Страшная штука (джен)

Желания — страшная штука.

В этом Гарри убедился лично. И магия тут была совершенно не при чём.

Ненароком вспомнилось зеркало Еиналеж, где он увидел родителей живыми, когда хотел, чтобы то, что он видел, оказалось правдой. Теперь же…

Он на самом деле хотел знать правду и, когда загадывал такое желание, свято верил, что это именно то, что ему нужно. Что это важно. Особенно в свой тридцатый день рождения, после очередного тяжелого рейда, в котором упрямый ублюдок ни проронил ни слова на допросе, а где-то томилась целая семья из пяти человек, трое из которых были детьми.

Поначалу казалось, что он где-то по ошибке глотнул Felix Felicis и даже радовался, когда все преступники не сговариваясь начали каяться в своих деяниях. Тот ублюдок был одним из первых и в подробностях рассказал, как раскромсал бедную семью по кусочкам, сначала с помощью детей убил их родителей, а после заставил каждого убивать друг друга, использовав Crucio.

Лишь много позже Гарри понял, что его временное везение, некая сыворотка правды — это проклятие.

Многие не каялись, многие смаковали и упивались воспоминаниями, подробно рассказывая, что творили со своими жертвами. И всё чаще Гарри казалось, что он поспешил, когда выбрал карьеру аврора, хотя за плечами уже было несколько лет опыта. Всё чаще ему хотелось сбежать от своих обязанностей и закрыться где-нибудь в глуши, подальше от всего этого ужаса, которого он не замечал во времена Войны. Тогда это было словно в порядке вещей, а теперь…

В свои тридцать он хотел знать правду и нахватался её сполна: где-то ненароком услышанный разговор, где-то слухи, где-то неосторожно вымолвленное слово, и он узнал о себе и окружающих столько нового, что проделки Волдеморта казались ему просто маленькой прихотью обиженного, обделенного мальчика, коим, как оказалось, и видел его Дамблдор. За всё это время Гарри пришлось многое обдумать и переосмыслить, но некоторые вещи он знал наверняка, например, что в первую очередь нужно быть честным с собой.

И однажды вечером, после очередного изнурительного рейда, когда Джинни была в командировке, а дети отправились с ночёвкой в "Ракушку" к Биллу и Флёр, Гарри признался себе, что он несчастлив. Несчастлив видеть во всём правду. А ещё в том, что иногда правда — это ещё не всё, и о ней можно промолчать, иначе начнёт рушиться всё, к чему прикоснешься, в первую очередь — он сам.

С тех пор он старался загадывать желания правильно и как можно реже. Особенно в день рождения. Ведь желания, как оказалось, поистине страшная штука.