Гарри Поттер и Сундук (джен)

Проснувшись на рассвете, Гарри не спешил открывать глаза. Он боялся, что как только сделает это, магия развеется, а произошедшее вчера окажется просто восхитительным сном. Так мальчик пролежал несколько минут, борясь со своими страхами, и уговаривая себя, что бесконечно прятаться невозможно и рано или поздно глаза придется открыть. Набравшись решимости, он резко сел в кровати, но от волнения никак не мог надеть очки, хоть за годы вынужденной практики это движение было отточено до автоматизма. Поэтому Гарри просто поднес их к глазам на манер престарелых леди, которые стесняются носить очки, но вынуждены прибегать к их помощи для прочтения надписей.

Сундук стоял на том же месте, где приземлился вчера, демонстрируя всем своим видом монументальность и спокойствие. Вероятно, даже пираты, преодолев массу препятствий и смертельных опасностей на своем пути к заветным сокровищам, не испытывали и десятой доли того восторга при виде добычи, что ощутил Гарри, глядя на свой сундук.

До завтрака оставалось довольно много времени, и мальчик решил не упускать возможность немного полистать школьные книги. Разумеется, первым делом он взялся за «Фантастические твари и где они обитают». Пробежался глазами по оглавлению и ахнул, распахнув книгу на главах, посвященных драконам. Учебник был не просто иллюстрированным: все изображения беспрестанно двигались. Крылатые ящеры летали по страницам, изрыгали пламя, боролись друг с другом, охотились. В общем, картинки в книге жили своей жизнью.

Вдоволь налюбовавшись драконами и мельком просмотрев другие живые картинки, Гарри приступил к чтению. Конечно, учебник — это не художественная книга, но он был намного интересней и увлекательней всего, что мальчик читал прежде, ведь это не чьи-то фантазии, а описания действительно существующих драконов, гиппогрифов, единорогов, нюхлеров и прочих тварей. Оторваться от книги мальчик смог только когда все тело начало болеть от долгого и неподвижного сидения на полу, а желудок громко заурчал, требуя еды.

Разминая затекшие конечности, Гарри с удивлением обнаружил, что было уже далеко за полдень. Удивительно, что за столько времени миссис Дурсль не потребовала от племянника ни приготовить завтрак, ни полить цветы, ни помыть посуду. Не могло же быть такого, чтобы семья до сих пор не вернулась домой.

С подобными мыслями мальчик отправился на кухню, где увидел миссис Дурсль, готовящую, судя по всему, любимый пирог Дадли — шарлотку.

­ — Доброе утро, тетя Петуния! — вежливо поздоровался Гарри, и, заметив, как вздрогнула стоящая к нему спиной женщина, тут же добавил: — Простите, я не хотел вас напугать, и простите, что не спустился к завтраку помочь вам.

На самом деле, помочь обычно означало полностью приготовить завтрак, накрыть на стол, а после трапезы убрать за всеми и помыть посуду, но об этом не стоило говорить вслух.

­— В этом нет необходимости, ты можешь спать, сколько тебе вздумается, — холодно отрезала тетя.

­— Я читал…

— И читать тоже! Ты волен делать все, что захочешь. Понятно? Только без этих твоих штучек.

Последние слова прозвучали как-то жалко, и, скорее умоляюще, чем требовательно. Гарри уже открыл рот, намереваясь рассказать о том, что дошкольники не могут творить колдовство, потому как волшебные палочки активизируются в школе на церемонии распределения. Об этом ему поведал Хагрид после того, как они посетили лавку мистера Олливандера. И вдруг Гарри понял: это его шанс провести остаток лета спокойно.

­ — Хорошо, тетя Петуния, я обещаю, — произнес он совсем не то, что хотел. — А можно мне поесть?

Спустя полчаса, утолив голод и убрав за собой, мальчик вернулся в комнату, где тут же продолжил чтение.

Закончив читать о фантастических тварях и местах их обитания, он принялся за «Историю магии». Учебник оказался не менее интересным, чем предыдущий. Тут Гарри узнал, что Мерлин и Моргана существовали на самом деле и были великими волшебниками, прославившись не только благодаря своей невероятной магической силе, но и тем, что составили большинство ныне используемых заклинаний. Повествования о бесконечных войнах и восстаниях гоблинов были немного однообразны и скучны, потому Гарри просто пролистал эти главы, сделав для себя вывод, что гоблины весьма беспокойный и воинственный народец.

В разделе новейшей истории большинство параграфов было посвящено магической войне, которая длилась одиннадцать лет. Ещё только начиная читать, Гарри отметил интересный факт — дата окончания войны полностью совпадает с днём гибели его родителей. Главным идейным вдохновителем восставших был Том Марволо Риддл, также известный как Лорд Волдеморт.

Что послужило причиной войны, Гарри не совсем понял. Слишком уж много встречалось слов, значения которых он не знал. Ясно было лишь одно — это как-то связано с волшебниками, рожденными обычными людьми. В последней главе было сказано, что Том Риддл тридцать первого октября тысяча девятьсот восемьдесят первого года убил чету Поттеров в их собственном доме, после чего пропал сам.

«Это же про моих родителей!» — с ужасом подумал Гарри, торопливо читая дальше.

«До сих пор доподлинно неизвестно, что именно произошло в ту ночь, — было написано в учебнике. — Известно только то, что после этих событий не было ни одного достоверного свидетельства о появлении Волдеморта. В полуразрушенном доме найден живым и невредимым (за исключением глубокого пореза в виде молнии на лбу) годовалый сын Поттеров».

Прочитав от корки до корки «Историю магии», мальчик принялся за следующий учебник — «Теорию магии». Тут полностью понятным было только введение, где говорилось, что волшебством пропитано все в нашем мире, а способность человека к нему определяется его сопротивляемостью магии. Чем выше сопротивляемость, тем ниже способность. Сопротивляемость классифицируется по шкале от ноля до пяти. Так, у маглов она абсолютная — пять, поэтому они не могут колдовать и видеть то, что скрыто заклинаниями. Мерлин и Моргана были магами первого уровня. Магов нулевого уровня никогда не существовало — считается, что это невозможно.

Будь Гарри чуть постарше, то он наверняка бы заметил сходство с электрическим током и проводниками. Однако и без знания физики основы магии были достаточно понятны.

И так он провел за чтением всю оставшуюся часть каникул, выходя из комнаты только ради того, чтобы поесть или отправиться на вынужденную прогулку: порой Сундук наотрез отказывался открываться и выдавать книги, пока мальчик не погуляет хотя бы час. Функцию заботы о здоровье хозяина продавец не озвучивал, и Гарри не знал как ее отключить, поэтому был вынужден идти на поводу у своенравного багажа. Еще мальчик заметил, что все вещи, которые он достает из сундука, всегда чистые, независимо от того, в каком виде он их закидывал туда — это, безусловно, было очень удобно и полезно.

За несколько дней до окончания лета во время обеда Гарри робко попросил отвезти его первого сентября в Лондон — на вокзал Кингс-Кросс.

— Я отвезу тебя, мальчишка, — недовольно буркнул мистер Дурсль, — но учти: мы поедем очень рано. Я должен успеть вернуться домой и отвести любимого сына в среднюю школу.

— Спасибо, дядя Вернон! У меня есть еще одна просьба. Я надеюсь, вас не слишком это затруднит, а мне очень поможет в школе, — Гарри заметил, как напряглись мистер и миссис Дурсль, и поспешил договорить: — Я хотел бы взять с собой несколько шариковых ручек, вы можете купить их для меня?

Сегодня утром мальчик попробовал писать пером, но после того, как он перепачкался сам, залил чернилами ковер в комнате и несколько листов пергамента, а так же сломал одно перо, стало очевидно — это не так просто, как кажется. Гарри решил взять с собой привычные шариковые ручки и, если преподаватели позволят, писать ими.

— Я куплю тебе десять обычных ручек и три с цветными чернилами! — расщедрилась тетя Петуния, радуясь, что просьба племянника оказалась такой пустяковой и обычной.

Тем же вечером Гарри получил обещанные ручки и полностью упаковал все свои вещи в сундук, готовясь к скорому путешествию в школу Чародейства и Волшебства.

Ранним утром первого сентября Гарри проинструктировал Сундук — двигаться за ним следом бесшумным и невидимым — и отправился вниз к ожидающему его дяде. По правде говоря, мальчик слегка опасался, что багаж вновь начнет вредничать, но услышав за спиной негромкий топот множества ног, успокоился.

—Эй, где твои вещи?

В руках Гарри держал школьную сумку и клетку с белоснежной совой, которой он так и не дал имя.

— У меня все тут, — Мальчик похлопал рукой по сумке. — А школьные принадлежности забрал Хагрид ещё тогда.

— На самом деле, мне нет никакого дела до твоего барахла. Садись быстрей и без всяких фокусов!

Последнее слово дядя буквально выдавил из себя, раздражаясь с каждой секундой все больше. Гарри поспешил сесть в машину и пристегнуться, всем своим видом демонстрируя, что фокусы не входят в его планы.

Весь путь до вокзала прошел в полном молчании. Гарри иногда оглядывался назад, проверяя, не отстал ли Сундук. Но тот резво бежал чуть позади машины, ловко маневрируя в потоке, и выглядел очень довольным. Как у деревянного ящика получалось выражать свое хорошее настроение, Гарри не смог бы объяснить и под страхом смерти, но факт оставался фактом — Сундук был счастлив.

Ровно в девять утра, за два часа до отбытия Хогвартс-Экспресса, Гарри стоял на вокзале Кингс-Кросс перед колонной между платформами номер девять и десять. Именно тут, если он ничего не напутал, находится проход на платформу номер девять и три четверти. Мальчик стоял тут уже как минимум четверть часа и не мог решиться сделать несколько шагов: им вновь овладел страх, что он не волшебник, а значит, не сможет пройти через барьер.

Мальчик был в отчаянии, и неизвестно как долго он продолжал бы гипнотизировать взглядом кирпичную стену, но Сундук решил взять дело в свои лапы (отсутствие оных его ничуть не смущало) и, подпрыгнув, сильно толкнул Гарри в спину. Мальчик-который-постоянно-сомневается полетел в стену, инстинктивно выставив перед собой руки. В следующий момент он почувствовал, как погружается в нечто вязкое — и через долю секунды оказался на платформе номер девять и три четверти, не успев даже толком испугаться. Чувство ликования, охватившее Гарри, когда он понял, что произошло, было практически безграничным: подумать только, он все-таки волшебник! Ему не придется возвращаться к Дурслям полоть ненавистные грядки, и он сможет увидеть своими глазами все, о чем читал летом.

Платформа номер девять и три четверти выглядела точно так же, как и любая другая на вокзале Кингс-Кросс — за исключением того, что Хогвартс-Экспресс был скорее паровозом, чем поездом, и тут почти не было людей. Точнее сказать, кроме Гарри, на платформе находился только смотритель, который читал газету и совершенно не обращал внимания на маленького мальчика со следовавшим за ним по пятам сундуком.

Пройдя несколько раз от начала до конца платформы, Гарри убедился, что тут нет ничего интересного, и поспешил занять место в купе Хогвартс-Экспресса. Мальчик выбрал вагон, находящийся в центре поезда — из окна купе было видно всю платформу. Гарри устроился с комфортом, ожидая прибытия других учеников, но очень быстро заснул: прошедшей ночью от волнения и радостного предвкушения ему не удалось сомкнуть глаз, и теперь усталость взяла свое.

* * *

____________________

Заметки на полях

1. Запрет на колдовство школьниками во время каникул, на мой взгляд, весьма и весьма сомнителен.

В целом по книгам выходит, что школьникам можно колдовать только на уроках, но при этом постоянно творятся чудеса на переменах и за пределами школы, а министерство магии не может отследить, кто именно колдовал на каникулах (случай с Добби и тортом тому подтверждение) — следят не по палочкам, а по местности. Мало ли какой волшебник, проходя мимо дома, где живет маглорожденный, решит прикурить от палочки в ночи. И по каждому такому случаю будет производиться расследование?

Значительно логичнее было бы изымать палочки и выдавать только на время занятий, существуй на самом деле подобные запреты.

Это же касается и комендантского часа в замке. Куда как проще было бы запирать выход из гостиной после отбоя, сообщив ради безопасности старостам пароль.

Самый простой и надежный способ что-то запретить — это лишить возможности совершить запрещаемое. А уж потом только стращать наказаниями и лишениями.

2. Откуда маг. миру было известно об исчезновении Волдеморта в тот же день? Это про смерть понятно сразу, как только найден труп.

А почему решили, что это заслуга юного Поттера?

В первой главе первой книги МакГонаглл пересказывает слухи: Говорят, что он пытался убить сына Поттеров, Гарри. Но не смог. <.> Но говорят, что, когда Волан-де-Морт попытался убить Гарри Поттера, его силы вдруг иссякли — и именно поэтому он исчез»

Кто говорит то? Свидетелей не было, что и подтверждает директор: «Мы можем лишь предполагать, — ответил Дамблдор. — Возможно, мы так никогда и не узнаем правды».

То есть никто ничего не видел и не знает, но все уверены, что именно маленький мальчик остановил злейшего волшебника, словив лбом Аваду, и посему стоит его провозгласить национальным героем. Л-логика!

А уж всеобщее обоготворение, доходящее до истерии вокруг столь дутого национального героя спустя десять лет после событий вообще ни в какие рамки.

3. «— Отвезем Дадли в больницу, — прорычал дядя Вернон. — Ему придется удалить этот проклятый хвост, прежде чем он отправится в школу» (глава 6, первая книга)

Первого сентября? Серьезно? Целый месяц ждали и решили, что первое сентября самый подходящий для этого день? Да и вообще, если честно, сложно представить больницу, где без вопросов (да и с вопросами тоже) отрежут мальчику поросячий хвостик. В лабораторию, на опыты!