А тем временем, наш Валар поднапрягся, и таки смаргулился!

Белый том. 92. За чертой

В Хогвартс в этом году они собирались тихо, без прежней суетливости. Возможно, всё дело в том, что из многочисленных Уизли в школу возвращались только Рон и Джинни. Близнецы ещё до рассвета отбыли на работу вместе с отцом, Сириус добирался «своим ходом», что бы это ни значило, а миссис Уизли приложила всю свою энергию тщательно контролируя всё вокруг, настаивая на том, чтобы они как можно раньше собрали чемоданы. Гермиона слышала недовольный голос Рона и хлопанье дверей как минимум десять раз, прежде чем всё наконец-то стихло.
Но факт оставался фактом. Многое изменилось. Вместе с суетой и привычным гамом исчез неуловимый флёр беззаботности и радостного предвкушения перед отправлением в Хогвартс. Впервые за много лет Гермиона не чувствовала прежней тяги к волшебной школе. И догадывалась о причинах. Там не будет его. Новый, крайне одинокий учебный год. Без Гарри. Конечно, с другой стороны рядом остаётся Рон, но… Разве можно обмануть саму себя? И нужно ли?
Гермиона в очередной раз беспокойно повернулась в постели, сжала в кулаке ткань наволочки, вздохнула. Чемодан был собран. Проверен. Потом разобран и собран ещё раз. Просто так, чтобы точно ничего не забыть. Она лежала в своей комнате в доме Блэков, вслушиваясь в тишину и чуть ли не физически чувствуя, как в груди возится и кишит тревога. Неровный, моргающий свет уличного фонаря высветил из темноты пустую кошачью переноску.
Гермиона выдохнула, прикусила губу, съёжилась, запретила себе плакать. Ведь рыдания никак не изменят ситуацию. И не помогут Гарри. И вообще нет ничего унизительнее, чем ныть в подушку. Ладонь будто сама собой сжала ткань наволочки, разжала. Гермиона с силой зажмурила глаза, не выдержала, рывком скинула одеяло и потянулась к тумбочке. К тумбочке, на которой тут же появился флакончик с зельем. На губах остался вкус рябины. Она снова легла. Закрыла глаза. Заснула. Пусть и с помощью магии, но всё-таки заснула.

***

Хогвартс-экспресс алой змеёй неуловимо двигался к цели, периодически исчезая в туннелях, из-за чего временами купе погружалось в полную темноту. Пол слегка покачивался под ногами, но было крайне сложно не поддаваться ностальгии. Особенно когда он дошёл до вагона, разместил багаж на полке и вслушался в возбуждённый гомон юных голосов.
Тут и там хлопали двери, раздавался смех, слышался глухой хлопок, будто бы где-то лопнул надутый бумажный пакет — это кто-то в пух и прах проигрался в подрывного дурака. В вагоне старших курсов было гораздо тише, но не трудно догадаться, что всё самое интересное происходило за закрытыми дверями. Он сел к окну, некоторое время наблюдал за пробегающими мимо пейзажами. Вздохнул, расправил мантию, вытащил из саквояжа пергамент, перо и чернила. До исполнения его замысла было очень далеко. И тем больше поводов поскорее приступить к работе. Сегодня же. Сейчас.

***

Гермиона вот уже несколько минут рассматривала это странное приглашение. Незнакомая второкурсница со Слизерина уже давно ушла, оставив дверь в купе открытой.
— Наверное, стоит пойти? — неуверенно предположил Рон.
— Пожалуй. — согласилась Гермиона. В конце-то концов, профессору не за что её отчитывать, да и из купе будет повод сбежать. И часть пути не придётся слушать бредовые подозрения Рона о том, что Малфой непременно протащит в школу тёмно-магический артефакт.
С чего Рон это вбил себе в голову, Гермиона до сих пор никак не могла взять в толк. Но с самого похода в Косой переулок у них буквально не было других тем для разговоров. И никакие доводы на Рона не действовали. Ни то, что Малфои не стали бы прилюдно покупать что-то запрещённое среди белого дня, ни то, что самому Драко Малфою даром не нужно подставлять себя и проносить в школу что-то связанное с тёмной магией. Обычно Рон на все эти доводы повторял, что Гермиона ничего не понимает. Гермиона соглашалась. И разговор затихал, чтобы через пару часов начаться сначала.
«Да и вообще, в Лютном переулке продаются не только тёмные артефакты.» — в очередной раз про себя добавила Гермиона. Об этом она услышала от Нарциссы Малфой ещё в начале лета. И не только об этом. О магии, сквибах чистокровных родов, работе судебной системы в Министерстве, действии Сыворотки правды, окклюменции, легиллименции… Гермиона узнала многое. И предпочла больше не пытаться убеждать кого-либо в своей правоте, даже друга.
На выходе из вагона она нос к носу столкнулась с Невиллом. Тот удобнее перехватил горшок с каким-то растением. Меж пальцев она заметила зажатый пергамент, точно такой, какой передали ей.
— Привет. Пойдем вместе? — первой нарушила молчание Гермиона.
— Тебе тоже передали? — посторонился Невилл, пропуская её вперёд. — Слава Мерлину, я уже думал, что буду разговаривать с профессором один на один. Я хочу сказать, год ещё не начался, разве мы могли уже вляпаться в неприятности?
— Скорее всего, профессор хочет нас, как старост, о чем-то расспросить, не стоит волноваться. А что это у тебя? Явно не мимбулус мимблетония… — полуобернулась Гермиона и ободряюще улыбнулась Невиллу. Таких вот улыбок в её арсенале тоже прибавилось. И тактика явно сработала: Невилл расслабился и начал рассказывать о своём новом питомце, попутно открывая перед ней двери. Только у самой двери купе преподавателя он спохватился и замолчал, смущённо посмотрев на Гермиону.
— Наверное, стоит постучать?
— Расслабься. Мы ведь по приглашению, помнишь?
За шумом движения поезда и гулом голосов она услышала свой собственный троекратный стук и уверенное «войдите», сказанное хорошо поставленным, звонким голосом. Невилл открыл перед ней дверь купе и сам вошёл следом. Как и предполагала Гермиона, здесь присутствовали исключительно старосты.
В центре купе стоял овальный стол, вокруг него глубокие кресла в серебристо-зелёных цветах. Профессор сидел во главе стола, со своими пышными усами почему-то напомнив Гермионе огромного моржа. За столом уже сидели Эрни Макмиллан с Ханной Аббот, Малфой и Паркинсон. Чуть подальше от остальных сидел Голдштейн, почему-то в одиночестве.
— Добро пожаловать, располагайтесь! — расплылся в дружелюбной улыбке профессор. — Мы совсем вас заждались!
— Извините, профессор. — мягко улыбнулась в ответ Гермиона. — Мы немного заговорились по пути.
— Ничего-ничего, это не преступление! — махнул рукой профессор. И когда они сели, он прочистил горло. — Меня зовут Гораций Слизнорт, я буду вашим новым профессором в Хогвартсе. Думаю, вы простите мне желание пообщаться со всеми вами как можно раньше? Так сказать, в неформальной обстановке. — в ответ на смущенную улыбку профессора все кивнули. Гермиона снова сдержанно улыбнулась. — В нашей дружной компании не хватает разве что мисс Патил?
— Ей нездоровится, она попросила меня передать извинения. — пробормотал Голдштейн под вопросительным взглядом профессора.
— Что ж, не страшно, в Хогвартсе у нас будет много времени. — хмыкнул в усы профессор и энергично хлопнул в ладоши. — А теперь желаю всем приятного аппетита. Насколько я помню, в поезде по традиции подают одни сладости, чтобы после впечатлить учеников праздничным пиром. Но сахар в больших дозах…
— Всё равно, что белый яд. — закончила Гермиона, угадав продолжение. Мама повторяла эту фразу так часто, что продолжение просилось на язык само собой.
— Точно так! — профессор улыбнулся и пристально посмотрел на Гермиону. — Как вас зовут, юная леди?
— Грейнджер. Гермиона Грейнджер. — уверенно ответила Гермиона.
— Вы случайно не родственница Гектора Дагворта-Грейнджера? — переспросил он.
— Нет, сэр. Я — маглорождённая. — поджала губы Гермиона и вздёрнула подбородок вверх с вызовом, выпрямила спину, буквально чувствуя скользящие по ней внимательные взгляды.
— Ещё лучше! — улыбнулся профессор, моментально интонацией разрядив обстановку. — Вы не подумайте, что я человек с предрассудками, вовсе нет. Совсем наоборот, я считаю, что интеллект и магические способности не имеют пола или статуса крови. Стереотипные ограничения, знаете ли, никому не на пользу. Да и, если совсем откровенно, когда я преподавал в старом-добром Хогвартсе, одной из моих любимых учениц была как раз маглорождённая волшебница. Клянусь Мерлином, она могла бы стать самым юным мастером зельеварения на одной ступени с Северусом Снейпом.

Впрочем, выпуск, о котором идёт речь, в целом был весьма богат на таланты, пусть некоторые и раскрылись значительно позже.
— А как звали ту ученицу, о которой вы говорите, сэр? — поинтересовалась Паркинсон. И Гермиона почему-то подумала, что уже знает ответ.
— Эванс. Лили Эванс. — погасил улыбку профессор и глубоко вздохнул. — Очень добрая девушка со скверной судьбой. Будто в насмешку из жизни первыми уходят самые яркие и талантливые из нас… Впрочем, ладно, отложим философские разговоры на попозже. Налетайте, это будет отличным подкреплением сил перед прибытием в Хогвартс.
Гермиона, как и многие, только сейчас обратила внимание на еду. Запечённая птица, рыба, несколько глубоких салатниц, холодный чай, кофе, лимонады… Этот стол по разнообразию вполне мог бы соперничать с пиром в Хогвартсе. Подавая пример, профессор первым взял с блюда солидный кусок фазана. Гермиона почему-то вдруг почувствовала себя растерянно.
— Помочь? — улыбнулся Невилл. — Что тебе положить?
— То, что будет прилично, с учётом, что у меня внезапно пропал аппетит. — тихо ответила Гермиона, нахмурившись. Пристальный взгляд Эрни Макмиллана ей отчего-то очень не понравился. Благо хоть Голдштейн был занят исключительно содержимым собственной тарелки, а профессор о чем-то негромко переговаривался с Малфоем и Паркинсон, за стуком приборов можно было разобрать разве что отдельные слова. Наверняка всему виной были какие-то чары.
— Тогда стоит начать с салата. — кивнул Невилл, начиная наполнять её тарелку. — Ты молодец, кстати. Отлично держишься.
— О чём ты? — переспросила Гермиона.
— Ну, не трудно догадаться, что в этом году ты будешь… Популярна, в некотором роде. Кроме тебя и Гарри никто не знает, что случилось. Я бы, например, точно не справился. Вечно теряюсь, если понимаю, что на меня смотрят. — Невилл остановил взгляд на блюде с фазаном, явно выискивая кусок поменьше. — Как ты понимаешь, бабушка обычно моему смущению не рада. Это доставляет уйму проблем на официальных визитах.
— Думаю, бабушка гордится тобой больше, чем ты думаешь. — успокаивающе заметила Гермиона. — А я… Я просто быстро учусь, вот и всё. Невелика заслуга.
Невилл покачал головой, но предпочёл не спорить и принялся за еду. После салата у Гермионы окончательно кончился аппетит, так что она ограничивалась тем, что тянула холодный чай из высокого бокала и прислушивалась к разговорам за столом. Вопреки ожиданиям, у неё не спросили ничего конкретного. Но она чувствовала, что что-то как будто зреет в воздухе.
Конечно, это могло бы быть и просто дружеским приглашением. Только вот Гермионе не верилось, что всё это происходило исключительно просто так. Хотя, стоит отдать должное, хозяином профессор Слизнорт был радушным, а собеседником достаточно интересным. Когда разговор зашёл о действии оборотного зелья, Гермиона даже заслушалась.
Обед кончился также неожиданно, как и начался. Профессор ласково со всеми попрощался и пожелал приятного путешествия. Гермиона сама не заметила, как невольно улыбнулась ему в ответ. Ведь нельзя сказать, чтобы в этом купе ей не понравилось…
Только за дверью Гермиона окончательно очнулась, беспомощно тряхнув головой.
— Всё хорошо? — уточнил Невилл, коснувшись её руки.
— Да, наверное. — Гермиона слегка сжала его ладонь и улыбнулась. — Спасибо за поддержку. У меня ощущение, будто во время обеда мы…
— Прошли какую-то проверку? — закончил за неё Невилл. Гермиона кивнула. — Возможно, мне тоже так показалось, И, если мы правы, то это не последнее приглашение…
— И? — поторопила его Гермиона, направившись в собственное купе. По покрасневшему Невиллу было видно, что он как будто не решается озвучить какой-то вопрос. Несколько раз за пару минут он набирал в грудь воздуха, открывал рот, но в итоге отводил глаза и замолкал обратно.
— Ты не откажешься меня сопровождать, если такое формальное приглашение повториться? По-дружески. Просто Полумне Слизнорт чем-то не понравился, она с ним столкнулась в коридоре, с моей стороны было бы нечестно настаивать и вести её с собой. А с кем-то другим кроме тебя мне… Неспокойно. — под конец фразы голос Невилла стал совсем тихим, а взгляд он окончательно отвёл в сторону.
— Да, конечно, я с радостью. — удивлённо согласилась Гермиона. С чего бы это Невиллу так часто смущаться в её присутствии? — Это правда хорошая мысль. Если подумать, я тоже не хочу идти непонятно с кем. Да и не с кем, не Рона же мне с собой звать на подобные мероприятия.
— Да уж. — покачал головой Невилл, открывая перед ней в очередной раз дверь. — Он всё ещё не успокоился? Летом ситуация между вами была напряжённой, судя по твоим письмам.
— Прости, я тебе здорово надоела наверное своими жалобами. — вздохнула Гермиона. — Если вкратце, нет. Теперь он уверен, что Драко задумал что-то опасное. Например, протащить опасный тёмный артефакт в школу.
— Чтобы что? — не понял Невилл.
— Понятия не имею. Я, честно говоря, устала разбирать теории мирового заговора. — пожала плечами Гермиона и остановилась перед дверью своего купе. Обернулась, скрестила руки на груди. — В любом случае, спасибо. За всё.
— Пожалуйста. — ответил Невилл, расцветая тёплой улыбкой. — Увидимся в Хогвартсе, мне нужно вернуться к Полумне.
— Хорошо. — согласилась Гермиона. И не выдержала, вдогонку озвучив вопрос, который упорно вертелся в её голове. — Послушай, а Слизнорт… Профессор Слизнорт. Чем он Полумне так не понравился? Он ей что-то сказал или что произошло?
— Нет. — поразмыслив, ответил Невилл. — Но она сказала, что он — уроборос. Уроборос, которому нельзя доверять. И больше ничего.
— Понятно, пока. — попрощалась Гермиона и вошла в купе.
— Вернулась. — встрепенулся Рон. — Чего хотел профессор? Сказал что-то важное?
— Ничего конкретного. — ответила Гермиона и полезла в чемодан за книгой. — Видимо, хотел просто познакомиться со старостами.
— О. Ясно. — поморщился недовольно Рон и снова уткнулся в Пророк, уделяя много внимания колонке со спортивной сводкой. Гермиона пожала плечами и погрузилась в Расширенный курс зельеварения. Правда, сосредотачиваться на чтении удавалось с трудом.
«Почему уроборос? И почему ему нельзя доверять? Что такого увидела Полумна, чего не заметила я?» — спросила сама себя Гермиона, вздохнула, перевернула страницу. Прикусила губу. Ей нужны были ответы. И существовал один человек, способный их дать. Женщина, знающая о магическом мире почти всё. И немного больше. Оставалось надеяться, что Нарцисса Малфой не посчитает Гермиону излишне навязчивой. И ещё Виктор… Решено. Она будет писать письма. Сегодня, сразу после ужина.

Примечания:
Валар Моргулис! Вот и новая глава! Надеюсь, ваш понедельник прошёл хорошо, а выходные — отлично. Мои планы не совсем сбылись, но это не страшно, за лето у меня будет много времени их реализовать. Никогда не расстраивайтесь, когда что-то не получается в моменте, в конечном итоге, всё будет хорошо.
Всё течёт, всё меняется... Даже Гермиона Грейнджер. Приятного чтения!

за лето у меня будет много времени их реализовать.

всё будет хорошо.

Она лежала в своей комнате в доме Блэков,

вслушиваясь в тишину и чуть ли не физически чувствуя, как в груди возится и кишит тревога. Неровный, моргающий свет уличного фонаря высветил из темноты пустую кошачью переноску.

Гермиона выдохнула, прикусила губу, съёжилась, запретила себе плакать. Ведь рыдания никак не изменят ситуацию. И не помогут Гарри.

И вообще нет ничего унизительнее, чем ныть в подушку. Ладонь будто сама собой сжала ткань наволочки, разжала. Гермиона с силой зажмурила глаза, не выдержала, рывком скинула одеяло и потянулась к тумбочке. К тумбочке, на которой тут же появился флакончик с зельем. На губах остался вкус рябины. Она снова легла. Закрыла глаза. Заснула. Пусть и с помощью магии, но всё-таки заснула.

«Да и вообще, в Лютном переулке продаются не только тёмные артефакты.» — в очередной раз про себя добавила Гермиона. Об этом она услышала от Нарциссы Малфой ещё в начале лета. И не только об этом. О магии, сквибах чистокровных родов, работе судебной системы в Министерстве, действии Сыворотки правды, окклюменции, легиллименции… Гермиона узнала многое. И предпочла больше не пытаться убеждать кого-либо в своей правоте, даже друга.

За шумом движения поезда и гулом голосов она услышала свой собственный троекратный стук и уверенное «войдите», сказанное хорошо поставленным, звонким голосом.

Невилл открыл перед ней дверь купе и сам вошёл следом.

Как и предполагала Гермиона, здесь присутствовали исключительно старосты.
В центре купе стоял овальный стол,

вокруг него глубокие кресла в серебристо-зелёных цветах. Профессор сидел во главе стола, со своими пышными усами почему-то напомнив Гермионе огромного моржа. За столом уже сидели Эрни Макмиллан с Ханной Аббот, Малфой и Паркинсон. Чуть подальше от остальных сидел Голдштейн, почему-то в одиночестве.

«Почему уроборос? И почему ему нельзя доверять? Что такого увидела Полумна, чего не заметила я?» — спросила сама себя Гермиона, вздохнула, перевернула страницу.

Прикусила губу. Ей нужны были ответы. И существовал один человек, способный их дать.

Женщина, знающая о магическом мире почти всё. И немного больше. Оставалось надеяться, что Нарцисса Малфой не посчитает Гермиону излишне навязчивой. И ещё Виктор… Решено. Она будет писать письма. Сегодня, сразу после ужина.

Решено. Она будет писать письма. Сегодня, сразу после ужина.

Samus2001
Нарцисса учит жизни. Та самая Нарцисса, которая в доме мебель, и обязанная жить на своей половине.

Вообще, эти попытки гха рассказать, как герминога изменилась за лето и стала лучше под влиянием малфоев, они вызывают желание плакать. Кровавыми слезами.

Стал бы Слагхорн вообще суетиться и кататься в поезде с детишками, тратя время?

особо не научишь.

Женщина, знающая о магическом мире почти всё

А здесь не вижу никого, кто бы его мог настолько заинтересовать.
Врочем, ему и в Хогвартс возвращаться смысла особого нет — но тут рельсы не отпустят, как можно.

Кстати!
Я правильно понимаю, что защиты от Волдеморта и его сторонников у Гарри больше нет? Он же к Дурслям летом не вернулся.