Эндшпиль (гет)

Декабрь 1999 года

Сфинкс мерил шагами Зал Смерти. По его лицу было трудно что-либо понять, но можно было сказать точно: Сфинкс на взводе.

— Знаешь, какова вероятность того, что ты вернешься?

— Знаю.

— И ты всё еще уверена, что должна туда пойти?

— Да.

Нарцисса сидела на прохладной каменной скамье и, не моргая, смотрела на свои руки. Она старалась не смотреть на Сфинкса. Застывшая от напряжения шея, узловатые вены на тощих запястьях заставляли волноваться и ее.

Нарцисса ощущала себя персонажем одной из тех игр, в которые играла с сестрами в детстве. Магический кубик показывал, сколько ходов должна была сделать одинокая фигурка на куске зачарованного картона. И если фигурка хочет добыть сокровища, она должна пройти через заколдованный лес. Другого пути нет… Остановиться и пропустить ход нельзя, аппарировать создатели игры запрещают, перенестись на гиппогрифах или драконе — не по правилам. И вот теперь в ее руках был кубик. Нужно лишь сделать бросок.

— Нарцисса…

— Не говорите ничего, ладно? Просто молчите.

Нарцисса пыталась заранее простить себя за бессмысленную веру в то, что она Искатель, избранная. Никаких рациональных поводов отправиться за грань этого мира просто не существовало. Прыжок веры.

Здесь были сын и невестка, а совсем скоро должен был появиться внук. Здесь ждал любящий муж, готовый ради нее на всё.

…На маленьком столике в гостиной тикали часы в виде большого золотого компаса. Работа гоблинов-ювелиров, за которую Сол отдал баснословные средства, чтобы сделать подарок на день рождения Нарциссе. Часы вписались в гостиную идеально.

Сол так и не заметил, что Нарцисса боится часов.

Никак не удавалось вспомнить, когда Люциус узнал о ее страхе. Он просто знал. Увидев большие часы в прихожей, Нарцисса вздрогнула и попятилась. Ему было достаточно ее реакции, чтобы тотчас отправить их в подземелье. И невозможно было представить, что она собиралась выйти за кого-то другого.

Сол всегда предупреждал, если задерживается на работе, никогда не опаздывал на их встречи и, как никто другой, умел ухаживать. Огромные букеты роз, дорогие украшения, всё лучшее и только для нее.

Малфой мог на пару дней забыть, что у него есть дом. Темный Лорд, молодые ведьмы, игры и алкоголь. Он приходил на пару часов, дурно пахнущий чужими духами, и исчезал вновь, не сказав ни слова. Малфой забывал о ее дне рождения, даже если Нарцисса напоминала заранее, но его запоздавшие подарки она помнила до сих пор.

Она снова их сравнивала.

Последние минуты в Зале Смерти превращались в беспорядочный поиск повода для того, чтобы остаться с Солом, и будь что будет.

Нарцисса не вспоминала о Малфое шесть месяцев и двенадцать дней (и почему она знает точную цифру?), и вот он нашел-таки способ, чтобы отомстить.

Ни одной причины шагнуть за Арку не было. Ни единой. Но она все равно делала это.

— Если я верну Трифолиуса — мир восстановится?

— Мы ничего не можем утверждать точно. — Сфинкс взглянул на нее одним глазом. — Но я думаю, что после того, как ты уйдешь, процесс ускорится. Потому поторопись, ладно?

Нарцисса замерла, не зная, что сказать.

— А если мне будет больше некуда возвращаться?

Вопрос повис в воздухе. Сфинкс молчал.

— Вот. — Нарцисса протянула ему тетрадь в кожаном переплете. — Мои воспоминания о Люциусе пока не исчезли. Отдайте это Драко. Пусть пишет о нас. Всё, что сможет вспомнить.

Маленький обрывок пергамента выпорхнул в воздух и приземлился у ног. Записка Люциуса.

Нарцисса подняла ее, разглядывая в свете тусклых ламп.

— Возьми с собой. — Сфинкс вернул тетрадь и потер ладони. — Для твоего сына у меня найдется еще одна.

Нарцисса вложила записку в тетрадь, спрятала ее в сумку, а сумку надела на плечо.

— Нарцисса, — Сфинкс колебался несколько секунд, — если тебе не удастся выйти оттуда, прошу, найди моего сына. Скажи ему… Скажи, — он замялся, — что мне жаль.

— Скажу. Обещаю.

От Арки веяло холодом. Нарцисса шагнула вперед и провалилась в бесконечную тьму.