Тут Васильпалычу еще устроили проверку на вшивость 😎

«Краткий курс молодого бойца или проверка на вшивость»

Перво-наперво Васильпалыч отволок Яшку в трюм. Нечего ему в кубрике при уборке мешаться. Козел натворил дел — пол был «заминирован» на совесть, а еще по углам валялись вещи матросов. Целые и не очень.
Запах в помещении стоял невообразимый. На самом деле, не только из-за Яшки — сколько времени кубрик не убирался, десантник не решался предполагать. Но и распоряжений капитана на сей счет не поступало. А потому, избавившись от куч, бывших причиной вони, Васильпалыч аккуратно разобрал вещи, освободил пространство у дальней стены и принялся за мытье.
Дело спорилось ладно — он справился с пылью на потолке и стене, затем снял тельняшку и ботинки, закатал по колено штаны и начал отмывать пол.

Несмотря на то, что капитан ясно дал им понять, что проклятого козла трогать нельзя, он не сказал ни слова о хозяине. Так что не будет никакого нарушения, если немного прижать этого пижона. Тем более, если верить слухам, его собирались переводить к абордажникам. Когда народ из группы Хейтона узнал эту новость, их перекосило. В памяти еще был свеж недавний поединок между их боцманом и этим пришлым задавакой. Понятное дело, этот педик использовал какой-то запрещенный прием, иначе бы Хейтона не смог одолеть.
Но сегодня они его приласкают... и восстановят справедливость. Боцман, конечно, не любил, когда его ребятки устраивали подобные «учения», но они поставят его перед фактом. После разговора по душам парни из группы лейтенанта Дайка, который уж больно полюбил этого долговязого остолопа в смешной беретке, не узнают свое пополнение — до того оно будет красивое.
Обдумывая все это, с десяток самых дюжих парней из абордажной группы Хейтона — коротко ее звали «арьергард», потому что «авангардом» командовал Дайк, — подкрались к кубрику, дабы поговорить с Васильпалычем, устроить ему, в конце концов, традиционный радушный прием от всей команды «Арабеллы». Пусть поймет, куда попал, козлолюб...

Фу, сколько же здесь дерьма! И в прямом, и в переносном смысле. Васильпалыч поднялся с колен, любуясь результатами своей работы — пол в той части кубрика, куда он добрался с уборкой, сверкал чистотой. Можно немного отдохнуть, затем, когда высохнет, передвинуть рундуки и снова за работу.
«Эх, Яшка, Яшка...» — думал десантник, перетаскивая вещи согласно задуманному плану.
У входа послышался какой-то шум. Но вроде бы на палубе не подавалось никаких сигналов. На мгновение Васильпалыч замер, прислушиваясь — да, точно — скрипнула половица, будто бы кто-то подошел... почему же будто?
Пожав плечами, десантник снова принялся за работу. Со стороны казалось, что он полностью погружен в процесс отдраивания пола в кубрике.

Абордажники бесшумно заняли свои места возле входа в кубрик. Отсутствие шума вообще было их коронной фишкой в этой забаве. Молча. Все будет сделано молча. Еще они не любили пользоваться холодным оружием. Зачем? Кулаки вполне сгодятся. Переглянулись. Дежурный, стоявший на стреме, дал сигнал «все спокойно».
Поехали!
Один открыл дверь в кубрик — бесшумно. И тенью скользнул внутрь.
Долговязый остолоп ползал на коленках по полу, задницей кверху. Самое то.
Но от плана отступать не надо.
Еще двое вошли и остановились за его спиной. Вот теперь пора.
Они ринулись к Васильпалычу, двигаясь быстро и слаженно — так волки бросаются на оленя: скопом и... в отличие от этих хищников, молча.
Остальные уже влетали следом, и самый последний закрыл дверь. Стало темнее. А когда один из парней ловко погасил фонарь, вообще наступил полный мрак.

«Ну, вы и твари, ребятки... »— успел подумать Васильпалыч, кувырнувшись вперед через голову. Он до последнего момента надеялся, что скрип половицы ему почудился, или кто-то просто прошел мимо кубрика.
«Решили, значит, приветствовать... И вам здрасьте!»
В наступившем полумраке десантник успел, вскочив на ноги, надеть кому-то на голову ведро с грязной водой.

Погас фонарь.
О, так это «темная» по всем правилам? Отлично, парни, подходи... в очередь, сукины дети, в очередь!

Тишину надо соблюдать... даже если тебя прикладывают ведром с омерзительной жижей, налитой в него. Поэтому абордажник полетел на пол молча. Ну и, конечно, сыграл свою роль тот факт, что удар был сильным и парень просто потерял сознание.
Это выяснилось позже, а сейчас, в темноте, все остервенело пытались подмять под себя долговязого и как следует обработать по почкам... и другим местам. Так уж положено. Нечего нос задирать.
Вскоре образовалась сопящая куча мала и с легким грохотом рухнула на пол.

Вашу мать, хорош переть, как на буфет!
Десантник двинул кому-то в морду, сам получил под глаз, ответил ударом поддых... Обойдетесь, просто так не завалите. Так, товарищ, получите и мои приветствия! Ах, вы же здесь сэры... да какие, к черту сэры!

Его самого приложили довольно чувствительно — брали, как говорится, числом. Да и умения тоже не занимать.
Надо выбираться. Пока и вправду не завалили.

Он постарался как можно незаметнее (темнота сыграла в его пользу) отвалиться от клубка человеческих тел.
Вот так. Продолжайте, господа. А я полюбуюсь. Насколько это возможно в таких поганых условиях видимости. Кто из вас кому сейчас в ухо засветил? Или это был нос?

Бенджамин закончил оттирать песком все котлы и чайники на камбузе и вышел на палубу, чтобы немного передохнуть. Постоял на свежем воздухе, обмахиваясь передником, а потом какой-то грохот в кубрике привлек его внимание.
Насторожившись, негр шагнул туда и наткнулся на Боба, который стоял с безразличным видом около двери в кубрик. Некоторое время стюард и пират-абордажник молча созерцали друг друга.
— Что там такое?— негромко спросил подросток, скосив глаза на дверь.
— Уборка, Бен, — спокойно ответил Боб. — Иди себе мимо. Там тот долговязый кретин козлиное дерьмо языком с пола оттирает.
— А! — сказал негр, попятившись. Потом остановился. — А то я подумал, что »учения». Это ведь, знаете, капитан запретил.
— Иди, Бен, не стой над душой, — более резко ответил Боб. — Или тебе помочь? Ускорение придать?
— Не надо! — стюард прянул в сторону. — Я сам!
Боб неожиданно кое о чем подумал и прыгнул вперед, сграбастав негра могучей лапой.
— Знаешь, я передумал. Давай тут посидим. А то я тебя знаю — пойдешь к капитану, будешь молоть всякую чушь.
— Пусти! — недовольно пропищал Бен. Но хватка у парня была железной.
— Не дергайся. Так будет лучше. Давай посидим, поболтаем. Ты же у нас знатный болтун, да, Бен?
— Не зли меня, Боб! — в голосе подростка появились совсем другие нотки.
Абордажник засмеялся.
— Не пищи, щенок, маловат еще меня учить...

Тут в кубрике еще раз что-то грохнуло.

— В последний раз говорю, убери лапы! — Бенджамин очень редко злился, но сейчас был тот самый случай.
— А если уберу, побежишь к капитану ябедничать, ушастый ты наш? — ласково поинтересовался Боб.
Но больше он ничего не сказал. Потому что острая коленка негра заехала ему точно в живот.
Охнув и тихо взвыв, пират согнулся пополам и осел на палубу.
А Бенджамин ринулся к двери кубрика. Дернул ее. Заперто изнутри. Так он и думал.

Васильпалыч присел на рундук и прислушивался к звукам, доносящимся с пола.
Ага, это был удар правой. А это заехали в коленную чашечку. Техничнее, бойцы, техничнее!
На самом деле, можно подождать снаружи, пока джентельмены закончат выяснять отношения. Кстати, а что там творится? Будто бы кто-то ломится?
Не теряя бдительности, десантник скользнул к выходу, повозился с защелкой. Дверь распахнулось, и Васильпалыч столкнулся нос к носу с чернокожим парнишкой.

Бенджамин не ожидал, что дверь распахнется. И, зная нравы абордажников, совсем не чаял увидеть Васильпалыча целым и относительно невредимым.
— Ой, — сказал он, подпрыгнув. — Так тут действительно уборка?
— Ну да, уборка, — не моргнув глазом, ответил десантник. — Господа любезно предложили мне свою помощь.