Книги в огне (джен)

Тихо клацнула крышка ноутбука, и заложив руки за голову, Касл откинулся на спинку кресла. Лицо его сначала скривилось, затем приняло неописуемо мученическое выражение: это тупик, фиаско, причем сотворенное своими же собственными руками. Его герой, его кормилец, его "дитя" — Дерек Шторм — пал от руки своего же собственного создателя, как бы грустно, но предсказуемо это ни звучало. Потому что наступило пресыщение его подвигами, его харизмой, его мозговыми вывертами и постоянной привычкой выпячивать себя выше всех. И когда-то это должно было закончится, но, положа руку на сердце, Касл оттягивал момент прощания, пока не понял, что всё, дальше некуда. И вот она, его последняя книга, неплохо расходится в шоу-румах, но, кроме меркантильного, сей процесс не имеет уже никакого смысла. Уже завтра, нет — сегодня — именитый писатель Ричард Касл вываливается в тираж. Не выходит, а именно вываливается, и его будущее выглядит весьма туманно, если не сказать больше... И, кстати, сколько сейчас времени? Сегодня он, с мамой и Алексис, должен появиться на вечеринке, которую организовывает Джина, но это как раз тот случай, когда идти на неё ну совсем не хочется. Не хочется отвечать на неудобные вопросы насчет последней книги, не хочеться давать пустые обещания насчет будущей и уж совсем не хочется слышать призрачные намеки на грядущую несостоятельность, но он должен, обязан быть на этом чертовом party, и только Вселенский метеосдвиг сможет этому помешать. Или же возникнет какая-то непредвиденная ситуация, что его обязательно зацепит...

Ноутбук негромко пиликнул, извещая о свежей почте, но Касл не торопился её открывать. Наверняка, на специально созданный аккаунт, пришёл очередной фанатский посыл, предсказуемый и от этого тихо ненавидимый, которые он замучился отправлять в корзину. Все эти ненужные признания в любви, пустые славословия и необязательные клятвы, глупые картинки и даже угрозы нанесения вреда уже давно не вызывали у Касла никаких эмоций, кроме как кривых пренебрежительных ухмылок. Конечно, он не игнорировал фанатов совсем уж, а наоборот, старался отвечать на наиболее интересные и содержательные письма, но чтобы всё это хотя бы просто пролистнуть, требовалось бычье терпение, масса свободного времени и спиртное. И, поразмыслив немного, Касл решил все же не изменять себе. Ноутбук был пристроен на столешницу, а его владелец отправился на кухню, "издеваться" над беконом и омлетом.

* * *

Слегка подогретый порцией виски, Касл снова плюхнулся в своё любимое кресло: до начала вечеринки оставалось чуть менее четырёх часов. В любом случае, атмосфера сборища будет разительно отличаться от текущей рутины (хотя неизвестно, что еще хуже!), и, воздав Господу молитвенный посыл, Касл открыл список входящих писем. Вот приглашение в колледж, на вечер встречи; вот несколько писем от Полы; вот фотки с "прелестями" фанаток пылких, а вот на письме, озаглавленном банальной вроде бы фразой "Не удаляйте это письмо! Вам будет интересно!" Рик задержал взгляд: как оказалось, письмо содержало ссылку на видеоролик, в который, в качестве заставки, было вмонтировано фото обложки одной из самых первых и не самых его удачных книг. И когда видео запустилось, Рик изумленно вскинул брови: сначала шёл белый экран с какими-то идиотскими, страшноватыми рожицами, затем кто-то невидимый, держа его томик перед объективом, куда-то шествовал, хрустя камешками, и молчал. Когда же, спустя пару минут, книга была убрана, Рик увидел весело пылающий костёр, справа от которого кто-то сидел, но мужчина это или женщина, было не понять: камера тут же переключилась на ярко-оранжевый факел, чьи языки жадно облизывали не только деревянные обломки, но и книги, много книг, со знакомыми картинками на обороте. Да, это были его тома, его произведения, которые кто-то целенаправленно сжигал, и когда зазвучал чей-то хриплый, неуверенный голос, Касл даже подался вперёд: зачитывали отрывок из этой самой книги, где погибал один из ключевых его персонажей. И когда судьба героя была предрешена, цитирование было прекращено, а книга, взвихряя целый сноп искр, полетела в костер. И нахмуренный Касл, ощущающая под сердцем неприятный холодок, безотрывно смотрел, как превращается в пепел творение его рук, а кто-то невидимый, тонким металлическим прутком, поддевал и перелистывал весело вспыхивающие листочки, обращая их в тлен. А затем, на темном фоне, всплыла надпись:

"Вам интересно, мистер Касл, зачем всё это делается? Думаю — да, ведь писатели просто обожают всякие интриги, а когда вы приедите по указанному в письме адресу, вопросов может быть ещё больше. И кто знает, не поможет ли вам это в будущем. А для начала откажитесь на сегодня от вечеринки, дабы не упустить свой шанс! И да, мистер Касл, я не прощаюсь... "

* * *

Он выскочил из лофта, едва отправив дочери сообщение: само собой, им двигал внезапно вспыхнувший интерес. Да, много придурков писало ему за всю его карьеру, но что бы кто-то злонамеренно жег его книги, Рик такого припомнить не мог. Нет, один сумасшедший пытался поджечь его лофт, но с тех пор, как того отправили в клинику, Касл о нём больше ничего не слышал. Поэтому, несмотря на сомнительную подоплеку его появления на месте встречи и возможные негативные последствия, от такого предложения Касл отказаться не мог. Да, это было опасно, идти в неизвестность вслепую, но тот, кто почему-то решил с ним поиграть, вряд ли задумывал единственную партию. И незнакомец точно знал (или догадывался!), как заинтриговать обедневшего на идеи писателя.

Кстати, о точке рандеву Каслу было кое-что известно. С тех пор, как в том здании разгромили подпольное казино, сооружение пришло в упадок. Номинальные владельцы пережили банкротство и тюрьму, реальные — так и остались в тени. А "благодаря" общественному резонансу, здание оказалось проще бросить, нежели восстанавливать. Так оно и простояло много лет, мрачное, неприглядное и таинственное, с пустыми, жуткими провалами окон и отчасти существующей крышей. И даже в летнее время второй половины дня следовало быть настороже, но Касл почему-то верил в удачу. Хорошо, если это будет его звездный час, а с неприятностями он и сам как-нибудь разберётся...

Такси высадило его на соседней улице, не желая подъезжать поближе — чтобы пройти к искомому адресу, нужно было сначала просочиться сквозь проулок между гостевыми домами, затем попасть на угол старого квартала и уже потом, обогнув закрытый антикварный магазин, забрести на неправильной формы тупиковую площадку, размерами примерно двести на двести ярдов, частично огороженную по контуру покосившимся забором из сетки. Там, где полностью отсутствовали секции ограждения, муниципалитет натянул сигнальные ленты с грозными предупреждениями на табличках, но Касла смущало не это: тут главное было на гопников пьяных не налететь, хоть пачка "франклинов" в кармане на всякий случай и была. Тем более, и красноречие писателя никуда не делось, а кто знает, вдруг и среди "трущобных душ" его почитатели тоже есть?

Перед тем, как свернуть к бывшему казино, Касл задержал шаг: почему-то не покидало ощущение, что за ним пристально наблюдают. Эта мелкая рябь по спине, эти незаметно вибрирующие кончики пальцев и, будто иглами, покалывание в затылке — такие навыки и ощущения нарабатываются преимущественно в "горячих точках", а в каких из них побывал он, Касл, посторонним лучше не знать... По- любому, боевой опыт должен был ему помочь, но чтобы как-то сгладить досадную нервозность, да незаметно оглядеться, Касл, будто бы с камушком в ботинке, вдруг захромал, зачертыхался и запрыгал неспешно в "полторы ноги" к витрине магазина: там, на отливе, было куда опустить свой зад.

Стянул ботинок, носок, долго и усердно тряс и то, и другое, гротескно жестикулируя; громко матерясь, ощупал якобы больную ногу, осторожно стреляя глазами по сторонам: улица была практически пустынна. Стайка подростков с мячом у бетонного забора на той стороне, одинокая пара с собачкой, чинно гуляющая неподалёку, ржавые остовы машин поблизости без единого движения внутри, и одинокий бездомный, что храпел в тени мусорного контейнера с пустой бутылкой в руке, приткнувшись головой к облезлому цоколю магазина.

— Я один, я без оружия, если что! — глазу, по сути, не за что было зацепиться, и Касл неспешно облачился в свою обувку. С невозмутимым видом поплясал на одном месте, якобы удостоверяясь в отсутствии неудобства, и сквозь мусорные кучи, лёгкой, вихляющей походкой направился к искомой цели. Проходя мимо оборванца, невольно ускорил шаг — даже на отдалении от мужчины премерзко несло смесью перегара, мочи и прокисшего пота. К тому же, одет тот был в пыльные лохмотья и оброс нестриженными космами, как престарелый лев.

Ещё раз оглядевшись, Касл храбро пролез под сигнальную ленту: некогда аккуратные газоны вокруг здания заросли колючим кустарником и травой, но узкая дорожка по бугристому от корней асфальту несомненно выводила к главному ходу. Ещё бы понять, где же находится пресловутый костёр, потому что фоном на видео была полуразрушенная кирпичная стена, которых внутри было в достатке. И лучше бы всей этой строительной рухляди не рухнуть ему на голову: ведь у него, Касла, есть семья, бывшие жены и подруги, сексапильный агент, готовый по щелчку запрыгнуть к нему в койку, и миллионы поклонников, по счастью, не разочаровавшимся в своём кумире. А он не хочет и не будет их разочаровывать, но никто в мире ещё долго не узнает, с каким риском для жизни был выстрадан новый сюжет. Возможно, позже, когда-нибудь, он обмолвится об этом где-нибудь между строк, но с течением времени пройдут и сегодняшние страхи, и опасения. Да, как бы он, Касл, не настегивал себя, ему реально бывало страшно. Не всегда, но иногда. И на войне, при секретных операциях, он тоже отчаянно боялся, но всё же старался держать себя в руках. И воевал, отменно воевал, да. Ведь тогда, дома, его ждала Кира, которая гордилась и восхищалась им. Кира, его муза давних лет и героиня одной из его книг. Одной из тех, сгинувших в огне...

На самой нижней ступени гранитного крыльца Касл замедлил шаг и запрокинул голову: старый, давно заброшенный пятиэтажный дом молчаливо возвышался над ним. Лучи заходящего солнца его практически не освещали, от соседних зданий во дворе плотным ковром оседали тени, и вряд ли Зубная Фея осветит его нелёгкий путь. Внутри тишина и полумрак, лишь где-то наверху воркуют голуби, и звуки большого города сюда практически не долетают. Пустые глазницы переплётов, завалившийся внутрь восточный торец и гнилые стропила крыши, что сложились внутрь здания бесформенными руинами. Фасад изрезан трещинами, кое-где, на выступах, потряхивают листочками корявые деревца. Ни в одном окне не видно отсветов пламени, но дымком всё же откуда-то тянет. И, словно влекомый косой Рапунцель, Касл осторожно проник внутрь и... тут же встал за дверной косяк: сердце колотилось беспокойной дробью, предательской испариной осыпало виски...

— Дьявол! — Рик перевёл дух, сделал глубокий, продолжительный вдох, легонько похлопал себя по щекам: нужно твёрдо верить в удачу и его личный гений, а без риска в подобных ситуациях не бывает.

Щелкнула кнопка фонарика, узкий луч скользнул по царящему внутри хаосу: визуально различимые трещины в перекрытиях и стенах, пустой холл с выдранной проводкой, замусоренный пол с вековым слоем пыли и... чётко различимые следы ботинок, ведущие куда-то вглубь...

Догорающий костёр едва светился в дальнем углу небольшого зала, и пока Касл добрался до искомого места, он реально взмок. Раз сто, пока шёл, обернулся и прислушался, но абсолютная тишина его совсем не успокоила. И вот он здесь, в месте, где должен развернуться его выстраданный и, так сказать, долгожданный сюжет. Возможно, это чей-то злой умысел, а возможно — Господня милость, но в любом случае он, Касл, просто так отсюда не уйдет.

— Да хранит меня Всевышний! — негромко пробормотал Рик, приближаясь к костровищу и подсвечивая себе фонариком. Даже на расстоянии, по обгорелым переплётам, он угадывал свои книги. Но что это за странный предмет возвышается по ту сторону костра?

Осторожными, мелкими шажками, не забывая вслушиваться в полумрак, Рик подошёл ближе: очертания чего-то, накрытого тканью, угадывались с трудом. И прежде чем её сдернуть, Касл обошёл предмет по кругу: старое кресло с пологом, под которым что-то скрывается. И это что-то, а не только костёр из книг, и есть суть всей интриги. И, помявшись, Касл потянул материю за уголок: под ней, на продавленных подушках, с торчащим в груди ножом восседал покойник. В чем не могло быть никаких сомнений.

— Вот дерьмо! Это нехорошо! Совсем нехорошо! — забормотал себе под нос Касл и попятился: ему конкретно стало не по себе. Нет, его не пугал вид мертвого тела (бывало и пострашнее!), и угрожающе надтреснутые потолки и стены тоже отошли на второй план — хуже выглядела сама по себе неприглядная ситуация. И когда за спиной вдруг что-то хрустнуло, Касл едва успел развернуться. Заметив перед собой лишь темную, размытую фигуру, тут же, с ходу, получил в живот мощный, проникающий удар.

— Агрхх... — Рик захрипел от боли, преломляясь пополам, и в этот миг к его лицу прижали дурно пахнущий обрывок ткани. И поделать с этим Касл ничего не мог: лёгкие рефлекторно втянули отравленный воздух, вызывая першение в горле и бронхах, Рик закашлялся, и земля поплыла у него из-под ног...

... Целый день в её виски будто бы долбились молоточки — наверное, сказывались грядущая смена погоды и очередные (женские) дни. А может быть, просто стойкое недосыпание человека, который и живёт одной только работой. Ну прямо, как она. И да, детектив Кэтрин Беккетт частенько упоминала о себе от третьего лица: это не было привычкой с детства — сказывалась ужасная, личная драма. Гибель мамы, самого дорогого и близкого ей человека, которого у них с папой отняли по чьей-то злой и непредсказуемой воле, чуть не подкосила её и бросила отца в многомесячный хмельной сон. И один Господь только ведал, чего ей стоило не свернуть с колеи, и в итоге она поклялась найти этих подонков, чтобы опустить их на колени перед собой, со скованными за спиной руками, и наконец-то прочувствовать всеобщее облегчение, но... Этот момент в итоге так и не наступил, и чтобы не свихнуться на почве неусыпных, ежедневных поисков, пришлось прибегнуть к помощи психолога и наглухо увязнуть в работе. У неё, детектива Беккетт, и сегодня было много, этой любимой, но иногда люто ненавидимой работы: стопки дел на столе, эти бесчисленные отчёты и рапорты, которые она не забывает заполнять, бланки экспертиз и её, помимо мозгов, главный и неповторимый инструмент — тайм-лайн на белой доске. У которой можно, неспешно грызя ноготь или попивая кофе, спокойно думать над перспективами дела, раскладывая улики по полочкам, и когда криминальный паззл сходился, испытывать нечто вроде эйфории, пока... Пока не подвернется новое дело, уже более необычное и запутанное...

-... у нас, кажется, труп! — этот будничный, со знакомой хрипотцой говорок невольно прервал её размышления, и Кейт подняла голову: крепкого телосложения латиноамериканец в кожаной куртке стоял перед ней, выжидающе держа руки на груди.

— Труп? — и Беккетт сразу же отложила ручку: откинувшись на спинку стула, она готова была вскочить в любой момент. — И почему именно "кажется", Эспо?

Её напарник Хавьер Эспозито переступил с ноги на ногу, и его руки, чуть не по самые локти, скрылись в брючных карманах.

— Анонимный звонок в "911", с сообщением о возможном преступлении. По адресу когда-то находилось подпольное казино, но уже много лет как здание заброшено. Ты едешь?

— Да! — Кейт мельком глянула на большие наручные часы и подумала, что неплохо было бы проглотить таблетку. — Дай мне пару минут, и я тебя догоню!

И болезненно так поморщилась: не завидует она тому негодяю, что сегодня, возможно, окажется у неё на пути...