Still Delicate - Ещё нежнее (гет)

Это случилось два года назад. Мне было двадцать. Двадцать лет кажутся старостью, когда ты подросток, но когда тебе и правда, двадцать, ты чувствуешь себя тринадцатилетним подростком, запертым в этом новом теле взрослого человека. И пусть физически ты уже не подросток, а вот внутренне… Внутренне ты ничем не отличаешься от того, когда тебе было тринадцать, четырнадцать или пятнадцать. Во многих смыслах ты все еще подросток, пусть люди и ждут от тебя гораздо большего.

Я переехала в эту квартиру, когда мне стукнуло двадцать. Я была двадцатилетним подростком с трехлетним сыном на руках, да еще и впервые покинула родительский дом. В Хогвартсе у меня никогда не возникало такого ощущения, потому что там меня окружала семья. Теперь же я была одна. Тогда я только начала работать в Св. Мунго, отказавшись от мечты сдать ТРИТОНы. В конце концов, у меня не было времени готовиться к ним, как я когда-то думала, будучи молодой семнадцатилетней оптимисткой… пусть и не оптимисткой, но уж точно молодой. Я не понимала, что материнство — это работа по двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, пятьдесят две недели в году. Я и правда выросла. Стала настоящей взрослой. И я была напугана.

Затем пришел он, чтобы отпраздновать мою новую работу и новую квартиру… отпраздновать мою новую жизнь. Он принес с собой бутылку дешевого шампанского, потому что не мог позволить себе дорогих вещей. В то время «Нимбус» еще не платил ему много, считая его только подмастерьем. Но я не была против. Мне нравились дешевые вещи, и я привыкла соглашаться на то, что было попроще. И до тех пор, пока это приносил он, я бы согласилась даже на мочу в бутылке, мне было абсолютно все равно. Он был всем, что было мне нужно, и когда я была с ним, пусть мы и постоянно спорили, я чувствовала себя беззаботным подростком. Не то, чтобы я была и на самом деле когда-либо беззаботной, но гораздо в большей степени, чем сейчас.

На нем была белая рубашка, что в тои момент показалось мне странным, ведь Скорпиус носил только футболки или же худи. Он выглядел умным и представительным. Я должна была что-то заподозрить, как только он переступил порог моей квартиры, но нет. После того, как мы прикончили бутылку шампанского за 3,99 фунта стерлингов, которую он купил в маггловском супермаркете, он повернулся ко мне и сказал: «Выходи за меня». Как будто я была чем-то недовольна в сложившемся положении вещей. Словно я хотела чего-то большего.

Я отказалась. Да, именно так.

И то, что сейчас он сидит на моем диване, на том же самом диване, на котором каких-то два года назад дожидался моего ответа, кажется мне особенно ироничным.

— Ты женился? — безучастно переспрашиваю я. — Ты… женился? — потерянно повторяю. Он кивает. Просто кивает. — То есть… ты женат? — он снова кивает. — И у тебя теперь есть жена? — снова кивок. — Значит, теперь ты чей-то… муж?

— Роза…

Я поднимаю руку, и он умолкает.

— Подожди, дай мне это осознать. Ты женился… в Лас-Вегасе.

— Да.

— Ты женился… нашел себе жену… в Лас-Вегасе.

— Да.

— Люди что, и правда так делают? — спрашиваю я. — Подобное на самом деле случается в реальной жизни?

— Похоже, — отвечает он.

Ну, это определенно должен быть розыгрыш. Скорпиусу никогда не удавалось хорошо шутить, а это, наверное, одна из его шуток. Я улыбаюсь ему и жду, что он улыбнется в ответ. Но он не улыбается. Он просто продолжает смотреть на меня, словно я бомба и могу взорваться в любой момент. Но ведь это же шутка! Я не могу сдержать смешка, когда представляю себе Скорпиуса Малфоя, сына Драко Малфоя, стоящего в Часовне Любви и дающего обеты какой-то проститутке-подражательнице Элвиса! Это словно сцена из какого-то чудовищного маггловского фильма!

— На минуту тебе даже удалось меня заставить поверить в это! — смеюсь я. — Ты только представь себе, ты, да еще и женился? Знаешь, Скорпи, тебе никогда не удавалось шутить. Но сейчас это было смешно! Отличная работа!

Он все еще не смеется.

Почему он не смеется?

— Роза, я не шучу, — серьезно говорит он. И это вызывает у меня еще больший приступ смеха. У меня сейчас истерика — я просто не могу остановиться! Я искренне надеюсь, что не описаюсь, потому что никогда не смогу вычистить диван. Я так не смеялась с тех пор, как Молли напилась на свое совершеннолетие и не упала головой в унитаз. — Я серьезно.

Я перестаю смеяться и смотрю на него. О Господи, какой он серьезный.

— Ты… ты не шутишь.

— Нет.

— Ты, должно быть, все же шутишь, — выдыхаю я. — Понимаешь, я знаю, что ты просто не можешь жениться на какой-то посторонней женщине, не сказав сначала мне… Эйдану… в первую очередь. Если только… ты был пьян? Или это результат воздействия какого-то зелья, туманящего разум? Ты был под империо? Или ты все еще под империо?

— Я просто влюбился, — пожимает он плечами. И у меня такое чувство, словно он вонзил мне нож в спину. — Ее зовут Дэйзи, она тоже работает в Нимбусе, и мы уже некоторое время знакомы. Но в действительности мы узнали друг друга только в Вегасе…

Я его не слушаю. Дэйзи, вот как зовут эту корову. Не тупая коровообразная стерва, а ей богу, мычащая фризская корова. Я должно быть сплю. Это просто еще один безумный сон.

— … и мы решили, что должны сделать это. Знаешь, жизнь слишком коротка, чтобы ждать.

— Верно… ты прав. Жизнь слишком коротка. Поздравляю, — не могу поверить, что это произносят мои губы. Словно мой рот принадлежит кому-то другому. Все, чего мне хочется — это крушить окружающие меня вещи, но вместо этого я вежливо улыбаюсь. Даже Скорпиус удивлен моей реакцией. Не могу винить его. Я кидала в него вещи и за гораздо меньшие проступки. — Это правда, здорово.

— Ладно… спасибо… наверное…

Так неловко. Мне хочется плакать, кричать, кричать и требовать ответа, какого черта он так поступает со мной, но вместо этого я улыбаюсь, как сумасшедшая. Я чувствую, как холод сковывает меня изнутри, чувствую, как слезы начинают застилать глаза. Это то, что называют нервным срывом? Наконец-то, после стольких раз, когда я подходила к самому краю, я смогла перешагнуть эту черту, отделяющую нормальных от ненормальных?

— Похоже, мне пора… — говорит Скорпиус, поднимаясь. — Пойду, попрощаюсь с Эйданом…

— Да… здорово! — с энтузиазмом киваю я, пусть он так и сделает. Я уже дважды сказала «здорово», и уверена, он тоже это заметил. Он уходит в спальню Эйдана, чтобы пожелать тому спокойной ночи, давая мне время взять себя в руки. Несколько глубоких вдохов. Все будет хорошо. И то, что отец моего ребенка женат на другой, вовсе не значит, что я должна опускать руки. Я прошла и через худшее. У меня родился ребенок, когда мне было всего семнадцать! А то, что происходит сейчас, просто не может быть хуже.

С другой стороны, у меня был Скорпиус. Теперь же у меня нет никого, кроме пятилетнего сына, полностью зависящего от меня.

— Ну, я пойду, — говорит Скорпиус, стоя на пороге. — Вскоре увидимся? Я подумал, что Эйдан мог бы провести часть рождественских праздников со мной?

— Да, здорово! — криво улыбаюсь я. — Вскоре обсудим это, Скорп-О!

Я сказала это. Я назвала его Скорп-О. И уже нет пути назад. Он смотрит на меня очень странно.

— Роза, ты пьяна? — спрашивает он.

— Нет, не пьяна, просто счастлива! Рада за тебя! И твою новую жену, Дэйзи! — голос у меня срывается.

— Ладно… тогда до встречи.

Он уходит.

Я накладывая заклинания тишины на дверь гостиной, полностью изолируя комнату.

— ААААААААААААА! — я скидываю абсолютно все подушки с дивана на пол и падаю на образовавшуюся кучу. Мне правда хочется кого-то убить. Или же сломать, разорвать в клочья. Меня раздирает на кусочки от желания пнуть бездомного кота или поджечь старое заброшенное здание. Мне надо перестать рвать волосы и попытаться избавиться от гнева каким-то иным способом.

Я слышу поворот ключа в двери и думаю, что это Скорпиус вернулся, чтобы сказать, что это просто большой розыгрыш. Но нет.

— Роза! Я так понимаю, ты уже слышала? — Дженни врывается в гостиную, явно потрясенная той картиной, что открылась перед ней — я сижу посередине комнаты в окружении подушек. К счастью, она не слышала моего вопля, благодаря наложенному заклинанию.

— Слышала? О да, я слышала! — плачу я. — Я услышала абсолютно все о Дэйзи. Дэйзи Малфой. Миссис Дэйзи Малфой.

— Ох, Роза, мне так жаль, — говорит Дженни с несчастным видом. — Я не могла поверить в это, когда Джеймс рассказал нам. Я до сих пор не верю в это… и Джеймсу тоже не верю!

— Что… почему? Почему ты не веришь Джеймсу? — резко спрашиваю я.

— Ох… без причины… — отвечает Дженни, глядя в пол. Она самая бездарная врушка в мире.

— Дженни, что он сделал? — спрашиваю я. Она ничего не говорит и просто продолжает сверлить взглядом пол. — Дженни! Что сделал мой проклятущий кузен… твой придурковатый деверь?!

— Ну… он был… Роза, он был шафером Скорпиуса!

Это все же случилось. Я всегда знала, что именно мне предстоит убить Джеймса Поттера. Возможно, тетя Джинни вначале его прирежет, но именно я доведу все до конца.

— Побудь здесь, — говорю я Дженни, — я скоро вернусь.

Я хватаю горшок с летучим порохом и отправляюсь к Алу и Дженни. Я стараюсь не слишком часто пользоваться камином. Это приводит мою одежду в негодность, да и вообще не самый лучший способ перемещения. И так как у меня никогда не было времени, чтобы пройти курсы аппарации, я не вижу иного выхода, кроме, как путешествовать каминами. И сейчас я могу убить Джеймса Поттера только так, переместившись камином.

— Роза, все хорошо? Что ты…

— Заткнись, Ал! — выплевываю я. — Где он?

Алу даже нет необходимости спрашивать, кого же я имею в виду. Я знаю, что Ал не виноват в том, что его старший брат такой идиот, но иногда он тоже раздражает меня со страшной силой, учитывая, насколько они похожи. А Ал даже иногда поступает так же, как Джеймс — например, фиаско Роберта Хитча в 2023 году. Но, тем не менее, Ал наделен хорошими качествами, которых полностью лишен Джеймс.

— Думаю, он в душе, — отвечает мне Ал.

Я взлетаю на второй этаж двухэтажного дома Ала и Дженни с четырьмя спальнями, который раз в пять больше моей маленькой и темной квартирки. Я всегда считала, что у нас нет богатых родителей или богатых бабушек-дедушек, или же хорошо оплачиваемой работы, но, похоже, не в этом случае. Я открываю дверь ванной, как в каком-то старом вестерне, и Джеймс замирает у раковины, просушивая волосы полотенцем, в то время, как второе обмотано вокруг его бедер. Что-то в этой сцене кажется мне странно знакомым.

— Все в порядке, Рыжая? Я тут немного занят, — усмехается он, зля меня еще больше. Я хватаю его за мокрые волосы и вытаскиваю из ванной… да, определенно я так делала и раньше. — ПОЛЕГЧЕ! ЭТО ЖЕ ВОЛОСЫ!

— ТЫ ИДИОТ! — ору я, чувствуя, что я еще достаточно добрая, раз называя его всего лишь идиотом. — КАК ТЫ МОЖЕШЬ БЫТЬ НАСТОЛЬКО ТУПЫМ?

— Да что, черт побери, я сейчас сделал? — кричит он, держась за полотенце. Я слышу, как Ал взбегает по лестнице, чтобы посмотреть на драку. — АЙ! ОТПУСТИ МОИ ЧЕРТОВЫ ВОЛОСЫ!

— Его шафер?! Ты был его шафером? — кричу я и отпускаю его волосы. — За что? У тебя вообще есть хоть что-нибудь в черепной коробке?!

— Ну, я не думал, что это будет проблемой, Рыжая, учитывая, что вы с Малфоем не были вместе в течение пяти лет! Так что не сваливай всю вину на меня!

— Ты же знаешь, как я к нему отношусь, — кричу я, — все об этом знают! И с каких это пор вы с ним друзья?

— Могу я одеться, пожалуйста? Я чувствую себя раздетым, — говорит он и направляется в спальню напротив ванной.

— Успокойся, Роза, — говорит Ал, — знаю, он немного…

— Мудак? Да, ты прав, — вздыхаю я. Слезы снова наворачиваются на глаза. — Я домой. Спокойной ночи, Ал.

* * *

— Вот же засранец, — прямо говорит Глэдис после того, как я рассказываю ей все.

— Просто бесполезное дерьмо, — соглашается Хейзел.

Я рада, что Линды сегодня нет. Не думаю, что смогла бы принять ее оптимистичный настрой «всегда ищи хорошие стороны». Потому что здесь нет хороших сторон. Вещи сегодня не выглядят лучше. На самом деле выглядят еще хуже. Ничто не может скрасить мой день. Но весьма вероятно, что все может стать еще хуже. Это ведь моя жизнь, в конце концов.

— Уизли, мне нужна карта Ричарда Симпсона, — рявкает целитель Уортон, оплёвывая меня. Как бы мне хотелось врезать боссу пером сию же минуту.

— Пожалуйста, — шиплю я.

— Прошу прощения? — огрызается он.

— Пожалуйста, дайте мне карту Ричарда Симпсона, — рычу я, хмуро смотря на него. Сначала я думаю, что он наорет на меня плюс оплюет, как обычно. Может быть, даже уволит меня. В данный момент мне на все наплевать.

— Э-э, да. Верно. Будь добра.

Я беру карту и отдаю ему. Он кивает мне, а затем уходит по коридору.

— Ну, ничего себе заявочки! Прекрасная работа! — удивленно тянет Хейзел.

— Да, отличная работа, дорогуша! — соглашается Глэдис.

Ладно, вот мой день и стал чуть светлее.

Хейзел и Глэдис приносят сегодня чай. Обычно, они заставляют меня это делать, мотивируя тем, что я младше, а их суставы уже не те, что были раньше и им тяжело подниматься и спускаться по такому множеству ступенек. Они даже отдают мне последнее шоколадное печенье. А в четверть первого целитель Кеннеди проходит мимо и, как обычно, улыбается нам. И вот жизнь уже и не кажется столь мрачной.

У Эйдана сегодня нет занятий в школе, поэтому я оставила его с Тедди. После работы я отправляюсь туда, чтобы хорошенько пострадать и наконец-то забыть об этой дерьмовой насмешке судьбы. Тедди и Виктуар живут в сельской местности. Их дом довольно маленький, но не слишком мал. Со дня его постройки он всегда выглядит отлично. Поездка на автобусе занимает около получаса. Мне и правда стоит научиться аппарировать или хотя бы получить водительские права. Папа однажды попытался научить меня, но мы тогда поспорили, и я просто бросила машину посередине автомагистрали. И больше мы попыток не предпринимали.

Ремус открывает дверь прежде, чем я даже стучу. Сегодня его волосы фиолетовые, а глаза привычные серо-голубые, как у Виктуар. Ему четыре и, если не считать моего сына, он самый нахальный мальчишка, которого я когда-либо знала.

— Привет, тетя Роза! — усмехается он.

— Привет, Проблема, — ерошу я его волосы. — Ждешь прихода Санты?

— Да! — восклицает он, ведя меня по коридору на кухню, где, как я полагаю, расположились остальные:

— У меня будет новая метла, снитч и щенок!

— Щенок? Мама разрешила тебе завести щенка? — это не слишком похоже на Виктуар Люпин, которую я знаю. К ее ужасу, у них уже есть собака. И я не могу представить причину, по которой они решили обзавестись еще одной.

Тедди, Виктуар, Дори и Эйдан сидят за обеденным столом, словно идеальная семья. Дори восседает на своем высоком стульчике, бросая еду собаке Ронни (названной Ремусом в честь моего папы — папа был даже более горд, чем когда я дала второе имя Эйдану), и хлопает в ладоши своими пухлыми ручками. Тедди, Виктуар, Ремус и Дори — идеальная семья. Я завидую им. Ведь у них такая обычная, совершенно нормальная жизнь.

Дори — годик, и она самая милая девочка из всех моих знакомых детей. С девочками намного проще, чем с мальчиками. Ну, по крайней мере, с Дори. Она практически постоянно улыбается. Дядя Билл буквально светится, когда она рядом. Даже бабуля Молли и та забывает о своем артрите, когда Дори улыбается. А еще бабуля называет Эйдана и Ремуса «Ужасающей парочкой», думаю, именно они — та причина, по которой прогрессирует ее артрит. Но я бы не променяла Эйдана ни на что в мире, пусть мальчик и ходячая катастрофа.

— Привет, Роззи, — машет мне Тедди. — Проголодалась?

— Нет, спасибо, — отзываюсь я и целую Дори в щеку. Она улыбается мне, и я на мгновение забываю, насколько дерьмова моя жизнь. У нее совершенно волшебная улыбка.

— Вик, как дела? — спрашиваю я, чтобы заполнить паузу. Мне все равно, как идут дела в ее магазине одежды в Косом переулке.

— Отлично! — отвечает она. — Подумываю открыть магазинчик в Хогсмиде. Сейчас такой наплыв посетителей…

Тедди легко может сказать, что со мной что-то не так. Тедди всегда понимал меня, как открытую книгу. У него дьявольское шестое чувство. Именно он был первым, кто узнал, что я беременна Эйданом. Просто он знает о многом. Несмотря на то, что Виктуар моя кузина, я всегда чувствовала, что гораздо лучше понимаю Тедди. А еще я когда-то была сумасшедше-влюблена в него, к счастью, он так и не узнал об этом.

Эйдан и Ремус выбегают на задний двор, стоит им только закончить с обедом, а Виктуар уходит, чтобы убаюкать Дори. И Дори даже не протестует. Иногда я сомневаюсь, настоящая ли она.

— Так что случилось? — спрашивает Тедди, пока я помогаю ему убираться.

— Ничего не случилось, — пожимаю я плечами, — с чего ты взял, что что-то случилось?

— Потому что я знаю тебя двадцать два года, Роза Уизли, — говорит он. — И я вижу, когда что-то случается.

Я вздыхаю. От Тедди ничего не удается скрыть.

— Скорпиус женился.

Тедди роняет тарелку, которую до этого протирал, и смотрит на меня:

— Ты серьезно?

— Да, — отвечаю я. — Я еще не рассказала Эйдану.

— Погоди секунду… он женился? Когда? На ком? Я думал, что он только сегодня возвращается из Штатов?

— Он вернулся на день раньше с Дэйзи в придачу.

И я рассказываю обо всем Тедди. Он внимательно слушает и ругается там, где это необходимо. Вот, почему я люблю разговаривать с Тедди. Кажется, он всегда знает, что сказать.

— Значит, он женился в Вегасе… никогда не думал, что люди так поступают на самом деле?

— И я сказала так же!

— Вот же идиот. Мне никогда не нравился этот парень, — говорит Тедди. Но это не приносит облегчения. Как бы ни хотелось поливать Скорпиуса грязью, мне неприятно слышать, когда это делают другие. Я так запуталась. И отчаянно ненавижу себя за то, что пытаюсь его защищать. — Так ты собираешься в Нору на Рождество?

— Конечно, — мы приходим к бабуле и дедуле на каждое Рождество. Обычно, Скорпиус приезжает на день, но уверена, что в этот раз он предпочтет отметить с Дэйзи. Меня тошнит каждый раз, как я думаю о них. В моей голове уже сложился образ коровообразной женщины, фута на три выше Скорпиуса и в четыре раза шире.

Мы с Эйданом отправляемся домой около семи. Мысли о приближающемся Рождестве не дают ему покоя, а вот я никак не могу прогнать из головы мысли о молодой чете Малфоев. Я ненавижу Скорпиуса за это. Почему именно я должна рассказывать обо всем Эйдану? Мне вечно приходится разгребать дерьмо, в то время, как Скорпиус всегда кажется идеальным, принося подарки и угощая шоколадом в десять вечера.

— Мама, а почему меня зовут Эйдан Уизли, тогда как папу не зовут Скорпиус Уизли? — спрашивает у меня Эйдан, когда мы заходим в квартиру. — Ведь Ремуса зовут Ремус Люпин, а дядю Тедди — Тедди Люпин. И у папы моего друга Генри та же фамилия, что и у него.

Вот видите, именно мне приходится разбираться с подобными вопросами.

— Ну… мама и папа Ремуса женаты, поэтому у них одинаковые фамилии. Когда люди женятся, мама обычно берет фамилию мужа. А потом они передают эту фамилию своим детям.

— Но ты и папа не женаты, — подмечает Эйдан.

— Верно, — говорю я, — поэтому мы решили дать тебе мою фамилию.

— Почему?

Тот, из-за кого мне надо отвечать на это «почему», должен гореть в аду.

— Потому что… а тебе нравится быть Уизли? — вместо этого спрашиваю я.

— Ага, нравится, — отвечает Эйдан, даже не задумываясь.

— Вот и мы знали, что ты предпочел бы быть Уизли. Никто не захотел бы быть Малфоем.

Ну, кроме Дэйзи, видимо. Я никогда даже не встречала эту женщину, но не думаю, что в моей жизни встречались люди, которых я ненавидела бы с такой силой.

— Я рад, что ты дала мне свою фамилию, — говорит Эйдан.

Теперь, когда он сидит, я ощущаю, что сейчас самое лучшее время все ему рассказать.

— Эйдан, твой папа женился, — говорю я ему прямо. Он хмурится.

— Но… я думал, что папа и мама поженятся, — делает он закономерный вывод. — Он женился на тебе?

— Нет. Он женился на женщине по имени Дэйзи, — говорю я, и он морщит нос при этом имени.

— Значит… если мама и папа поженятся… значит, теперь она моя мама?

Какой сокрушительный удар.

— Она никогда не будет твоей мамой, — яростно говорю я, — я всегда буду твоей мамой.

Только в случае, если бы она выносила его в течение девяти месяцев в своей матке, только тогда бы она имела право называть себя его матерью.

— Почему он женился? — спрашивает Эйдан. — Я… я хотел, чтобы ты стала его женой.

— Знаю, — обнимаю я его, — прости, дорогой. Мне так жаль.

Это моя вина. Я все испортила. Почему я тогда просто не могла сказать «да»?

— Знаешь что, Эйдан? — говорю я ему, продолжая обнимать. — Твой папа собирается забрать тебя завтра, чтобы провести с тобой Сочельник. Я заеду за тобой завтра вечером, и мы будем дожидаться прихода Санты, как делали это в прошлом году. У нас будет самое лучшее Рождество, обещаю.

— Как думаешь, я получу щенка, как Ремус? — взволновано спрашивает он.

— Э-э… я… — он смотрит на меня с такой надеждой в глазах. — Да. Непременно.

Вот же дерьмо.