Ледяная кровь (джен)

Как только мир перестал кружиться перед глазами, Гарри выпустил из рук тяжелый школьный чемодан и отпрыгнул в сторону. Быстро оглянувшись, он к своему ужасу понял, что находится посреди пустынного кладбища. Сердце испуганной птицей колотилось где-то в горле. Он все еще не мог поверить в то, что произошло: его аппарировала сюда тетя Петунья! Гарри быстро обернулся к ней, и вовремя — в его сторону летел ярко-красный луч заклинания. Герион увернулся и стремительно бросился за ближайшее надгробие.

— Кто вы?! — выкрикнул он срывающимся голосом.

— Твоя тетушка Петунья, — отозвался с детства знакомый голос. — На самом деле я волшебница, ведущая свой род от самого Мерлина!

— Не несите чушь! Оборотное Зелье?

— А ты не дурак.

— Прекратите этот балаган! — приказал новый голос.

Гарри не слышал его год, но тут же узнал. Голос разнесся по всему кладбищу легко, без малейшего усилия, так, будто бы говорящий стоял совсем рядом. Гарри судорожно оглянулся, но никого не увидел. Кругом все так же были только могилы. И незнакомец, выдающий себя за тетю Петунью. Но этот высокий ледяной голос, вкрадчивый, пробирающий до костей, проникающий под кожу, Гарри уж точно не мог ни перепутать, ни забыть.

— Простите, милорд! — отозвалась фальшивая миссис Дурсль. — Мы уже идем! Верно ведь, Поттер?

На мгновение Гарри представил, как он удирает, петляя между могилами, а следом, забрасывая его заклинаниями, мчится тетушка Петунья в компании бестелесного Волдеморта. Вставшая перед глазами абсурдная картинка показалась бы смешной, если бы не грозившая ему смертельная опасность.

Гарри на мгновение прижался взмокшим лбом к холодному надгробному камню и решительно выпрямился:

— Да, я выхожу.

И он действительно шагнул вперед, встречаясь взглядом с такими знакомыми, но в то же время совершенно чужими серыми глазами. И даже не вздрогнул, когда сверкнула алая вспышка, и волшебная палочка вырвалась из его руки, перелетев к незнакомцу.

— Пойдем, — сказал тот, взглядом указав на почти неприметную кладбищенскую тропинку.

— Кто вы, я вас знаю? — спросил Гарри.

Он шел впереди, спиной чувствуя пристальный взгляд своего конвоира.

— Нет, — лаконично ответил незнакомец. Герион почему-то был уверен, что это мужчина.

Гарри вздохнул, чувствуя себя так, будто эта дорога ведет его на эшафот. Или — он нервно усмехнулся — к Распределяющей Шляпе. Тогда у него тоже было ощущение того, что происходит что-то глобальное, то, что разделит жизнь на до и после и определит его судьбу. Словно он в шаге от некого рубежа. Впрочем, вероятно, так оно и есть. И он знал, что однажды это случится. Как там сказал Лорд во время их прошлой встречи, «Или ты присоединишься ко мне или я тебя уничтожу»?

Внезапно Гарри почувствовал, что они словно пересекли некий прозрачный барьер. Неужели тот самый рубеж? Но тут же он понял, что это была всего лишь граница неких защитных чар. Прямо перед ним внезапно, словно из ниоткуда, возник раскидистый тис. А под ним в воздухе парило кресло, в котором кто-то сидел. Гарри пригляделся. Фигура была совсем маленькой, но это явно был не ребенок. Это вообще был не человек.

Гарри ускорил шаг, не желая оттягивать неизбежное. Еще десяток шагов, и он замер, глядя в ярко-алые глаза. Уже знакомая магия Волдеморта закружилась вокруг, от нее перехватывало дыхание, словно от порыва ледяного ветра, бьющего прямо в лицо.

— Гарри Поттер, милорд, — сообщил его конвоир, опускаясь на одно колено.

А сам Гарри не мог произнести ни слова, изумленно разглядывая сидящего перед ним гомункула. Он был ужасен — непропорциональный, чешуйчатый, цвета сырого мяса. Удивительная магическая мощь, заключенная в чудовищной пародии на человеческого ребенка.

Волдеморт на мгновение отвел взгляд от Гарри, кивнул незнакомцу, и тот встал. Он весь выражал сумасшедшую радость и обожание, а лихорадочный блеск глаз на лице Петуньи Дурсль смотрелся откровенно дико.

— Итак, Гарри Поттер, вот мы и встретились вновь.

— Простите, сэр, но это не совсем так. В смысле, встретились, да. Но оказалось, что я не Гарри Поттер. Мое настоящее имя — Герион Розье. Но все думают, что я Поттер. Я сам узнал всего пару месяцев назад, — на одном дыхании выпалил Гарри.

Лорд вскинул отсутствующую бровь. Ножки парящего в воздухе кресла встали на землю, и в воздух взвилась темная дорожная пыль.

«Мерлин великий, теперь Волдеморт решит, что я — идиот», — в отчаянье подумал Гарри.

— Я ничего не понял, — медленно произнес Лорд.

И тут же резко приказал:

— Покажи мне!

Гарри растерянно моргнул, но тут Волдеморт поманил его к себе, и он понял, что речь идет о легилимеции. Пытаясь унять дрожь, Герион шагнул вперед и замер напротив Лорда. Гомункул поднял голову, глядя на него сверху вниз, но, каким-то образом, все равно свысока. Это тут же вызвало в Гарри чувство неловкости, будто он неловко мнется перед сидящем за столом учителем. И вообще, возвышаться над Лордом, вероятно, было не очень прилично.

Едва слышно вздохнув, Гарри опустился на одно колено. Теперь глаза Волдеморта были прямо напротив. Герион успел подумать, что они похожи на кровавый лед, а в следующий миг Темный Лорд вторгся в его сознание. Голову прострелила вспышка боли — в одно мгновение Волдеморт играючи снес его ментальную защиту, так, словно ее и не было.

— В следующий раз опускай щиты.

Голос раздался прямо у Гарри в голове, растекся вдоль нервов, впитался в кровь. А перед глазами уже мелькали воспоминания: разговор с Люциусом, ритуал на Йоль, разрушенный Ремейнз Холл, его имя, пронзительным серебром вспыхнувшее на бордовой ткани гобелена.

Лорд покинул его сознание также стремительно, и Гарри заморгал, пытаясь избавиться от черных мушек, кружащихся перед глазами. А Волдеморт, откинувшись в кресле, тихо рассмеялся, и от этого звука у Гериона по спине пробежали мурашки.

— Теперь я понимаю, что стало причиной моего падения, — весело, с какой-то долей облегчения, заявил Лорд.

— Правда? — осторожно спросил Гарри, не дождавшись пояснений.

Волдеморт тут же вновь обратил на него свой взгляд, и Гериону показалось, что Лорд удивлен тем, что у него вообще хватило смелости о чем-то спрашивать.

— Да, — легко ответил он. — Я расскажу тебе, но позже. Ты ведь помнишь, что я говорил тебе в прошлый раз? Какое решение ты должен будешь принять?

Будто бы он мог забыть!

— Я помню, мой Лорд. И я его принял, — ровно ответил Герион.

Ему казалось, что он слышит, как беззвучно рушится мост, соединяющий его, Гериона Розье, последнего представителя темномагического рода, и Гарри Поттера, Мальчика-Который-Выжил. Рубеж был пройден.

— Рад это слышать. Но вообще-то я хотел освободить тебя от необходимости выбирать так скоро. У Гарри Поттера времени не было — мне была нужна или его безусловная верность или его смерть. Но Герион Розье может не спешить связывать себя клятвами.

Еще полгода назад отсрочка была бы для Гарри подобна дару небес, но не сейчас. Он устал от неопределенности и не чувствовал, что слова Волдеморта что-то для него изменили.

— Сегодня — день моего воскрешения, Герион, — внезапно заявил Темный Лорд, все так же пристально глядя ему в глаза. — Если бы все обернулось по-другому, и ты назвал бы себя моим врагом, то ты бы принял участие в ритуале, — рот гомункула изогнулся в жуткой усмешке. — Но, к счастью для тебя, сегодня ты будешь лишь наблюдателем.

— Спасибо, сэр.

Машинально ответил Герион. А перед глазами мелькали страницы книги, которую он читал в Тайной Комнате. Кроме ритуала, про который говорил василиск, там были описаны и другие, в том числе и тот, для которого был нужен враг.

— Вы хотите использовать ритуал «Кость, плоть и кровь»? — выпалил Герион. — Но он ведь очень ненадежный!

В следующий миг Волдеморт резко подался вперед, и Гарри почувствовал, как ему в горло уперся острый кончик волшебной палочки.

— А у тебя есть идея получше? — обманчиво-мягко спросил Лорд. — Откуда ты знаешь про ритуал?!

— Из книги которая хранится в Тайной Комнате, сэр, — ответил Герион, почему-то даже не испугавшись. — И я предлагаю вам другой ритуал, «Силой и кровью оплачиваю жизнь».

Впервые на нечеловеческом лице Лорда появилось изумленное выражение, впрочем, всего на мгновение. Он медленно отвел палочку.

— Ты знаешь его наизусть и сможешь провести? — прошипел он, перейдя на парселтанг. — И ты предлагаешь мне это по собственному почину, добровольно и без принуждения?

— Да, милорд, — прошипел Герион в ответ и почувствовал, как между ними натянулась тонкая невидимая ниточка: подтверждение своего желания и свободы воли — тоже часть ритуала, и, по сути, он начался уже сейчас, в это самое мгновение.

Сзади раздался странный звук, и Гарри обернулся, только сейчас вспомнив о «тете Петунье». Неизвестный Пожиратель согнулся, упершись руками в колени, весь его силуэт дрожал, стремительно меняясь. Длинные светлые волосы словно втягивались внутрь черепа, очертания фигуры плыли, из женских превращаясь в мужские, лицо исказилось… Пара мгновений — и вместо миссис Дурсль перед Гарри стоял молодой светловолосый мужчина, невысокий, с впавшими щеками и лихорадочно блестящими карими глазами.

— Очень вовремя, Барти, — произнес Волдеморт. — Наш план изменился. Запоминай новые ингредиенты, которые нам понадобятся. А пока аппарируй нас в дом.

Герион поднялся на ноги и отошел в сторону, чтобы не мешать их разговору. Он не представлял, где Пожиратель сможет быстро достать, к примеру, скорлупу яиц феникса, но тот и бровью не повел. Быстро приблизившись, Барти осторожно поднял гомункула на руки, а затем подхватил Гарри, и их закружило в вихре аппарации.

Когда перемещение закончилось, Герион с интересом огляделся. Они оказались в довольно большой и мрачной комнате. Она явно была обжита, но лишена всякого уюта, чувствовалось, что это не дом, а, скорее, временное пристанище. Подойдя к окну, он с удивлением увидел кладбище, кажется, то самое, на котором они были еще пару секунд назад.

Барти опустил Волдеморта в кресло, а затем быстро провел палочкой вдоль своего лица. Герион с интересом смотрел, как волосы Пожирателя тут же потемнели, а черты лица изменились, не сильно, но весьма ощутимо. Трансфигурация человека… множеству волшебников это в принципе недоступно. Коротко поклонившись, Барти растворился в воздухе, а Волдеморт кивнул Гарри на свободное кресло.

— Садись, Герион, и рассказывай, как ты оказался в Тайной Комнате.

Гарри похолодел, понимая, что он невольно подставил Люциуса Малфоя. Но лгать, глядя в эти алые глаза, казалось величайшей глупостью. Герион, вздохнув, достал из кармана дневник и протянул его Волдеморту.

— Вот, милорд, это ваше, — и он, не давая Лорду времени, чтобы опомнится, зачастил, рассказывая о том, что происходило в Хогвартсе в этом году.

Герион изо всех сил старался выгородить лорда Малфоя, упирая на то, что он ничего не знал, а они с Драко просто хотели помочь, но не знали, с чем связываются. Когда Гарри закончил, в комнате повисла напряженная тишина.

— Значит, тебе известно мое прежнее имя, — задумчиво прошипел Лорд. — Это не великая тайна, но афишировать это знание я тебе не советую.

В голосе Волдеморта не прозвучало явной угрозы, но Герион тут же понял, что никому ни за что не расскажет о Томе Риддле.

— Хозяин, я вас потеряла. Ползала-ползала по кладбищу, а вас нет, — раздалось шипение, и Гарри увидел, что в комнату вползает огромная змея.

— Планы немного изменились, Нагини.

— А это тот самый ребенок? Можно я его напугаю? Что это он улыбается?

Гарри покосился на Волдеморта и, дождавшись его поощрительного кивка, обернулся к змее:

— Привет. Тебя зовут Нагини, да?

Змея вскинула голову, подползая ближе.

— Говорящий?! Я никогда не видела других говорящих, кроме моего хозяина…

— Боюсь, после василиска этого ребенка ни одна змея не впечатлит, так что можешь даже не стараться его напугать, — протянул Волдеморт.

— Кто сказал «василиск»? — прошипела Селена, высовываясь из-под куртки Гарри. — О, привет! Ты кто? Ты здесь живешь?

Герион облегченно вздохнул, убедившись, что бесцеремонная змея обращается к Нагини, а не к Темному Лорду.

— Скройтесь с глаз моих, обе! — прошипел Волдеморт. - Только не уползайте далеко. И, Нагини, имей в виду, эта змея — твоя гостья, а не ужин.

— На диво болтливые создания — с легким раздражением заметил Лорд, переходя на английский.

Гарри кивнул, думая, как все-таки завязать разговор о причине исчезновения Лорда. Но, прежде чем он успел что-то сказать, в комнату просочился Барти. Взгляд жутких алых глаз тут же обратился к Пожирателю.

— Все готово? — с плохо скрываемым нетерпением спросил Волдеморт. — Тогда аппарируем.

Как только они вновь оказались на кладбище, Барти извлек из кармана своей мантии кучу микроскопических свертков и, поочередно прикоснувшись к ним палочкой, быстро вернул им нормальные размеры.

— Что варить? — спросил он, требовательно уставившись на Гарри.

Тот быстро пересказал ему рецепт, про себя радуясь, что так ответственно отнесся к своей сделке с василиском.

— Вам помощь не нужна? — предложил Герион, но Пожиратель лишь отмахнулся, стремительно разворачивая между могилами настоящую походную лабораторию.

И тут Гарри вздрогнул, осознав, что умудрился забыть об одном — самом главном! — элементе предстоящего ритуала.

— Простите, сэр, — осторожно обратился он к Волдеморту. — Нам ведь еще нужна жертва…

Темный Лорд усмехнулся:

— И она у нас есть. Даже не зная о твоем настоящем имени, я надеялся, что ты сделаешь правильный выбор. Поэтому у меня тут гостит Гавейн Робардс, заместитель начальника Аврората и некогда ближайший сподвижник Бартемиуса Крауча. Я планировал использовать его кровь, кровь врага, но он вполне подойдет и в качестве жертвы.

Изготовление нужного для ритуала зелья заняло на удивление мало времени, но Гарри успел оценить, как уверенно Барти держится у котла, шинкуя ингредиенты с огромной скоростью, работая очень четко и, в то же время, с какой-то непринужденностью, свойственной только опытным зельеварам. Герион даже немного ему позавидовал: хотя на уроках Снейпа он варил вполне приемлемые отвары, у него явно не было ни малейшего таланта в этой сфере магического искусства.

Потом они вдвоем с Барти ползали между могил, выкладывая крупной морской солью сложную октаграмму. Судя по одобрительному кивку Лорда, который пристально следил за ними из своего кресла, получилось неплохо. Затем Барти, осторожно переступая через белые линии, перенес в центр фигуры огромный котел, вылил в него большую часть зелья, а остатки передал Гарри.

— Нам будет нужно, чтобы Робардс это выпил, — заметил Герион, с интересом рассматривая маслянистую черную жидкость, плескавшуюся на дне стеклянной колбы. — Но во время ритуала нельзя применять магию. Даже не знаю, как мне его заставить…

— О, это легко, — откликнулся Пожиратель. — Сейчас!

Он кинулся к своему оборудованию для зельеварения и вскоре вернулся, сжимая в руках металлическую воронку.

— Смотри, он будет связан, так что рыпаться особо не сможет. Тебе надо будет заставить его открыть рот. Просто резко упираешься коленом в спину, берешь за волосы — очень удачно, что они у него довольно длинные, и задираешь голову, только повыше. Еще можно перед этим наступить ему на руки — так даже надежнее. Скорее всего, он приоткроет рот. Тут не теряйся, а сразу запихивай воронку. Выплюнуть ее он уже не сможет. Если вдруг не получится, можно надавить вот сюда, — он коснулся пальцами своих впалых щек. — Ну или нос ему зажмешь, на худой конец. Принимать участие в ритуале мне нельзя, но зелье тебе я подам. Просто выльешь его в воронку — и готово.

Гарри нахмурился — звучало не слишком легко — но кивнул.

— Справишься? — уточнил Барти. — Знаешь, в принципе я могу выбить ему зубы — так тебе будет проще.

— Спасибо, конечно, но не надо — я справлюсь.

Барти смерил его оценивающим взглядом, а потом вдруг широко, безумно улыбнулся:

— Отлично. Тогда я пошел, — и с легким хлопком растворился в воздухе, оставляя Гарри наедине с Волдемортом.

— Герион, подойди, — раздался голос Темного Лорда. — Хочу убедиться, что ты точно помнишь заклинание.

Гарри несколько раз без запинки произнес заговор, и Волдеморт удовлетворенно кивнул, а потом обратил на него пронзительный взгляд бордовых глаз.

— Понимаешь ли ты, как много для меня делаешь? Если бы не ты, мне бы пришлось провести ритуал «Кость, плоть и кровь», а его последствия и правда довольно непредсказуемы. Ты не знаешь подробностей, но он мог повредить мой рассудок, да и созданное с помощью него тело было бы далеким от идеала.

Гарри невольно поежился, представив, что стало бы с ними всеми, если бы Лорд и правда сошел с ума. Впрочем, можно ли назвать его нормальным сейчас?..

— Мне несложно, сэр, и я рад помочь.

— Неужели? — негромко спросил Лорд. — Но что тобой движет? Я не чувствую в тебе желания выслужиться. Ты хочешь награды? Тоже нет. И, не смотря на столь юный возраст, вряд ли ты настолько глуп, чтобы желать такого должника. Неужели Люциус смог заронить в тебе такую преданность? Очень сомневаюсь: он и сам ей не обладает.

Герион нахмурился, пытаясь сформулировать ответ. Лорд ведь дал ему свободу. Гарри мог отойти в сторону, стать одним из множества волшебников, которые называют Волдеморта своим Лордом, в той или иной степени разделяют его идеи, но при этом не становятся Пожирателями Смерти. Однако вместо этого Гарри, по сути, сделал все для того, чтобы и дальше оставаться для Волдеморта особенным: только перестав быть символом его поражения, он тут же собирается стать человеком, который вернет его к жизни. Зачем ему это, ведь еще год назад он мечтал остаться в стороне от грядущей войны?

— Я читал ваши письма к студентам Хогвартса, — наконец медленно ответил Гарри.

Лорд вскинул отсутствующую бровь — видимо, он ожидал услышать что-то другое.

— Я, конечно, понимаю, что это — агитация, но я два года прожил в волшебном мире и мог убедиться в правдивости того, что там написано. Кроме того, мои родители были Пожирателями Смерти и погибли на войне, а мой дед отдал свою жизнь за вас в буквальном смысле.

— Ты забыл про Фораса, — спокойно добавил Лорд. — Форас Розье, брат твоего отца, в честь него тебе дали второе имя. Он тоже был Пожирателем Смерти.

— Правда? Я не знал о нем. Его тоже убили авроры?

— Да. Он погиб совсем молодым, ему было всего девятнадцать.

— Да у нашей семьи просто карма какая-то! — грустно усмехнулся Гарри.

— Тогда многие умирали. Но наши враги — гораздо чаще.

Гарри нервно взлохматил волосы, собираясь с мыслями:

— Так вот, по поводу моей семьи и… всего остального… Дело не в том, что я хочу пойти по их стопам, потому что они для меня авторитеты — я ведь их совсем не знал. Но я бы хотел отомстить за них. И я думаю… — Гарри замялся, пытаясь сформулировать свою мысль, — если столько людей были готовы рискнуть всем, были готовы умереть ради вас и ваших идей, то значит эти идеи того стоят, верно?

Лорд усмехнулся:

— Вероятно. В моей армии нет детей, но, если за ближайшие несколько лет ты не передумаешь, я буду тебе рад.

Раздался негромкий хлопок, и рядом с ними возник Барти вместе со связанным пленником. Герион нервно сглотнул, разглядывая Гавейна Робардса, который кинул полный ненависти взгляд на Волдеморта, а потом изумленно уставился на самого Гарри. Не было никакой гарантии, что жертва сможет пережить ритуал. Возможно, сегодня он станет убийцей. Но он уже сделал свой выбор.

— Начинаем, — с нескрываемым нетерпением приказал Волдеморт.

Барти взмахнул палочкой, и связанное тело взмыло в воздух, опустившись в центре октаграммы рядом с котлом. Герион, стараясь скрыть нервную дрожь, приблизился к Лорду и осторожно поднял маленькое тело гомункула. Оно оказалось легким и очень холодным, точно труп. На мгновение зажмурившись, Гарри перешагнул через насыпанную солью черту и, набрав в легкие побольше воздуха, начал читать заклинание.

Герион чувствовал, как с каждым словом, с шипением срывающимся с его губ, воздух вокруг них становится все более плотным, насыщенным магией. Краем глаза он видел, как неподалеку застыли Нагини с Селеной, привлеченные то ли парселтангом, то ли силой творимого волшебства. Закончив первый катрен, Гарри подошел к котлу и не без облегчения опустил в него гомункула. Маленькое тельце тут же скрылось в черном вязком зелье. В воздухе запахло озоном. Подхватив воткнутый в землю нож, Герион приблизился к пленнику, отстраненно отмечая восковую бледность его лица и вытаращенные в ужасе полубезумные глаза. Барти постарался: мужчина сидел на коленях, обмотанный веревкой, словно коконом, без малейшей способности двигаться. Продолжая читать заклинание, Гарри прикоснулся ножом к его щеке. Надавил, оставляя глубокий порез от виска до подбородка, который тут же начал наполняться кровью. Повторил с другой стороны. Затем с силой рассек плоть поперек груди жертвы, от одного плеча к другому. Голос его не дрогнул.

Бордовые струйки взмыли в воздух, словно нити потянулись к котлу, смешиваясь с его содержимым. Оставалось самое сложное. Обойдя пленника сзади, Гарри уперся коленом между его лопаток и, схватив за темные с проседью волосы, резко потянул на себя, запрокидывая голову вверх. Мужчина тихо вскрикнул, и Герион резко вогнал в его рот металлическую воронку. Пленник сдавленно замычал, пытаясь освободиться, Гарри смотрел прямо в его темные слезящиеся глаза и ничего не чувствовал: сейчас ему нельзя отвлекаться.

Герион спиной почувствовал, как Барти шагнул в круг, и осторожно отпустил воронку, протянув руку назад. В нее тут же вложили колбу с зельем. Гарри начал вливать в жертву густую, похожую на нефть жижу. Внезапно грудь сдавило ужасом. Что же он делает?! Этот человек может не пережить ритуал. Он же прямо сейчас поит его ядом! Герион на мгновение стиснул зубы и, прикрыв глаза, продолжил читать заклинание.

Колба опустела. Гарри отпустил пленника, сделав шаг назад. Мужчина сдавленно застонал, а в следующее мгновение из его глаз и рта хлынуло белое сияние, так же, как кровь, устремляясь к котлу. Жертву била крупная дрожь, все его мышцы конвульсивно сокращались, из носа и ушей брызнула темная кровь. Ритуал стремительно забирал его волшебные и жизненные силы. Воздух трещал от концентрированной магии.

- Силой и кровью оплачено! — произнес Герион последние слова ритуала и, медленно пятясь, вышел из круга, встав рядом с Барти. Тот не отводил взгляда от котла, нервно кусая бескровные губы.

Пленник упал на землю, забившись в судорогах. Над котлом повисло темное марево. Воздух вокруг дрожал и искажался, словно втягиваясь в невидимую воронку в центре октограммы. Гарри трясло, ему казалось, что сейчас следом затянет и их с Барти.

И вдруг все прекратилась. На них обрушилась абсолютная тишина. Весь мир вдруг застыл, замер в ожидании. Герион слышал быстрое биение собственного сердца, которое, казалось, вдруг стало слишком большим для его груди и теперь гулко билось о ребра. В ушах шумела кровь.

Ввысь с шипением взметнулся столб белого пара. Котел расплавился, потек, точно шоколад. В белесом дыму показались очертания человеческой фигуры. Рядом словно взорвалась сверхновая — в окружающий их застывший вакуум стремительно хлынули потоки уже знакомой магической силы, и Гарри с почти суеверным ужасом осознал, что то удивительное волшебство, которое исходило от Волдеморта прежде, было лишь эхом его реального могущества.

Гериона словно накрыло невидимой волной. Он судорожно хватал ртом воздух — и все равно задыхался. Земля под ногами задрожала, словно превратившись в желе. Или это его ноги вдруг стали такими ватными?

Рядом раздался судорожный вздох — Барти рухнул на колени, не отводя взгляда от скрытого паром силуэта. Дымка начала медленно таять. Следом за первой волной прошла вторая, и Гарри захрипел, пошатнувшись. Барти резко дернул его вниз, ноги Гериона подогнулись, и он с облегчением опустился на землю. Перед глазами все прыгало, качалось, и Гарри внезапно почувствовал благодарность к Пожирателю: если бы не он, Герион вероятно, сейчас не стоял бы на коленях, а кулем валялся на земле.

Пар резко рассеялся, и Гарри обожгло взглядом бордовых глаз.

* * *

С заходом солнца дементоры становились особенно активны. Они заполняли коридоры Азкабана, повергая узников в безумие. Беллатрикс глубоко, с присвистом дышала, всем своим существом ощущая приближение жутких тварей. Она отсчитывала последние секунды: вот-вот разум оставит ее — останется только всепоглощающий ужас и отчаянье, которое пронзит все ее существо, пригвоздит к ледяному каменному полу, на долгие часы превратит ее, живого, мыслящего человека в визжащее безумное животное. Пустым взглядом широко распахнутых глаз она наблюдала, как стены подергиваются отвратительным инеем, похожим на белую плесень. Они все ближе… ближе…

— Всем удачи, — хрипло произнес Долохов. — Помогай Мерлин.

Когда-то, миллион жизней назад, они использовали эту суеверную присказку перед рейдами. Теперь у них остался один бой — ежедневные отчаянные попытки сохранить остатки рассудка, вырвать крупицы того теплого, трепещущего, живого, что в них еще оставалось, из ледяных когтистых лап. Слишком многие уже проиграли это сражение, слишком многих они не дозвались во время утренней переклички.

Сириус в соседней камере завыл, ну точно как бездомный пес. Беллатрикс подняла глаза, глядя, как дементор медленно подплывает к ее камере. Склизкая изъязвленная рука сжала прутья решетки. Воздух наполнился хриплым, свистящим дыханием — твари начали высасывать их жизни. Чувствуя горечь подступающего безумия, Белла опустила веки.

Обжигающая, исцеляющая волна боли прокатилась по телу, резко возвращая ее в сознание. Беллатрикс широко распахнула глаза, выгнулась дугой и из ее горла вырвался полный ликования крик. Выпрямившись, она успела увидеть, как дементор отступил от ее камеры — почуял ту силу, которой однажды обещал служить. Белла и сама ощущала, как магия Темной Метки вновь струится вдоль ее вен. Сморгнув слезы, она рванула вверх рукав своей робы. Она уже и так знала, но все же ей было необходимо увидеть. Татуировка на ее руке напоминала раскаленный уголь и пульсировала, змея медленно извивалась под кожей.

Запрокинув голову, Белла смеялась-смеялась-смеялась, давилась слезами и продолжала хохотать. Наверное, будь у нее палочка, она сейчас вызвала бы великолепного Патронуса, огромного, больше, чем сам Азкабан.

* * *

— Что же могло случиться?! — нервно заламывая руки воскликнула Нарцисса, кружа по комнате.

— Не паникуй! — рявкнул Эйд Селвин, вышедший из камина пару минут назад. — Давай ты лучше успокоишься и еще раз все нам подробно расскажешь.

— Я аппарировала к дому магглов, мне открыла женщина. Она сказала, что ее муж сам поехал за Герионом на вокзал. Вернулся час назад и сразу лег спать, сообщив, что Гарри отказался ехать домой, сказав, что отправляется в гости к друзьям.

— Это Дамблдор! — процедил Люциус, сжав трость. — Больше просто некому. Но на что старик рассчитывает?!

Драко сидел в углу гостиной, широко распахнутыми испуганными глазами наблюдая за взрослыми.

— Так. Без паники! — отрезал Селвин. — Сейчас мы все вместе аппарируем в этот проклятый дом и выбьем из магглов всю правду. Может, Дамблдор тут не причем, и это они что-то сделали с парнишкой?

Нарцисса побледнела, но тут же решительно вскинула голову:

— Давайте я вас перемещу.

— Все мы прекрасно знаем, что дом охраняется, — возразил Люциус. — Нельзя действовать сгоряча. Не лучше ли сообщить в Аврорат?

Внезапно мужчины одновременно вздрогнули и покачнулись. Селвин тяжело рухнул обратно на софу, с которой только что встал, но Нарцисса и Драко смотрели только на Люциуса, который, тихо застонав, осел на пол.

— Папа, что с тобой?!

— Люци!

Они кинулись к нему одновременно. Лорд Малфой бессильно опустил голову, длинные платиновые пряди упали ему на лицо. Увидев, что он до побелевших костяшек вцепился предплечье левой руки, Нарцисса ахнула, точно обрезанный колосок опускаясь на пол напротив мужа.

Люциус с шипением втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Нарцисса осторожно положила руки ему за плечи. Он поднял глаза. Зрачок расширился, затопив светлую радужку.

— Люциус, милый, сейчас все пройдет… Обязательно пройдет… Сейчас, вот сейчас все закончится!

— Я… в порядке. Просто я не думал… не ждал сейчас… — сдавленно ответил Малфой.

Услышав треск ткани, Нарцисса обернулась. Эйд взмахом палочки распорол рукав своей мантии. В ответ на ее немой вопрос он опустил вниз сжатую в кулак напряженную левую руку. Драко громко ахнул.

Люциус медленно потянул вверх свой богато расшитый рукав. Нарцисса перевела помертвевший взгляд с одной Метки на другую.

— Вызывает? — тихо спросила она.

— Нет, — так же шепотом ответил Люциус. — Но он вернулся. Вернулся!

— Очевидно, ни к каким магглам мы не идем, — возвестил Селвин. — Не бывает таких совпадений.

— Вы думаете, Гарри у него? — воскликнул Драко. — Но зачем?.. С Гарри ведь все будет в порядке, верно?!

Вопрос, заданный звонким требовательным голосом, повис в тишине гостиной. Взрослые отвели глаза. Они молчали.

* * *

Панси сидела у настежь распахнутого окна в своей комнате. Пять минут назад отец, немного оправившись от боли, довольно грубо велел ей идти к себе, а сам кинулся в кабинет. Перед ее глазами до сих пор стояли его искаженные мукой черты. И все же сейчас, глядя в ночное небо и подставляя лицо пьянящему ветру, Панси Паркинсон улыбалась.

* * *

Северус Снейп стремительно несся по пустым коридорам Хогвартса. Если бы сейчас студенты могли увидеть своего самого строгого преподавателя, то они… не заметили бы ничего необычного. Все та же вечная презрительная гримаса на изжелта-бледном лице, все тот же опасный блеск непроницаемых черных глаз. Ни они, ни кто-либо еще ни за что бы не догадался, что всего полчаса назад его долго и мучительно рвало над обшарпанным старым унитазом — Северус безуспешно пытался исторгнуть из себя яд, струившийся по венам, что он до крови царапал свою бледную кожу, стремясь извлечь извивающуюся под ней змею. Если бы можно было избавиться от Темной Метки, отрезав руку, он сделал бы это не задумываясь, да что там, он бы выгрыз ее собственными зубами, словно зверь, который спасается из железной хватки капкана! Нет, Северус не боялся охотника — он бы не стал бежать, он бы первым вцепился в его горло, он ждал этого одиннадцать лет! И тем мучительнее было вновь ощущать над собой его власть, видеть поставленное им клеймо, чувствовать отголоски его волшебства — ледяного, подавляющего, упоительного.

Но все эти мысли остались в обшарпанных стенах дома в Тупике Прядильщиков. Им не привыкать к истерикам, проклятиям, мольбам и слезам раскаянья. Но сейчас всему этому не было места. Северус Снейп был готов работать. Северус Снейп нес черную весть Альбусу Дамблдору.