Dear Diary (джен)

Джинни не понимала, как так получилось. Красивое некогда страусиное перо дымилось, распространяя по всему классу неприятный запах гари. Профессор Флитвик зажимал нос, поводя в воздухе палочкой, чтобы поскорее проветрить.

— Перестарались, мисс Уизли, — весело заметил он.

Джинни почувствовала, что ее лицо горит, и поняла, что заливается краской.

Великая волшебница, как же! Все вокруг либо игнорировали ее, либо смеялись, как, например, сейчас. Она схватила новое перо и решительно направила на него волшебную палочку.

— Вингардиум Левиоса! — с нажимом сказала она, уверенная, что уж последняя попытка за урок должна оказаться успешной.

Перо со свистом взмыло в воздух, врезалось в потолок. Отвалившийся кусочек лепнины приземлился в точности на макушку Колина Криви и отскочил, запутавшись в волосах Демельзы Роббинс.

— Достаточно на сегодня, — немного обескураженно объявил профессор Флитвик.

Джинни вскочила с места, не глядя побросала вещи в сумку и выбежала из класса.

Устроившись в самом темном углу самого дальнего коридора замка, она достала черный дневник и, чуть не плача, начала писать.

«Дорогой дневник, я все испортила. Мы тренировали левитацию, и я сожгла перо, а потом разломала потолок. Теперь у Колина на макушке шишка, и они вместе с Демельзой ненавидят меня».

«Хочешь сказать, что не можешь сотворить тривиальное заклятие?»

«Могу, просто…» — от раздражения Джинни писала так быстро, что поставила крупную кляксу, но прежде чем она успела продолжить, появились слова:

«Ладно, это всегда случается. Станет лучше».

«Когда?»

«Когда ты поработаешь над этим. Ничего сложного, могу помочь».

«Спасибо», — Джинни эти слова успокоили. Как хорошо, что у нее оказался этот магический дневник. А если он и вправду мог давать советы, то, может быть, и следующее сражение с пером удастся ей лучше.

Она высморкалась, закрыла блокнот, сунула в сумку и отправилась на обед.

Первым делом она, разумеется, отыскала за столом Гарри. Он сидел между ее братом Роном и Невиллом Лонгботтомом, и все трое над чем-то громко смеялись. Джинни знала только то, что все они метили в квиддичную команду в этом году. Были за столом и еще трое ее братьев: Перси и близнецы Фред и Джордж. Фред и Джордж проглотили свои порции с максимальной быстротой и сразу же умчались. Перси же ел с расстановкой и ни с кем не разговаривал.

Немного пройдясь вдоль стола в поисках свободного места, Джинни уселась рядом с Гермионой, серьезной девочкой с пышными волосами, которая даже за столом продолжала читать какую-то книгу. Рон говорил, что она ужасно занудная и что за это ее никто не любит.

— Привет, — сказала Джинни.

— М-м… А, привет, — не поднимая головы ответила девочка, было видно, что книга ее занимает гораздо больше.

С другого бока от Джинни уселась Демельза Роббинс, смотревшая на нее с самой глубокой обидой.

— Ты специально это сделала? — гневно спросила она.

— И вовсе не специально…

— Профессор Флитвик снял десять баллов за твой проступок, — торжествующе сказала Демельза.

— Ну и хорошо, — Джинни отвернулась от нее и уставилась в свою тарелку.

— Это вовсе не хорошо! А еще ты задела Колина.

Джинни с надеждой посмотрела на тех, кто сидел напротив, и уткнулась в безразличную физиономию Перси, поглощавшего курицу с такой сосредоточенностью, как будто от этого зависела судьба мира. Сидевший рядом с ним Дин Томас о чем-то жарко спорил с Симусом Финниганом и ничего вокруг себя не видел.

— Ты вообще неправильно все делаешь, — продолжала Демельза. — Может быть, тебе вообще еще рано учиться. Все равно у тебя ничего не получится. Вот увидишь.

Джинни стало обидно почти до слез. Она с недовольством взглянула на Демельзу и, показав на Перси, прошипела:

— Видишь, это мой старший брат. Он староста и может снять с тебя сколько угодно баллов.

Та язвительно фыркнула, но обзываться перестала.

Джинни принялась за еду, украдкой посматривая в сторону Демельзы и ожидая, пока она наконец уйдет. Может быть, из-за того, что она так старалась не смотреть на нее слишком долго, она первая заметила, как к столу подошел какой-то незнакомый мальчик со Слизерина. У него были аккуратно прилизанные светлые волосы, и, хотя Джинни не могла бы точно сказать, в чем дело, но он сразу показался ей очень вредным.

— Гермиона, ты все? Пойдем уже. В библиотеке дочитаешь, — сказал он. Гермиона кивнула и принялась собираться.

Закончив с обедом, Джинни нашла пустой класс и, усевшись, снова раскрыла черный дневник.

«Демельза Роббинс вообще непонятно что о себе думает. Гермиона Грейнджер разговаривает с каким-то мальчиком со Слизерина, хотя Рон говорил, что она ни с кем не общается. Гарри меня по-прежнему не замечает. Рон говорил, что он, Гарри и Невилл будут пробоваться в команду по квиддичу. Я думала, что мне тоже нужно попробовать, но первокурсникам не разрешают участвовать. Невилл мне не нравится. Он говорит, будто знает очень много заклятий, хотя на самом деле все врет. А еще много хвастается».

«Кто эти люди?»

Джинни на мгновение остановилась, но потом решила, что повторить важное будет не лишним.

«Гарри Поттер — это самый лучший мальчик на свете, — красивым почерком вывела она. — Я его очень сильно люблю. Но он меня не замечает. Пожалуйста, дорогой дневник, расскажи, что мне сделать, чтобы он меня наконец заметил».

«Можно попробовать кричать с лестницы, что любишь его. Не думаю, что он сможет оставить такой поступок без внимания».

“Думаешь, сработает?” — с надеждой написала Джинни, но, не получив ответа, догадалась, что это была только шутка.

“Вот совсем не смешно!! Вредина!” — она даже хотела захлопнуть дневник, но передумала. Ей вспомнилось, что были проблемы и более насущные, чем ее сердечные злоключения.

“А ты правду сказал, что можешь помочь с заклинаниями?” — написала Джинни.

“Легко”.

Дневник и в самом деле давал очень полезные советы. Оказалось, что даже с заклятием левитации можно справиться. И когда часа через два перо Джинни наконец поднялось в воздух на полдюйма, она была безумно горда собой.

“Получилось! Наконец получилось! Спасибо!!” — написала она.

“Хочешь выучить еще одно заклятие?”

У Джинни даже дух захватило. Левитация начала у нее получаться. Почему не получится еще что-нибудь? Конечно, она хотела выучить еще одно заклятие, а потом еще и еще, да и вообще все, какие найдутся во всех магических книгах мира.

“Хочу! Какое?”

“Это заклятие открывает любой замок”.

Заклятие называлось Алохомора. С этим заклинанием пришлось повозиться не меньше, чем с заклятием левитации. Для тренировки Джинни пришлось отыскать запертую кладовку со швабрами. И когда где-то через час Филч едва не застукал ее за этим занятием и пришлось спасаться, замок отпирался приблизительно каждый третий раз, а чаще всего просто вылетали искры.

Вернувшись в гостиную, усталая, но гордая собой Джинни еще несколько раз попробовала заклятие левитации — и, к ее удивлению, у нее все еще получалось. После этого она решила, что слишком уже вдохновлена, чтобы спокойно пойти спать, взялась за перо и вывела красивым почерком с завитушками: “Миссис Джинни Поттер”. Вокруг она нарисовала сердечки и звездочки и осталась очень довольна эффектом.

Потом в голову ей пришла новая мысль и так захватила ее, что она даже слегка подпрыгнула. Надо было написать стихи!

“ГП”, — вывела она, а потом, высунув от усердия язык, продолжила: “Я так тебя люблю…”.

— Нет! — сама себе сказала Джинни, энергично зачеркнула и начала заново.

“Глаза, что тина, зелены”, — написала она.

“Как есть. Исчадье сатаны”, — появилось следом. Вреднющий дневник опять вздумал мешать. Было, конечно, смешно, но все равно.

“Не мешай!” — с раздражением нацарапала Джинни и взялась придумывать заново.

“Глаза мерцают изумрудом”.

“Сам пахнет прошлогодним прудом”.

“Как может быть прошлогодний пруд?! — возмутилась Джинни. — Это вообще глупость!”

Но осадочек остался, и пришлось начать заново.

“В душе моей зажглась любовь,

Какой не знала я доныне.

Когда увидимся мы вновь…”

“Похороню тебя в пустыне”.

Джинни в отместку нарисовала улыбающееся сердечко и несколько цветочков.

“Все. Я теперь серьезно пишу. Хватит этих глупостей!”

Она выдохнула, призывая все свое вдохновение, а потом вывела:

“Твои глаза меня пленили…”

“Три дня уж слабит от ванили”.

Джинни так разозлилась, что поставила большую кляксу, а потом даже постаралась вырвать страницу. Но оказалось, чернила просто впитались в лист, не оставив и следа, а бумага срослась обратно. Джинни попробовала снова — и снова ничего не получилось. Это так ее удивило, что забылось даже недавнее фиаско со стихосложением.

“А что, этот дневник невозможно порвать или испортить?” — не удержавшись, написала она.

“У тебя не получится”.

Конечно, это было приглашение перепробовать все, что только можно. Джинни попробовала размочить страницы водой, поджечь их и даже полить гноем бубонтюбера из набора с ингредиентами для зелий — ничего не действовало. Потратив некоторое время на эксперименты и ничего не добившись, Джинни успела совсем забыть про стихи и загорелась любопытством.

“Невероятно! Дорогой дневник, ты очень злой, но очень невероятный. Расскажи, а почему невозможно испортить страницы? А можно такое проделать с другими моими книжками?”

“Не получится. Это из-за того, что я призрак”, — появилось следом. Становилось все интереснее.

“Разве ты не просто говорящий дневник, дающий советы?” — непонимающе вывела Джинни.

“Нет. Меня зовут Том Реддл”.

Джинни вспомнила, что что-то такое слышала раньше, и, заглянув на первую страницу, увидела “Т.М. Реддл”, написанное расплывшимися чернилами.

“А как ты умер?” — вывела Джинни, думая о том, что, наверное, если Реддл действительно был призраком, то должен был учиться когда-то в Хогвартсе.

“Задавал глупые вопросы”.

Джинни фыркнула. Если не хочет говорить, то так бы и сказал.

“А ты можешь выходить?” — написала она.

“Нет. Мне приходится всегда оставаться внутри дневника”.

Джинни поразилась. Наверное, сидеть взаперти было ужасно тяжело и очень скучно.

“А хочешь, я попробую помочь?”

Какое-то время страница была чистой, словно Т.М. Реддлу нужно было все обдумать.

“Ты не сможешь”.

“А вот и смогу!” — возразила Джинни. Ей стало даже обидно, что Т.М. Реддл пренебрегал ее помощью.

“Ты мне так помог с заклинаниями. И я тоже постараюсь тебе помочь! А если у меня не получится, то я найду кого-нибудь другого, кто сможет”.

И снова страницы некоторое время были пусты. А потом на них появилось:

“Спасибо”.

На следующем занятии по заклинаниям у Джинни получилось заставить перо подняться в воздух, и мало того, что это было замечательно само по себе, так еще и Демельза скривилась, как казалось, от зависти. После этого случая, она прониклась к Т.М. Реддлу даже большей симпатией, чем раньше. Она не могла дождаться вечера, когда можно будет наконец отправиться в библиотеку и отыскать его имя в списке выпускников.

«Дорогой дневник, спасибо за помощь с заклинаниями! Демельза просто плакала от злости! А научи меня еще чему-нибудь?»

Т.М. Реддл был, конечно, невыносимо заносчив, но зато очень умен, и он очень хорошо знал, о чем говорил.

“А когда ты еще не был призраком, ты учился в Хогвартсе?” — спрашивала Джинни. Но Т.М. Реддл не любил отвечать на личные вопросы. Он вообще, наверное, был как Перси — зануда и староста.

Когда Джинни размышляла об этом, глядя на пустой лист, вдруг проявились слова:

“Ты все еще хочешь помочь?”

Джинни, конечно, хотелось помочь. А когда оказалось, что нужно было пробраться в Запретную Секцию и стащить там книгу под названием “Магнум Опус”, ей и вовсе показалось, что интереснее и придумать было нельзя.

Кроме этого, даже от одной мысли, какие заклятия могли быть в книжке со словом “Магнум” в названии, уже захватывало дух.

“Там очень сложные заклинания, да?” — допытывалась Джинни.

“Это трактат по трансфигурации. Я сам не могу его прочитать. Но если ты поможешь мне и перепишешь сюда несколько абзацев, мне это очень поможет”.

Джинни, конечно, показалось, что магическая книга, в которой не было ни одного заклинания, мало на что годилась. Зачем книга, где даже не понятно, что и что делает?

Об этом Джинни и рассуждала, пока шла по одному из коридоров. Впереди слышался какой-то шум, показалось даже, что вспыхивали какие-то заклятия, и она остановилась, думая, стоит ли идти дальше.

— Что, Малфой, испугался? — захихикал кто-то. Заглянув за угол, Джинни увидела того светловолосого мальчика, который разговаривал с Гермионой в Большом Зале, и еще троих слизеринцев, смеявшихся над ним.

— Тебе, Уоррингтон, захотелось вылететь из школы? — нарочито-равнодушно произнес он. Ответом был новый взрыв хохота. Джинни вдруг поняла, что у Малфоя не было больше волшебной палочки, зато у Уоррингтона было две.

— Побежишь жаловаться?

Тот молчал, собравшись, ждал, что будет дальше.

— Остолбеней! — закричал Уоррингтон. Малфой бросился на него, схватил за руку, пытаясь отобрать волшебную палочку. Красные искры окатили стену.

— Не стойте столбом!

Двое приятелей Уоррингтона накинулись на Малфоя сзади, схватив под руки, с трудом оттащили. Сам Уоррингтон запустил в него оглушающим заклятием и противно засмеялся, когда тот согнулся от боли.

— Так, — с довольным видом сказал он, — теперь давайте его куда-нибудь, чтобы он тут глаза не мозолил.

Они втолкнули Малфоя в кладовку для швабр, закрыли дверь и, смеясь и улюлюкая, отправились восвояси. Волшебную палочку они бросили на полу в коридоре.

Джинни подождала, пока они уйдут, потом подбежала к двери, подергала ручку, но та не поддавалась. Но она-то теперь знала, что делать! Изнутри донесся глухой удар.

— Сейчас! — крикнула Джинни и, достав свою волшебную палочку, произнесла: — Алохомора!

На удивление, заклятие сработало с первого раза. Послышался щелчок замка, а в следующую секунду дверь распахнулась, больно заехав ей по руке. Малфой выскочил из кладовки, едва не сбив ее с ног, и, тяжело дыша, прислонился к стене.

— Больно же, — пробурчала Джинни, потирая ушибленную руку.

Малфой посмотрел на нее, как будто только что заметил.

— Ну извини, это вышло случайно, — бросил он.

— Как же! — Джинни недоверчиво скривилась.

— Говорю же, случайно, — огрызнулся тот, поднимая с пола свою волшебную палочку. — Спасибо за помощь. Тебя как зовут?

Прежде чем она успела ответить, Малфой оценивающе посмотрел на нее и пренебрежительно хмыкнул.

— Рыжие волосы, потрепанная одежда… Ты что, из семейства Уизли?

Ну уж тут было на что разозлиться. Джинни и разозлилась. Ему помогают, а он мало того что стукнул дверью, так еще и разбирает.

— Поэтому тебя и бьют, — бессердечно заметила она. И вроде бы разговор на этом должен был закончиться, но, как оказалось, Малфой тоже шел в библиотеку.

— Не поэтому, — сказал он.

— А почему тогда?

— Потому что идиоты.

Не сдержавшись, Джинни фыркнула, остаток пути они шли молча.

— Ладно, приятно было познакомиться, Уизли, — сказал Малфой уже перед дверями в библиотеку. После этого он быстро метнулся в сторону, как будто не хотел, чтобы она увидела, к кому он пришел, но, конечно, было и так понятно, что он хотел повидать Гермиону.

Джинни поспешила в секцию, где хранились старые выпускные альбомы и списки выпускников. Вытащив огромную потрепанную книгу, она начала читать имена, пока наконец спустя примерно минут двадцать не уперлась в «Том Марволо Реддл». Не сдержавшись, Джинни достала черный дневник и едва не написала, что нашла имя Т.М. Реддла в списке старост. Но потом ей показалось, что лучше было сначала выяснить все до конца.

Весь оставшийся день ушел на исполнение этого намерения, и в конце она, кажется, прочитала про Тома Реддла все, что можно было найти в библиотеке.

Его цитату в выпускном альбоме («Знания — сила»), комментарий его друзей, неких Эйвери и Нотта («И Его Лордство снова в ярости»), что он был награжден медалью за заслуги перед школой, что после школы он учился у самого Альбуса Дамблдора, что он занимался исследованиями противоядий…

А еще через несколько часов выяснилось, что этот самый Том Реддл до сих пор был жив.

Джинни влетела в общую гостиную за несколько секунд до того, как начался отбой, и, чтобы привести мысли в порядок, в течении пятнадцати минут рисовала в черном дневнике розовые сердечки.

Потом посреди листа появились слова:

«Пожалуйста, перестань».

Тут, хотя Джинни и решила ничего Т.М. Реддлу не говорить, но теперь сдержаться было совершенно невозможно.

«Я уже все знаю, — написала она. — Ты не призрак. Ты все еще жив».

«И что же я делаю?»

«Ты занимаешься исследованиями. Ты открыл общую теорию противоядий… — Джинни потратила некоторое время, переписывая в дневник все, что ей удалось узнать. — Кто-то говорит, что Том Реддл гений».

«И, конечно же, не ошибается».

Джинни фыркнула.

«А что ты тогда делаешь в дневнике?» — написала она.

«Это сложно объяснить. Расскажи лучше еще про Тома Реддла».

«Мне кажется, что ты — говорящий дневник, что-то вроде портрета, а Том Реддл создал тебя, учась в школе, — из вредности написала Джинни. — Чтобы помогать ему в исследованиях. Поэтому ты стремишься заставить меня учиться».

«Какая глупость».

«Все точно! Ты не помогаешь мне подружиться с Гарри, потому что Том Реддл тебя создавал для другого».

«Очень запутанная теория».

Джинни снова фыркнула и вернулась к рисованию сердечек. В этот момент в гостиную вломились Гарри, Рон и Невилл, запыхавшиеся от быстрого бега.

— Чертов Снейп. — Вся троица начала смеяться.

— Да, Гарри, он явно тебя ненавидит, — усмехнулся Невилл.

— О, Джинни, а ты что здесь? — спросил Рон. — Рисуешь?

Она кивнула, и, бросив беглый взгляд на Гарри, почувствовала, что заливается краской.

— Мы были у Хагрида! — восклицал Рон. — Представляешь, у него есть трехголовая собака! И он спросил, кто хочет ее погладить, и мы все…

— Да вы боялись! — хмыкнул Гарри. — Я к ней первый подошел.

— Сам ты боялся! — отозвался Невилл.

— Гарри не боялся, — вставила Джинни. Все трое посмотрели на нее, и она почувствовала, что ее лицо горит.

— Спокойной ночи, — выпалила она и, вскочив на ноги, бросилась к спальне для девочек.

Улегшись в своей постели, Джинни долго не могла заснуть, все думала о том, что случилось.

— Теперь ты точно все испортила, — пробормотала она, спрятав голову под подушку и безуспешно пытаясь отвлечься. Некоторое время она ворочалась с боку на бок, а потом наконец усталость взяла свое и Джинни уснула. Ей казалось, будто она на каком-то лугу. Впереди была ветхая лачуга, очень грязная, напоминавшая хлев для скота. Джинни почему-то пошла к этому домику. Она не боялась: все-таки у нее в руках была волшебная палочка.

Дверь со скрипом открылась, и стало можно разглядеть неряшливого человека со спутанными темными сальными волосами, как будто даже засыпанными землей. Человек сидел за столом, а его бегающие черные глазки рассматривали маленькую блестящую змею, обвивавшуюся вокруг его мясистой ладони. Он провел по чешуе обломанным ногтем, а потом заговорил. В его голосе слышалось странное шипение.

— Ну как ты, моя красавица?

Вдруг что-то больно стукнуло Джинни по коленке, в бок вонзилось что-то острое, а потом она открыла глаза и поняла, что лежит у подножия лестницы. Кажется, она оступилась на обманной ступеньке.

Джинни вскочила на ноги и огляделась. В руках она почему-то сжимала черный дневник.

Как она здесь оказалась?

В восточном коридоре послышалось недовольное мяуканье, и, словно опомнившись, Джинни поспешила обратно в общую гостиную.

Сердце бешено колотилось. Ну конечно, сейчас она попадется Филчу, с нее снимут баллы, а потом весь факультет узнает, что она бродит по ночам как лунатик.

— Только этого не хватало, — пробормотала Джинни, взбегая вверх по ступенькам.

Добравшись наконец до коридора с Полной Дамой, Джинни вздохнула было с облегчением, как вдруг до нее донесся строгий голос профессора МакГонагалл.

— Идите спать, мистер Уизли, сделайте себе одолжение. И к вам, мистер Уизли, это тоже относится.

Послышался скрип закрывающегося портретного проема. Джинни шмыгнула за ближайший гобелен и, пытаясь сдержать частое дыхание, дождалась, пока шаги профессора МакГонагалл стихнут.

Близнецы Фред и Джордж все еще были в гостиной, она услышала, как кто-то из них сказал:

— Думаю, она называет нас мистерами Уизли, просто чтобы не запутаться…

Поняв, что разговора не избежать, Джинни постаралась принять как можно более небрежный вид, как будто в том, что она разгуливала по школе в три часа ночи, не было совершенно ничего необычного.

— Добрый вечер, Фред, Джордж, — чинно сказала она, проходя через гостиную. А потом, решив, что лучшая защита — это нападение, спросила:

— Почему вы не спите?

— Джинни? — они с удивлением переглянулись. — Ты где была?

Где она была? Где?!

— Гуляла, — невозмутимо произнесла Джинни, направляясь к ведущей в спальню лестнице.

— В три часа ночи?

— Я делала заметки по астрономии, — поднимаясь по ступенькам, произнесла она и, уже заходя в спальню, услышала, как Фред и Джордж давятся от смеха.

Утром обитателей замка ждал новый сюрприз. Когда все расселись за столами в Большом зале, Дамблдор вдруг поднялся с места. Он собирался сделать объявление. Внимательно посмотрев на преподавательский стол, Джинни увидела, что по правую руку от директора сегодня сидел новый колдун. Сперва она не узнала его, но, приглядевшись, поняла, что именно его фотографию она видела вчера в каком-то журнале. Это был Томас Марволо Реддл.

Джинни почти не могла слушать от волнения, когда Дамблдор говорил:

— Профессор Реддл прочтет несколько лекций для старших курсов. Пожалуйста, окажите ему теплый прием, все-таки он один из самых лучших моих учеников.

У Джинни даже глаза полезли на лоб от такой новости. Сам профессор Реддл представлял собой чинного и наполовину поседевшего господина благородной наружности. Он был, как показалось Джинни, не очень молод, ему было около тридцати или тридцати пяти лет.

— Говорят, он и в школе был старостой, — поспешил сообщить Перси.

— А еще я слышал, будто он укокошил кого-то, пока учился здесь, — таинственно прошептал Ли Джордан.

Все сидящие за столом принялись рассматривать профессора Реддла с некоторой настороженностью.

— Укокошил? — скептически переспросила Гермиона Грейнджер. — Как бы он тогда избежал наказания?

— Он же гений, верно, — возразил Ли Джордан. — Он всех обвел вокруг пальца.

— А как же ты тогда об этом узнал? — ввернул Джордж.

— Слухи же ходили. Это никто доказать ничего не смог.

— А кого он убил? — спросил Фред, надеясь, видимо, все-таки поймать Ли Джордана на несостыковке.

— Говорили, какую-то студентку, — пояснил тот. — Можете проверить.

— Вот мы и посмотрим, умер ли кто-нибудь, пока он тут учился, — сказал Фред, глаза которого загорелись энтузиазмом.

— Ты знаешь, что тогда случилось? — с невольным трепетом спросила Джинни, посмотрев на Ли Джордана.

— Говорили, что он задушил ее в туалете для девочек. В том, который на втором этаже… — прошептал тот, таинственно понизив голос. — Вот увидишь, он еще вернется туда. Может, все эти лекции — только предлог. Когда весь замок будет спать, он прокрадется на место преступления… Такие, как он, всегда возвращаются.

Джинни почувствовала, что дрожит от страха.

— Хватит, — недовольно сказал Перси, заметив это. — Рассказывай страшилки где-нибудь в другом месте, — а потом, повернувшись к Джинни, добавил: — Не переживай, это все выдумки.

Джинни очень испугалась. А что если Т.М. Реддл действительно был злодеем и ему не нужно было помогать?

Она так беспокоилась, что несколько раз прошла мимо того самого туалета для девочек на втором этаже. И когда Перси увидел ее там в третий раз, он поклялся, что “Ли Джордан еще узнает, как рассказывать небылицы!”.

— Ты пойдешь на лекцию профессора Реддла? — спросила его Джинни.

— Конечно… Послушай, Джинни, Ли просто шутит. Профессор Реддл — очень уважаемый человек. Лучший специалист по противоядиям…

— А бывают призраки у живых людей? — спросила Джинни.

Перси, кажется, забеспокоился еще сильнее.

— Конечно, нет! Отдохни Джинни. Но хорошая выдумка! Могу поспорить, страшилка у тебя получится даже лучше, чем у Ли.

Когда Джинни оказалась в тот вечер в гостиной, она так и не могла решить, идти в Запретную Секцию или нет. Ей казалось, что очень важно узнать, что такое Магнум Опус, а еще очень не хотелось, чтобы Т.М. Реддл из дневника оказался злодеем, но из-за рассказа Ли было очень страшно.

Она села играть с Роном в волшебные шахматы, только чтобы отвлечься, и, конечно, проиграла быстро и с грохотом раскалывающихся фигурок. Они стали играть по новой, и Джинни, конечно, проиграла снова. А потом Рон стал играть с Гарри и опять выиграл.

У него получалось так хорошо, что Джинни даже показалось было, что брат жульничает, но в волшебных шахматах это было невозможно.

— Как ты выигрываешь все время?! — удивилась она.

— Все просто. Всегда нужно считать на несколько шагов вперед, — заметил Рон. Видно было, что он очень горд собой.

— Но есть кое-что даже важнее.

— Что? — не выдержала Джинни.

— Главное искусство в том, чтобы знать, чего хочет твой противник, — сказал Рон, очень, кажется, довольный этой мыслью.

Джинни уставилась на него во все глаза. Это было гениально и просто, как все гениальное.

— А как понять? — вслух подумала она. — Спросить?

— Конечно, нет! — почти с возмущением сказал Рон. — Подумай, Джинни, бесполезно спрашивать лжеца, лжец ли он.

Гарри усмехнулся и передвинул несколько фигурок. Джинни всерьез задумалась. По словам брата выходило, что нужно было непременно выяснить, что такое Магнум Опус и зачем он Т.М. Реддлу.

В путешествие Джинни снарядилась, по ее мнению, как нельзя лучше. С собой у нее была сумка — как раз такая, куда можно было вместить крупный фолиант, черный дневник, чтобы Т.М. Реддл мог подсказать ей, как найти нужную книгу, и волшебная палочка.

Пробираться по школьным коридорам ночью было очень страшно. Можно было попасться смотрителю Филчу, наткнуться на злобного полтергейста Пивза или жуткий призрак Кровавого Барона. А теперь Джинни еще и вздрагивала от ужаса каждый раз, когда вспоминала, что, может, и профессор Реддл бродил в темноте по замку.

Крадучись передвигаясь вдоль стенки, Джинни наконец добралась в библиотеку. На этом пути, по счастью, ей никто не встретился. Зато, когда она подошла к двери в Запретную Секцию, послышался шорох и шепот.

— Тихо вы! Я не для того стащил отцовскую мантию, чтобы вы выдавали себя шумом!

— Что?

Джинни резко обернулась, но никого не увидела.

— Успокойся, это всего-навсего Джинни.

Из ниоткуда появилась взъерошенная голова Рона и вопросительно уставилась на нее.

— Ты что здесь делаешь? — почти по-учительски спросил он. — Тебе нельзя…

— Как у тебя получается?! — с восторгом выпалила Джинни.

— Не шуми, — буркнул Рон, его голова на мгновение опять нырнула в темноту. Послышался неразборчивый шепот, как будто держали совет, потом открылся проем, словно раздернули полог, и Джинни увидела Гарри, Рона и Невилла, скрывавшихся в чем-то вроде палатки — или в чем-то, напомнившем ей палатку.

— Палатка невидимости! — не удержалась она.

— Это мантия, — поправили ее.

— Тихо, — сказал Рон. — Залезай тоже сюда.

Передвигаться вчетвером под одной мантией оказалось не особенно удобно — либо кто-то наступал ей на ногу, либо кому-то на ногу наступала она сама.

— И зачем тебе в Запретную Секцию? — с легкой насмешкой спросил Невилл.

— А вам? — вопросом на вопрос ответила Джинни.

— А мы уже выучили все обычные заклятия, — похвастался тот.

— И я выучила.

Невилл скептически хмыкнул.

— А он вообще наследник Гриффиндора, — с легкой насмешкой вставил Рон. Послышалось ойканье, как будто кто-то ткнул его под ребра, а потом несколько человек подавились смешком.

Они в нерешительности остановились посередине зала перед длинным рядом стеллажей.

— Никого вроде нет, — сказал Гарри где-то за ее спиной. — Можно тогда разделиться.

Джинни почувствовала, что снова краснеет, и порадовалась, что вокруг темно.

Нужную книгу она нашла довольно быстро, благодаря указаниям Т.М. Реддла, и сразу же затолкала ее в сумку.

— Смотрите, что здесь! — послышался шепот Рона. — «Сильнодействующие Зелья».

Он, Гарри и Невилл втроем склонились над книгой.

— Смотрите, это сделает тебя сильнее тролля на целый час, — Гарри ткнул в какое-то место оглавления.

— А это позволяет дышать огнем, — восхищался Невилл.

Джинни подошла к ним и тоже уставилась в книгу.

— Давайте перепишем что-нибудь, — с возбуждением прошептал Гарри, доставая пергамент и перо.

— Лучше сразу забрать книгу, — сказал Рон. — А то кто-нибудь может…

В этот момент возле входа показался огонек фонаря.

— Филч! — выплюнул Невилл. Гарри схватил книгу в охапку.

Джинни шмыгнула под мантию вместе с остальными и увидела, как остановившийся на пороге смотритель Филч подслеповато вглядывается в темноту.

— Здесь, — он скривился, как будто бы разговаривая сам с собой. — Не люблю это место. Может, просто запереть дверь? Нарушителей даже не найдут утром. Эти книги не любят, когда кто-то вторгается в их владения… Да…

— Врет, — слегка дрожащим голосом прошептал Рон.

— Гораздо милосерднее было бы скормить нарушителей оборотням в Запретном Лесу… — продолжал Филч, гнусно посмеиваясь. — Пожалуй, что милосерднее…

Заметив, впрочем, что его увещевания ни к чему не привели, смотритель начал продвигаться вглубь Запретной Секции.

— Только тихо, — прошипел Гарри. — Отступайте назад…

Джинни казалось, что Филч вот-вот схватит ее за руку или она споткнется о чью-нибудь ногу и упадет, или что ее выдаст тяжелое дыхание.

— Они здесь. Я знаю, — произнес Филч, медленно шагая вперед.

Джинни едва удержала судорожный вдох, ей послышалось, как за ее спиной Рон что-то прошипел остальным, и она увидела, как Филч остановился и огляделся, гадая, послышалось ему или нет.

— Он знает, — едва слышно шептал Рон. — Кто-то один должен остаться. Нужно кинуть…

Остаток слов был таким тихим, что разобрать ничего не получалось.

— Тяни, — Невилл вдруг сунул Джинни под нос три палочки и, когда она вытянула одну из них, повернулся к остальным и сказал: — У нее короткая.

Джинни ужасно испугалась: получалось, ей нужно было выйти и показаться Филчу. А смотритель тем временем все так же продвигался вперед, почему-то уверенный, что кого-нибудь да найдет. Они еще немного отступили назад.

— Тогда я пойду, — прошептал Рон. — А вы спрячьте книгу.

Ну уж нет. Так будет нечестно. Бледная от страха, Джинни повернулась к остальным, сунула брату в руки свою сумку, а потом вылезла из-под мантии.

— Так-так-так, — торжествующе прокаркал Филч. — Кто тут у нас. Мисс Уизли? Что вы здесь делаете, а?

— Я-я-я заблудилась, — дрожащим голосом сказала Джинни, слыша, как остальные с шорохом отодвинулись назад.

Филч язвительно фыркнул, как бы говоря, что не верит такой ерунде.

Он повел ее прямиком в кабинет профессора МакГонагалл. В глазах его горело нескрываемое торжество.

— В былые времена провинившихся подвешивали за большой палец в подземелье, — поведал он. — А уж что было с теми, кто ходил в Запретную Секцию…

Сердце Джинни почти выпрыгивало из груди от этих рассказов, а уж когда ей подумалось, как зла будет профессор МакГонагалл, ей и вовсе захотелось провалиться сквозь землю.

Когда наконец профессор вошла в кабинет, почти казалось, что она способна выдыхать огонь даже без помощи того зелья, про которое читали Гарри, Рон и Невилл, само лицо ее казалось острым от ярости.

— Мисс Уизли. Я от вас такого не ожидала.

— П-простите, — выдавила та, пытаясь придумать какое-нибудь вранье поубедительнее. — Я-я-я читала ночью. И закончила всю книгу, а в-в библиотеке есть продолжение, — Джинни вдруг поймала вдохновение и стала говорить немного увереннее. — И м-мне так хотелось знать, что дальше, что я решилась быстренько сходить. Только туда и обратно. А потом вдруг появился мистер Филч, и я так испугалась, что побежала и спряталась. Я-я не знала, что это б-была Запретная Секция.

Профессор МакГонагалл подозрительно посмотрела на нее.

— И что это была за книга, мисс Уизли? — спросила она.

Что это была за книга? Разум Джинни лихорадочно метался в поисках ответа, а потом она вспомнила.

— "Жизнь и приключения хитроумного волшебника Альбуса из Рочестера", — едва не выдав облегчения, сказала она.

Показалось, что угол губ профессора МакГонагалл слегка дернулся, но она тут же снова приняла невозмутимый вид.

— Это очень серьезное нарушение, мисс Уизли. Постарайтесь, чтобы такого больше не повторилось, — сурово сказала она. — Мне придется снять с вас двадцать баллов и оставить после уроков.

Джинни едва подавила желание облегченно выдохнуть.

— П-простите, профессор, — сказала она.

— Теперь отправляйтесь в спальню. У вас завтра занятия, — сказала та.

Джинни почти поверить не могла, что все обошлось. А когда она вошла в гостиную, оказалось, Рон, Гарри и Невилл все еще ждали ее.

— Ну как? — спросил Рон. — Сильно наказали?

— Оставили после уроков, — сказала Джинни.

— Ну это ничего, — отозвался Невилл. — Уж сколько раз нас оставляли после уроков!

— Вспомнить стыдно, — с преувеличенно-виноватым видом покачал головой Гарри.

— Хотя бы тот раз, когда мы решили изловить Пивза… — хмыкнул Рон.

— Зачем кому-то ловить Пивза? — глаза Джинни расширились от удивления.

— Мы-то на первом курсе думали, что Пивз не умеет проходить сквозь стены, — пояснил Гарри. — Вот и сделали ловушку.

— А потом он возьми и вылези из нее, как ни в чем не бывало, — хмыкнул Рон.

— Как он потом гонял нас по всей школе! Это был ужас.

Джинни засмеялась, представив, как, наверное, плохо пришлось тому, кто разозлил школьного полтергейста.

У Гарри, Рона и Невилла было невероятное количество самых безумных историй.

— А когда Хагрид притащил дракона? — смеялся Рон.

— Целого дракона? — не выдержала Джинни. — Где он его прятал?

— Ма-аленького дракончика, — сказал Невилл. — Величиной с диван.

— Его забрал Чарли. А нам пришлось тащить его в башню астрономии посреди ночи.

Джинни, конечно, было сложно представить себе эту безумную картину, и с каждой новой деталью, приходившей ей в голову, все казалось только смешнее.

— Как вас только не исключили? — наконец выдавила она.

— Ужасная безалаберность, — сказал Гарри, копируя манеру профессора МакГонагалл.

Джинни казалось, что она никогда в жизни так не смеялась. Когда через некоторое время, устав от приключений и историй, все отправились в спальни, она все еще не могла вполне успокоиться и то и дело невольно хихикала. Достав из сумки тяжеленный фолиант, она накрылась с головой одеялом и, шепнув заклятие света, раскрыла его на первой странице. Это действительно был трактат по трансфигурации, и в нем ничего нельзя было понять. Там были только формулы, какие-то абстрактные зарисовки, много непонятных слов и иносказательных предложений.

— “Понять, чего хочет”, как же! — Джинни с отчаянием захлопнула книгу и спрятала ее под кровать. — Ничего не понятно!

Некоторое время она думала, что теперь делать, а потом решила, что все это может подождать до утра. Когда она уже засыпала, ей пришло в голову, что, может быть, Т.М. Реддл специально выбрал именно эту книгу, чтобы она не смогла разобраться.

Утром Джинни проснулась в отличном настроении. Прочитать книгу не было никакой возможности, но можно было начать с того, чтобы выяснить, что значит название. Да и кроме того. Неужели профессор Реддл и Т.М. Реддл из дневника действительно были злодеями? Может быть, все это россказни Ли Джордана, и всему этому есть вполне безобидное объяснение.

Впрочем, когда она спустилась к завтраку, она уже не была так уж сильно уверена.

— Да, Ли, — говорил Джордж. — Какая-то студентка действительно умерла, пока Реддл учился здесь. Уоррен была ее фамилия.

— Я же говорил, — довольно отозвался тот.

— Тело действительно нашли в туалете на втором этаже.

Джинни похолодела. Неужели Ли Джордан все-таки не ошибался?

Улучив момент, она раскрыла черный дневник и начала писать.

“Профессор Реддл приехал в Хогвартс. Хочешь, я отдам ему дневник?”

Какое-то время страница оставалась чистой, так что показалось даже, будто Т.М. Реддл и вовсе не получил сообщения. Джинни показалось, что он задумался, и вспомнилось даже, что он так и не объяснил, как получилось, что он существовал и в дневнике, и в реальной жизни.

“Не стоит пока…”

“А как все-таки получилось, что ты оказался в дневнике?” — снова спросила Джинни.

И снова было тихо, а потом появилась надпись:

“Я и сам не понял, что тогда произошло. Поэтому мне и нужна книга. У тебя получилось вчера достать ее?”

Джинни нахмурилась. Почему-то ей не верилось, что Т.М. Реддл не понял, что случилось. Слишком уж хорошо он знал, какая книга ему нужна. Ей вспомнились слова Рона о том, что бесполезно спрашивать лжеца, лжец ли он. Подумав об этом, она написала:

“Прости, меня поймал смотритель и все отобрал. Как только будет возможность, я попробую опять! Обязательно!”

Разумеется, Джинни все еще собиралась выяснить, что такое Магнум Опус. На большой перемене она отправилась в библиотеку и принялась искать.

Но где же начать! Джинни бродила вдоль рядов и водила пальцем по корешкам, пытаясь найти какое-нибудь название, которое звучало бы подходяще. Она так увлеклась, что едва не столкнулась с Малфоем и Гермионой Грейнджер.

— Уизли, — с легкой насмешкой протянул Малфой.

— Малфой, — протянула Джинни.

Гермиона усмехнулась и пошла дальше, а потом потянулась и с трудом достала какую-то толстенную книгу.

— А что вы ищете? — спросила Джинни, обернувшись к ней.

— Пока справочник… — отозвалась Гермиона, со стуком опуская книгу на стол и листая страницы.

Джинни подумала, что и ей надо было догадаться сделать это. Лучше было начать с большой книги, где написано про все понемногу, а уже потом читать корешки. Немного смутившись, она достала точно такую же книгу, как и Гермиона, с трудом дотащила ее до стола и тоже принялась листать страницы.

Статьи в книге были расположены по алфавиту, и пришлось долго переворачивать листы, пока наконец не появилась буква М.

— Эм… эм… — сама себе говорила Джинни. — Ма… Маг… Магн…

А потом выяснилось, что ничего про Магнум Опус в книге не было.

— А что делать, если в справочнике нет? — спросила Джинни.

— Точно нет? — Гермиона недоверчиво нахмурилась.

— Может, ты просто не нашла? — усмехнувшись, предположил Малфой. Он подошел даже, намереваясь показать, как надо. — Что тебе нужно?

— Магнум Опус, — сказала Джинни, не зная даже, хотелось бы ей, чтобы слово нашлось, или же наоборот, чтобы и у Малфоя ничего не получилось.

— Магнум Опус… — задумчиво сказала Гермиона. — На латыни. Великое Творение? Великое Дело? Что это?

— Я не знаю, — с увлечением сказала Джинни. — Но это что-то очень сложное. Про это есть книга в Запретной Секции.

— И правда нет, — немного удивленно заметил Малфой.

— А откуда ты знаешь, что в Запретной Секции есть такая книга? — нахмурилась Гермиона.

У нее был такой осуждающий вид, что Джинни даже засомневалась, не зря ли она упомянула об этом.

— У тебя что, есть книга из Запретной Секции? — хмыкнул Малфой.

Съежившись под взглядом Гермионы, Джинни неопределенно пожала плечами.

— А почему бы тогда не прочитать там? — насмешливо спросил Малфой.

— Там ничего не понятно, — нехотя признала Джинни.

Малфой покачал головой, как бы говоря, что так всегда и бывает, когда первокурсники берутся за то, что для них не предназначено.

— Давай мы посмотрим, — с видом большого одолжения сказал он и, когда Гермиона осуждающе посмотрела на него, добавил так, чтобы Джинни не расслышала: — Как будто тебе самой не интересно, что там за книга из Запретной Секции.

Кажется, несмотря на все осуждение, и Гермионе тоже было очень любопытно, что же скрывают страницы книг из Запретной Секции, так что они все втроем вышли из библиотеки, а потом нашли пустой класс. Джинни принесла книгу и положила на стол, где уже лежали остальные ее вещи. Она, конечно, сомневалась, что второкурсники смогут что-то в ней понять, но попробовать стоило.

— Эта? — ухмыльнулся Малфой, берясь за черный дневник.

— Нет, — Джинни спрятала дневник в сумку и кивнула на толстый фолиант, похищенный из Запретной Секции.

— “Магнум Опус” за авторством Николаса Фламеля, — важно проскандировал Малфой. Потом он открыл первую страницу с таким видом, будто все было ему кристально ясно, немного полистал книгу — и озадаченно замер.

— Ничего не понятно, — признал он. — Но я что-то слышал про этого Фламеля…

Гермиона тоже попыталась что-то прочитать, но тоже ничего не смогла понять.

— Откуда у тебя эта книга? — нахмурившись, спросила она. — Зачем ты взяла ее, если в ней ничего не ясно?

— Я где-то слышала, что это связано с исследованиями профессора Реддла, — медленно произнесла Джинни. — И после того, что рассказывал Ли Джордан, мне хотелось понять…

— И что рассказывают на Гриффиндоре про профессора Реддла? — хмыкнул Малфой.

— Что он убил кого-то, пока учился в школе, — заметила Гермиона.

— Ты серьезно? — по виду Малфоя казалось, что это предположение кажется ему до крайности нелепым.

— Что он задушил другую студентку в женском туалете на втором этаже, — сказала Джинни.

Малфой уже откровенно ухмылялся.

— Профессор Реддл — близкий друг моей двоюродной бабушки, — с нескрываемой насмешкой сказал он. — Они играют в летающие карты и сплетничают, как все старики.

— Так он никого не убивал? — не выдержала Джинни.

— Нет, — хмыкнул Малфой. — К тому же все знают, что профессор Реддл занимается противоядиями, а вовсе не этим “Магнум Опусом”.

— А я слышала другое, — упрямо сказала Джинни.

— А где? — поинтересовалась Гермиона.

— Не помню. Но у профессора Реддла много всяких тайн!

— Да, конечно. А единороги плюются радугой.

Хотя Малфой и насмехался, показалось, что он все равно немного задумался.

— Знаете, моя двоюродная бабушка как-то говорила кое-что, — после небольшой паузы произнес он. — Тогда мы с матерью жили у нее. Обычно она только брюзжала, что ее сын Сириус никак не женится, но в тот раз она была почему-то сама не своя. Очень расстроена. Я слышал, как она говорила с моей матерью. Это был странный разговор. Она сказала, что не понимает, почему некоторые люди мечтают победить смерть. Сказала, что в тех, кому это удалось, больше не остается жизни.

Джинни стало не по себе от этих слов.

— Может, это просто философские размышления? — усомнилась Гермиона.

— Знаю, это было давно… — покачал головой Малфой. — Но мне всегда казалось, будто она точно знала. Как будто и впрямь есть волшебники, которые пытаются победить смерть.

Некоторое время Гермиона молча смотрела в потолок, как будто все еще до конца этому не верила, а потом вдруг глаза ее расширились.

— А вдруг и правда… — севшим неожиданно голосом произнесла она. — Я читала однажды речь Дамблдора. Которую он произнес, когда стал директором Хогвартса. Там было кое-что. Он сказал, что смерть — это величайшая загадка.

Все трое посмотрели на лежавшую перед ними книгу совсем другими глазами.

— А величайшая загадка требует величайшего решения. И вот Магнум Опус. Величайшее решение, — с благоговением произнес Малфой. — Здесь написано, как победить смерть.

Какое-то время все трое молчали, пораженные своим открытием. Стало так тихо, что было даже слышно, как в отдалении пробили часы. Было восемь вечера. Тут Джинни вскочила с места, как ошпаренная.

— Мне нужно на отработки! — почти прокричала она и выбежала из класса.

В качестве наказания предстояло под руководством Филча драить кубки в зале наград.

— Старайся получше, — назидательно каркал он. — Иначе придется завтра все делать заново. Да.

Джинни показалось, что она оттирала медаль Тома Марволо Реддла за заслуги перед школой целый час. Неужели он и в самом деле был бессмертным?

Мир за окнами постепенно затянуло темнотой, а Джинни все еще трудилась над здоровенным кубком квиддича, проклиная все сущее. Когда наконец Филч разрешил ей идти, было уже далеко за полночь.

— Смотри не сворачивай! — прокаркал он, неприязненно смотря на нее.

Джинни к тому моменту так устала, что уж точно не думала ни о каких новых проделках. Она как раз зашла за поворот коридора второго этажа, как вдруг увидела вдалеке чью-то фигуру. Этот человек двигался быстро, как будто куда-то торопился. Испугавшись, Джинни спряталась за угол и увидела, как он зашел в туалет для девочек.

— Реддл, — с ужасом прошептала Джинни. — Возвращается на место преступления!

Ей стало так страшно, что несколько секунд она не могла двинуться с места. Но и потом она побоялась покинуть укрытие. Вдруг профессор Реддл увидит ее, когда она будет проходить мимо?

Джинни решила, что лучше всего будет дождаться, пока он уйдет совсем. И она оставалась за углом, дожидаясь, пока профессор Реддл снова появится в коридоре.

Прошло десять минут, затем пятнадцать. Джинни все так же, затаившись, прижималась к стене и ждала. А потом наконец показался профессор Реддл и, как будто закончив какое-то дело, отправился восвояси.

Когда Джинни вбежала в гостиную, ей казалось, что сердце выскочит у нее из груди. Увидев в одном из кресел дожидавшуюся ее Гермиону, она подскочила к ней и, не обращая внимания на ее слова про забытую книгу, прокричала:

— Я видела, как Реддл зашел в туалет для девочек на втором этаже! Он возвращается на место преступления! Точно как Ли говорил!

Гермиона, казалось, удивилась до глубины души.

— Ты уверена, что это был он? — спросила она.

— Да! — Джинни была просто вне себя. — Я ждала, пока он уйдет. А он не выходил целый час!

Гермиона была в ужасе.

— Мы должны сказать кому-то, — пробормотала она.

— Только не Дамблдору! — отозвалась Джинни. — А вдруг они сговорились? Он же сказал! Величайшая загадка!

— Поэтому Реддла не осудили тогда… — со страхом в голосе сказала Гермиона.

— И кому мы скажем? Нам все равно никто не поверит, — почти с отчаянием добавила Джинни.

— Если бы только мы могли понять, что здесь написано… — Гермиона как-то машинально принялась листать книгу. — Тогда мы бы узнали, что им нужно. Мы должны узнать, чем занимался Николас Фламель.

Они еще немного поговорили, а потом отправились в спальни. Джинни казалось, что она то уж точно не уснет от всех этих волнений, но, оказалось, она так устала, что провалилась в сон сразу же, едва голова ее коснулась подушки.

Перед ней возникло то же видение. Она шла по лужайке к ветхой лачуге, где жил странный грязный и заросший человек, шептавший змеям ласковые слова. В этот раз она снова распахнула дверь и вошла внутрь. Но теперь сон не прервался.

— Прочь! — крикнул человек, обернувшись к ней. — Вон отсюда!

Он страшно скорчился и достал волшебную палочку, однако Джинни оказалась быстрее.

— Остолбеней! — крикнула она. Колдун отлетел и врезался в стену, так что все жалкое жилище заходило ходуном. — Корвин Мракс, если я не ошибаюсь?

Джинни даже не узнала свой голос — он был какой-то странный, холодный и безжалостный.

— А ты кто? — с ненавистью процедил колдун, сплевывая в сторону и вытирая окровавленную губу.

— Так, значит, выглядит теперь Наследник Слизерина, — Джинни зло усмехнулась. — Какая мерзость.

Она снова подняла палочку и направила ее на сидевшего на полу человека. Он засуетился, пытаясь отыскать что-то, но заклятие снова ударило его прежде, чем он успел защититься.

Джинни стало очень страшно. Она поняла вдруг, что сейчас убьет этого странного колдуна — хладнокровно и безо всякой жалости.

“Просыпайся! Просыпайся!” — стучало в голове, но сон все продолжался.

Колдун посмотрел на нее мутными глазами. Его разбитые губы скривились в презрительной усмешке.

— Ты не станешь Наследником, — процедил он. — Есть кое-кто еще. Старше.

И тогда он безумно рассмеялся. Джинни не стала слушать его. Она вновь направила на него волшебную палочку и произнесла какое-то заклятие. Тогда колдуна опалил зеленый огонь, он дернулся и свалился на бок.

Джинни распахнула глаза и уставилась прямо перед собой. Она стояла лицом к стене в школьном коридоре. Прямо перед ней был символ, напоминавший треугольный глаз, начерченный чем-то красным, а ее пальцы все еще касались края этого символа. Дрожа от ужаса, Джинни посмотрела на стену и увидела, что написала целое предложение, заканчивающееся символом: “Бессмертный узнает смерть”. И это была кровь, вязкая и липкая, в ней были измазаны ее руки.

Джинни показалось, что она все еще спит, но символ на стене был совершенно реален, как и кровь у нее на руках, как и черный дневник, который она прижимала к себе. Она часто задышала от страха.

Ей послышались приближающиеся шаги, и тогда она метнулась и скрылась за ближайшей дверью. Джинни так испугалась, что не подумала даже, что это был тот самый туалет для девочек на втором этаже. Она захлопнула дверь и припала к замочной скважине.

В коридоре показалась фигура, закутанная в мантию, наверное, именно та, которую она видела раньше, а потом к этому человеку присоединился и другой — с длинной седой бородой, Альбус Дамблдор. Увидев алевшие на стене буквы, они оба встревоженно остановились.

Джинни, дрожа всем телом, прижималась к замочной скважине. Она слышала весь разговор, но, казалось, не понимала ни слова.

— Началось, — сказал незнакомец, достав палочку и стирая надпись. — Я совершил ошибку. Нужно было уничтожить дневник еще тогда.

— Всем казалось, что опасность миновала, — заметил Дамблдор. — Не было никаких причин. Да и сейчас. Неужели вы решитесь уничтожить его, когда найдете?

Некоторое время второй человек размышлял, а потом сказал вдруг:

— Знаете, мы с вами всегда полагали, что смерть — это величайшая загадка. Но никогда не думали, что будет после того, как она решена. А вышло так, что со временем мы оказались свободны от страха смерти. Полагаю, и ваши взгляды сильно изменились после того, как вы нашли ответ?

— Вы правы, — Дамблдор улыбнулся и процитировал: — “Встретил он Смерть как давнего друга и своей охотой с нею пошел, и как равные ушли они из этого мира”⁽¹⁾. Я стал понимать этот отрывок только после… — он немного помолчал и задумчиво добавил: — Воистину, для высокоорганизованного разума, смерть — это очередное приключение.

Второй человек усмехнулся, а потом уже серьёзно добавил:

— Так что вы понимаете. Уничтожить дневник — моя ответственность. Он может принести много зла, — он повернулся к двери, и Джинни смогла рассмотреть наконец лицо профессора Реддла. Лицо это выражало раскаяние и беспокойство.

— Вы говорили, змея подчиняется только вам? — спросил Дамблдор.

— Когда я рядом, да. Но если меня не окажется поблизости, она примет приказ и от другого. Так что не следует терять бдительности, — профессор Реддл двинулся вперед. Джинни поняла, что он вот-вот войдет в туалет, и, едва удержав вскрик, отпрянула от двери. Она бросилась в одну из кабинок, прикрыла дверь, забралась на унитаз и затаилась, прижимая руки к лицу, чтобы дыхание не выдало ее. Слышались шаги, неразборчивый свистящий шепот и скрежет, как будто пришел в движение какой-то древний механизм и открылась какая-то дверь.

— Вы пойдете, Альбус?

— Много лет я мечтал проникнуть в тайны этого места, — усмехнулись в ответ. — И вот я попросту приглашен. Воистину, судьба причудлива.

Скрежет повторился. Джинни осторожно слезла с унитаза, выглянула из кабинки и, поняв, что оба мага куда-то пропали, бросилась бежать.

1) Цитата из Сказки о Трех Братьях

Вернуться к тексту

— Смерть. Не это ли величайшая загадка бытия? — стоявший за кафедрой старик скрестил руки и довольно прищурился.

Том Реддл, сидевший за первой партой, затаил дыхание. Он не мог припомнить, чтобы уроки трансфигурации начинались так. Может быть, сегодня Альбус Дамблдор наконец поговорит о своих исследованиях? Остальным ученикам, быть может, не приходилось о них слышать, но все равно они теперь уставились на профессора и, затаив дыхание, ожидали, что он скажет дальше.

Дамблдор остановился, весело оглядев заинтересованно замерший класс.

— Впрочем, это мы пока оставим, — усмехнувшись, заметил он. — Может быть, кому-то из вас доведется решить эту загадку, но начать стоит с малого. Сегодня у нас заклятие исчезновения. Так что за дело, и пусть мне не придется краснеть за вас на СОВ.

По классу пронесся разочарованный вздох, а затем, бросив на профессора укоризненные взгляды, все полезли в сумки за волшебными палочками.

Том был разочарован, наверное, больше всех. Может быть, не все об этом знали, но Николас Фламель, с которым Дамблдор работал некоторое время, обладал самым что ни на есть настоящим философским камнем. Может быть, все думали, что профессор шутит, но на самом деле бессмертие находилось от него не далее чем на расстоянии вытянутой руки.

Так что когда урок подошел к концу и гомонящие ученики поспешили прочь, Том остался, намереваясь наконец спросить профессора напрямую.

— Скажите, бессмертие — это действительно возможно?

Дамблдор поднял на него глаза и по обыкновению улыбнулся.

— А как ты сам думаешь, Том?

— Возможно, — с вызовом ответил тот. — Например, вашему учителю, Николасу Фламелю, удалось обрести бессмертие с помощью философского камня.

— Что ж, вот ты и ответил на свой вопрос, — одобрительно кивая, заметил Дамблдор. Том мог бы поклясться, что профессор просто потешается над ним.

— А вы? — спросил он.

— Ответил ли я на свои вопросы? Боюсь, у магии слишком много тайн, чтобы я мог когда-либо надеяться на это…

— Я имел в виду ваши исследования бессмертия, — едва сдерживая досаду, уточнил Том.

— И я был бы счастлив побеседовать с тобой об этом, в конце концов, ты один из лучших моих учеников, — сердечно уверил его Дамблдор, поднимаясь, впрочем, с места и ненавязчиво подталкивая его к выходу, — но, боюсь, сейчас у меня слишком много дел…

— Существует много способов достичь бессмертия? Не только философский камень вашего учителя? — спросил Том, надеявшийся выцепить хоть что-нибудь.

— Это очень хороший вопрос, — с одобрением закивал Дамблдор, уже закрывая за ним дверь. — Тебе стоит подумать над ним.

Засов щелкнул, оставив раздосадованного Тома скрипеть зубами в коридоре. Все всегда заканчивалось тем, что Дамблдор отправлял его разбираться во всем самостоятельно.

— И Темный Лорд снова в ярости, — со смешком констатировал ждавший его Эйвери.

— Не называй меня так, — отозвался Том, на секунду позабыв, что за этим последует.

— Тот, Кого Нельзя Называть… — стоявший рядом Нотт тоже прыснул от смеха: это была их излюбленная шутка. — Тот, Кого Нельзя Называть этого не любит.

Том язвительно улыбнулся, пытаясь показать, что считает такое поведение очень глупым, но это заставило его друзей развеселиться еще сильнее.

— Не изволит ли ваше лордство отужинать?

Его лордство с большим почтением относился к ростбифу и жареной картошке.

Том жевал с раздражением, все еще выдумывая тончайшие насмешки и язвительные колкости, которыми он одарил бы Дамблдора, если бы не считал себя выше таких вещей.

— Эдвиге я нравлюсь, — между делом заметил Нотт. — Это точно. Мне Лестрейндж сказал.

— Какой Лестрейндж, старший или младший? — уточнил Эйвери.

— Это неважно…

— Значит, младший.

— Главное — я пойду в Хогсмид с Эдвигой, — глубокомысленно закончил Нотт.

— Может, тогда уже с Вальбургой?

— Пять галеонов, что не пойдешь, — Том протянул ему руку. Тот ее, впрочем, оттолкнул и, немного насупившись, добавил:

— И сказал мне это старший Лестрейндж, а не младший.

— Ему все равно верить нельзя, — махнул рукой Эйвери. — Они с братом вместе все выдумывают. Они еще говорили, будто за Реддлом какая-то девчонка с Когтеврана шпионит. А еще кто-нибудь ее видел? Нет. Она что, привидение, что ее никто не видел?

— А вот и нет, — защищался Нотт. — Я ее знаю. Уоррен, такая тощая и очкастая. В туалете постоянно сидит.

— Да ладно…

— А зачем ей я? — с недоумением спросил Том.

Эйвери, выглядевший немного растерянным всего мгновение назад, снова приободрился.

— Том, — нарочито-заботливо заметил он, — настало время тебе кое-что узнать.

Нотт хмыкнул.

— Может, мне поговорить с ней? — вслух подумал Том, игнорируя подначки.

— Зачем?

— Ну, чтобы она перестала, — он пожал плечами. Впрочем, Том бы наврал, если бы сказал, что его крайне волнует то, что делает какая-то там Уоррен. Он и не заметил бы ничего, если бы Нотт и Эйвери так не любили сплетни, которые распространяли братья Лестрейнджи.

Так что после ужина он отправился в библиотеку, чтобы прочитать все, что он сможет найти про бессмертие. Надо было отдать Дамблдору должное: хотя он и никогда и не отвечал на вопросы напрямую, он все-таки выписал на имя Тома разрешение на посещение Запретной Секции. Там он и поселился в следующие несколько месяцев, не в силах отвлекаться на что-либо.

Нотт и Эйвери, по обыкновению, заявляли, что «Его лордство удалился в свой кабинет». Впрочем, им следовало бы порадоваться: теперь, когда они играли в летающие карты, у каждого из них появлялся хоть какой-то шанс выиграть.

К зиме Том нашел один из ответов: совершив убийство, можно было запечатать часть души в предмет, создав таким образом нечто под названием крестраж. Это разочаровывало, ведь практической пользы в подобном способе не было никакого, и изыскания приходилось начать заново.

— Бессмертие — это хорошо, — глубокомысленно замечал Нотт, с аппетитом пережевывая завтрак. — Но мне оно вроде как ни к чему. Какой смысл коротать вечность в одиночестве, правильно?

— Да какая разница, — втолковывал ему Том. — Это же важнейшая проблема!

Эйвери тем временем едва не подавился тыквенным соком и сдавленно захихикал:

— Значит, чтобы найти нормальный способ получить бессмертие, нужно потратить всю жизнь? Нет, спасибо, я лучше поживу.

Они, как обычно, не понимали сути, и Том, как он сам себе говорил, непременно взялся бы им все объяснить, если бы имел желание впустую потратить час.

Тратить час, а тем более полтора часа, не хотелось, так что он, загадочно улыбаясь, дожевал тост и вернулся в библиотеку, снова зарывшись в книги.

Читая какую-то очередную дурно написанную монографию — иногда казалось, что они пытались не донести знания, а наоборот, зашифровать их получше — Том сделал карандашом пометку на странице, отвернулся, чтобы переписать самое важное в блокнот, и когда поднял глаза, неожиданно осознал, что Миртл Уоррен стоит прямо перед его столом и уже какое-то время вопросительно смотрит на него.

— Да? — с легким раздражением спросил он.

Уоррен некоторое время молча сверлила его взглядом.

— Ты Наследник Слизерина, — наконец произнесла она.

— Что, прости?

— Ты Наследник Салазара Слизерина.

Ему показалось, что она, по всей видимости, не только проводила много времени, прячась по туалетам, но еще и в принципе была не в своем уме.

— Спасибо, — полувопросительно сказал он, пытаясь вернуться к чтению, однако Уоррен, к его досаде, продолжала:

— Ты владеешь языком змей. В замке есть Тайная Комната, открытая Наследнику Слизерина. Ты можешь найти ее.

После этого она развернулась и, к большому облегчению Тома, убралась восвояси.

Он, разумеется, не собирался заниматься поисками какой-то там комнаты, тем более с подачи полубезумной Уоррен, однако его друзьям затея почему-то понравилась.

— Про это я слышал, — заметил Нотт. — Тайная Комната — это не сказки. И, может быть, тебе действительно удастся ее открыть, раз ты владеешь змеиным языком. Может быть, ты действительно…

— Я не Наследник Слизерина, — с легким раздражением перебил его Том. Ему не особенно нравилось, когда о его так называемом семействе говорили что-то хорошее, а еще меньше нравилось, когда намекали, что своими успехами в магии он обязан каким-то там врожденным способностям.

За следующие пару часов Лестрейнджи умудрились раструбить по всей школе, что Том Реддл — это Наследник Слизерина.

— А ты правда Наследник Слизерина? — спросила за ужином Вальбурга.

Том внимательно посмотрел на нее и, оценив все за и против, ответил:

— Конечно.

Потом они целовались в коридоре, и проблема была только в том, что где-то в середине откуда ни возьмись выскочила Уоррен и, одарив их долгим и очень странным взглядом, медленно прошла мимо. После этого случая стало ясно, что настало время поговорить с ней начистоту.

С Уоррен Том решил встретиться на следующий день и, разумеется, нашел ее в женском туалете на втором этаже.

— Извините? — спросил он, немного замявшись на пороге — ему не хотелось бы застать кого-нибудь врасплох. — Тут кто-нибудь есть?

С самым невозмутимым видом Уоррен выплыла откуда-то из-за раковин и, по обыкновению, пристально уставилась на него.

— Ты пришел, — утвердительно сказала она.

— Вроде того. Может быть, ты перестанешь за мной таскаться?

Она принялась молча сверлить его глазами, как будто пыталась применить легилименцию. Том уставился на нее в ответ, решив, что, если так, попытка была не слишком убедительная.

— Значит, ты здесь не за этим? — Уоррен вдруг резко отвернулась, наклонилась над краном и пробормотала: — Откройся! — на змеином языке.

Том с удивлением увидел, как раковины со скрежетом раздвинулись, открыв черный провал уходящего вниз туннеля.

— Пойдем, — Уоррен снова вперила в него немигающий взгляд. — Это вход в Тайную Комнату.

— Ты тоже знаешь змеиный язык? — спросил он.

— Я принадлежу к роду Слизерина. Как и ты. Нас только двое.

Конечно, после этого Том, хотя и задавая себе уместные скептические вопросы, полез в туннель, чтобы узнать, простая ли там сливная труба или действительно какое-то секретное помещение.

Правда превзошла все его ожидания. Огромный зал с выстроившимся по сторонам огромными каменными змеями, сводчатый потолок и скульптура самого Салазара Слизерина. Оказалось, Уоррен говорила правду и, по-видимому, сама приходила сюда далеко не в первый раз. Она решительно прошлепала по натекшим из канализации лужам прямо в центр и обернулась, снова уставившись на Тома своим неприятным немигающим взглядом.

— Как ты узнала про это место? — с интересом спросил тот.

Тогда она выхватила палочку.

Нет, Уоррен определенно была не в своем уме.

— Ты в своем уме? — осведомился Том, разглядывая направленную на него волшебную палочку.

Уоррен, разумеется, ничего не ответила.

— Авада Кедавра! — закричала она.

Том бросился в сторону, едва не поскользнувшись на мокром полу.

Она собиралась убить его. В этом сомнений не было. Ее застывшие глаза все так же следили за каждым его движением, в зрачках снова отразился зеленый огонь. Том резко пригнулся, заскочив за одну из змеиных голов. Из-за собственного тяжелого дыхания он едва мог расслышать шаги Уоррен на другой стороне. Пальцы, сжимающие волшебную палочку, намокли от пота.

— Почему? — он не мог удержаться от вопроса. Но Уоррен ничего не отвечала. Затрещали искры, вспышка скользнула по воде, голова змеи опасно накренилась. Том отпрянул и, выломав ее окончательно, заслонился от очередного заклятия. Обломки с грохотом осыпались вокруг. Сердце колотилось у самого горла, ударяло в висках. Миртл остановилась, с ненавистью посмотрела на него.

— Хассшии са’аххсха.

Том едва разобрал, что она говорила: «запутать разум». В следующее мгновение все помещение затянул плотный туман. Том выкрикнул несколько заклятий. Вспышки тускло блеснули в белесой дымке. Слышался мягкий и осторожный плеск воды.

— Иссстсасс, — пробормотал Том. Он не знал, что говорить, но попробовать стоило. — Шисахка’а.

Скрежет, шорох, словно впереди скрывалось нечто огромное. Том задрожал, будто от холода, напряг зрение, так что глазам даже становилось больно, покрепче сжал волшебную палочку.

В это мгновение туман резко отхлынул в стороны. Из жидкой молочной белизны всплыли скульптурные змеиные головы и перекатывающиеся кольца гибкого чешуйчатого тела. Мгновение Том, как завороженный, в ужасе следил за их движением, а потом вдруг понял, что Уоррен тоже стоит прямо перед ним.

— Авада… — ее голос, казалось, задрожал на воде мелкой рябью.

Том рванулся в сторону, поскользнулся, упал. Тупая боль, словно разряд, отдалась во всем теле. Он обернулся на Уоррен. Увидел, как ее губы растянулись в торжествующую усмешку, как вдруг она подняла глаза на что-то позади него, как лицо ее исказилось от ужаса, а из горла вырвался беззвучный крик.

Уоррен вдруг разом обмякла, будто лишившись неожиданно всех сил. Ее глаза закатились, она рухнула на пол, и стало очень тихо.

Какое-то время Том не мог заставить себя сдвинуться с места. Смотрел на неподвижное тело Уоррен, на перекатывавшиеся за ним кольца огромного змея.

— Ксахаи сиша’асс, — шипение, глухое и низкое. Ему казалось, он почувствовал дуновение этих слов у себя на затылке. «Не оборачивайтесь, мой лорд».

Змея убивала взглядом. Том с трудом поднялся на ноги, подошел ближе к мертвому телу Уоррен и, перевернув, посмотрел в её по-прежнему широко распахнутые глаза, на ее перекосившееся от ужаса лицо. Его колотила дрожь, ему даже казалось, что в подземелье вдруг стало особенно холодно.

Какое-то время Том стоял почти без движения, слушая, как огромная змея с плеском и шорохом ворочается за его спиной. Потом вдруг он резко обернулся в сторону своей школьной сумки, бросился к ней, принялся одну за одной выкидывать книги и тетрадки. Наконец в его руках появились старый фолиант с тисненым заголовком, серебряный кинжал и небольшой черный блокнот. Спотыкаясь от волнения, он проковылял обратно к телу Миртл, склонившись над ним, начал бормотать заклинания. Потом, схватившись за кинжал, закатал рукав, полоснул себя поперек предплечья. Порез тотчас набух кровью, красные капли скатились вокруг руки, опоясав ее точно браслетом. Одна из капель упала на пергаментно-белые страницы дневника.

Том смотрел, как клякса растеклась по бумаге, и на какой-то момент ему показалось даже, что ничего не вышло. Потом он почувствовал нарастающее жжение. Капля начала впитываться в страницу, словно та с жадностью пожирала подаренное. Том вскрикнул, прижав руки к груди, жжение стало невыносимым. Его существо разрывалось на части, чувство было такое, словно кто-то пытался вырезать из груди его еще бьющееся сердце. Глаза застлала кровавая пелена, он скрючился на полу, думая только о том, что сделал ошибку и что прямо сейчас его жизнь отсчитывает последние мгновения…

Том вскрикнул и, резко подняв голову, уперся взглядом в книжный стеллаж.

Запретная Секция Библиотеки Хогвартса. До боли знакомая старая книга с серебряным тиснением все еще лежала перед ним на столе.

Он вскочил, огляделся, словно бы все еще не веря в произошедшее, прижал ладонь к груди, будто бы убеждаясь, что его сердце все еще бьется. И оно действительно колотилось как бешеное.

— Сон, — с облегчением выдохнул Том, возвращаясь обратно за стол и устало откидываясь на спинке стула. В читальном зале не было ни души, похоже, была глубокая ночь. Пошарив, он достал из сумки потрепанный черный блокнот. Тот, конечно, был все такой же и ничем не примечательный. Том усмехнулся, подумав, что если бы он и правда пытался создать крестраж, то выбрал бы что-нибудь получше.

Он машинально раскрыл блокнот на первой странице, его глаза скользнули по строчкам:

«Мой дневник никому не читать!»

Слова мелькнули и пропали, а потом стало только хуже.

«Дорогой дневник, наконец-то я в Хогвартсе!!!!»

Том достал перо в недоумении уставился на пустеющую страницу.

«Есть один мальчик, он мне очень нравится. Его зовут Гарри Поттер и он на год меня старше. Он гостил у нас летом, потому что дружит с моим братом, но я не смогла набраться смелости поговорить с ним. Теперь я тоже в Хогвартсе, а значит, теперь он наконец меня заметит. Я научусь магии и покажу всем. Гарри увидит, и все увидят…»

Явно происходило что-то странное. Создавалось впечатление, что в его блокноте писала какая-то малолетняя девочка. Том обмакнул перо в чернильницу и нацарапал:

«Увидят что?»

«Какая я хорошая колдунья».

Он несколько минут бестолково рассматривал эти слова.

«Значит, это один из тех дневников, которые дают советы? Скажи, что мне сделать, чтобы меня перестали игнорировать?»

На этом месте Том захлопнул дневник и затолкал его обратно в сумку, решив, что лучше пока проигнорировать все эти странности и разобраться с ними утром.

Коридор, к счастью, был пуст, и добраться до слизеринской гостиной удалось без особенных приключений. Эйвери и Нотт, по-видимому, уже спали: пологи на их кроватях были задернуты, так что Том просто забрался под одеяло и вскоре спокойно уснул.

К собственному удивлению, несмотря на ночные бдения, Том проснулся очень рано, раньше всех остальных. Поразмышляв минуту, стоит ли ему растолкать друзей, он решил не заниматься подобными глупостями и сразу же отправился на завтрак.

Большой зал был пустынен, только мелькнул где-то около центрального портала силуэт какого-то приведения, однако завтрак был подан в самом лучшем виде. Домовики, как всегда, постарались на славу.

Сколько же было времени? Взглянув на свои наручные часы, Том понял, что они остановились. То же самое было и с башенными часами — их он рассмотрел, выйдя во внутренний дворик. Клуатры, где ученики обычно списывали домашнее задание, тоже были пустынны. Том задумчиво прошелся между арок, но так никого и не увидел. В Большом Зале тоже никто не появлялся. Начинало даже казаться, что во всем замке не осталось ни одной живой души, кроме него самого.

— Глупости, — сам себе сказал Том, усевшись обратно за стол в Большом зале.

Нотт и Эйвери, да и все остальные должны были появиться в самое ближайшее время. Разумнее всего было просто дождаться их, так что он достал книгу и попытался приняться за чтение.

«Противоядия. Общего принципа нет. Совсем неэлегантная теория. Учить бесполезно», — поведали ему страницы.

Разумеется, именно таким слогом Ингвальд Травник излагал свои суждения.

Тому пришло в голову, что в книге было написано только то, что он сам помнил по этому поводу. Он принялся одну за одной вытаскивать из сумки вещи. На столе последовательно появились черный блокнот и старый фолиант с серебряным тисненым заголовком.

Том некоторое время смотрел на него неподвижным взглядом. “Тайны Наитемнейшего Искусства”.

— Ну, ясно, — наконец сказал он, даже и сам не зная, с досадой или с гордостью.

Ситуация и в самом деле была двоякая. С одной стороны, он был бессмертен, с другой, он, кажется, был той частью себя самого, которая обречена была находиться внутри крестража.

— Вечно, — прошептал Том. И от подобной перспективы ему стало не по себе. Он перелистал фолиант с серебряным заголовком, пытаясь узнать наверняка, но ничего нового вспомнить не удалось. Все книги были только фрагментами его собственных мыслей.

— Могло бы быть хуже, — сам себе сказал Том, без особенной, впрочем, убежденности. — Я мог бы застрять в сиротском приюте, а не в Хогвартсе.

Немного позже он узнал, что и замок был скорее уменьшенной копией — тех мест, которые он помнил смутно, здесь не было вовсе.

Некоторое время он бродил по коридорам, словно призрак Кровавого Барона, размышляя о том, что, наверное, сделал ошибку. Ему казалось, что нужно было, по крайней мере, прочесть об эффектах подробнее, прежде чем действовать. С другой стороны, он вообще не собирался создавать никаких крестражей, пока не умерла Уоррен. А когда она умерла, не попробовать было попросту глупо.

Ничего таким образом не решив, Том вернулся в Большой Зал, раскрыл свой дневник и, конечно, тут же наткнулся на заметки:

“Дорогой дневник, Хогвартс такой замечательный!!! Я видела портрет Полной Дамы и передвигающиеся лестницы. А потом я заблудилась!! И чуть не опоздала на трансфигурацию. Там было ужасно сложно. Дурацкая спичка даже не заострилась!! Но я все равно стану великой волшебницей. У меня пока не завелось друзей, но Перси сказал, что я обязательно с кем-нибудь познакомлюсь”.

Девочку звали Джинни, и сама по себе она была довольно сносной, несмотря на экзальтированную манеру письма и чудовищную привычку покрывать целые страницы розовыми сердечками. Отдельного упоминания, впрочем, заслуживали ее поэтические дарования. Он даже как-то раз от нечего делать взялся издеваться над каждой ее фразой.

Тем не менее, если не что-то еще, эти записки напоминали, что где-то за пределами дневника лежал целый мир.

— Должен быть способ выбраться из крестража, — сказал сам себе Том. — А раз способ есть, нет никаких причин его не найти. Я победил смерть, в конце концов, — он усмехнулся.

Целые дни он проводил, делая заметки и пытаясь вспомнить что-то из того, что было в той книге с серебряным заголовком, досадуя, что не было никакой возможности вновь прочесть ее. Иногда, чтобы отвлечься, он помогал Джинни с заклятиями и, конечно, догадывался, что она все это время думала, будто в руки ей попал всего лишь зачарованный говорящий дневник. Он некоторое время размышлял над этим, хотя и не поправлял ее, однако, когда представился случай, не смог удержаться.

“Это из-за того, что я призрак”, — написал он.

“Разве ты не просто волшебный дневник, дающий советы?” — появилось следом.

“Нет. Меня зовут Том Реддл”.

Джинни это, наверное, показалось любопытным. Конечно, следующий ее вопрос был тот, который любопытные люди задавали всем подряд призракам:

“А как ты умер?”

Тому в голову пришла идея — вроде шутки, в которой была доля правды — и он усмехнулся сам себе.

“Задавал глупые вопросы.”

Джинни, наверное, показалось, что он просто не хотел отвечать, но это было слишком забавно, чтобы удержаться.

“А ты можешь выходить?”

“Нет. Мне приходится всегда оставаться внутри дневника”.

Пару секунд страница оставалась чистой, а потом появились наполовину размазанные торопливые слова:

“А хочешь я попробую помочь?”

Том остановился. Это было довольно мило с ее стороны, но что она могла сделать? Заставлять ее переписывать в дневник “Тайны Наитемнейшего Искусства” казалось крайне сомнительной идеей.

“Ты не сможешь”.

“А вот и смогу! Ты мне так помог с заклинаниями. И я тоже постараюсь тебе помочь! А если у меня не получится, то я найду кого-нибудь другого, кто сможет”.

На мгновение Том задумался, не зная, что сказать, а потом улыбнулся и написал:

“Спасибо”.

Он лежал без сна всю ночь, невольно обдумывая этот разговор, и постепенно затея перестала казаться ему такой уж безумной.

— “Магнум Опус” Николаса Фламеля, — сказал он сам себе. — В этой книжке очень сложно будет разобраться.

Дело показалось ему почти решенным. Затея настолько захватила его, что, едва подумав об этом, он вскочил с кровати и отправился в Запретную Секцию библиотеки — чтобы все спланировать.

Когда он поднимался по лестнице, ведущей наверх из коридора, ему показалось вдруг, что вдалеке мелькнул силуэт. Быстро взбежав по ступенькам, Том огляделся и увидел край тени, дрожавшей в свете свечей. Ему показалось было, что это только игра воображения, а потом он бросился следом. По коридору промчался ветер, свечи вдруг разом потухли, и от фитилей лентами потянулся дым.

Том остановился и с удивлением уставился на стоявшую перед ним тощую девушку.

— Что ты здесь делаешь? Ты умерла, разве нет?

Это была, конечно, Миртл Уоррен. Услышав эти слова, она скривилась и странно посмотрела на него.

— Не говори мне, что ты ничего не помнишь. Или это он заставил тебя забыть?

Заметив растерянность на лице Тома, она заливисто рассмеялась.

— Поверить не могу, — ей все еще было очень весело от этого. Она даже смотрела некоторое время на Тома с вопросом, как будто и правда думала, что он только притворяется, а потом снова усмехнулась и сказала: — Хочешь спросить — спрашивай. Я, так и быть, помогу тебе.

— Мне достаточно того, что ты умерла, а я обрел бессмертие, — заметил Том.

Уоррен снова усмехнулась, как будто бы поражаясь его наивности, хотя, кажется, была слегка задета.

— Здесь ты ошибаешься, — заметила она. — Бессмертие получил тот, другой, ты. А вот ты сам получил вечное заключение здесь.

Тому пришлось приложить все силы, чтобы на его лице ничего не отразилось.

— Скажу тебе честно, — медленно произнесла Уоррен. — Он не так уж хорошо обошелся с тобой. Именно поэтому такие люди, как ты, не должны создавать крестражей, — и, когда Том с удивлением посмотрел на нее, добавила: — О, ты многое рассказал мне об этом. У тебя было время подумать, пока ты сидел здесь в одиночестве.

— Говори, — выдохнул Том.

— Что же, с самого начала, — Уоррен по-змеиному улыбнулась. — Я не знала, почему появилась здесь, не сразу даже поняла, что случилось. В начале мы с тобой постоянно сражались. Не знаю, сколько раз мы убивали друг друга, но мы оба всегда возвращались. Потом ты придумал способ запереть меня в отдельной части замка и погрузить в сон. Ты, наверное, думал тогда, что победил.

Она немного помолчала, ожидая, пока слова окажут полный эффект.

— Разве нет? — Том безразлично уставился на нее.

— Удивительно, но, как и всегда, победа была твоим поражением. Видишь ли, поступить так же с самим собой ты не мог.

Тому показалось, что это какая-то глупость, и он продолжал безразлично смотреть на нее.

— Я не знаю, сколько тогда прошло времени, — продолжала Уоррен. — Только однажды ты пробудил меня. Вид у тебя, должна сказать, был совершенно безумный. Все руки были в порезах. Ты говорил — для того, чтобы хоть что-нибудь почувствовать, — она усмехнулась. — Я думала, что мне придется расспрашивать и изворачиваться, но проблемой было заставить тебя замолчать. Ты сказал, что крестраж требует смерти, потому что внутри всегда двое: убийца и жертва — так что убийство повторяется снова и снова, до конца времен. И что именно это позволяет обломку души оставаться в целости. Ты повторял, что крестраж был ошибкой, что ты не должен был создавать его, что ты был глупцом. А потом ты попросил убить тебя. Объяснил, как это сделать.

— И ты не справилась? — саркастически поинтересовался Том, пытаясь скрыть, какое неприятное впечатление произвел на него рассказ.

— Другой ты помешал мне, — ответила Уоррен, снова скрыв злость за улыбкой. — Он, видишь ли, наслаждался жизнью. Вечной молодостью, ведь обладатели крестражей не стареют, по крайней мере, не так, как обычные люди… Ты — последнее, о чем он хотел думать. Он спрятал дневник в сейф и забыл. И он уж точно не собирался позволить тебе разрушить его благополучие, даже если это означало прекращение твоих мучений.

Том молчал.

— Поверь, — Уоррен снова заговорила медленно, — если бы для его бессмертия понадобилось бы подвергнуть тебя еще худшим страданиям, он сделал бы это без раздумий.

Том все еще молчал. Если ему пришлось бы говорить он, наверное, не смог бы произнести ни слова.

— Так может быть, тебе нужно сражаться вовсе не со мной? — снова улыбаясь, спросила Уоррен.

— С ним? — насмешливо спросил Том, радуясь, что на его лице все еще ничего не отражается. — И какой же план?

— Все очень просто. Полагаю, сперва мы должны выбраться отсюда.

Мгновение Том с сомнением смотрел на нее, а потом усмехнулся и произнес:

— Ничего не имею против.

— Что же, отлично, — весело сказала Уоррен. — Рада, что…

— Ты же знаешь легиллименцию? — перебил ее Том. — Помоги мне вспомнить.

— Конечно, — она расплылась в улыбке, не мигая, уставилась ему в глаза. — Что ты хочешь увидеть?

— Все.

Обычно Драко не появлялся в Слизеринской гостиной до самой последней возможности. Вот и сейчас у него было достаточно времени подумать над тем, что им удалось найти.

“Магнум Опус", — носилось в его мыслях. — "Рецепт бессмертия”.

Все, кажется, встало на свои места, как детали отлаженного механизма. Но все-таки что-то не давало ему покоя. Том Марволо Реддл — бессмертный колдун и, по слухам, убийца — был близким другом его двоюродной бабушки и, пару безумных лет, даже мужем его тетушки. Этого человека Драко знал с детства, и именно этот человек научил его нескольким заклятиям, когда его невзлюбили однокашники.

“Разочаровываться в людях — не в первый раз", — иронично заметил он сам себе. — "Какая разница?”

И все-таки это не давало ему покоя. И, решив наконец выяснить все наверняка, Драко отправился к кабинету профессора Реддла. Тот был, кажется, рад его видеть. Они немного поговорили о пустяках, пока Драко собирался с мыслями. И, когда он наконец решился, ему показалось даже, что профессор Реддл уже догадался, что он пришел ради серьезного разговора.

— Скажите, бессмертие это действительно возможно?

Кратчайшее мгновение профессор Реддл смотрел на него с удивлением, потом лицо его смягчилось, и он произнес:

— Можно ли всерьез надеяться очертить границы человеческих возможностей?

Драко уставился на него, не в силах отделаться от четкого ощущения, словно этот ответ был заготовлен у него специально на такой случай, словно профессор Реддл ждал, что когда-нибудь найдется тот, кто спросит его об этом.

— Профессор Дамблдор говорил, что смерть — это величайшая загадка. Меня это удивило. Ведь всякая загадка в конце концов бывает решена.

— Неужели это обсуждают теперь второкурсники? — усмехнулся профессор Реддл. — Рад, что тебя интересует философия… Но, боюсь, это вопросы, на которые каждый должен искать ответы сам.

Драко поймал вдруг его взгляд и посмотрел было в ответ, как вдруг в мускулах закипела тревога. Не успев даже осознать, что происходит, он отшатнулся назад, вскочил с места, сделал несколько шагов к двери.

— Думаете, я не ожидаю такого? — процедил он и, прежде чем профессор Реддл успел еще что-нибудь сказать, захлопнул дверь и быстро зашагал по коридору в сторону гостиной Гриффиндора.

Добраться туда ему, впрочем, было не суждено. Это было чистой воды невезение — наткнуться на Уоррингтона и его банду. Драко, разумеется, выхватил волшебную палочку и, прежде чем ему успели крикнуть первую приветственную насмешку, запустил в ближайшего противника заклятием.

— Ну, теперь берегись! — ухмыльнулся Уоррингтон, довольно потирая руки.

На Драко обрушилось столько заклятий, что из них вполне мог бы составиться приличный фейерверк. Ему тоже удалось оглушить кого-то, но, когда подручные Уоррингтона с улюлюканьем тащили его в кладовку со швабрами, это казалось довольно слабым утешением. А потом они захлопнули дверь, и Драко остался один в полной темноте, без своей волшебной палочки. Он почувствовал, что сердце готово вот-вот выпрыгнуть из груди, а дыхание сбилось. Ему пришло в голову, что он дышал даже слишком много и часто, что так в кладовке скоро совсем не останется воздуха. Вместе со страхом в душе загорелась ненависть — Уоррингтон знал. Драко несколько раз ударил дверь плечом, надеясь, что она поддастся, а выбившись из сил, уселся на полу, пытаясь отогнать все более мрачные мысли. И в конце концов дверь распахнулась — хотя казалось, что прошла целая вечность, и Драко выскочил в коридор, как ошпаренный.

— Так-так-так, — язвительно прокаркал Филч. — Опять вы, мистер Малфой?

Он задвинул в кладовку какие-то флаконы с чистящим средством.

— Идите-ка в гостиную. А то Уизли еще не все кубки отмыла.

Филч даже взялся лично проследить, что он доберется куда надо, и когда Драко наконец оказался в Слизеринском подземелье, ему казалось, что все бытие было, по существу, довольно тщетно.

— Тебя профессор Реддл искал, — ухмыльнулся Кребб, едва завидев его. — Спрашивал про черный дневник. Ты что, ведешь дневник, Малфой?

Черный Дневник? Драко вдруг вспомнил, что видел такой у Джинни Уизли. С которой все и началось. Вернее, даже не с нее, а с ее книги из Запретной Секции. Эта Уизли что-то знала, и теперь Драко позарез нужно было узнать, что именно. А потом ему пришло в голову, что Реддл в первую очередь должен был подумать о Гермионе.

* * *

Джинни не помнила, как оказалась в гостиной Гриффиндора. Она очнулась, сидя в одном из кресел. Перед глазами ее плясали огни камина, а сердце все еще бешено колотилось от быстрого бега.

— Только сон, — прошептала Джинни, едва проталкивая слова между хриплыми вздохами. — Это только сон, только кошмар…

Вдруг она поняла, что в руках у нее не только черный дневник, но и та книга из Запретной Секции. Пальцы ее сами собой пришли в движение, погладили корешок.

“Видишь? — зазвучало в голове. — Она врала тебе.”

Дыхание Джинни перехватило от страха, она приказала себе остановиться, и не смогла. Ее руки сами собой потянулись, словно у марионетки, раскрыли книгу.

“Теперь читай”.

Джинни показалось, что зазвучавший голос был даже не ее, такой он был монотонный и страшный.

— “…будучи помещены в Сосуд Гробницы, вступят в жестокую битву, и, благодаря страшному яду и неистовой ярости, не отстанут один от другого начиная с момента начала схватки, пока оба не истекут кровью от своей ядовитой слюны и смертельных ран и, убивая друг друга, не захлебнутся в собственном яде, который после их смерти превратит их в воду живую и постоянную…”⁽¹⁾ — ее голос оборвался, и она закашлялась, прижав руку к губам.

Ей показалось, что все силы покинули ее, она уронила голову и прижала лоб к страницам книги, лежавшей у нее на коленях.

“Думаю, на этом можно закончить”, — в мысли вдруг просочился и второй голос. Джинни почувствовала, как страх хватает ее за горло, так что нельзя было даже вздохнуть, глаза почти ослепли от окружавших ее вспышек.

А потом она оказалась вдруг одна в школьном коридоре. Разбегавшиеся в две стороны стрельчатые арки повторялись и повторялись до бесконечности.

— Кто-нибудь? — хрипло прошептала Джинни. — Хоть кто-нибудь?

— На что ты рассчитываешь? — со злой насмешкой спросил первый голос.

Джинни разглядела вдалеке двух людей — старшекурсников, юношу и девушку.

— Ты, значит снова возвращаешься к старому? Жалкое зрелище, — холодно продолжила девушка. — И не понимаешь, что упустил? — на ее губах зазмеилась злая усмешка. — Тогда позволь напомнить. Ты сам объяснил, как убить тебя. Не говоря о том, что ты, в отличие от меня, не помнишь многих лет постоянных битв.

— Будем надеяться, что ты ничего не упустила, — юноша говорил спокойно, так что нельзя было понять, о чем он на самом деле думает.

— Ты, Том, помнишь только то, что я позволила тебе вспомнить, — девушка усмехнулась. — Впрочем, извиняться слишком поздно.

Это был тот самый Т.М. Реддл из дневника. Именно ему принадлежал этот второй голос. Джинни, застыв, смотрела, как противники сошлись и как воздух задрожал от заклятий, какие она и представить не могла. Вспышки мелькали вокруг, разрывались раскатами, и казалось, сами камни исходят трещинами под этими ударами.

Уже выхватывая палочку, Том знал, что кое в чем Уоррен была права — он не помнил многих их сражений и вполне мог проиграть.

Искры разлетались в разные стороны — ему с трудом удавалось отражать их. Все отступая и отступая назад, едва успевая перемещаться, чтобы не оказаться прижатым к стене. Брызги заклятий жгли, словно кислота, руки начинали дрожать от напряжения. Сколько же времени провели они в битвах? Сколько смертей пережил каждый из них? Он не помнил, но она то точно знала.

Оглушающее заклятие задело его левую руку, заставило его потерять равновесие. Он неловко отскочил, оперся на стену, увидел, что Уоррен, тяжело дыша, шепчет новое заклятие. Вспышка, расплываясь, рванулась к нему, целя в самое сердце. Том с трудом заставил ее отклониться, чувствуя где-то в глубине души, что, возможно, следующий удар отразить уже не сможет. Вдруг в руку Уоррен вонзился крохотный луч, она поморщилась, на мгновение ее глаза метнулись в сторону, потеряв его из вида. Тогда Том даже не успел обдумать, какое это было везение. Заклятие ударило Уоррен в грудь, палочка вылетела у нее из рук, отлетела в сторону.

Поморщившись от боли в поврежденной руке, он замер, собираясь с мыслями.

— Убьешь меня? — усмехнулась Уоррен. — Я вернусь, ты знаешь. Тебе лучше было бы договориться со мной. Помни. Я знаю, как убить тебя.

Тому казалось, что он почти поймал то самое заклятие, но слова все еще ускользали от него. Наблюдая за его стараниями, Уоррен расплылась в улыбке.

— Ты помнишь только то, что я позволила, — заметила она. — Можешь не пытаться.

Тут Том усмехнулся и ничего не сказал. Позволить Уоррен проникнуть в свой разум было почти безумием, даже для того, кто был знаком с окклюменцией. И все-таки это было единственным способом найти конец нити, который в конце привел бы ко всему остальному. Его взгляд уперся в стену за спиной Миртл, скользнул по появившимся из ниоткуда буквам “Мементо”. Вдруг ему показалось, что в голову ему вонзился шип, он сморщился, потом усмехнулся и решительно поднял палочку.

Уоррен заметила это, на ее лице появилась досада:

— Значит, снова погрузишь меня в сон? Плевать! Посмотрим, что ты скажешь, проведя еще десять лет в одиночестве, — она бешено рассмеялась. — О, я буду рада посмотреть, как ты снова начнешь молить о смерти!

Том произнес заклятие, и взгляд Уоррен стал расплывчатым, словно она погрузилась в транс, а потом ее окутала дымка, и она исчезла.

— Т.М. Реддл? — послышался дрожащий голос. — Это ты Т.М. Реддл?

Том обернулся и увидел первокурсницу с рыжими волосами. Она стояла, испуганная, но все еще решительно сжимающая волшебную палочку. Ему вдруг пришло в голову, что это она отвлекла Уоррен — очень вовремя.

— Да, — он кивнул. — А ты Джинни?

Девочка кивнула.

— Кто это? Почему она пыталась убить тебя? — дрожащим голосом спросила она.

— Миртл Уоррен, — отозвался Том. — А зачем ей убивать меня… — он вдруг понял, что так никогда и не узнал ответа на этот вопрос и усмехнулся: — Она не объяснила.

Глаза Джинни вдруг расширились.

— Я знаю! Я видела во сне! — сказала она. — Она хотела стать Наследником Слизерина. Она убила того человека ради этого…

Том вопросительно взглянул на нее, кажется, не понимая, откуда что-то такое могло бы быть ей известно.

— Какого человека? — поинтересовался он.

— Прошлого Наследника, — Джинни, кажется, не терпелось все сказать. — Корвина Мракса.

Он не вполне знал это имя, но она, судя по всему, была уверена, в том, что видела.

— Он разговаривал со змеями… — утвердительно добавила она.

Том кивнул, решив для себя, что, в сущности, нет никакой особенной разницы, зачем Уоррен пыталась убить его. Его взгляд скользнул вдоль коридора, уперся вдруг в полупрозрачные буквы, словно сотканные из воздуха. “Мементо”. Голову пронзила резкая боль, и он прижал руку к виску.

— Это была ее память, — слова полились сами собой. — Ты видела эти воспоминания, когда она вселялась в твое тело. Как когда она заставляла тебя листать книгу. Но теперь с этим покончено. Она больше тебя не побеспокоит.

Джинни с беспокойством посмотрела на него.

— А ты правда убил ее? Тогда? — спросила она.

— Так получилось, — почти неожиданно для себя самого сказал Том. — Я не хотел бы этого.

Джинни кивнула и как-то поежилась.

— И все только потому, что только один человек мог быть Наследником Слизерина? — спросила она.

— Кто такой Наследник Слизерина? — с иронией поинтересовался он.

— А ты не знаешь? — Джинни непонимающе посмотрела на него.

Том усмехнулся и пожал плечами. Он и правда не знал. По его лицу сложно было что-либо понять, но в этот раз Джинни была почему-то уверена.

— Это… Это… — она принялась ходить из стороны в строну, пытаясь вспомнить еще что-нибудь. А потом вдруг кто-то схватил ее за плечо. Она распахнула глаза и увидела встревоженное лицо Рона.

— Что с тобой? — спросил он. — Почему ты тут?

Джинни обняла его, принялась объяснять что-то, даже не совсем понимая, что.

— Дневник. А потом… Я пошла. И символ на стене… И Дамблдор с Реддлом — говорили. В туалете на втором этаже… И теперь книга! Я прочитала. — она уставилась на Рона, тяжело дыша. — А потом я в дневнике. И они сражались… И потом я…

— Дамблдор и Реддл? — перебил вдруг Гарри, явно заинтересовавшись. — Говорили в туалете?

Джинни закивала. Слова не вполне слушались ее, ей казалось, что ее просто разорвет от эмоций.

— Так пойдем и выясним, что они замышляют, — решительно сказал Гарри, в его глазах полыхал энтузиазм, какой появлялся только при перспективе каких-то особенно дерзких проделок.

— Дамблдор — великий колдун, — попытался урезонить его Рон. — А если он нас заметит?

Гарри небрежно пожал плечами и завернулся в мантию, так что в воздухе висела только его голова.

— Кто со мной? — спросил он.

Джинни с готовностью вскочила с места, решив, что и в самом деле нужно было узнать как можно больше, и, раз так, требовалось отправляться немедленно.

Когда через пару минут они вчетвером шли по коридору, спрятавшись под мантией, Рон все еще бурчал что-то про безумие некоторых личностей.

— Когда это мы попадались? — не выдержал Невилл. — А с мантией мы и вовсе неуловимы.

— Посмотрим, что вы скажете, когда Реддл поймает вас и приколотит на стену, как головы домовиков, — прошипел в ответ Рон.

— Откуда ты только такое берешь? — со смешком спросил Гарри. Джинни и Невилл тоже фыркнули. Рон скорчил рожу всем троим.

Они зашли в туалет и затаились в углу возле раковины, стараясь не издать ни звука и даже не шевелить ни мускулом. Прошла минута, потом еще одна, хотя в бездействии они казались долгими часами.

— И где же они? — недовольно прошептал Невилл. — Сколько можно ждать?

В этот момент вдруг послышался скрежет, и все затихли. Мраморные раковины раздвинулись, открывая тайный люк. Оттуда поочередно поднялись Дамблдор и Реддл. Джинни затаила дыхание, боясь пропустить хотя бы слово.

— Да, вы действительно не ошиблись, — заметил Дамблдор. — Могу сказать, я рад, что змея надежно заперта.

— Вы не знаете и половины, — отозвался Реддл, пробормотав пару непонятных шипящих слов и дожидаясь, пока раковины снова закроют люк. — Дневник обладает способностью проникать в мысли тех, кто взаимодействует с ним, и затем изменять их. Путать. Он может даже полностью завладеть телом человека, который сблизился с ним. Чем быстрее мы найдем его, тем будет лучше для всех.

— И все же я не совсем могу понять ваше беспокойство, — Дамблдор внимательно посмотрел на Реддла, — Если это часть вас…

— Это не такая простая вещь, — отозвался тот, потом как-то застыл, обдумывая, что говорить дальше. — В дневнике есть и другая сущность. Уоррен. Она, думаю, набрала силу за все эти годы. А находящаяся там часть меня слишком слаба. Может быть, искажена…

Джинни прижала руки ко рту, чтобы случайный вздох не выдал ее.

— Дневник нужно уничтожить, — продолжил Реддл. — Другого выбора нет. И, думаю, я знаю, где искать его.

Последние слова донеслись уже из коридора. Дверь в туалет закрылась. Джинни прерывисто вздохнула.

— Что за дневник, о котором они говорили? — прошипел Гарри. — И что это был за люк?

Остальные в недоумении молчали, Джинни почувствовала, как Невилл выразительно пожал плечами. Еще мгновение она думала, потом повернулась к остальным:

— Этот дневник у меня, — тихо произнесла она. — Мы ни за что не должны позволить профессору Реддлу заполучить его.

Остальные посмотрели на нее с удивлением.

— Но если это такая опасная вещь? — с подозрением начал Рон.

— Вовсе нет! — возмутилась Джинни. — То есть, была опасная. Раньше, — она вздохнула, собираясь с мыслями. — Профессор Реддл сказал, что там две сущности — часть его и еще другая. Часть его — это как его копия. Настоящий человек! Его зовут Том. Другая сущность хотела творить зло, а Том ей не позволил. И он заперт внутри дневника. А если профессор Реддл уничтожит дневник, то и Том умрет. И разве это не ужасно?

Мгновение все молчали.

— Если все так, то и правда ужасно, — с сомнением заметил Рон.

— Вот именно! — сказала Джинни, потянув мантию на себя и увлекая за собой остальных, — Пойдемте в гостиную, я вас познакомлю!

1) Цитата из "Книга иероглифических фигур", приписывается Н. Фламелю

Вернуться к тексту

“Мементо”, — слова всплывали из ниоткуда, вместе с головной болью и лавиной возвращающихся воспоминаний. Том хватал перо, склонялся над дневником и писал, писал. Уоррен оказалась права в одном: за те долгие годы, что он провел в дневнике в одиночестве, у него было время обдумать многие вещи. Например, как оказалось, он все-таки нашел способ выбраться из крестража и приобрести свое собственное тело. Другое дело, что, когда дневник был заперт в сейфе, воспользоваться этим было нельзя.

“Если несколько человек отдадут малую часть своих жизненных сил, этого окажется достаточно, — написал Том. — Я смогу вернуться”.

Джинни прочитала эту фразу, когда проснулась утром. Ее сердце забилось от какого-то праздничного возбуждения.

Рон, Гарри и Невилл ждали ее в гостиной. Вид у них был точно такой же радостно-взволнованный.

— Мы обязательно должны попробовать, — сказал Гарри, глаза его снова горели энтузиазмом. — Если мы можем помочь, то надо помочь.

— Ну, и залезть в тот люк, — усмехнулся Невилл, — было бы небезынтересно.

— Нужно только подготовиться как следует, — рассудительно заметил Рон. — Что там за змея, про которую беспокоился Дамблдор?

— Том сказал, что она не появится, если ее не позвать, — пожала плечами Джинни. — Так что никаких проблем.

— И к тому же, — Невилл понизил голос, — у меня с собой есть одно зелье. Ужасно мощное.

— Из книги? — с интересом спросил Рон.

— Конечно.

Выходя из гостиной, они неожиданно наткнулась на Драко и Гермиону. Вид у них был взволнованный, хотя они все равно окинули Рона, Гарри и Невилла странными взглядами, как будто не могли понять, как они связаны со всем этим.

— Черный дневник у тебя? — отрывисто спросил Драко. — Профессор Реддл может догадаться. Он ищет его... И непременно попытается забрать.

— Значит, мы должны успеть сегодня, — решительно сказала Джинни.

— Успеть что? — с легким непониманием спросила Гермиона.

По дороге до Большого Зала Джинни все говорила и говорила — пересказывала все, что ей довелось узнать. Гарри, Невилл, Рон и Гермиона с Драко сперва посматривали друг на друга с легким подозрением, но по мере того, как Джинни продолжала рассказ, постепенно увлекались.

— Да, странная история, — усмехался Рон.

— Безумная, — качал головой Драко. Было, впрочем, видно, что он, против обычного, очень воодушевлен.

— Все сходится, — Гермиона была поражена до глубины души. — Дамблдор, Реддл — они оба бессмертные. И, наверное, еще этот Фламель? А этот Том, который заперт в дневнике — молодая версия Реддла. Это помогает ему не стареть быстро… — ее глаза расширились. — Я читала об этом! В каком-то рассказе…

— Хотел бы я стать бессмертным, — мечтательно протянул Драко. — Думаете, Том расскажет?

— Было бы хорошо, если бы рассказал, — в тон ему заметил Невилл.

— Но это же плохой способ, — возразила Гермиона. — Если приходится запереть версию себя навечно!

— А мы то теперь знаем, как выпустить его, — отозвался Драко. — И, если получится, не будет совсем никаких препятствий...

Вдруг Рон остановился и, раскинув руки, заставил всех попятиться назад.

— А что, если профессор Реддл ждет нас в Большом Зале? — спросил он. — Надо действовать быстрее…

— Правильно, — усмехнулся Гарри. — Помогаем страждущим душам еще до завтрака.

С этими словами вся компания резко развернулась и направилась к лестнице на второй этаж.

— Слишком много людей, — с иронией заметил Драко. — Правильно я понимаю, что вы собираетесь вторгнуться такой оравой в туалет для девочек?

— Мы с Гермионой сперва выгоним всех оттуда, — немного воинственно возразила Джинни.

К счастью, в туалете было пусто. Гермиона даже сказала какое-то заклятие, от которого дверь захлопнулась следом за ними. Они прошагали к раковинам и замерли в легком недоумении.

— И что теперь? — нетерпеливо спросил Невилл.

Джинни решительно достала дневник и огрызок карандаша.

“Как пробраться в Тайную Комнату?”

“Я скажу за тебя?”

“Давай”.

В следующую секунду в голове у нее зазвучал голос Тома, но теперь и ее губы шевелились, повторяя вслух странные шипящие слова:

— Ка’ассссашшии

Послышался скрежет, все обернулись, пытаясь понять, откуда он исходил. Раковины медленно раздвинулись, открывая люк.

— Пошли, — сказала Джинни, захлопнув дневник.

Они спускались в полной темноте, так что кто-то то и дело принимался ворчать на остальных, которые “постоянно наступали на пальцы”. Больше всех негодовал, конечно, Невилл.

— Слизерин устроил целое подземелье. А что Гриффиндор? Оставил говорящую шляпу. Да и то — всей школе.

— Что это он? — поинтересовалась Гермиона.

— А он наследник Гриффиндора, — очень серьезно сказал Гарри.

Рон и Джинни одновременно прыснули.

— Кто такой наследник Гриффиндора? — не выдержал Малфой. — Про Наследника Слизерина я слышал, но что еще за наследник Гриффиндора?

— Ты еще узнаешь, — мрачным голосом пообещал Рон.

Они рассмеялись так громко, что их голоса раскатились эхом по туннелю, и показалось даже, что где-то вдалеке обвалилось несколько камней.

— Страшновато, — заметил Гарри.

Джинни пришлось прижать руки ко рту, чтобы снова не рассмеяться.

По мере того, как они приближались к главному залу подземелья, им попадалось все больше и больше скелетов каких-то мышей, а потом они набрели на остатки сброшенной змеиной кожи.

— Надеюсь, она действительно не появится, — пробормотал Рон, потыкав кожу носком ботинка.

Наконец они оказались в главном зале и замерли. Место выглядело великолепно. Сводчатый потолок сходился так высоко, что его едва можно было рассмотреть в полумраке, по стенам наподобие стражей выстраивались длинным рядом огромные змеиные головы.

Мгновение все стояли, с восхищением оглядывая зал.

— Давайте попробуем, — наконец сказала Джинни, открывая дневник и вновь доставая свой огрызок карандаша.

— А что делать? — спросил Невилл.

— Том говорил, что мы должны просто встать вокруг дневника и положить на него руки, а он сделает остальное, как с той дверью.

Джинни немного повертела огрызок карандаша в руках, а потом написала:

“Мы готовы”.

Все шестеро почти одновременно прикоснулись к черной обложке дневника. Джинни услышала свой голос — как бы со стороны, шипящие слова, которые произносила не она сама. На мгновение в глазах у нее потемнело, а когда зрение вернулось к ней, рядом с ними стоял Том Реддл из дневника. Остальные тоже обернулись на него.

— Спасибо вам, — произнес он, едва заметно улыбаясь. Джинни почему-то почувствовала, что он был очень счастлив в этот момент, и порадовалась, что они смогли помочь.

— Неужели так быстро? — немного сонным голосом спросила Гермиона. — Это вас зовут Том?

Из-за того, что пришлось отдать часть своей силы, все чувствовали себя немного уставшими и сонными, и даже сам Том выглядел замученным, хотя и очень счастливым.

— Я думал, он будет старше, — с легким разочарованием заметил Невилл. — А он обычный старшекурсник.

Том не обратил на него внимания и продолжал говорить что-то всем остальным.

Джинни все не могла перестать улыбаться. Хорошо, что они помогли. Потом вдруг ее рука сама собой дернулась к волшебной палочке, она не смогла остановить ее, не могла вскрикнуть, совсем не могла контролировать собственное тело.

С острия слетело какое-то заклятие, Том резко обернулся, отразил его, уставился с удивлением на Джинни.

— Уоррен? — с ненавистью процедил он.

Все остальные посмотрели на нее с ужасом, тоже выхватили палочки, хотя из-за того, что пришлось потратить много сил на возрождение Тома, их движения выглядели вялыми. Джинни заливисто рассмеялась.

— Значит, ты вспомнил способ? — со злой веселостью произнесла она. — Ну, или почти вспомнил. Ведь я говорила. Ты помнишь только то, что я позволила.

— Специально решила тогда проиграть? Как мило с твоей стороны, — лицо Тома было непроницаемым, хотя Джинни показалось, руки у него немного дрожали. Ей самой было очень страшно. Она подняла вновь волшебную палочку, направила ее себе в подбородок и никакими не могла заставить себя отвести ее.

— Зато теперь ты проиграешь, — растягивая губы в улыбке, заметила она. — Бросай палочку. И вы, все остальные, тоже.

Джинни поймала злой и испуганный взгляд Рона. Ей захотелось крикнуть ему что-нибудь, но голос изменил ей. Говорила только Уоррен.

— Замечательно, — усмехнулась она, взмахнув своей волшебной палочкой и сделав так, чтобы все остальные волшебные палочки перелетели к ней. — Теперь давай мне руку. Всего лишь позаимствованное тобой. Остальным умирать незачем.

Джинни поразилась, что лицо Тома все еще оставалось непроницаемым, даже когда он подал ей руку.

— Снова тебе не везет, — усмехнулась она. — Но зато в последний раз.

Том побледнел, слегка скривился от боли, его взгляд стал пустым, словно он смотрел уже в другой мир. Джинни почувствовала, что на глаза у нее наворачиваются слезы. А потом вдруг ее словно бы поразил разряд. Она резко отдернула руку. Том, тяжело дыша, упал на колени.

— Джинни? — донесся до нее голос Рона.

Все еще не понимая до конца, что происходит, она перебросила ему и остальным волшебные палочки.

— Сзади! — крикнул Гарри.

Джинни обернулась, но слишком поздно. Тень обволокла ее тяжелым облаком, казалось, вытягивая из нее все силы. Она опустилась на пол, чувствуя, как голова наполняется душной сонливостью, как наливаются свинцом веки.

А потом сквозь окутавший ее туман она увидела силуэт старшекурсницы, с которой сражался Том. Миртл Уоррен.

* * *

Рон увидел, как Джинни опустилась на пол, как из тумана возникла фигура той, кого называли Уоррен.

— И что теперь? — донесся до него смех. — Я скажу тебе. Умрут все.

С ее палочки слетел зеленый огонь, ударился в стену совсем рядом с Невиллом. Тот едва успел отскочить в сторону.

— Все до одного, — голос Уоррен эхом разнесся под сводами зала. — Все.

Сам Рон думал только о Джинни, он бросился к ней, попытался оттащить ее в сторону. Уоррен повернулась к нему, зло улыбаясь, подняла волшебную палочку.

Где-то рядом Гермиона выкрикнула какое-то заклятие, она небрежно отбила его, все приближаясь. Рон поднял волшебную палочку.

— Знаешь, не все заклятия можно отразить, — усмехнулась Уоррен.

Рон резко выдохнул, ему казалось, он весь сжался в пружину. Потом вдруг Уоррен резко обернулась. Послышался рокот скатывающихся камней.

— Не смотрите ему в глаза! — хрипящий голос Тома и следом за ним вскрик Гермионы: — Не смотрите ему в глаза!

Рон увидел, как Уоррен резко отвернулась, бросилась к Тому, все еще шепчущему какие-то шипящие слова. Каким-то чудом она миновала хлестнувший плетью змеиный хвост, с ее палочки слетела красная вспышка, Том дернулся и замер неподвижно. Змея остановилась в нерешительности. Уоррен усмехнулась.

Рон почувствовал, как дрожат его руки. Постарался оттащить Джинни в сторону. Змея была последним шансом, а теперь и он был потерян.

Уоррен склонилась над Томом, ткнула его кончиком пальца и и снова усмехнулась. А потом она направила волшебную палочку на него, готовясь произнести последнее заклятие. В эту секунду змея вдруг резко повернулась, сжалась в пружину, угрожающе зашипела. Уоррен поспешно отдернула руку, поняв, что убить Тома ей не позволят. А потом она начала бормотать шипящие слова — точно так же, как недавно Том.

Змея развернулась; казалось, о жизни других она не заботилась. Рон уставился в пол, потянул Джинни в сторону, не зная даже, на что надеется, казалось, смертоносные клыки вот-вот поразят его. Вдруг с другой стороны зала донесся голос Невилла.

— Эй, змеюка!

Невилл вытащил из кармана какой-то пузырек, глотнул зелья.

“Только не это”, — пронеслось в голове у Рона.

— Иди сюда! — с азартом крикнул Невилл, потом откашлялся, как будто собирался петь, резко выдохнул. Крохотная вспышка опалила ему брови.

— Невилл! — в ужасе крикнул ему Рон.

Было слышно, как тот проклинает всех составителей зелий в мире. В этот момент откуда ни возьмись в руки к нему упала Распределяющая Шляпа.

Едва увидев шляпу, змея бешено зашипела, ринулась к нему. Гермиона, Драко и Гарри одновременно выкрикнули какие-то заклятия. Три вспышки одновременно ударили змею, но как будто причинили ей никакого вреда. Она зависла над ними, готовая атаковать снова. Вдруг Гермиона сунула руку в карман мантии. В ее руках блеснуло крохотное зеркальце.

— Энгоргио! — закричала Гермиона. — Энгоргио!

Змея отшатнулась, припала к полу, бешено шипя. Послышались раздраженные слова Уоррен. Рон увидел, что Невилл вдруг исчез вместе со шляпой. Через секунду Рон понял, что кто-то хлопает его по плечу, и подпрыгнул от неожиданности.

— Невилл?

Тот схватил его за руку, и через мгновение они втроем вместе с Джинни оказались за зеркалом Гермионы.

— Василиск может убить сам себя взглядом, — часто дыша от ужаса, тараторила она. — Я читала об этом…

— А вы не верили, что я наследник Гриффиндора, — объявил Невилл, потрясая в воздухе шляпой.

— Шляпа? Какая полезная вещь, — язвительно усмехнулся Драко.

Снаружи слышалось раздраженное шипение. Рон аккуратно выглянул из-за зеркала и увидел, как Уоррен злобно говорит на том непонятном языке.

— Подождите! — возразил Невилл, как будто не было более важных дел. — Тут внутри еще где-то есть меч.

Он сунул руку в шляпу и покопался внутри. Та саркастически захихикала.

— И как? — язвительно поинтересовался Драко. — Посмотри, может, в подкладку завалился.

— Ты посмотри! — раздраженный Невилл сунул шляпу Рону.

— Его я хотела отдать в Слизерин, — усмехнулась та.

— Ужас! — Невилл вырвал шляпу у Рона и перебросил ее Гарри. — Тогда ты.

— Змея, Невилл, змея, — хриплым от волнения голосом сказал Рон, слыша, как нарастает шипение снаружи. — Потом будешь со шляпой возиться…

— Ох уж мне эта слизеринская расчетливость, — огрызнулся Невилл. — Как, Гарри?

Он обернулся к нему и увидел вдруг, что тот с немного удивленным выражением на лице сжимает в руках сияющий меч с рубинами на рукоятке.

— Я говорил! — в восторге закричал Невилл.

В эту секунду послышался звон разбитого стекла, и осколки зеркала дождем посыпались на них. Не помня себя от волнения, Рон наклонился и заслонил Джинни.

— Используйте шляпу! — крикнул он. — Не промахнитесь мимо головы!

Невилл кивнул, взял Гарри под руку, а другой рукой схватился за шляпу

— Слышала? — раздался его голос, а потом они оба исчезли.

Все вокруг вдруг пропало, а потом Гарри понял, что они вместе с Невиллом падают вниз, прямо к голове змеи. Он выставил вперед меч, почувствовал резкий удар, когда лезвие вонзилось между чешуйками. Змея взвыла, замотала головой. Он и Невилл из последних сил вцепились в меч.

Рон стряхнул осколки и увидел, что змея, завывая от боли, бешено мотает головой, что Уоррен направляется к ним, снова выставив вперед волшебную палочку. Он, Гермиона и Драко подняли свои, переглянулись, выдохнули.

Уоррен направила в них какое-то заклятие, Драко отразил его, Рон и Гермиона атаковали. Рон понял вдруг, что Уоррен, так же как и Том, когда только появился из дневника, все еще не достигла своей полной силы и что, не удайся ей тот трюк с Джинни, она не смогла бы ничего сделать со всеми ними. Это были мелкие детали — мутноватый взгляд, неточные движения.

— Разделяемся, — крикнул он. — Окружим ее!

Драко кивнул, они втроем бросились в рассыпную.

В этот момент змея взвыла последний раз, ее огромное тело с грохотом упало на пол. Рон увидел, как уставший Невилл поднимается на ноги, как Гарри аккуратно придерживает выбитый локоть. Уоррен тоже обернулась, лицо ее скривилось, а потом она бросилась бежать — в один из туннелей.

Сам не зная, зачем, Рон бросился следом за ней. Кто-то кричал ему вернуться. На бегу Уоррен взмахнула палочкой. Послышался грохот камней обваливающегося свода. Рон резко остановился, уставившись на заваленный проход. Мгновение он стоял, в оцепенении разглядывая камни, а потом резко развернулся, бросился обратно к Джинни.

— Джинни! — крикнул он, обнимая ее. — Джинни!

Она открыла вдруг глаза и мутно посмотрела на него.

— Рон? — спросила она. — Как все?

Он обернулся и посмотрел на Невилла и Драко, помогавших Тому подняться, на Гермиону, довольно пинающую носком туфли осколки зеркала, на Гарри, все еще сжимавшего меч.

— Все в порядке, — усмехнулся он.

Джинни тоже ухмыльнулась, села. Все подошли и сели рядом. Том с видимым сожалением посмотрел на мертвую змею, потом вздохнул и слабо улыбнулся.

— Все закончилось, — заметил он.

— Но Уоррен сбежала, — возразил Рон.

— Поищем ее позже, — сказал Гарри.

В этот момент со стороны туннеля послышался какой-то шум, а потом в зале появился профессор Реддл.

— Хватайтесь! — крикнул Невилл, вытянув вперед Распределяющую Шляпу.

Но никто не пошевелился. Том поднялся и посмотрел на профессора Реддла.

— Том? — с недоумением спросил тот.

В ответ он подобрал черный дневник и протянул ему.

— Она все еще там? — спросил профессор Реддл, а потом, взвесив книжку в руках, заметил: — Нет. Ты выпустил ее тоже.

— Том не виноват! — вмешалась Джинни. — Она сама выбралась. А он не мог больше там оставаться!

Профессор Реддл посмотрел на Тома, на всех остальных, немного задумался, а потом усмехнулся.

— Знаете, сейчас это все равно, — заметил он. — Я рад, что вы все в порядке.

Позднее профессор Реддл говорил, что не позволил бы Уоррен выбраться, даже если это означало уничтожение крестража и его собственную смерть, что он был готов сделать все возможное. Потом он обычно усмехался и добавлял, что все-таки был самую малость рад, что все вышло иначе.