемых Альбусом учителей, отменял уроки, поэтому, когда в первую среду ноября профессор Макгонагалл за завтраком сообщила, что у второкурсников вместо травологии будет проведена История магии, Альбус был крайне удивлён и озадачен. К счастью, по счёту именно сегодня был его день прогуливать. Ещё летом они и Розой договорились, что будут по очереди пропускать этот невыносимо скучный предмет. Поэтому мальчик решил выяснить, что же случилось у Невилла.

Сначала он направился в кабинет профессора Долгопупса, надеясь, что тот на месте. Но дверь оказалась заперта. Альбус разочарованно вздохнул: теперь ему придётся на свой страх и риск идти к директору. Мысль о том, что, вообще говоря, его всё это касается в последнюю очередь, ему и в голову не пришла. Но когда он добрёл до каменных горгулий, по пути размышляя о том, какой же входной пароль, то оказалось, что искания были напрасными.

— Можешь не трудиться, директора нет в её кабинете, — довольно надменно, по мнению Альбуса, произнесло каменное изваяние, едва мальчик подошёл вплотную.

— Простите, но вы не подскажете, где она? — вежливо поинтересовался он.

— Директор не имеет привычки отчитываться перед подчинёнными, — саркастично отозвалась вторая статуя, поворачивая голову.

— А жаль, — Альбус снова вздохнул, развернулся и пошёл к своей башне. Уже на лестнице его осенила отличная мысль — надо пойти к Хагриду! В последний раз он навещал своего большого друга неделю назад и успел чуть-чуть соскучиться, кроме того, великан мог знать, куда же делся дядя Невилл.

Мальчик быстро накинул тёплую мантию и побежал вниз. К счастью, по дороге он не встретил никого из преподавателей — обычно прогуливая Историю магии он отсиживался в гостиной или шёл в библиотеку, объясняя мадам Пинс, что ему задали сверхважное эссе. На улице было довольно тепло, Альбус даже шапки не надел. Ещё тонкий снежный покров хрустел под его ногами. Уже подходя к хижине, мальчик услышал голоса и, сообразив, что его появление может оказаться нежелательным, притих под окном, вслушиваясь, в попытке решить, что ему предпринять. В доме явно шёл какой-то неторопливый и обстоятельный разговор.

— Нет, профессор, я боюсь, что не справлюсь, — Альбус, почти не удивившись, узнал голос дяди Невилла.

— Да брось, — пробасил Хагрид. Послышался стук кружки о стол.

— И поэтому, мальчик мой, вы словно школьник спрятались от меня здесь, — произнесла профессор Макгонагалл с едва заметными нотками смеха.

К своему сожалению, Альбус не мог видеть говорящих, но мог бы поклясться, что именно сейчас уважаемый профессор Долгопупс отчаянно покраснел.

— Я ведь помню тебя совсем ребёнком, — что это? Кажется, Хагрид всхлипнул? — А теперь директор будешь, значитца.

— Ещё рано об этом говорить, — мягко возразил Невилл, — всё-таки я надеюсь, что Минерва не бросит школу посреди учебного года. Кроме того, таким прекрасным директором мне не быть.

— Годы берут своё, милый, — послышался вздох. — И какие бы комплименты мне ни раздавали, я уже не справляюсь. Становлюсь старой сентиментальной кошёлкой.

— Не говорите так!

— Вам неприятно это слышать? — профессор рассмеялась. — А помните, какой строгой и непреклонной была я в вашей юности, Невилл? Тогда, после войны школа лежала в руинах, все только начинали отходить от шока, нужна была крепкая и сильная рука.

— И тогда вы стали примером и опорой для всех нас! — горячо воскликнул профессор Долгопупс.

— Да, так и было, — эхом откликнулся Хагрид.

— Надеюсь на это. А теперь я устала.

У Альбуса зазвенело в ушах. Он стал потихоньку пробираться обратно в школу, стараясь осмыслить услышанное. Нет, ему не показалось, что время остановилось, земля разверзлась, а с небес хлынул огненный дождь, но что-то непоправимо менялось в его мире, уходило и становилось новым, другим. Наверное, впервые он осознал, что действительно ничто не вечно, поколения сменяют друг друга, и однажды об их жизни много лет спустя будут думать так же, как и он думает сейчас о Мерлине, Годрике Гриффиндоре, Дамблдоре… И уж точно впервые проскользнула в его сознании крамольная мысль: неужели нельзя изменить такое течение времени?

А через неделю директор Хогвартса Минерва Макгонагалл за ужином будничным тоном сообщила, что это Рождество станет для неё последним, проведённым в школе, ибо она уходит на заслуженный отдых. Имя своего преемника она пожелала до поры оставить в тайне. Альбус благоразумно помалкивал и никому даже словом не обмолвился о подслушанном разговоре, состоявшемся в хижине Хагрида.

На удивление, новость была воспринята учениками спокойно. Никто не закатывал истерик, не разыгрывал душераздирающих драм словом, дюжину дней все были слегка подавлены, но первое потрясение скоро отпустило — ведь если прислушаться к голосу здравого смысла, то профессор Макгонагалл права. Зачем ждать глубокой старости в большом мрачном замке, без заботы родных и близких?

Так незаметно и внезапно наступил декабрь. В Великобританию пришла зима.

~ ~ ~

Несостоятельные в мастерстве зельеварения студенты остались полными профанами, так ничему и не научившись за лето. Роза, Альбус и Скорпиус в их число не входили.

Последнее время неразлучная троица делала такие колоссальные успехи в зельеварении, что был впечатлён даже профессор Леджер, чем не преминул воспользоваться Скорпиус, и в результате друзья теперь получали в распоряжение лабораторию в подземельях каждый вечер четверга.

Альбус сосредоточенно перемешивал зелье.

— А ты добавил унцию чертополоха? — заинтересованно спросила Роза, заглядывая в котёл. Её волос отделился от густой пряди, мягко спланировал по воздуху и упал прямо в зелье. Оно тут же превратилось из сиреневого в малиновое.

— Роуз, ты идиотка! — завопил Альбус, отталкивая её. — Сколько раз я тебе говорил, завязывай свои дурацкие космы!

Она побледнела.

— Очнись, это твоя сестра, — хмуро сказал Скорпиус, тряхнув друга за плечо. — Сварим заново.

— Можешь не трудиться! — выкрикнула девочка, её щёки залились алым гневным румянцем. — Лучше развлекайтесь тут без меня.

И дверь за ней с треском захлопнулась.

— Чего ты на меня так уставился? — свирепо спросил Альбус, взмахивая палочкой над котлом.

— Ты не прав, — тихо ответил Скорпиус, закидывая сумку на плечо. — Встретимся завтра перед завтраком, когда ты остынешь.

— Мы убили на это зелье два часа!

— Но не два года, — снова хлопнула дверь, и Альбус остался один.

Он презрительно хмыкнул, но вместо того, чтобы ликвидировать загубленное зелье, принялся мелкими щепотками кидать в него чертополох. Когда через некоторое время варево приобрело густой синий оттенок, он погасил пламя под котлом, наполнил склянку этой чернильной жижей и сунул её в сумку, только после этого засобиравшись в башню факультета. Убрав все следы своего пребывания в лаборатории, Альбус тихо вышел.

Вдыхая морозный воздух, врывающийся в коридоры верхних этажей сквозь приоткрытые ставни окон, он вдруг почувствовал беспокойство. В голове прояснилось, и он понял, что напрасно обидел сестру. Более того, ему стало стыдно. Альбус невольно прибавил шагу, желая поскорей попасть в башню и извиниться, но тут его посетила мысль, принесшая с собой досаду: конечно, ему это так просто с рук не сойдёт, и Роза вряд ли сейчас чинно и благородно сидит в кресле у камина, дожидаясь его раскаяния.

— Яблоки Гесперид, — буркнул он, подойдя к портрету.

— Верно, дорогой, — прощебетала Полная Дама, открывая проём.

Альбус влез в гостиную.

— Ну наконец-то, я тебя уже заждалась! Чем ты так долго там занимался?

Мальчик остолбенел. Роза обняла его и потянула за собой, улыбаясь, как ни в чём не бывало.

— Эм-м, — промямлил он, не зная, что и подумать.

— Ты сказал, что всего лишь задержишься убрать, — она укоризненно покачала головой. — Опять, наверное, болтал с профессором Леджером? А ведь обещал поскорее… Играть начнём через десять минут!

— Роуз, — осторожно начал Альбус, подбирая слова. — У нас с тобой в последнее время не было никаких … недоразумений?

— О чём ты? — девочка оглянулась, ища глазами кого-то — видимо тех, с кем и намеревалась играть. Она явно слушала брата вполуха.

— Да так, потом расскажу, — пробормотал мальчик в полном смятении.

— Ага, а вот они! Сейчас начнётся веселье, — Роза вскочила. — Давай к нам.

Альбус устало потёр виски. Да что с ним происходит?