Лордик Малфой (гет)

Когда Гермиона с красными глазами после бессонной ночи спустилась в гостиную, Драко на диване не обнаружилось. Лежа в корзиночке, он слушал ее неуверенные шаги и ждал. Войдя на кухню и заметив Драко, она вздохнула с облегчением, и Малфой ухмыльнулся, чувствуя свою значимость для этой самостоятельной и такой уверенной в себе женщины.

Но Гермиона сделала вид, что не замечает его. Как ни в чем не бывало она прошла к холодильнику, достала колбасу и масло и начала быстро делать бутерброды, помахивая палочкой. Драко внимательно наблюдал за ней из своего угла. Он был готов поклясться, что она знает об этом, — настолько картинными были все ее движения.

Открыв шкафчик над плитой, чтобы достать кофейные зерна, Гермиона застыла, как завороженная, заглядывая внутрь. Драко усмехнулся про себя, когда девушка негнущимися от волнения пальцами извлекла на свет ожерелье, похожее на тонкий кожаный ошейник с замысловатым плетением. Рассмотрев вещицу на свет, Гермиона вздрогнула и перевела взгляд на фуро. Малфой кивнул, улыбаясь звериным оскалом.

— Это мне? — тихо спросила Грейнджер.

Драко подумал немного, а потом принял свой человеческий облик.

— Это тебе, — так же тихо ответил он. — Нравится?

— Не знаю… — протянула Гермиона, рассматривая ошейник. — Ты хочешь, чтобы я носила его?

— Это необязательно, — пожал плечами Драко и отошел к окну. — Главное — чтобы он хранился у тебя.

— Почему? — Грейнджер крутила ошейник в руках, не зная, на что решиться.

Малфой вдохнул побольше воздуха в легкие и резко повернулся к ней, стараясь казаться уверенным, хоть и нервничал безмерно.

— Гермиона... нет, не так, — поправился он, мотнув головой. — Моя прекрасная леди, ты держишь в руках одну часть ожерелья верности, которое принадлежало еще моей бабушке, а ей досталось от матери… Вторая его часть на мне.

— Погоди-погоди, — перебила его Гермиона, наморщив лоб. — Я читала о нем. Это темная вещица, которая, согласно справочнику запрещенных артефактов, была уничтожена еще сто лет назад…

— Согласно справочнику так и есть, — кивнул Малфой. — И тем не менее… это просто магия какая-то, да?

— Твоя семья нашла способ сохранить его? — брови Гермионы удивленно поползли вверх.

— Отец старался, как мог, — улыбнулся Драко.

— Но ведь это незаконно! Оно может убить тебя… или меня, если я его надену, — Гермиона вытянула руки, словно стараясь держать ожерелье подальше от себя.

— Если ты его наденешь, с тобой ничего не случится, поверь мне, — Малфой коснулся пальцами своей части ожерелья.

— Я понимаю, — задумчиво сказала Гермиона. — Я имела в виду, если один из нас изменит другому.

— И снова не угадала, — Малфою захотелось поцеловать ее, но он сдержался, желая довести этот разговор до конца. — Тебе в любом случае ничего не угрожает: я настроил ожерелье таким образом, что только мое представляет опасность.

— А разве так можно? — Гермиона внимательнее рассмотрела украшение и заметила изумруд под язычком застежки.

— Обычно его обладатели не знают об этом, — не без гордости сказал Драко. — Но ведь это моя семейная реликвия, так что мне доступны кое-какие секреты.

— Ты хочешь сказать, что пока эта часть ожерелья будет у меня, а другая — на тебе, ты будешь ежедневно рисковать жизнью? — с дрожью в голосе спросила Гермиона.

Драко боялся этого вопроса и одновременно ждал его.

— Я же не Уизли, — с достоинством ответил он, чуть краснея. — Мне нечего бояться, пока в моей постели не окажется другая женщина, а ее там не будет, и это, — он показал на ожерелье, — является гарантом моей преданности тебе.

— Не надо, — тихо сказала Гермиона, тоже краснея и делая шаг в сторону Малфоя. — Это слишком большая жертва и опасная к тому же. Я думаю, мне придется верить тебе, если мы хотим построить настоящие отношения…

— И запираться, чуть что, в спальне? — Малфой хмыкнул, а Гермиона виновато опустила голову.

— Я решила, ты хотел вернуться к Пэнси. А что еще я могла подумать?! — сказала она, беззлобно наступая на Драко.

— Ну, например, что я помогаю Забини завоевать ее расположение. Пэнси, знаешь ли, терпеть не может хорьков и прочую живность. У нее в школе даже совы не было.

— Правда? — голос Грейнджер дрогнул.

— Вот видишь, ты сомневаешься во мне, — Малфой грустно покачал головой. — А раз так, то возьми это ожерелье и храни его у себя. Надевать необязательно, — повторил он вкрадчиво.

Гермиона посмотрела в глаза Драко, потом на свою часть ожерелья и, отбросив сомнения, застегнула тонкий кожаный ремешок на своей шее. Малфой сглотнул — так возбуждающе прекрасно было это действие.

— Настрой ожерелье и на меня тоже, — твердо сказала она, и в глазах ее блеснула решимость. — Я не единственная ревнивица в нашей паре, знаешь ли. И я уверена в себе и своих чувствах уж никак не меньше слизеринца… со сложным прошлым.

Драко улыбнулся нежно, но отрицательно покачал головой. Затем взял лицо Гермионы в ладони, привлек к себе и нежно поцеловал.

— Не нужно, — мягко проурчал он, закрывая глаза. — Это просто подарок тебе за все, что ты сделала для меня. Ты ничего не должна мне — я просто научусь верить и сдерживать свою ревность.

— Ты даришь мне себя, — чуть слышно прошептала Гермиона. — Это слишком щедрый дар, который я не могу принять…

— Ты уже давно приняла его, — возразил Малфой. — Просто не заметила…

Из груди Гермионы вырвался стон, и глаза ее наполнились слезами.

— Драко, я люблю тебя, — сказала она, покрепче прижимаясь к нему.

— Тогда просто возьми меня и не думай ни о чем больше, — Малфой медленно поднял Гермиону на руки и торжественно понес наверх, в спальню. А она покрывала поцелуями его лицо, шею и тонкую полоску черной кожи, сводящую ее с ума.

Драко положил Гермиону на кровать и стал медленно раздевать ее, лаская пальцами и языком каждый участок ее тела, такого горячего, возбужденного, что он едва сдерживал себя, чтобы не овладеть ею резко, со всей страстностью, на какую был только способен. Она тяжело дышала, изгибаясь от каждого его прикосновения.

Когда на Гермионе ничего не осталось, Драко принялся ласкать ее грудь, оглаживая руками контуры, чуть прикусывая соски, чем заставлял Гермиону стонать громко и распущенно, но тем сладостнее казались ему эти стоны, чем больше было в них неприкрытой похоти.

— Лижи, Лордик, лижи там… — Гермиона направила его голову к своей промежности, и Драко принялся ласкать ее языком, слизывая чуть соленые на вкус соки.

— Леди, позвольте мне, — сбивчиво попросил Малфой, — коснуться себя.

Гермиона ахнула от этого обращения и шире развела ноги, подаваясь навстречу ловкому языку Драко.

— Как сильно ты хочешь этого? — чуть хрипло спросила она, запустив руки в его растрепавшиеся волосы.

— Я… безумно хочу… — отозвался Драко, продолжая ласкать ее.

— Я желаю посмотреть на это, — Гермиона с силой отстранила голову Малфоя, глядя на него бесстыдно, и это только усилило его возбуждение.

Драко кивнул и встал на колени, выпрямившись. Его щеки пылали, глаза горели. Он закусил губу от стыда и, стараясь не смотреть на Гермиону, медленно взял в руку свой член, начиная неловко ласкать себя под ее пристальным взглядом.

Гермиона смотрела на него жадно, ловя каждое его движение, а потом вдруг, видя, как он ускоряет темп, спохватилась и резко бросилась к нему, увлекая за ошейник на себя, отдаваясь ему до капли. Драко двигался в ней, и она забывала обо всем на свете, лишь изредка бросая собственнические взгляды на его ошейник.

— Да… — шептала она. — Да… Да, да, мой Лорд …

Драко не выдержал. От этого простого, но такого важного обращения он кончил, стиснув крепче зубы, чтобы не закричать от удовольствия, счастья, любви, наслаждения… Рот его наполнился металлическим привкусом крови — Драко прикусил язык — но ничто не могло сейчас испортить момент. Гермиона лежала под ним с закрытыми глазами. Из-под ее длинных ресниц текли слезы, и он с благоговением наблюдал за влажными дорожками, которые они оставляли.

— Значит, я все-таки лорд? — с довольной ухмылкой спросил Драко за поздним завтраком, больше похожим на обед.

Гермиона чуть смутилась.

— Ну… — выдавила она. — Вынуждена признать, сегодня твой Лордик превзошел себя.

— Это все ты, моя Леди, — и Драко поцеловал ее.

— Драко, — Гермиона встала из-за стола и взяла Малфоя за руки. — Настрой свое ожерелье и на меня тоже. Я так хочу.

В ее глазах Малфой прочел ту самую гриффиндорскую отвагу, с которой она когда-то — на третьем курсе — закатила ему хорошую оплеуху.

— Ты уверена? — на всякий случай спросил он, и Гермиона кивнула, подавая ему свое украшение.

Драко нащупал изумруд и повернул его обратно, против часовой стрелки. Тут же вокруг ожерелья образовались зеленые искры, окутали его на мгновение и исчезли, словно впитавшись в черную кожу.

Гермиона снова надела артефакт и робко коснулась его пальцами.

— Ты чувствуешь то же, что и я, когда касаешься его? — с замиранием сердца спросила она, и Драко уверенно кивнул, хотя она и не описала своих ощущений.

— В следующий раз я поведу тебя в спальню за эту маленькую штучку, — поддел он Гермиону, широко улыбаясь, рассматривая изящный плетеный ремешок на ее тонкой шее.

— По крайней мере, это объясняет, ради чего ты задумал этот трюк с ожерельями, — пошутила Гермиона.

И Драко рассмеялся в голос, как не смеялся уже очень давно.