Заставить ее полюбить тебя вновь (джен)

Привалившись к холодной стене в камере предварительного заключения, я медленно умирал от отчаяния и неизвестности. Моя Бека. Она исчезла. Возможно, она мертва и обвиняют в этом меня. Я не знаю почему. Никто ни чего мне не объясняет. Мои крики и вопли не возымели никакого действия, хотя на что я надеялся? Мне никто ничего не скажет. Я знаю, что полиция во всем разберется. Но найдут ли они Беку. Это единственный вопрос, который волновал меня на данный момент. Свое право на звонок я использовал. Первый порыв был позвонить Питеру Джефферсу и пожаловаться на свою судьбу. Но этот порыв только вызвал у меня отвращение к самому себе. Я так жалок. Я трус. Я ничтожество. Звонить не состоявшемуся тестю и просить помощи, просить вытащить меня из тюрьмы, потому что меня обвиняют в убийстве любовницы, с которой я развлекался на его яхте. Он и так все узнает. Поэтому, я потратил свое право на звонок моему адвокату. Знакомому по колледжу. Он обещал помочь и вытащить меня. Но вот уже много часов я тут, никто не приходит ко мне. И я умираю от страха за Беку. Я не верю, что ее больше нет. Такого не бывает. Жизнь не может так наказать меня. Только обрести и тут же потерять. Я ничего не мог вспомнить. Я ловлю себя на мысли, что не могу вспомнить какие то детали из нашего дня, не говоря уж о ночи. Неужели я был так пьян, что не услышал, как она кричит и завет на помощь. Пока я спал, кто-то проник на яхту и напал на спящую девушку. Пятно крови на постели заставляет меня кричать, но я сдерживаюсь. Она жива. Я чувствую сердцем. Пока я спал, кто то ранил ножом мою любимую и я не смог ее защитить. Можно ли чувствовать себя еще большим ничтожеством? По-моему нет.

Я хочу оказаться на ее месте. Если ее больше нет, то и мне нет смысла жить. Ради чего?

Но сначала я во всем разберусь. Как только недоразумение выяснится, и меня отпустят, я сам отправлюсь на ее поиски. Я положу жизнь, но найду ее или того кто посмел отнять у меня любимую. Я сходил с ума, я ходил кругами по камере, я чувствовал как мысли о самом ужасном все больше и больше овладевают мной. Я видел, как стены сжимаются вокруг меня. Потолок опускается. Я знал, что камера сожрет меня в скором времени, поглотит без остатка, останется только тупая ноющая боль. Надежда, все, что есть у человека, она еще теплится в сердце. Надежда не дает мне завыть волком.

Глухие шаги по коридору. К моей камере никто не подходил с тех пор как я тут оказался, и шаги заставили меня подорваться с жестких нар и прильнуть к решетке. Надеюсь это мой адвокат.

— Отойти, — зычный голос охранника, и дубинка опустилась на прутья решетки в сантиметре от моих пальцев.

— Откройте камеру, — холодный стальной голос, который я слышал сотни раз и который раздался из-за спины охранника, заставил меня отскочить от решетки быстрее чем от дубинки.

— Простите сэр, но это запрещено.

— Кто ты такой, щенок, чтобы что-то мне запрещать? — зашипел Питер Джефферс.

От его взгляда охранник поежился и отошел.

Я не знал, зачем он пришел, уж точно не предложить помощь.

— Я не могу открыть, извините, — пробормотал мужчина в форме, тоном, будто оправдывался, боясь наказания, а не выполнял свою работу.

— Оставьте нас!

— Но сэр..

— Вы что, не слышали меня?

У меня от его голоса, который не предвещал ничего хорошего, выступило пот на лбу. Да, я боюсь его и всегда боялся. Я никогда не освобожусь от этого страха. Хотя, чего мне боятся? Все, что могло случится, уже случилось, меня обвиняют в убийстве, которого я не совершал. В убийстве любимой. Что мне может еще сделать Джефферс.

Но смотря в его водянистые красные глаза, я потерял дар речи, а колени задрожали.

— Где она? — он стоял, не шевелясь, сверля меня взглядом. Как обычно грозный. Как обычно, светящийся от лоска. Как обычно угнетающий своим видом, который говорил, что все остальные рядом с ним мерзкие насекомые, а он царь и бог. Но что-то изменилось, что-то сломалось в нем.

— Кто? — тяжело сглотнул я.

— Где Майли?

Меня взбесил этот вопрос. Я потерял любимого человека, сижу за решеткой, а он пришел спросить, где его обожаемая дочурка.

— Не знаю, спросите у ее любовника, с которым он трахается последние несколько недель. Я как видите немного не в курсе. И немного занят, чтобы следить за ее передвижениями, — я обвел рукой камеру, показывая нелепость его вопроса. Я никогда не позволял себе такой дерзости, но сейчас мне все равно.

Он изменился в лице. Гримаса невыносимой боли. Боли и ненависти. И эта ненависть была такой осязаемой, и заполнила все пространство мрачного помещения.

— Скажи, где ее тело Тревис, и возможно я позволю тебе с дохнуть в тюрьме от старости. Возможно, я не убью тебя прямо сейчас.

— Тело? — тупо переспросил я, не понимая сути разговора. — Я вас не понимаю.

Мои слова будто прорвали плотину. Вся его сдержанность испарилась. Я еще никогда не видел Питера Джефферса в такой агонии. Он как зверь бросился на клетку, и я в испуге отступил, слушая его крик, резонирующий от стен.

— Скажи мне, где ты выбросил ее тело, или я тебя уничтожу Тревис. Знаешь как я рад, что в нашем штате нет смертной казни? О нет… для тебя это будет слишком легко. Ты будешь жить, и каждую минуту своей никчемной жизни, ты будешь страдать. Тюрьма для тебя станет адом, уж поверь я это устрою. Издевательства, которые тебе и не снились, ты ощутишь на своей шкуре. Ты даже не сможешь подохнуть по собственной воле, если вдруг решишься на такой поступок. Будешь испражнятся собственными кишками, и мечтать о смерти. Но ты ее не получишь. Ты проживешь жизнь, так как я захочу. В обмен за жизнь, которую ты отнял у моей девочки.

Его глаза горели огнем, он извергал проклятия, а я откровенно не понимал его. Но знал, что угрозы реальны.

— Что случилось с Майли? — задал я вопрос, а в ответ услышал хриплый смех сумасшедшего.

— О да, я уже предвкушаю твое будущее.

— Ну надо же, как зловеще, — насмешливый звонкий голос.

А его обладатель остановился у камеры.

— Питер, я бы попросил не угрожать моему клиенту. Как то не солидно, бросаться такими угрозами судье штата.

Я не верил своим глазам. У моей камеры стоял Адам Смит, скандальный адвокат по особо тяжким преступлениям. Настоящая мразь, которая вытащила из тюрьмы десятки отморозков, которых нужно было казнить за содеянное. Скользкий тип, который не гнушается любых методов для достижения своих целей. Любой попавшийся убийца мечтает о таком адвокате. Только не у всех есть такие деньги. Он давний враг Питера Джефферса. Человек, который стоит в одном ряду с ним.

И теперь Адам Смит здесь, утверждает, что он мой адвокат.

— Ты этого не сделаешь, — просипел Джефеферс, чем вызвал улыбку акулы у этого неприятного лысеющего человека.

Она стояли друг против друга. И я понял, что и Джеферса есть слабое место.

— Еще как сделаю и даже не цента с парня не возьму. Уверен, что и взять то уже нечего, ведь так? Наверно напустил на несостоявшегося зятя всех собак.

— Она же моя дочь. У тебя что, совсем нет принципов и сердца?

Адам Смит поменялся в лице, сбросив маску веселья.

— Не тебе говорить мне об этих качествах Питер. И знаешь что, я знал, что мой час придет и я смогу тебе отомстить. Теперь я со всей радостью, на которую способен говорю — я вытащу убийцу твоей дочери из тюрьмы, и ты ничего не сможешь сделать. Я сильнее тебя Джефферс и ты об этом знаешь. Это будет интересный бой, даже если он станет последним. Я бы мог претворится, будто мне жаль, что парень покромсал твою дочь на ленточки, и выкинул за борт, но знаешь нет. Мне не жаль. Я будто получил подарок на рождество. Волшебное чувство.

Питер Джефферс бросился на Адама и повалил его на бетонный пол. Я стоял как вкопанный, понимая, что все это не реально, это какой-то бред. Какая-то игра. Я ждал, что кто-нибудь скажет мне, что все это розыгрыш и проявятся оператор с камерой и все будут смеяться. Ведь все это не может быть по-настоящему. Охрана растащила их. Адам поднялся с улыбкой, стирая кровь с губы и отряхивая пиджак дорогого костюма.

— Ну что мистер Тревис, приятно с вами познакомится. Я Адам Смит, ваш адвокат, — он протянул мне руку через решетку.

— Я ничего не понимаю, — прошептал я в отчаянии, — я не трогал Майли, с чего вы все это взяли? Я вообще не знаю, где она.

— Ну, парень это ты будешь рассказывать остальным, а мне нужна правда, мы же хотим тебя отсюда вытащить! — он обернулся на Джефферса, который бледный как мел стоял окруженных тюремной охраной и беззвучно шевелил губами. Я конечно не спец по мимике, но казалось, что он беззвучно плакал.

Случилось что-то страшное. И я оказался в самом центре.

Я рассматривал наручники на своих запястьях и просто говорил, силясь вспомнить каждую мелкую деталь последних дней. Адам Смит не перебивал, он делал пометки в своем блокноте, с задумчивым выражением лица, и молчал. После того как он объяснил мне мои права, как будто я и так их не знаю, мы оказались в комнате для допросов.

Я рассказал все, что помнил. Я перестал волноваться. Мои слова легко проверить, доказательств море.

— Мистер Тревис, я не просто ваш адвокат, я можно сказать ваш священник. Все что вы скажете, останется между нами и вам решать, что я могу использовать, выстраивая линию защиты, а что нет. Я готов содействовать вам во всем. Мы выиграем дело. Но мне нужна правда.

— Да что за черт, — я не выдержал и повысил голос от раздражения, — какое может быть дело. Моя девушка исчезла, а меня обвиняют в убийстве Майли? Да я знать не знаю где она, может сбежала с дружком в Вегас.

Смит проигнорировал мой выпад.

— Не против, если на «ты»? Колин, пока у нас есть время, пока полиция проверяет улики, давай решим, что ты будешь говорить на допросе. Завтра будет поздно отматывать назад.

— Вы меня вообще слушаете? — в отчаянии спросил я.

— Я тебя понял Колин, ты развлекался с любовницей на лодке Джефферса, когда проснулся, повсюду кровь, а девушка пропала. Как там? Ребекка? Допустим, я тебе верю, но поверят ли присяжные?

— А почему нет?

— Не думал, что мне придется объяснять это адвокату. Есть такое слово Колин — доказательство. Например, сигнал бедствия, поступивший в береговую охрану в 4 -30 утра. Девушка представилась Майли Джефферс, и кричала, что ее жених хочет ее убить и просила помощи. Она назвала координаты, но видимо неверно. Полиция искала лодку по навигатору, но сбилась со следа. А потом случайно наткнулась на нее, спрятанную в бухте, и тебя с ножом в руке и всего в крови.

— Я понял, Бека просто не хотела меня подставлять.

— То есть на нее нападают с ножом, а она думает, как защитить своего любовника? — скептически спросил он.

— Я не знаю, — я обхватил голову руками.

— Ладно Тревис, я проверю твои слова, мне нужен адрес девушки, полное имя и все что ты можешь о ней рассказать. И где ее можно найти.

— Где вы ее найдете, ее похитили.

— Или ты ее убил, но не признаешься. Слушай Тревис, ты ведь понимаешь, что если ты не врешь и Майли Джефферс жива и невредима, я не буду тебя защищать.

— Так это правда, это всего лишь месть Питеру.

— Без обид парень, но ты вряд ли сможешь оплатить услуги, и все это имеет смысл, если девушка мертва.

— Вы чудовище, — с отвращением выплюнул я.

Он рассмеялся.

— Такой же, как мои подопечные. Иначе нельзя. Ладно Тревис, пока полиция ищет тело и проверяет все улики у нас есть время. Я проверю твою теорию. Если ты не врешь, и пришил ты действительно любовницу, пришлю к тебе одного своего приятеля, он тебе поможет, вытащит отсюда. По крайней мере, постарается. Видишь, не такой я ублюдок, ты мне почему то нравишься.

— Я никого не убивал, — уже без прежнего пыла сказал я. Когда тебе говорят: «ты убийца, убийца, убийца», начинаешь в это верить.

Понимать, что возможно они все правы. Я напился и не понимал что делал. Может это действительно сделал я?? Я сходил с ума в камере. Всю ночь я силился вспомнить что-нибудь, и к утру с ужасом понял — возможно, я правда убийца.

Замкнутое пространство, угнетающие стены и, как топор палача, над головой маячил приговор — пожизненное заключение. Я с ужасом понял, что все простив меня. Если полиция не найдет чужих следов , то все будет простив меня. Лишь бы Майли нашлась. Хотя кому от этого лучше, какая разница в чьем убийстве меня обвиняют. Мне грозит пожизненное. Моя сущность снова со мной. Я опять пытаюсь спасти свою задницу. Ведь Ребекку уже не вернуть. А гнить в тюрьме не хочется. А что если это правда сделал я? Но почему? Не набросился бы я на нее просто так. Всему виной алкоголь. Но это не смягчающее обстоятельство.

Мои мысли были прерваны охранником, который заковал меня в наручники и повел в комнату для свиданий. Адам Смит вытирал испарину со лба и тяжело дышал.

— Жарковато тут у вас, — неприятно улыбнулся он охраннику, но тот проигнорировал его выпад и застыл у двери как статуя.

— Ну Колин, с какой новости начать, хорошей, плохой или очень плохой?

— А что, есть хорошее во всей этой ситуации??

— Да, я все таки буду твоим защитником. Скажи спасибо некому Кевину Войту, который заплатил мне за твою защиту. Хорошие у тебя друзья.

— Кев? Он вернулся из Флориды, могу я с ним увидеться? — вот кто мне сейчас нужен, человек с холодной головой.

— Нет, ты знаешь правила. Плохая новость, нам отказали в освобождении под залог, — по его довольной роже не скажешь, что он больно расстроен.

— Джефферс, старый лис, — он криво усмехнулся.

В этот момент я чувствовал себя пешкой, которой жертвуют в шахматной партии. Я ничто, всего лишь оружие, которым попользуются, а после войны оставят сломанным на поле боя.

— А очень плохая новость? — сглотнул я.

— Голос с записи береговой охраны принадлежит Майли Джефферс. Также как и кровь на лодке. Сторож на пристани подтвердил, что вы приехали утром, 3 дня назад, он узнал девушку. Ее подруги в один голос подтверждают, что Майли говорила им, что собирается уехать отдохнуть, поплавать на лодке отца. Три дня назад она счастливая и радостная, ушла утром от некой Кристи Брей ди. Девушка утверждает, что она поехала на встречу с тобой.

— Кровь принадлежит Майли? — я сходил с ума.

— Хватит сказок, это не шутки. Давай теперь на чистоту парень. Ты сглупил, очень сглупил. Все улики против тебя, даже зацепится не за что. Все в один голос утверждают, что Майли была с тобой в тот день. На лодке не нашли следов чужого присутствия. Есть только один выход, и ты должен на него согласится. Ты мне доверяешь? Я не обещаю тебе свободу на сто процентов, я не господь бог, но от пожизненного мы сможем тебя уберечь.

Я смотрел в глаза адвокату, а все мое существо кричало, что я должен докопаться до правды. Но слово «тюрьма» вселяло ужас, первобытный ужас, и чувство самосохранения было сильнее, чем правда, которая никому не интересна.

— Что нужно делать? — сдался я.

— Ну, вот и молодец. Майли тебе изменяла?

— Да, — машинально ответил я.

— Я так и понял, это будет не трудно доказать. Ее подруги все подтвердят. Версия такова — вы двое влюбленных решили провести время наедине, но алкоголь развязал язык, вы спорили и она тебе сказала, что изменяла тебя. Ты ее очень любил и не справился с гневом. Предательство. Состояние аффекта парень, плюс чистосердечное признание и раскаяние. Это твой шанс на минимальный срок. Мы будет разрабатывать эту версию.

Пока Смит учил меня, как нужно действовать, заставлял повторять снова и снова, все, что я скажу на допросе, как я буду действовать. Я понимал, что начинаю верить в происходящее. Да я убил свою невесту за измену. Пусть я этого не помню, но это было. Я знал, что я в руках профессионала, знал что он мне поможет. Мне было страшно и я сделаю все, что он скажет, сознаюсь в чем угодно, лишь бы он меня спас. И плевать на все. Все остальное был сон. Ребекка, моя призрачная любовь к ней. Этого не было, я это выдумал. Это все травка.

Когда беседа подошла к концу, и Смит стал уходить, я все же решился спросить.

— Вы узнали что-нибудь про Ребекку? Спросите у Кевина, он подтвердит. Она работала у него в клубе администратором, там мы и познакомились, я же уже говорил, — мои собственные слова потеряли всякую правдивость.

Адам обернулся у выхода, и посмотрел на меня как на умалишенного.

— По адресу, который ты назвал, не проживает никакая Ребекка Мари Логан. Квартира принадлежит Стефану Миллеру, он живет в данный момент в Сиднее, но я связался с ним. Он тоже не знает девушку с таким именем, квартиру он никому не сдавал. С его разрешения я там был, квартира девственно чиста. Не намека, чтобы там кто-то жил.

— А Кевин? — уже без надежды спросил я.

— Кевин Войт утверждает, что у него никогда не было администратора в клубе, все дела он вел сам.

— Что? — я не слышал собственного голоса.

— Прекращай это парень, тебе это не поможет. Если только ты не хочешь выставить себя психом и вместо тюрьмы, отправится в психушку.

Дверь за ним закрылась. Грани двух реальностей стерлись. Все это было только сном. Бека, наша встреча, наша любовь, — все это было сном, наверное. Реальность такова — я убил Майли и я понесу за это наказание. Разум принял это. Только внутренний голос орал, как ненормальный, приказывая бороться дальше, и выяснить, что случилось на самом деле.