Глаза её любимого первого — но в новой ипостаси — мужа. Герра Сигнуса фон дер Фёгельвайда. Личность недавно умершего сына герра Конрада, который принес с собой флакон его сохранившейся под чарами стазиса крови. И передал ей его документы.

С этого дня Гермиона вышла в третий раз замуж, прибавив к череде своих фамилий и фамилия германских родичей Сириуса.

Её муж тоже зашевелился, войдя во второй раз в ней. Обновленное тело, более жилистое, более высокое и с иными атрибутами свело ее с ума и на время она перестала думать.

— И то, что было в ритуальной комнате нам надо каждый год повторять, пока можем? — спросил он через время, а его глаза горели веселием.

— Надо, — вздохнула Гермиона. — Мы все одна семья, а семья должна этим временами заниматься.

— Сообща?

— Только сообща. Никакие индивидуальные заявки не разрешены. Иначе возникнет вожделение, а вожделение приведет за собой грех.

— А что с детьми? — спросил муж.

— Все первенцы будут Блэками. Следующие — как родители решат. Но, все волшебные рода восстановятся, получив своего наследника, — ответила Гермиона и удовлетворенно протянулась. Между ее пальцами задымилась тонкая коричневая сигаретка.

— А тот, который зародился в тебе?

— Ооо, этот будет специальный ребенок. Ты сам его увидишь. У нас родится О-на-эгра, но в новом, человеческом обличье. Это было наша плата за её содействие в твоем оздоровлении. Я согласилась на все, чтобы снова обрести тебя, мой Сири!

— О, Эмми, как я люблю тебя...

Потом выпрямили, высветлив, расчесали и расстелили густой волной у нее на спине.

Она провела весь день в магическом салоне красоты.

Обновленное тело, более жилистое, более высокое и с иными атрибутами

Сила, ловкость, интеллект, удача?

Напомнило зизишное "дорохо-бохато", только с Герминогой

Рядом с кроватью, на прикроватной тумбочке вдруг возник поднос, на котором, скворча и наполняя воздух обалденными ароматами, дразнила его обоняние горячая сковородка с поджаренным беконом, яичницей-болтуньей и нарезанными на кусочки помидорками. Несколько тонко нарезанных ломтиков чуть-чуть поджаренного хлеба лежали под салфеткой в корзинке рядом со сковородкой. Большой кофейник, полный ароматного кофе, дополнял картину воплощённого совершенства.

Вздохнув с наслаждением, не ожидая специального приглашения, Сириус набросился на еду, как в последний раз в жизни. Вкус пищи был такой же божественный, как и её аромат. Ему показалось, что впервые с момента побега из Азкабана, он ест настоящую, здоровую и сытную пищу.

Он съел всё. Под конец, хихикнув над собой, облизал дно посудины языком, погладил свой впалый после длительного голодания в тюрьме и двухдневных пренеприятных переживаниях у белого друга живот, потянулся и упал назад в пахнущую цветами постель.

если Гермиона такая засранная замухрышка, в жизни не ухаживавшая за собой, то как там ее муж (кто там, Сириус Белка?) полюбил?

Большой кофейник, полный ароматного кофе, дополнял картину воплощённого совершенства.

Никакой любви, просто она сильная ведьма, которая способна подарить роду наследника и вернуть былое величие™ — то есть девочке и её родителям задурили мозг так, что она начала плодиться и радоваться, когда её ритуально пускают по кругу.

белого друга

А это что за метафора??? Унитаз так окрестили?

Его там со всех щелей полоскало, очищающее зелье же.
Facepalm.jpg

enemytosss

Вертелся на унитазе, как пес, гоняющийся за хвостом? :)

Не помню, приносил или нет, но
https://fanfics.me/request3292

Samus2001
Два дня!

Samus2001
Осталось нечто, способное после двухдневного дриста и блёва сожрать завтрак мадам Зизи и не поморщиться.

— Скажи мне, Гермиона, ты получила письмо от своих родителей? — спросил он, загадочно скривив губы в ухмылке.

— Письмо? — округлила глаза девушка. — Нет, не получала…

— Не получила потому, что Молли перехватила его и бросила его на своей кровати, чтобы прочитать его попозже вечером. Кричер это заметил и забрал письмо. На, читай его, — прокашлялся Сириус и хлопнул белым конвертом по столешнице. — Потом поговорим.

Гермиона немедленно вскрыла письмо и автоматически подхватила выпавшее оттуда золотое колечко. Она начала читать. По мере прочтения она то краснела, то бледнела. Став в конце пунцовой, она промямлила:

— Это невозможно… Как они могли…

И прочитала письмо во второй раз, чтобы удостовериться в его содержании.

Опустив безвольно руки, она потупила взгляд, не смея смотреть на молодого мужчину. Но через некоторое время не сдержалась и подняла глаза. Блэк сидел со смущённым видом и был совсем не похож на себя обычного — шебутного, безбашенного, чем-то напоминавшего близнецов Уизли. В её голове возник вопрос: с чего бы и с каких пор он стал замечать её. И видеть в ней девушку на выданье, а не просто безымянную гостью. Хотя, в письме родителей, кроме кольца, она нашла и какое-то странное свидетельство о происхождении её отца.