Практическая география (джен)

Он собирался поговорить с Кейт снова, и чем скорее, тем лучше — во-первых, узнать, почему она все-таки разрешила ему поехать. И кем ей приходится эта Каттель — неужели прапрабабкой, и они действительно в родстве? И попадал ли уже кто-нибудь под проклятие? Да много чего! Но дни шли, а случая так и не представилось. Рон убеждал себя, что не виноват, но вряд ли мог ответить, кто кого избегает.

Точно так же обстояло дело с почтой — он даже не выяснял, можно ли отсюда отправлять письма, хотя расспросить родителей хотелось ничуть не меньше: знают ли, и если да — то кому сказали? Биллу, первенцу, наверняка, а когда его поранил Грейбек, то должны были и Чарли, второму по старшинству.

А остальным? Рон вдруг представил, как отец — прежний, еще до всего, — отзывает его в сторону: «Сынок, ты должен знать. Мы действительно предатели крови». Драный Мерлин, да если б он знал о предательстве, он бы сдох, а Гарри не бросил! Вот именно, о предательстве, не о проклятье. Проклятье — фигня; в конце концов, можно никого и не избирать, себе дороже, он проверял. А желающих продолжить род и без него хватит — взять того же Билла. Хотя если все будут так рассуждать… Интересно, а если эта избранница не отвечает взаимностью, ей тоже перепадет? «Да уж, — нехотя усмехнулся он, — Каттель Бёрк, стоя по-над речкой, только и думала, как бы чего не упустить».

Он путался в страхах и догадках, молчал и старался не думать — то есть не думать слишком часто, и никогда еще так не радовался, что работы много. Ежедневный подвиг сменился буднями, обросшими кучей привычек, негласных правил и рутин, вроде шахматной партии с детьми на ночь, обеззараживающих чар при каждом удобном случае и бесконечных карточек для Стивена и Сигрид — Пьер, третий из маггловских специалистов, до первичного приема не снисходил. Сам их госпиталь тоже обрастал, как неряшливой бахромой, шалашами, палатками и навесами, и даже вылеченные не спешили уходить — надеялись подкормиться. Холловэй почти сразу приказал провести туда воду, отмахнувшись от выразившего крайнее недовольство Фараха, а еще через день в столовой красная и взлохмаченная Софи объявила, что отказывается от лепешек: будет отдавать их вон туда, в акал — и ткнула пальцем через плечо, в пустыню. Стивен сказал «конечно, без тебя никуда», Холловэй выругался, пробормотал, что этого он и боялся — и приказал Рону закупать на мешок муки больше.

Еще через день у Рона получилось первое невербальное без палочки: увидел, как мухи ползают по открытым глазам ребенка, а тот не может веки опустить от слабости, вспомнил Джейми, и Defendere musсis вырвалось само. Потом он полчаса блевал в зарослях за палаткой, то ли от ужаса, то ли отдачей приложило, пока Гейб не отыскал его и не увел отлежаться.

Еще через два дня сломался насос. По крайней мере, так сказал Холловэй, самолично явившись к Рону на КПП с ценными указаниями: разобраться, по возможности устранить и доложить.

— Либо ночью, либо под утро, — авторитетно заявил он. — Свет есть, так что дело не в генераторе. А бак пустой, я проверил.

Рон не удержался и скорчил рожу. Воды в расширительном баке хватало на полчаса, не больше — отследить по нему, когда случилась поломка, было невозможно.

Разбираться в маггловской технике лучше маггла было странно, но приятно, тем более что можно было променять надоевшее дежурство на приятную прогулку по тенистой тропинке. До первой большой лужи, ага. Получалось, что дело не в насосе — просто прорвало трубу.

Рон очередной раз возблагодарил судьбу за новые ботинки и полез в бурое месиво, осторожно ведя рукой и прикидывая, что разрыв приходится на середину, значит, плохо закрученные гайки здесь не причем. Ну и хорошо, резьба в порядке, и можно сменить только одну трубу, вот эту самую. Как мог, прополоскал место разрыва в грязной воде, взглянул — и завис. Трубу перегрызли — трехслойную, особо прочную дюймовую трубу, изготовленную чуть ли не по спецзаказу!

Уж в чем-чем, а в отпечатках клыков Рон понимал. Брызгаясь и хлюпая, он добежал до насоса, отключил его и задумался: идти докладывать прямо сейчас или все-таки менять самому? Метаться по лагерю в поисках Холловэя, который, насколько Рон знал, где-то ругался сейчас с поставщиками, не хотелось совершенно. Рон огляделся, на всякий случай наложил на откушенные куски консервирующие чары и приступил.

«С тварью надо что-то делать», — думал он. Геди говорил, что оборотни неплохо соображают, так что можно говорить о диверсии, не больше, не меньше. И хорошо, если скотина просто просто повадилась пакостить — как Гермионин кот, который регулярно ссал в его форменные ботинки, — а не сидит сейчас в засаде и не смотрит, кто у нее сегодня на обед. Его-то самого небось запомнил, гад, и вряд ли прыгнет, Sectumsempra — она вообще хорошо запоминается, но любого другого…

Он бы и своими силами, вдвоем с Гейбом, мог пугануть, а то и отловить тварь, но что сказать Джорджу? Он же проверит.

Врать не хотелось совершенно.

Рон разогнулся и старательно отер руки о штаны. Проклятая гайка была прикручена на совесть, пальцы скользили, зубцы больно впивались в кожу.

Он подналег и едва не пропустил плеск и пыхтенье за спиной; в последний момент успел развернуться и встать в боевую стойку, пристроив руку на карман с палочкой.

— Мистер Уизли? Проблемы? Могу я предложить свою помощь?

Светлые, хорошо отглаженные брюки Фараха слегка утратили свой лоск, сведя близкое знакомство все с той же лужей — это, может, отчасти и примирило бы Рона с его присутствием, если бы болван не сунулся прямо к насосу, загородив обзор.

— Спасибо, — сказал Рон, — сам справлюсь.

Дернул со всей дури — нет, бесполезно.

— Кажется, ваши усилия пока не увенчались успехом, — прозвучало над самым ухом. Рон почувствовал на щеке чужое дыхание.

— Вы позволите мне помочь? Ваш темперамент… впечатляет, но иногда следует довериться опыту и терпению.

«И не пошлешь его», — злобно подумал Рон. Он было посторонился — пусть попробует что-нибудь сделать, если так уж хочется, — но руку убрать не успел, и широкая потная лапа легла прямо поверх его пальцев. Он шарахнулся, поскользнулся, какое-то мгновение был уверен, что сейчас позорно плюхнется в грязь — а еще аврор, драный Мерлин! Еще хуже стало, когда Фарах — ну да, Фарах, больше некому — ловко подхватил его и поставил на ноги.

— Спасибо, — начал Рон. Фарах не шелохнулся, только продолжал снисходительно улыбаться.

— Спасибо, — повторил Рон и дернулся — пока вполсилы, отчаянно веря, что ошибся, и ничего особенного не происходит.

— Вы так торопливы, — Фарах смотрел в упор. — У нас, на востоке, не принято торопиться. Возможно, я мог бы научить вас…

И тут — Рон чуть из штанов не выпрыгнул — вторая потная лапа скользнула вверх по его спине и вцепилась в волосы!

Рон завопил и рванулся, и когда Фарах уже почти отпустил его, повернул голову и поймал краем глаза движение — на пределе зрения, сбоку, где заросли подходили к воде: что-то мелькнуло и исчезло под сводом пещеры, будто сквозь стену прошло.

Он еще успел, не думая, двинуть Фараху в морду, и тогда только понял, что именно видел.

И заметался.

Фарах, не изменившись в лице, если не считать крови из носа, поднялся из мерзкой бурой жижи и отвесил поклон:

— Прошу простить. Я повел себя непозволительно. Ваше присутствие слишком…

Рон не слушал.

«Думосбор бы мне», — думал он. Думосбор, и посмотреть, правда ли тень, которую он увидел, была высокой и узкой, а не низкой и длинной. Он забыл, что прошло достаточно ночей, тварь могла обернуться и шастать теперь вокруг палаток в человеческом облике, безнаказанно подбираясь к детям.

Но с трубой-то как быть?

— А-а-а! — выдохнул он, что было силы рванул гайку, и она сдвинулась, пошла.

— Трубу открутите с другой стороны, господин Фарах, — сказал он злорадно, — и я, так и быть, не стану больше руки об вас марать.

Тот поджал губы и отвернулся

— Думаешь, гиена? — спросил Холловэй, рассматривая перекушенную трубу.

— Я ее видел на днях, — честно ответил Рон. — Здоровенная.

Он все-таки решил не врать. Даже про Фараха так или иначе, но надо было рассказывать, и он опять занялся тем, что Гермиона называла когда-то «художественной резьбой по фактам».

— Фарах заслонил мне обзор, кто там был, я не понял, но могу поручиться — он ушел в пещеру по карнизу справа…

Джордж оторвался наконец от трубы, взглянул хмуро.

— Приставал?

— Что?!

— Фарах к тебе приставал? — и нетерпеливо тряхнул головой. — Ну что мычишь? Да или нет?

Рон едва зубами не заскрипел от злости, но все же кивнул.

— И как по-твоему, он… хм… воспользовался моментом или тебя отвлекал?

Рон вытаращился на него, как на ненормального:

— От кого отвлекал? От гиены?

— Ты же, вроде, служил в полиции. Пошевели мозгами: Фарах к тебе лезет, и именно в этот момент некто, стараясь не попадаться на глаза, скрывается в пещере. По узкому карнизу. Представил?

Представить себе такое Рон как раз мог, и очень хорошо. А вот объяснить…

— Тогда кто это был?

— У меня два варианта: либо гиена отдельно, а тот, кто полез в пещеру, отдельно, либо вот это, — он потряс огрызком трубы у Рона перед носом, — фальшивка, и никакой гиены не было.

— Но я же видел!

— А кто им мешал нацепить шкуру и показаться… вот таким, как ты?

Он вдруг замолчал, будто вспомнил что-то, и снова взглянул на Рона.

— Так кто там у вас сбежал?

— Ш-шаман…

Холловэй закусил губу.

— Похоже, это он и был.

Он вскочил, прошелся взад-вперед.

— Все сходится. Я таких видел в Конго — люди-леопарды. А здесь, получается, гиены.

Рон только слабо пискнул — слов у него не было.

— Лекцию читать некогда, — говорил Холловэй, — если хочешь пойти со мной, придется верить на слово. Короче, они на самом деле считают, что превращаются в леопардов, имитируют следы зубов, даже обувь специальную носят, чтобы получались отпечатки. Ну, — поправился он, — кто-то верит, что превратился, а кто-то прикидывается.

— Зачем?

Холловэй пожал плечами:

— Зачем вообще создаются тайные общества? Запугать кого надо, в перспективе добраться до власти — обстановка здесь способствует, как видишь.

— А Фарах как же?

— Да как угодно. Может, он их босс, а может наоборот, они его контролируют. В общем, я должен посмотреть. Ты идешь?

— Иду.

Он все еще не мог прийти в себя. Холловэй вычислил почти все, что в принципе мог вычислить маггл.

И да, Рональд Уизли, разве ты не знал, что против похода в пещеру он не устоит?

— Жди тут, — Джордж нырнул в палатку и почти мгновенно вернулся с сумкой через плечо.

— Теперь на склад.

И, поймав недоумевающий взгляд Рона, скривился.

— Труба.

— А. Прямо сейчас? Мне предупредить надо.

Холловэй подумал и кивнул.

— Через пять минут чтоб был на складе.

У Кейт с утра, кроме обычного приема, намечались две операции, Гейб ассистировал — да Рон и сам не собирался попадаться им на глаза. Прилепил записку на видном месте, подумал, что копаться в рюкзаке себе дороже, и забрал его с собой. Все, можно идти.

Поставить новую трубу оказалось куда легче, чем отвинтить старую. Рон и сам не думал, что справится быстрее Джорджа, но тот еще возился у насоса, и Рон, подойдя, громко прокашлялся.

— Залезь пока в сумку, — не оборачиваясь, бросил Холловэй. — Который без кобуры — твой, только на виду не держи. Еще фонарь возьми и веревку.

Рон пошарил в сумке, рассмотрел добычу и вздохнул. «Без кобуры» был маггловский пистолет, штука замечательно бесполезная, особенно у него в руках. Да и фонарь, если вдуматься…

Ну, рюкзаку все равно. Рон сунул барахло в боковой карман, потоптался на месте и снова покашлял, не зная, как начать.

— Чего еще? — пропыхтел Джордж.

— А как ты узнал, что Фарах… ну..

Опять он краснеет, что ты будешь делать!

— К тебе лез? — усмехнулся Джордж. — Хочешь сказать, что до этого ничего не замечал? Он же еще в первый день…

Уши у Рона огнем горели, но нельзя ж было сейчас сдаться?

— Ну мало ли, — сказал он. — Я думал, может, этот Фарах вяжется, потому что англичан не любит, или там рыжих…

— Или наоборот, — подхватил Джордж.

— Иди ты, — пробормотал Рон. — Как самому до Гейба докапываться, так ничего, а как…

Холловэй развернулся и посмотрел тяжело — так что взгляд тянул даже не на Crucio, а на полноценную Avada Kedavra.

— Ладно, ладно, — быстро проговорил Рон, — я так, пошутил!

— Трубу держи, — рявкнул Джордж.

Карниз в полфута шириной Рону сразу не понравился. С равновесием у него, как у любого игрока в квиддич, все было в порядке, но темнота и глубина пугали, а зеленые плети лиан просто намекали, что по ним может спуститься всякая дрянь.

— Я первый, — сказал Холловэй. — Ты прикрываешь. Пойдешь по моей команде.

И боком, прижимаясь спиной к стене, двинулся внутрь. Почти невидимый полупрозрачный шнур разматывался за ним следом — свободный конец они привязали к толстой пальме.

Рон огляделся, все-таки вытянул палочку, бросил украдкой Homenum Revellio — никого.

— Давай!

«Не поскользнусь — пошлю Чарли бутылку Огденского, — подумал Рон. — Нет, каждый год буду посылать Чарли бутылку Огденского».

— Сюда.

Карниз расширился, вода отступила — они стояли на берегу подземного озера. Холловэй достал фонарь.

— Пока одного хватит, — сказал он, зачем-то освещая потолок.

Ну да, эти его рисунки.

Луч скользнул по стене, потом по песку, и прежде чем добрался до воды, Рон увидел след.