Нас не спрашивали, но домашнее задание пришлось делать в двойном объеме. Ничего, зато враг повержен. А я решила поговорить со Снейпом.

— Сэр, можно задать вам личный вопрос?

Он широко раскрыл глаза.

— О вашей работе деканом.

Интересно, о чем он подумал?

— И что же вас интересует, мисс Крауч?

Я нагло уселась на стул для посетителей. Разговор происходил в кабинете декана Слизерина.

— Я хотела бы узнать про клятву. Вы же должны были при вступлении в должность давать клятву не вредить ученикам и защищать их?

— Разумеется, мисс. И я не понимаю цели ваших вопросов.

— А вот наш декан плевать хотела на нашу безопасность. Директор тоже подобной ерундой не заморачивается. Вот я и хочу узнать: можно ли как-то обойти эту клятву? Может ли эту клятву принести кто-то другой? Или, может быть, есть возможность связать кого-нибудь ритуалом, чтобы он забирал себе все откаты от неисполнения клятвы?

Снейп смотрел на меня, как на воскресшего Мерлина. Даже захотелось пальцами у него перед носом пощелкать. А еще полукровка. Да это первое, что приходит в голову после прочтения Устава Хогвартса.

Наконец Снейп отмер.

— Довольно неожиданно, мисс Крауч. Должен сказать, что мне это в голову не приходило.

К нему в голову зашла мысль. Но, не застав никого, вышла.

— Сэр? Я, конечно, еще у мистера Крауча спрошу. Про клятву главы Визенгамота...

Снейп схватился рукой за горло.

— Вы уверены?

Я кивнула. Так, Снейп у нас завис, сейчас вокруг него можно канкан танцевать и хлопушки над ухом взрывать — не заметит. Небось, вспоминает все клятвы и обязательства и понимает, что его кинули еще больше, чем он раньше думал. Ну, пусть подумает, ему полезно. И я вежливо попрощалась и покинула кабинет. Снейп, по-моему, даже не заметил.

Хотя его можно понять. Как бы там ни было, Хогвартс был для него домом. Заступая на должность декана Слизерина, который считал лучшим факультетом, он клялся совершенно искренне. А кто-то, получая огромную власть над магическим миром, выискивал пути обхода, выгадывал, подличал. Не удивлюсь, если прежние директора тоже были не прочь не выполнять некоторых обязанностей. Но клятва была уже дана.

А на моем пути нарисовался Люпин.

— Мисс Крауч, я бы хотел с вами поговорить.

А я с вами — нет. Но деваться некуда.

В кабинете ЗОТИ висели картинки магических существ. В аквариуме тосковал глубоко несчастный гриндиллоу. Мы уселись просто за парты. Ясненько, типа проявляем демократичность, не хотим возвышаться над учеником. Ню-ню…

— Это по поводу происшествия в вашей спальне, — начал профессор.

Я оторвалась от созерцания несчастного гриндиллоу и вопросительно посмотрела на него.

Люпин поднял руки ладонями ко мне. Как там у Алана Пиза? Жест доверия и добрых намерений?

— Мисс Крауч, вы имели полное право защищать свое имущество.

Спасибо за разрешение!

— Но кровная магия — это очень опасно. Как и руны. Малейшая ошибка — и пострадать можете вы.

— Я знаю, сэр. Я изучаю руны.

— Вы только начали их изучать.

— Сэр, я использовала готовую цепочку. И была предельно осторожна.

Он покачал головой. По идее, сейчас должен последовать вопрос о том, где я взяла эту цепочку. Хотя это магглорожденным негде такими знаниями разжиться. Или будет давить на жалость?

— Мисс Уизли серьезно пострадала, — сказал Люпин, внимательно глядя на меня.

Я пожала плечами.

— Никто не заставлял ее воровать. Или что она там собиралась сделать.

— Я согласен с вами, мисс Крауч. Но ведь у девочки не было друзей. Это очень тяжело в ее возрасте.

— Наверное. Но она сама оттолкнула от себя всех девочек. Даже тех, кто был вынужден делить с ней спальню. Теперь у нее будет возможность начать все с чистого листа, учесть прежние ошибки. Ей будет лучше в другом месте. А нам лучше без нее.

Люпин вздохнул.

— Хогвартс — лучшая школа в Британии, — сказал он, — это очень больно — быть отчисленным из нее.

— Мисс Уизли сама потеряла свой шанс на приличную карьеру и связи.

— А вот о мисс Смит вы заботитесь…

Я усмехнулась.

— Не стоит сравнивать этих девочек, сэр. Мэгги — добрая и славная, она понимает свое положение и умеет быть благодарной. Мисс Уизли — глупа и эгоистична. Она хочет всего и сразу. И почему-то уверена, что на ней женится Поттер, хотя его от нее тошнит. Я не знаю, почему мать не объяснила ей простейших вещей. Но даже лучше, что она получила щелчок по носу сейчас, пока для нее не все потеряно. Потом все было бы больнее и унизительнее.

— Мисс Уизли не сможет учиться в другой школе, мисс Крауч. Ее магическое ядро выгорело.

Видимо, на этом месте я должна была схватиться за сердце, ахнуть, проникнуться виной, посыпать голову пеплом. Может еще расцарапать себе лицо и начать вырывать волосы? Не дождетесь! Я равнодушно пожала плечами. Мне не было жалко Джинни Уизли.

— Если и так, то ее все равно отчислили бы из Хогвартса, сэр, — заметила я.

— Но ее отчислили за воровство, — снова вздохнул Люпин.

— Стоит ли плакать по волосам после того, как отрубили голову? — спросила я.

— Вы очень жестоки, мисс Крауч.

— Возможно. Вы хотите поговорить об этом?

Черт побери, я ему уже в открытую хамлю, а он хоть бы что. Плюй в глаза — Божья роса! Жестокая я. Может, мне нельзя носить дорогую одежду и обувь, покупать милые безделушки, летать на скоростной метле и есть шоколад? Потому что в углу исходит на дерьмо от зависти кто-то вроде Уизли? Представляю себе лицо деда, если я заявлю что-нибудь подобное. Да он меня тут же к мозгоправам потащит и будет совершенно прав.

Люпин качал головой.

— Вы сейчас чувствуете эйфорию от того, что у вас получилось сложное и опасное колдовство. И злорадствуете от вида поверженного врага. Хотя это и всего лишь маленькая глупая девочка.

— Я, знаете ли, тоже девочка, — напомнила я, — и всего на курс старше мисс Уизли. Вы считаете ее ничтожной? Я с вами совершенно согласна. Но даже полное ничтожество может быть опасным, если его недооценить. От жалкой и убогой гадины не ждешь ничего серьезного, не так ли? Но даже самая жалкая гадина может укусить. Хотела бы я знать, что за зелье было у нее в кармане? Надеюсь, меня ознакомят с результатами дознания.

Люпин моргнул. Ах, да. Его не было в нашей спальне. Вряд ли его посвятили во все подробности.

— Зелье? — переспроси он. — Вы уверены?

— У нее что-то текло из кармана, — ответила я, — это все видели. Она могла попытаться облить им наши кровати, одежду, метлы. Отравить чай. Думаю, что ворвавшись в нашу спальню, она не удержалась, захотела взять что-то из украшений или косметики. Сработала защита. Ну, а потом Уизли переклинило, и она просто рвалась к чьим-то вещам, несмотря на боль. А раз она всем уши прожужжала, что Поттер на ней женится, а потом бесилась из-за того, что он вместе со мной уроки делает, то покушение готовилось на меня. Так почему я должна испытывать к ней жалость? К той, которая возможно пыталась меня убить? По мне, так поделом дуре, еще легко отделалась.

— Вы уверены, что у нее с собой было что-то опасное? — еще раз спросил Люпин.

— Скоро узнаем, — пожала плечами я.

Оборотень тоскливо вздохнул. Но на меня это не действует. Я перевела взгляд на гриндиллоу. Он вздыхал так же тоскливо, как и профессор.

— Сэр, — сказала я, — выпустите вы его уже. Это же садизм.

Люпин удивленно моргнул.

— Вы думаете? — спросил он.

— Конечно. Аквариум маленький, воздушной помпы там нет, значит, в воде мало кислорода. Она застоявшаяся. Травы и грунта нет, одно зачарованное стекло. И постоянный стресс от внимания людей. На него уже смотреть страшно.

Люпин с недоумением уставился на гриндиллоу.

— Я об этом не подумал, — пробормотал он, — наверное, действительно стоит выпустить. Но он мне снова понадобится на экзамен.

Я опять пожала плечами. И этот человек обвиняет меня в жестокости. Впрочем, это обычная вещь. Я про избирательное сострадание. И раз уже мне подают пример, то я тоже буду выбирать: кого жалеть, а кого — нет. В данном случае я выбираю гриндиллоу.

— Я могу идти, сэр? Или вас еще что-то интересует?

— Нет-нет, все в порядке.

Что-то беседы со мной плохо влияют на профессуру Хогвартса. Похоже, теперь и этот зависнет. Честно говоря, я бы предпочла сдавать ЗОТИ экстерном. Совершенно непонятный предмет. Как можно защищаться от Темных Искусств, если про эти Искусства нам ничего не говорят? И какое отношение к Темным Искусствам имеет несчастный гриндиллоу? Его было бы логичнее изучать на УЗМС. Небольшая памятка об опасных обитателях лесов и водоемов может быть дана факультативно. А преподавать можно тот же дуэлинг. Хотя меня никто и слушать не будет. Интересно, как этот предмет представлял себе Том Риддл?

Вообще с оборотнем надо что-то решать. У него явно какой-то вывих в мозгах, и он пытается распространить это заболевание на окружающих. Нормальный человек, даже влипнув по-крупному, постарается найти в своем положении что-то хорошее. Ну, стал оборотнем. Раз в месяц довольно болезненное обращение. Но бонусом к этому шла большая сила, скорость и ловкость. Регенерация. Острый нюх и зрение. Плюс он умел колдовать и пользовался волшебной палочкой. Да он мог шикарнейше устроиться. Не всякая работа требовала обязательной отсидки в офисе. К тому же, у магов были прекрасные возможности свести обычные для людей траты к минимуму. Например, коммуналку и расходы на общественный транспорт, которых в магическом мире просто нет. Ну, кроме бешеного автобуса. А в полнолуние можно было аппарировать в тот же Запретный лес, где и бегать в свое удовольствие, подвывая на луну. И выглядел бы намного лучше. И на приличную одежду бы заработал. Личную жизнь вполне мог устроить. Оборотни не вчера в Британии появились. Жили же они как-то. Допустим, после окончания Хогвартса мужик получил от магической общественности удар сапогом по морде. Оказалось, что он не отличник и староста, а темная тварь. И что? Пока учился в Хогвартсе, понятия не имел о том, что ждет за порогом школы? Думал, что семь лет обучения растянутся на всю жизнь? Даже не смешно. Так в чем же дело?

Куча народа спокойно обходится небольшим количеством вещей и денег. Но при этом не превращается в … черт, а ведь Люпин классический бомж. Недаром говорят, что от сумы и тюрьмы не зарекайся. Любой может оказаться в сложном положении. Но там, где один человек попытается хоть как-то выкрутиться, другой сломается. Бомж — это не просто аббревиатура — без определенного места жительства. Это состояние души. Такой тип живет одним днем. Чтобы купить дешевую еду вроде лапши быстрого приготовления и дешевый алкоголь, достаточно собрать энное количество бутылок и банок из-под пива. Что-то вполне можно подобрать на помойке. Там же найти одежду и обувь. В теплое время года жить на улице. В холодное — найти заброшенное жилье. Дадут поесть, попить, пустят в постель — хорошо. Выгонят — тоже неплохо. Но чтобы прийти к такой жизни, нужно переступить через стыд. Естественное человеческое чувство. Люпин этот шаг сделал.

Пожалуй, стоит поговорить с Поттером. Интересно, когда учиться? Я же все-таки хочу образование получить. В Хогвартсе. Вот такая я наивная.

МакГоннагал не появилась. Трансфигурацию вел… Дамблдор. Ого, как интересно? Это что же такое с нашей деканшей случилось? И кто будет руководить Гриффиндором? Не то чтобы отсутствие декана мы заметили, но сам факт наличия Главы Дома хоть немного, но дисциплинировал. Старосты могут и не справиться.

Директор мило улыбался, посверкивал глазками и очками. У меня это зрелище вызывало омерзение. Что он такое сотворил, чтобы не получать откат за свои фокусы? И не подзарядился ли он от нашей Минервы?

Хотя урок он вел интересно, ничего не скажешь. Объяснял понятно, показывал четко. К концу урока красивые бокалы получились у всех. У кого простые, у кого с финтифлюшками. Круче всех выпендрился Малфой. Его бокал был из тонкого стекла темно-рубинового цвета и украшен виноградными гроздьями. Красиво. У меня был прозрачный, правда, с серебряным ободком и ножкой. Директор щедро награждал всех баллами. И чего его в политику понесло? Учил бы детишек, всем бы хорошо было.

— Сэр, а что с профессором МакГоннагал? — спросили его.

— Она заболела, — улыбнулся директор. — Надеюсь, что скоро поправится. Уроки пока буду вести я. А что касается руководства факультетом Гриффиндор, то пока можете обращаться со всеми вопросами к профессору Вектор.

Ого! Профессор арифмантики мне нравилась, приятная женщина. И справедливая. Но у МакГоннагал точно что-то серьезное, если назначают нового декана. Жуть…

Поттер тоже о чем-то размышлял. Я достала свой словарь и уткнулась в интереснейшую статью про использование рун в татуировках берсерков. В основе исследований были записи некоего безымянного английского монаха, который не поленился осмотреть несколько трупов и зарисовать странные рисунки. К тому же в те времена еще была жива память о кельтах, которые в росписи по телу толк знали. Собственно, основная трудность заключалась в том, чтобы отключать состояние боевого безумия. Что, насколько я помню, получалось не всегда. Из-за чего свихнувшихся убийц частенько объявляли вне закона. Ничего удивительного, что в то время, когда издавалась эта работа, такие исследования велись. Параллельно с разработкой препаратов, снижающих усталость, чувство голода и тому подобное. Не удивлюсь, если все это еще и сочетали между собой. Представила себе покрытого татуировками, обожравшегося первитином мужика и тут же постаралась изгнать его из воображения. Гадость редкостная, хоть и одноразовая.

Интересно, где родичи этот словарик раздобыли? Такое впечатление, что читаю наработки «Аненэрбе», честное слово.

В словарь сунул нос Поттер.

— Ого, — оценил он рисуночки, — на что только народ не шел!

— Опасная вещь, — сказала я, — можно было свихнуться и превратиться практически в дикого безумного зверя.

Поттер задумчиво кивнул.

— Все хотел тебе благодарность высказать, — буркнул он.

— За рыжую? — спросила я.

Он широко улыбнулся. Да уж…

— Ее братцы меня прибить не планируют? — нарочито небрежно спросила я.

— Пока нет, — ответил Гарри, — но если что, я тебе скажу.

— Спасибо, — искренне поблагодарила я.

Ну да, рыжие пока в шоке. Как бы мне потом не пришлось безвылазно сидеть в поместье в компании Барти. Я не против его компании, но иногда и на волю выбираться хочется. А Молли вряд ли способна выстроить простейшую логическую цепочку и понять, что дело не во мне, а в том, что члены ее семейки пытались мне навредить. Перси не дурак и связываться не будет. Близнецы находятся под действием ритуала. Остается Рон. Ударить в спину или, например, попытаться столкнуть меня с лестницы он вполне может. Тут вся надежда на Поттера.

Между тем приближался первый поход в Хогсмит. Ничего такого уж интересного в деревушке не было, но выбраться из замка хотелось. К тому же я собиралась встретиться с дедом. Девочек я предупредила, и, оказавшись в деревушке, почти сразу же свернула в неприметный проулок. Вызвала Дилли и отправилась домой.

Как же хорошо увидеться со своими двумя Барти, пить чай в гостиной и спокойно разговаривать!

— Мне все это ужасно не нравится, — сказал дед, — твой декан сейчас в Мунго. И ее состояние тяжелое.

— Я нашел упоминание об одном ритуале, — Барти покачал головой. — Называется «Разделенное бремя». Если это он, то им давно не пользовались.

— Судя по названию, один человек поддерживает другого? — спросила я.

— Да, — кивнул Барти. — Этим обожали заниматься древние тираны. Иногда такой ритуал проводили над вассалами. Если не злоупотреблять, то в критический момент, например, в сражении, это позволяло объединять силы. Иногда так делали перед тем, как провести энергоемкий ритуал, от которого многое зависело.

— А некоторые таким образом избавлялись от наказания за неисполнение обязательств, — прищурилась я.

— Похоже на то, — кивнул Барти, — но описания именно этой модификации ритуала я не встречал. Но нет такого ритуала, который нельзя было переработать.

— Я не удивлюсь, если изначально речь шла о другом, — покачал головой дед. — Дамблдор стал директором Хогвартса после Диппета, который, насколько я знаю, довольно долго болел. Можно было сказать родственнику, например, что в школе надо многое менять и исправлять, для чего потребуется много сил. То же самое с Визенгамотом. После исчезновения Волдеморта дел было невпроворот.

— Но ведь вы справлялись, сэр, — заметила я.

— Это так, Гермиона, я никогда не перекладывал свою ношу на других.

— Профессор МакГоннагал могла согласиться поддержать директора, — сказала я, — она его ученица и буквально боготворит Дамблдора. Но что делать с остальными? Знаете, мне не будет жалко мистера и миссис Уизли. Но если пострадает кто-то еще?

Барти призвал зачарованное перо и, отчеркнув волшебной палочкой несколько абзацев в старинном фолианте, скопировал древний текст.

— Передай Снейпу, — сказал он, — уж не знаю, какими клятвами опутал его Дамблдор, но старого приятеля будет жалко. Кто тебя учить будет, если с ним что-нибудь случится? Да и вообще, талантливый он.

Дед кивнул.

— Меня больше удивило, что никто об этом не догадался, — сказал он, — хотя это лежит буквально на поверхности.

— Просто вы порядочный человек, сэр, — сказала я, — и сами клялись искренне. Магглы говорят, что каждый судит по себе. То есть, честный человек считает и других честными, пока ему не докажут обратное. А мошенник и вор и других считает такими же как он. Просто они еще не попались.

— Наверное, так и есть, — покачал головой дед.

Мы еще немного поговорили. Меня снабдили корзиночкой вкуснейших пирожных, и Дилли вернула меня в Хогсмит.

Там меня уже ждали.