И снова - жить (гет)

Гермиона чуть ли не поселилась в библиотеке. Она пыталась понять, что же это был за обряд. Оказалось, что несмотря на сложность данной процедуры, несмотря на запретность и опасности, которые это может за собой повлечь, было изобретено множество способов переселения душ. Благо, Снейп интересовался Темными искусствами, и литературы на эту тему хватало, но, Мерлин, как же много ее было!

К ним наведался Гарри. Он хмуро выслушал Малфоя. Новость его не обрадовала, он, как и Малфой, отнесся к ней настороженно.

— То есть… тело Медеи, а душа… вообще, непонятно чья? Способности у нее те же, тело помнит… — бормотал он, меряя шагами кабинет Снейпа.

— Когда очередной бой? Вы нашли новое укрытие Упивающихся? – спросил Малфой, прерывая словоизлияния гриффиндорца.

— Через два дня. Нужно подождать подкрепление. По последним данным этот отряд насчитывает почти тридцать магов. А нас осталось только восемь… — угрюмо закончил он, а потом добавил, — … девять. Все время забываю, что ты с нами.

Малфой ничего не ответил на издевку Поттера, они по-прежнему недолюбливали друг друга, но на время войны заключили почти перемирие, ведь цель-то у них была одна.

— В тот раз Медея нам очень помогла, — осторожно заметил он.

— Ты помнишь, кто она? – вспылил Гарри. – Это ведь она убила Гермиону, да и к тому, что твоя мать погибла, она тоже непосредственное отношение имеет!

— Не ори, Поттер, — процедил Драко. – Все это так, но нельзя сбрасывать со счетов последние новости. Она – не совсем Медея. Только тело. Я пробыл с нею почти три недели, она не врет. Что-что, а ложь я бы наверняка почувствовал.

— Конечно, ведь вы, слизеринцы, не были бы теми, кем являетесь, если бы не умели лгать. Для вас правда намного мучительнее? – подколол Гарри.

— Я сделаю вид, что не слышал последней реплики, Поттер, — с достоинством произнес Малфой. – Медея – сильная ведьма, кем бы она не была. И она была с нами последний раз. Почему бы не использовать ее возможности?

— Ты с ума сошел, Малфой! – заорал Гарри, выходя из себя. – Где гарантии, что она не предаст нас?

— Я готова подписать магический контракт, — тихо сказал Гермиона, неспешно приближаясь к Мальчику-который-просто-обязан-победить. Гарри и Драко уставились на нее, они не ожидали, что кто-то был свидетелем из разговора. – Ты знаешь, что это означает, Гарри. Я не смогу нарушить слово. А, если нарушу, — погибну.

Поттер засомневался. Малфой, прищурившись, пытался понять, зачем ей это. Он-то думал, что придется уламывать ее бороться на их стороне.

— Я… не знаю… — он растерянно запустил пальцы в волосы. На мгновение показался его знаменитый шрам. Было видно, что он разрывается между своими чувствами друга и стратегом, понимающим, что лишних у него в отряде нет, дополнительная помощь не помешает. Наконец, приняв решение, он подошел к девушке и неуверенно протянул ей руку.

Гермиона пожала ее. Как и в том случае, когда он давал Драко клятву о невыказывании их местонахождения, их рукопожатие осветилось сиреневым светом, и девушка почувствовала, как невидимые путы сковали ее сердце. Стало трудно дышать, но она нашла в себе силы произнести:

— Я даю слово, что буду стоять за Орден Феникса до последнего своего дыхания.

Свечение исчезло, Гермиона пошатнулась.

С Драко в этот момент творилось что-то странное. Он с ненавистью уставился на девушку, одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, что он хочет убить ее. Но ни Гарри, потирающий руку после принятия нерушимой клятвы, ни Гермиона, которая пыталась устоять на ногах, не заметили этого.

Слизеринец впился ногтями себе в ладони, костяшки пальцев побелели, он, ни слова не говоря, выскочил из кабинета. Гарри еще раз с сомнением посмотрел на ту, которая убила его верную подругу, и, поколебавшись, аппарировал.

Оставшись одна, девушка согнулась пополам от боли, которая, казалось, разрывала ее изнутри.

— Витя… — прохрипела она.

Эльфиня немедленно явилась перед нею.

— Медея чего-нибудь желает? – настороженно спросила она. – Медее плохо?

— Воды… — слова царапали горло.

Немедленно появился стакан с водой. Витя осторожно поднесла его к губам девушки. Та сделала глоток, но живительная влага не успела попасть даже в рот – тело девушки обмякло, вода расплескалась, вымочив ворот ее платья.

Душа Гермионы взмыла ввысь. Опять Вечность! Но радости не было. Она едва коснулась звезды, как непреодолимая сила опять потянула ее вниз, к ее телу, которое безвольно лежало на кровати. Ее тормошил Драко Малфой, при этом что-то выкрикивая.

И вот опять – оболочка. Клетка для души…

Она открыла глаза.

Комната приобретала контуры. Встревоженное лицо Вити, как всегда хмурое лицо Малфоя.

— Что произошло?

— Это я у тебя хотел спросить. Мадам Помфри осматривала тебя, она говорила, что ты здорова. А потому я не понимаю, почему ты постоянно в предобморочном состоянии, а сегодня так вообще потеряла сознание.

— Душа… — еле слышно пробормотала Гермиона. Скорее себе, чем ему, но он услышал.

— Что – душа?

— Душа борется. Или тело не хочет принимать ее.

— Это было впервые с тобой?

— Нет, было… нечто похожее… когда мы аппарировали. Ты еще потом куда-то девался.

Он опять, в который раз, отвернулся, не желая, чтобы она видела его глаза.

— Поспи. Сон – лучшее лекарство. – Его самого покоробило от того, что он заговорил клише, но это было лучше того чувства ненависти, которое опять начало овладевать им.

Он вышел из комнаты.