Всегда и навеки (джен)

Солнце клонилось к горизонту, но парень упрямился, пытаясь что-то написать в новеньком дневнике. Строки расплывались перед глазами из-за полумрака, но желание запечатлеть собственные мысли было сильнее темноты.

«Начав новый этап в своей жизни, я наконец решил завести дневник. Столько всего произошло со мной за это время, как в Братстве, так и вне его — когда я думаю о том, что об этих событиях нет никаких записей, мне это кажется практически оскорблением самого Ситиса. Поэтому я намерен исправиться. Да, у Тёмного Братства есть свои писари и летописцы, однако их высокий долг в том, чтобы записывать события, имеющие важность для организации в целом. Пусть же эта книга послужит жизнеописанием одного человека, скромного ассасина, присягнувшего своим клинком и жизнью на верность Тёмному Братству».

Телега безмятежно покачивалась. Окутанная ночью, словно чёрным полотном, она ехала по дороге, изредка вздрагивая на кочках. Иногда монотонный стук колёс прерывало посапывание лошади. Тёплый пар струился над её мордой, исчезая, едва поднявшись.

— Такие ночи и страшны, и прекрасны… — вдруг подал голос возница, едва солнце скрылось за горизонтом. Мужчина опасливо озирался по сторонам, словно ожидая какой-то непредвиденной напасти. И, в попытке самого себя успокоить, продолжил: — Таверна-то вроде уже и близко, но темнеет в это время года так быстро!

Его попутчику же не хотелось участвовать в начавшейся беседе, было лишь желание утонуть в собственных мечтах и надеждах. И грезился за этим самым потемневшим горизонтом новый мир, другая жизнь с чистого листа.

— Извини, сколько уже езжу, а подобный вид всё равно навевает тоску. Эта пустота, как разверзшаяся пасть, полная звёзд, аж мурашки по телу! — мужчина, всё ещё надеясь на чужое участие, невольно поёжился, вновь ощутив на себе длань ночи. Холод пощипывал щёки, в овражках затаился снег, переливаясь в свете двух лун.

— Это Отец Ужаса смотрит на нас, — всё-таки подал голос из повозки молодой имперец, лет двадцати. Сам не зная почему, он наконец решился поддержать разговор.

— Да, — коротко и ёмко согласился возница. На пару минут воцарилось молчание, но оно было прервано новыми расспросами: — Всё хотел спросить, что у тебя за дела в Чейдинхоле? Знаю, не моё дело, но эта пустота сводит меня с ума! Ещё чуть-чуть, и сам с собой начну разговаривать! — тёмный эльф засмеялся, но, заметив, что юмор его не оценён, замолк.

— Всё просто, у меня там родня, — вырвалось из груди имперца самое сокровенное. Так долго он молчал о том, что волновало его больше всего. Но под покровом ночи казалось, его тайна останется тайной.

— Давно не виделся с ними? — поинтересовался данмер, жадно глотая чужие слова, сотрясающие опостылевшую пустоту и бесконечность неба.

— Никогда, — пожав плечами, пролепетал себе под нос попутчик счастливым тоном.

— Как же это? — от удивления данмер даже обернулся.

— Скажем так, мы не знали о существовании друг друга, — на губах имперца появилась неловкая улыбка.

— Забавно слышать, бывает же такое… — растеряно заключил тёмный эльф. — Теперь понятно, почему ты такой отрешённый. А как так получилось? — не унимался возница, позабыв о недавнем страхе.

— Хм… Моя мать недавно скончалась… По крайней мере, мне так написали в письме. Умирая, она поведала моим братьям и сёстрам о моём существовании, — неуклюже подбирая слова, сочинил на ходу молодой имперец незатейливую байку. Но его ответ не насторожил возницу, под впечатлением от столь странной судьбы, тот лишь сильнее захотел узнать все подробности.

— А почему твоя мать так поступила с тобой? — негодующе спросил мужчина.

— Точного ответа не знаю, у меня и у самого множество вопросов… Отчего я и в предвкушении от нашей грядущей встречи с роднёй! — задорно воскликнул молодой парнишка.

— Пусть Азура направит тебя, мой друг, — доверительно произнёс данмер, в желании оказать хотя бы моральную поддержку. — Тяжело, наверное, было жить одному, но теперь тебя ждёт семья. Видимо, не от хорошей жизни они так поступили с тобой, не держи на них зла.

— Я и не держу… А если ты про мою излишнюю топорность, то это просто ожидание крутит из меня верёвки. Надеюсь, когда я буду дома, всё пройдёт. Всё изменится… — радость так и искрилась в его словах.

— Так и будет, — подтвердил надежды молодого имперца данмер. — Ещё несколько дней пути, и мы прибудем в Чейдинхол.

Под куполом морозного чёрного неба повозка продолжила путь, в конце концов растворившись в ночи. Огонёк яркой звезды мерцал перед глазами, навевая сон, и спустя каких-то полчаса казалось, что уже и не холодный это свет с небес, а пылкий язык свечи старого дома, тлеющий в темноте.

Очаг давно не топлен. Из соседней комнаты доносилась возня отца с очередной дамой его сердца. Ноги гудели от долгой ходьбы, спина изнывала после тяжелого дня. За пазухой грел душу кошелёк, который на некоторое время сделает своего обладателя счастливым.

Парень раздражённо ударил кулаком несколько раз о стену, но в ответ послышался лишь женский смех. Молодой имперец поднялся со стула и хотел было уже направиться обратно к выходу, однако из комнаты всё-таки вывалился отец, громко разглашая приветствия своему сыну вперемешку с требованиями не покидать дом на ночь глядя.

— Паршивец, где ты пропадал?! — возмущался мужчина, на ходу натягивая штаны. — Я уж было подумал, не помер ли? — глупая улыбка исказила его лицо.

— Кто бы мог подумать… Ты не забылся в ночи… — вымученно буркнул сын, подойдя к входной двери и готовясь уйти.

— Далеко собрался?! — раздражённо воскликнул отец. — Не успел прийти, а уже навострился куда-то!

— Отстань, — устало огрызнулся парень, чувствуя полное бессилие после тяжелого дня. Желания поднимать в доме ругань не было.

— И куда ты пойдёшь? — уже мягче спросил отец, подходя к сыну. — Я тебя не гоню.

За стеной вновь послышалась возня, а спустя мгновение на пороге в переднюю возник женский образ.

— Ах, это твой сынишка?! Какой он милашка!

В полутьме парень не смог увидеть её лица, и голос был ему не знаком.

— Ха! И как только в темноте ты это разглядела? — наигранно засмеялся отец.

— Кого ты опять притащил в дом? — брезгливо зашипел сын.

— Это Камилла, будь повежливее с ней…

— Пусть выметается отсюда! — не дав договорить отцу, потребовал парень.

Повисла неловкая тишина, но её быстро прервала незнакомка.

— Какой дерзкий мальчик… Хорошо ли это — гнать гостью в ночь? Ах, милый, какой у тебя невоспитанный сын… — с этими словами она подошла к мужчине и обвила его шею руками. Парень лишь хмыкнул в полутьме и, приоткрыв дверь, приготовился покинуть дом.

— Цицерон, — руку больно сжали пальцы отца. — Ты привыкнешь… Кажется, я нашёл ту, что искал все эти годы! Неужели ты не порадуешься за меня?

От отца пахло перегаром, но, судя по голосу, он уже успел протрезветь. Слабый свет свечи мерцал в глубине комнаты, нехотя освещая его затёкшее лицо.

— Ты говоришь мне это уже в который раз… — огрызнулся парень в попытке высвободить руку. — Пусть она уйдёт!

— Как это понимать? — возмутилась женщина, отпрянув от пьяного мужчины. Тот лишь тяжело вздохнул, после чего втащил сопротивляющегося сына в дом.

— Камилла, будь добра, оставь нас. Нам нужно многое обсудить наедине.

Женщина исчезла, сильно хлопнув дверью. Свеча дрогнула, но не погасла.