Теневой Танцор (гет)

Северус Снейп метался по семи квадратным футам своей импровизированной лаборатории, точно тигр в клетке. Прошло не больше получаса с момента, как он отгородился от всего остального мира за хлипкой деревянной дверью, которую сам же запечатал заклинанием, но ему эти минуты показались вечностью. В глубине души он убеждал себя, что оставил девушек лишь потому, что они обе его разочаровали: Морган — своей неуместной благодарностью, Грейнджер — любопытством.

Вот только почему его бегство так тошнотворно походило на трусость?

«А разве ты мог поступить иначе? — спросил внутренний голос, в кои-то веки избавленный от самоуничижительных ноток. — Ты бы остался там, строя из себя жилетку для Морган и оправдываясь перед Грейнджер банальным "Это не то, что ты подумала"? А как же чувство собственного достоинства?»

Северус, скривившись от отвращения, даже остановился на мгновение, но тут же снова нарезал еще один круг по комнате.

Как бы там ни было, оставлять их наедине было слишком подло даже для Снейпа. Морган, совершенно лишенная совести, могла солгать Гермионе все, что угодно, а ему пришлось бы после с ней объясняться.

Но ведь ему все равно придется рассказать гриффиндорке, какого черта в его жизни забыла эта нахальная девица? И как, борода Мерлина, у него повернется язык признаться, что София ему дорога? Как объяснить его невероятную терпимость к ее выходкам? Он спешил к девчонке не ради спасения ее ребенка, а лишь за тем, чтобы не дать возможность Лестрейндж, обезумевшей от краха своих надежд, погубить ее. Морган поселилась в самом темном и заброшенном уголке его сердца, словно что-то давно потерянное вернулось на место, но поймет ли Гермиона, что это не имеет ничего общего с его чувствами к ней? Да она и ни о каких его чувствах-то не знает…

«А ты знаешь, Северус?»

Но он тоже не знал. И, увидев изумление на лице Грейнджер, когда та вышла из камина в гостиной, решил, что и знать не хочет. Потому что от безымянных чувств легче отречься, чем от тех, которые можешь перечислить поименно.

Охваченный решимостью разогнать этот идиотский шабаш, пока они не наговорили лишнего друг другу, зельевар открыл дверь и оказался весьма доволен тем, что девушки сидели друг напротив друга, преисполненные враждебного молчания.

— Мило пообщались?

Первой заговорила София, одарив его злобной насмешкой и послав Гермионе неприязненный взгляд.

— А она у тебя просто душка! Это ты из нее стерву сделал или она всегда такой была?

Чувствуя, как раздражение уступает место удивлению, Северус картинно заломил бровь. Неужели у его беззлобной гриффиндорки выросли клыки, и он не ту из девушек посчитал жертвой?

— Тобой вообще нормальная девушка заинтересоваться может? — продолжала глумиться Морган, хотя никакого повода для агрессии Снейп не видел: Гермиона явно не была воинственно настроена, лишь покачав головой и снисходительно улыбнувшись, словно наблюдала за проделками маленького ребенка.

— Тебе виднее, — желчно ухмыльнулся Северус в ответ брюнетке.

Будто стремясь разрядить взрывоопасную обстановку, Грейнджер мягко обратилась к нему:

— И как долго ты собирался ее скрывать?

Задачка сложилась в уме, снова подхлестнув почти утихшую злость.

— Поттер! — прошипел он, едва размыкая губы.

Слабоумный поганец каким-то образом поделился щекотливой информацией о двойной жизни своего профессора. Но загадкой оказалась спокойная реакция Гермионы: она не зашлась в истерике, не стала обвинять его в неверности или лжи, хотя красочные воспоминания Поттера Снейп видел своими глазами. Неужели мальчишка был настолько благороден, что выложил подруге полуправду? Едва ли.

Не особенно желая вдаваться в подробности, Северус поблагодарил небеса за то, что избавлен от глупых выяснений отношений. Ему вообще не нравилась ситуация, в которой он оказался: снова, как и семнадцать лет назад, застрять между молотом и наковальней, даром, что в этот раз он под удар подставлял не жизнь, а собственные чувства.

Держа на задворках сознания мысль о том, что обещал себе быть с Грейнджер терпеливее, он волевым усилием заставил свой голос звучать ровно.

— Гермиона, ты вынуждаешь меня снова прибегнуть к изменению памяти. — И, решив, что любезным с Софией он быть не обязан, едко добавил: — Так что, если Морган с ее скудными умственными способностями терять нечего, то ты вполне можешь в этот раз распрощаться с карьерой великого правотворца и защитника ущемленных народов.

— Я не понимаю, — нахмурилась гриффиндорка, явно не догадываясь, где затаилась угроза.

— Разум Софии гостеприимно открыт для каждого, кто хоть едва знаком с легиллименцией, — почти устало пояснил Снейп. — А я не смогу защитить тебя от Темного Лорда, если он узнает о наших отношениях.

Воскликнув: «Так вот в чем дело!», Гермиона порывисто поднялась с кресла и спустя секунду уже обнимала его за плечи. Северус не делал попытки обнять девушку, чувствуя себя от прилюдных проявлений чувств, как на витрине, а когда, вдобавок ко всему, поймал обращенный к ним ревнивый взгляд Софии, то и вовсе мысленно застонал: «Только не это!»

Ему было глубоко безразлично, позавидовала Морган их отношениям, или стала жертвой извращенного синдрома заложника и воспылала к нему страстью. Гораздо проще было сосуществовать, когда между ним и Софией не было недо-дружеских, почти доверительных отношений. Когда они могли продолжать друг друга люто ненавидеть.

— Значит, меня ты отдашь Темному Лорду со спокойной совестью, а ее будешь оберегать как зеницу ока? — не преминула вставить свое брюнетка, заставив Гермиону тут же расцепить объятья и отступить от него на шаг.

Но прежде, чем Снейп успел бы заверить Морган, что он мечтает об этом радостном миге расставания, Грейнджер села рядом с ней на диван и коснулась ее плеча, будто хотела утешить.

— Глупая, — неожиданно ласково ответила девушка, — никто тебя ему не отдаст!

Перед взором возникли багровые глаза с тонкими кошачьими зрачками, и в них отразилось бледное лицо Софии. Длинная костлявая кисть перелистывает воспоминания, словно страницы книги: девчонка с густыми каштановыми волосами посылает улыбку его верному слуге, бросается на шею и убеждает Морган, что они обманут самого Темного Лорда…

Как счастлива будет Нагайна услышать из уст своего хозяина слово «Предатель». Почти почувствовав, как грудную клетку сжимают тугие кольца холодного змеиного тела, Северус отогнал наваждение и процедил:

— Уму непостижимо, как легко ты подвергаешь мою жизнь опасности, Гермиона. Ты понимаешь, что если в ближайшее время Темный Лорд потребует присутствия Софии на собрании, то мне придется стирать ее воспоминания о твоих неосторожных словах?

— Твое двурушничество для меня давно не секрет, — вмешалась Морган с троллевой изящностью. — Я не хочу снова оказаться совершенно беспомощной перед Хозяином или сумасшедшей Лестрейндж. Может, все же попытаешься научить меня ставить блок, а не шипеть над ухом, что я полная бездарность?

Губы Снейпа изогнулись в ухмылке. Четыре месяца назад она палец о палец не ударила, чтобы перенять у него хоть какие-то знания.

— Исключено. У рогатой жабы таланта к окклюменции больше, чем у тебя.

— А может все же попробовать? — подала голос Гермиона. — Я бы тоже хотела научиться защищать себя, — словно между прочим, заявила она, но Северус мог бы поклясться, что она тщательно подобрала каждое слово и точно рассчитала, в какую болевую точку бить.

И кто говорил, что у гриффиндорцев может не хватать на что-то коварства? Вот только попытка манипуляции получилась слишком откровенной, и Снейп не был бы самим собой, если бы позволил себе поддаться.

Гермиона стушевалась, увидев его насмешливо приподнятую бровь, и добавила почти шепотом:

— Ты же знаешь, что ни я, ни София, не желаем тебе зла. — Не обращая внимания на тихое бормотание Морган «Говори за себя», продолжила: — И тогда тебе не придется больше разрываться между нами.

Разрываться… Едва ли Гермиона понимала, насколько верно подобрала слово, способное описать его чувства. Откуда она, восемнадцатилетняя девчонка, смогла сразу понять то, что не понимал сам Снейп долгие месяцы? Откуда она могла знать, как глубоко в его кожу въелась потребность защищать чужих детей? Поттер, Малфой, Морган. И почему София попала в один ряд с этими мальчишками, было непонятно, но все же это было. Северус разрывался между чувством долга и зовом сердца в каждый из вечеров, когда сжигал очередной клочок пергамента в камине.

Она ничего не знала, и лишь ошибкой можно было назвать то, что ее размышления достигли верного результата. И думать об истоках подобных мыслей было противно. Что она себе напридумывала?

— Я не намерен обсуждать это в два часа ночи, — отрезал Снейп, подходя к камину, а потом зачерпнул горсть дымолетного пороха и поинтересовался: — Особое предложение требуется, мисс Грейнджер? Живо в камин!

Натянуто улыбнувшись, Гермиона заверила Софию, что «Все будет хорошо, вот увидишь!», и скрылась в зеленом пламени, не потрудившись забрать толстый справочник по медицине, сиротливо оставленный на журнальном столике у кресла.

— Кто она вообще такая? — спросила вдогонку Морган, но к удивлению, Северус не услышал в ее голосе ни неприязни, ни насмешки.

— Моя погибель, — ответил Снейп и поймал себя на мысли, что не солгал.

А уже спустя мгновение София осталась в комнате в полной тишине, лишь в компании домового эльфа, притаившегося в темном углу у лестницы и ожидавшего дальнейших указаний.

— Ты что-нибудь понял, Майки? — девица наморщила лоб и устало откинулась на диванные подушки.

— Нет, госпожа, — ответило создание, низко поклонившись.

— Не знаю, зачем ей это, но, кажется, она — мой единственный шанс не попасть в лапы Темного Лорда. Думаешь одной надежды достаточно, чтобы потерпеть эту зануду немного?

— Да, госпожа, — снова ответил домовик и отвесил ей поклон еще ниже.

— Как же с тобой скучно, — надула губы Морган и принялась теребить в руках длинную цепочку, на которой висел медальон. — Вот только у меня нет никакого желания снова падать с лестницы, чтобы обеспечить себе собеседника.

Через некоторое время свет в доме погас, и на Тенистый переулок в магической деревушке Шотландии опустилась ночь. Никто из жителей не видел, как с куста цветущего ракитника сорвалась большая скопа и, взмахнув могучими крыльями, растворилась в темноте.

* * *

В ту ночь, когда Гермиона с Северусом вышли из камина в его кабинете, он прямо и без единого намека на сожаление сообщил, что действительно не станет препятствовать получению метки Софией. И заявив, что желание подружиться с тем, кто через четыре месяца может прийти в твой дом убивать твоих родителей, в высшей степени идиотическое, запретил Грейнджер лезть не в свое дело.

Но если Снейп всерьез думал, что смог запугать Гермиону, его должно было бы ждать большое разочарование, потому что у той были свои мысли на этот счет. И она совсем не почувствовала себя виноватой, когда вместо лишних трех часов в библиотеке прокралась в Хогсмид и постучалась в дверь дома номер два в Тенистом переулке.

Гриффиндорка топталась у порога дома и крепко сжимала в руках свою бездонную сумку, которая вместо обычных учебников сейчас таила в себе мантию-невидимку и четыре больших плитки шоколада. За те десять минут, что Гермиона провела под дверью, она трижды успела обругать себя за попытку примерить шкуру бунтаря и самовольно покинуть замок: ни выдержки, ни уверенности в безнаказанности при нарушении правил, как у Рона или Гарри, у нее было. И на что она рассчитывала?

К тому моменту, как она совершенно извелась и собралась отправиться обратно в Хогвартс, дверь наконец приоткрылась, и на пороге появилась хозяйка дома, которая явно встала в этот день не с той ноги.

— Привет, — пролепетала Грейнджер, пытаясь скрыть смущение от уничижительного взгляда темноволосой волшебницы и наскрести в себе хоть немного той дерзости, с которой думала о предстоящей вылазке.

Весь вид Морган говорил: тебе здесь не рады. Она не предложила Гермионе войти, не поздоровалась и даже не попыталась придать своему тону подобие вежливости.

— Я тебя не приглашала, — и попыталась закрыть дверь.

— Жаль. А я так хотела поделиться с тобой самым вкусным шоколадом во всем Хогсмиде…

Дверь замерла на полпути и из-за нее подозрительно выглянула София, а Грейнджер невинно продолжала:

— Но раз ты не хочешь, я, пожалуй, пойду...

— Стой, — произнесла Морган. Тонкие губы тронула ехидная улыбка. — Снейп мне столько выговорил после нашей случайной встречи, что я просто не имею права подчиниться его требованиям.

И она отступила в сторону, приглашая гостью войти.

Удобно расположившись в уже знакомом ей глубоком кресле, Гермиона принялась осматриваться. Гостиная выглядела точно так же, как в ту ночь, когда она была здесь. Светлые обои в мелкий цветочек, нелепый сиреневый диван, да цветастый ковер перед камином настолько не сочетались с образом мрачного зельевара, что Грейнджер совершенно не смогла представить его живущим в этом образцово-мещанском доме. Каждая деталь в комнате: от бежевого абажура на торшере до расставленных на многочисленных полках тарелок с ярким орнаментом — отражала совершенную посредственность хозяина. А единственной книгой в комнате был справочник по медицине, который оставила Гермиона в свой ночной визит в этот дом.

Даже в спальне Северуса Снейпа в Хогвартсе спартанская обстановка разбавлялась великолепной библиотекой, занимавшей две третьих пространства стен комнаты. А класс ЗОТИ и вовсе навевал безрадостные мысли о зале для проведения черномагических ритуалов — каскад черных тяжелых портьер ревностно охранял кабинет от случайных солнечных лучей, жуткие картины занимали все пространство между каменными колоннами, в дальнем углу стоял стеллаж в человеческий рост с книгами и черепами, а парящие над головой свечи создавали гнетущий полумрак. Не хватало лишь пентаграммы на пол, да коллекции ритуальных ножей на парте.

— Это не его дом, — отозвалась Морган, с наслаждением отправляя в рот кусочек нежнейшего молочного шоколада, а Гермиона всерьез забеспокоилась, не является ли легиллименция врожденным даром. — У тебя все на лице написано.

— Твой?

Этой девушке такая обстановка подходила не больше, чем ее отцу.

— Нет, конечно, — она презрительно фыркнула. — Снейп снял его для меня, чтобы держать под присмотром, когда я чуть не окочурилась в его конуре в Коукворте.

Гермиона поморщилась от грубости Софии, больше подходящей для стайки малолетних беспризорников, чем для дочери интеллектуала, с острым, как бритва, языком, который был способен всего несколькими изящными оскорблениями довести собеседника до бешенства.

Но с другой стороны, дочь знала Северуса всего несколько месяцев, а умение язвить, в отличие от скверного характера, не передается на генном уровне.

Возможно, на словоохотливости Морган сказалось вынужденное затворничество, но она как на духу выложила свою версию последних месяцев жизни, не забыв упомянуть о «престарелой язве», многоликих и изменчивых темных искусствах, в гробу она видела которые, а также тонкой и точной науке зельеварения, от которой ее тошнило.

— Странно, — заметила Гермиона. — Майки признался, что ты скучаешь, но судя по твоему рассказу, ты не особенно стремилась занять себя чем-нибудь.

София рассмеялась, и Грейнджер подумала, что той стоит делать это чаще. Когда Морган не пыталась строить из себя стерву, общаться с ней было почти приятно.

— Ты пытала это ушастое недоразумение? — тут же поспешила опровергнуть мысли Гермионы девушка. Да уж. Талант у нее, что ли, такой — разочаровывать?

— Вовсе нет, — откликнулась гриффиндорка. — Я использую гораздо более гуманные методы.

«Уговоры, подкуп, шантаж, — услужливо подсказало сознание. — Все строго в порядке очередности».

— Поделишься? — все еще улыбаясь, предложила София.

Но вместо ответа Гермиона, чувствуя себя варваром-рабовладельцем, громко позвала: «Майки!» — и с тихим хлопком у журнального столика появился домовой эльф. Он поклонился, а потом тонким голоском спросил:

— Что Майки может сделать для мисс Генжер?

После того, как Северус отчитал его за то, что он принял Гермиону за постороннюю, и приказал прислуживать и ей тоже, домовик обращался с ней подчеркнуто вежливо, но вообще без какого-либо энтузиазма. Она явно не очень нравилась домовому эльфу, но ослушаться приказа он не мог.

Брови Морган удивленно приподнялись.

— Ему тяжело выговаривать мое имя, — вполголоса пояснила Гермиона и ласково обратилась к домовику: — Майки, я тебе уже говорила, ты не должен кланяться волшебникам.

Личико домовика с коротким вздернутым носом и огромными серыми глазами выражало ужас, словно ему предложили подсыпать яд в кружку хозяина.

Грейнджер вздохнула и, чуть замявшись, попросила:

— Эм… Майки, не мог бы ты принести для нас с Софией чай?

Человечек поспешно кивнул, будто боялся остаться хоть на одну лишнюю минуту, отвесил поклон и со словами «Сию секунду, мисси!» исчез из комнаты.

— Вот же маленький поганец, — сварливо проговорила Морган. — Со мной он почти не разговаривает, а перед тобой прямо стелется. И Снейп тоже хорош. Все делает, чтобы уверить меня в том, что я пустое место.

— Зря ты так. Они оба к тебе привязаны, вот только один не может этого выражать, а другой не умеет.

София недоверчиво фыркнула.

— Ну конечно…

Возникла неловкая пауза, и, чтобы скрыть неловкость София снова потянулась к шоколаду, а Гермиона предприняла еще одну попытку завести беседу. Отхлебнув ароматный чай, она спросила:

— Ты была чем-то занята, когда я потревожила тебя?

Морган нахально ухмыльнулась.

— Задела?

— Немного, — призналась Грейнджер.

София склонила голову набок и стала внимательно рассматривать старосту, словно решаясь на что-то. Потом поставила чашку на стол, вытерла измазанные в шоколаде пальцы об изнанку мантии и выудила из-под дивана книгу по колдомедицине, которую неаккуратно и явно в спешке затолкала туда ранее.

— Я пыталась узнать, как дела у Джона-младшего.

И в следующие пять минут Гермиона получила полное представление об истории жизни Софии, лучших подворотнях Лондона для ночлежки и «гребанных целителях, которые пишут свои заумные книжки для вундеркиндов».

Грейнджер, наполовину из великого человеколюбия, наполовину из желания щегольнуть своими познаниями в чарах (недаром Флитвик расхваливал ее умения на факультативных занятиях), притянула к себе справочник и за пару минут выяснила все то, над чем Морган тщетно билась больше часа.

Аккуратно пряча волшебную палочку в карман мантии, Гермиона тактично заметила:

— Боюсь, тебе стоит придумать другое имя. «Джон» не особенно подходит для девочки.

София растерялась.

— Не может быть!

«Это семейное, — грустно заключил внутренний голос, и Гермиона с ним согласилась. — Генетическая передача некоторых форм сексизма в наши дни. Хоть диссертацию пиши».

— Почему не может? Шансы всегда пятьдесят на пятьдесят.

— Ты не понимаешь, — отмахнулась от нее, как от назойливой мухи, Морган. — Это должен быть мальчик. Я любила Джона. И видеть перед собой хотела его, а не себя.

— А я больше похожа на папу. И по характеру, и внешне, — заговорщицки поделилась Грейнджер. — Так что не спеши огорчаться. Лучше подумай над именем. Тебе нравится имя Эйлин?

Морган посмотрела на нее почти свирепо, а Гермиона не сразу поняла причину: она не желала слушать слова поддержки или что-то другое?

— Так звали мать Снейпа, — сквозь зубы процедила София. — Я жила в ее комнате в тупике Прядильщиков и читала ее лабораторные журналы по зельям. И я не желаю иметь с их семьей ничего общего.

— Он спас тебе жизнь, — негромко заметила Гермиона, до глубины души возмущенная неблагодарностью Софии.

Она не верила, что Северус всерьез собирался отдать Морган Волдеморту в слуги. Снейп потратил столько лет, не для того, чтобы найти свою дочь и отдать ее на заклание. И пусть Гермиона не могла раскрыть ему глаза на то, что он все же угодил в капкан «в одном шаге от цели», но собиралась сделать все от нее зависящее, чтобы дать Северусу шанс насладиться той семьей, которая у него уже есть, а не позволять гнаться за синицей в небе.

— Ты можешь думать все, что угодно, но он действительно переживал в тот вечер, когда ты упала с лестницы, — продолжала Грейнджер не менее убежденно, чем Морган.

София откинулась на диване, складывая руки на груди и окидывая гриффиндорку сердитым взглядом.

— Ты действительно ему так безоглядно веришь? Опомнись, он — предатель. Это его суть. Не важно, ради каких благородных целей он предал своего Темного Лорда, важно то, что он в любой момент может сделать то же самое и с тобой, и со мной. Ты слышала, что он говорил, когда ты появилась в камине? Ему не важен мой ребенок, он пытался не подставиться перед Лестрейндж.

— Он лгал, — твердо заявила Гермиона. — Все годы он говорил одно, а делал другое. Единственный способ не сойти рядом с ним с ума — научиться не верить тем гадостям, которыми он щедро делится с окружающими.

— Но я действительно нужна ему для Беллатрисы. — Морган задрала рукав и показала внутреннюю часть запястья Гермионе. На тонкой коже, прямо на синей вене располагались две маленькие зажившие ранки — следы от уколов. — Он варит для этой сучки какое-то зелье и добавляет в него мою кровь. И берет по-маггловски, а значит, зелье из разряда высших. Три недели назад я еще могла пробраться в его мини-лабораторию, а потом он добавил какие-то чары, видимо, догадавшись, что я там побывала. Я и половину ингредиентов не знаю из того рецепта, по которому он работает, но их сочетание… Чешуя русалки растирается в серебряной ступе с тремя каплями крови единорога… Мне кажется, это какое-то зелье для поддержания жизни, но точно я сказать не могу.

Гермиона замолчала на минуту. Зелье для Беллатрисы? Или все же для Темного Лорда? Пять лет назад он использовал Квиррела для того, чтобы добыть этот запрещенный ингредиент. Неужели Орден поручил Снейпу варить ему зелье, пока не будут уничтожены все крестражи? Тогда для всех них большой удачей обернулась помощь Балорта.

Только странно было, зачем им для этого потребовалась София.

Когда Грейнджер ответила, она снова чувствовала уверенность и спокойствие:

— А ты не думала, что Северус может преследовать несколько целей одновременно? Он не первоклашка, простой, как медный кнат. Он не смог бы столько лет ходить по острию ножа, если бы все его мотивы были как на ладони.

— В том-то все и дело, — Морган устало вздохнула. — Ни ты, ни я не можем залезть к нему в голову, чтобы узнать правду. Поэтому мне проще относиться к нему как к врагу.

— Вот только наш враг — Волдеморт, а не Снейп. Не перепутай, — посоветовала Гермиона.

Те несколько часов, проведенные в доме в Тенистом переулке стали первыми шагами на пути установления дружеских отношений между девушками.

Через полчаса, когда София глубокомысленно посмотрела на часы и сообщила, что Снейп вот-вот вернется оттуда, Гермиона, накинув мантию-невидимку, позвала Майки и перенеслась в спальню девочек в Гриффиндорской башне. И каждый день после этого она выкраивала из своего плотного графика два часа, чтобы провести их в компании Морган, получая от этого почти махозистское удовольствие.

Казалось, София перестала вести себя, словно бунтующий подросток, и прониклась к Грейнджер каким-то своеобразным уважением с тех пор, как увидела виртуозную трансфигурацию стула из травинки в исполнении Гермионы, но периодически она все же выбрасывала такие фокусы, что вызывала нестерпимое желание наложить на нее Силенцио. И лишь мысль о том, что ее нападки можно рассматривать как тренировку перед «неформальным» общением со Снейпом, позволяла Гермионе удержаться от необдуманных поступков.

Обе девушки прониклись симпатией друг к другу, но все же были слишком разными, чтобы суметь подружиться.