— Я буду на Гриффиндоре, — гордо сообщил Рон.
— Откуда ты знаешь? — спросил Гарри. — В смысле, только если ты не ленивый вероломный идиот, ты можешь оказаться на любом другом факультете.
— Вся моя семья училась на Гриффиндоре, — объяснил Рон.
— И что? Разве родители-гриффиндорцы обязательно должны вырастить гриффиндорцев из своих детей? — спросил Гарри, немного паникуя при мысли, что из гриффиндорцев получаются такие ужасные родители, что их детям приходится быть храбрыми, чтобы выжить.

— Отец говорит, что в Дурмстранге рациональнее относятся к Темным Искусствам, чем в Хогвартсе, — донеслись до них слова Драко. — Однако мама воспротивилась, решительно заявив, что не позволит своему ребенку носить форму Дурмстранга даже под страхом смерти. Признаться, я могу ее понять. Ну серьезно, кто в наши дни носит мех?

— Я вытащила своё зеркало на случай, если я нечаянно встречусь взглядом с василиском, чтобы со мной было всё в порядке.
— Печален тот день, когда впадение в полное оцепенение признаётся широкими массами «порядком», знаете… — протянул Гарри.

— Я считаю, что Кубок Школы — это общешкольный заговор с целью воспитать как можно больше учительских подлиз и поощрить подхалимское поведение всех учеников. Мы со Снейпом делаем все возможное, но мы не можем проиграть гриффиндорский Кубок Школы в одиночку!
— Верно, — кивнул Рон. — Если даже вам удастся это, Дамблдор все равно закончит год тем, что присудит Гриффиндору четыреста баллов за какую бы то ни было глупость, которую ты и все, кто настолько глуп, чтобы соглашаться с тобой без каких-либо объяснений, кроме твоего «шрам сказал, что это хорошая идея», решат сделать и в результате которой ты загремишь в Больничное Крыло на всю последнюю неделю учебы.

— Здравствуйте, профессор, — тепло отозвался Гарри. — Что вы здесь делаете?
— Я всегда проявляю озабоченность, когда василиск атакует моих студентов, — пояснил Дамблдор.
— Неплохая политика, — кивнул Гарри.

Снейп первым пришёл в себя от шока и быстро заставил змею исчезнуть.
— Благодарю, профессор, — радостно воскликнул Гарри. — Я рад, что вы посчитали целесообразным убрать беспорядок, вызванный вашим советом Драко применить данное заклинание. На случай если кто-либо заинтересуется, — теперь, когда мои способности в парселтанге стали достоянием общественности, я официально заявляю, что готов перевести для вас любой разговор, который бы вы хотели провести со змеёй — любой змеёй, мне без разницы, только принесите её мне, — в течение какого угодно времени по цене десять сиклей за пять минут, — Гарри мог поклясться, что слышал, как где-то в зале издала раздражённый стон Гермиона. — Я также хочу ещё раз повторить, что не являюсь наследником Слизерина, а если бы и был, то совершенно точно не стал бы тратить целое состояние на зелье мандрагоры, а начал бы распродавать его. Но нет, вместо этого я раздаю его бесплатно каждому, кто нуждается в этом, не извлекая для себя никакой выгоды, — Гарри остановился. — Ну, технически я использую это как налоговый вычет, но помимо того всё это совершенно бескорыстно.

— Что произошло? Ты победил Волдеморта? Зачем ты вернулся? Все умерли? Расскажи мне все подробности, — потребовал Сириус.
— Ну, хм, Дамблдор заставил Снейпа содействовать ему в своем суициде в конце шестого курса, но не удосужился никому об этом сказать, так что мы все думали, что Снейп — злодей, до тех пор, пока он не умер в конце того года, который должен был быть моим седьмым курсом, если бы Волдеморт не захватил Министерство за полмесяца или около того до начала учебы. Я провел большую часть года в адском походе, погибло несметное количество людей, включая Римуса, Тонкс и Фреда, и я убил Волдеморта после того, как он убил меня. О, и Римус и Тонкс поженились.
— ... Что ты сказал там в конце? — переспросил Сириус.
— Римус и Тонкс поженились, — с невинным видом повторил Гарри.
— Нет, до этого. Насчет того, что Волдеморт убил тебя, — уточнил Сириус.
— А, ну, он убил меня, и я мило поболтал с духом Дамблдора, который сообщил мне, что только потому, что это происходит у меня в голове, это не становится неправдой, а потом мне стало лучше.
Сириус просто уставился на него.
— Я воскрес, — улыбнулся Гарри. — Очевидно, я выжил только из-за силы любви.
Сириус застонал.

— Это автобиография профессора Локхарта «Я — волшебник». Что такое? Ты разучился читать, или ослеп, или что?
— Нет, — прорычал Драко. — Ты не видел отрывок о моём происхождении?
— Нет, не видел, — искренне ответил Гарри. — Не все вокруг одержимы твоим происхождением, Драко.
— Он посвятил целую главу тому, как «трогательная история» тайной любви моей матери и профессора Снейпа изменила его жизнь! — завопил Драко.
— У твоей матери была интрижка с профессором Снейпом? — повторил Гарри, широко распахнув глаза.
— Нет, — мрачно ответил Драко.
— Но ты только что сказал… — начал Гарри.
— Локхарт услышал эту идиотскую сплетню, которую ты пустил, поверил ей, опубликовал это, и теперь все его безумные фанатки поверят в неё, и это никогда не закончится, — стенал Драко. — Надеюсь, ты счастлив.
— Я всегда счастлив, — беспечно произнёс Гарри.

— Поттер! Скажите мне, почему вас не было на пиру.
Гарри уставился на Снейпа.
— Мы уже сказали, профессор. Мы пошли на Юбилей Смерти Ника. У нас есть куча свидетелей. Конечно, они все мертвы, но вы же не живист, правда?
Несмотря на то, что Снейп почти на сто процентов был уверен, что это плохая идея, он вынужден был спросить:
— Живист?
— Человек, который осуждает кого-то в зависимости от того, жив тот или мёртв, — сразу же ответила Луна.