Кхал Зорро восседал на своём огромном жеребце цвета угля и смотрел на расположившийся перед ним вольный город Квохор. Позади кхала же расположился его огромный кхаласар. Орда из пятидесяти тысяч дотракийцев.

Дотракийцы — настоящее проклятие Эссоса. Это кочевой народ, не имеющий постоянных поселений, кроме Ваэс Дотрак, и кочующий по бескрайним степям так называемого Дотракийского Моря. Культура дотракийцев целиком и полностью зависит от лошадей, и себя они называют «конными владыками». Само название народа дотракийцев означает на их языке просто «всадники», «те, кто ездит верхом».

Кожа у дотракийцев смуглая, красно-коричневого цвета и у них узкие раскосые глаза. Это агрессивная нация, не привыкшая самостоятельно возделывать свой хлеб, и предпочитающая грабить соседей в ходе бесконечных конных набегов.

Дотракийцы объединены в племена — кхаласары. В крупнейших кхаласарах может ездить до ста тысяч всадников; впрочем, кхаласары подвержены легкому слиянию и еще более легкому раздроблению. Кхаласаром управляет вождь — кхал. Его жена называется кхалиси, а сын-первенец и наследник — кхалакка. Ближайшее окружение кхала, так называемые кровные всадники — не просто телохранители, но члены братства, с которым кхал разделяет боевые трофеи и женно не коня. Кровные всадники обязаны следовать за кхалом в битвах, а после его смерти — в загробный мир, покончив с собой.

Кхаласар — не армия, а именно кочующее племя, в котором все от мала до велика умеют ездить верхом, так что дети, женщины и старики сопровождают дотракийских воинов в любом переходе и в любом набеге на соседей. В повозках возят беременных женщин, совсем уж маленьких детей, немощных стариков и евнухов. Из-за тёплого климата Эссоса дотракийцы не испытывают необходимости в сколько-нибудь обустроенных жилищах: вожди живут в легких шатрах, тогда как большая часть кхаласара обходится шалашами или навесами из пряденой травы для защиты от дождя.

В ходе конных походов дотракийцы грабят и сжигают все поселения, какие только могут захватить; всех оказывающих сопротивление при этом убивают, а прочих жителей захватывают в рабство и присоединяют к кхаласару или продают в Залив Работорговцев. Многие боевые трофеи свозятся в священное для дотракийцев место — их единственный город Ваэс Дотрак. Здесь под страхом смерти запрещено носить оружие и проливать кровь. Впрочем, большинство народов Эссоса не чурается поддерживать с дотракийцами мирные отношения, в том числе и приезжать на большой базар в Ваэс Дотрак. Здесь же постоянно обитает дош кхалин бывшие кхалиси, ибо кхалы никогда не доживают до старости.

Свои волосы дотракийские мужчины заплетают в косы и умащивают ароматными маслами. В косы вплетаются колокольчики, имеющие важное значение в обществе дотракийцев. Каждая победа дает дотракийцу право вплести новый колокольчик в косу, в случае поражения коса срезается.

В кхаласаре кхала Зорро было пятьдесят тысяч человек и почти тридцать тысяч мужчин, могущих сражаться. Он ещё не терпел поражения за двадцать девять лет своей жизни и через это считался одним из сильнейших кхалов Великого травяного моря — степей, в которых обитали кочевники, они пролегали от самых Вольных городов на западе, до Хребта костей на востоке.

Обычно кхалы занимались нападением и разграблением тех народов, которым не повезло жить с ним на одной площади, чаще всего жертвами их набегов становились миролюбивые лхаразане.

Лхазаряне жили в Лхазаре — землях, граничащих с Дотракийским морем на севере и заливом Работорговцев на юге. Лхазар — это территория полузасушливых земель, пастбищ и холмов. В Лхазаре есть три города: Хеш, Лхазош и Козрак. Через северный Лхазар проходит Скахазадхан. Лхазаряне скотоводы, земледельцы, но не воины. Они полная противоположенность своих грозных соседей дотракийцев и те без застенчивости эьтим пользуются. Часто совершая набеги на бедных лхазарян и угоняя целые тысячи в плен.

Но в отличие от своих коллег-кхалов, кхал Зорро был необычайно честолюбивым и амбициозным человеком. Ему недостаточно было повергнуть сто племён дотракийцев и разорить столицу Лхазара — Лхазош. Он алкал большего. В частности, Зорро желал захватить и ограбить Квохор.

Затея эта была непосильной даже для великого кхала. Ибо Вольные города, в отличие от городишек Лхазарян были грозными противниками. Квохор окружали высокие стены, с барбаканами, башнями и обливными воротами. Взять этот город будет не просто даже с пятидесятитысячной ордой. Это понимал и кхал Зорро, ибо был далеко не дураком. Дурак не станет великим кхалом.

К тому же дотракийцы не приспособлены ни к долгой осаде, ни к штурмам. Их тактика быстрый набег, захват, с последующей бойней, а затем отступление в Великую степь Дотракийского моря.

Несмотря на всё это кхал Зорро знал, что делал, ибо хоть Квохор защищают прочные каменные стены, но жители города отнюдь не воинственны: квохоряне — купцы, а не воины. Не считая небольшой городской стражи, оборона доверена безупречным — пехоте из евнухов, взращенных и обученных в Астапоре.

Пожалуй, именно безупречные и стали бы единственной, не считая стен и укреплений главной проблемой дотракийцев, если бы квохорцы не пожелали сдать города. А кхал Зорро желал именно этого. Будучи честолюбивым человеком, он желал не просто богатых даров, хотя знал, что если сильно надавить, то квохорцы, с высокой долей вероятности, отдадут всё. Нет. Он привёл сюда орду в полста тысяч для того, чтобы прославить своё имя навеки веков. Стать кхалом кхалов. Пусть этот город падёт перед ним. И тогда его уделом будет не подачка этих слизней, а всё. Всё золото, всё серебро, все шелка, женщины, пряности, всё, что дотракийцы смогут увести с собой. А что не смогут — предадут огню. Затем все кхалы преклонятся перед ним. Он станет великим, как предсказали дош кхалин.

Зорро вернулся в свой шатёр, погружённый в мысли. Там его жал его сын, Брего, его жена-кхалиси, девятеро кровных всадников.

— Город падёт! — пообещал он им.

— Они укроются за высокими стенами. — сказал Брего.

Кхал похлопал по сильной мускулистой спине своего четырнадцатилетнего сына.

— Я стал кхалом в твоём возрасте! — сказал он. — Тогда я задушил голыми руками предыдущего кхала. Его кхаласар стал мой, там было пять сотен. Теперь у меня пятьдесят тысяч. И не было ещё никого, кто бы выстоял против меня. И этот город не выстоит. Этот как разгрызть орех. Чтобы добраться до нежной сердцевины, нужно разбить твёрдую скорлупу.

— Они надеются, что эти полумужы, эти жалкие евнухи защитят их. — сказал здоровенный дотракиец, кровавый всадник кхала Зорро.

Кхал сел на своё седалище, его высокая полуобнаженная фигура, со словно намазанным маслом торсом, покрытым шрамами, излучала власть и силу.

— Не евнухов нам боятся. Но недооценивать их не стоит. Да будет тебе известно, кровь моей крови,* все безупречные — евнухи, их оскопляют еще в детстве и много лет подвергают бесчеловечной муштре, выращивая идеальных солдат — слепо преданных хозяину, отличающихся железной дисциплиной и не боящихся ни боли, ни смерти.

— Убить можно любого, — горячо сказал Брего и кхал согласился с ним.

Если есть мирный народ, который не сопротивляется, не воюет, и захватчики ходят как к себе домой - почему они не извели этот весь народ?

В дверь требовательно постучали прямо во время кульминации. Минуту спустя стук повторился, но громче и отчётливее.

— Давай ка детка! — я звонко шлёпнул по ягодице красавицу-летнийку, двое её подружек лежали на алых шёлковых простынях. Я нехотя встал в кровати и накинув халат пошёл к двери. — Да сейчас я, сейчас!

Когда я отворил дверь, то увидел напуганного евнуха.

— Вас ждёт господин. Немедленно.

Магистра Ипатио я нашёл на крепостной стене Квохора, вечно потеющий лысый человечек сидела в своём паланкине, две рабыни обмахивали его широкими веерами их павлиньих перьев. Он был облачён в белый халат, перехваченный алым кушаком, все его пальцы звенели от колец, а вокруг шеи обвились три усыпанные бриллиантами цепи.

Четверо безупречных всегда сопровождали его. Я поправил богатый пояс с дорогим мечом. За десять лет жизни в Эссосе я неплохо разбогател. То обучаясь магии в Асшае, то работая на Красных жрецов, то исполняя небольшие задания господ из Вольных городов, мне были рады везде, а особенно моему дракону. Вот только участвовать в войнах меж Вольными городами я не желал. Это было единственное правило. Впрочем, до войн и не доходило, стоило узнать противнику, что в городе остановился драконий наездник, как они предпочитали сесть за стол переговоров.

Теневой магии я обучался недолго. И вскоре покинул Асшай. По приказу жрицы Марры я трижды летал в отдалённые части Эссоса, чтобы принести волю её бога. Благодаря этому, а также походу в Стигай, за мной закрепилась слава чернокнижника и огнепоклонника.

Теперь я осел в Квохоре. Но сердце моё давно желало возвращения в Вестерос. Тем более, что по соглашению с королём Визерисом дракон принадлежал короне.

— Итак, — сказал я.

— Дотракийцы осадили нас, — толстяк указал пухлым перстом на море шатров, раскинувшихся на опушке квохорского леса.

— Я убоюсь их, когда у них появятся осадные башни и стенобитные орудия, когда они научатся выдерживать годовую осаду, когда облекутся в сталь с ног до головы и когда научатся штурмовать высокие стены.

— Ничего не делать? — удивился и изумился магистр Ипатио. — Да ты, право, с ума сошёл. Они разорят город, две тысячи безупречных против пятидесяти тысяч.

— Так мне надо сжечь орду?

— Мы одарим тебя.

— Это понятно, две седельные сумки, наполненные серебром меня устроят.

Магистр согласно кивнул.

— Но мне надо выехать за пределы города. Ибо моему дракону тут тесно, она ждёт меня за его пределами, на левом берегу Койны. Дайте мне нищее одеяние, да пару переодетых рабами безупречных. И вскоре я решу эту проблему.

— Действуй, — благословил меня магистр, — да поживее!

Я выбирался из города, когда его окутал вечер. Тёплое солнце медленно опускалось за горизонт, окрашивая небо в оранжевые и розовые тона. До меня доносились звуки орды. Пара переодетых в рабов безупречных со скрытым оружием сопровождали меня. Мне было жарко, ведь в одежды я надел стальную кольчугу. В воздухе витало напряжение.

Я шёл по узкой тропинке, ведущей к выезду из города. Ветер тихо шевелил листья Чардрев, которые росли здесь, как обычные деревья, создавая мягкий шорох. Кстати, обоняние, как предупреждала Лирда, я так и не восстановил, после заплыва по Пепельной реке в Асшае.

Я оглянулся на силуэт города, медленно исчезавший в вечернем тумане. Жестами приказывая безупречным не отставать. Нужно добраться до Койны, затем переплыть её, а после отыскать дракона в степи.

Пробирались мы как партизане. Необходимо было добраться до леса, затем форсировать Койну, а после затеряться в степях. И хотя удача в целом на благоволила, была пара опасных моментов, когда мы оказывались слишком близко к дотракийской орде.

Наконец стены города остались далеко позади, а шум и гам дотракийцев сменился шелестом листьев в квохорском лесу и плеском волн Ройны. Среди деревьев то и дело сверкала полоска воды, и наконец мы достигли её.

— Подождём до заката, а после будем переплывать реку, — распорядился я.

Вещи пришлось сложить в мешок, так как плыть в темноте было и без того опасно, а тут ещё и металлической кольчуге, которая тянула бы тебя на дно.

Ждать пришлось относительно недолго и вот уже сумерки окутали наш импровизированный лагерь под большим кустом. Я разоблачился, сложив вещи в мешок, тоже сделали и безупречные. Вода оказалась дьявольски холодной, но постояв секунд десять по щиколотку в ней, я по малу привык, в итоге я двинулся вперёд, погружаясь в воду всё глубже и глубже, пока не стало слишком глубоко и мне не пришлось плыть. Течение было довольно сильным, нас снесло ярдов,** на пятьдесят вниз по течению, но мы всё же благополучно выбрались на противоположенный берег.

Безупречные справились со своим заданием и переправили наши вещи вплавь. У меня зуб на зуб не попадал, когда я натягивал на мокрое тело одежду и кольчугу поверх неё.

— И почему я не остался в Вестеросе? — пробормотал я, — сейчас спал бы в тёплой постели в Красном замке, а не это всё...

К счастью опасная половина пути был проделана. Теперь оставалось перебраться через остатки леса и двинуться дальше, в степь.

— То, что вы сделали для Квохора, мы не забудем. Вы в одиночку повергли пятидесятитысячную орду. А дотракийы ещё не скоро являться сюда! Вы как Эйгон Великий при Пламенном Поле!* * *

Такие слова мастер Ипатио словно елей проливал на меня, когда мы стояли на башне Кхвохора, а я глядел на выжженое поле. На чёрную и засыпанную золой землю, на остовы шатров и то, сколько меж ними костей. Пламенная Мечта ещё была там, лакомилась жареным лошадиным мясом... и человечьим.

Воистину, драконы — это страшная сила. И выпускать её не стоит.

— Мы говорили об двух седельных сумках, заполненных серебром, — прервал я разглагольствования магистр Ипатио.

— Да, да, конечно! — спохватился он и двое безупречных по его жесту поднесли мне мою награду.

— Хорошие они ребята, — сказал я, — взял бы я их в Вестерос, да там рабство запрещено.

— Какая варварская страна! — нарочито возмутился магистр Ипатио. — Оставайтесь тут, и вы будете королём!

— Отвечу вам, как и триархии Волантиса в своё время, моё место не тут, а в Вестеросе.

— Как знаете. — ответил магистр Ипатио. И тут я заметил рабыню с ним. Это была молодая девушка с рыжими, я бы даже сказал красными волосами до талии, на шее её был ошейник, как и у всех рабов.

— Кто это? — спросил я.

— Это моя рабыня. — ответил магистр Ипатио, — её зовут Мелони.

«В своих странствиях ты встретишь деву, что зовут Мелони, приведи её в храм!» — так сказала мне во время нашей последний встречи Марра.

— Я хочу её в уплату моей работы. — сказал я.

— Зачем она вам? — удивился магистр Ипатио. — С теми деньгами, что есть у вас вы можете купить тысячу таких.

— Я хочу её, — сказал я более настойчиво. Наши взоры с магистром встретились, и он вскоре отвёл взор.

— Будем считать это моим личным подарком. — сказал он. — Теперь это твой господин, Мелони, — сказал Ипатио обращаясь к ней. И добавил, — вы желанный гость в Квохоре, сир Томас.

Я подошёл к рабыне и взяв её за подбородок двумя пальцами поглядел на неё.

— Ты летала когда-нибудь на драконе?

— Н-нет, господин!

Поднявшись по ступеням великого храма в Волантисе, я приказал Мелони стоять на месте, а сам пошёл к Марре.

— Ты исполнил волю Владыки, привёл ту, которая важна для него. — сказала она мне.

— Моя служба твоему Владыке окончена. Я возвращаюсь в Вестерос.

— Мы все служим Владыке, — улыбнулась Марра, — и тебя никто не заставлял, если честно, не идти в Асшай, не в Стигай, не летать по Эссосу с моими поручениями...

— Я сам по себе. — сказал я. — это была последнее одолжение.

— Помни, что ночь темна и полна ужасов, а Владыка всё видит.

— Всё? И это тоже? — с этими словами я достал кинжал и пронзил сердце жрицы. Она медленно осела на пол.

— Ты всё сделал, как было предсказано... — прошептала она, и взор её устремился в вечность.

— Очень хорошо, — сказал я, снимая ожерелье с рубином.

Повертев его в руках, я усмехнулся.

— Владыка, как же, простая некромантия.

Мелони по-прежнему ждала меня у входа в храм.

— Теперь это твой дом, — сказал я ей, — ты свободна.

— Почему?... — спросила было она.

— Это воля Владыки Света. Помни, он всегда наблюдает за нами, как и Великий Иной. Только это важно, только одна война.

Я отдал ей рубин.

— В нём заключена великая сила, если совладеешь с ней, тебе не будет равных.

Она взяла его в руки и впервые улыбнулась.

— Прощай, Мелисандра. Теперь это твоё имя. И помни, ночь темна и полна ужасов, но темнее всего перед рассветом.

Гилвуд Фишер
Вот именно, в хорошей книге персонаж путешествует ( как Незнайка, как Филеас Фогг, как пассажиры и экипаж "Пилигрима", как Люк Скайокер), видит новое, встречается с новыми людьми, и это интересно описано. А тут просто описание, кто такие дотракийцы, это в художественном плане нехорошо.

А можно было бы в ходе путешествий увидеть как дотракийцы разоряют города и селения лхазарян (не спрашивайте нахуй им города и почему они ещё существуют при их отношении к жизни), воспылать праведным гневом и стать лхазарийским драконьим королём – а заодно научить этих придурков тому что можно всё таки как то научиться оборонять свои дома.

Да, это отчасти дейнерисничание – но во первых зачем нужен попаданец с драконом как не для чего то подобного, а во вторых лхазаряне всё таки не имеют тысячелетней сложной культуры – из них я думаю людей вылепить легче чем из гискарцев

может оказаться изрядной задачей – но опять же, если ты бежишь от невозможного нахуй ты такой попаданец нужен

Кстати даже вне попаданчества и реальных религий подобную миссию мог бы на себя какой нибудь красный жрец взять – это было бы тоже очень интересным фиклом ящитаю

выданного красным жречеством проповедника/проповедницу романсить можно.