Работа для ангела (гет)

Ангел спал. Глубокий сон девушки значительно облегчил Гарету работу над её раной. И заставил задуматься о том, проснется ли она вообще и, если проснется, то в каком состоянии. Хотя капелька безумия вряд ли испортит это идеальное лицо. Пожалуй, даже придаст ему дополнительную изюминку.

Накладывать швы Гарет научился ещё до начала всего этого сумасшествия, учась на врача. Его знания пригодились ему как в начале эпидемии, так и потом, когда именно он мог подсказать, как именно нужно расчленить человека, ведь это дело тоже требовало особых умений.

Перед глазами всплыли воспоминания о той ночи, когда никто ещё о расчленениях не думал. Когда они, наконец сумев выбраться из заточения, голодные, измученные и изувеченные, набросились на своих мучителей, не имея даже оружия в руках. Одних рук было достаточно. Рук, ног и зубов. Зубов, которыми они рвали чужую кожу, чтобы выпить такую вдруг вкусную и теплую чужую кровь, чтобы отведать чужого мяса, чтобы уничтожить врага полностью. Не оставить от него ничего, кроме костей.

И тогда же, наутро после кровавого пиршества, глядя в растерянные глаза людей, совершивших вместе с ним такое, Гарет понял, что им срочно нужно ещё одно спасение. То, которое спасёт их психику, а не только жизнь. И он его придумал, произнеся вдохновенную речь о том, что теперь все люди на земле — скот. О том, что не осталось никого, кто ради своего выживания не пошёл бы на убийство... О том, что или ты, или тебя... О том, что теперь — их — никто… никто не убьет, не изнасилует и не съест... Потому что они будут делать это первыми.

Огонь понимания и воодушевления загорался на лицах его друзей. Они нашли себе оправдание, нашли новый смысл в жизни и готовы были идти вперёд — по трупам и благодаря трупам. Порой Гарету казалось, что он создал стадо безумцев, себя он, конечно, таковым не считал. Себя он считал чрезвычайно умным, хитрым и изворотливым. Остальные соглашались с его мнением.

— Ангел… — снова повторил он, касаясь мертвенно бледной кожи девушки.

Таких он ещё не видел. Нет, разумеется, в прошлой жизни каких он только не видал. Но здесь и сейчас... Казалось, в этом мире нет больше места для подобных созданий. Хрупких, светлых, прекрасных...

Грязная одежда Ангела раздражала его взгляд. Заляпанная кровью кофта, измазанные землёй джинсы — все это было лишним. Все это можно было снять.

Девушка лежала словно кукла, никак не реагируя на осторожные и медленные движения Гарета, освобождавшего её тело от лишней грязи. Сначала теплая кофта, потом футболка, джинсы... Следом — застиранный лифчик и белые трусики — воплощение невинности.

Эти вещи можно сжечь, они ей не понадобятся. Тем более, что вещи были не проблемой. Новые и чистые, такие, которые ей подойдут гораздо больше прежних.

— Идеальная, — снова пробормотал Гарет, касаясь едва заметной груди.

Это не казалось ему недостатком. Наоборот — разве ангелу не пристало быть почти бесполым существом? Бесполым, но все равно женственным.

Он провёл рукой дальше, по плоскому животу и покрытому светлыми волосками лобку. Она бы даже не заметила, вздумай он обладать ею прямо сейчас. Но прямо сейчас ему не хотелось. Он должен был видеть её глаза.

— Они думают, я свихнулся, — заговорил Гарет с лёгкой улыбкой на губах, все ещё не сводя взгляда с обнаженного тела девушки, лежащей перед ним. — Никакого понимания. Им бы только поесть — а о том, как это устроить, думать должен я. Вот я и думаю, мой ангел, забочусь... Кто, как не ты, со временем будет встречать гостей у ворот? Кому ещё удастся поселить в их душах доверие? Да они, едва увидав такого ангела перед собой, забудут обо всех своих сомнениях и подозрениях.

Поморщившись на мгновение, Гарет накрыл девушку одеялом и пожал плечами, словно отвечая на реплику невидимого собеседника.

— Да, эти придурки и без того в большинстве своём доверчивы. Я сказал бы, даже слишком доверчивы: никакого наслаждения от настоящей игры. Но бывают и другие, т вот тогда нам понадобишься ты, милая. А пока спи, отдыхай.

Он склонился над кроватью и коснулся губами холодного лба девушки, прямо рядом с пластырем, которым заклеил шов.

Она должна проспать ещё около суток, если он правильно оценил её состояние. Что ж, пусть спит, торопиться некуда. В том, что у него и его группы вся жизнь впереди — жизнь настоящих повелителей этого мира, высшего звена в пищевой цепи, Гарет не сомневался.

* * *

Перед слипшимися ресницами был виден свет. Бет улыбнулась, все ещё пребывания во власти сна о родной ферме и матери рядом. Потянулась и нахмурилась, ощущая, что все тело ноет. Боль во лбу отдалась сильной пульсаций, а перед широко распахнутыми в испуге глазами оказалась незнакомая комната. Поначалу Бет решила, что она все ещё в том домике с Дэрилом, но комната, несмотря на кровать, в которой она лежала, и стул со столом, жилой не казалась. Из небольшого окошка под самым потолком лился свет. Почему окно так высоко?

Следующее, что заметила Бет — полное отсутствие одежды на ней. И потом — с настоящим облегчением — стопку одежды на стуле. Взгляд скользнул по стенам и потолку. Насмотревшись в свое время разных фильмов, Бет ожидала чего угодно, вплоть до какого-нибудь незаметного отверстия в стене, через которое за ней могут наблюдать. Она протянула руку к стулу и, сорвав бирки с новехоньких вещей, натянула на себя под одеялом белье и мягкие штаны с просторной футболкой далеко не её размера.

На столе стояла пластиковая бутылка с водой, и первым делом Бет утолила мучавшую ее жажду. Еды не нашлось.

Нужно вставать. Нужно идти и пытаться понять, где она и куда подевался Дэрил.

В том, что он рядом, она даже не сомневалась. Это именно в его стиле — бросить ее одну в чужой комнате и уйти осматриваться.

Щеки вдруг залили краской — а раздевал её кто? Неужели тоже он? Но зачем? И что со лбом? Бет пощупала пластырь и зашипела от нового приступа боли, вызванного легчайшим прикосновением. Зеркало бы…

А ещё лучше — хоть что-то, что может сойти за оружие. Но её оружия рядом не было, а комната оказалась девственно чистой и пустой. Ничего, придётся выходить на свой страх и риск.

И первое, что увидела Бет осторожно выглянув за незапертую, к счастью, дверь — рукоятку швабры, несущуюся ей прямо в лицо. Голова все ещё кружилась, и от лёгкого удара моментально подкосились ноги.

— Вот ведь чёрт! Чёрт! Чёрт! Когда моя полоса невезений наконец закончится?!

Приоткрыв глаза, Бет увидела кудрявого темноволосого парня, который шептал еще какие-то ругательства, пока провожал её, а правильней сказать — тащил — обратно к кровати.

— Почему я всегда попадаю в такие вот ситуации? Как последний придурок на свете! Захотел сделать доброе дело и убрать в коридоре, и на тебе — ударил такую милую девочку! Ангел, я не специально, ты веришь мне?

— Где я? — мотнула болящей головой Бет, стараясь не улыбаться — уж очень комично выглядело раскаяние парня, хватающегося за волосы словно в попытке их вырвать.

— Ты в Терминусе, в убежище. Можешь не волноваться.

— Где Дэрил?

— Не знаю никакого Дэрила. Или это один из тех копов, которые тебя в машине с пробитой головой везли? Так ты что, с ними была? Мы думали, они тебя…

— Я… я не с ними, — прошептала Бет, которую силы покидали с огромной скоростью. — Я тут давно?

— Вторые сутки, ангел, — с готовностью ответил парень, который настороженно оглядывался в сторону распахнутой двери.

Двое суток она провела без сознания? Теперь понятно, почему тело не желает слушаться, а желудок сводит от голода.

— Я не ангел, я Бет.

— Я Альберт. А ангелом тебя наш главный называет, вот и привязалось. Привыкай лучше, у нас тут, если кличка привяжется, так её дальше и используют. Угадай, какая у меня? Ну же?

— Кудряшка Сью? — слабо улыбнулась Бет.

— Точно, а ты сообразительная… — прервавшись, Альберт вдруг подскочил с края её кровати.

В комнату вошёл темноволосый худощавый парень, с интересом посмотревший на Бет и обернувшийся к Альберту с немым вопросом в глазах.

— Бет…. Её зовут Бет, и она очнулась пять минут назад. Хотела выйти из комнаты, но не рассчитала свои силы, и я привёл ее обратно, — отчитался тот и шутливо козырнул.

А потом послал умоляющий взгляд Бет, чтобы она не упоминала про злополучную швабру.

— Замечательно. Мне кажется, я знаю, что поможет восстановить твои силы, Бет, — снова повернулся к ней парень и улыбнулся. — Горячий ужин и капля вина. Пять минут терпения, и все будет подано.

Он снова вышел, провожаемый двумя парами глаз. Когда его шаги стихли в глубине коридора, Бет решилась спросить.

— Кто это?

— Гарет, наш лидер, — коротко ответил притихший после посещения главаря Альберт.

— Такой молодой, — удивилась она.

— Он по праву занимает это положение. Он спас всех нас. И тебя, ангел, тоже.

Альберт кивнул на швабру и вышел из комнаты, словно не желая, чтобы Гарет встретил его тут во второй раз. А Бет прикрыла глаза в попытке осмыслить положение, в котором она оказалась.

Она в убежище под названием Терминус. Альберт очень милый парень. К ней хорошо относятся. Ее не запирают. Её спасли. Действительно спасли — в памяти начали проскальзывать обрывки ночного разговора людей, назвавшихся полицейскими, и других, говорящих об убежище рядом и спрашивающих о том, почему она лежит в машине раненая. Опасности пока не видно. Как, увы, и Дэрила.

А Гарет словно сошёл со страниц тех книг, которые она читала тайком от папы: любовные истории со жгучими брюнетами, конечно же, загадочными красавцами, спасающими хрупких девушек ото всех невзгод.

Неужели так бывает?