Холера (джен)

Анонимный автор
Пожалуйста) Работа, несмотря на неприязнь к гг, с интересом читалась и оставила впечатления.
Даже не предполагала, что это можно было бы интерпретировать так. Хотя в вашем описании бреда Ашенбаха он видит Тадзио как свое отражение в зеркале. Сейчас прочитав ваше объяснение, я подумала, что это вполне могло натолкнуть на мысль. И у меня даже возникал вопрос: "Почему перенос на себя?" Но отвращение к педофилу, а оно выросло из наличия явных признаков сексуального - пусть и не деятельного, а лишь мысленного - интереса к мальчику, вытеснило эту мысль прежде, чем я успела задуматься над ответом на вопрос.
Выскажусь: а вы и написали красивое) Отталкивает личность гг, а не ваш фанфик.

Бог мой, фанфик по Томасу Манну! Вы умеете удивлять)) Я произведения Манна люблю, хотя читать их большой труд. Ваш текст в целом органично вписался в канон: и по стилю, и по настроению, и сюжетно. Очень вязкое, тягучее повествование, будто бы сахарным сиропом обливаешься, но оно и у Манна такое. Красивые конструкции, много интересных эпитетов и метафор. Герой у меня, кстати, резкого отторжения не вызывает, я не вижу в нем второго Гумберта.
Спасибо, что принесли! Работа определенно заслуживает внимания.

Очень сильный и вместе с тем очень тяжелый фик. Одержимость - это всегда очень болезненная тема, а тут переплетена и болезненная, до помутнения рассудка, одержимость писателя мальчиком Тадзио и самой болезнью, исподволь наползающей на него.
Спасибо!

Мне тяжело воспринимать подобные истории, вернее, истории о подобных людях. Не читала роман, но в целом по описаниям вроде бы вникла в сюжет, а вот за суть не уверена. Одержимость, с которой Ашенбах размышляет о Тадзио такая... Я не знаю, как это точнее объяснить, но я почувствовала какое-то липкое, до горечи приторное омерзение. Как когда вместо щепотки ванили добавляешь в блюдо весь пакетик, как когда пережигаешь карамель. Могло получиться что-то хорошее, но вышло что-то извращённое, неприятное. Это могла бы быть история о старике, который смотрит на красивого мальчика и размышляет о смысле жизни, о будущем, которое этого мальчика может ждать, о возможностях, которые сам старик упустил - размышляет обо всём этом со спокойствием и мудростью. Но здесь всё по-иному - Ашенбах смотрит на Тадзио с желанием, и желание это - не столько быть с Тадзио, сколько быть самим Тадзио. Есть в этом что-то порочное, мерзкое. Отсылки на болезненность, холеру только усиливают этот эффект. Работа восхитительная, но немного не моя трава.

Повествование захватывающее, как сон от которого не можешь проснуться. С интересом наблюдала за мыслями Ашенбаха, его поведение не вызвало отторжения, но и сопереживания тоже. Есть о чем подумать.

Не читала первоисточник. Потому не могу судить, насколько вы справились с задачей, которую себе поставили. Но это было красиво. Судя по всему, мальчик тоже его заметил и тоже смотрел. Уж не знаю, с какой целью. И записку даже оставил. А что дальше? Все умерли от холеры?

Фига себе героя колбасит!! За беднягу Тадзио даже страшно немного.
Сны очень психоделические. И даже интересно стало, насколько же все остальные вокруг Густава фон Ашенбаха невзрачны, что Тадзио настолько совершенным кажется?

Очень стильный текст, тягучий, осязательный, местами сладкий, как мед, местами острый, как перец. В него погружаешься, в нем непривычно и странно. Иногда казалось, что писатель бредит, а в следующий миг - что он просто очень остро и тонко чувствует окружающий мир. Так и не разобралась, как к нему относиться, но что он человек сложный и влип не менее сложно - это очевидно.

Манна не читала, но зато вспомнила "Тошноту" Сартра и ещё "Степного волка" Гессе, и стиль автора напомнил два этих произведения. Ашенбах болен, очевидно, и физически, и духовно (не путать с "душевно"), и текст весь работает на эту мысль. Он как сны при лихорадке: логичный в один момент и оборачивающийся неразрешимой головоломкой в следующий, как в сцене в зеркалом. И это неразрешимость, иллюзорность близкого решения, она мучает и терзает всю ночь, и на облегчение после такого сна надеяться не придётся. Но мне почему-то больше запомнилась сцена на пляже, с попытками героя говорить на чуждом Тадзио языке, который тот, он уверен, не может не понять. Вот эта иллюзорная реальность - где не существует расстояния, не существует разных языков, но при этом никакие попытки установить контакт не работают (вот она, парадоксальность болезненных сновидений!), - она передана автором очень хорошо. И даже если подтекст произведения кому-то не приятен, что я прекрасно понимаю, по крайней мере можно получить удовольствие от "эстетствования", как написали выше. Это прекрасный стилистический эксперимент, автор, браво.

Стилистически от начала и до конца выдержанный в своей манере текст. Да, я не читала это произведение, поэтому некоторые моменты, чувствую, от меня ускользнули. Метафоры, символы, аллегории очень интересные, наверное, еще вернусь к ним перечитывать, чтобы понять досконально каждую, увидеть и ее смысл, и красоту.
Я увидела здесь тоску по юной чистой красивой и здоровой жизни. Тоску увядания, среди серости и болезни, ощущения старости по всему этому. Желание, заведомо невыполнимое, и оттого еще более истовое оказаться в светлом безопасном месте, наполненном красками жизни в молодом красивом теле, ощутить радость и полноту жизни. Оказаться мальчишкой, у которого все еще может быть, чьи ощущения мира и себя ничем не отравлены.
Получается, Ашенбах на фоне болезни все это испытывал? Он уже заразился холерой? И эта записка -- это 1) Предупреждение от мальчика? 2) табличка, что здесь ели больные холерой? 3)Сообщение, что мальчик с мамой заболели и умерли? 4)Знак, предсказание, что поглотит этот мирок, и его действующих лиц дальше? (Вспышка эпидемии холеры)
Я стараюсь понять, но чувствую, что у меня не получается (( Как говорила одна учительница ученикам: ты туп или глуп? (( Вот со мной, видимо, одно из двух.

Пы Сы Интересно, Тадзио -- это Тадеуш?..

Канона не знаю, читаю как ориджинал.
Что ж, это было… красиво. Язык у автора такой, что зачитаешься: болезненно-горький и одновременно тягучий, поэтический. Завораживающий. Настолько художественно полный, что перед глазами возникал фильм — а это тоже мастерство: донести до читателя картину таким образом, чтобы он увидел её наяву. Так что у этой работы, как минимум, очень красивая и живая обёртка.
Главный герой… а вот тут у меня уже неоднозначные впечатления. С одной стороны, одержимость Густава ребёнком — скорее метафора о ностальгическом желании старости вновь стать молодостью. Недаром в представлении Густава Тадзио (блин, ну и имя, вначале я думала, что это что-то японское!) — самое красивое и совершенное существо. Но меж с тем и педофильские нотки откровенно ощущаются. Не знаю. Мне с Густавом было крайне некомфортно. Всё время казалось, что я наблюдаю за чем-то неправильным. Возможно, отсутствие Тадзио в столовой — это даже к лучшему… Про записку в конце, правда, не совсем поняла. Это написал Тадзио? Или у Густава вновь галюны?
В общем, довольно противоречивый рассказ, но мне он понравился. Никогда не против почитать что-то необычное, даже драма здесь не смотрится так надрывно, как могла бы быть. Спасибо, короче, автор!

Охохо, меня вот удивляет, что я удивила вас XD
Хотя я крайне спонтанно решила писать работу по Манну: даже и не помню, почему... Тем более, что читала я "Смерть в Венеции" достаточно давно, чтобы не помнить некоторые эпизоды – кажется, что-то около двух или трех лет назад? Тогда я не знала, что Манна сложно читать, а потому воспринимала его едва ли не как развлекательную литературу... Кажется, это даже забавно))

Благодарю, у вас интересные метафоры и, думаю, точные: всегда любила "вязкость" в тексте, главное, с ней не переборщить ^_^'

))
Да, пожалуй, хотя бы до цинизма, до "плотскости" желаний Гумберта Ашенбаху довольно далеко... XD

Уффф, однако, это было весьма развёрнуто, благодарю за фидбэк

Да, могла бы быть, но... со "спокойствием и мудростью" у Ашенбаха как-то не задалось, увы. Пожалуй, это и впрямь порочно, в том смысле, что противоеестественно – и то, как именно вы видите это, довольно интересно)

...меня радует и немного пугает то, как мой текст, кажется, провоцирует тошноту и желание говорить метафорами XD

Как иначе объяснить такое количество того и другого в комментариях я, честно, и не знаю
Однако, благодарю за фидбэк и форму этого фидбэка))

А я вот не читала "Тошноту" и "Степного волка", но ваше сравнение меня заинтриговало, может, стоит как-нибудь добраться...


Я сама не думала об этом, но — крайне верное сравнение, ну, со "сном при лихорадке". Думаю, если бы мне пришлось интерпретировать собственный текст, то я пришла бы к чему-то схожему
А вообще это ужасно интересно — знать, что твою читают, знают, что именно в ней видит тот или иной человек, как он ее воспринимает... Это ценно

Благодарю за фидбэк)

Благодарю за столь развёрнутые мысли по поводу

И – ну что, время блиц-опроса? XD Итак:

1. Сомневаюсь, да и по канону Ашенбах узнал об эпидемии первым, а после скрывал таковую от семьи мальчика из страха, что они уедут

2. Это звучит как очень "бытовое" объяснение, но мне нравится: "рука Судьбы" лучше видна в действиях третьих лиц

3. Нет-нет, к счастью, в каноне такого точно не было, да и это было бы как-то... Несправедливо, что ли? Хотя в этом была бы своя красота: "воплощение юности умирает юным"

4. ...да. Безусловно, это знак, а чьей рукой он был начертан, с какой именно целью – не столь и важно, не так ли?)

Вообще же не люблю давать однозначных ответов помимо тех, что уже содержаться в тексте: люблю эту чисто-модернисткую концепцию о "смерти автора"

И – нет-нет, я протестую: вы не "тупы" и не "глупы", хотя сама формулировка вопроса с мнимым выбором, конечно, шикарна... XD

Zemi

Да) Тадзио – это что-то вроде уменьшительно-ласкательной формы от Тадеуша (так называла его матушка)

Кусок Мира
Спасибо за такие подробные интересные ответы! Я тоже частенько даже против железной однозначности в текстах, по крайней мере, в подобных этому. Но иногда кажется, что что-то так и не уловила, и хочется поговорить с автором 😁

Благодарю, мне приятны ваши слова) Мне крайне важна эта "кинематографичность", визуальная точность без "общих мест"


...пожалуй, утверждать, что "педофильских ноток" совсем нет было бы и впрямь несколько наивно ^_^" Кстати, даже немного удивлена, что у "Смерти в Венеции", насколько мне известно, такого уж публичного осуждения как у набоковской "Лолиты" не было.
Про записку... В сообщении выше писала об этом подробнее, но вкратце: не люблю придерживаться какой-то одной интерпретации. Если выбирать из ваших вариантов, то – "галюны" мне нравятся больше. В конце концов, картина мира всегда искажена восприятием, вопрос лишь в какой степени