Пятый акт (джен)

Клауд шел по белым коридорам, решительно не поддаваясь иллюзии мако, впитывающейся в его кожу. Это был лазарет, не лаборатория, и кадетом он провел здесь много часов. Не о чем волноваться. Душевное смятение не помешает ему увидеть Анджила. Да и хватит уже сходить с ума из-за каждой мелочи, а то он и впрямь станет психом, которым его все считают.

Они вернулись в Мидгар до того, как стемнело, и рана Анджила все еще продолжала кровоточить. Хотя Клауд знал, что это бесполезно, он соединил свою Восстанавливающую материю высшего уровня с Полным Исцелением Генезиса, однако два заклинания, сопровождаемые ярко-зелеными вспышками, едва запечатали поток крови. Он ничего не сказал, но обычно пары заклинаний было достаточно, чтобы вырвать любого из его союзников практически с того света.

Стопроцентная деградация.

У них с Аэрис совсем не осталось времени.

Ненадолго задержавшись возле стола медсестры, он выяснил, в какой палате находится Анджил, после чего ему вежливо сообщили, что пациент сейчас на осмотре, но он может подождать в комнате для посетителей на противоположной стороне холла. Это он тоже помнил. В больнице не имеет значения, генерал ты или рядовой — ты делаешь то, что тебе велят медсестры, без вопросов и пререканий.

И все же лучше бы его предупредили о другом ожидающем посетителе. Наверное, он так устал, что его мозг отключился, поэтому он никого не заметил, пока не стало слишком поздно.

— Сефирот.

Генерал вскинул глаза. Он стоял, прислонившись к стене, со скрещенными на груди руками. Масамунэ подпирал кушетку в двух шагах от него.

— Клауд.

Белокурый СОЛДЖЕР чуть не развернулся на каблуках, но, после короткой внутренней борьбы, занял место дальше у стены.

— Как Анджил?

— С ним Генезис. Скоро он выйдет, и мы все узнаем. Полагаю, об Анджиле тебе рассказал он?

— Зак. У него новая миссия, он уезжает на неделю.

И хотел, чтобы Клауд вместо него проверил, как там Анджил. Он не мог отказать Заку. Кроме того, он не знал, что Анджил окажется в лазарете всего лишь через день после их возвращения. Хотя это было разумно, особенно если СОЛДЖЕР не догадывался об истинной причине своей болезни.

Они погрузились в неловкое молчание.

Клауд искоса посматривал на генерала, холодная тяжесть мало-помалу сковывала его тело.

Уже три месяца он жил под крылом ШинРа, но до сих пор не нашел ни единого следа Дженовы. Время текло сквозь пальцы — уже скоро активизируется Проект Дипграунд, а из Космо Каньона в любой момент выкрадут Нанаки. То и другое легче было пресечь в зародыше. Но Ходжо оставался неуловимым, глубоко зарывшись в недра Научного Департамента.

Генерал же был здесь, в пределах досягаемости. Клауд откладывал решение этой проблемы, чтобы не отвлекаться от Дженовы и Ходжо, но по мере того, как бежали дни, идея ликвидировать Сефирота нравилась ему все больше и больше.

И Клауд действительно хотел убить его. Очевидно, трех раз мало для мести.

Так почему он остановился?

Сефирот повернул голову и с вызовом встретил его взгляд.

— В чем дело?

Клауд просто отвел глаза.

Он знал ответ. Он остановился, потому что вчерашняя дуэль кое-что изменила. Теперь он был уверен без тени сомнения, что сможет победить этого Сефирота. Сефирота, который возводил очи горе при цитировании «Без любви», тратил полдня на возню с документами и оставлял Масамунэ на другом конце комнаты в компании друзей. Клауд трижды побеждал его, и все те Сефироты были сильнее этого. Он выиграл бы и последнюю битву на пустоши, если бы не отвел меч. А ведь он сражался не в полную силу.

Однако у этого Сефирота были друзья, СОЛДЖЕРы Первого Класса, и за ним стояла вся армия ШинРа. Клауд верил, что способен переиграть ШинРа — в конце концов, он уже делал это, — но от воспоминаний у него мурашки скакали по коже. Ему нужно было соблюдать осторожность. Вот почему он выбрал Утай. Друзья были опасны, они приходили, чтобы отомстить. «Братья» Кададжа являлись тому хорошим примером. Он потер грудь, нащупывая исчезнувший шрам от пули.

Аэрис слукавила.

— Нечто подобное было и раньше, — вдруг сказал Сефирот, прерывая его раздумья. — До нашей встречи в Утае. Генезис получил рану, которая не заживала.

Клауд знал эту историю, но все равно спросил:

— Что случилось?

В него впились жуткие зеленые глаза из-под серебряных прядей.

— Возможно, ты смог бы пролить свет на это. Он ушел на войну, а вернулся совершенно здоровым.

Из-за сверхчеловеческой силы Сефирота как-то забывалось, что он также обладал острым умом. Уклонившись от вопроса, Клауд буркнул:

— Не понимаю, почему Лазард назначил его руководить военной операцией в таком состоянии.

— Тогда директором был Хайдеггер. И его не поставили в известность, — произнес Сефирот с оттенком неодобрения в голосе. Потом тихо добавил: — Надеюсь, Анджил более благоразумен.

Клауд кивнул и снова отвернулся. Его желудок скрутил болезненный спазм.

Сефирот беспокоился за своего друга. Чувствовал себя виноватым в том, что произошло. Боялся потерять его. Все эти мысли были написаны у него на лице, стоило лишь присмотреться.

Он ненавидел это. Ненавидел, потому что сейчас сквозь ледяную оболочку Сефирота проглядывала его человеческая суть, и Клауд вспомнил о своих терзаниях перед Северным Кратером, когда он осознал, что они охотятся за обломками души великого человека, утратившего разум. Когда он снова и снова думал о настоящем Сефироте, погибшем в Нибельхеймском реакторе, и монстре, с которым они сражались, и который был не более чем тенью.

В конце концов, ему стало жаль его. Чуть-чуть.

— Послушай, — начал он. Сефирот выжидательно приподнял бровь. — Анджил крепкий мужик, с ним все будет хорошо. Но когда тебе вновь приспичит драться, просто спроси. Не надо похищать меня каждый раз, когда ты захочешь выпустить пар.

Губы генерала скривились в еле сдерживаемой улыбке.

— Прости их. У Генезиса страсть к театральным эффектам.

— И это еще мягко сказано, — пробормотал Клауд.

Сефирот усмехнулся, издав теплый вибрирующий звук в глубине горла.

— Уже устал от «Без любви»? А я годами слушал, как он ее цитирует.

— Да я не против, — пожал плечами Клауд. Одна мысль уцепилась за другую, и он вспомнил кое-что о вчерашнем дне. Вопрос, ответ на который ему очень хотелось узнать. — Кстати... как ты считаешь, чем закончится пятый акт?

Сефирот наклонил голову, прищурившись, его серебряные волосы колыхнулись от движения.

— Только не говори мне, что теперь у нас два фаната «Без любви».

— Ладно, забудь, — проворчал он.

Как бы ни ответил Сефирот, это ничего не изменит. Даже если он за счастливый конец, то, что должно быть сделано, будет сделано.

Однако генерал, судя по всему, не собирался отступать без боя.

— А ты, Клауд? Какой финал тебе нравится? — он почти насмешливо растягивал слова, но в его тоне Клауд не слышал ни малейшего намека на злобу. Если бы услышал, ему стало бы легче.

— Сам молчишь, а от меня чего-то требуешь?

— Тебя это волнует? Что я не ответил? — спросил Сефирот с искренним любопытством.

— Так нечестно. Ты получишь несправедливое преимущество, — отрезал Клауд, складывая руки на груди. Жесткая фиолетовая ткань униформы СОЛДЖЕРа Второго Класса щекотала его предплечья. Лучше бы он надел свой собственный комбинезон, хотя бы только для этой встречи. Разница в рангах между ним и Сефиротом по какой-то абсурдной причине злила его. Они никогда не были равны, почему же сейчас он реагировал столь бурно?

«Я не марионетка».

Генерал, в свою очередь, выглядел удивленным.

— Это же пустяк. Как я могу использовать его против тебя?

У Клауда было несколько идей, но он провел первую половину жизни, подвергаясь насмешкам мелких засранцев в Нибельхейме.

— Просто забудь, — повторил он, смутившись. — Мне все равно.

Сефирот с минуту задумчиво рассматривал его, однако когда открыл рот, чтобы ответить, их перебили.

— Генерал Сефирот! — к ним подлетел запыхавшийся кадет и нервно отсалютовал, чуть не сдвинув при этом набок свой шлем. — Извините, сэр, но президент просит вас явиться. Что-то насчет церемонии открытия, сэр.

Низкое рычание, изданное Сефиротом, больше подошло бы какому-нибудь керлу.

— Совсем из головы вон. — Должно быть, он увидел замешательство на лице Клауда, потому что объяснил: — Очередной публичный обед президента. Генезис как-то от него отвертелся. — Он поднес руку ко лбу, словно от приступа мигрени, но, конечно, СОЛДЖЕРы не так уж часто страдали ею. — Хорошо, кадет. Сообщите тому, кто послал вас, что я уже в пути.

Парнишка снова отдал честь, пискнул: «Сэр!» и умчался прочь. Клауд, провожая его взглядом, подумал: неужели он когда-то вел себя так же?

Вероятно.

Забрав Масамунэ, Сефирот с сожалением покосился на все еще закрытую дверь палаты Анджила.

— Только напрасно потрачу время. Лучше бы я ждал здесь.

Клауд кивнул, соглашаясь.

— Мне повезло, что я там не нужен.

В прошлом — или будущем — представители ОВМ приглашали его на собрания, но он никогда не видел в них толку. А так как он не работал непосредственно на ОВМ, отказаться не составило труда.

— Если бы ты... позвонил мне, когда узнаешь... — сказал после паузы Сефирот. — Я был бы признателен. Мой номер есть у Генезиса.

Ошарашенный просьбой, Клауд спросил:

— А не проще Генезису самому позвонить тебе?

Еще одна пауза. Затем генерал с некоторым усилием признался:

— Раз уж это все-таки была моя ошибка... я предпочел бы услышать новости от тебя. Ты можешь оказать мне такую услугу?

Он хотел сказать «нет» — должен был сказать «нет», должен был восстановить дистанцию между ними. Вместо этого он обнаружил, что кивает. Сефирот имел больше прав радеть об Анджиле, чем он.

Заручившись его обещанием, генерал вышел из лазарета.

Клауду стало плохо.

Что вообще творилось? Он любезничал с Сефиротом. Делал то, что ему ни в коем случае нельзя было делать. Он же планирует убить его. Даже если не прямо сейчас, разве это значит, что между ними установились добросердечные отношения?

Нет, но почему бы просто не облегчить себе жизнь, попытался он воззвать к голосу разума. У него и так стресс из-за поисков Ходжо, не хватало ему еще стресса от избегания Сефирота. Если он поладил с Турками, зная об их грехах — кто бы забыл Сектор 7, и «Седьмое Небо», и всех этих невинных людей, — он точно сможет отложить разборки с генералом до тех пор, пока не позаботится о Ходжо и Дженове.

Они не будут друзьями, но ему вполне по силам быть его сослуживцем. Приветствовать его, встречая в коридорах, сражаться с ним на дуэлях, когда он попросит, звонить ему, чтобы рассказать, как себя чувствует Анджил. Им необязательно вести светские беседы, к тому же, ни один из них и не любитель попусту трепать языком.

Глубоко вздохнув, Клауд сосредоточился на этой мысли. Сослуживцы. Никакие не друзья. Даже через миллион лет. Как бы он ни жалел его. Каким бы человечным он ни казался.

Внезапно его сердце сжалось: он понял, что на этот раз совершит именно то предательство, в котором его всегда обвинял Сефирот.

* * *

Генезис критически разглядывал своего друга. Анджил твердил, что он здоров, что пара зелий долечила упущенное материей, однако обмануть его было не так-то просто. От его наметанного глаза не укрылся бугор из бинтов под униформой, но поскольку Анджил ни словом не обмолвился о своем плече, он тоже ничего не сказал. Бинты закупорят рану. Он знал это не понаслышке.

Тем не менее он спросил:

— Ты уже видел Холландера?

Холландер сразу узрел бы симптом деградации, и тогда события могли выйти из-под контроля. Он надеялся, что Клауд найдет лекарство до того, как они достигнут этой точки.

Анджил подписал последний из документов, которые ему дала медсестра, и вскочил с белой кровати.

— Его сейчас нет в городе, уехал тестировать что-то в захолустную лабораторию. Я поговорю с ним, когда он вернется.

Генезис нахмурился, но друг хлопнул его тяжелой рукой по плечу.

— Перестань. Я уже сказал, со мной все нормально. Зашел сюда для очистки совести.

Ему не хватило духу возразить Анджилу, что он ужасный лжец.

— Ну, как знаешь. — Повернувшись на каблуках так резко, что плащ взвился у него за спиной, он распахнул дверь и вышел в безлюдный коридор.

И тут же понял, что ошибся. Не совсем безлюдный. Белокурый парень с торчащими во все стороны волосами замер в нише напротив, скрестив руки на груди и, похоже, прилагая все силы, чтобы своим мрачным видом защитить облюбованный им уголок от остального мира.

— Страйф? Почему ты здесь? — спросил Анджил, явно удивленный присутствием СОЛДЖЕРа Второго Класса.

— Пообещал Заку и Сефироту рассказать им, как ты. — Он осмотрел Анджила не менее внимательно, чем Генезис, и его взгляд тоже задержался на бинтах, скрытых под формой.

— Ты зря теряешь время. Я в порядке.

Клауд пожал плечами и перевел холодные голубые глаза на Генезиса.

— Сефирот хотел, чтобы я взял у тебя его номер.

Кажется, план Анджила в конце концов сработал, если этим двоим удалось поговорить наедине и даже не прирезать друг друга.

— А где сам великий генерал Сефирот? — спросил он, пока вытаскивал свой телефон и отправлял номер Клауду.

— У него обед с президентом, от которого он не мог отказаться. Раньше он тоже был тут, — уточнил Клауд, обращаясь к Анджилу.

— Разве тебя не звали на что-то подобное, Генезис? — поинтересовался Анджил.

Он захлопнул мобильник.

— Уже пытаешься меня выгнать? — Долгий страдальческий вздох, который Генезис получил в ответ, на него не подействовал. Смахнув волосы с глаз — будь трижды проклят стилист, не достригший челку до нужной длины — он заявил: — Наш президент клоун. Зачем военным участвовать в открытии какого-то водопровода?

— Я думал, ты любишь посещать мероприятия вроде этих. Заводить полезные знакомства и все такое, — сказал Анджил. Ранен он был или нет, но его суховатый юмор остался при нем.

— Да не хочу я знакомиться со сворой никчемных дураков. Я хожу только на сборища, которые того стоят. А Департаменту по Связям с Общественностью ШинРа давно бы пора отучиться разбазаривать деньги. Сефирот тоже не должен был идти, но, полагаю, он слишком наивен, чтобы осознать всю фантастическую глупость этой затеи.

— Ты мог бы вытащить его, — укоризненно произнес Анджил, однако упрек плохо гармонировал с улыбкой на губах. Еще бы ему не улыбаться — его-то Департамент по Связям посылал только в школы, на ознакомительные беседы и на церемонии разрезания ленточек, где собирались дамы преклонного возраста. Все, что от него требовалось — это десять минут радостных рукопожатий, а его друзья маялись бесконечными унылыми часами, выслушивая скверно написанные и еще хуже зачитываемые речи.

Иногда Генезис почти жалел о новом витке славе, которую он снискал после своей мастерски проведенной, как бы он сам выразился, кампании в Утае.

Почти.

— Пойду позвоню Сефироту, скажу ему, что ты в норме, — донесся до них тихий голос Клауда. Без дальнейших расшаркиваний он оттолкнулся от стены и ушел.

Анджил моргнул.

— Это было грубо.

— Он не любит врачебную братию, — напомнил ему Генезис, не отрывая взгляда от светловолосого СОЛДЖЕРа, пока тот не свернул за угол. — Вероятно, лазареты тоже на дух не переносит. — Затем он осуждающе посмотрел на друга. — Тебе бы проявить чуточку благодарности. Сефирот тоже не любитель больниц, но они оба пришли сюда, потому что тревожились о тебе.

Он тоже тревожился, но его друг имел наглость просто пожать плечами и лгать ему, уверяя, что они волнуются напрасно.

Анджил закатил глаза.

— Не верю, что из всех людей именно ты читаешь мне лекцию о благодарности.

Генезис фыркнул, вздернув нос.

— Когда эти двое демонстрируют хотя бы мизерную склонность к социальному такту и пониманию, мы должны поощрять их.

Визит Клауда в лазарет его тоже слегка обнадежил. Это значило, что СОЛДЖЕР Второго Класса принимает близко к сердцу деградацию Анджила. Хотя он уже объяснил, что устроил все, что мог, и теперь им нужно только ждать.

Увы, в личном деле Генезиса терпение никогда не числилось среди достоинств.

— Но это хороший знак, — добавил Анджил. — По-моему, он начал проникаться к нам дружескими чувствами.

— Ага, может, вместе будем опрокидывать стаканчик в конце недели? — съязвил Генезис, но запнулся при виде лица приятеля. — О, нет. Ты серьезно? Знаешь, я намерен однажды заполучить этот офис. И я хочу, чтобы он достался мне в целости и сохранности.

— Но ему бы это пошло на пользу, — сказал Анджил, словно оправдываясь. — В конце концов, разве тебя иногда не гнетут сомнения?

— Какие еще сомнения?

— Я о Страйфе, — Анджил понизил голос так, чтобы никто, кроме СОЛДЖЕРа с его обостренным слухом, его не услышал. — Тебе все это не кажется странным? Он появился в трущобах, имея за душой только материю да меч, и, судя по той малости, что он рассказал нам о себе, его друзья и семья погибли. У него нет ни амбиций, ни хобби, похоже, его вообще ничто не интересует, кроме борьбы с Сефиротом.

— К чему ты клонишь? — насупился Генезис. Сказанное Анджилом не было для него новостью.

— Я долго размышлял с тех пор, как увидел его реакцию на повышение. Ни Турки, ни Сефирот не нашли какой-либо конкретной причины для мести. Он уже давно тут, но все, что у них есть — это ряд притянутых за уши теорий. Если даже Турки бессильны найти причину, существует ли она?

— Должна быть. Иначе почему он хочет убить Сефирота?

— А хочет ли он убить Сефирота на самом деле? — возразил Анджил. — Или, предположим, просто предположим, он хочет, чтобы Сефирот убил его?

Генезис открыл рот, собираясь ответить, но затем снова закрыл, не проронив ни звука.

Неужели Анджил действительно имел в виду то, о чем он думает? Он бы никогда в жизни не заподозрил Клауда в наличии такой проблемы. Конечно, характер у него не сахар, но тяга к суициду?

— Я пытался осторожно расспросить его об этом, сразу после повышения. Ему не понравилось, — продолжал Анджил, глядя в глубину коридора.

— Его повысили более двух месяцев назад, — сказал Генезис.

— Такие вещи не проходят бесследно. Я изложил свои выводы Ценгу, и он согласился, что идея заслуживает внимания. Поэтому мы откладываем перевод Страйфа в СОЛДЖЕРы Первого Класса.

— Зачем? Новые обязанности стали бы для него отдушиной.

— Ценг опасается, что если Страйф однажды кому-нибудь уступит, он использует проигрыш как... ты бы сформулировал, благоприятную возможность. Он довольно пассивен и, скорее всего, не пойдет на самоубийство. Но оказавшись под угрозой смерти от руки другого человека...

Генезис немного поразмыслил. Да, в этой сфере его друг был более сведущим, чем он — СОЛДЖЕРы Второго и Третьего Классов с эмоциональными проблемами шли к Анджилу, который затем либо сам беседовал с ними, либо отправлял их к психотерапевтам, — но его логика все еще отказывалась работать.

— Тогда нам не о чем беспокоиться. Вряд ли на Континенте есть хоть один человек, способный его убить. И если он правда ищет смерти, у него была масса возможностей, когда он сражался с Сефиротом.

— Но почему он тогда упорно преследует Сефирота? Вчера он остановился, и вряд ли его образумил контракт. — Анджил грустно покачал головой. — Но если он хочет пасть в лучах славы, разве в этом нет смысла? Он достаточно силен, чтобы только Сефирот мог убить его в честной схватке. И если он сочтет, что это даже Сефироту не под силу... ну, не мешает подкинуть ему еще несколько причин остаться с нами. Не тратить же впустую такой талант, — последнее предложение он пробормотал очень тихо.

Генезиса его слова не убедили, но пришлось признать, чем больше он думал, тем более правдоподобными они казались. Клауд без колебаний отдал врагу драгоценное лекарство, словно не верил, что ему оно когда-нибудь понадобится. Он шагал по жизни как автомат, не признавая никого, кроме Сефирота.

То выражение снова мелькнуло перед его мысленным взором. Ненависть к самому себе.

Конечно, Клауд заботился о своих товарищах. Поладил с неугомонным Щенком Анджила, старательно тренировал другого СОЛДЖЕРа Второго Класса, пришел в лазарет к Анджилу, хотя это место явно действовало ему на нервы. Однако Генезис ни разу не заметил, чтобы парень пекся о себе, хотя порой по утрам видел темные круги у него под глазами и знал, что он выполняет миссии с таким сумасшедшим рвением, что даже Лазард был вынужден приказать ему сделать перерыв.

Может, Анджил прав? Стремился ли Клауд к смерти?

— Так или иначе, это никому не повредит, верно? Еще один человек будет пропускать с нами рюмку-другую в конце недели. Чем чаще он общается с нами, тем скорее сможет вылезти из своей раковины, как в свое время Сефирот. — Анджил коротко передернул плечами. — Но довольно об этом. Пошли отсюда. Я всего-то заглянул ненадолго, чтобы меня здесь подлатали, а мне на голову свалилась целая толпа визитеров. Страшно подумать, как бы вы все себя вели, получи я по-настоящему серьезную рану.

Генезис нахмурил брови, все еще занятый размышлениями.

— Давай-ка не будем проверять.

Но что-то все равно не давало ему покоя. Противоречивые на первый взгляд действия Клауда отличались от действий человека, ищущего вечного сна. Хотя за два последних месяца он немного оттаял, его враждебность к Сефироту была пугающе реальной. Анджил не видел их битвы в Утае. Клауд моментально оценил ситуацию и предпринял тактическое отступление.

Воины-самоубийцы никогда не отступали. Этому его научил Утай. Анджилу не хватало жестокости, чтобы понять. Он был другим СОЛДЖЕРом.

Но чего добивался Клауд своим тактическим отходом? Зачем подписал контракт с ШинРа, а потом не стал лишать Сефирота жизни? Этот вопрос мучил его с самого начала, и все же ответить на него он по-прежнему не мог. В чем смысл, где та цель, которую преследовал Клауд?

Генезис был уверен, что это недостающее звено, ключ к тайне. И в то же время он очень сомневался, что ему понравится ответ.