Книги в огне (джен)

...пробуждение оказалось не из приятных, и Рика вновь, как и при том самом первом нападении, ощутимо подташнивало. И, ещё даже не полностью вникнув в окружающую его реальность, Касл подался грудью вперёд и склонился, насколько позволяли частые витки скотча у локтевых сгибов и на запястьях: когда, в скором времени, его вырвет, то будет хоть какой-то шанс не захлебнуться. А для начала нужно как-то извернуться и сорвать с губ налепленный кем-то широкий скотч. Кем-то, кто таким незатейливым образом подстраховывался от всевозможных неприятностей. Однако, самая большая неожиданность — это его, Касла, похищение, и кто бы за этим ни стоял бы, будь он трижды проклят...

От подпирающего к горлу комка Касл закашлялся, задергался всем телом — до рук было не дотянуться. И, перебирая, как мог, губами, Рик постарался прикусить и смять наклейку, и тут пропахшая керосином чья-то рука грубо содрала пластырь вместе с кусочками кожи.

— ...очнулся, что ли? — неприветливо спросил кто-то, но из груди Касла уже выбрызнула сладковатая, тошнотворная кашица, и, не имея возможности переступить, Рик едва успел развести колени. Правда, и брючины, и носки ботинок основательно забрызгало, и Касл, снова и снова, чихал, кашлял и отплевывался, напряженно улавливая хрипловатые нотки чьего-то, определённо знакомого голоса...

— ...где... я? — как мог, вымолвил с трудом Рик и снова скорчился от приступа рвоты.

— Конечно же — у друзей, — откровенно издевался над ним похититель, и его голос зазвучал будто бы с небес. — Когда-то же с нами это должно было случиться...

С превеликим трудом Касл выпрямился, откидываясь на жёсткую неудобную спинку — перед ним, выросший как из-под земли, стоял коренастый мужчина с мрачным, злобным и изувеченным лицом; в отведенной в сторону и опущенной левой руке он держал маленький ледоруб.

— Тыыы?! Не может... быть!

— Ещё как может, Касл, ещё как может. И что-то ты долго просыпался... Наверное, уже и не чаял меня увидеть?

В ответ Касл поморщился и сплюнул в сторону липкую, горьковатую слюну.

— Сэм Рофлин... Не сильно-то я и шокирован, удивлён больше. Потому что провести всех со своей мнимой смертью и долгое время при этом не попасться — это ж нужно было суметь. Скажи, а Кира в курсе твоего возвращения? Ведь это ты отбил её у меня, и мне трудно даже было представить, чем тебе ещё не угодила жизнь. И деньги ведь в достатке были, и послужной список солидный, и девушку красивую заполучил. Где уж тут за тобою угнаться не самому известному новеллисту...

— Не тебе сейчас говорить о Кире, Роджерс, и ты забываешь про такие немаловажные и очевидные вещи, как презрение, ревность и состязательность. Хоть в чем. В любви, в праведности поступков, желании жить и творить, и, наверное, не угони я тогда фургон с твоими книгами, всё было бы немного по-иному. Когда-то, несколько лет назад, я ещё мог раздумывать, мгновенно наказать тебя или всё же немного подождать, но определённость пришла сама собой. И поэтому я следил за тобой, Рик, давно следил. И чем выше ты поднимался по графоманской лестнице, тем громче по миру разнеслась бы произошедшая с тобой трагедия. А ты знаешь, что есть хайп. И когда ты бросил Киру...

— ...это ещё вопрос: кто кого бросил...

— Заткнись, Касл! Хоть себе-то не ври! — вскинулся Сэм и пригрозил писателю ледорубом. — Я видел, как она страдала, одинокая и позабытая, обманутая в надеждах и разуверившаяся в людях. Она ломала ногти о подушку, когда навзрыд рыдала о тебе, Касл, и не было в мире силы, чтобы прервать её мучения. Но тут уже постарался я, Рик, я, а не ты, поддерживать её и помогать. Держать за руку, говорить слова утешения или просто находиться рядом. Да, это помогло, хоть и ненадолго, но с каждым днём, проведённым вместе с ней, я знал и чувствовал, Касл, как сильно ты ей задолжал. За порушенное счастье и несбыточные мечты, за рухнувшие планы на будущее и душевный покой. Ей нужно было, Касл, сильное плечо, а ты, гнида, струсил. Спрятался и молчал. И, покарав тебя, я возмещу ей тот самый долг...

Рофлин наконец унялся; тяжело дыша и нервно встряхивая головой, словно загнанный конь, принялся похаживать перед Каслом, бросая на того злобные, ненавидящие взгляды, но ощущения страха у пленника не было. Наоборот, какое-то странное в груди и непонятное облегчение, и не только в связи с неустойчивым физическим состоянием. Просто, если честно, Рик и сам конкретно подустал, от этих смертельных игрищ вокруг себя. Устал от гибели невинных, неочевидности текущего и неопределённости грядущего. И развязка должна была бы неминуемо случиться, а в том, как эта драма была обставлена и развивалась, нет ни его вины, ни Беккетт. Ведь это не они, озлобленные жаждой мести, планировали убийства. Ведь это не Райан с Эспозито взрывали и обстреливали город. И если даже Рофлин и ведёт пока всю эту партию, то это вовсе не значит, что мяч всё время будет на его стороне. Просто нужно бороться и верить, тянуть время и раскручивать выродка на разговор...

Внезапно зазвонил телефон, и Сэм достал его из нагрудного кармана, чтоб небрежно приложить к уху. Выслушав собеседника, злорадно ухмыльнулся.

— Кажется, пошла движуха, копы суетятся, как настеганные, — и запрятал телефон обратно. — Правда, не видно что-то пока ни твоей умопомрачительной красотки, ни этого вертлявого, смуглолицего коротышки, но времени по-любому должно хватить. Ты тут оглядись, проникнись обречённостью, а я тебя пока оставлю на пару минут.

И помахивая ледорубом, зашагал куда-то за спину Касла, но Рик даже и не думал смотреть ему вслед. Раз судьба дарит ему передышку, то и использовать её нужно с наибольшей выгодой.

...злодеи притащили его в какое-то заброшенное помещение, абсолютно пустое и больше смахивающее на небольшой ангар. Заплёванный бетонный пол, похабные граффити на грязной штукатурке несущих колонн и тусклое солнце, что едва пробивалось сквозь пыльные стекла вытяжного фонаря. Сам Касл, как какой-то свадебный генерал, восседал на громадном деревянном кресле, в шести точках примотанный к нему скотчем. И если тело и имело некую степень свободы, то руки и ноги были конкретно обездвижены, а само кресло — Рик попробовал — от пола было не оторвать. И ещё: как и труп Ханны, местоположение Касла было обложено стопками книг, его книг. Сути его творчества, облеченной силой мысли в магию печатных страниц. Матово, переливаясь палитрой радуги, отсвечивали обложки, и с каких-то Рик улыбался самому себе, в то время как ему, по сути, было совсем не до улыбок. Не одну, а две пластиковые канистры с носиками Касл заметил неподалёку от себя — их составили рядком вплотную к одной из колонн. И прямо напротив кресла, в десятке-полутора ярдах от пленника, был установлен штатив с камерой.

— Как будто поросёнка собрался изжарить, — скривился от изжоги Касл. — Но ты, ублюдок, и не знаешь ни про "глаз Вселенной", ни про план "Б".

Однако, промолвив так, Рик конкретно покривил душой: он ещё только раздумывал над планом "А", но сути дела это не меняло. Он должен биться за себя.

Касл осторожно глянул через плечо: в перегородке за его спиной темнели два щербатых проёма, и где-то далеко за стенами слышался чей-то разговор. И Рик теперь практически не сомневался, что второй из его похитителей — Саймон. Такой же жестокий, как и Сэм, безжалостный и ненавидящий всё вокруг. Возможно — из-за хромоты, обусловленной увечьем. Возможно — из-за одиночества и неустроенности в жизни, и, определенно, эти парни стоили друг друга — два решительных, безжалостных и бескомпромиссных волка-мизантропа. И если даже не рассматривать причину, по которой они, возможно, сошлись, цели их в отношении его, Касла, стали очевидны. И поэтому пощады ему ни в жизнь не дождаться...

... в мучительных попытках вывернуть правую кисть Рик весь взмок — грубая лента была практически нерастяжима. Но Касл не был бы Каслом, если б не оказался готов к чему-то подобному. И то, что преступники обмотали жертву скотчем, а не витым фалом, немного облегчало авторскую задачу. Когда-то, его герой Сторм также замысловато выпутывался из лап злодеев, и было бы глупо не воспользоваться давней наработкой.

Очередная попытка нырнуть указательным и средним пальцами под обшлаг пиджака принесла успех: в неприметной подкладочной складке, буквально на капельке клея, таился кончик слегка доработанного швейного вспарывателя. Его стержень оказался тонковат для крупных писательских пальцев, но когда Касл, проклиная сотое поколение чертей, наконец-то дотянулся до "отмычки", его рот растянулся от удовольствия чуть не до ушей. Потому что сработал жизненный принцип: "попался раз — позор тому, попался два — позор себе".

Краешками ногтей, Касл подтянул-таки вспарыватель к основанию ладони, чтобы перехватить, как нужно, и методично цепляемый скотч скрипнул и наконец-то поддался. Далее уже дело пошло заметно быстрее, и когда был вспорот последний виток, Касл ещё раз вслушался до боли в ушах — бандиты по-прежнему беззаботно болтали, давая ему карт-бланш. И Рик акуратно перешагнул через стопку книг, чтобы её не развалить, и поминутно оглядываясь, потрусил к противоположной от места казни стене: в сумрачной, пыльной дымке едва проглядывал контур мощных ворот. Возможно, что и дверца в них была заблокирована, но неоспоримое желание выжить толкало и толкало Касл вперёд.

И вот они, ворота, и дверца с правой стороны — она закрыта изнутри только на засов. Где-то в щели задувает ветерок, раскачивая петли паутины. Грубо струганое, шершавое дерево филенок царапает пальцы, со створки на рукав осыпается краска. И Рик протянул было к засову руку, как воздух у его щеки вдруг со свистом шевельнулся, и из воротины, прямо в лицо, брызнули щепки.

— ... о, нет... — простонал Касл, оборачиваясь, и руки его, сами собой поползли вверх — у противоположной стены ангара, чуть левее кресла, стояли его враги: Сэм и Саймон. Оба крупные, приземистые и мускулистые, они издали смахивали на близнецов: Сэм злобно щерился, а Саймон поигрывал пистолетом с навернутым на него глушителем.

— Куда же ты без разрешения, Касл? — натужно рыкнул Рофлин, медленно, но неуклонно сокращая дистанцию: Саймон держался чуть поодаль. — Ещё не сыгран финальный акт!

— Так актёрское мастерство не совсем по моему профилю, — безнадёжно попытался вывернуться Касл, хотя его сердце натурально превратилось в лёд, а ягодицы подтянулись чуть не до лопаток. — Ты, видимо, ошибся.

— Я.. не мог... ошибиться! — чётко печатая каждый слог, Сэм подошёл фактически вплотную, помахивая ледорубом. — Это ты ошибся, пересекая нам с Кирой дорогу. Гнилое отродье, которое нужно вытравить. Сонный куст, что срубают под самый корень. И если не получится сжечь тебя, то я просто раскрою тебе череп.

— И ты не боишься никаких последствий? — и Рик непроизвольно вжался в воротину, вытягиваясь по ней в струнку.

— Каких это, Касл? — Сэм неуловимо махнул рукой, и остро отточенный кончик лезвия впился в шею Касла пониже скулы. — Что эта сучка-детектив, которую ты наверняка не трахал, прискачет к тебе на помощь?! Хах! Я знаю, как это бывает! И как ты наверное, уже понял, мы намеренно взорвали торговый центр и открыли огонь по прохожим, чтобы без проблем похитить тебя. И теперь все копы толкутся там, а тебе больше не на кого надеяться, Касл. Никто, никто к тебе не придёт, Роджерс, и я спалю тебя, как мы спалили ту нищенку и твои книги. А когда вы наведались в гараж Саймона, то я понял, что вы и до меня когда-нибудь доберётесь. Пришлось ускориться, чтобы не опоздать.

Рофлин скорчил жуткую гримасу, которую, при известной доли фантазии, можно было истолковать, как улыбку, и, плавным нажимом ледоруба, оставил на шее Касла кровоточивую полоску.

— Слишком много чести, чтобы так легко умереть, Касл, — отвратную желудочную вонь его Рик учуял даже на расстоянии. — Саймон, волоки его обратно. Экзекуция ещё только начинается...

...а как же эта сволочь высвободилась, а?! — почесывая сальную макушку, Саймон поменялся местами с Сэмом, а Рофлин отошёл чуть в сторону, сунув ледоруб за пояс, а руки выжидающе сложив на груди. — И где же твоя, парень, "волшебная палочка?"

Вдавив кончик ствола в гениталии писателя, Саймон добросовестно обшарил карманы Касла и в боковом обнаружил-таки вспарыватель, который Рик опрометчиво убрал к себе.

— Нндаа, — цыкнул сквозь зубы механик и протянул находку приятелю. — Это у него вместо пера и чернил.

"Отмычка" скрылась в заскорузлой ладони откровенно изъявившего недовольство Рофлина, и Рик готов был поклясться, что ранее не видывал более, чем сейчас, мерзкой физиономии.

— Это что такое, мэн? — и Сэм недовольно помахал "отмычкой", зажатой тремя пальцами. — Сам у себя, что ли, научился?

— Это моё ноу-хау! — стараясь не акцентироваться на угрожающе-неприятных ощущениях в паху, Касл с достоинством, хоть и не без опаски, расправил грудь. — Ведь именно такими идеями я и живу!

— Хорош! А как ты его обыскивал, придурок?

Конец фразы явно относился к Саймону, и тот пренебрежительно оттопырил мясистую губу.

— Умный ты больно! Я обшарил его сверху донизу, ещё на месте похищения, и у него не было ничего такого, что смогло бы навести копов на наш след. Жучков — не обнаружил, телефон — выкинул, а в задницу ему я не заглядывал.

Саймон неопределённо хмыкнул, искоса наблюдая то за другом, то за пленником. Затем мельком глянул на наручные часы.

— Хватит трепаться. Волоки, говорю, его, и поживее.