Дети тумана (джен)

Два года назад.

В зале суда было невыносимо душно. Присяжные всё ещё что-то бубнили, но Руевит почти принадлежал их слушать, думая лишь о том, как бы не свалиться позорно.

— … в виду смягчающих обстоятельств…

…каких ещё обстоятельств, только не трогайте сына…

Руевит постарался стереть пот со лба небрежным жестом, но движение вышло неуклюжим, совершенно не аристократичным, и он поспешно поправил пшеничного цвета локоны, делая вид, что так всё и задумано.

— …ограничение свободы…

Вот тут он уже напрягся — это всё-таки было весьма важно.

— … в пределах города и запрет на магию.

Кто-то издал явно негодующий возглас, а Руевит облегчённо вздохнул. Всё-таки обещанная взятка (почти все его сбережения!) подействовала и на «неподкупного» судью. А он всегда знал — нет тут безгрешных, все души прогнили. Монархия испортила их всех.

И он тоже сгнил, настолько, что всё же носил траур, хоть то и было почти что оскорблением памяти Креусы, хоть то и вызывало у окружающих к нему только большее презрение.

Он выпрямился и окинул присутствующих в зале нарочито небрежным, почти презрительным взглядом. Негодуйте, сколько хотите, нет таких людей, к которым у него не найдётся подхода.

Ну, одна была. Но, упс, уже нет.

К любому найдутся ниточки.

Выбираться из города? Пф, зачем, когда у него всё есть тут. Магия? Та, которую он последние несколько лет использовал в чисто бытовых целях? Не умрёт, хотя и считался когда-то магом второй степени.

— Яр Аэлий остаётся под его попечительством, — а вот это было сказано с явной неохотой, но Руевит впервые взволнованно встрепенулся.

Не отобрали. Конечно, он им и не позволил бы, но какое счастье, что это пройдёт без проблем.

Тут он позволил себе ошибку — простой нервный жест, поправил перчатки, совершенно неосознанный, который он понял лишь после того, как совершил. Но охранник рядом (или как они там называются, Руевит не разбирался) тут же предупреждающе дёрнулся:

— Руки! Перчатки снял.

— Как грубо, — протянул ехидно и с явной неохотой повиновался Руевит.

Движения были нарочито медлительны, перчатки на стол перед собой он положил предельно аккуратно. Чуть пошевелил пальцами, покрытыми множеством уже заживших шрамов, демонстрировать которые он не горел желанием (как и отсутствие мизинца), но показал пустые ладони.

На лице охранника промелькнула гримаса брезгливости, но Руевит не дрогнул, напротив, гордо выпрямился, подстёгнутый чужим презрением.

Он, бывший доносчик, к нему просто привык.

Браслет защёлкнули на его запястье буквально через минуту. Хорошо хоть выглядел тот прилично, из серебра, но все равно холодил кожу и ощущался настоящим наручником. Хотя Руевит сразу прикинул, что, скорее всего, чары можно легко взломать — ну не существует заклинаний, позволяющих по-настоящему огранить колдовство, ведь магия в большинстве случаев черпается из внешнего мира.

Только ему все равно некого попросить этим заняться.

— Успокоились? — сухо поинтересовался Руевит, тряхнув локонами и натягивая обратно перчатки — уже куда быстрее.

Судя по отсутствию ответа, да.

Суд был окончен.

Руевиту оставалось лишь тайно расплатиться — и всё, относительная свобода. Впрочем, этого пока было более чем достаточно.