#ex_libris #литература #писательство #длиннопост
Еще о зачинах, концовках, а также о литературных штампах. Приложение к прошлому посту о финалах классики.

Поклонники Макса Фрая хорошо знают его книгу «Идеальный роман». А кто еще не успел до нее добраться, сейчас получили свой шанс!
Это сборник неких обобщенных моделей литературных текстов, объединенных по жанрам: авантюрный роман, дамский роман, детская литература, фантастика, советская (и антисоветская) проза, ужасы, шпионский роман и т.п. От обычных пародий их отличает наличие только двух композиционных элементов: заглавия (с обозначением жанра) и развязки в один-два абзаца. Они задают исходную и конечную точку повествования.
Во вступлении автор невинно замечает, что искушение заглянуть в конец книги подстерегает даже самых стойких читателей. Так отчего бы не пойти им навстречу и не избавить от всяких скучных подробностей «посередине»? Естественно, с учетом статистики о предпочитаемых жанрах. «В этой книге вы найдете очень много детективов и женских романов <…>, много мистики, фантастики и «фэнтези», а также не лучшего пошиба эротики. И этот выбор сделан не нами», — ехидно добавляет Фрай.
В каждом разделе сборника представлены наиболее распространенные в данном жанре варианты развязок: хорошие, плохие, нейтральные (открытые финалы), резюмирующие, традиционные формулы…
Естественно, не все дамские романы завершаются хэппи-эндами:
Не забыта и мужская аудитория. Например:
(Вот так и слышится бубнёж закадрового переводчика…)
А если вы предпочитаете проверенные временем и высоконравственные отечественные идеалы, то вам предлагается, скажем…
К услугам всех поклонникам хоррора — целый ассортимент его разновидностей. К примеру, таких:
Фэнтези? Сколько угодно! Вот версия с патриотическим уклоном:
Но Фрай не забыл и про культурное наследие — как вы могли подумать! В конце концов, есть же странные люди, которые такое тоже читают. Некоторые — даже не по школьной программе.
Впрочем, тут уже, по понятной причине, пародируются не жанровые шаблоны, а так наз. идиостили: в каждом конкретном случае автор легко узнаваем. Для всех читавших — даже без подсказок в виде заглавия:
Есть и европейская «большая проза», разумеется; представлен и фольклор, и документально-художественные жанры, и еще много всего. Узнаваемо до боли:
Вот так воспаряешь духом над бренной суетой, весь по уши в тайнах мироздания… а тут к тебе из ближайшей пентаграммы прейскурант вылетает. А вы думали, сакральных знаний вам задаром отсыпать будут?

На этом собственно рекомендательная часть поста закончена: дальше идут #размышлизмы в весовой категории «научпоп» — можете смело их пропустить.
***
«Идеальный роман» пародийно развивает известную точку зрения, будто текст легко сводится к его краткому пересказу. Ведь если задано начало (заглавие), направление движения (жанр) и концовка, тогда вообще можно спокойно опустить все остальное. Остается пара клише — ссылок на «внутреннюю память».
Но эти клише — разного происхождения. И в «Идеальном романе», и в истории литературы, по которой Фрай так лихо пробежался.
В каждую эпоху они имеют свой смысл.

Этап №1: 200 и более лет назад.
Это не просто обязательный элемент произведения, но его каркас: система жанровых канонов и соответствующих им правил (то, что Д.С.Лихачев называл «литературным этикетом»). Любой молодец — «добрый», любая девица — «красная», и т.д.
Неумение писать тут, конечно, ни при чем: за 2-3 тысячи лет можно было и научиться. Это отражение представлений о неколeбимости и стройности мирового порядка с позиций некой «нормы». С тех же позиций судится и любое нарушение этого порядка (например, у романтиков). Средневековый художник тоже пишет фигуры вытянутыми и плоскими не потому, что не видит, каковы люди «на самом деле»: ему важно не жизнеподобие, а идея.
Нормативные художественные системы очень грубо можно сравнить с шахматами: черное и белое, твердо заданный статус фигур, твердо заданные правила, по которым может ходить данная фигура. Это вовсе не мешает разыгрывать уникальные шахматные партии в бесконечном числе комбинаций (хотя и при ограниченных вариантах дебюта). И если фигуры вдруг начнут ходить по непредусмотренным правилам, это не только не усовершенствует игру, но уничтожит ее.

Этап №2: 100-200 лет назад.
Количество знаний о мире и обществе достигло своей критической массы. Этическая модель мира («за что?») не исчезла вовсе, но дополнилась моделью детерминистской («почему?»). Связи между вещами оказались непрямыми, многочисленными и крайне запутанными. Стало сложно судить о жизни с прежней простотой и уверенностью. Как выразился один известный филолог, убийство дракона былинным богатырем — поступок безусловно хороший; но можно ли назвать «хорошим» убийство, скажем, старухи-процентщицы — это уже вопрос.
Так каноны превратились в «штампы», в негативном смысле слова: признак безнадежного анахронизма и примитивности мышления.
Отсюда начинается эпоха пародий. Как пример — 99 гвардейцев или Мэк-а-Мэк: Брет Гарт тут посмеялся над романтической беллетристикой.
А Д.Г.Лоуренс (автор «Любовника леди Чаттерлей») возмущался «индейскими» романами злополучного Купера:
Это типичный пример оценки текста с позиций чуждой ему эстетической системы (в данном случае — реализма). Надо полагать, Купер вполне представлял, что станет в диком лесу с дамским кринолином… но это ему абсолютно неинтересно. Романтики были равнодушны к жизнеподобию, стремясь высветить лишь сущность вещей (как они ее понимали).
И те же самые причины, которые вызвали разрушение «нормативных систем», снова вернули к жизни осмеянные штампы, но в новом качестве.

Этап №3: новейшее время (с ХХ века до сего дня). Мумия возвращается!
Итак, развитие науки, образования… И расширение читательской аудитории. Когда-то общество делилось на неграмотный народ и образованную элиту, потом появилась промежуточная прослойка: люди малообразованные, но грамотные. И желающие читать.
Есть спрос — будет и предложение.
«Массовая литература» возникла, конечно, не в ХХ веке: еще наши классики с ней сосуществовали. Но посматривали свысока на эти «романы для приказчиков».
А вот уж потом…
Герман Гессе так объяснял бурный расцвет массовой культуры в ХХ веке:
Сюжеты произведений массовой литературы — это уже последовательность механически сцепляемых клише. За ними больше не стоит никакой (искренне исповедуемой) идеи — разве что идеологемы. И то необязательно. В 1970-е годы начинает распространяться жанр game-book (вскоре реализованный и в компьютерном варианте), где читателю-игроку на каждом сюжетном перекрестке предлагается сделать выбор, определяющий ход событий. При этом результат может быть совершенно случайным (например, зависеть от выбора правой или левой дороги); или, напротив, сам выбор оказывается фиктивным (при одинаковом результате). Если за этим и стоит какая-то концепция мира, то только мира как хаоса, который предлагается осваивать в режиме игры.
Но массовая культура — это не только книги, фильмы и т.п. Вот сокращенная выдержка из энциклопедии «Культурология. ХХ век»:
На разные лады тут повторяется слово «стандартный». Зачем нужно «стандартизировать» членов общества — и так понятно; механизмы этого процесса тоже описаны: см., например: А.Я.Флиер. Некультурные функции культуры.
Каким же образом ассимилируется литература «нестандартная» (классическая, она же «элитарная»)?
См. пункт 2 списка. Она попадает в школу.
Желание привить детям основы культуры вообще-то естественно.
Но результатом прививки обычно является стойкий иммунитет. И неудивительно. С одной стороны, конечно, «слух обо мне пройдет по всей Руси великой…» и т.д. С другой — слух слухом, но эта литература никогда не предназначалась для массового чтения. Тем более детского. Тем более — детей, отделенных от произведения временной дистанцией в 100 – 200 лет.
Элитарная культура (та же русская классика XIX века) может стать частью культуры массовой только при условии полного переформатирования (= уничтожения). С помощью, опять-таки, клише. И тут включаются возможности информационной эпохи: Интернет, готовые рефераты, «краткие пересказы». Плюс тесты ЕГЭ (выбор из уже готовых вариантов ответа). Плюс клиповое мышление — одновременно причина и следствие вышеперечисленного…
В таком виде она становится условно «доступна» для потрeбителя, которого Ю.М.Лотман характеризовал так:

Как итог — тексты классиков начинают жить странной двойной жизнью. Одна — их собственная. Другая, мифическая — пересказ по принципу «чем кончилось». Информативный примерно как описание: «великая картина эпохи Ренессанса — поясной портрет безбровой женщины с одутловатым лицом и неопределенной гримасой».
В предисловии к «Идеальному роману» Макс Фрай насмешливо комментирует практику «саммари»:

В «Идеальном романе» представлены текстовые «шаблоны» всех трех типов. Но отражают они не одно и то же.
В первом случае — стиль эпохи, закрепленный в каноне «литературного этикета». Во втором — индивидуальный авторский стиль: легко узнаются произведения Гоголя, Тургенева, Достоевского, Чехова, Джойса, Умберто Эко… В третьем — стиль «клиентоориентированного» жанра масскульта. Здесь между названием и концовкой уже умещается неопределенно большое число однотипно сконструированных текстов (разделы «криминальное чтиво», «советская проза» и т.д.). В то время как в разделах «русской классики» и отчасти «современной прозы» в каждом отдельном случае подразумевается не только один-единственный конкретный автор, но часто даже конкретное произведение.
Сосуществование во времени текстов элитарной и массовой культуры В.П.Руднев называл, по аналогии с физикой, «принципом дополнительности» в литературе. (Как и повсюду, здесь у каждого явления своя ниша и своя функция.)

Какая из всего этого мораль? Ну, поскольку я пишу не статью, то очень простая.
Дорогие авторы! Забейте на страдания типа: «сие есть штамп дрожащий, или он право имеет?». Помните, что уникальность вашего творения и роль его для мировой литературы в целом и для Фанфикса в частности будет определяться исключительно тем, что вы со всем этим добром сделаете. То есть что у вас будет написано в вашем опусе. А не в его (храни нас Илуватар и все айнуры) сокращенном пересказе.

С уважением — ваш преданный многолетний читатель!