Dear Diary (джен)

Джинни не понимала, как так получилось. Красивое некогда страусиное перо дымилось, распространяя по всему классу неприятный запах гари. Профессор Флитвик зажимал нос, поводя в воздухе палочкой, чтобы поскорее проветрить.

— Перестарались, мисс Уизли, — весело заметил он.

Джинни почувствовала, что ее лицо горит, и поняла, что заливается краской.

Великая волшебница, как же! Все вокруг либо игнорировали ее, либо смеялись, как, например, сейчас. Она схватила новое перо и решительно направила на него волшебную палочку.

— Вингардиум Левиоса! — с нажимом сказала она, уверенная, что уж последняя попытка за урок должна оказаться успешной.

Перо со свистом взмыло в воздух, врезалось в потолок. Отвалившийся кусочек лепнины приземлился в точности на макушку Колина Криви и отскочил, запутавшись в волосах Демельзы Роббинс.

— Достаточно на сегодня, — немного обескураженно объявил профессор Флитвик.

Джинни вскочила с места, не глядя побросала вещи в сумку и выбежала из класса.

Устроившись в самом темном углу самого дальнего коридора замка, она достала черный дневник и, чуть не плача, начала писать.

«Дорогой дневник, я все испортила. Мы тренировали левитацию, и я сожгла перо, а потом разломала потолок. Теперь у Колина на макушке шишка, и они вместе с Демельзой ненавидят меня».

«Хочешь сказать, что не можешь сотворить тривиальное заклятие?»

«Могу, просто…» — от раздражения Джинни писала так быстро, что поставила крупную кляксу, но прежде чем она успела продолжить, появились слова:

«Ладно, это всегда случается. Станет лучше».

«Когда?»

«Когда ты поработаешь над этим. Ничего сложного, могу помочь».

«Спасибо», — Джинни эти слова успокоили. Как хорошо, что у нее оказался этот магический дневник. А если он и вправду мог давать советы, то, может быть, и следующее сражение с пером удастся ей лучше.

Она высморкалась, закрыла блокнот, сунула в сумку и отправилась на обед.

Первым делом она, разумеется, отыскала за столом Гарри. Он сидел между ее братом Роном и Невиллом Лонгботтомом, и все трое над чем-то громко смеялись. Джинни знала только то, что все они метили в квиддичную команду в этом году. Были за столом и еще трое ее братьев: Перси и близнецы Фред и Джордж. Фред и Джордж проглотили свои порции с максимальной быстротой и сразу же умчались. Перси же ел с расстановкой и ни с кем не разговаривал.

Немного пройдясь вдоль стола в поисках свободного места, Джинни уселась рядом с Гермионой, серьезной девочкой с пышными волосами, которая даже за столом продолжала читать какую-то книгу. Рон говорил, что она ужасно занудная и что за это ее никто не любит.

— Привет, — сказала Джинни.

— М-м… А, привет, — не поднимая головы ответила девочка, было видно, что книга ее занимает гораздо больше.

С другого бока от Джинни уселась Демельза Роббинс, смотревшая на нее с самой глубокой обидой.

— Ты специально это сделала? — гневно спросила она.

— И вовсе не специально…

— Профессор Флитвик снял десять баллов за твой проступок, — торжествующе сказала Демельза.

— Ну и хорошо, — Джинни отвернулась от нее и уставилась в свою тарелку.

— Это вовсе не хорошо! А еще ты задела Колина.

Джинни с надеждой посмотрела на тех, кто сидел напротив, и уткнулась в безразличную физиономию Перси, поглощавшего курицу с такой сосредоточенностью, как будто от этого зависела судьба мира. Сидевший рядом с ним Дин Томас о чем-то жарко спорил с Симусом Финниганом и ничего вокруг себя не видел.

— Ты вообще неправильно все делаешь, — продолжала Демельза. — Может быть, тебе вообще еще рано учиться. Все равно у тебя ничего не получится. Вот увидишь.

Джинни стало обидно почти до слез. Она с недовольством взглянула на Демельзу и, показав на Перси, прошипела:

— Видишь, это мой старший брат. Он староста и может снять с тебя сколько угодно баллов.

Та язвительно фыркнула, но обзываться перестала.

Джинни принялась за еду, украдкой посматривая в сторону Демельзы и ожидая, пока она наконец уйдет. Может быть, из-за того, что она так старалась не смотреть на нее слишком долго, она первая заметила, как к столу подошел какой-то незнакомый мальчик со Слизерина. У него были аккуратно прилизанные светлые волосы, и, хотя Джинни не могла бы точно сказать, в чем дело, но он сразу показался ей очень вредным.

— Гермиона, ты все? Пойдем уже. В библиотеке дочитаешь, — сказал он. Гермиона кивнула и принялась собираться.

Закончив с обедом, Джинни нашла пустой класс и, усевшись, снова раскрыла черный дневник.

«Демельза Роббинс вообще непонятно что о себе думает. Гермиона Грейнджер разговаривает с каким-то мальчиком со Слизерина, хотя Рон говорил, что она ни с кем не общается. Гарри меня по-прежнему не замечает. Рон говорил, что он, Гарри и Невилл будут пробоваться в команду по квиддичу. Я думала, что мне тоже нужно попробовать, но первокурсникам не разрешают участвовать. Невилл мне не нравится. Он говорит, будто знает очень много заклятий, хотя на самом деле все врет. А еще много хвастается».

«Кто эти люди?»

Джинни на мгновение остановилась, но потом решила, что повторить важное будет не лишним.

«Гарри Поттер — это самый лучший мальчик на свете, — красивым почерком вывела она. — Я его очень сильно люблю. Но он меня не замечает. Пожалуйста, дорогой дневник, расскажи, что мне сделать, чтобы он меня наконец заметил».

«Можно попробовать кричать с лестницы, что любишь его. Не думаю, что он сможет оставить такой поступок без внимания».

“Думаешь, сработает?” — с надеждой написала Джинни, но, не получив ответа, догадалась, что это была только шутка.

“Вот совсем не смешно!! Вредина!” — она даже хотела захлопнуть дневник, но передумала. Ей вспомнилось, что были проблемы и более насущные, чем ее сердечные злоключения.

“А ты правду сказал, что можешь помочь с заклинаниями?” — написала Джинни.

“Легко”.

Дневник и в самом деле давал очень полезные советы. Оказалось, что даже с заклятием левитации можно справиться. И когда часа через два перо Джинни наконец поднялось в воздух на полдюйма, она была безумно горда собой.

“Получилось! Наконец получилось! Спасибо!!” — написала она.

“Хочешь выучить еще одно заклятие?”

У Джинни даже дух захватило. Левитация начала у нее получаться. Почему не получится еще что-нибудь? Конечно, она хотела выучить еще одно заклятие, а потом еще и еще, да и вообще все, какие найдутся во всех магических книгах мира.

“Хочу! Какое?”

“Это заклятие открывает любой замок”.

Заклятие называлось Алохомора. С этим заклинанием пришлось повозиться не меньше, чем с заклятием левитации. Для тренировки Джинни пришлось отыскать запертую кладовку со швабрами. И когда где-то через час Филч едва не застукал ее за этим занятием и пришлось спасаться, замок отпирался приблизительно каждый третий раз, а чаще всего просто вылетали искры.

Вернувшись в гостиную, усталая, но гордая собой Джинни еще несколько раз попробовала заклятие левитации — и, к ее удивлению, у нее все еще получалось. После этого она решила, что слишком уже вдохновлена, чтобы спокойно пойти спать, взялась за перо и вывела красивым почерком с завитушками: “Миссис Джинни Поттер”. Вокруг она нарисовала сердечки и звездочки и осталась очень довольна эффектом.

Потом в голову ей пришла новая мысль и так захватила ее, что она даже слегка подпрыгнула. Надо было написать стихи!

“ГП”, — вывела она, а потом, высунув от усердия язык, продолжила: “Я так тебя люблю…”.

— Нет! — сама себе сказала Джинни, энергично зачеркнула и начала заново.

“Глаза, что тина, зелены”, — написала она.

“Как есть. Исчадье сатаны”, — появилось следом. Вреднющий дневник опять вздумал мешать. Было, конечно, смешно, но все равно.

“Не мешай!” — с раздражением нацарапала Джинни и взялась придумывать заново.

“Глаза мерцают изумрудом”.

“Сам пахнет прошлогодним прудом”.

“Как может быть прошлогодний пруд?! — возмутилась Джинни. — Это вообще глупость!”

Но осадочек остался, и пришлось начать заново.

“В душе моей зажглась любовь,

Какой не знала я доныне.

Когда увидимся мы вновь…”

“Похороню тебя в пустыне”.

Джинни в отместку нарисовала улыбающееся сердечко и несколько цветочков.

“Все. Я теперь серьезно пишу. Хватит этих глупостей!”

Она выдохнула, призывая все свое вдохновение, а потом вывела:

“Твои глаза меня пленили…”

“Три дня уж слабит от ванили”.

Джинни так разозлилась, что поставила большую кляксу, а потом даже постаралась вырвать страницу. Но оказалось, чернила просто впитались в лист, не оставив и следа, а бумага срослась обратно. Джинни попробовала снова — и снова ничего не получилось. Это так ее удивило, что забылось даже недавнее фиаско со стихосложением.

“А что, этот дневник невозможно порвать или испортить?” — не удержавшись, написала она.

“У тебя не получится”.

Конечно, это было приглашение перепробовать все, что только можно. Джинни попробовала размочить страницы водой, поджечь их и даже полить гноем бубонтюбера из набора с ингредиентами для зелий — ничего не действовало. Потратив некоторое время на эксперименты и ничего не добившись, Джинни успела совсем забыть про стихи и загорелась любопытством.

“Невероятно! Дорогой дневник, ты очень злой, но очень невероятный. Расскажи, а почему невозможно испортить страницы? А можно такое проделать с другими моими книжками?”

“Не получится. Это из-за того, что я призрак”, — появилось следом. Становилось все интереснее.

“Разве ты не просто говорящий дневник, дающий советы?” — непонимающе вывела Джинни.

“Нет. Меня зовут Том Реддл”.

Джинни вспомнила, что что-то такое слышала раньше, и, заглянув на первую страницу, увидела “Т.М. Реддл”, написанное расплывшимися чернилами.

“А как ты умер?” — вывела Джинни, думая о том, что, наверное, если Реддл действительно был призраком, то должен был учиться когда-то в Хогвартсе.

“Задавал глупые вопросы”.

Джинни фыркнула. Если не хочет говорить, то так бы и сказал.

“А ты можешь выходить?” — написала она.

“Нет. Мне приходится всегда оставаться внутри дневника”.

Джинни поразилась. Наверное, сидеть взаперти было ужасно тяжело и очень скучно.

“А хочешь, я попробую помочь?”

Какое-то время страница была чистой, словно Т.М. Реддлу нужно было все обдумать.

“Ты не сможешь”.

“А вот и смогу!” — возразила Джинни. Ей стало даже обидно, что Т.М. Реддл пренебрегал ее помощью.

“Ты мне так помог с заклинаниями. И я тоже постараюсь тебе помочь! А если у меня не получится, то я найду кого-нибудь другого, кто сможет”.

И снова страницы некоторое время были пусты. А потом на них появилось:

“Спасибо”.