Мы стоим на краю белого обрыва над плоским, чуть подёрнутым предрассветной рябью зеркалом небольшого залива. Во все глаза смотрим в безучастную даль...
Крохотный остров на границе видимого мира. Строгая башенка старинного маяка — давно уже мёртвого, поскольку наш Коуквортский портопункт утратил своё экономическое значение с момента открытия движения по железной дороге. Плоская, безжизненная линия
...>> горизонта. Ни ветра, ни чаек, ни одинокого паруса рыбачьего баркаса на тяжёлой, как столешница из бирюзы, мёртвой воде… Никого и ничего.
— Холодно?
Она зябко поёживается.
— Хорошо, что хоть ветра нет… Июль нынче, будто май какой-то!
— Ага. Особенно по утрам…
— Смотри!!!
На границе ночи и дня, над спокойным, мерно дышащим йодом и солью морем возникает бледное, размытое свечение. И первый луч восходящего солнца врывается в сонный мир торжественной ярко-зелёной вспышкой…
Всего несколько секунд.
Потом пронзительно-изумрудная, как её глаза, живая искра бледнеет, наливается светлой желтизной. Растёт, краснеет, словно раскаляясь, пока над резкой линией горизонта не встаёт самый обычный, розово-алый солнечный диск в жиденькой белёсой дымке.
— Ты… видела? Видела?!
— Что? — она поводит плечами. Ловкие розовые пальчики быстро-быстро заплетают драгоценное красное золото в толстую, почти с мою руку, тяжёлую косу.
— Зелёный луч!
— Ну да. Нам же в школе говорили. Атмосферная рефракция, только и всего! Стоило ли ради неё подниматься в субботу в такую рань, мёрзнуть, карабкаться на этот скучный берег? Вот сам подумай, стоило ли?
— Прости…
Я стою на вершине белого утёса, втянув голову в плечи. Не знаю, куда девать руки, в мгновение ставшие какими-то тяжёлыми, словно нелепые угловатые грабли.
— Не за что. Я думала, чудо — это что-то не связанное с обыкновенными явлениями природы… Ты все-таки неисправимый романтик, Сев.
Популярное
Включить тёмную тему
Отключить рекламу
