Мне тяжело воспринимать подобные истории, вернее, истории о подобных людях. Не читала роман, но в целом по описаниям вроде бы вникла в сюжет, а вот за суть не уверена. Одержимость, с которой Ашенбах размышляет о Тадзио такая... Я не знаю, как это точнее объяснить, но я почувствовала какое-то липкое, до горечи приторное омерзение. Как когда вместо щепотки ванили добавляешь в блюдо весь пакетик, как когда пережигаешь карамель. Могло получиться что-то хорошее, но вышло что-то извращённое, неприятное. Это могла бы быть история о старике, который смотрит на красивого мальчика и размышляет о смысле жизни, о будущем, которое этого мальчика может ждать, о возможностях, которые сам старик упустил - размышляет обо всём этом со спокойствием и мудростью. Но здесь всё по-иному - Ашенбах смотрит на Тадзио с желанием, и желание это - не столько быть с Тадзио, сколько быть самим Тадзио. Есть в этом что-то порочное, мерзкое. Отсылки на болезненность, холеру только усиливают этот эффект. Работа восхитительная, но немного не моя трава.