Лордик Малфой (гет)

Малфой проснулся от пронзительного воя сирены. Утренняя перекличка. Все, как всегда: имя, статья… Драко подумал, что не знает номера статьи за побег. Он боялся. Боялся за себя, потому что при всей нелюбви к Поттеру у него не было повода не верить аврору: с Гермионой все будет хорошо. А с ним? Малфой не знал. И неизвестность пугала еще больше.

Мимо прошел охранник с толстым блокнотом и пером. Драко приблизился к решетке, заложил руки за спину, опустил голову.

— Заключенный Драко Люциус Малфой, статьи со сто пятидесятой по сто пятьдесят седьмую, — уныло промямлил он, и охранник поставил напротив его имени жирный крест, отчего Драко передернуло.

Через некоторое время принесли завтрак, но Малфой и смотреть на еду не мог. Его тошнило.

Потом пришел какой-то человек в коричневой мантии, заставил его превратиться в хорька, осмотрел внимательно со всех сторон и внес данные в Реестр анимагов. Драко подумал, что его способности к анимагии только увеличат и без того существенный срок пребывания в Азкабане, и совсем сник.

Позже приходил Поттер. Он говорил что-то с серьезным видом, но Драко почти не слушал, едва ли разобрав, что речь идет о Гермионе и о том, насколько они сблизились за это время. На всякий случай Малфой все отрицал. Не трогал, не целовал, не ласкал — даже не нюхал. Да все, что ты хочешь, Поттер, только уйди. Он ушел. Драко стало совсем плохо.

— Малфой, — позвал его Азурус Ред, и Драко поднял на него красные от слез глаза. — Когда я помогал твоему отцу толкать темные вещицы на черном рынке, он часто говорил, что я сдохну в канаве, — Ред усмехнулся. — Теперь он мертв, а я сижу здесь. Хоть и не курорт, но точно лучше плиты в фамильном склепе, как считаешь, а?

Драко промолчал. Он ничего не считал.

— Ты такой же сноб, как твой отец, — хрипло усмехнулся Ред, довольный собой. Похоже, ему доставляло удовольствие издеваться над Драко.

Но Малфою было уже все равно.

Принесли обед. Драко посмотрел на казенную миску с похлебкой и жестом показал охраннику, что есть это не собирается. Тот только хмыкнул.

— Эй, человек! — позвал охранника Азурус. — Дай мне порцию этого, малохольного, а то у вас тут явно недокармливают.

Охранник молча отдал порцию Малфоя Реду, и рыжий бес стал с аппетитом уплетать похлебку за обе щеки.

— Ты смотри-ка, Малфой, — он облизал ложку и рыгнул от удовольствия, — я еще и питаюсь тут за твой счет. Какая-никакая, а польза от тебя все же есть.

— Пошел ты, — не выдержал Драко.

Он буквально не знал, куда себя деть, а главное — как спрятаться от зеленых кошачьих глаз Реда. И это добивало.

— Драко Люциус Малфой, на выход, — услышал он вдруг, и сердце застучало чаще.

На выход! Драко вскочил с койки и разве что хвостом не завилял. Охранник отпер камеру и, пригрозив Малфою палочкой, сопроводил его в комнату для посещений. Драко вошел, дверь за ним со скрипом закрылась…

Перед ним стояла Гермиона. Та самая, настоящая, в строгом костюме и министерской мантии, с забранными в пучок волосами. Стояла, и смотрела на него, и не говорила ни слова. Малфой тоже молчал. Их разделял небольшой столик, и Драко не хватало духу броситься к той, которую он так нежно, так страстно любил. И Гермионе не доставало решимости. Малфой видел, как иногда она набирает в легкие побольше воздуха, словно собираясь что-то сказать, но, раздумав, выдыхает, и слова застывают где-то внутри. Молчание угнетало. Тяжелое, неловкое, странное. Казалось бы, только вчера Поттер забрал его из объятий Гермионы, а сегодня они уже стоят друг против друга, словно чужие люди.

— Гермиона, — ее имя прозвучало так странно — раньше он никогда не называл ее по имени. И язык так непривычно повернулся, произнося новое для него слово.

— Драко… — девушка вздрогнула, словно проверяя его имя на вкус: короткое и чуть острое — вовсе не такое, как протяжное «Малфой», его нельзя говорить нараспев.

— Гермиона, — повторил Драко шепотом, и словно ветерок пробежал по комнате.

— Драко! — не выдержав, Грейнджер бросилась к нему и обхватила руками его шею, прижимаясь всем своим телом к его робе, под которой сердце заходилось в бешеном галопе.

И время остановилось. Секунды, минуты, часы, дни? Они стояли, прижавшись друг к другу, и повторяли новые для себя имена. Снова и снова. Гермиона и Драко. Драко и Гермиона.

— Я так рад, что ты пришла, — сказал, наконец, Драко, немного придя в себя. — Знаешь, я так ждал… и боялся, что больше не увижу тебя…

— Я не могла не прийти, — тихо сказала Гермиона. — Я должна была. Мне надо сказать тебе, что…

— Гермиона, я…

— Не перебивай, это важно! Утром я задела ногой твою корзиночку, и оттуда выпало вот это… — Гермиона протянула Драко открытку, которую он нашел в букете Поттера. «Я люблю тебя, Гермиона!» — было накалякано на ней.

— Да, это… — Драко замялся, придумывая, как бы оправдаться, но Гермиона вдруг прильнула к нему и сказала шепотом:

— Я тоже… — Драко вздрогнул.

— Ты тоже? — с замиранием сердца переспросил он.

— Да, я тоже… люблю тебя, Драко!

Этого вынести уже было нельзя. Драко впился губами в губы Гермионы. А потом он буквально выхватил у нее из рук открытку и изорвал на мелкие части, пока его женщина, растаявшая от признания, не определила почерк Того-Кто-На-Этот-Раз-Проиграл.

— Я люблю тебя, — сказал он одними губами, чувствуя, что не может не сказать, не может доверить такие важные слова чужой открытке. — Я люблю тебя, Гермиона!

И они снова растворились в долгом, страстном поцелуе. Ее руки огладили щеки Драко и предсказуемо скользнули ниже, проверяя, на месте ли ошейник. О да! Он был на месте. Убедившись в этом, Гермиона отступила на шаг, прервав такой прекрасный момент, что Малфой не смог сдержать разочарованного вздоха.

— Драко, с утра я была в Визенгамоте, — сказала Грейнджер, став серьезной и деловой, такой, как обычно. — Теперь официально я твой адвокат. Поскольку имел место побег, а также потому, что в твоем деле вскрылись кое-какие новые факты, будет повторное слушание.

— Когда? — Малфой все еще гладил бедра Гермионы самыми кончиками пальцев — насколько позволяло расстояние между ними, не в силах лишить себя такого удовольствия.

— Через два дня.

— А до этого времени…

— Ну да, тебе придется посидеть в камере, — грустно сказала Гермиона и провела пальцами по его небритой щеке.

— Я не могу там… без тебя, — горестно выдавил Малфой. — Там Ред… знаешь… напротив…

— У Реда тоже слушание совсем скоро, — улыбнулась Гермиона. — Два дня не так уж и много, Драко. К тому же у тебя будет возможность обдумать варианты благодарности на случай, если мне удастся вытащить тебя отсюда, — она подмигнула ему кокетливо, и Малфой покраснел, потому что варианты один за другим начали рождаться в его возбужденном воображении.

— Ты еще придешь? — спросил он с придыханием, целуя ее шею.

— Я же твой адвокат! Я каждый день буду приходить, — Гермиона расстегнула верхние пуговицы робы и потянула Драко за ошейник. Он вздрогнул и последовал за своей женщиной, уводящей его в иллюзорный, но такой прекрасный мир наслаждений…

— Время вышло! — услышали они за дверью голос охранника и отпрыгнули друг от друга. Между ними снова вырос стол, и Драко удивился, как Гермионе удалось так быстро оказаться по ту его сторону.

— До завтра! — она обнадеживающе улыбнулась и махнула ему рукой. — Держись!

— Я буду считать минуты до встречи, — жарко пообещал Драко. Настроение его было гораздо лучше, чем с утра.

В камере он развалился на койке, заложил руки за голову и начал предаваться эротическим фантазиям о том, как он отблагодарит Гермиону за все, что она сделала для него. Но постепенно фантазии его перетекли в другое русло: Драко не привык быть в долгу. И он прекрасно понимал, что несколько сексуальных игр, пусть и безудержных, не смогли бы покрыть всех хлопот Гермионы и трудностей, с которыми ей уже пришлось и еще придется столкнуться. Тут должно быть что-то куда более серьезное, весомое, важное…

— Эй, Ред, — позвал он псевдокота.

— Чего тебе, — отозвался Азурус, прищурившись. — Будешь клянчить мою порцию ужина?

— Хочешь, я дам показания, что отец заставлял тебя заниматься перепродажей его вещиц насильно? — Драко откинул назад давно ставшие длинными волосы и серьезно посмотрел на Реда.

— С чего вдруг такая щедрость от Малфоя? — подозрительно фыркнул тот, но подошел к решетке — предложение его заинтересовало.

— А ты сам-то как считаешь? — голос Драко звучал настолько презрительно, что он сам удивился: таких ноток Малфой не слышал от себя уже долгое время.

— Тебе от меня что-то нужно, — Азурус покачал головой, подчеркивая, что другого варианта быть не может.

— В точку, Ред, в самую точку, — кивнул Драко и вальяжно оперся на решетку.

— И что же ты хочешь? — котяра был прирожденным делягой, и Малфой не сомневался, что отец не зря выбрал именно его для своих махинаций.

— Сущий пустяк, — Драко нарочито махнул рукой. — У моего отца было старое — еще бабушкино — ожерелье из двух частей, незамысловатое, гоблинской работы… Помнишь такое?

— Как не помнить?! — Ред хмыкнул, почесав бороду. — Ожерелье Верности… Страшная вещь!

— Ну да, ну да, удавит любого, кто изменит владельцу второй его половины, — Драко затряс головой. — Ты знаешь, где оно?

— Так тебе нужно это ожерелье? — Азурус удивленно вылупился на Драко. — Зачем?

— Не твое дело, Живоглот, — фыркнул Драко, чем заставил Реда покраснеть. — Скажешь, где его найти, и я — так уж и быть — дам показания в твою защиту, хоть ты этого и не заслуживаешь.

— Откуда ты знаешь про кота? — Ред посмотрел на него, словно припоминая что-то, и Драко было подумал, что перегнул палку, но Ред ничего не вспомнил.

— Об этом все знают, — выкрутился Драко. — Сейчас модно так скрываться от правосудия, знаешь ли. Ты, Петтигрю…

— Ты сам, да, Малфой?

— А ты проницательнее, чем я думал, — холодно отозвался Драко. — Да, и я сам. Так ты скажешь, где достать ожерелье?

— Я ничего не теряю, — пожал Ред плечами. — Почему бы и нет? Я продал его толстому Озерану, тот подарил его жене, но, по слухам, ожерелье придушило его самого меньше чем через месяц.

— А потом? — глаза Драко вспыхнули.

— Жена Озерана принесла его мне и велела продать как можно скорее — ей надо было платить по долгам мужа… — Ред задумался ненадолго. — И я сбыл его второй раз — госпоже Крэбб.

— Матери Крэбба? — Малфой изумленно поднял брови.

— Это как тебе больше нравится. По мне — так жене Крэбба. Ревнивой, глупой женщине, которая хотела привязать к себе муженька, да покрепче.

— Но отец Крэбба сейчас сидит в Азкабане, ему дали пожизненный срок, — Драко задумался.

— Да уж, его женушка потратилась впустую, — хрюкнул Азурус. — Изменять кому бы то ни было, находясь в Азкабане, весьма затруднительно.

— Но в таком случае она могла продать ожерелье, — задумчиво произнес Малфой, но Ред только покачал головой.

— Вряд ли. Ведь у нее только одна его часть, а посещения в Азкабане запрещены. Сомневаюсь, что ей удалось освободить муженька от своего подарка заранее.

— Проверим, — кивнул Драко и вернулся на свою койку, показывая, что разговор окончен.

Ужинал он с аппетитом.