Дружба начинается с убийства (джен)

Когда случается что-то плохое, нередко в голове проносятся воспоминания, казалось бы, совершенно не связанные с текущей ситуацией. Пресловутое «жизнь промелькнула перед глазами». Но это только на первый взгляд они кажутся случайным набором моментов из прошлого, на самом же деле связь просто не лежит на поверхности. Мозг всеми силами ищет выход из затруднения, какое-то разумное объяснение и пытается путём ассоциативных картин подтолкнуть к ответу, что и, самое главное, почему, произошло.

Сейчас плохое случилось со мной и воспоминания проносились перед моими глазами.

…Наши с Логаном отношения назвать простыми нельзя было ни при каких обстоятельствах, а за последние пару дней они и вовсе претерпели радикальные перемены. Мне нравился Логан, пожалуй, я бы даже сказала, что была влюблена в него, но стоило только малейшим подозрениям появиться — и я тут же забывала о своих чувствах и симпатиях и бросалась обвинениями.

Обычно я не спешила с выводами и проверяла данные, но только не с Логаном — с ним почему-то здравый смысл отступал, и я сразу же думала о худшем. Кто-то делал гадость — я поворачивалась к Логану. Упоминали драку — я «знала», что зачинщик он. Наркотики могли подсыпать трое, но в совершённом с их помощью изнасиловании я мгновенно обвинила его. А когда искала ответы и мне все лгали, именно Логана я сделала крайним, именно на него смертельно обиделась и отказалась выслушать. И даже в убийстве Лилли, у которой было полным-полно врагов, я без веских улик обвинила Логана.

Неравнодушие порой оказывалось много хуже ненависти. Иррационально и противоестественно я готова была поверить в самое ужасное, когда дело касалось Логана.

И всё же я так и не смогла его возненавидеть, пусть от обиды и считала худшим представителем человечества.

Когда он появился на моём пороге несколько месяцев назад и, переминаясь с ноги на ногу и не смотря мне в глаза, попросил найти его мать, я не смогла ему отказать несмотря на то, что полтора года наши отношения даже вооружённым нейтралитетом нельзя было назвать, мы откровенно враждовали. Он пришёл не потому, что когда-то мы дружили, он обратился ко мне исключительно из-за того, что я была единственным человеком среди его знакомых, кто подрабатывал в офисе детектива.

«Я просто хочу знать, что она в порядке», — сказал Логан.

И я согласилась — потому что как никто понимала, что он чувствует. Правда, моя мать не бросалась с моста, она просто исчезла как-то ночью, но прощальная записка тоже была в наличие.

Я хотела ему помочь — и даже не ради нашей давно позабытой дружбы, ведь дело было не в нас с ним, — ради его мамы.

Расследование, на первый взгляд, обещало быть простым. Доведённая изменами мужа до крайности, Линн спрыгнула с моста, оставив прощальную записку — казалось бы, о чём тут вообще говорить? Вот только поспешность, с которой Аарон Экхолз организовал похороны жены, и вправду вызывала подозрения. Разве не должен был хороший муж подождать хотя бы пока тело не найдут?.. Мой отец ведь не объявлял себя вдовцом, хотя с тех пор, как от мамы в последний раз было что-то слышно, прошло много месяцев, так почему Аарон уверен в смерти Линн, в то время как полиция ещё продолжает прочёсывать залив?

Логан в самоубийство не верил, был уверен, что его мама сбежала, инсценировав свою смерть, и я была бы рада подтвердить его версию, но не смогла. Всего пара дней потребовалась, чтобы проверить слова жаждущих славы лжецов и найти настоящего свидетеля. Снимавшие любительский фильм мальчишки при монтаже обнаружили, что случайно засняли прыжок Линн: на заднем фоне чётко было видно, как с моста кто-то падает в том же месте и в то же время, когда был брошен «Вайпер». Сомнений, что Линн Экхолз мертва, больше не осталось.

Надежда Логан рассыпалась, его горе был ужасным, а я даже не нашлась со словами утешения. Просто гладила его по спине и молчала, гоня прочь мысли о том, что буду делать, если кто-то сообщит, что моей мамы больше нет. Я ничего не знала о том, где она, и хотя за время разлуки успела позлиться и почти возненавидеть её за то, что она бросила нас с отцом, без колебаний отдала бы всё, только бы она вернулась, только бы мне не пришлось, как Логану, хоронить свою маму…

Но с тех пор прошло много времени. Логан успел оплакать мать и жил дальше, а я нашла живую маму, заставила её отправиться на реабилитацию, потратив на её лечения все деньги, что откладывала на колледж, порадовалась её возвращению домой… и пару дней назад выгнала её из нашей с отцом жизни, окончательно разочаровавшись в семейных ценностях и женщине, что была моей мамой.

Нас обоих бросили мамы, не справившись с собственными проблемами и наплевав на нас, своих родных детей, они обе предпочли уйти, не найдя в себе сил или желания за нас бороться. Мать Логана покончила с собой, моя — трусливо сбежала… Кто из них поступил хуже, я даже не взялась бы гадать, знала лишь одно: и для меня, и для Логана такой поступок самого близкого человека стал ужасным ударом.

А вспомнила я всё это сейчас потому, что Линн Экхолз, похороненная и оплаканная сыном несколько месяцев назад, стояла прямо перед мной с пистолетом в руке и злорадно улыбалась.

* * *

Придя в себя, первым, что я услышала, был хрип.

Голова раскалывалась, дышать было сложно, и я не сразу осознала себя. Было темно, перед глазами плыло, а в нос лез странно-знакомый и почему-то пугающий запах железа.

Хрип не прекратился, и я сделала над собой усилие, поворачивая голову.

На заднем сиденье кто-то был. Это он хрипел. Но кто это был…

Со вспышкой боли память начала восстанавливаться, и я едва не закричала. Не от боли, хотя та была сильна — я всё-таки попала в аварию! — от ужаса. Потому что я всё вспомнила, и это…

— Господи! — проскулила я, дёргая ремень и от паники не понимая, почему тот не поддаётся.

Хрип изменил тональность — моё копошение было услышано.

Мне что-то мешало, я пустила взгляд и наконец закричала. В моей руке был пистолет.

— В… Ве…

Ремень поддался, с щелчком отстегнувшись, и я вымелась из машины со скоростью звука. Но далеко не убежала; споткнулась в темноте и растянулась на земле, взвыв от боли. Но пистолет так и не выпустила. То ли скуля, то ли рыдая, попыталась встать…

«Да возьми же ты себя в руки!» — приказал холодный голос в голове, и я сжала зубы, заглушая крик. Было больно и страшно, меня била дрожь, левая рука, кажется, была сломана, потому что опереться на неё я не смогла, дышать по-прежнему было тяжело — по всей видимости, я ударилась грудью о руль при аварии, а на голове обнаружилась шишка. Но всё это было вторично, потому что намного важнее было другое.

В моей машине умирал Аарон Экхолз, а в моей правой руке был пистолет, из которого он был застрелен.

Не мной.

Но вокруг не было ни души — ни намёка на другого подозреваемого в убийстве.

По щекам снова полились слёзы, но жалеть себя было некогда…

Прошло несколько минут, прежде чем я смогла взять себя в руки и оценить ситуацию, и всё же если бы не зазвонил телефон, не знаю, сколько бы мне потребовалось времени, чтобы набраться смелости и вновь подойти к машине. Сотовый выпал при резком торможении, когда Аарон напугал меня своим внезапным появлением в зеркале заднего вида и требованием отдать видео-компромат, и теперь валялся где-то под сиденьем. Вряд ли я долго была в отключке, однако папа ждал меня с кассетами, доказывающими виновность Аарона в убийстве Лилли, и если я не объявлюсь в ближайшее время, он обязательно забьёт тревогу. Вот только…

Телефон снова зазвонил, сбивая с мысли и не оставляя времени на размышления.

Движения в машине не было, но перед каждым шагом я замирала и напряжённо прислушивалась. Может, Аарон уже умер?.. По телу прошла волна дрожи, пальцы крепче сжались на пистолете…

Темнота за спиной перекликалась разными голосами: птицы, шелест листьев, — и в каждом звуке мерещилась угроза.

«Хватит тянуть!» — приказал тот же твёрдый голос в голове, в котором едва ли можно было узнать мои собственные интонации, и я преодолела оставшееся расстояние, решительно распахивая дверь.

— Мистер Экхолз? — дрожащий голос звучал жалко, но рука с пистолетом не дрожала. Булькающий звук был мне ответом.

Значит, он ещё жив.

Можно было позвонить отцу или вызвать скорую, но я прочитала и посмотрела слишком много детективных историй, не говоря уже о том, что мой отец был шерифом и частенько делился профессиональными байками, чтобы сейчас поверить, что для меня это будет хорошим решением. Избавиться от пистолета мне не удастся — территорию обязательно обыщут, а стёртые отпечатки не помогут — в машине слишком тесно, чтобы на одежде не осталось пороховых следов… Да и мотив на лицо. А если Аарон выживет…

— Вы убили Лилли, — выпалила я, желая разрядить в него всю обойму. — Зачем?! Что, не смогли справиться с шестнадцатилетней любовницей?!

Он снова захрипел, и я наконец осмелела достаточно, чтобы заглянуть в машину. Он полулежал на заднем сиденье и однозначно не собирался нападать — даже дышать ему явно удавалось с трудом. Пистолет добавлял храбрости, я обошла машину и забралась на место пассажира, встав на колени, готовая в любую секунду при первом признаке опасности то ли выстрелить, то ли броситься прочь; не спуская с Аарона глаз, зашарила рукой по полу, ища телефон.

Глаза достаточно привыкли к темноте, чтобы я заметила расплывшиеся по его груди кровавые пятна. Два выстрела в область сердца.

«За меня и за сына», — сказала Линн.

— Вы знали, что она не погибла? — не удержалась я от вопроса.

Даже в такой ситуации моё любопытство не могло заткнуться!

Он снова захрипел, и я засомневалась, что это было попыткой ответить, а не предсмертной агонией, но по-прежнему не торопилась набирать «9-1-1».

Телефон снова зазвонил, и я поняла, что ответить нужно. Нащупать телефон не удалось, но страх чуть утих, и я осмелилась отвернуться. Трубка лежала в нескольких дюймах от моей руки. Схватив телефон, я выскочила из машины и наконец ответила на звонок.

— Пап, подожди! Я тебе перезвоню! — скороговоркой произнесла я и отключилась.

Знаю, глупо, но мне нужно было время, чтобы всё обдумать и принять решение, и это было единственным способом его себе обеспечить.

Давай, Вероника, прекращай истерить, бери себя в руки и начинай уже мыслить здраво!

Легко сказать…

Итак, что делать?

Линн Экхолз официально мертва, а потому моим словам, что именно она застрелила мужа, никто не поверит. Зная нашего шерифа… Лэмб и слушать не станет, для него всё всегда просто. Есть я, есть пистолет с моими отпечатками — зачем что-то расследовать? Сложные интриги — это не про Лэмба. Садиться за убийство я однозначно не желала… Я покосилась на машину, но покачала головой: то, что Аарон до сих пор не умер, неважно, пусть я не врач, не сомневаюсь, что это вопрос нескольких минут, и никакая скорая помощь ему не поможет. А я даже не стану пытаться — он заслужил смерть, когда убил Лилли.

Так что же делать?

«Избавиться от тела и от оружия», — шепнул голос здравого смысла.

Ответ был верным, вот только… Как мне это сделать? Аарон не самый крупный мужчина, но он точно весит больше меня раза в полтора, я просто его не подниму. Да и всё сиденье залито его кровью. Не говоря уже о разбитой машине… и моих собственных травмах. Скрыть преступление даже со всеми моими знаниями мне не под силу. Не сейчас и не здесь.

Позвонить папе?.. О, я не сомневаюсь, что он сделает всё на свете, чтобы мне помочь, но только на своих условиях: бывшей шериф округа Бальбоа всегда уважал закон, Кит Марс всё будет делать правильно и не станет скрывать улики, веря, что система, может, и не идеальна, но работает.

Вот только система не работала, мы оба это прекрасно знали, а я, в отличие от папы, и принимала как неизбежность.

Чёрт, чёрт, чёрт!

Не позволяя панике вновь овладеть сознанием, я смотрела на телефон и перебирала варианты, к кому можно обратиться за помощью. Но те отсутствовали.

«У тебя есть друзья, Вероника», — сказала Мэг, кажется, ещё в прошлой жизни.

Нет, Мэг, у меня нет друзей, что безоговорочно согласились бы мне помочь. Много ли вообще в мире людей, кто мог бы похвастать такими друзьями?

Разве что…

Это было настоящим сумасшествием, криком отчаяния и свидетельством того, что в моей голове что-то серьёзно не в порядке, если такая мысль вообще у меня появилась, но других вариантов просто не было.

Нажав на вызов, я поднесла телефон к уху, с замирающим сердцем вслушиваясь в длинные гудки.

— Логан, — сказала я дрожащим голосом и, не давая себе шанса отступить, быстро добавила: — Мне нужна твоя помощь.

Я представляла, сколько слов он хотел сказать — грубых, громких, бьющих в уязвимые места, — и не могла ему этого позволить.

— У меня серьёзные неприятности, — сообщила я в его молчание. — Пожалуйста, Логан… Мне нужна твоя помощь…

Голос сорвался, и я до боли прикусила щёку, чтобы не разрыдаться.

Он был последним человеком в мире, кому я должна была сейчас звонить. Но он был единственным, к кому я могла обратиться и на чью помощь могла рассчитывать.

— Где ты? — в конце концов спросил он, так и не продемонстрировав эмоций, и, когда я ответила, вздохнул. — Жди.

Облегчённый выдох отнял последние силы, и я чуть не упала.

С заднего сиденья больше не доносилось ни звука, я топталась рядом с машиной, не зная, что предпринять, и гадала, как всё сложится.

Логан… О нём можно было сказать многое, и мало что из этого было бы комплиментом. Когда-то мы были друзьями, потом врагами, затем неожиданно и иррационально начали встречаться. А следом я начала обвинять его в ужасных вещах. Поспешность — плохой советчик. Как и уязвлённое самолюбие. Я испортила наши отношения, не дав ему кредита доверия, сразу же записав в преступники, и никаких оправданий у меня не было. Да, Логан был удобным подозреваемым, но разве всё, что между нами было, не обязывало меня хотя бы на минуту остановиться, задать вопрос ему, а не себе или не обладающим всей информацией свидетелям?

Сейчас ничего уже нельзя было исправить. Никакие мои слова не сотрут тех действий. Но если он откажется мне помогать…

Пора признаться, что я в полной заднице и не имею ни малейшего представления, как из неё выбираться.

Когда между деревьями мелькнул свет фар, первым порывом было броситься в кусты. Эта дорога была не то чтобы заброшена, однако ей редко пользовались, предпочитая новую и прямую дорогу, построенную пару лет назад. Наверное, Аарон собирался бросить где-то здесь моё тело…

«Ниссан» плавно затормозил, но я так и не сдвинулась с места.

Логан вышел из автомобиля, смотря то на меня, то на мою разбитую машину, и присвистнул.

— Вероника, ты цела?

Я молча кивнула.

— Понимаю, тебе не хватает объятий, но обнимать дерево капотом — тебе не кажется слишком радикальным?

Мне не казалось. Я продолжала молчать, и он напрягся.

— Ви? У тебя кровь на лице… Что случилось? — наконец спросил он, останавливаясь на расстоянии вытянутой руки, и только тогда заметил сжимаемый мной пистолет. Тон сразу изменился. — Откуда это у тебя?

— Логан… — голос вновь сорвался, по щекам потекли слёзы — я больше просто не могла сдерживать страх.

Он шагнул ко мне и заключил меня в объятия — без раздумий и колебаний, будто не я совсем недавно плюнула ему в душу, говорила обидные вещи и обвиняла в ужасных поступках.

Я вскрикнула от боли в руке, и он поспешно отстранился.

— Чем я могу тебе помочь?

Нужно было взять себя в руки. Я должна была это сделать!

— Лилли убил твой отец.

Он вздрогнул и отшатнулся. И я заговорила быстро, частя и проглатывая окончания, потому что у него не было причин мне верить, даже вообще слушать, и мне нужно было успеть всё ему сказать до того, как он развернётся и уйдёт.

— Он спал с ней. И снимал секс на видео. Лилли нашла кассеты — в твоём доме у бассейна установлены скрытые камеры. Она их украла, и Аарон захотел их вернуть. Я вспомнила, что Лилли прятала всё в вентиляции, и пробралась в дом Кейнов во время сегодняшнего приёма. Дункан меня поймал, пришлось рассказать ему всё, мы нашли плёнки и посмотрели. Я позвонила папе, сказала, что привезу кассеты, но он оказался в машине. Забрал сумку и сказал, что убьёт меня, и тогда я…

— Кто оказался в машине? — тихо спросил Логан, терпеливо выслушавший бессвязный рассказ.

— Твой отец, — шёпотом ответила я, осознавая, что ещё секунда — и…

Логан побледнел. Это было видно даже в неверном свете фар. Обернулся к моему «Себрингу», сделал к нему шаг, снова посмотрел на меня.

— Когда я пришла в себя, — продолжила я, спеша успеть всё сказать до того, как он увидит Аарона, — в моей руке был пистолет…

Он сделал последний шаг и заглянул в машину. Отшатнулся, снова приблизился…

— Откуда у тебя оружие? — напряжённым голосом спросил он, повернулся и уставился на меня.

— Оно не моё. Клянусь, Логан… Ты не поверишь в то, что я скажу.

— Что ты его не убивала? — хмыкнул он и, покачав головой, добавил: — За это я тебя не осужу точно.

— И это тоже, — помотала я головой. — Но я не об этом. Голова… Посмотри сам, я не могла удариться при аварии. И пистолета у меня не было. И… Я понимаю, это прозвучит как бред, но…

Он подошёл и взял меня за подбородок, словно собрался целовать. Однако лишь повернул мою голову так, чтобы рассмотреть шишку.

— Дай пистолет, — приказал он, перевернул его и уставился на рукоять. — Хм. Тебя этим приложили. Кожа рассечена. Крови не много, но… Наверное, рану нужно будет зашивать. Это отец сделал?

— Если он не сам в себя стрелял, а потом вложил пушку в мою руку, то нет.

Отдавать мне пистолет Логан не стал, оттянул обойму, выщёлкивая патрон, и сунул оружие себе за пояс.

— То есть здесь был кто-то ещё, — резюмировал он. — Ты видела, кто стрелял?

Я сглотнула и кивнула.

Как сказать, что его мать жива? Именно я была рядом, когда Логан лишился надежды, именно я видела его слёзы. Он очень любил Линн и тяжело принял её смерть. И сказать, что она вовсе не погибла, не вынеся семейной жизни с мужем-садистом, а сбежала, бросив его с таким отцом?..

Если я не разбила ему сердце своим предательством, то предательство Линн это точно сделает.

— Твои отпечатки на пистолете, — почему-то Логан не стал требовать ответа, сменив тему. — Если стреляли, когда ты была в машине, значит, на одежде следы пороха. Вероника…

— Я знаю, — обречённо потупилась я.

— Ты сильно пострадала при аварии? Сможешь дойти до резиденции Кейнов?

Наверное, меня ударили по голове сильнее, чем мне показалось изначально, потому что простой вопрос вызвал у меня затруднение.

— Почему я должна идти пешком к их дому?

— От твоей машины и… тела… нужно избавиться. Скажешь, что очнулась в кустах и ничего не помнишь.

— Папа и Дункан в курсе насчёт кассет…

— Скажешь, что на тебя напали со спины и их украли. — Он взял меня за плечи и заставил запрокинуть голову и смотреть в глаза. — Он мёртв, Вероника. Тебе не удастся его засадить. Ты можешь… Можешь не выносить на суд общественности, что Лили была… что она…

Если бы он попросил не порочить имя отца, скорее всего, я бы возмутилась. И это было эгоистично и глупо, потому что теперь правда об Аароне навредила бы единственному человеку — Логану. Но он просил скрыть всю эту грязь ради сохранения доброго имени Лилли. И да, он был совершенно прав, теперь уже правда никому не принесёт ничего хорошего…

— Что ты собираешься делать? — ничего не решив, я высвободилась из его хватки и растерянно огляделась, вспоминая, как далеко я успела отъехать, и с облегчением понимания, что всего на пару миль, а значит, возвращение к дому Кейнов не займёт много времени.

— Тебе нужно алиби. Иди. Я всё исправлю.

Я не сдвинулась с места, поражённая его словами, и Логан попытался взять меня за руку, чтобы сдвинуть с места — я дёрнулась и вскрикнула.

— Что такое?

— Руку повредила… Ерунда, идти я могу. Но ты уверен…

— В том, что не хочу, чтобы ты оказалась в тюрьме за убийство моего отца-убийцы? — криво усмехнулся он, прямо глядя на меня без тени сомнения в глазах. — Уверен. С машиной тебе придётся проститься, надеюсь, у тебя есть страховка?

Я машинально кивнула. Какая к чёрту страховка, когда у меня на руках труп, орудие убийства и ни намёка на шанс возложить вину на истинного виновника преступления?! Но если Логан действительно сделает это и избавится от тела…

Кажется, у нас есть план?..

В глазах снова собрались слёзы, и я помотала головой, отгоняя мешающие эмоции. Всё плохо, никто этого не отрицает, но если я расклеюсь, станет лишь хуже. А потому долой жалость к себе и страх!

— Я заберу камеру… — пояснила я, открывая багажник. Внутри было много нужных и дорогих вещей, но проявлять жадность сейчас было максимально неподходящее время, так что я действительно забрала лишь камеру и растерянно замерла. — А как же твоя машина? — Мы переглянулись, и Логан молча протянул мне ключи. — Подгоню ближе к вашей улице… Я позвоню, как останусь одна.

— Ладно, — просто кивнул он, как будто обсуждать, как он будет избавляться от тела родного отца, которого по всем вероятностям убила именно я, самое обычное дело.

Я не знала, что сказать, и потому молча двинулась к «Ниссану». Обычное «спасибо» не отразило бы и тени переполняющей меня благодарности. А что-то иное… Не здесь и не сейчас.

Сев на непривычно высокое сиденье, с которого не доставала до педалей, я нервно хихикнула и вставила ключ в замок зажигания. Смирись, Вероника, детство кончилось, окружающие тебя люди совсем не такие, как тебе казалось раньше. Твоя мама вовсе не та милая добрая женщина, чью маску ты видела на протяжении всего детства, а подлая изменщица и алкоголичка. Отец Логана вовсе не секс-символ Голливуда, а педофил и убийца. Лилли вовсе не любящая девушка и верная подруга, а обычная шлюха и лгунья. А Логан вовсе не избалованный отморозок, от которого можно ждать худшего, а надёжный и верный друг.

Что ж, удивительно, но Логан единственный, кто меня не разочаровывал и кто оказался хорошим человеком.

И как же я должна сказать ему правду о его матери?..