сними тебя с дракона, кто ты без него?"

Последнее время передо мной стала ещё более острая проблема невмешательства. А именно, я знал, в общих чертах, что нас гипотетически ждёт, но вмешаться во всё это, чтобы изменить или ничего не делать, в этом и заключался данный выбор. Из путешествия в Стигай и к колдунам Эссоса я ничего путного не извлёк. По сути, я рассудил, что всё оставили на отыгрыш мне. Более того, я едва бы в одиночку что-то смог бы изменить, а начни я чересчур активно вмешиваться в дела государственные, то это могло очень просто закончится моей головой, торчащей на пике. Визерис конечно долготерпелив, но, когда закончится его терпение, проверять этого я, разумеется, не захотел.

Поэтому я решил окончательно махнуть рукой на все эти дела прошлого и грядущего и сосредоточится на настоящем. В конце концов у меня тут была только одна жизнь и тратить её на ерунду я не собирался.

Время пролетало стремительно, не замедляя своего бега, лишь прерывая его на незначительные события. Например, я подловил служанку на воровстве, в обмен на моё молчание и одну серебряную луну в месяц она докладывала мне об делах, происходящих в тех покоях, в которые я был не вхож. Затем я заметил, как конюх умыкнул уздечку с коня принца Эйгона. Так у меня стало уже два шпиона. Ещё из примечательного случились только две вещи. Во-первых, после некрасивого происшествия на тренировочном поле лорд Десница Лионель Стронг спешно сложил полномочия и вместе со старшим сыном покинул Королевскую гавань уехав в свой фамильный замок Харренхролл. Не успели при дворе вдосталь нашептаться об этих двух событиях, как из Речных земель пришла трагическая новость. В ужасном пожарище, внезапно возникшем в твердыне Харрена Чёрного погиб как лорд Лионель, так и сир Харвин. Тем самым лордом Харренхолла стал Ларис Стронг, увечный младший сын лорда Лионеля. Служанка донесла мне, что после этого лорд Ларис стал слишком часто «гостить» в покоях королевы. Мне это показалось весьма подозрительным, ведь именно Ларису живущему в тени своих отца и брата это происшествие было на руку, как и распространившиеся слухи про «проклятие Харрена Чёрного».

Про Харрена и его мрачную твердыню рассказывали следующие: когда Эйгон Завоеватель вторгся в Речные земли, которые контролировал дом Хоаров, наряду с Железными островами, Харрен Чёрный был уже стар и убелен сединами, но все еще свиреп. Сыновьям Харрена удалось выиграть битву у Стенающих Ив, разбив войска Завоевателя, но на обратном пути через Божье Око Эйгон на Балерионе сжег флот железнорожденных. После этого речные лорды перешли под знамёна Завоевателя. В итоге Харренхолл осадили его же собственные вассалы с берегов Трезубца. Взяв замок в кольцо, Эйгон послал к воротам мейстера с мирным знаменем и лично встретился с Харреном — каждый в присутствии мейстера и воина со знаменем. Харрен лишь плюнул в ответ на призыв Эйгона сложить знамёна и вернулся в замок. Оказавшись внутри, он послал на крепостные стены всех своих людей, вооруженных копьями, луками и арбалетами, пообещав земли и богатства любому из них, кто возможет сбить дракона. После чего, окруженный домашними рыцарями, Харрен Чёрный удалился к себе в башню — ужинать со своими оставшимися сыновьями.

В час, когда угасал последний луч солнца, люди Чёрного Харрена, сжимая копья и арбалеты, вглядывались в сгущавшуюся тьму. Дракон не появлялся, и, возможно, кому-то подумалось, что угрозы Эйгона были пусты. Но Эйгон Таргариен поднимал Балериона ввысь, за облака, выше и выше, пока тот не стал казаться перед луною небольшим, нежели мошка. Лишь тогда дракон низвергся — прямо меж замковых стен. Сложив крылья, черные ровно смоль, Балерион устремился вниз, пронзая ночь. И как только под ним выросли огромные башни Харренхолла, дракон взревел, выплескивая свою ярость, и окатил строения черным пламенем с алыми витыми всполохами. Замок загорелся, и его башни стали похожи на свечи, на именинном пироге.

Последние сыновья Харрена и он сам — все сгинули в пожаре, охватившем в ту ночь его чудовищную крепость. Вкупе с Харреном окончились и дом Хоаров, и власть Железных островов над Речными землями. Хотя Чёрный Харрен умер в башне Королевский Костёр, говорят, что призраки короля и его сыновей обитают в подвалах башни Плача. Другая история утверждает, что Харрен и его сыновья ходят по залам Харренхолла ночью, и любой, кто посмотрит на них, вспыхивает пламенем.

Я не особо верил в россказни про призраков. Скорее мне казалось, что за внезапной гибелью старших Стронгов стоит тихий и молчаливый Ларис.

Но и это было ещё не всё, когда я передавал служанке очередного серебряного оленя, она шепнула мне, что видела, как сир Кристон Коль, личный телохранитель королевы, в неподобающем виде находился в её покоях, а королева-мать была уж очень взволнована и взяла со служанки слово, что та никому этого не расскажет. За такую ценную информацию я дал ей золотого дракона.

Значит у Кристона и королевы шуры-муры. За такое и он и его любовница могли поплатится головами. Ибо по законам Вестероса король мог гулять сколько угодно, а вот королева-консорт должна была хранить августейшему мужу лебединую верность. Ибо измена королю — это измена государству. Со всеми вытекающими последствиями.

Ещё одна неприятная новость заключалась в том, что из Стоунхенджа прилетел ворон. Лорд Хамфри желал видеть меня у себя. Причём немедленно. Делать было нечего и собрался лететь в Речные земли.

Я смотрел на внутренний двор Королевского замка. Слуги сновали туда-сюда, выполняя свои незаметные для лордов и рыцарей, вальяжно ступавших по своим делам, обязанности, впрочем, без их работы замок бы был парализован. Краем глаза я заметил принцессу Рейниру, она шла, облачённая в красное платье, он глядела на меня так, словно хотела окликнуть, но я моментально развернулся и пошёл прочь. «Оставаться в замке более не следует, пока побуду в Стоунхендже.» — подумал я. Но перед отлётом решил зайти в ближайшую таверну, подкрепится перед долгой дорогой.

то не по тавернам ходить

Это же фэнтезя, там должна быть таверна

Но Аркаша у нас социопат же, у него вообще друзья приятели то есть?

У него дар от автора, его каждый встречный ( работает через три на один) считает за интересного человека. с которым можно дружить, но потом все отваливаются.

Вообще говоря про таверны – когда я хотел писать фикло про Элберта Аррена, у меня в планах была пара сцен именно в тавернах — но они были именно что социальными: как раз в рамках дружеских попоек.

а заодно показать драку между Горой и Робертом потому что это должно быть довольно эпично

В этом районе Королевской гавани я не был никогда, хотя он располагался почти рядом с Драконьим логовом, а там я бывал частенько. Натянув капюшон на лицо, и памятуя про меч на поясе, кинжал за поясом, да нож в сапоге, я быстро поглощал свой обед, параллельно разглядывая посетителей. Хороший повод подслушать разговоры простого люда. Возможно есть вероятность услышать нечто ценное. Но обыватели как назло болтали о всяком вздоре и самое интересное, что я узнал, что какая-то Мэри, жена красильщика изменила ему с сыном конюха, из-за чего тот побил её и теперь его ждал суд за нарушение правил большого пальца и шести раз.* Но мне это было совсем не интересно. Я уже собрался было уходить, как ко мне вдруг подсела некая дама, лет около тридцати, но очень хорошо сохранившаяся, по виду и акценту она была уроженкой Эссоса.

— Добрый сир желает отдохнуть? — спросила она.

— Я уже собираюсь уходить. — сказал я, стараясь дать понять тоном, что мне её предложение не интересно.

Но моя собеседница так легко не сдавалась.

— Я могу предложить вам любовные утехи с любой женщиной, какую вы захотите.

Я оглядел её. Довольно симпатичная. С оливковой кожей, раскосыми тёмными глазами и чёрными, собранными в пучок волосами. На ней было бежевое платье с открытыми руками и вызывающем декольте, но с шарфом вокруг горла.

— Я хочу утех с тенеманткой.

Её брови поползли вверх.

— У нас есть разные девы... от молодых и прекрасных летниек, до северянок с большими грудями, но горячих, как огонь.

— А ведьмы, что заклинают тени и носят маски, никогда не показывая лиц, из Асшая-Что-В-Краю-Теней, у вас есть?

— Боюсь, сир, я не в силах вам угодить тут...

— Вот видишь, плохо, когда нечего не можешь сделать. — я усмехнулся, бросил монету в пустую кружку из-под эля и вытерев лицо салфеткой решил уже идти, но она меня удержала.

— Не думаю, что вы бы в самом деле легли с тенеманткой, — улыбаясь сказала она. — Вы ведь сир Томас, о ваших похождениях в Асшае сведущие люди знают, в ведьмы — заклинательницы теней известны тем, что черпают силы от мужчин, убивая их.

— Ты не так глупа, но откуда тебе известно, что я сир Томас.

Она указала на гебр нашитый на моём дублете.

— Это ничего не говорит. Если бы я носил герб Старков или Талли, другое дело, но мой герб не является общественноизвестным, мало кто знает, что я ношу солнце о десяти лучах, яко Мартеллы.

— Вы преуменьшаете значимость своей персоны, сир Томас, о вас, простом человеке, оседлавшем дракона, многие говорят.

— А кто ты? Ты ведь не назвала мне своё имя.

— Миссария, сир.

— Миссария... мне это нечего не говорит... хотя постой. Ведь у Деймона, что Порочный принц, была шлюха, по имени Миссария. Вряд ли это простое совпадение.

— Принц давно оставил меня. Он теперь в браке с благородной леди из дома Веларионов и она рожает ему детей.

— А я тут при чём?

— Я собираю слухи, сир.

— Ага... понятно. А я тут при чём?

Миссария терпеливо улыбнулась.

— Я бы посвящала вас в эти слухи, но... — она опустила глаза, теребя край платья.

— Понятно, а я тебе золото.

— Нет, — она внезапно подняла глаза и вперила в меня свой взор, острый, как кинжал. — Защита. Защита, сир. Маленькой шлюхе трудно выжить среди больших хищников.

«Ты меня переоцениваешь, дорогуша!» — подумал я.

— Хорошо, — сказал я. — Если ты будешь мне носить всё, что узнают твои агенты, я дам тебе искомое.

Она улыбнулась.

— Не агенты, простые рыбаки, шлюхи, торговцы, они могут сказать то, что ещё не знает сам король!

— И что именно могут сказать простые рыбаки, шлюхи и торговцы.

— Принц Деймон овдовел! Его жена скончалась родами, ворон ещё не принёс эту чёрную весть в Красный замок, а люди, что каждый день ходят в море за рыбой её знают.

Я почесал пальцами подбородок.

— Весть воистину ценная, особенно учитывая то, что я один из первых её узнал. Знаешь, что, дорогуша? Давай-ка прогуляемся в более укромное место, подальше от любопытных ушей. Нам многое нужно обсудить.

Королю было дурно всю дорогу, он блевал, почти не прекращая и был зелен, как неспелый лимон. Визерис, будучи ослабленным болезнью тяжело переносил краткое путешествие от Черноводного залива, через пролив Глотка к самому большому острову под названием Дрифтмарк. Остров принадлежал богатейшему (после Ланнистеров) дому Семи Королевств, Веларионам. Могущественным вассалам королей-драконов. Корлис Веларион, Морской Змей обошёл на корабле полмира, он был крайне богат и после смерти своего деда, в возрасте восьмидесяти восьми лет, унаследовав Плавниковый трон, сразу воссел на него, но мрачный и сырой родовой замок, что носил одно имя с островом его не устроил и лорд Корлис возвёл новый замок, Высокий Прилив, вдвое больше, светлее и чище, чем старый.

Именно туда и шёл королевский корабль «Джейхейрис Добрый», а на нём плыл сам владыка Семи Королевств, тяжело страдая от морской болезни, его жена королева Алиссент Хайтауэр, его тесть, суровый Десница короля сир Отто Хайтауэр, что стал Десницей в третий раз, сменив погибшего лорда Лионеля Стронга, а также сын короля, принц Эймонд Таргариен, и его дочь принцесса Хелейна.

Принц Эйгон, старший сын короля, внук Отто Хайтауэра и брат-муж Хелейны полетел на своём прекрасном драконе, Солнечном Пламени. Эймонд жутко ему завидовал.

— Ветры становятся всё холоднее. — сказа сир Отто, подойдя к своей дочери-королеве, что стояла на носу галеи, закутавшись в подбитую чёрным мехом траурную шаль.

— Скоро придёт зима, — ответила Алисента, — последняя длилась три года. Мейстеры говорят, что эта может быть вдвое её дольше.

— Я не об этом, — сир Отто недолюбливал свою дочь за то, что она иногда проявляла исключительную несообразительность в столь тонких вопросах. — Я про другие ветры.

Аллисента оглянулась на него. В свои годы Десница был ещё силён и не пережил ещё рассвета сил, а ум его был остёр как никогда.

— Я не понимаю, о чём ты...

— Прекрасно ты всё понимаешь, — бросил её Отто. — после смерти леди Лейны Деймону нужна будет новая жена. Жёны... они как-то чересчур часто у него умирают...

— Ты говоришь о войне...

— Да, я думаю, что её не избежать. Партии уже сложились. Чёрные и Зелёные. Те, кто поддержат королеву, и те, кто поддержит короля...

— Право Рейниры на трон не оспоримо...

— Тебе стоит уже вырасти, дитя моё, вы были подругами, но теперь всё изменилось.

Где-то вверху раздался переходящий в визг на конце рёв. И Отто, и Алисента одновременно запрокинули головы. Над ними пролетел прекрасный золотой дракон.

— Как он прекрасен на этой твари, мой внук и твой сын. — Отто приблизился к дочери и сказал ей на ухо, — они не пощадят его, ибо он соперник. И ты это лучше меня знаешь, дочь моя.

общественноизвестным

Визерис шёл по каменистому склону острова к величественному замку Веларионов. Каждый шаг давался больному королю с трудом. Он тяжело дышал, и несмотря на прохладную погоду по его лбу стекал пот. Визерис опирался на трость единственной рукой, но он запретил двум гвардейцам, что шли по бокам, поддерживать его.

С каждым шагом замок казался всё ближе, но ещё нужно было преодолеть это расстояние.

Корлис Веларион разумно употребил богатства, накопленные за время своих странствий и путешествий. Замок нельзя было и сравнить со своим «коллегой», что стоял на другом конце острова. Высокий Прилив был выстроен из того же светлого камня, что и Орлиное Гнездо, и его изящные башни были увенчаны кровлями чеканного серебра, горящими на солнце. С утренним и вечерним приливами замок окружало море, и с островом Дрифтмарк его связывала только дамба.

Наконец они подошли к воротам. Следом за утомлённым дорогой королём шествовали его жена и сир Отто. А также, принц и принцесса, Эймонд и Хелейна, лорд-командующий сир Гаррольд Вестерлинг и личный телохранитель королевы сир Кристон Коль. Не считая ещё двух гвардейцев. Ещё трое остались в Красном Замке.

Едва они достигли ворот, как с моря подул ледяной ветер, пригнавший неожиданно откуда-то взявшийся туман, в клубах его они увидели фигуру, что шла к ним. Гвардейцы благоразумно встали полумесяцем, прикрыв короля и прочих. Сир Гаррольд пошёл вперёд. Фигура была облачена во всё чёрное и её длинный чёрный плащ развевал ветер, словно у таинственного пришельца за спиной была пара огромных чёрных крыльев, также можно было заметить длинный меч на поясе в красивых ножнах и чёрные перчатки на руках.

— Сир Томас! Вы оправдали своё прозвище. — сказал сир Гаррольд, медленно убирая руку с рукояти меча.

Лицо Чёрного Рыцаря выглядело как бледная полоска, окружённая тканью капюшона. Он слегка поклонился.

— Ваше Величество! Ваше Величество! Лорд Десница.

Отто пристально глядел на сира Томаса, даже не моргая.

— Я думал, вы отправитесь в Стоунхендж? — сказал король.

— Моё присутствие здесь более необходимо. — ответил сир Томас глядя на короля сверху вниз, так как он стоял на возвышенности, и фигура, его окружённая туманом в развевающемся чёрном плаще, выглядела зловеще. — Она была одной из нас... одной из наездников.

Принц Эймонд подошёл к сиру Томасу почти вплотную и спросил.

— Вы прилетели сюда на Пламенной Мечте?

Сир Томас поднял глаза и глядя куда-то вдаль, поверх головы принца сказал.

— Идём в замок. Близится ночь. А ночь темна и полна ужасов.

Что сказать, появление моё было эффектным. Особенно благодаря Миссарии, которая загодя предупредила меня о смерти Лейны Веларион. Я тут же сел верхом на дракона и полетел на Дрифтмарк опередив почти всех, кроме «безутешного» мужа. Судя по Деймону он не сильно горевал о своей второй жене.

Пока я жил в Эссосе Деймон и Лейна тоже успели побыть там, но я предпочитал не пересекаться с ними. В основном из-за Вхагар. Эта ужасная драконица времён Завоевания меня откровенно пугала, а учитывая то, что с Деймоном у меня были плохие отношения связываться с ним и его женой, с сиречь с Кераксесом и Вхагар я не хотел. С Лейной я почти никогда не общался, но кто его знает, может она тоже на меня зуб точила из-за солидарности с мужем. Не зря говорят, муж и жена одна сатана.

Я много гулял по Высокому Приливу, который был похоже на сплошную музейную экспозицию, столько там было всяких разностей из самых разнообразных уголков мира, которые привёз хозяин замка и Владыка Приливов, лорд Корлис. Особенно хорош был тронный зал, множество раковин размером от крошечной, до лошадиной головы стояли на полках и постаментах, диковинки, замаринованные морские гады в банках, украшения и многое другое, на возвышении, посреди этого великолепия расположился Плавниковый трон.

Я прикоснулся ладонью к шершавому подлокотнику трона.

— Когда я был маленький, отец иногда сажал меня и говорил: «однажды твои дети воссядут на него!»

Я вздрогнул от неожиданности. Лейнор Веларион подошёл неслышно, хотя обычно я не терял бдительности. С мужем Рейниры я не разу ещё не общался. Он был одет в тёмно-синий дублет и высокие сапоги.

— Сир, — сказал я. — Приношу вам свои соболезнования.

Лейнор кивнул.

— Вы неплохо тут освоились. — сказал он с улыбкой.

— Благодарю, — ответил я. — Этот замок прекрасен.

— Да нет, я не об это, я о том, что вы, вышедший из простого люда, стали своим среди лордов.

Я ощутил припадок гнева. Этот проклятый мужеложец напомнил мне о истинной сути вещей. Эти разряженные лорды и леди всегда считали и считают меня чужаком в своём обществе. Они сколь угодно могут расшаркиваться, сам король может делать мне ручкой, но они всегда будут помнить, что я чернь, каким-то чудом оказавшаяся среди «избранных». Хотя в лицо мне этого никто не говорил. Может кроме Деймона и Отто. Сделал ли это Лейнор нарочно, или у него не хватило мозгов ляпнуть что-то другое, не знаю.

— Прошу прощения, сир, — сказал я, оставаясь внешне хладнокровным, — но я очень устал с дороги, пойду в так любезно предоставленную вашим батюшкой постель. «Дерьмо собачье!» — прибавил я про себя.