Эндшпиль (гет)

Январь 2000 года

Полдень по часам на белой башне

— Ай!

Нарцисса сама толком не поняла, как так вышло. Просто стакан вдруг выскользнул из рук, и новая мантия оказалась залита пивом. Мерзость какая! Природная брезгливость брала верх даже здесь.

Сириус понимающе кивнул.

— Переоденься.

Она зашагала к шатру, по дороге отряхивая следы жидкости, крепко пахнущей ячменем. Что всё это значило? Она не смогла удержать стакан? Задумалась или слишком много выпила? Праздник был в разгаре. Люди танцевали и пели, пили пиво, играли в странные, незнакомые Нарциссе игры. Отчасти она обрадовалась короткой передышке.

В шатре было душно. За день цветная ткань прогрелась, и хотя солнце давно село, охладиться воздух не успел. Она зашла за ширму, скинула мантию, искренне жалея, что магия не действует, а потому придется убрать её на дно сумки жутко грязной. Подходящая одежда нашлась не сразу — серая мантия с пряжками из серебра. Она переоделась, мельком взглянула в зеркало и ахнула. Позади нее стоял человек — среднего роста, пухлый и лысоватый. Кажется, Хранители называли его Часовщиком.

— Я… простите, я не одета.

Нарцисса принялась торопливо застегивать мантию. Покончив с пуговицами, обернулась. Сначала показалось, что Часовщик ушел, но что-то в углу шатра привлекло ее внимание.

— Часовщик? Что с вами?

Он всё еще был там. Бледное лицо, покрытое испариной, бегающие глаза.

— Что такое? — Она подошла и наклонилась над ним. — Вы меня слышите? Вы больны?

Часовщик протянул ей что-то, Нарцисса взяла и лишь потом увидела: это был кинжал, перепачканный в густой горячей крови.

— Что…

На груди Часовщика зияли черные раны. Кровь тоже казалась черной. Она вытекала фонтаном, впитываясь в старый ковер.

— О, Мерлин!

Нарцисса выронила кинжал и отшатнулась.

— Поспеши, сейчас мы будем запускать фейерверки!

Сириус заглянул в шатер и побледнел. Следом вошел кто-то еще, потом еще… Шатер заполнялся людьми, и все они глядели на Нарциссу.

— Сириус… Часовщик, он…

Сириус бросился к Часовщику, но тот уже хрипел в предсмертной агонии.

— Кто это сделал? Кто?

— Нарцисса, — прошептал Часовщик. Его глаза закатились, он умер.

Хранители смотрели на нее, Нарцисса — на Хранителей. Сириус сидел перед телом на корточках и смотрел на свои руки, перепачканные в крови.

Как всё это произошло? Когда? Ведь здесь больше никого не было. Пару секунд назад он улыбался, и вот уже лежит на полу. Мысли в голове Нарциссы путались.

— Что нам теперь делать, Сириус? Как мы теперь сделаем ход? — Один из Хранителей вышел вперед. В его глазах читался ужас. — Разве мы не должны прогнать убийцу?

— Это недоразумение, я не убивала его, — пробормотала Нарцисса. В ее голове царила неразбериха. Кто мог войти в шатер? Она отвернулась всего на минуту… Даже меньше, точно меньше.

Сириус взглянул на нее, потом на Хранителя.

— Она не убивала, ты ведь слышал.

— Почему мы должны ей верить?

Со всех сторон послышался недовольный ропот.

Сириус поднялся и вышел из шатра, остальные последовали за ним.

— Мы не можем ей доверять, она чужая, — закричала какая-то женщина.

— Если она уйдет, мы ничего не потеряем! Она ничего не умеет.

— Часовщик назвал ее имя!

Нарцисса и Сириус стояли у шатра, а вокруг них толпились Хранители с факелами. Праздник больше не был праздником, даже музыка смолкла.

— Не думаю, что он имел в виду, что она убийца, он просто…

— Мы слышали, как он сказал! Мы всё слышали! — завопил кто-то.

Нарцисса сглотнула. Кажется, у нее просто не было выхода.

— Пусть уходит!

— Пусть убирается!

— Мы никогда никого не изгоняли, — Сириус попытался вступиться за Нарциссу. — Мы не знаем, можно ли вообще так поступать.

— Благодаря ей нам теперь не у кого спросить совета, — вмешался рослый парень.

Сириус обернулся к Нарциссе. В его глазах читалась тоска.

— Ничего, — сказала она. — Всё в порядке.

— Давайте проголосуем? — предложил старик. Он стоял чуть в стороне, опираясь на трость. Тот самый Ардин, бывший Главный Хранитель. — Кто за то, чтобы изгнать ее из общины?

Хранители подняли руки. Лишь руки Сириуса, испачканные в крови, остались неподвижными.

— Мне жаль, — прошептал Сириус. — Это ведь не ты?

— Нет. — Нарцисса сжала его плечо. — Я только соберу вещи и умоюсь, если можно.

— Да.

В шатре было тихо. Часовщик лежал всё там же, в углу. Нарциссе захотелось подойти к нему, потрясти, попытаться разбудить, но она сдержалась. Руки дрожали. Она переоделась и достала из сумки теплый плащ. Потом попыталась отмыть пальцы в тазу с теплой водой. Но кровь никак не хотела вымываться из-под ногтей, а Нарцисса всё терла и терла.

— Я правда не…

— Знаю, — перебил Сириус.

— Значит, это сделал кто-то из…

— Знаю, — повторил он.

— Тогда будь осторожен.

Нарцисса наконец вытерла руки, закинула в сумку перепачканную мантию и обернулась к Сириусу.

— Почему мы снова расстаемся?

Он выглядел беспомощным подростком. Все моложе и моложе с каждым днем.

Ох, Сириус!

— Прости.

— Не ходи к ним.

Чирк… шурх, шурх…

Шуршание пера по пергаменту. Наблюдатель стоял у входа и что-то писал в тетради.

— Мы еще не сделали ход, — сказал Сириус.

Наблюдатель поднял голову.

— Вы — сделали, молодой человек.

— Но разве не Часовщик должен был?..

— Теперь все решения принимаете вы. Каждый Хранитель способен сделать важный ход — запомните это.

Наблюдатель убрал в карман перо. Сириус нахмурился.

— Постойте! — Нарцисса шагнула к нему. — Я хочу задать вопрос.

Наблюдатель вздрогнул.

— Наблюдатель нужен, чтобы наблюдать, я не отвечаю на вопросы, — он помолчал и добавил: — Простите.

— Нет, вы ответите на мой, потому что больше никто на него ответить не способен, — не сдавалась Нарцисса. — Часовщик теперь мертв, а остальные ничего об этом не знают.

Наблюдатель взглянул на труп Часовщика, будто раньше не замечал его вовсе.

— М-м-м, — процедил он задумчиво. — Вот как, значит?

— Я не убивала его, это ошибка.

— Мы можем доказать это остальным? С вашей помощью, — вмешался Сириус.

Наблюдатель с грустью посмотрел на него и покачал головой.

— Не можете. Я всего лишь Наблюдатель. Удивительно, насколько часто мне приходится повторять это! Охотники уже делают ход. Они готовы. А мне нужно поспешить.

— Постойте! — Нарцисса схватила его за рукав и замерла. Глаза у Наблюдателя на какое-то мгновение стали узкими, как у кошки. Или как у Сфинкса пару недель назад. Ее вдруг посетила невероятная догадка. Неужели?..

— Вы Чизизи?

Наблюдатель нахмурился.

— Вы ошиблись, Нарцисса. Моё имя звучит не так.

— Нафрин?

Ее взгляд встретился с кошачьим.

— Вы проницательны.

Сириус шагнул ближе.

— Но…

— Замолчи, — прошептал Наблюдатель, и Сириус замер. Нарцисса оглянулась, но он не двигался, будто получил Петрификусом. Да только волшебной палочки у Нафрина не было.

— Вы…

— Задавайте ваш вопрос, Нарцисса. Но хорошо над ним подумайте, потому что никто никогда раньше не спрашивал Наблюдателя. Другого такого шанса у вас не будет.

Чтобы задать правильный вопрос, нужно хотя бы примерно представлять, что здесь произошло. Нарцисса пока не представляла. Отгадка крутилась где-то в голове, но в слова пока не оформилась. Как же вышло, что Трифолиус вдруг исчез не только из своего мира, но и из памяти его близких?

Нарцисса опустилась на кровать.

Искатель никогда не ошибается, так? Значит, даже если она ошибется с вопросом, это не будет ошибкой в глобальном смысле. Она всё равно поступит правильно, всё равно приблизится к своей цели.

— Я хочу знать, почему вы…

Нарцисса пыталась подобрать правильное слово. Наблюдатель молчал, сжимая в руках тетрадь в коричневом переплете. В такой же тетради сфинксы писали свои воспоминания, чтобы не позволить Вселенной стереть их навсегда.

— Мне нужно знать: почему вы стерли Трифолиуса?

Наблюдатель улыбнулся.

— Я не могу ответить на этот вопрос. А вы умны. И упрямы.

Нарцисса набрала воздуха в грудь, намереваясь возразить, но Наблюдатель поднял палец.

— Но нетерпеливы. Я не могу ответить, однако могу показать.

Он сунул ей в руку какой-то флакон и отступил к выходу. Флакон был прохладным — причудливо изогнутое горлышко и египетские иероглифы по всей поверхности.

— Стойте! Что это?

— Воспоминание. О том дне, когда пропал Трифолиус. Посмотрите его.

— Но у меня нет думосбора…

— Думосбор есть у Охотников. Аналог думосбора.

— Но как я?..

— Это уже другой вопрос. Вы просили меня ответить только на один. — Наблюдатель сделал еще один шаг к двери, потом еще. — Прощайте.

Он исчез. И время вновь ускорило свой бег. Сириус вздрогнул и обернулся:

— Где он?

— Ушел. — Нарцисса торопливо спрятала флакон в кармане мантии. — Мне пора, Сириус. Я справлюсь.

— Но…

— Не провожай. — Она шагнула к выходу и обернулась. — Так суждено, понимаешь? Мы расстались много лет назад, так и не сумев попрощаться. Теперь я могу сказать: «Прощай, Сириус». И ты тоже… можешь сказать.

Он вздохнул.

— Мне больше нравится «До свидания».

— Боюсь, оно не подходит к случаю.

Нарцисса постояла еще пару секунд, борясь с желанием обнять Сириуса, но всё же не решилась. Выйдя из шатра, она двинулась по узкой тропинке к северным горам. Никто в деревне не попытался ее остановить, хотя все видели, куда она направляется.

Извилистая тропинка, потоптанная лошадиными копытами, вела с холма на холм, огибала валуны и изломы скал, скользила между кустарниками, просачивалась между огромными булыжниками. Нарцисса не оборачивалась, хотя чувствовала, что ей смотрят вслед.

Тетрадь, подаренная Сфинксом, всё еще лежала в сумке. Как только деревня скрылась за густыми зарослями кустарника, Нарцисса села на камень и перечитала правила Искателя.

«Искатель не обязан ставить в известность кого бы то ни было или отчитываться перед кем-то о своих методах, какими бы жестокими или аморальными они ни казались.»

Если бы Сириус знал, что именно задумала Нарцисса, то ни за что не отпустил бы ее.

Когда она ступила на заснеженный склон, дорожка пропала. Теплый плащ очень пригодился, а вот сапоги, не предназначенные для таких путешествий, скользили по льду не хуже коньков. Магия бы сейчас не помешала, но ее не было. Нарцисса ощущала себя пустой, словно треснувший кувшин, из которого вытекло всё содержимое. И это чувство было одним из самых отвратительных в ее жизни.

Преодолев не больше двух миль, она завязла в снегу по колено, сил идти дальше просто не было.

— Ты зря пришла сюда.

Нарцисса не чувствовала ног, настолько сильно они замерзли. В сапогах хлюпала вода, снег забился под мантию, а волосы хрустели из-за инея, но… Теперь ей казалось, что всё это мелочи по сравнению с той пыткой, что ждала впереди. Обернуться и встретиться с тем, кого искала, но боялась найти.

— Мог бы и помочь, Люциус, — пробормотала она, морщась, потому что зубы стучали от холода.

— Чтобы ты восприняла мою помощь как наглое приставание?

Люциус обнял ее за талию, Нарцисса дернулась, пытаясь сбросить его руки… Рывок — и она оказалась на более-менее твердой поверхности, чуть в стороне от дорожки.

— Спасибо.

Нарцисса наконец обернулась и замерла. После жутких историй Хранителей о жестокости Охотников, об их адских гончих и конях, из ноздрей которых вырывается огонь, она ждала чего угодно, но не этого.

Перед ней стоял стареющий аристократ в черной мантии. Волосы собраны в хвост, на щеке шрам, — свежий? старый? — а взгляд казался усталым и безжизненным. И всё. Его глаза не горели дьявольским огнем, тело не разлагалось, как у инфери, и он даже близко не напоминал призрака. Перед ней стоял обычный Люциус, в котором было чуть больше от Люциуса, что был Пожирателем смерти, и чуть меньше от Люциуса, которого она любила когда-то.

— Я…

— Не извиняйся.

— Что?

— Не извиняйся. Большая часть Хранителей уверена, что я выгляжу, как полуразложившийся труп. В своих мыслях ты не оригинальна.

— Что, прости?

— Адское пламя, магия, черви, призраки… Что еще ты там себе вообразила?

Он читал ее мысли. К отвратительному до тошноты чувству «пустого кувшина» добавилось ощущение, будто в этом кувшине завелась крыса.

— Крыса? Мерлина ради, Нарцисса!

— А с кем, по-твоему, я должна тебя сравнивать?

Люциус ухмыльнулся и пожал плечами.

—Да сравнивай с кем хочешь, если тебе так удобнее.

— Мне неудобно, но…

— Я понимаю. — Он покачал головой. — Не принимай близко к сердцу. Просто чтение мыслей — это дар, который мы все получаем, становясь Охотниками. Отказаться от него нельзя. Но признай, ты бы тоже им воспользовалась.

— Но не так.

— Хорошо, я должен был предупредить.

Нарцисса плотнее запахнула плащ. Ветер то и дело скидывал с нее капюшон и трепал волосы.

— Поведешь на допрос?

— Допросы устарели за пару лет до смерти Волдеморта. Здесь всё иначе.

— Считаешь, что я постарела?

— Да. — Люциус улыбнулся.

Нет, точно: он улыбнулся. Нарциссе вдруг стало смешно. Сколько они не виделись? И вот теперь встречаются в мире, которому нет названия, и ведут разговоры о старении, хотя оба наверняка мертвы.

— Ты первая начала.

— Мог сказать, что я с каждым годом становлюсь прекраснее.

— Это было бы ложью. Я никогда тебе не врал, Нарцисса. И впредь не планирую.

— Никогда не врал? А…

Нарцисса собиралась напомнить ему об изменах и аферах, но не смогла вспомнить ничего. Он и правда не лгал ей, даже если провел ночь с другой женщиной.

— Вы, Блэки, так любите споры на пустом месте.

Люциус махнул ей рукой и направился куда-то в сторону от заваленной снегом дороги. Только сейчас Нарцисса заметила узкую тропинку, прижимающуюся к скале. Она неторопливо пошла следом, стараясь не смотреть вниз.

— Блэков в этом мире чересчур много. Была бы моя воля…

— А ты слишком ворчлив. Тебя и одного всегда много.

— Могла бы промолчать. Я читаю твои мысли, помнишь?

Нарцисса едва не оступилась, но вовремя схватилась за скалу. Стиснув зубы, послала в адрес Люциуса самое витиеватое из известных ей проклятий, прекрасно понимая, что магия не сработает. Люциус лишь хмыкнул, но так и не обернулся.

Они прошли между двух валунов, спустились в низину.

— Сюда.

Люциус поманил Нарциссу за собой. Прямо под нависающей над дорожкой шапкой снега виднелся вход в пещеру. Она оказалась невысокой, темной и мрачной, но внутри было тепло. Люциус шел по ней, пригибаясь. У стены, в сложенном из камней очаге, горел костер.

— Здесь есть кто-то еще? — спросила Нарцисса.

— Нет.

— А где?..

— Они живут в других пещерах.

— А ты живешь здесь?

— Нет. — Люциус сел на камни рядом с костром и посмотрел на нее снизу вверх. — Давай, раздевайся.

Прозвучало настолько недвусмысленно, что Нарцисса на мгновение потеряла самообладание. Сердце пустилось галопом.

Люциус лукаво улыбнулся, но всё же уточнил:

— Снимай мантию и сапоги. Ты промочила ноги.

— Мне не нравится твое присутствие в моей голове. Ясно?

— Предельно.

Нарцисса хмыкнула и опустилась на камни. Мантию снимать не стала — для начала нужно было согреться. Зато сбросила сапоги и придвинула их поближе к костру, потом спрятала ноги под мантию, обняв колени.

Всё это время Люциус молча наблюдал за ней. Нарцисса не пыталась прочесть выражение его лица.

— Хочешь выпить?

— Выпить?

— Огневиски. Или что-то вроде. Хочешь?

После такого жуткого холода больше всего на свете хотелось или горячего, или крепкого. А о сочетании и того, и другого она боялась даже мечтать.

— Прости, только крепкое.

— Давай.

Он протянул ей старую фляжку, Нарцисса отхлебнула и закашлялась. Напиток был ужасным. И крепким, очень крепким.

— Снейп другого не умеет.

— Снейп?

— Не тот. Не наш Снейп, — он вздохнул. — Здесь есть один Охотник. Он чем-то похож… Мне проще называть его так, имен у Охотников нет.

Нарцисса вздохнула и отхлебнула снова. Жидкость хорошо согревала, несмотря на свой отвратительный вкус.

— Зачем ты пришла?

— Ты ведь читаешь мои мысли.

— Незнакомец по имени Сфинкс просил найти его сына. А еще ты примчалась спасать мир, бла-бла-бла. — Он закашлялся, потом вздохнул. — Это не ответ на мой вопрос, Нарцисса. Я не вижу в твоих мыслях ответа.

Нарцисса поёжилась.

— Значит, его там нет.

— Не за мной же ты…

— Нет. Конечно нет. Разумеется, нет.

— Нет?

— Нет. — Она приложилась к фляжке и фыркнула.

Люциус помолчал.

— Ты ищешь думосбор.

— А ты знаешь, где он?

— Да.

Он снова замолчал, напряженно о чем-то размышляя.

— Ты знал, что я приду? Волновался за меня и решил встретить?

— Нет. Конечно нет. Разумеется, нет. — Люциус оскалился и посмотрел на нее. — Я просто шел мимо.

— Пешком? У вас же лошади.

— Я иногда хожу пешком. Считай это личной причудой.

Причудой, которых у тебя полно, — послала Нарцисса ему мысленное продолжение. Люциус лишь развел руками.

Безумие. Она сидела в пещере с бывшим мужем, с нынешним врагом, обсуждая вовсе не то, что следовало бы обсуждать в такой ситуации. Впрочем, и подходящие для ситуации вопросы никак в голове не складывались.

— Не смотри это воспоминание.

— Почему?

— Оно ничего тебе не даст. Даже если узнаешь, что стало с Трифолиусом, всё равно останешься здесь. Навсегда. Охотники не примут тебя, Хранители тебя изгнали. Ты первый в истории этого места изгой, и, честно говоря, я понятия не имею, чем закончится твоя история.

— А твоя, Малфой? — Нарцисса наклонилась вперед. — Чем твоя история закончится? За свою жизнь ты не совершил ни одного достойного поступка. Ни одного, понимаешь? Ты даже умереть не смог с достоинством.

— Опять нравоучения?

— А ты надеялся избежать их?

— Ну тебя-то моя смерть не должна была коснуться.

— Тогда зачем написал записку?

Она достала тетрадь и вынула записку.

— Вот это. Зачем?

— Потому что никто не уходит, не попрощавшись.

Нарцисса вскочила на ноги.

— То есть ты решил, что я притащусь в Отдел тайн и найду эту проклятую записку в Арке? Так ты решил?

— И где же я ошибся? — Он тоже поднялся, глядя на нее со снисходительной улыбкой. — Ты притащилась, ты нашла. Что не так?

— Твой сын женился, а ты испортил ему праздник.

— Вовсе нет, я ведь сделал это не в день его свадьбы.

— Зато на следующий!

Нарцисса шагнула ближе, глядя ему в глаза. Люциус подался вперед. Он казался измученным, как после Азкабана. Худой, усталый, бледный. Нарцисса сглотнула, пытаясь оттолкнуть от себя навязчивое желание спросить, как он, почему так выглядит, здоров ли.

— Ты неисправима, Блэк. Даже презирать нормально не умеешь.

Люциус вдруг коснулся ее щеки. Нарцисса вздрогнула — теплые пальцы, загрубевшая кожа, но так приятно... Она что — скучала?

— Я не думал, что ты пойдешь за мной.

— Я. Не. Пошла. За. Тобой.

— Знаю.

Рука Люциуса легла на ее шею сзади — неспешно и мягко.

— Тогда я задам последний вопрос. И уложу спать. Тебе нужен отдых, сейчас буря начнется.

В пещеру и правда стало всё чаще задувать холодным воздухом, снег скапливался у входа.

— Ты уверен, что я отвечу?

— Даже если не словами…

— Я не хочу слышать этого вопроса. — Нарцисса перевела взгляд на пуговицы его мантии. — Не задавай его, прошу.

— Боишься, что он сломает всё, что ты успела без меня выстроить? Хотела спокойной жизни? Ты для нее не создана.

— Замолчи, Малфой.

На душе стало тоскливо и тяжело. Где-то там, за гранью Арки, остался Сол. Он наверняка ищет ее, наверняка устроил Сфинксу допрос. А она здесь, с другим мужчиной, в другом мире, надеется, что не услышит самого простого в мире вопроса, потому что соврать не удастся.

— Хорошо. Об этом я не спрошу.

Нарцисса ощутила, как его дыхание коснулось щеки. Она закрыла глаза, стараясь отключить все мысли, чтобы не позволить ему увидеть слишком личное, но ничего не выходило. Люциус был слишком близко, и Нарцисса сдалась перед его напором.

Мерлин мой, Люциус, что ты делаешь?

Его руки замерли на ее спине, его губы были в дюйме от ее шеи. Он бесцеремонно копался в ее сознании, и от мысли об этом Нарцисса не могла дышать, она задыхалась. Слишком много Люциуса, воздух пропитан им. Чертов кардамон, как можно было любить этот запах?

— Ты бы ушла без меня, Нарцисса? Если бы из Арки был выход?

Сердце ухнуло куда-то вниз, а ноги подкосились. Она повисла в его руках, зная, что мосты, построенные вместе с Солом, рушатся и летят к Мордреду.

— Люциус…

— И я не ушел бы, родная. А теперь спи.

От его шепота голова закружилась сильнее. Стало спокойно и легко, будто кто-то взмахнул палочкой.

— Спи, просто спи. Буря будет тяжелой. Не надо тебе этого видеть.

Он обнял ее, уложил куда-то ближе к теплу. Нарцисса всхлипнула, собираясь сказать, что не устала, но сил не хватило.

— Это просто магия. Отдайся ей. Спи.

Нарцисса зажмурилась, прижалась к нему и провалилась в сон.