Summertime Of Our Lives (гет)

— Занятие окончено, спасибо за внимание, — произносит Купер, и атланты, с нетерпением ожидающие звонка, тут же подрываются с мест, на ходу заталкивая тетради в сумки. — Не забудьте про эссе!

Кестер напоследок бросает на меня гневный взгляд, но я в ответ только улыбаюсь. Нечего было доставать Свити в школе. Да и вообще, его убеждения неприемлемы в наше время, и я не боюсь ему об этом сказать.

Я неторопливо поднимаюсь с места, ставлю сумку на парту и «случайно» смахиваю свои вещи на пол. Краем уха слышу, как хмыкает Скорпиус, но не смотрю на него. Я никогда не смотрю на него, если вокруг есть люди. Это похоже на пытку, на самом деле, но это необходимые меры. Он сам не считает нужным устраивать представление и просто медленно собирается.

Я виновато улыбаюсь профессору, который ждет, чтобы запереть кабинет. Купер возвращает мои конспекты на парту одним взмахом волшебной палочки, что немного рушит мои планы, но он просто кивает на мое «Спасибо» и просит закрыть за собой дверь на выходе.

Оставшись со Скорпиусом наедине, я все равно не поворачиваюсь, продолжая аккуратно складывать вещи в сумку. Я чувствую на себе его взгляд, и меня, как и всегда, охватывает приятная дрожь. Даже после того, как мы провели вместе несколько дней, выкраивая минуты, придумывая отговорки и прячась в разных уголках лагеря, я до сих пор не могу поверить, что это действительно происходит. Все, о чем я так долго запрещала себе мечтать, вдруг стало реальностью, и я не знаю, как это воспринимать.

Услышав его шаги, я закусываю губу, чтобы сдержать улыбку, и, кажется, краснею. Замираю, ожидая, что его руки проскользнут вокруг моей талии и прижмут спиной к его груди, но он останавливается. Я все-таки разворачиваюсь, хотя это и стоит мне огромных усилий, и заглядываю ему в лицо.

Скорпиус не улыбается. Не усмехается, не ухмыляется, не улыбается одними глазами — вообще не выглядит так, как будто рад меня видеть. Скорее наоборот — он почти раздражен. Я нервно сглатываю, чувствуя, как меня охватывает паника. Это все? Конец? Неужели ему понадобилось так мало времени, чтобы решить, что между нами ничего быть не может? Он еще ничего не сказал, но я уверена, что, как только он произнесет эти слова («Нам надо расстаться», «Это было плохой идеей», «То, что между нами происходит, не должно больше продолжаться» — в моей голове уже пронеслись все фразы, которыми он может закончить наши едва начавшиеся отношения), я разревусь в ту же самую секунду.

— Зачем ты это делаешь, Лили? — спрашивает он, и, кажется, спокойный тон дается ему с большим трудом.

— Ты о чем? — не понимаю я. Мой голос звучит слишком высоко.

Что я сделала? Где я прокололась?

Он закатывает глаза.

— О Кестере, Лили, зачем ты постоянно его провоцируешь?

— Мерлин, — выдыхаю я, почти смеясь. — Ты меня напугал. Я думала, ты серьезно.

— Я серьезно, — произносит Скорпиус, поднимая одну бровь. — Уже в который раз ты затеваешь с ним спор на пустом месте…

— На пустом месте? — возмущаюсь я, скрещивая руки на груди. — Да ты хоть слышал, что он сказал?

— Лили, — он сжимает губы. Он выглядит крайне недовольным, но я все еще «Лили», а не «Поттер», значит, волноваться не о чем. — Мне плевать на то, что он сказал. Мне плевать на то, что он думает. Мне не плевать на то, что ты считаешь нужным высказывать свое несогласие каждый чертов раз!

— Но он не может вот так открыто заявлять, что ненавидит магглов, и оставаться безнаказанным!

Я чувствую, как во мне начинает зарождаться обида. В этой ситуации я была абсолютно права, и это неоспоримо. Почему он вдруг принимает его сторону? Как вообще так получилось, что мы ругаемся из-за этого?

— Мерлин, Лили, да что с тобой? — он хватает меня за руку, но тут же разжимает пальцы.

— Скорпиус, я не понимаю, — я качаю головой. — Ты сам за меня заступился, так почему теперь…

— Я сделал это не для того, чтобы поддержать спор, а для того, чтобы его прекратить. Твои едкие комментарии он вряд ли сочтет за «наказание», а вот ты в итоге можешь пострадать.

— Я его не боюсь, — четко произношу я, вздергивая подбородок. Вот еще.

— Я догадался, — поморщившись, замечает он. — Только это не тот случай, где ты можешь наслать на него своих крылатых тварей и тебе сойдет это с рук.

— Ну я же извинилась, сколько можно!

— Но когда ты напомнила, где сейчас находится большинство людей, разделяющих его взгляды, я уже не мог не вмешаться.

И вот здесь я молчу, проигрывая в голове сказанные полчаса назад слова. Ну какая же я дура! Конечно, это его разозлило.

— Скорпиус, я не хотела, — я сглатываю ком в горле. — Ты же понимаешь, что я не имела в виду твою семью? Скорпиус, пожалуйста, — опускаю руки ему на плечи, когда он не отвечает. — Это просто… Он меня выбесил, и я совсем не следила за тем, что говорю.

— В этом и проблема, — напряженно произносит он. — Ты никогда не следишь за тем, что говоришь. Только я это знаю, а он — нет.

Я должна что-то сказать. Я должна ответить, срочно, пока не поздно, пока еще можно все исправить. Прямо сейчас. Ну же…

Я вздрагиваю, когда раздается звонок, мгновенно вспоминая, что мы все еще в кабинете Политологии — вдвоем, в пустом кабинете, куда сейчас все зайдут. Долю секунды мы со Скорпиусом смотрим друг на друга, а потом синхронно поворачиваем головы к двери. Никто не заходит — наверняка все ждут преподавателя, а он часто опаздывает. Несмотря на то, что ситуация близка к катастрофической — если нас заметят, сплетни разлетятся по всему лагерю и достигнут ушей моих братьев в считанные секунды, — я благодарна возможности что-то придумать, потому что я не вынесу, если потеряю Скорпиуса по своей вине, просто из-за того, что у меня длинный язык.

— Подожди меня внизу, — бросаю я и выхожу в коридор, тут же привлекая внимание столпившейся у дверей группы.

К счастью, я уже знакома с большинством, так что мне не составляет труда завязать разговор. Я рассказываю о том, что будет на занятии, пока Скорпиус бесшумно покидает кабинет и исчезает на лестнице, пройдя мимо кабинета Тедди.

— Мисс Поттер, вам пора на урок, — замечает Купер, открывая дверь и пропуская атлантов в класс.

— Ой, простите, заговорилась, — я улыбаюсь и делаю вид, что спешу на Историю магии.

Жаль, конечно, пропускать лекцию, но помириться со Скорпиусом для меня сейчас гораздо важнее. На самом деле, часть меня ждала, что он просто пойдет на Боевую магию, тем самым показав мне, что все кончено и слушать мои объяснения он не намерен. А я все еще не знаю, что ему сказать. Я действительно даже не подумала о его семье, меня это правда не волнует, но я знаю, как болезненно он воспринимает эту тему.

Как я и просила, Скорпиус ждет меня у выхода. Выражение лица у него равнодушное, как всегда, когда он старается не показывать своих эмоций, а руки убраны в карманы на протяжении всего пути до жилого корпуса. Мы никогда не держимся за руки на улице, где кто-то может увидеть, но сейчас мне это просто необходимо, чтобы знать, что все хорошо. Тем не менее, я не делаю никаких попыток.

Мы, не сговариваясь, поднимаемся на второй этаж и сворачиваем в коридор мальчиков. Мелани нас просто убьет, если увидит вдвоем на ее территории. Иногда я жду, что Скорпиус прекратит наши отношения, просто потому что не вынесет ее недовольства.

Он с щелчком запирает за собой дверь в их с Альбусом комнату, и меня охватывает настоящая паника, потому что отсрочка мне совсем не помогла.

Я закусываю губу, встречаясь с ним взглядом. Он смотрит на меня, чуть склонив голову набок и прищурившись.

— Лили, я не злюсь на тебя за то, что ты сказала, — неожиданно говорит Скорпиус, хоть его лицо и говорит об обратном. — Я знаю, что ты не хотела меня задеть, а большинство Пожирателей смерти действительно сидит в Азкабане, и ты не виновата в том, что к ним относится половина моей семьи.

— Нет-нет, Скорпиус, я действительно… Я не имела в виду…

— Лили, я просто прошу тебя не заводить этот разговор при посторонних людях, особенно таких, как Кестер, — произносит он серьезным тоном. — Не будь наивной. Он студент Дурмстранга, и мы не знаем, как это все преподносится в их школе. И тем более, мы ничего не знаем о нем самом. Если ты окончательно его доведешь, его может не остановить то, что ты девушка, или что ты младше, или что ты Поттер. Что мы, черт возьми, в летнем лагере, потому что кто-то здесь уже отравил Ребекку неизвестно за что! Так что, пожалуйста. Просто. Прекрати постоянно нарываться на конфликт с человеком, который сильнее тебя по всем параметрам!

Под конец он все-таки повышает на меня голос, и я часто моргаю, чтобы сдержать слезы. Еще неделю назад я ударила бы его за то, что он отчитывает меня таким тоном. Или наслала бы на него Летучемышиный сглаз. Или даже сказала бы Джеймсу, который, без сомнений, побил бы его за меня. А теперь я просто не могу вынести мысли о том, чтобы поссориться с ним настолько сильно. Я должна сделать все, чтобы он меня не бросил.

— Прости, — тихо говорит Скорпиус, аккуратно приподнимая мой подбородок. — Я не хотел выходить из себя, извини.

Я просто киваю несколько раз подряд. Конечно, у нас уже был этот разговор, после другой разборки с Кестером, но он не мог так рассердиться из-за того, что я поспорила с кем-то на уроке! Это просто глупо. И я понимаю, что это из-за того, что я сказала про Пожирателей смерти, но я не могу забрать свои слова назад, а этого он точно никогда не забудет.

Скорпиус заключает мое лицо в ладони и целует, но это не успокаивает меня так, как должно.

— Прости, — повторяет он, прикоснувшись губами к моим волосам.

Я отстраняюсь, натягивая самую широкую улыбку, на которую меня хватает.

— Так ты все-таки волнуешься за меня, — говорю я, насмешливо приподнимая брови. — А говорил «Размечталась».

Он фыркает и закатывает глаза.

— Может быть. Чуть-чуть.

Я смеюсь, довольно фальшиво, но он этого не замечает. Или просто делает вид, чтобы поскорее вернуться к прежней форме наших отношений, которые по договору не должны быть серьезными и обязующими к чему-либо. Я знала, что это единственный способ убедить его дать нам шанс. Теперь мне просто надо понять, как его удержать.

— Мы прогуляли занятия, — вздохнув, говорю я.

— Какой ужас, — хмыкает Скорпиус, даже не пытаясь придать голосу драматичности. — До обеда из корпуса лучше не выходить. Останешься здесь?

Я киваю в ответ. Сам по себе вопрос — уже тревожный знак. Еще вчера он не стал бы даже спрашивать, это было бы очевидно.

Мы перемещаемся на его кровать, и я тут же прижимаюсь к нему, опуская голову ему на грудь и закрывая глаза. Скорпиус пропускает пальцы сквозь мои волосы, и мне интересно, осознает ли он, что делает это. В те моменты на грани реальности и сна, когда я переставала контролировать свои мысли, я часто представляла, каково это — быть со Скорпиусом Малфоем. В моем воображении это всегда были отношения «от ненависти до любви», с громкими ссорами и еще более громкими примирениями, и я даже подумать не могла, что с ним может быть так… комфортно. Что можно просто лежать рядом с ним, закрыв глаза, в полной тишине, и этого будет достаточно.

Я никогда, никогда больше не смогу жить без этого. Прошло всего несколько дней, а толком не сформировавшиеся отношения уже треснули. Из-за меня. И как бы мне ни хотелось забыть об этом инциденте, я должна его исправить.

— Я не отношусь к твоей семье как к Пожирателям смерти, — тихо, чтобы не нарушать уютную атмосферу, произношу я.

Скорпиус едва заметно напрягается, и его пальцы замирают на секунду в воздухе, а потом продолжают вырисовывать узоры на моем плече, от чего по моей коже бегут мурашки. Я жду, что он снова скажет, что разозлился не из-за этого, но, помолчав несколько минут, он отвечает таким же негромким тоном:

— Ты не можешь презирать всех Пожирателей смерти, кроме моих родственников, потому что у тебя ко мне какие-то чувства. Где твоя объективность?

— Хорошо, — вздыхаю я, не зная, что ему на это возразить. — Я не отношусь к тебе как к сыну Пожирателя смерти. Меня это не волнует. Никогда не волновало.

— Да, — я чувствую, как он беззвучно смеется. — Только как… Как ты там меня назвала? Ужасный человек с отвратительным характером?

Я фыркаю, радуясь, что он не видит мое покрасневшее лицо, и несильно ударяю его кулаком по прессу.

— Конечно, я так считала, я была обижена на тебя!

А еще я была в тебя безответно влюблена, но тебе об этом лучше не знать.

— Я… даже не помню, что сказал тебе тогда, на вокзале, — признается он, и я не показываю, что меня это хоть сколько-нибудь задевает. — Все действительно было так плохо?

— Для одиннадцатилетней меня — еще хуже, чем плохо.

— Извини, — говорит он, наверное, самым искренним тоном, на который способен.

— Все нормально, — я пытаюсь пожать плечами, что плохо выходит из-за моего положения. — Это было давно. К тому же, потом я поняла, почему ты так отреагировал.

— Я никогда не считал себя в чем-либо виноватым, но после первого курса… В общем, я был уверен, что ваша героическая семья не одобрит нашей дружбы с Альбусом. Так что, я думал, что ты просто высказала всеобщее мнение.

— Да уж, столько лет вражды из-за простого недопонимания. Как думаешь, что бы с нами было сейчас, если бы не то ужасное первое сентября? — спрашиваю я и тут же, чтобы не показалось, что я намекаю на более раннее начало наших отношений, добавляю: — Я имею в виду, мы бы, наверное, нормально общались. Может, даже были бы друзьями.

— И с Мелани тоже?

— Вот уж нет!

— Неужели все…

Скорпиус вдруг замирает и резко садится, в последнюю секунду хватая меня, чтобы я не свалилась на пол. Я не успеваю спросить, в чем дело, потому он прижимает палец к моим губам. Проследив за направлением его взгляда, я тоже застываю: ручка двери дергается, как будто кто-то с той стороны усиленно пытается ее открыть.

Когда раздается стук и голос Ала, Скорпиус, на удивление спокойно, подходит к шкафу, достает с одной из полок мантию-невидимку и кидает мне. Я отползаю в самый угол кровати, подтягиваю колени к груди и накрываюсь ей.

Пристально посмотрев на меня и, очевидно, ничего не увидев, Скорпиус кивает и отпирает дверь.

— Почему ты не на занятии? — спрашивает брат с порога, и, если бы я не пряталась, я задала бы ему тот же вопрос.

Скорпиус пожимает плечами.

— Пить алкоголь от Саммер в будний день — не лучшая из моих идей, — говорит он таким тоном, что даже я, зная, что он врет, верю его словам.

— Эй, — Ал проходит в комнату, и я вижу возмущение на него лице. — Тебя никто не заставлял, мог и не пить. Не надо сваливать все на Саммер.

— Как скажешь, — примирительно хмыкает Скорпиус. — А ты почему не у Люпина? Мел нас убьет, что оставили ее одну.

— Важное дело, — уклончиво отвечает Альбус, роясь в тумбочке. — Даже не спрашивай. Ты не видел мою мантию-невидимку?

Черт! Мне хочется сжаться в комок, и я усилием воли заставляю себя не шевелиться, но, боюсь, мое бешеное сердцебиение и так меня выдаст.

— Кажется, она осталась в твоем чемодане, хотя я не уверен, — невозмутимо говорит Скорпиус.

Как ему удается так сохранять лицо? Неужели его не волнует, что произойдет, если его лучший друг обнаружит в его кровати свою сестру, спрятанную под мантией-невидимкой? Или такому самоконтролю просто с детства учат всех слизерицев? Это даже настораживает.

— Нашел!

— Скажи хотя бы, что тебя за это не исключат. Полагаю, Саммер тоже участвует?

Да, меня тоже беспокоит этот вопрос. Сначала девушка брата мне нравилась, особенно по сравнению с Беттани, но я не уверена, что она хорошо на него влияет.

— Да нам здесь ничего не сделают, — отмахивается Ал. — Кстати, на ночь я тоже не приду.

— Ладно.

Ладно? И все? Что значит на ночь не придет? Давно это продолжается? Насколько близкие у него отношения с Саммер, если они длятся всего неделю? А что если он не придет на ночь, потому что сбежит с ней из лагеря — мало ли на что она может его подбить…

Молчи, Лили. Просто молчи. Потом все узнаешь.

— На обед-то хоть придете?

— Да, думаю, да, — кивает Ал. — Все равно у нас еще матч.

— Мальчики против девочек? — фыркает Скорпиус. — Ты что, серьезно собираешься в этом участвовать?

— Вообще-то, Рита и Глория будут в команде девочек, — резонно замечает Ал. — Нам надо увидеть, как они играют. К тому же, Лили расстроится, если я не приду.

— Она тоже будет?

Так. Вот теперь они обсуждают меня, когда я здесь и когда Скорпиус знает, что я здесь. Поверить не могу, что это происходит.

— Да, на самом деле, она хорошо играет.

Спасибо, братец, но я хотела бы услышать это в другом контексте. Боже…

— А Саммер тоже?

Ловко сменил тему, спасибо!

— Нет, она не играет в квиддич.

— Ну, на вечеринке она неплохо так летала, вот я и подумал, — хмыкает Скорпиус, и я припоминаю парящую под потолком ведьмочку.

Альбус закатывает глаза и сворачивает мантию.

— Она меня ждет.

Когда Скорпиус запирает за ним дверь, я осознаю, что перестала дышать, и выдыхаю, падая на кровать.

— Чуть не попались, — говорю я зачем-то.

Это вроде как очевидно, но мне надо было что-то сказать. Я стаскиваю с себя мантию-невидимку.

— Сколько их у вас вообще?

— Ровно столько, чтобы можно было прятать сестер лучших друзей и проворачивать таинственные махинации Саммер одновременно, — отвечает он с нервной ухмылкой и возвращается ко мне.

— И часто бывают такие случаи? — я поднимаю брови.

— Ну давай посмотрим. У меня один лучший друг, и у него одна сестра. Это ты. Если мы считаем кузин, то Розу и Доминик все равно можно не считать. Теоретически возможен и вариант наоборот, но даже если Альбусу понадобится прятать под мантией Мел, что-то я сомневаюсь, что я когда-либо буду участвовать в махинациях Саммер без него… А на какой ответ ты вообще рассчитывала?

— Ой, все, — фыркаю я, закатывая глаза, и снова устраиваюсь на его плече. — Как думаешь, что бы было, если бы он заметил? Как бы мы это объяснили?

Скорпиус морщится, наверняка представляя реакцию Альбуса.

— Давай просто радоваться, что не пришлось. Кстати… Раз он не придет на ночь… Может, останешься здесь?

Я не сразу понимаю, почему у меня внутри все напрягается, и повторяю про себя его слова. Остаться здесь на всю ночь вдвоем — это… не то, на что я могу пойти. Конечно, этого следовало ожидать, учитывая его историю с девушками, и я должна была догадаться, что того, что есть, ему будет недостаточно, но я даже не знаю, что мне на это ответить, а ответить что-то надо, потому что молчание затягивается, становясь неловким, и мне нужно просто что-то сказать…

— Мне надо сделать уроки, — говорю я абсолютно неестественным голосом.

По-моему, становится только хуже. Он наверняка знает от Ала, что Шикоба, кроме медитаций, ничего не задает, а по Артефактологии у нас вообще одинаковая программа, и там он точно знает, что задание было дано на несколько дней, и вообще это был ужасный предлог уйти. Наверное, мне стоит поработать над ними?

Я неуютно ерзаю, то ли пытаясь отодвинуться, то ли спрятать лицо.

— Лили, — Скорпиус прочищает горло. — Я предлагал взять еды, просто поужинать здесь, поговорить. Не то чтобы у нас много шансов остаться вдвоем, и я подумал… Ты можешь потом вернуться к себе или лечь на кровати Ала, если тебе будет некомфортно.

Мне кажется, что, если бы я уже чуть лучше овладела стихией огня, я бы буквально сгорела от стыда. Я очень хочу уйти отсюда, но так испорчу все окончательно, хотя это я абсолютно не так интерпретировала его предложение.

— Эй, Лили, — он проводит ладонью по моей руке и целует в висок. — Все нормально, забудь об этом.

— Да нет, это… хорошая идея, — запинаясь, говорю я. — Только у меня. Вечер. Поэтический. После ужина.

— Что? Поэтический вечер? — он улыбается.

— Ну да. Мы зажжем свечи, сядем в круг на полу и будем читать стихи. Еще принесем с собой чай и сладости… Вход свободный, если ты хочешь присоединиться.

— Пожалуй, я воздержусь, — хмыкает он.

— Ну спасибо, — я цокаю языком.

— Так это была твоя идея? — догадывается он, и я киваю в ответ. Он усмехается. — Если я приду на твой поэтический вечер, это будет очень уж подозрительно, не находишь?

Я закатываю глаза.

— Выкрутился.

Скорпиус смеется и целует меня, заставляя забыть обо всем. Он едва касается моих губ, но я сжимаю в кулаках его футболку, притягивая его ближе к себе. Скорпиус нависает надо мной, опираясь на локоть, а другая его рука обвивает мою талию. Когда его пальцы задевают мою кожу между майкой и шортами, меня как будто бьет током.

Не знаю, сколько времени проходит, прежде чем нас снова отвлекают. Стук раздается откуда-то издалека и становится все громче, но никто из нас не хочет обращать на него внимание.

— Надо открыть, — говорит Скорпиус наконец.

— Не надо.

— Сама потом объясняй Алу, где я отсыпался, если не в своей комнате.

Я неохотно отпускаю его и смотрю на мантию.

— Давай лучше дезиллюминационным, мало ли.

Он пожимает плечами и берет палочку, прикасаясь ей к моей голове. Меня как всегда передергивает от спускающегося по телу холодка.

Скорпиус открывает Алу дверь, но это не Ал.

— Селина? — спрашивает он в замешательстве.

Так, а что это дочка директора забыла в коридоре мальчиков, да еще и у дверей комнаты моего брата и моего парня?

— Что с тобой случилось?

Я не вижу ее из-за спины Скорпиуса, а сдвинуться не могу, так что вслушиваюсь в ее негромкие объяснения, заключающиеся в том, что «она не знает, кто это сделал, а палочки нет и можно ей, пожалуйста, войти?».

— Эм, Селин, прости, но я немного занят. Может быть, ты найдешь кого-то из девочек?

— Они все на обеде, — вздыхает Матье.

— А что ты тогда здесь делаешь?

— Скорпиус, пожалуйста, я не могу идти так через весь лагерь.

— Конечно, — сквозь зубы произносит он.

Он отходит в сторону, пропуская девочку, и я вижу, что ее волосы и платье облиты чем-то ярко-синим.

— Merci! — Селина сладко улыбается и исчезает в ванной.

Как только раздается звук шумящей воды, Скорпиус смотрит в мою сторону, но чуть выше моего лица.

— Лили, может, тебе лучше выйти пока? — тихо просит он.

Я возмущенно поднимаю брови, хотя он не может меня видеть.

— Что, прости? — громким шепотом уточняю я. — Из нас двоих ты меня выставляешь из комнаты?

— Я тебя не выставляю, просто Селина…

Он не успевает договорить, потому что дверь ванной снова открывается, и только взмахивает палочкой, которую по-прежнему держит в руке, но ничего не происходит.

— Спасибо огромное, вот только мое платье…

Скорпиус резко отворачивается от нее с выражением шока и дикого раздражения на лице.

— Селина, какого черта?!

И я хочу повторить его вопрос, только в несколько раз громче, потому что Матье, эта мелкая дрянь, стоит посреди его комнаты в одном полотенце без всякого стеснения!

— Мое платье все в краске, — объясняет она таким невинным голоском, что хочется ее придушить. По-настоящему.

Тихо выругавшись и бросив на меня быстрый взгляд, он протягивает руку назад, все еще отказываясь на нее смотреть. И на том спасибо.

— Ладно, дай мне свое платье.

— О, merci, ты все время спасаешь меня, Скорпиус, — пропевает Селина, подходя близко и протягивая ему свои тряпки. — Совсем как когда мы познакомились.

— Когда мы познакомились, ты чуть не утонула, — отстраненно напоминает он, водя палочкой по ткани, и я мысленно ставлю себе галочку расспросить его об этом позже. — А сейчас твое платье просто облили краской.

— Может, это судьба? — хихикает Матье.

— Серьезно? — не сдерживаюсь я и хлопаю себя ладонью по рту.

Черт. Черт-черт-черт. Я даже не владею «Обливиэйтом», надеюсь, хоть Скоприус знает, как стирать память. Ну почему я должна мыслить вслух в наименее подходящий для этого момент? Я честно планировала тихо сидеть в уголочке и терпеть подкаты этой… девчонки к моему парню, но этого моего возгласа она просто не могла не услышать…

— Ты всегда оказываешься рядом в самый нужный момент.

— Эм, ты же сама ко мне постучалась…

— Но именно в этот день ты не пошел на обед!

Так. Стойте. Подождите. Почему вы ведете себя так, как будто ничего не слышали? Ох, так вот что это…

— Скорпиус Малфой, ты что, заткнул меня?! — восклицаю я, запоздало сообразив, что тогда он наложил на меня «Силенцио». — Ты издеваешься?

— Эти пятна не убираются обычными заклинаниями, — сообщает он. — Как, ты говоришь, это произошло?

— Не знаю, я просто шла и… Подожди, как не убирается? А как же мои волосы? Проверь, пожалуйста!

И у нее хватает наглости пройти по комнате и встать прямо перед ним в этом полотенце, как будто она действительно думает, что в свои четырнадцать лет способна его соблазнить.

— Вот здесь, у шеи была краска, я ее даже чувствую, — говорит Селина, поворачиваясь к нему спиной.

— Давай, Скорпиус, убери ей эту краску, — советую я. — Вместе с волосами. А еще лучше — с головой. Не похоже, что она ей нужна.

— Давай со своими волосами ты разберешься у себя, так ничего не видно, — говорит ей Скорпиус. — И я не знаю, что делать с краской. Спроси потом у своих подруг, уверен, девочки знают больше полезных заклинаний, чем я. Просто надень что-нибудь сверху, чтобы дойти до коттеджа.

— Но мне нечего, — «растерянно» произносит она, опуская взгляд на злополучное полотенце. — Одолжишь мне свой пиджак?

— Возьми в шкафу.

— Снимать будешь с трупа, — бормочу я, когда Матье, пританцовывая, подходит к его шкафу.

Скорпиус не может меня слышать, но почему-то все равно смотрит в мою сторону.

— Знаешь что, я лучше наколдую тебе пиджак, — говорит он, отдавая ей испорченное платье.

— Хорошее решение.

— Да ладно, я же верну, — Селина снова противно хихикает и заворачивается в его пиджак. — Мне идет?

— Да ты больная! — мне едва хватает силы воли, чтобы не вскочить с кровати. — Кто вообще так себя ведет? Не позорилась бы, Скорпиус не такой тупой, чтобы на это повестись. И он, вообще-то, занят.

Вот он — главный минус тайных отношений. Хотя что-то мне подсказывает, что эту девочку ничего бы не остановило.

— Все, Селина, просто оденься, ради Мерлина!

— Ладно-ладно, — вздыхает она. — Кстати, я взяла твое полотенце, ты не против?

— Скорпиус, если ты его не сожжешь, это…

Но я не успеваю договорить. Потому что. Эта. Тварь. Начинает разворачивать свое полотенце!

— Ты что творишь? — шипит он, но его негодование даже близко не стоит с моим.

— Одеваюсь. Ты сам сказал.

Скорпиус открывает рот, чтобы что-то сказать, но, видимо, передумывает и снова поворачивается к ней спиной. Селина спокойно снимает полотенце, и оно с глухим звуком падает на пол. Я закрываю лицо ладонями, чтобы меня не стошнило, но все-таки раздвигаю пальцы, чтобы убедиться, что она сумасшедшая не на сто, а только на девяносто девять процентов: на ней хотя бы оказывается нижнее белье. Хотя у меня и создается впечатление, что она стащила его у своей матери, потому что в ее возрасте она еще должна носить трусы с уточками и сердечками, а не это шелково-кружевное безобразие.

Я делаю глубокий вдох, набираясь терпения, и Скорпиус делает то же самое. Лицо у него такое сосредоточенное, что мне становится интересно, какую из двух речей он старательно продумывает: «Лили, я не виноват, она сама пришла» или «Селина, вернись через четыре года, если поумнеешь».

— Застегнешь молнию? — игриво спрашивает Матье.

— До тебя вообще не дошло, что это не сработало? — мрачно интересуюсь я, хотя вопрос, конечно, риторический. Вообще.

Скорпиус взмахивает палочкой, застегивая молнию на ее спине.

— Почему ты не сделал это сам?

— Потому что желание прищемить тебе кожу было бы слишком велико?

Мне даже немного жаль, что никто меня не слышит.

— Мерлин, ну откуда у вас обо мне такое мнение? — бормочет Скорпиус.

У вас? У вас — это у меня и у нее?

— Ну, если бы ты не кричал на весь поезд о том, что переспал с Ребеккой…

Селина не успевает ответить, да и сам Скорпиус уже понимает, что лучше было промолчать, поэтому только устало трет глаза и негромко произносит:

— Знаешь, я действительно очень занят, так что… Увидимся на ужине.

Что, прости? На ужине, значит?

Еще одним взмахом палочки он создает бесформенный джемпер грубой вязки и протягивает его Матье.

— Спасибо, Скорпиус! Конечно, увидимся. Я бы к вам присоединилась, но твои друзья, наверное, будут против.

— Наверное.

— Мм… Ну ладно. Ой, кстати, папа сказал, что я могу посещать занятия с вами, чтобы мне не было скучно. Что у тебя завтра?

— Селина, я занят, — с нажимом повторяет он, открывая дверь, чтобы даже она со своим куриным мозгом поняла намек.

— Да, конечно, извини, — вздыхает она с грустью, которая, надеюсь, не может его разжалобить. — Спасибо тебе большое за помощь. Я твоя должница.

— Ты сделаешь ему огромное одолжение, если завтра вернешься во Францию.

Надев наколдованный свитер поверх платья («Ну как?» — «Очень красиво, иди»), она машет ему на прощание и наконец-то, наконец-то, выходит за дверь. Скорпиус запирает ее с рекордной скоростью, после чего поворачивается ко мне и машет палочкой.

— В свою защиту могу сказать, что ничего подобного она никогда раньше не делала. Лили?

Если уж он меня заткнул, да еще и так бесцеремонно, то я вообще не собираюсь с ним разговаривать. Пусть с Селиной болтает.

— Иди к черту, Скорпиус, — произношу я одними губами, но не издаю при этом не звука.

Он в замешательстве хмурит лоб и снова применяет контрзаклятие. Я вызывающе поднимаю брови.

— Ну, Лили, прости, я знаю, что это было некрасиво с моей стороны, но я боялся, что Селина может сказать что-то, что тебе не понравится.

— Почему ты этого боялся, если она никогда такого не делала? — интересуюсь я, забывая про свое решение его проучить.

— Ну, — он заминается. — Я просто предполагал, что она может относиться ко мне немного… Слушай, не мог же я ее выставить!

— В полотенце-то конечно, — фыркаю я.

Скорпиус закатывает глаза.

— Я имел в виду облитой краской.

— Ты же понимаешь, что она сама себя облила? — спрашиваю я.

Он одаряет меня красноречивым взглядом.

— Как ты вообще с ней познакомился?

— Мы с семьей отдыхали во Франции, и я вытащил ее из воды, это все.

— Это все? — повторяю я. — Меня ты послал, а ее вытащил из воды?

— Лили.

Он больше ничего не говорит, но по его тону понятно, что я уже перебарщиваю.

— Пожалуйста. Давай просто никогда больше не будем об этом вспоминать? — предлагает Скорпиус.

Он говорит это с очень серьезным видом, но на его лице проступает едва ли не мольба, и, когда я представляю, насколько неловкой была для него эта ситуация, мне становится его жаль. Я решаю сменить гнев на милость, но, когда заново проигрываю в голове все произошедшее, не нахожу ничего лучше, чем разразиться хохотом. Ничего более абсурдного со мной в жизни не случалось.

— Ты действительно думаешь, что я когда-либо это забуду? — выдавливаю я сквозь смех, падая на кровать.

Немного помолчав, он усмехается и качает головой.

— Да я тоже вряд ли, — его передергивает, и он садится рядом, опуская руку на мою ногу. — Пожалуйста, не делай так никогда.

— Я подумаю над этим, — хмыкаю я и притягиваю его за футболку, чтобы закончить наконец эту недо-ссору и заодно заставить его забыть о Селине Матье.

За сорок минут до начала матча я выхожу из комнаты мальчиков, удостоверившись, что коридор пуст. Не думаю, что кто-нибудь что-то бы заподозрил, учитывая, что тут живет мой брат, но осторожность никогда не мешает.

Зайдя к себе, чтобы переодеться для игры, я стучусь к Свити. Мне открывает ее соседка, и подруга, увидев меня, выходит в коридор.

— Я сказала профессору Крафу, что ты плохо себя чувствуешь, но потом ты и на обед не пришла, — говорит она с легким беспокойством. — Что-то случилось?

— Мы поссорились, но все уже хорошо, — я пожимаю плечами. — Дойдешь со мной до кухни? Я тебе такоооое расскажу…

Всю дорогу до кухни я радуюсь тому, что у меня есть такая замечательная Свити, от которой мне не нужно скрывать эту тайну, а она смеется так, что у нее на глазах выступают слезы и каждый раз обещает никак не намекать Селине, что ей что-либо известно. Я вот не уверена, что у меня это получится.

На кухне я выпрашиваю что-нибудь из остатков обеда, и меня угощают куском пиццы и яблоком, а после мы направляемся на поле, где собрались уже почти все участники. Необычный матч привлек довольно много зрителей, так что трибуны тоже не пустуют. Мы находим там Сесилию, Уилла и Скотта, и я разговариваю с ними, пока не замечаю в стороне Джеймса и Мелани. Это кажется мне слишком странным, потому что обычно они просто спорят так, что их слышно в радиусе пары десятков километров, и я подхожу ближе.

— Джеймс, нас в любом случае не должны видеть вместе, — говорит Мелани, уклоняясь, когда он пытается приобнять ее. — Ты же тренер, забыл?

Эм. Что, простите? Вы серьезно? Кажется, кто-то по ошибке добавил в утренний омлет галлюциногенных грибов и мне привиделась полуголая дочь директора и эта парочка… Это правдоподобнее, чем то, что я вижу. Мелани, которая смотрела на меня волком из-за моих отношений с ее братом, все это время встречалась с моим? Что за бред.

Джеймс, ну за что ты так со мной? Почему именно она? Рядом с тобой есть такая классная Бренда, не говоря уже о полусотне других девушек, но Мелани Нотт — это же настоящий кошмар! Я терпела, когда он просто ее клеил, но, если они действительно сойдутся, я убьюсь.

— А мы скажем, что репетируем, — улыбается Джеймс.

— Кстати об этом, ты до сих пор не знаешь половину своих реплик!

— Вообще-то, я отлично импровизирую, — с притворной обидой замечает он.

— Джеймс, — произносит Мелани слишком теплым для нее голосом. — Твой герой не говорит слова «клево» и «зашибись». Тебе все-таки стоит подучить текст.

— Тебя моя сестра, что ли, укусила? Только если ты мне поможешь… Скажем, вечером? На пляже?

Тебе бы у Селины подкатам поучиться, Джеймс. Пойду я отсюда. Надо будет поговорить с ним позже.

Господи, куда катится этот мир?

Я спускаюсь с трибун, и сталкиваюсь внизу ступенек с Крейгом.

— Потомственная охотница в начале своей карьеры, — с улыбкой комментирует он, щелкая кнопкой фотоаппарата. — Цены этому снимку не будет через несколько лет.

— Еще бы, — ухмыляюсь я. — Подаришь мне?

— Да я альбом собираю, все потом, в конце смены. Удачи, Лил!

— А ты разве не должен болеть за мальчиков? — поддразниваю я. — Впрочем, нет, ты правильно сделал, что встал на сторону победителя.

Я присоединяюсь с другим девчонкам, из которых никого не знаю, кроме Бренды. На самом деле в квиддич я играла только на семейных собраниях и, кажется, я тут единственная, кто не состоит в школьной команде. Из-за этого я чувствую себя немного неуверенно, но я же дочь Джинни Уизли и Гарри Поттера. Это тот случай, когда я рассчитываю на свои гены. Все равно это несерьезный матч.

Командует у нас Рита, и, выслушав ее указания, я отталкиваюсь от земли и взлетаю в воздух. Лагерная метла похожа на мою, так что мне достаточно пролететь небольшой кружок, чтобы привыкнуть к ней.

— Добро пожаловать, дорогие атланты, на самый разгромный матч этой смены — «Девочки против мальчиков»! — усилив голос заклинанием, провозглашает Джоанна. — Итак, давайте поприветствуем команды! Мальчики: Джеймс Поттер, Альбус Поттер, Скорпиус Малфой, Александр Крам, Диего Делоне, Жак Фуко и Кайл Этвуд! Прекрасные леди: Дарси Данст, Бренда Ривера, Глория Грейс, Джорджина Кэмпбелл, Лили Поттер, Кейра Мюррей и Рита Вольц! Встретим их аплодисментами!

Я улыбаюсь и машу рукой зрителям, которые к началу матча четко разделились на два сектора. Причем мальчики, изначально посчитавшие это глупой идеей, никак не подготовились, в отличие от девочек, которые поднимают над головами плакаты из разряда «Девочки правят миром» и выпускают из палочек фейерверки. Теперь нам точно нельзя их подвести.

Игра начинается, и я с непривычки я сразу теряю квоффл и не могу понять, что делать. Наконец я замечаю темно-красный мяч в руках своего брата, у которого на хвосте сидит Бренда. Я спешу ей на помощь, но не успеваю, и Джеймс забрасывает его в кольцо. Черт! Я же твоя сестра!

— Джеймс Поттер открывает счет, десять-ноль в пользу мальчиков, — монотонно комментирует Джоанна.

Я не позволяю квоффлу снова исчезнуть из моего поля зрения и преследую его до половины противника. Когда мне удается его поймать, я едва не роняю его от неожиданности и тут же мысленно даю себе пощечину, приказывая собраться. Я пасую мяч Дарси, но его перехватывает Кайл.

— Прости, Лилс, — кричит он, направляясь к нашим воротам.

Бладжер Риты, посланный с нечеловеческой силой, чуть не сшибает его с метлы, и он теряет квоффл. Его эффектно ловит Бренда, и на этот раз Рита и Кейра страхуют ее, освобождая путь к воротам от мальчиков. Но Альбус останавливает ее мяч кончиками пальцев, еле успев к кольцу. Да вы издеваетесь? Мои братья меня не любят.

Энтузиазма в голосе Джоанны не прибавляется, а девочки-зрительницы негодуют. Зато когда через еще несколько голов Дарси забрасывает мяч, трибуны сходят с ума. К сожалению, ситуацию это не спасает. Кайл обходит Джорджи, забивая гол, но я сохраняю разрыв, забрасывая квоффл в кольцо мальчиков, и начинаю визжать от восторга, на пару мгновений забыв об игре.

Тем не менее, мы все равно жестко проигрываем.

— Надо их как-то отвлечь! — кричит мне Бренда, пролетая мимо.

— Поняла, — киваю я.

Отвлечь. Отвлечь, как же их отвлечь… Я снова смотрю на их команду. Мои братья, мой парень и мой друг… Интересно, кто из них поймает меня первым?

Я знаю, что это рискованно, но, даже если никто из них не успеет, матч смотрят организаторы и возможно даже преподаватели. Кто-то из них просто обязан замедлить падение, если я окончательно сорвусь. На всякий случай я удостоверяюсь, что палочка легко вынимается из крепления на икре. Вскрикнув погромче, чтобы все услышали, я наклоняюсь вбок и слетаю с метлы, крепко вцепившись в древко одной рукой.

Это оказывается гораздно страшнее, чем я представляла, особенно, когда метла наклоняется, и моя ладонь начинает соскальзывать. Я зажмуриваюсь, теряя связь с происходящим, и панически пытаюсь дотянуться до палочки, пока чья-то рука не обхватывает меня за талию.

— Я держу тебя, Лили, все хорошо, — раздается голос рядом с моим ухом, и я даже не сразу соображаю, что он принадлежит Кайлу.

Как только я понимаю, что не упаду, я снова начинаю обращать внимание на игру. Голоса кружащих вокруг нас Ала, Джеймса и Скорпиуса заглушают неистовые крики зрителей. Сначала я думаю, что это из-за моего падения, но голос Джоанны проникает в мое сознание.

— … и Бренда Ривера забивает еще один гол! Шестьдесят-шестьдесят! Где же Альбус Поттер, почему он не следит за своими кольцами?.. Так, что там… Тайм-аут! Команда мальчиков попросила тайм-аут! Лили Поттер…

Мои ноги касаются земли, но я не могу удержать равновесие. Кайл поддерживает меня за плечи, и я утыкаюсь лбом в его грудь, не в силах сдержать смех.

— Лили. Эй, Лилс, все хорошо.

— Лили, ты в порядке?!

Джеймс отодвигает Кайла в сторону, а я прячу лицо в ладонях.

— Ты плачешь или смеешься?

Я мотаю головой и делаю несколько глубоких вдохов, потому что это действительно выходит из-под контроля.

— Кажется, у нее истерика, — замечает Ал.

— Или она просто гениальная актриса, — тихо раздается откуда-то сбоку, и я, мгновенно отрезвев, поворачиваюсь к Скорпиусу.

Беспокойство на его лице смешивается со злостью, и я нервно сглатываю. Спрыгнуть с метлы для привлечения внимания — выходка ненамного умнее, чем облить себя краской. Наверняка он сразу догадался, что это был мой план, учитывая, что сработал он блестяще и мы сравняли счет. И если в Кестере я не вижу реальной угрозы, то про падение с высоты тридцати метров не могу сказать того же.

— Может, присядешь? — заботливо спрашивает Ал.

— Нет, — отстраненно отвечаю я. — Нет, со мной все в порядке. Я доиграю.

Скорпиус недобро усмехается и, перед тем как взлететь, бросает:

— Не заиграйся, Поттер.