Из-за работы Ливен несколько запоздал со встречей с Нирией и почти забыл о своём основном задании. Опомнился лишь спустя недели полторы после нашумевшего конфликта Архимага с жителями. Впрочем, торопиться в этом вопросе было лишним, в конце концов, Бенерис сегодня отбыла в сторону двемерских руин, чтобы вымогать у Нелота обратно свои деньги, которые она отдала за взбунтовавшихся учеников. Лучше копать под неё без её присутствия, это факт.
Ему на руку сыграло также и то, что Бенерис в связи с проблемами в Винтерхолде большую часть дня проводила в городе, а остальную в своих покоях, разбираясь вместе с Фаральдой с запасами еды и казной и раздумывая, где бы взять ещё. В Коллегии, заготавливая запасы на зиму, не учитывали тот факт, что придётся делиться с городом. И Корир, и его жена также заболели, а данмера-управителя отправили в зону заражённых вместе с ними. Ливен был уверен, что Мейлур Селот болен. Он должен был уже заболеть, но, симптомы у него проявлялись в более мягкой форме в виде повышенной температуры и мигрени. До кровоточащих язв так и не дошло.
Хотела Архимаг того или нет, но фактическое управление городом ей пришлось взять на себя. Ливену показалось, что она даже была рада, хотя управлять городом не умела совершенно. Впрочем, никто в городе в этом вопросе помочь, кроме ярла и его семьи. А те советы давать были не в состоянии. Разве что Мейлур Селот информировал периодически. Но в большинстве вопросов касательно сложившейся ситуации и он был бессилен. Не каждый же год город разорял дракон, и начиналась эпидемия всеми позабытой болезни!
Ливен всё-таки поражался авантюризму и полёту мысли Бенерис. Очевидно она любила создавать себе проблемы, брать лишнюю ответственность и ввязываться в сомнительные мероприятия. Куда её только несёт он не понимал, и видимо никто не понимал. Все жили вокруг этого ходячего урагана, смирившись с ним. Жители не сказать, что были в восторге от нового руководства, тем более лишённого титула тана, но благодаря Коллегии они не голодали. Потом и вовсе начали относится к девушке вполне благодарно. Этого нельзя сказать о преподавателях и учёных Коллегии. Они явно не желали подвергать себя риску голода из-за тяжелой ситуации в городе, но Бенерис игнорировала возмущения делая то, что считает нужным, с помощью учеников Коллегии, Колетты и Фаральды с Толфдиром. Последние двое, конечно, исполняли поручения, стиснув зубы, однако им было стыдно за ситуацию с Гестором, так что они поддерживали её авторитет.

— Эй-эй-эй! Ты что делаешь? — Рунольв отвлёкся от письма пером и чернилами, когда увидел в своей комнате бывшего соседа, сразу же съехавшего от него, стоило только появиться свободным местам. Высокомерный эльф зачем-то забирал его мусорную корзину, наполненную истерзанными листами, на которых парень тренировался выводить буквы.
— Мусор выношу.
— Это мой мусор! — Рунольв недоумевал. — Ты что, комнаты перепутал?
— Она уже переполнена. Тебе жалко чтоли?
— Поставь обратно, я сам вынесу.
— От тебя не дождёшься, живёшь как в свинарнике!
Рунольв искренне не понимал, что за бред несёт этот остроухий. Он оглядел комнату, только пара случайно упавших листов валялись рядом с его стулом. Он ещё с армии приучился следить за собой и пространством, что его окружает. В конце концов, у него и вещей не так много, чтобы из них умудриться развести свинарник, в отличие от некоторых, которые всякими зельями по ночам воняют! А наглый сосед тем временем уже подхватил корзину. Норд показательно высокомерно глянув на альтмера, наглым тоном произнёс:
— Может тебе еще мои ботинки почистить и ночной горшок вынести? — он встретил мрачный взгляд альтмера. — Там всё свежее, как ты любишь!
Ливен с каменным выражением лица и корзиной мусора в руках задержал взгляд на Рунольве. Он хотел его убить, если честно. Мужчина мысленно старался успокоить себя тем, что чем ниже уровень интеллекта, тем похабней юмор, и не стоит обращать внимания на эту северную обезьяну… Не помогало. Он абсолютно точно хотел начистить ему лицо. Именно так! По-варварски! Ливен в жизни никогда так не злился, как в Коллегии на этого треклятого норда!
Рунольв всё также нагло смотрел ему в глаза и скоро уже не смог сдержать хохота. Его громкий заливистый смех раздался по всему зданию Зала Достижений.
— Ну у тебя и рожа! А-ха-хах!
Его смех был таким заразительным, что Ливен, сам того не ожидая, тоже вдруг рассмеялся и ощутил, что давящее чувство злобы вдруг куда-то испарилось.
— Ты, скампы тебя дери, — сквозь смех проговорил он, — получишь однажды.
Рунольв ничего не ответил и, продолжая надрываться от смеха, отмахнулся, вновь развернувшись за письменный стол.

— Ты не знал этого дурака, Хиндила, но, мне кажется, он всё-таки был в чём-то прав.
Ливен присел на стул.
— Когда говорят о неравенстве меров и людей в качестве аргумента часто выставляют наше долгожитие. Однако даёт ли нам большее времени жизни больше ума? Знаний? Умений? Хм… Возможно да. В некоторых аспектах. Но я сомневаюсь, что это такое уж большое преимущество. Мы совершенно не умеем распоряжаться временем. По крайней, мере наблюдая за людьми, я это заметил. Они всегда спешат, крайне быстро принимают решения, держат в голове одновременно несколько задач и решают их чуть ли не одновременно, чтобы достичь конечной цели. Альтмер бы на их месте сначала бы закончил одно дело и потом приступил бы к другому и результата бы достиг за гораздо больший срок. А взросление? У долгоживущих меров оно явно наступает намного позже. Волириан сверстник здешнему архимагу. Так она не уступает ему в уме, а в жизненном опыте точно превосходит.
Естественно, он не упустил возможности подробно расспросить ту старушку Бирну в Данстаре о Бенерис, услышав, что нынешний Архимаг когда-то там жила. А старушка рассказала ему, кажется, всё, даже то, что он знать теперь не особо то и хотел. Ливен нахмурившись сделал паузу и поднял взгляд на Анкано, лежащего по отношению к нему в профиль.
— Также я не могу сказать что та же Колетта по своему мастерству и своим знаниям находится на более низком уровне, чем я. А ведь она моя сверстница. Разве что она действительно кое-чего не знает, что мы изучали в Алинорском Университете. Но об её опыте в Скайриме мне тоже известно немногое. А Рунольв? В принципе его можно подписать под рядового скайримского дурака, но и это обманчиво. Он, хоть и дурень, но с головой на плечах. И так ли важна кровь, когда он вырос в голодной деревне? Разве альтмер не испытывал бы тех же трудностей? И честно говоря, его судьба так напоминает судьбы наших солдат. Идти за империю Альдмерского доминиона, отдать свою жизнь службе, лишь бы избавиться от тягот крестьянской жизни. Хотя, признаться, нашим крестьянам не на что жаловаться в сравнении со Скайримом. Здесь народ более отчаянный.
Он встал со стула и медленно прошёлся по помещению туда обратно. Заклинание теряло эффект, и он вдруг начинал чувствовать довольно противоречивые эмоции от мыслей, которые приходили в его не замутнённую эмоциями голову. Однако он предпочёл не отринуть них, а копать вглубь.
— Возможно, людские решения часто поспешны, — он обходил Анкано по кругу, — возможно они слишком эмоциональны. Однако у людей слишком короткая жизнь, чтобы терзаться раздумьями, как это любим делать мы. А эта идея, заложенная в основе Талмора. Она действительно шита белыми нитками, если начать копать и проверять все факты, на которых она основывается.
Ливен уже обошёл Анкано и вернулся на прежнее место.
— Наверное, тяжело тебе это слушать. Также, как мне тяжело об этом думать, — он осёкся и покосился на лицо мёртвого эльфа. — Вообще, я никогда не думал, что стану разговаривать с трупом, — он холодно усмехнулся и замолчал на полминуты, о чём-то мрачно размышляя.
Вскоре Ливен нарушил паузу:
— Я сейчас помогаю врагу в его рядах. Спасаю жизни этих людей. Это так странно… Очень странно. Это делает меня будто бы… Счастливым? — он, поморщившись, покачал головой.
Ливен вдруг обратил внимание сложенный талморский плащ на табурете и подошёл к нему. Выглядел вполне опрятно. Были небольшие следы боя, огня, но их форма неплохо защищала от вражеской магии. Он провёл рукой по чёрной коже, ремням, золотистым застёжкам. Альтмер взял форму за плечи и развернул перед собой. У него возникла мысль надеть её, но что-то внутри сопротивлялось. И вовсе не потому, что одежда была снята с трупа, совсем нет.
Здесь было что то другое, и от осознания этого факта он напрягся. Ливен опустил руки с плащом в руках и закрыл глаза, глубоко вздохнув. В сознании замелькали пейзажи родного Архипелага, море, берега, тепло. Он проносился над ними будто смотрел с точки зрения пролетающей над городом птицы. Вдруг увидел лицо своей жены, потом дочери… услышал резкий душераздирающий крик из глубин сознания, с промелькнувшими картинками массового повешения на стофутовой виселице. Не самое приятное воспоминание детства, которое он давно забыл. Открыв глаза, Ливен выпустил талморский плащ из рук.

Альтмер отпустил заклинание, когда Нирия вошла. Она его не заметила и начала осматриваться.
— Приветствую, — сказал он, заставив её вздрогнуть.
Она развернулась к нему.
— Ты опоздала, что произошло? — с недоверием произнёс он и двинулся вглубь комнаты.
— Да… Обсуждали текущие дела Коллегии. Все крайне недовольны решением Бенерис помогать городу запасами и деньгами. Так что… можно быть уверенными, что нашей работе не помешает никто, — она легко улыбнулась и посмотрела на эмиссара.
Ливен прищурился.
— Кто ещё знает помимо тебя? — отчеканил он, чем ввёл собеседницу в ступор.
— Никто, — удивившись вопросу ответила она.
— Никто не должен. Хочу чтобы ты запомнила: если кто-то узнает обо мне или хотя бы догадается, — он начал разворачивать письмо Нирии. — Твоя тайна тоже будет раскрыта. И поверь мне, тебе в этом случае несдобровать. Уж Талмор позаботится, поверь. Ты должна мне говорить только правду, ясно?
Нирия побледнела, прищурилась и, стиснув губы, кивнула. Ливен, вглядываясь ей в глаза, продолжил.
— Поэтому сейчас я повторю свой вопрос, — демонстрируя её письмо вновь спросил он. — Никто точно не знает о том, кто я?
Она помотала головой.
— Никто. Ни у кого и в мыслях нет. Даже я была удивлена сегодня.
— Хм, — он усмехнулся. — В это верю. Кто-нибудь знает, где ты сейчас?
Она промолчала. Он напрягся.
— Тебя видели?
— Возможно… не знаю.
Он выдохнул, сложил письмо и убрал его за пазуху.
— Ладно. Решим этот вопрос. Предлагаю перейти к делу.