Гарри Поттер и Сундук (джен)

— И-и-и-хо-хо!

Гарри откровенно наслаждался поездкой в тележке по подземельям магического банка. Это было даже круче, чем русские горки (которые он видел только по телевизору), как минимум потому, что происходило взаправду. Надежда хоть на мгновение узреть настоящего дракона тоже добавляла остроты ощущений, а еще с ним в тележке ехали самый что ни на есть настоящий гоблин и великан, так что…

— И-и-и-хо-хо!

— Гарри, помолчи, пожалуйста, — попросил зеленый великан, который был, вообще-то, не зеленым, но последние минут десять его кожа по цвету стремительно приближалась к гоблинской.

— Хагрид, ну так здорово же! — восторженно воскликнул Гарри. — Крюкохват, а мы будем проезжать мимо дракона? — обратился он уже к гоблину.

— Гм, кхм, — гоблин прокашлялся, произнеся нечто невнятное, всем своим видом показывая, что крайне не одобряет поведение ребенка и отвечать на его глупые вопросы не собирается. Но в этот чудесный день настроение Гарри ничто не могло испортить. А ведь день на самом деле оказался удивительным! Чуть более чем двенадцать часов назад мальчик узнал, что магия существует, что его родители были волшебниками, что он и сам самый настоящий волшебник и очень скоро отправится в школу Чародейства и Волшебства Хогвартс.

Тележка остановилась внезапно, порядком тряхнув пассажиров, особенно тех, кто не был готов к столь резкому торможению.

— Вылезайте! — не очень любезно приказал гоблин и заковылял к ближайшей двери, увитой причудливыми вензелями. — Ключ!

Получив требуемое, Крюкохват бесшумно отворил хранилище. Оно выглядело как сокровищница Али-Бабы. В центре помещения золотые и серебряные монеты были свалены в кучи, сверкая и переливаясь в неверном оранжевом свете настенных факелов. В стороне громоздились разноцветные кувшины и бутыли. У дальней стены Гарри разглядел оружие и стопки каких-то вещей. Подумать только: все это принадлежало его родителям!

Хагрид отсчитал необходимое количество золотых и серебряных монет, попутно объяснив их стоимость. Гарри слушал вполуха, точно зачарованный рассматривая окружавшее его богатство.

— Хагрид, можно я возьму что-нибудь, кроме денег? Ведь это принадлежало моим папе и маме, а их я совсем не помню.

— Ох, бедный мальчик, — глаза у великана тут же наполнились слезами. — Лили и Джеймс были великими людьми и волшебниками, неудивительно, что тебе хочется иметь хоть что-то в память о них. Может, эту мантию? — Он стянул с одной из полок нечто серебристое и протянул Гарри.

— Правда? Спасибо большое! — Мальчик не верил своему счастью, прижимая к груди мантию из струящейся и необычайно легкой материи.

— Ты вылитая копия своего отца, — задумчиво протянул великан, предавшись воспоминаниям. — Я помню его ещё совсем мальчонкой — таким же, как ты сейчас… Ну все, хватит, пойдем отсюда! — он перебил сам себя и шумно высморкался в платок, по размерам больше напоминающий скатерть. — У нас много дел, нужно заехать еще кой за чем по поручению директора.

После короткой, но не менее головокружительной поездки они оказались возле хранилища, дверь которого выглядела значительно проще, нежели прежняя. Впрочем, содержимое тоже оказалось скромным и довольно скучным — крохотный сверток из бумаги, который Хагрид забрал, после чего помещение осталось совершенно пустым.

Затем последовала еще одна умопомрачительная гонка на тележке, и после нее Хагрид выглядел значительно хуже, хотя недавно казалось, что хуже уже просто некуда.

— Ну что ж, начнем по порядку, — произнес лесник спустя несколько минут, которые потребовались ему, чтобы прийти в себя после своеобразных аттракционов.

Гарри чувствовал себя настоящим богачом и готов был купить все и сразу, но Хагрид строго контролировал покупки по списку, позволив приобрести сверх положенного только пару мелочей вроде дополнительного пера причудливой расцветки или зачарованной чернильницы, которая не позволяла высохнуть чернилам, даже если их оставляли открытыми на долгое время.

Одним из последних магазинов, посещенных ими, была обшарпанного вида лавочка с гордым названием «Семейство Олливандер — производители волшебных палочек с 382-го года до нашей эры». Там Гарри впервые испугался того, что все это может быть ошибкой и он вовсе никакой не волшебник, когда одну за другой пробовал волшебные палочки и ни одна из них не подходила.

—А вы необычный клиент, мистер Поттер, не так ли? Не волнуйтесь, где-то здесь у меня лежит то, что вам нужно… а кстати… действительно, почему бы и нет? Конечно, сочетание очень необычное — остролист и перо феникса, одиннадцать дюймов, очень гибкая прекрасная палочка.

Гарри взял палочку, которую протягивал ему мистер Олливандер. И внезапно пальцы его потеплели. Он поднял палочку над головой, со свистом опустил ее вниз, разрезая пыльный воздух, и из палочки вырвались красные и золотые искры, яркие, как фейерверк, и их отсветы заплясали на стенах.

— О, браво! Да, это действительно то, что надо, это просто прекрасно!

Со стариком невозможно было не согласиться, потому что это было действительно прекрасное чувство — как будто Гарри обрел то, что потерял давным-давно.

После магазина волшебных палочек Хагрид повел Гарри к кассам, где они купили билет на Хогвартс-Экспресс — поезд, доставляющий юных волшебников в школу Чародейства и Волшебства. Также он очень подробно и доступно рассказал, что попасть на нужную платформу можно сквозь первую колонну, разделяющую платформы номер девять и десять. Это может сделать любой волшебник, не используя никаких заклинаний: для него стена существует только в виде миража. А вот для маглов это совершенно реальная стена, в которую они обязательно врежутся, если попробуют повторить подобный трюк.

— О, не стоит беспокоиться, что кто-нибудь заметит твое необычное поведение, — поспешил успокоить Хагрид, заметив, что Гарри уже открыл рот, чтобы задать очередной вопрос. — Вокруг барьера навешаны сильные отвлекающие чары — там никто ни на что не обращает внимания.

Солнце уже стояло высоко, когда с покупками было покончено. Гарри чувствовал себя полностью вымотанным от такого количества удивительных событий и впечатлений. Они с Хагридом сели перевести дух в одном из многочисленных кафе, перед тем как отправиться в обратный путь. Каждый заказал себе по огромной порции мороженного. Гарри хотелось попробовать каждый вкус, а Хагрид попросил двойную порцию, объяснив это тем, что он и сам огромный.

Все время, пока они наслаждались отдыхом и невероятно вкусным десертом, Гарри рассматривал торговую лавочку на противоположной стороне дороги. Даже для этой улицы, полной чудес, она выглядела довольно необычно: фасад украшало множество предметов от самых привычных и знакомых вроде пары сапог или колеса для телеги, до совершенно непонятных штук, о назначении которых можно было только догадываться. Кроме того, Гарри не покидало нелепое ощущение, что стоящие по бокам магазина дома совершенно не догадываются о том, что между ними находится какая-то постройка. Как будто магазинчик просто появился в том месте из ниоткуда, не посчитав необходимым уведомить о своем существовании окружающую реальность.

— Хагрид, — робко окликнул он задумавшегося о чем-то великана. — Мы можем зайти в тот магазин? Мне просто очень интересно.

— Хм, я не помню, чтобы он тут стоял раньше, — протянул великан, с недоумением разглядывая здание. — Но думаю, мы можем зайти, тут точно безопасно.

Магазин оказался настолько заставлен и завешан товаром, что даже щуплому Гарри в нем было тесно, не говоря уж о леснике.

— Ты это, иди, осмотрись, я снаружи лучше подожду, — сказал Хагрид, пятясь назад к двери, после того как чудом поймал стеклянный флакон затейливой формы, который нечаянно смахнул с полки неловким движением руки.

Гарри медленно двигался вдоль стены, разглядывая товар. Чего тут только не было: стеклянные вазочки, флакончики, баночки самых невообразимых форм и расцветок. С потолка свисали непонятные конструкции из причудливо скученных прутьев, облепленные перьями и чешуйками, заслуживающими отдельного внимания, так как подобных рыб и птиц совершенно точно не существовало в обычном мире. Вдоль другой стены располагались всевозможных размеров шкатулочки, короба, сундуки. Один из сундуков особенно притягивал взгляд благодаря затейливой резьбе, покрывавшей его бока и массивную крышку, и изображавшей, вероятно, тех самых птиц и зверей, с которых было взято сырье для штуковин, свисающих с потолка.

— Молодого человека интересует путешествующий сундук? — неожиданно раздался голос продавца, коим оказался крохотный сухонький старичок.

— Что? 

И тут Гарри осенило: у него действительно нет никакой сумки или чемодана, чтобы ехать в Хогвартс! 

— Да, пожалуй, мне нужен чемодан.

— В таком случае, это отличный выбор! Сундук из груши разумной — то, что нужно молодому путешественнику! — принялся нахваливать свой товар торговец, переместившись за один прыжок через всю лавку.

— О нет, боюсь мне его даже пустым с места не сдвинуть, думаю…

— Нет, нет, что вы! — перебил старичок. — В этом совершенно нет необходимости. Путешествующий сундук тем и замечателен, что всюду следует за своим владельцем.

— Сам? — удивленно уточнил Гарри.

— Именно! — охотно подтвердил торговец. — Он будет с вами всегда, его невозможно украсть или потерять, а самое великолепное, что обделённые магией — а именно они особенно жадные до чужого добра, — его вообще не увидят и не услышат, если того пожелает владелец. Достаточно просто сказать сундуку об этом.

Это звучало весьма заманчиво. Гарри сразу подумал о родственниках, которые не обрадуются, увидев все те магические вещи, что он сегодня приобрел, а в таком восхитительном сундуке эти самые вещи просто никто и не увидит. Но наверняка подобные чудеса стоят немыслимо дорого, а ведь Хагрид разрешил потратить на баловство только один золотой галлеон.

— Боюсь, мне это не по карману, — озвучил свои опасения Гарри, подумывая о том, что стоит сходить и попросить разрешения потратить больше, если цена не будет слишком высока. — У меня есть только один золотой…

— Золотой? А ну-ка, покажи.

Гарри незамедлительно протянул продавцу кругляш, не смея поверить в то, что этого может быть достаточно.

— Ну надо же, настоящее золото, без всяких примесей, — приговаривал старик, тщательно рассматривая монету и пробуя на зуб. — И ты готов отдать ее целиком за сундук? В таком случае, он твой! Просто позови, и он подойдет.

После этих слов вокруг сундука на мгновение появилось свечение, причем если бы кто-то попытался объяснить какого цвета оно было, у него бы ничего не вышло, потому что никому в этом мире не известно, что существует цвет волшебства — октариновый. Разумеется, Гарри не придал этому особого значения. Сегодня вокруг него происходило слишком много удивительного, чтобы задумываться о том, каким цветом засветился сундук, поэтому мальчик просто дождался, когда все закончится, и робко позвал:

— Сундук, пойдем?

В этот же миг сундук выпустил из-под себя как минимум сотню ножек и бодро засеменил за своим новым хозяином.

Выйдя из магазина, Гарри начал искать взглядом великана, и вскоре увидел, как тот быстро приближается с другой стороны улицы, держа в руках довольно большую клетку, внутри которой сидела белоснежная сова.

 — С днем рождения, Гарри! — воскликнул запыхавшийся Хагрид как только подошел поближе. — Это почтовая сова — подарок тебе! Думаю, ты сам захочешь дать ей имя. А что ты там купил такое? Что за сундук сидит рядом с тобой? Тьфу, то есть стоит, я хотел сказать.

Гарри счастливо улыбнулся.

— Спасибо большое за подарок, Хагрид! Я купил сундук, чтобы вещи переносить, у меня ничего такого нет. Представляешь, он сам ходит за мной, к тому же его никто не украдет, а не-волшебникам и вовсе не под силу его увидеть. Здорово, правда? Смотри! — с этими словами Гарри сделал несколько шагов, стремясь показать способности своей покупки, но Сундук не сдвинулся ни на дюйм, всем своим видом демонстрируя, что он самый заурядный багаж. — Но он ведь только что ходил… Сундук, за мной! Сундук, ко мне!

— Ну все, Гарри, хватит дурачиться, нам пора, — с этими словами Хагрид бесцеремонно распахнул сундук, загрузил в него все покупки, и, схватив за одну из ручек, потащил за собой. — А то если опоздаем на поезд, меня за это никто не похвалит. И запомни, даже в магическом мире сундуки не ходят сами по себе.

Обескураженному Гарри ничего не оставалось, кроме как поспешить следом, на ходу размышляя о том, что торговец его просто-напросто обманул.

До дома на Тисовой улице, в котором Гарри прожил всю сознательную жизнь, они добрались без приключений, не считая того, что на них все обращали внимание, но это и не удивительно: выглядели мальчик и великан и вправду очень странно и необычно.

Дома никого не было, но Хагрид все равно отказался от предложенного чая, сославшись на срочные дела, о которых он, разумеется, только что вспомнил, и поспешил поскорее ретироваться. Как только за лесником закрылась дверь, Сундук, до этого смирно стоявший у порога, тут же поднялся и потопал прямиком в спальню своего хозяина. Гарри побежал за ним, совершенно недоумевая почему тот только что притворялся обычным багажом.

Достигнув комнаты, Сундук направился в свободный угол, там немного покрутился на месте и, видимо сочтя место достаточно удобным, рухнул на пол, спрятав все свои ножки, как будто их и не было.

— То есть, ты собираешься жить в этом углу? — в недоумении спросил Гарри.

Вопрос его остался без ответа, а сил удивляться и тем более возмущаться у мальчика уже не осталось. Да и угол этот Гарри не был нужен, пусть сундук стоит там, сколько ему вздумается. Мысленно махнув на своенравный багаж рукой, Гарри, чувствуя неимоверную усталость, упал на кровать и провалился в сон, едва коснувшись головой подушки.

Проснувшись на рассвете, Гарри не спешил открывать глаза. Он боялся, что как только сделает это, магия развеется, а произошедшее вчера окажется просто восхитительным сном. Так мальчик пролежал несколько минут, борясь со своими страхами, и уговаривая себя, что бесконечно прятаться невозможно и рано или поздно глаза придется открыть. Набравшись решимости, он резко сел в кровати, но от волнения никак не мог надеть очки, хоть за годы вынужденной практики это движение было отточено до автоматизма. Поэтому Гарри просто поднес их к глазам на манер престарелых леди, которые стесняются носить очки, но вынуждены прибегать к их помощи для прочтения надписей.

Сундук стоял на том же месте, где приземлился вчера, демонстрируя всем своим видом монументальность и спокойствие. Вероятно, даже пираты, преодолев массу препятствий и смертельных опасностей на своем пути к заветным сокровищам, не испытывали и десятой доли того восторга при виде добычи, что ощутил Гарри, глядя на свой сундук.

До завтрака оставалось довольно много времени, и мальчик решил не упускать возможность немного полистать школьные книги. Разумеется, первым делом он взялся за «Фантастические твари и где они обитают». Пробежался глазами по оглавлению и ахнул, распахнув книгу на главах, посвященных драконам. Учебник был не просто иллюстрированным: все изображения беспрестанно двигались. Крылатые ящеры летали по страницам, изрыгали пламя, боролись друг с другом, охотились. В общем, картинки в книге жили своей жизнью.

Вдоволь налюбовавшись драконами и мельком просмотрев другие живые картинки, Гарри приступил к чтению. Конечно, учебник — это не художественная книга, но он был намного интересней и увлекательней всего, что мальчик читал прежде, ведь это не чьи-то фантазии, а описания действительно существующих драконов, гиппогрифов, единорогов, нюхлеров и прочих тварей. Оторваться от книги мальчик смог только когда все тело начало болеть от долгого и неподвижного сидения на полу, а желудок громко заурчал, требуя еды.

Разминая затекшие конечности, Гарри с удивлением обнаружил, что было уже далеко за полдень. Удивительно, что за столько времени миссис Дурсль не потребовала от племянника ни приготовить завтрак, ни полить цветы, ни помыть посуду. Не могло же быть такого, чтобы семья до сих пор не вернулась домой.

С подобными мыслями мальчик отправился на кухню, где увидел миссис Дурсль, готовящую, судя по всему, любимый пирог Дадли — шарлотку.

­ — Доброе утро, тетя Петуния! — вежливо поздоровался Гарри, и, заметив, как вздрогнула стоящая к нему спиной женщина, тут же добавил: — Простите, я не хотел вас напугать, и простите, что не спустился к завтраку помочь вам.

На самом деле, помочь обычно означало полностью приготовить завтрак, накрыть на стол, а после трапезы убрать за всеми и помыть посуду, но об этом не стоило говорить вслух.

­— В этом нет необходимости, ты можешь спать, сколько тебе вздумается, — холодно отрезала тетя.

­— Я читал…

— И читать тоже! Ты волен делать все, что захочешь. Понятно? Только без этих твоих штучек.

Последние слова прозвучали как-то жалко, и, скорее умоляюще, чем требовательно. Гарри уже открыл рот, намереваясь рассказать о том, что дошкольники не могут творить колдовство, потому как волшебные палочки активизируются в школе на церемонии распределения. Об этом ему поведал Хагрид после того, как они посетили лавку мистера Олливандера. И вдруг Гарри понял: это его шанс провести остаток лета спокойно.

­ — Хорошо, тетя Петуния, я обещаю, — произнес он совсем не то, что хотел. — А можно мне поесть?

Спустя полчаса, утолив голод и убрав за собой, мальчик вернулся в комнату, где тут же продолжил чтение.

Закончив читать о фантастических тварях и местах их обитания, он принялся за «Историю магии». Учебник оказался не менее интересным, чем предыдущий. Тут Гарри узнал, что Мерлин и Моргана существовали на самом деле и были великими волшебниками, прославившись не только благодаря своей невероятной магической силе, но и тем, что составили большинство ныне используемых заклинаний. Повествования о бесконечных войнах и восстаниях гоблинов были немного однообразны и скучны, потому Гарри просто пролистал эти главы, сделав для себя вывод, что гоблины весьма беспокойный и воинственный народец.

В разделе новейшей истории большинство параграфов было посвящено магической войне, которая длилась одиннадцать лет. Ещё только начиная читать, Гарри отметил интересный факт — дата окончания войны полностью совпадает с днём гибели его родителей. Главным идейным вдохновителем восставших был Том Марволо Риддл, также известный как Лорд Волдеморт.

Что послужило причиной войны, Гарри не совсем понял. Слишком уж много встречалось слов, значения которых он не знал. Ясно было лишь одно — это как-то связано с волшебниками, рожденными обычными людьми. В последней главе было сказано, что Том Риддл тридцать первого октября тысяча девятьсот восемьдесят первого года убил чету Поттеров в их собственном доме, после чего пропал сам.

«Это же про моих родителей!» — с ужасом подумал Гарри, торопливо читая дальше.

«До сих пор доподлинно неизвестно, что именно произошло в ту ночь, — было написано в учебнике. — Известно только то, что после этих событий не было ни одного достоверного свидетельства о появлении Волдеморта. В полуразрушенном доме найден живым и невредимым (за исключением глубокого пореза в виде молнии на лбу) годовалый сын Поттеров».

Прочитав от корки до корки «Историю магии», мальчик принялся за следующий учебник — «Теорию магии». Тут полностью понятным было только введение, где говорилось, что волшебством пропитано все в нашем мире, а способность человека к нему определяется его сопротивляемостью магии. Чем выше сопротивляемость, тем ниже способность. Сопротивляемость классифицируется по шкале от ноля до пяти. Так, у маглов она абсолютная — пять, поэтому они не могут колдовать и видеть то, что скрыто заклинаниями. Мерлин и Моргана были магами первого уровня. Магов нулевого уровня никогда не существовало — считается, что это невозможно.

Будь Гарри чуть постарше, то он наверняка бы заметил сходство с электрическим током и проводниками. Однако и без знания физики основы магии были достаточно понятны.

И так он провел за чтением всю оставшуюся часть каникул, выходя из комнаты только ради того, чтобы поесть или отправиться на вынужденную прогулку: порой Сундук наотрез отказывался открываться и выдавать книги, пока мальчик не погуляет хотя бы час. Функцию заботы о здоровье хозяина продавец не озвучивал, и Гарри не знал как ее отключить, поэтому был вынужден идти на поводу у своенравного багажа. Еще мальчик заметил, что все вещи, которые он достает из сундука, всегда чистые, независимо от того, в каком виде он их закидывал туда — это, безусловно, было очень удобно и полезно.

За несколько дней до окончания лета во время обеда Гарри робко попросил отвезти его первого сентября в Лондон — на вокзал Кингс-Кросс.

— Я отвезу тебя, мальчишка, — недовольно буркнул мистер Дурсль, — но учти: мы поедем очень рано. Я должен успеть вернуться домой и отвести любимого сына в среднюю школу.

— Спасибо, дядя Вернон! У меня есть еще одна просьба. Я надеюсь, вас не слишком это затруднит, а мне очень поможет в школе, — Гарри заметил, как напряглись мистер и миссис Дурсль, и поспешил договорить: — Я хотел бы взять с собой несколько шариковых ручек, вы можете купить их для меня?

Сегодня утром мальчик попробовал писать пером, но после того, как он перепачкался сам, залил чернилами ковер в комнате и несколько листов пергамента, а так же сломал одно перо, стало очевидно — это не так просто, как кажется. Гарри решил взять с собой привычные шариковые ручки и, если преподаватели позволят, писать ими.

— Я куплю тебе десять обычных ручек и три с цветными чернилами! — расщедрилась тетя Петуния, радуясь, что просьба племянника оказалась такой пустяковой и обычной.

Тем же вечером Гарри получил обещанные ручки и полностью упаковал все свои вещи в сундук, готовясь к скорому путешествию в школу Чародейства и Волшебства.

Ранним утром первого сентября Гарри проинструктировал Сундук — двигаться за ним следом бесшумным и невидимым — и отправился вниз к ожидающему его дяде. По правде говоря, мальчик слегка опасался, что багаж вновь начнет вредничать, но услышав за спиной негромкий топот множества ног, успокоился.

—Эй, где твои вещи?

В руках Гарри держал школьную сумку и клетку с белоснежной совой, которой он так и не дал имя.

— У меня все тут, — Мальчик похлопал рукой по сумке. — А школьные принадлежности забрал Хагрид ещё тогда.

— На самом деле, мне нет никакого дела до твоего барахла. Садись быстрей и без всяких фокусов!

Последнее слово дядя буквально выдавил из себя, раздражаясь с каждой секундой все больше. Гарри поспешил сесть в машину и пристегнуться, всем своим видом демонстрируя, что фокусы не входят в его планы.

Весь путь до вокзала прошел в полном молчании. Гарри иногда оглядывался назад, проверяя, не отстал ли Сундук. Но тот резво бежал чуть позади машины, ловко маневрируя в потоке, и выглядел очень довольным. Как у деревянного ящика получалось выражать свое хорошее настроение, Гарри не смог бы объяснить и под страхом смерти, но факт оставался фактом — Сундук был счастлив.

Ровно в девять утра, за два часа до отбытия Хогвартс-Экспресса, Гарри стоял на вокзале Кингс-Кросс перед колонной между платформами номер девять и десять. Именно тут, если он ничего не напутал, находится проход на платформу номер девять и три четверти. Мальчик стоял тут уже как минимум четверть часа и не мог решиться сделать несколько шагов: им вновь овладел страх, что он не волшебник, а значит, не сможет пройти через барьер.

Мальчик был в отчаянии, и неизвестно как долго он продолжал бы гипнотизировать взглядом кирпичную стену, но Сундук решил взять дело в свои лапы (отсутствие оных его ничуть не смущало) и, подпрыгнув, сильно толкнул Гарри в спину. Мальчик-который-постоянно-сомневается полетел в стену, инстинктивно выставив перед собой руки. В следующий момент он почувствовал, как погружается в нечто вязкое — и через долю секунды оказался на платформе номер девять и три четверти, не успев даже толком испугаться. Чувство ликования, охватившее Гарри, когда он понял, что произошло, было практически безграничным: подумать только, он все-таки волшебник! Ему не придется возвращаться к Дурслям полоть ненавистные грядки, и он сможет увидеть своими глазами все, о чем читал летом.

Платформа номер девять и три четверти выглядела точно так же, как и любая другая на вокзале Кингс-Кросс — за исключением того, что Хогвартс-Экспресс был скорее паровозом, чем поездом, и тут почти не было людей. Точнее сказать, кроме Гарри, на платформе находился только смотритель, который читал газету и совершенно не обращал внимания на маленького мальчика со следовавшим за ним по пятам сундуком.

Пройдя несколько раз от начала до конца платформы, Гарри убедился, что тут нет ничего интересного, и поспешил занять место в купе Хогвартс-Экспресса. Мальчик выбрал вагон, находящийся в центре поезда — из окна купе было видно всю платформу. Гарри устроился с комфортом, ожидая прибытия других учеников, но очень быстро заснул: прошедшей ночью от волнения и радостного предвкушения ему не удалось сомкнуть глаз, и теперь усталость взяла свое.

* * *

____________________

Заметки на полях

1. Запрет на колдовство школьниками во время каникул, на мой взгляд, весьма и весьма сомнителен.

В целом по книгам выходит, что школьникам можно колдовать только на уроках, но при этом постоянно творятся чудеса на переменах и за пределами школы, а министерство магии не может отследить, кто именно колдовал на каникулах (случай с Добби и тортом тому подтверждение) — следят не по палочкам, а по местности. Мало ли какой волшебник, проходя мимо дома, где живет маглорожденный, решит прикурить от палочки в ночи. И по каждому такому случаю будет производиться расследование?

Значительно логичнее было бы изымать палочки и выдавать только на время занятий, существуй на самом деле подобные запреты.

Это же касается и комендантского часа в замке. Куда как проще было бы запирать выход из гостиной после отбоя, сообщив ради безопасности старостам пароль.

Самый простой и надежный способ что-то запретить — это лишить возможности совершить запрещаемое. А уж потом только стращать наказаниями и лишениями.

2. Откуда маг. миру было известно об исчезновении Волдеморта в тот же день? Это про смерть понятно сразу, как только найден труп.

А почему решили, что это заслуга юного Поттера?

В первой главе первой книги МакГонаглл пересказывает слухи: Говорят, что он пытался убить сына Поттеров, Гарри. Но не смог. <.> Но говорят, что, когда Волан-де-Морт попытался убить Гарри Поттера, его силы вдруг иссякли — и именно поэтому он исчез»

Кто говорит то? Свидетелей не было, что и подтверждает директор: «Мы можем лишь предполагать, — ответил Дамблдор. — Возможно, мы так никогда и не узнаем правды».

То есть никто ничего не видел и не знает, но все уверены, что именно маленький мальчик остановил злейшего волшебника, словив лбом Аваду, и посему стоит его провозгласить национальным героем. Л-логика!

А уж всеобщее обоготворение, доходящее до истерии вокруг столь дутого национального героя спустя десять лет после событий вообще ни в какие рамки.

3. «— Отвезем Дадли в больницу, — прорычал дядя Вернон. — Ему придется удалить этот проклятый хвост, прежде чем он отправится в школу» (глава 6, первая книга)

Первого сентября? Серьезно? Целый месяц ждали и решили, что первое сентября самый подходящий для этого день? Да и вообще, если честно, сложно представить больницу, где без вопросов (да и с вопросами тоже) отрежут мальчику поросячий хвостик. В лабораторию, на опыты!

— Ну ты и спать! — было первым, что услышал Гарри, когда проснулся. — Я уже начал переживать, все ли с тобой в порядке. Тут такой шум стоял! Представляешь, один мальчик умудрился потерять свою жабу, как только сел в поезд. Если бы у меня была жаба в качестве домашнего любимца, я бы ее потерял еще дома, но почему-то все кинулись помогать искать это мерзкое создание, — Рыжий мальчик, сидевший напротив, выпалил все на одном дыхании. — А это моя крыса Короста, на самом деле тоже довольно жалкое и бесполезное существо, но я к ней уже привык, — закончил он свой монолог, потрясая спящей крысой перед носом Гарри.

— Меня зовут Гарри, — немного невпопад представился мальчик, ошеломленно рассматривая своего попутчика. Рыжеволосый, долговязый, нескладный — казалось, его конечности выросли намного быстрей, чем остальное тело, и теперь их обладатель не знал, как с ними управиться. Нос и щеки были усыпаны невообразимым количеством веснушек.

— Рон. Я еду в школу впервые, наверняка меня зачислят на Гриффиндор, как и всю мою семью. Мои старшие братья уже кое-чему меня научили. Хочешь, я покажу, как нужно перекрашивать крысу в желтый цвет? — без остановки продолжал тараторить рыжий: видимо, он давно ждал возможности поговорить.

Гарри был слегка обескуражен таким напором и общительностью, ведь до сих пор с ним никто из сверстников не разговаривал — тем более с таким дружелюбием. Большинство одноклассников сторонились мальчика из-за странностей, происходящих вокруг него. А тех немногих, кто готов был общаться, отпугивал кузен Дадли.

— А разве твоя палочка уже работает?

— Эм… — Рон слегка замялся, крутя в руках потрепанного вида палочку. — На самом деле это не совсем моя палочка, она мне досталась от моего брата Чарли.

— Все твои братья волшебники? Сколько у тебя их? — Гарри очень хотел посмотреть на чудесное превращение крысы, но еще больше ему не терпелось узнать о том, как живут обычные волшебники, ведь про это не пишут в учебниках.

— У меня пять старших братьев, я шестой. Разумеется, все они волшебники! — горячо воскликнул Рон. — Так ты хочешь посмотреть, как я колдую?

Получив утвердительный кивок, рыжий занес палочку над крысой, но в этот момент дверь купе распахнулась. На пороге появился круглолицый мальчик и девочка с густыми каштановыми волосами, уже переодевшаяся в школьную форму. Ее передние зубы были чуть крупнее, чем надо.

— Никто не видел жабу? Невилл ее потерял, а я помогаю ему ее отыскать. Так вы ее видели или нет? — спросила девочка прямо-таки начальственным тоном.

— Он здесь уже был, и я ему сказал, что не видел, — ответил Рон, но девочка, кажется, его не слушала, ее внимание было приковано к волшебной палочке в руках Рона.

— О, ты показываешь чудеса? Давай, мы тоже посмотрим.

Она опустилась на свободное сиденье, и Рон занервничал.

— Э-э-э… — нерешительно протянул он. — Ну ладно.

Он прокашлялся и снова поднял палочку: —Жирная глупая крыса, перекрасься ты в желтый цвет и стань такой же, как масло, как яркий солнечный свет.

Он помахал палочкой, но ничего не произошло. Короста по-прежнему оставалась серой и все так же безмятежно спала.

— Ты уверен, что это правильное заклинание? — поинтересовалась девочка. — Что-то оно не действует, ты не заметил? Кстати, меня зовут Гермиона, а это Невилл, но вы уже наверняка догадались. А вас?

— Я Гарри, а это Рон.

Рыжий был слишком смущен, чтобы ответить, поэтому Гарри представил их обоих.

— Приятно познакомиться, — степенно ответила девочка. — Ладно, мы пойдем дальше искать жабу, а вы не забудьте, что до прибытия поезда в школу стоит переодеться в мантии.

И Гермиона покинула купе, прихватив с собой Невилла, который за все время не проронил ни слова.

— Я опозорился перед девчонкой! — раздосадовано воскликнул Рон, как только двери купе закрылись. — Так и знал, что это заклятие ненастоящее. Фред и Джордж меня постоянно обманывают — это они мне рассказали, что так можно перекрасить Коросту.

 — А ты видел когда-нибудь драконов? — спросил Гарри, спеша сменить тему. К тому же ему действительно было интересно пообщаться хоть с кем-то об этих удивительных созданиях.

— Я нет, но мой брат Чарли изучает драконов в Румынии.

— Класс! — восторженно воскликнул Гарри.

— Да, ты знаешь, он очень много рассказывал про работу. Хочешь послушать?

Конечно же, мальчик хотел, и весь остаток пути Рон рассказывал одну историю за другой. Гарри подозревал, что большинство из них вымышлены, но все равно были очень интересными и захватывающими.

«Мы подъезжаем к Хогвартсу через пять минут, — разнесся по вагонам громкий голос машиниста. — Пожалуйста, оставьте ваш багаж в поезде, его доставят в школу отдельно».

Гарри так разнервничался, что у него даже живот скрутило, а Рон сильно побледнел, и веснушки на его лице стали еще ярче. Они и вышли в коридор, где уже толпились остальные.

Поезд всё сбавлял и сбавлял скорость и, наконец, остановился. В коридоре возникла жуткая толчея, но через несколько минут Гарри всё-таки оказался на неосвещенной маленькой платформе. На улице было холодно, и он поежился. Затем над головами стоявших на платформе ребят закачалась большая лампа, и Гарри услышал знакомый голос:

— Первокурсники! Первокурсники, все сюда! — Хагрид возвышался над толпой школьников разных возрастов.

Дождавшись, когда все первокурсники соберутся, он повел их вдоль паровоза. Затем они свернули на небольшую площадку, которая с трёх сторон была огорожена непроницаемой живой изгородью.

 — Встаньте здесь. Так, вот так, места всем хватит, — распоряжался великан, выстраивая первокурсников в один ряд полукругом. — Сейчас вы увидите Хогвартс!

С этими словами Хагрид взмахнул рукой — кусты расступились, открывая обзор.

— О-о-о! — раздался дружный восхищенный возглас учеников.

— Впечатляет, правда? — голос Хагрида был настолько довольным, что можно было подумать, будто в величии замка есть и его заслуга.

Дети стояли на берегу озера, к которому были пришвартованы маленькие лодочки, а на противоположной стороне на фоне звездного неба возвышался великолепный замок. Бесчисленные округлые башни и надстройки разной высоты, хаотично расположенные вокруг главного донжона, вместе с мощными серо-коричневыми стенами, окружавшими весь замок, образовывали удивительно гармоничный ансамбль. Черную скалу-основание невозможно было рассмотреть во тьме, и от этого казалось, что замок парит над озером. Свет от сотни окон и факелов, освещающих стену, отражался в водной глади, многократно усиливая ощущение волшебства.

— Ну, идём дальше! — произнес великан спустя пару минут, и в этот же миг со стороны платформы послышались крики и невообразимый шум. Оглянувшись, Гарри увидел несущийся в его сторону Сундук, а с другой стороны наперерез багажу с палочкой в руке бежал высокий темноволосый мужчина. Он был одет во все чёрное, и длинная мантия эффектно развевалась за спиной.

«Как у Бэтмена!» — восторженно подумал мальчик, на мгновение забыв обо всем.

Траектории сундука и мужчины пересеклись в нескольких метрах от первокурсников. Оба остановились и замерли. Мужчина окинул сундук долгим внимательным взглядом. Тот ответил ему тем же. «Бэтмен» взглянул на Сундук ещё пристальней, даже приподнял одну бровь. Багаж, ничуть не смутившись, всем своим видом дал понять, что в эту игру он может играть бесконечно долго, и нахально уставился на мужчину в ответ. Неизвестно, чем бы закончилось это противостояние двух несомненных мастеров молчаливой дуэли, но в этот момент Гарри пришел к выводу, что не получится притвориться, будто он не имеет никакого отношения к происходящему.

— Простите, это мой сундук. Я забыл ему сказать, что за мной не нужно следовать, — робко произнес мальчик, сделав несколько шагов вперед.

— Как вас зовут? — мужчина резко развернулся на каблуках.

— Гаттер Порри, сэр! Ой, я хотел сказать, Гарри Поттер, сэр!

За спиной послышались тихие смешки, и Гарри был готов провалиться сквозь землю от стыда.

— Мистер Поттер, вы настолько не в состоянии проследить за своими вещами, что им самим приходится следить за вами? Немедленно верните багаж куда следует и займите своё место! — на одном дыхании произнес мужчина и тут же удалился, не удосужившись убедиться, что его распоряжение выполняется.

Гарри, понимая, что это не тот случай, когда стоит спорить, со всех ног кинулся возвращать сундук на место. Когда он вернулся, все уже сидели в лодках, а Рон махал ему рукой, показывая, что придержал местечко. Кроме него в лодке были Гермиона и Невилл.

— Гарри, это потрясающе! Где ты взял такой сундук? — воскликнул рыжий, как только они отчалили от берега. — Твои родители, наверняка, очень богатые, раз купили тебе такую штуку!

— Мои родители погибли…

— Прости, я не знал, — растерянно пробормотал Рон.

— Как можно этого не знать?! — встряла Гермиона. — Родители Гарри — герои магической Британии, погибшие от руки Волдеморта. Об этом написано даже в учебнике!

— Но мы же это ещё не проходили!

— Хочешь сказать, что ты не читал учебники? Какая безответственность! — в голосе Гермионы слышалось категорическое неодобрение тем, что кто-то может поехать в школу, не прочитав все книги.

После этих слов в лодке повисло неловкое молчание. Гарри почему-то чувствовал себя виноватым в этом, и чтобы хоть как-то развеять напряженную обстановку, громко спросил:

— Хагрид, лодки плывут при помощи магии?

— Ну что ты, Гарри, кто ж будет столько сил понапрасну расходовать. Нас под водой тянут русалки и тритоны. Сам Дамблдор договорился об услугах для Хогвартса с озерными жителями!

И вновь в голосе великана прозвучала гордость, которую первокурсники наверняка бы услышали, не будь они в этот момент увлечены высматриванием в толще воды русалок и тритонов.

Вскоре флотилия из лодочек заплыла в небольшой грот, освещенный лишь парой факелов. В конце пещеры обнаружился причал, на котором все высадились и отправились вслед за Хагридом в долгий утомительный подъем по винтовой лестнице, пока, наконец, не оказались перед массивной дверью, покрытой затейливой резьбой.

За дверью обнаружился огромный светлый зал с широкой мраморной лестницей по центру. На одной из стен висело пять гобеленов: ало-золотой со львом, желто-черный с барсуком, сине-бронзовый с орлом, со змеей на зелено-серебристом фоне и пятый — по центру — в виде герба, объединяющего в себе все четыре мотива, расположенных вокруг большой буквы «Х». Другую стену почти полностью занимала огромная дверь, в проем которой с легкостью проехал бы и Хогвартс-Экспресс.

Возле двери стояла высокая женщина строгого, почти сурового вида в изумрудно-зеленой мантии и черной остроконечной шляпе.

— Добро пожаловать в Хогвартс! — поприветствовала она первокурсников, когда они подошли поближе. — Меня зовут профессор МакГонагалл. В ближайшее время вы пройдете церемонию распределения на один из четырех факультетов Хогвартса: Гриффиндор, Слизерин, Равенкло или Хаффлпафф. На время обучения факультетские гостиные станут для вас домом, а студенты факультета — семьей. Сейчас вам необходимо подождать несколько минут. Когда двери распахнутся — вы пройдете в зал и остановитесь там, где я покажу.

С этими словами профессор скрылась за маленькой дверью, на которую до этого никто не обратил внимания.

— Мне рассказывали, что при распределении каждый должен пройти испытание, и они всегда разные! — зашептал Рон настолько громко, что его услышали все. — Фред сражался с троллем, а Джорджу достался дементор.

— Что за вздор? — в очередной раз выступила Гермиона. — В истории Хогвартса написано, что зачисление первокурсников на факультеты происходит с помощью распределяющей шляпы, которую зачаровали еще сами основатели школы.

Гарри хихикнул, подумав, что Гермионе очень не хватает таких же круглых очков как у него, которые она могла бы поправлять не переносице после того, как выскажет очередную истину, прочитанную в книге.

— Даже не будь ты настолько рыжим, у меня не возникло бы сомнений в том, кто способен поверить в подобную ерунду про дементоров и троллей. Отец рассказывал мне о семье рыжих Уизли, которые от небольшого ума наплодили детей гораздо больше, чем могут себе позволить, — Вперед выступил бледный светловолосый мальчик и, не обращая больше внимания на Рона, обратился уже у Гарри: — Фамилия Поттер достаточно знаменита, чтобы ее носитель довольствовался общением с подобными, — Небрежный жест в сторону рыжего, который не мог выдавить из себя ни слова от охватившего его гнева. — Меня зовут Драко Малфой, и я не буду кормить тебя идиотскими россказнями.

Гарри смотрел на протянутую ему руку и не знал, как поступить. С одной стороны, он читал про дементоров и троллей, и не мог не согласиться с Гермионой и Драко: очень глупо было верить, что на распределении заставят сражаться с этими монстрами, а с другой стороны — Малфой ужасно грубо отозвался о семье Рона, и ответить на рукопожатие означало согласиться с этим.

В этот момент двери в зал распахнулись, приглашая школьников на церемонию. Гарри воспользовался представившейся возможностью уклониться от выбора и просто-напросто сбежал, оказавшись в числе первых, кто вошел в зал. Помещение оказалось огромным — значительно больше, чем что-либо виденное Гарри прежде, включая и то, что он видел по телевизору. Сотни или даже тысячи свечей парили в воздухе над четырьмя длинными столами, за которыми сидели студенты. Стены с высокими витражными окнами украшали знамена с уже знакомыми символами факультетов.

— Посмотрите на потолок! — раздался восторженный шепот Гермионы. — Разумеется, я читала об этом в истории Хогвартса — его зачаровали основатели так, чтобы он всегда отображал небо. Но я даже не представляла, насколько это красиво!

— О, Мерлин, есть хоть что-то, о чем ты не читала? — так же вполголоса недовольно проворчал Рон.

Гарри шел, не глядя под ноги, каждую секунду рискуя на кого-нибудь наткнуться, но не мог заставить себя отвести взгляд от потолка: он действительно был точной копией ночного неба — только звезды сверкали значительно ярче и ближе, что лишь усиливало его красоту и очарование.

— Остановитесь здесь! — раздался властный голос профессора МакГонагалл. — Это распределяющая шляпа. Когда я назову ваше имя, вы наденете Шляпу и сядете на табурет, — произнесла она. — Начнем. Аббот, Ханна!

Распределение оказалось довольно скучной процедурой, и вскоре Гарри отвлекся, украдкой продолжая рассматривать Большой Зал и особенно потолок. Краем уха он услышал, что Гермиона Грейнджер поступила на Равенкло, а Драко Малфой — на Слизерин. Гарри попытался найти Большую Медведицу на звездном потолке — единственное известное ему созвездие, — когда профессор выкрикнула его имя. Увлеченный изысканиями, мальчик не услышал свою фамилию и кинулся к табурету со шляпой только после того, как Рон с силой ткнул его в бок.

— Хммм… — сказала Шляпа, очутившись на голове Гарри, и мальчика снова окатило волной паники: «Сейчас она скажет, что я не подхожу ни одному факультету!», но в тот же момент Шляпа оглушительно выкрикнула: — ГРИФФИНДОР!

Гарри, не помня себя от счастья и облегчения, на ватных ногах прошел к теперь уже своему столу. Рона Уизли вызвали в числе последних учеников и, как он и надеялся, Шляпа распределила его на Гриффиндор.

Когда церемония распределения подошла к концу, Альбус Дамблдор — директор школы поднялся со своего трона и широко развел руки. На его лице играла лучезарная улыбка. У него был такой вид, словно ничто в мире не может порадовать его больше, чем сидящие перед ним ученики его школы.

— Добро пожаловать! — произнес он. — Добро пожаловать в Хогвартс! Перед началом банкета, я хотел бы сказать несколько слов. Прежде чем начнется семестр, вам следует кое-что усвоить. Первокурсники должны запомнить, что всем ученикам запрещено заходить в лес, находящийся на территории школы. Так же я должен сообщить вам, что в этом учебном году правая часть коридора на третьем этаже закрыта на ремонт, ходить туда строго запрещается.

Закончив короткую речь, Дамблдор хлопнул в ладоши, и пустые блюда, стоявшие на столах, заполнились всевозможными яствами.

В большом зале воцарилась тишина, нарушаемая лишь негромким перестуком ложек и вилок. Видимо, не только Гарри ужасно проголодался от волнения и долгой дороги.

Когда все наелись до отвала, с места поднялся долговязый парень с огненно-рыжими волосами и приколотым к форме значка в виде буквы «С»

— Первокурсники, меня зовут Перси Уизли и я староста факультета Гриффиндор.

— Слышал, Фред? Наш старший братец староста! — перебил Перси еще один рыжеволосый парень.

— Вот это новость, Джордж!

Фред и Джордж, которые, видимо, и рассказывали постоянно Рону различные небылицы, оказались близнецами, как две капли воды похожими друг на друга. Гарри показалось, что над Перси они тоже подшучивают, и им давно уже было известно, что тот является старостой.

— Сейчас я провожу вас в башню нашего факультета, — как ни в чем не бывало продолжил старший брат, полностью проигнорировав близнецов.

Все первокурсники дружно проследовали за Перси через Большой зал. Староста провел их по мраморной лестнице наверх, затем они пошли по коридорам с огромным количеством поворотов, несколько раз еще поднимались и спускались по лестницам. Очень быстро Гарри перестал пытаться запомнить дорогу, понимая, что это совершенно безнадежно, и просто брел за всеми, глядя себе под ноги, не находя сил оглядываться по сторонам.

— Вот мы и пришли, — наконец, провозгласил староста.

Они стояли в конце коридора перед портретом очень толстой женщины в платье из розового шелка.

— Пароль? — строго спросила женщина.

— Капут драконис, — ответил Перси, и портрет отъехал в сторону, открыв круглую дыру в стене.

Круглая уютная Общая гостиная Гриффиндора была заставлена глубокими мягкими креслами.

Перси показал девочкам дверь в их спальню, мальчики вошли в другую дверь. Они поднялись по винтовой лестнице — очевидно, комната находилась в одной из башенок — и, наконец, оказались в спальне. Здесь стояли пять больших кроватей с пологами на четырех столбиках, закрытые темно-красными бархатными шторами. Постели уже были постелены. Все оказались слишком утомлены, чтобы еще о чем-то разговаривать, поэтому молча натянули свои пижамы и забрались на кровати.

Проваливаясь в сон, единственное, о чем успел подумать Гарри, это только то, что он кажется, никогда так сильно не уставал за день. Даже тогда, когда тетя заставила его перекопать все грядки и высадить розы.

* * *

____________________

Заметки на полях

Мелочь, но все же: Гермиона перед распределением гадала, какое из заклятий ей понадобится на церемонии отбора, хотя она не раз говорила, что прочла «Историю Хогвартса». Очень сомнительно, чтобы в подобной книге не было написано о распределяющей шляпе.

Интересно, что Снейп всегда хотел занять должность преподавателя ЗОТИ. Ну не был же Снейп идиотом-суицидником, чтоб мечтать занять проклятую должность?

Что может быть более привлекательным для подростков, нежели коридор, в который запрещено ходить под страхом таинственной и ужасной смерти без объяснений причин? Поэтому такой скучный и банальный ремонт как повод к закрытию коридора мне кажется более вероятным.

В первый учебный день Гарри проснулся почти за три часа до завтрака и решил, что это отличная возможность спокойно осмотреться, а заодно и разложить вещи.

Спальня была довольно просторным помещением, вдоль стены полукругом стояли кровати, рядом с каждой была тумбочка, небольшой шкаф и сундук или чемодан. Ничто в комнате не указывало на то, что тут живут волшебники. Она выглядела совершенно обычной, ну, разве что немного старомодной.

Гостиная факультета оказалась гораздо интересней. На стенах и столиках было множество светильников, которые вспыхнули, как только Гарри спустился по лестнице, озарив комнату мягким светом. По центру гостиной на огромном ковре хаотично располагались кресла и диваны. Одну из стен почти полностью занимал камин, по бокам от которого висели картины. Взглянув на изображения, Гарри застыл, открыв рот от изумления: люди на картинах не только двигались, сонно потирая глаза, но и даже что-то недовольно ворчали.

— Чего уставился? — очень невежливо гаркнул один из портретов, и Гарри поспешил отвернуться, тут же наткнувшись взглядом на газету, лежащую на диване. На развороте красовалась фотография банка Гринготтс.

ПОСЛЕДНИЕ НОВОСТИ О ПРОИСШЕСТВИИ В БАНКЕ «ГРИНГОТТС» — гласил заголовок статьи.

Продолжается расследование обстоятельств проникновения неизвестных грабителей или грабителя в банк «Гринготтс», имевшего место 31 июля. Согласно широко распространенному мнению, это происшествие — дело рук темных волшебников, чьи имена пока неизвестны.

Сегодня гоблины из «Гринготтса» заявили, что из банка ничего не было похищено. Выяснилось, что сейф, в который проникли грабители, был пуст, — по странному стечению обстоятельств, то, что в нем лежало, было извлечено владельцем утром того же дня.

Мы не скажем вам, что лежало в сейфе, поэтому не лезьте в наши дела, если вам не нужны проблемы, — заявил этим утром пресс-секретарь банка «Гринготтс».

Гарри после прочтения статьи с интересом разглядывал вторую фотографию, изображавшую суетящихся гоблинов на фоне пустого сейфа. Без сомнения, это то самое хранилище, в которое они заезжали с Хагридом после посещения семейного сейфа Поттеров. Просмотрев все страницы и не обнаружив больше ничего интересного, мальчик аккуратно положил газету на место и отправился разбирать свои вещи, выкинув из головы прочитанное.

Стараясь производить как можно меньше шума, Гарри переложил учебники и школьные принадлежности на полку, повесил вещи в шкаф. На самом дне сундука обнаружилась мантия, которую он взял из хранилища родителей. Мальчик совсем о ней забыл за это время, и взял то ее скорее потому, что хотелось иметь хоть что-то, принадлежащее настоящим волшебникам, чем из тоски по родителям, которых никогда не знал.

— Вау! — раздался голос Рона, когда Гарри накинул мантию на себя. Рыжий мальчик сидел на своей кровати, уставившись на однокурсника вытаращенными от удивления глазами.

— О, Рон, ты уже проснулся?

— Гарри, это так круто! Откуда она у тебя?

— Это же просто старая мантия моих родителей.

— Это мантия-невидимка! Сам взгляни! Я про них только слышал, говорят, что секрет изготовления утерян много лет назад.

Гарри посмотрел в зеркало, с изумлением обнаружив, что отражается только его голова и ботинки. Это было очень странное ощущение — знать, что ты стоишь перед зеркалом, но не видеть себя. Плавающая в воздухе голова только усиливала необычность ситуации. В этот момент заворочался, просыпаясь, один из соседей мальчиков, и Гарри поспешил снять с себя мантию-невидимку.

— Не говори никому про мантию, пожалуйста, — шепотом попросил Гарри Рона, когда они спускались в общую гостиную. — Мало ли, вдруг у меня ее заберут, если узнают.

— Да, конечно! Вряд ли кто-то захотел бы расставаться с такой крутой вещью, — горячо зашептал в ответ мальчик.

Когда все первокурсники собрались в гостиной факультета, Перси провозгласил:

— Доброе утро! Сейчас я провожу вас в Большой Зал на завтрак, а затем весь день кто-нибудь из старост будет показывать вам, где находятся кабинеты. Внимательно запоминайте дорогу! С завтрашнего дня за ручку вас никто водить не будет. Пойдемте.

Гарри честно пытался запомнить повороты, коридоры и лестницы, которыми они шли, но очень скоро понял, что ничего не получается. Тогда он стал обращать внимание на обстановку, чтобы в будущем хотя бы понимать, в правильном ли направлении движется. Но когда они в третий раз прошли мимо одного и того же рыцаря в доспехах и ночном колпачке, то мальчик понял, что и из этой затеи ничего не выйдет.

— Рон, ты запомнил дорогу? — спросил он, когда они уже были рядом с Большим залом.

— Не-а, ты тоже? Будем ходить за всеми.

— Доброе утро, Гарри! Доброе утро, Рон! Как вам спалось? — мальчики, увлеченные своими переживаниями, не заметили, что вместе с ними к Большому залу подошли первокурсники Равенкло, так же возглавляемые своим старостой.

— Привет, Гермиона! — Гарри еще не привык к мысли, что к нему тут относятся совершенно иначе, чем в обычной школе, и поэтому очень радовался каждому проявлению дружелюбия. — Я спал как убитый!

— О, Мерлин! Ты даже здороваешься так, будто в книге живешь! — проворчал Рон, обходя Гермиону и направляясь к столу Гриффиндора. Гарри робко улыбнулся девочке, пожимая плечами, и поспешил за приятелем.

Рыжий уже сидел за столом, наложив себе на тарелку просто невообразимое количество еды.

— Рон, ну зачем ты так? Она же просто поздоровалась.

— Фефавифу ануф! — что-то ответил Рон с полным ртом еды, при этом кусочки пищи посыпались на стол. Догадываясь, что Гарри его точно не понял, он просто махнул рукой с зажатой в ней куриной ножкой в сторону, показывая, что это не важно.

Гарри обескураженно смотрел на это: даже его кузен Дадли не вел так себя за столом, хоть и был ужасно избалован и капризен.

— Фу, Уизел, ты жрешь хуже, чем свинья! Ну вот, теперь из-за тебя у меня пропал аппетит, — раздался за спиной голос Малфоя, вторивший мыслям Гарри.

Рон подскочил на месте и попытался что-то выкрикнуть в ответ, но подавился, и под громкий удаляющийся смех Малфоя начал громко кашлять, расплевывая вокруг себя еду.

— Мерзкий белобрысый гад! — выпалил Рон, как только отдышался. — Мне отец говорил, что вся их семейка последователи Сам-Знаешь-Кого!

— Кого? — тупо переспросил Гарри, пребывая в легком шоке от этой отвратительной сцены и продолжая механически помешивать овсянку ложкой. Хотя аппетит у него тоже пропал начисто, тем более что, кашляя, Рон наплевал и в его тарелку.

— Сам-Знаешь-Кого!

— Не знаю!

— Того-кого-нельзя-называть!

— Черт, да ты можешь по-человечески сказать, кто это? — вспылил уже Гарри.

— Ты чего? Как можно не знать?! — выпучил глаза рыжий. — Это же на войне с ним погибли твои родители, если зануда, конечно, правду сказала.

— А, ты про Волдеморта? Ну извини, в учебниках не пишут всяких прозвищ.

— Тс-с-с-с! — страшно вращая по-прежнему выпученными глазами, зашипел Рон. — Его имя нельзя произносить!

— Почему? — заинтересовался Гарри, несмотря на то, что его начинал раздражать этот разговор.

Но Рон не успел ему ответить, потому что в этот момент подошел Перси и вручил им расписание, предупредив, что через пять минут все отправляются на первый урок.

Гарри принялся изучать расписание, краем глаза отмечая, что приятель кинулся поглощать еду с удвоенной скоростью.

Большинство уроков были сдвоены с другими факультетами, а нумерация кабинетов, стоящая рядом с предметом, не давала даже намека на то, где этот кабинет может находиться. Так, например, первым уроком значилась «Теория магии» в девятьсот двадцать седьмой аудитории. Гарри был почти точно уверен, что в Хогвартсе нет девяти этажей. Оставалось только надеяться, что он сможет более-менее быстро выучить расположение кабинетов и не будет весь год блуждать наугад или следовать за кем-то.

Первое занятие теории магии было почти полностью посвящено введению. Профессор рассказал то, что Гарри уже знал из учебника, дополнив информацию тем, что кроме маглов с абсолютным сопротивлением, существуют еще и сквибы, у которых сопротивление чуть меньше, чем абсолютное, но значительно выше, чем у даже самого слабого волшебника. Именно поэтому сквибы могут видеть волшебство и использовать волшебные предметы, но совершенно не способны творить его сами.

— Сила — величина постоянная и не изменная на протяжении всей жизни, но значительно важней силы — навыки и опыт волшебника, — рассказывал профессор. — Согласитесь, если самый сильный волшебник мира будет знать только одно заклинание, у него не будет никаких шансов против того, кто знает хотя бы дюжину.

Гарри мысленно соглашался с профессором, но все равно продолжал надеяться, что окажется хотя бы средним по силе волшебником.

Так же на этом уроке мальчик узнал, что на первых порах освоения чар волшебнику необходимо совершать точные движения палочкой, четко произносить заклинание, а так же во многих случаях, отчетливо представлять, чего именно он хочет добиться.

Разумеется, мальчику не терпелось приступить к практической части уроков и попробовать поколдовать. Такая возможность представилось только к концу недели. Заклинания, сдвоенные с Равенкло, вел профессор Флитвик: старик, напоминающий Гарри одуванчик из-за абсолютно белых волос и бороды, торчащих во все стороны. Он был настолько маленького роста, что ему приходилось вставать на специальную подставку, иначе его не было бы видно из-за стола.

— Сегодня каждый из вас наколдует огонь с помощью заклинания Инсендио. — провозгласил профессор тоненьким голоском. — Оно очень простое и не требует сложных движений палочкой, достаточно просто ткнуть в ту сторону, где вы хотите зажечь пламя. Постарайтесь представить огромный костер, это позволит оценить ваш потенциал. Разумеется, этот тест не будет достоверным, многим из вас просто не удастся высвободить всю силу, но ведь нужно с чего-то начинать. К тому же, вам наверняка хочется опробовать свои волшебные палочки в деле. Верно?

Дружный хор учеников подтвердил предположение профессора и все поспешили достать свои волшебные палочки.

— Встаньте в шеренгу по одному передо мной, — пропищал профессор, наколдовывая защитное поле. — Не толкайтесь, не спешите, все смогут попробовать. Ну, начнем!

Ученики один за другим выходили вперед и произносили заклинание. У некоторых получалось сразу, кого-то профессор поправлял, объясняя, что взмахивать палочкой не нужно, но так или иначе у каждого получилось наколдовать огонь. У Гермионы вышло ровное пламя высотой примерно с рост девочки. Симус Финниган, сосед Гарри по спальне, умудрился наколдовать мощный взрыв, от которого первокурсникам не поздоровилось бы, не будь защитного барьера.

Гарри был предпоследним в шеренге первокурсников. С одной стороны он с нетерпением ждал своей очереди, а с другой — боялся этого момента: а вдруг он окажется самым слабым и никчемным студентом за всю историю Хогвартса или вообще сквибом? К моменту, когда подошла его очередь, мальчик-который-все-время-сомневается уже полностью убедил себя, что ничего у него не выйдет.

Гарри безнадежно поднял палочку и, ни на что не надеясь, буркнул: «Инсендио».

Взметнулось ревущее пламя, заполнившее собой все пространство внутри поля. Гарри от неожиданности отскочил назад, наступив кому-то на ногу.

— Великолепно, мистер Поттер! Вы, безусловно, очень сильный волшебник, — воскликнул профессор Флитвик, взмахом руки гася пламя. — Рон Уизли, ваш черед.

Рон, совершенно бледный, от чего веснушки на его лице казались еще ярче, выступил вперед, судорожно сжимая палочку в руке.

— Инсендио!

На месте, где минуту назад бушевало пламя Гарри, промелькнуло лишь несколько жалких искр, которые тут же погасли. Мальчик голосом полным отчаянья повторил заклинание, но результат был точно таким же, как и в первый раз. В этот момент раздался сигнал, возвещающий окончание урока и Рон рванул на выход, по пути схватив сумку.

Гарри, немного замешкался, собирая свои вещи, а затем поспешил за приятелем, который обнаружился в соседнем коридоре и яростно пинал стену.

— Рон, да не переживай ты так! Профессор же сказал, что этот тест не точный, — Гарри очень хотел ободрить рыжего, представляя, каково тому сейчас.

— Не переживай?! — в бешенстве заорал Рон. — Конечно не переживай, тебе легко говорить! Самый сильный волшебник с факультета, обладатель удивительных артефактов! Да, да, пожалей нищего Рона Уизли, почти что сквиба!

— Может, дело в том, что палочка брата тебе не подходит? — почти шепотом произнес Гарри аргумент, придуманный во время бега по коридору. Он никак не ожидал такой злости от Рона, направленной на него.

 — Да пошел ты!

Рон со злостью пнул стену последний раз и прошел мимо растерянного Гарри, с силой толкнув его плечом.

* * *

Всю вторую половину дня и почти полностью субботу Гарри посвятил выполнению домашней работы. Уроков задавали значительно больше, чем в обычной младшей школе.

Рон его демонстративно игнорировал. Даже когда в субботу Гарри обратился к нему с просьбой немного подвинуться, чтобы можно было сесть почитать у камина, рыжий встал и ушел вообще из гостиной, будто ему просто надоело тут сидеть. Это было немного обидно, но открыв «Пособие по разведению драконов: от яйца до адского чудовища» Гарри забыл о Роне, полностью погрузившись в чтение. Мальчик смог оторваться от книги только глубоко за полночь, когда гостиная была уже совершенно пуста.

Проснувшись в воскресенье значительно позже обычного, Гарри обнаружил, что не только в спальне, но и в общей гостиной никого уже нет.

— Вот и настал тот день, — пробурчал он себе под нос, имея ввиду, что сегодня ему придется самому искать дорогу до Большого зала.

Сделать это оказалось еще сложней, чем он ожидал: коридоры были совершенно пусты, портреты насмехались над мальчиком, который по четыре раза проходил по одному и тому же месту, лестницы беспрестанно двигались.

Думая о том, что такими темпами он не попадет не только на завтрак, но даже и на обед, Гарри повернул за угол и врезался в Гермиону, которая как раз подошла к повороту с другой стороны.

— О! Прости!

— Привет, Гарри!

— Ты можешь проводить меня? — произнесли они одновременно и замерли, глядя друг на друга.

— Ты совсем не знаешь куда идти? — жалко спросила Гермиона, первой переварив информацию.

Гарри отрицательно помотал головой.

— Шутишь? Я даже не знаю на каком этаже нахожусь. Идем вместе?

— Кажется на третьем, но я не уверена. Я за всю неделю ни разу не нашла путь до гостиной сама, — делилась девочка по дороге. — Не представляю, как всем это удается? Я уже думала даже о том, чтобы нарисовать карту, но это глупость, конечно же.

— Гермиона, ты гений! — воскликнул Гарри, пораженный тем, что ему самому не пришло это в голову. Уж записать путь до Большого зала то точно можно было додуматься. — Это точно должно помочь! Давай вместе это сделаем.

— Ты правда не считаешь это глупым? — с надеждой в голосе спросила девочка, глядя себе под ноги.

— Нет, конечно. Глупо каждый раз блуждать по замку. О, смотри это же Большой зал. Удивительно, оказывается он был так близко. Обсудим после завтрака?

— Договорились.

Спустя некоторое время Гарри и Гермиона стояли в холле замка и горячо спорили, глядя куда-то наверх.

— Я считаю, что это нельзя считать отдельным этажом.

— А как если не отдельный? Этаж два с половиной?

— Скорее два и три четверти, — уточнила девочка.

— Да ты издеваешься! Мы вообще так никогда не разберемся, — расстроенно произнес Гарри. Идея составить план Хогвартса оказалась не так проста в исполнении, как думалось поначалу. Уже на самом первом этапе дети столкнулись с проблемой: они не могли посчитать количество этажей. Все дело в том, что между основными этажами на разном уровне располагались различные коридоры и проходы. Некоторые из них были совсем коротки и никуда не вели, но другие — довольно обширные, разветвленные, с учебными кабинетами и оканчивающиеся залом либо неподвижной лестницей.

— Стоп! Так дело не пойдет! — в голосе Гермионы послышались командные нотки человека, который в любой ситуации точно знает, что нужно делать. — Нам нужен план!

— Э-э-э, ну да. Мы этим как раз и собирались заняться.

— Да нет же, Гарри! Нам нужен план по составлению плана, — возбужденно зачастила Гермиона. — Всем известно, что без плана не стоит начинать ни одно большое дело. Встретимся на обеде!

С этими словами девочка убежала вверх по лестнице, оставив ошеломленного Гарри в одиночестве.

— Кажется, я ничего не смыслю в планировании планов, — проворчал он в спину убегающей Гермионе и вернулся в Большой зал, намереваясь никуда не ходить до обеда, чтобы не пришлось вновь блуждать по замку.

Однако на обеде Гермиона не появилась. Прождав еще с полчаса после того, как со столов исчезла еда, Гарри отправился во внутренний двор — благо, путь до него был максимально простой: из зала сразу направо, — наблюдать, как однокурсники играют в плюй-камни.

На ужине Гермиона догнала мальчика на входе в Большой зал, подхватила под руку и заговорила очень быстро и слегка бессвязно:

— Я немного увлеклась и пропустила обед, прости! Но я все решила и продумала, теперь у нас есть план действий. Давай сядем вместе и я тебе все расскажу, — Гермиона увлекала Гарри за стол Равенкло.

— А разве так можно? — спросил он, воспользовавшись моментом, когда девочка замолчала на секунду, набирая воздух. Краем глаза мальчик отметил, что Рона нет за Гриффиндорским столом.

— Да, конечно, даже в тюрьмах не заставляют сидеть всегда на одном месте, — отмахнулась Гермиона, но чуть-чуть подумав, добавила менее уверенным тоном. — Ну, если верить фильмам, конечно. Я ужасно голодна! Вот план действий.

Девочка почти силком усадила Гарри и вручила листок пергамента, исписанный мелким аккуратным почерком.

— Поттер, ты решил, что слабоумие и отвага не для тебя? — раздался насмешливый голос Малфоя. — Хочу тебя огорчить: сменой стола это не лечится.

— Отстань, Малфой, — буркнул Гарри, не поднимая взгляда от записей. — Но тут не написано ничего про те коридоры, о которых мы спорили, — обратился он уже к девочке.

— Мы будем изучать их вместе с этажами, назовем их уровнями. Первый уровень второго этажа, второй уровень второго этажа и так далее, — ответила Гермиона, напрочь проигнорировав блондина, которому ничего не осталось, как просто удалиться.

— Этажи, лестницы, подземелья понятно. А зачем башни и территория вокруг Замка? В башне сложно заблудиться, если уж попал в нее.

— Нельзя делать дело наполовину! — безапелляционно заявила Гермиона, поджав губы. Было похоже, что ее возмущает сам факт того, что Гарри допускает, будто можно отделаться полумерами. — Самое сложное, на мой взгляд, это движущиеся лестницы. Наверняка есть какая-то закономерность. Мы должны изучить их перемещения и проанализировать.

— Как изучить? — только и спросил Гарри, начиная подозревать, что бороться с энтузиазмом и напором Гермионы себе дороже.

— Наблюдением, разумеется! По очереди после уроков нужно садиться и записывать во сколько и куда перемещается лестница. У тебя есть часы?

— Да…

— Отлично! Я первая дежурю, если ты не против. Твоя очередь, соответственно, во вторник. А ты в понедельник можешь начать изучать комнаты и повороты рядом с вашей гостиной. Договорились?

— Договорились! — подтвердил Гарри, чувствуя что ему действительно все нравится: они будут настоящими исследователями и почти что первооткрывателями. Наверняка, в Замке полно потайных ходов. Он отсалютовал бокалом с тыквенным соком. — За начало большого дела!

— Чин-чин! — радостно ответила девочка, с наигранной серьезностью поднимая свой бокал.

По пути к Гриффиндорской спальне мальчика догнал Рон и, глядя строго себе под ноги, еле слышно проговорил:

— Гарри, я хотел бы извиниться, я просто очень сильно испугался, что я сквиб.

— Э-э-э, да ладно, бывает, — Гарри был полностью погружен в мысли о предстоящих исследованиях замка и ему, по большому, были безразличны извинения рыжика, но и обижать его не хотелось. — Мир?

— Мир! — в голосе Рона слышалось неприкрытое облегчение. — Меня сегодня вызывал профессор Флитвик, он сказал, что все дело в палочке, так что ты был прав. Я уже написал маме, надеюсь, она сможет найти денег на покупку новой палочки.

Заканчивая фразу, мальчик сильно покраснел, но Гарри, продолжая мечтать о приключениях и открытиях, этого не заметил, почти неосознанно ответив:

— Здорово, я очень рад за тебя!

* * *

____________________

Заметки на полях

В каноне совершенно точно был учебник «Теория магии», но не понятно был ли выделен под теорию отдельный предмет. Флитвик только в Хэллоуин посчитал, что первокурсники готовы попробовать использовать заклинание левитации, но не известно, пробовали ли они до этого какие-то другие чары, или в течении предшествующих трех месяцев изучали теорию.

По моему скромному мнению, теория магии должна быть достаточно фундаментальной наукой, где изучается сам принцип волшебства, его законы и основы, где дается понимание того, как составляются заклинания и т.д. Известно, что Снейп на шестом курсе своего обучения изобрел заклинание «Сектумсемпра». Сложно изобрести нечто, если не понимаешь, как вообще работает то на что направлено творчество. Попробуйте изобрести лампочку, не зная что такое электрический ток :)

Каждое утро во время завтрака совы приносили почту ученикам. В первый день Гарри порядком испугался, когда в Зал залетела как минимум сотня сов, ухающих и громко хлопающих крыльями. Теперь мальчик уже привык к утренней почте, жалея только о том, что ему некуда послать свою белоснежную сову, у которой по-прежнему не было имени.

Этим утром Невиллу его сипуха принесла маленький сверток. Невилл выглядел слегка озадаченным, распаковав посылку и разглядывая небольшой стеклянный шар, заполненный красным дымом.

— Что это? — не смог сдержать любопытства Гарри.

— Это шар-напоминалка, — пояснил пухлый мальчик. — Он должен заполниться красным дымом, когда я что-то забуду. Вот только проблема: я не помню, что именно забыл.

В этот момент в зал залетела маленькая сова, выглядевшая не очень здоровой. С громким воплем птица спикировала в блюдо с картофельным пюре, воткнувшись головой в него и застыв лапками кверху. Гарри даже на мгновение показалось, что сова сдохла, но в тот же миг она подскочила и отряхнулась, обдав всех вокруг ошметками пюре, и протянула к рыжему мальчику лапку с привязанным к ней свитком.

— Это наша сова, она не совсем нормальная, — сказал Рон, слегка покраснев, но пробежавшись глазами по письму, просиял: — Мама пишет, что завтра после уроков мы отправимся за новой волшебной палочкой!

— Здорово, Рон! Вот увидишь, с подходящей палочкой у тебя все наладится, — улыбнулся Гарри, искренне радуясь за приятеля.

— Ага, осталось только пережить сегодняшние чары, — мрачно буркнул рыжий. — Зато завтра будет отличный день! Первый урок полетов на метлах, потом покупка палочки. А сегодня выкручусь как-нибудь.

Однако пережить чары было не так просто, несмотря на то, что колдовать не пришлось. Профессор Флитвик показывал базовые движения палочкой, объясняя в чем их различия и заставляя многократно повторять каждый взмах и выпад.

Рону очень быстро наскучило это занятие, и он начал просто бездумно махать палочкой, подперев голову другой рукой.

— Ты делаешь все совершенно неправильно! — послышался голос Гермионы. — Нужно взмахнуть и рассечь воздух, а ты просто машешь из стороны в сторону. Так у тебя никогда ничего не получится!

— Да отстань ты уже от меня! Это просто невыносимо!

К концу занятия Рон был в очень плохом расположении духа.

— Если честно, она — настоящий кошмар, — пробурчал он, когда они пытались пробиться сквозь заполонившую коридор толпу школьников. — Мне говорили: на ее курсе с ней совершенно никто не хочет дружить, что неудивительно.

Наконец они выбрались из толпы, но в этот момент кто-то врезался в Гарри сбоку, видимо, не заметив его. Это была Гермиона. Мальчик понял, что она все слышала.

— Ты иди, я догоню, — торопливо сказал Гарри Рону, бросаясь вдогонку за девочкой. Он слишком хорошо знал, каково быть изгоем, с которым никто не хочет дружить, поэтому чувствовал острую необходимость показать Гермионе, что он не согласен с Роном. К тому же ему было просто-напросто стыдно за поведение приятеля. — Герми, постой!

— А? — Гермиона спокойно дождалась, пока Гарри переведет дыхание.

— Ты, это, не обижайся на Рона, он неплохой парень, просто… — Гарри замялся, стараясь подобрать не слишком обидные слова.

— Просто не очень хорошо воспитан, — закончила за него фразу Гермиона своим излюбленным менторским тоном. — Не переживай, я давно привыкла к тому, что некоторые не умеют держать свое мнение при себе. Иди уже, а то ваши уходят, и ты опять потеряешься.

Гарри ничего не оставалось, как робко улыбнуться Гермионе и рвануть за гриффиндорцами. В конце концов, это же не он плохо сказал о приятеле, а просто не стал спорить с утверждением девочки.

Последним уроком в этот день были сдвоенные зелья со слизеринцами. Профессор Снейп, бывший тем самым Бэтменом, который отчитал Гарри за поведение Сундука, стремительно ворвался в аудиторию и на ходу произнес вступительную речь:

— Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку, — Снейп говорил почти шепотом, но ученики отчетливо слышали каждое слово и здесь никто не отваживался перешептываться или заниматься посторонними делами.

— Глупое махание волшебной палочкой к этой науке не имеет никакого отношения, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки, — продолжил Снейп. — Я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства… могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как заткнуть пробкой смерть. Но все это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада болванов, которое обычно приходит на мои уроки.

Снейп разбил учеников на пары и дал им задание приготовить простейшее зелье для исцеления от фурункулов. Он кружил по классу, шурша своей длинной черной мантией, и следил, как они взвешивают высушенные листья крапивы и толкут в ступках змеиные зубы.

К концу занятия ни у кого из учеников не получилось зелье, которое было описано в учебнике.

— Что ж, думаю, теперь каждый, кто хоть немного способен к мыслительному процессу, понимает, что для приготовления отвара недостаточно просто побросать ингредиенты в котел и несколько раз помешать в нужном направлении. К следующему занятию всем подготовить эссе по правилам разделки и подготовки ингредиентов. Должен быть описан каждый способ и его особенности. Все свободны!

Класс с облегчением вздохнул, осознав, что никому штрафных очков не будет назначено.

— Поттер, останьтесь! — неожиданно добавил профессор.

Пока ученики покидали аудиторию, Гарри взволнованно гадал, из-за чего его оставили, разумеется, думая только о плохом.

— Мистер Поттер, — начал Снейп, как только дверь за последним учеником захлопнулась. — Меня очень заинтересовал ваш сундук, а точнее чары, наложенные на него. Вы позволите мне его изучить?

Гарри, приготовившийся к чему угодно, только не к этому, облегчённо вздохнул:

— Конечно, сэр. А вы его не сломаете? — спросил мальчик прежде, чем успел подумать. Испугавшись своей дерзости, он втянул голову в плечи, как будто действительно верил, что преподаватель его ударит.

— Даю слово, — неожиданно серьезно ответил профессор. — Я зайду за сундуком перед отбоем. Можете идти.

— Что он хотел? — раздался голос Рона, как только Гарри покинул кабинет.

— Спасибо, что подождал, — улыбнулся мальчик. — Профессора интересует Сундук и он просил разрешение изучить его.

— Вот гад, наверняка хочет отобрать у тебя его! — горячо воскликнул рыжий. — Он заставил нас варить зелье, точно зная, что ни у кого не получится! Что от такого ожидать?

— Да ну, зато теперь только дурак не поймет, что необходимо правильно нарезать и подготавливать ингредиенты, если хочешь получить то, что задумано.

— Да? — лицо Уизли вытянулось. — А я думаю, он просто хотел поиздеваться над нами! Не нравится он мне, — гнул свою линию рыжий.

— Да брось, он классный! Видал, как развевается его мантия, когда он ходит? — Гарри забежал вперед, взмахивая на каждом шагу руками с зажатыми в пальцах краями школьной мантии. — Фр-р-р, фр-р-р, как Бэтмен!

— Кто такой Бэтмен? — спросил Рон, с улыбкой глядя на мини представление.

— О, черт! Ты, правда, не знаешь кто он такой?!

— Да ну, чушь какая-то, — буркнул рыжий спустя минут пять, в течение которых Гарри красочно описывал, кем является Бэтмен. — Кто будет рисковать жизнью, имея такую кучу денег?

На это Поттер ничего не ответил, предпочитая не спорить лишний раз, тем более когда дело касалось любимого героя.

* * *

Вечером Мастер зелий, как и обещал, пришел в гриффиндорскую гостиную. Гарри поспешил в спальню, где тут же позвал Сундук за собой, но противный ящик на ножках сделал вид, что никаких ножек у него не существует вовсе. И как бы мальчик ни уговаривал, Сундук наотрез отказывался идти вниз самостоятельно.

Гарри даже пару раз пнул свой багаж — в ответ Сундук злобно щелкнул крышкой. Причем мальчику показалось, что под крышкой на мгновение промелькнул ряд острых зубов. Но, разумеется, это была лишь игра воображения: он ведь точно знал, что ничего такого там нет.

В итоге Поттеру ничего не оставалось, кроме как вытащить сундук волоком в Общую гостиную, привлекая к себе внимание каждого, кто находился в это время в комнате.

При виде красного, тяжело дышащего Гарри, который с видимым трудом дотолкал сундук до центра комнаты, Снейп вопросительно приподнял бровь.

— Профессор, понимаете, он иногда отказывается ходить, и я ничего не могу с этим сделать, — тут же принялся оправдываться Гарри.

— Человеку, который не может приструнить даже собственный багаж, вряд ли стоит мечтать о славе великого укротителя драконов, — вкрадчиво произнес Мастер зелий. — Ты идешь со мной! — обратился он уже к сундуку, добавив в голос немного повелительных ноток.

Сундук, на удивление всем присутствующим, а особенно Гарри, выпустил из-под себя сотни ножек и потрусил следом за профессором, который, в своей излюбленной манере, выдав распоряжение, не стал контролировать, выполняется ли оно.

На выходе из башни Сундук пару раз развернулся вокруг своей оси, умудряясь выглядеть при этом довольно несчастным. Создавалось полное впечатление, что ящик оглядывается, не желая уходить.

— Бедный Сундучок, — произнес Рон в полной тишине.

— Бедный Сундучок?! — воскликнул Гарри, сбросив с себя оцепенение. — А я не бедный? Этот противный, гадкий Сундук который раз выставляет меня идиотом. Снейп прав! Как только он вернется, я возьмусь за его дрессировку! — Гарри даже притопнул ногой, исполненный решимостью.

— Дрессировать Снейпа? Ты спятил! — выпучил глаза Рон.

Гриффиндорская гостиная взорвалась дружным смехом, настолько заразительным, что через несколько секунд вместе со всеми хохотал и Рон, который так и не понял причину всеобщего веселья.

* * *

____________________

Заметки на полях

Мелочь из канона

«Пока Букля не принесла Гарри ни одного письма» — не думаю, что это так работает. Чтобы сова принесла письмо, нужно ее куда-то послать. Или что же, кто-то хочет мне написать, мою сову осеняет и она летит к тому кто пишет письмо, забирает корреспонденцию и несет ко мне? Очень вряд ли)

Первокурсники Гриффиндора и Слизерина, возбужденно переговариваясь, направлялись в сторону площадки для обучения полетам.

Особенно сильно переживали маглорожденные, у которых, в отличие от большинства потомственных магов, не было в детстве игрушечных метел.

— Да не бойся ты так, Гарри! — громко успокаивал Рон приятеля, который боялся чуть ли не сильней всех. — У Равенкло и Хаффлпаффа утром были полеты. Мне рассказали, что под конец урока в воздух поднялись все кроме Грейнджер. Представляешь, эта зубрила оказалась даже хуже, чем Хаффлпаффцы!

В голосе рыжего слышалось неприкрытое удовлетворение чужой неудачей, но Гарри был слишком сильно взволнован, чтобы заострять на этом внимание.

Наконец группа первокурсников достигла площадки, посреди которой их ожидала мадам Хуч — преподаватель полетов. Перед ней в ряд лежали школьные метлы, а над всей поляной на высоте около пяти метров была натянута сетка. Гарри, смекнув, что это сделано ради безопасности, почувствовал себя значительно уверенней.

После короткой лекции о технике полетов, управлении и правильной посадке на метле, профессор произнесла то, чего с нетерпением (а кто-то и с испугом) ждали первокурсники:

— А теперь, когда я дуну в свой свисток, вы с силой оттолкнетесь от земли. Крепко держите метлу, старайтесь, чтобы она была в ровном положении, поднимитесь на метр-полтора, а затем опускайтесь. Итак, по моему свистку — три, два…

Но Невилл, нервный, дерганый и явно испуганный перспективой остаться на земле в одиночестве, рванулся вверх прежде, чем мадам Хуч поднесла свисток к губам.

— Наклони метлу вперед! — закричала преподаватель, в то время как Невилл стремительно набирал высоту. Почти достигнув страховочной сетки, мальчик, наконец, сообразил, что нужно делать, и резко направил метлу вниз, устремляясь к земле в крутом пике.

Мадам Хуч выхватила палочку, но не успела даже произнести заклинание, как Невилл с громким криком врезался в землю. Все без исключения рванули к месту крушения.

После короткого осмотра мадам Хуч вынесла вердикт:

— Ничего страшного, сломано запястье и сильный ушиб ноги. Мистер Уизли, помогите мне доставить Лонгботтома в больничное крыло. И чтобы до моего возвращения к метлам даже никто не притрагивался, я не говорю уж о полетах! — обведя всех строгим внимательным взглядом, будто проверяя, не собирается ли кто-нибудь спорить, мадам вместе с Невиллом и Роном удалилась в сторону Замка.

Гарри поежился, провожая их взглядом, и подумал, что теперь ему еще страшней садиться на метлу.

Профессор Хуч не возвращалась довольно долго, и ученики болтались по полянке, не зная чем себя занять.

— Смотрите, что я нашел! — раздался радостный голос Малфоя. — Видимо, толстяк уронил эту ерунду, когда брякнулся.

Блондин подбрасывал в руке напоминалку.

— Отдай, я передам ее Невиллу, — Гарри сделал шаг вперед, протягивая руку.

Малфой прищурился, глядя как на солнечном свету поблескивает шарик, будто раздумывая, стоит ли отдавать блестящую штучку.

— А что мне за это будет? — и не дав возможность ответить, тут же добавил: — Знаю! Ты, Поттер, расскажешь мне, где купил свой сундук. Идет?

— Договорились! — Гарри показалось, что Малфой обрадовался такому поводу разузнать о сундуке. Просто подойди и спросить, видимо, не позволяла гордость.

В этот момент вернулись мадам Хуч и Рон, помешав завершить обмен. Урок продолжился. Гарри настолько осторожничал, помня об участи Невилла, что как только ноги отрывались от земли более чем на десять сантиметров, тут же дергался и направлял метлу вниз.

Порой он делал это слишком резко и под всеобщий смех, несколько раз неуклюже падал с метлы. К слову, профессор очень жестко обрывала веселье и пресекала любые попытки позлословить, снимая ощутимое количество баллов.

К концу занятий Гарри более-менее уверенно сидел на метле, сделав вывод, что если не совершать резких движений, то это вполне безопасно. Разумеется, если не набирать высоту.

После обеда Рон, сопровождаемый профессором МакГонагалл, отправился в Хогсмид —

ближайшую к школе деревушку, населенную только волшебниками. Там они должны были встретиться с его мамой, чтобы отправиться за волшебной палочкой.

Гарри же, как и договорился с Гермионой, отправился следить за лестницами. Там его и нашел Малфой. Он намеренно медленно подошел и со скучающим видом, как бы между прочим, спросил:

— Поттер, ты все еще хочешь вернуть игрушку?

В это время одна из лестниц как раз пришла в движение.

— Подожди, Малфой, — Гарри, сосредоточенный на важной миссии, не обратил внимания на блондина до тех пор, пока не записал в блокнотик маршрут и время перемещения лестницы. — Я купил его на Диагон аллее.

— В какой лавке? — Драко весь как-то подобрался, забыв о том, что ему на самом деле это как бы и неинтересно. Казалось, он готов стартануть за таким же сундуком, как только получит адрес.

Гарри описал, как выглядел магазин и дома рядом с ним, объясняя попутно, что название сказать не может, потому как вывеска была на неизвестном ему языке.

— Там нет ничего такого, я тысячу раз был на Диагон аллее! — уверенно заявил Малфой, прищурившись. — Не думай, что я тебе отдам напоминалку за глупую сказочку в духе Уизли.

— Что значит «ничего такого нет»? Я совершенно точно знаю, где купил свой сундук. Ой, подожди!

И Гарри снова принялся записывать перемещение лестницы, слыша, как над ухом сопит Малфой, заглядывая в записи через плечо.

— Что ты вообще тут делаешь? — не сдержал любопытства блондин.

— В условии обмена не было, что я должен тебе рассказывать о своих занятиях, — не смог удержаться Гарри от подколки, и был вознагражден за это видом Малфоя, похожего на ребенка, лишившегося конфетки. — Я скажу, а ты мне отдашь шар. Все равно не веришь про лавку, а другой правды у меня нет.

Драко молча протянул напоминалку.

— Я изучаю движение лестниц, мы с Гермионой хотим найти закономерность в их перемещениях, — честно ответил Гарри, пряча шарик в сумку.

— Зачем?

У Малфоя был настолько обескураженный вид, что Гарри пришлось прикусить губу, чтобы не рассмеяться, иначе слизеринец наверняка бы обиделся и ушел.

— Я выполнил условие договора! Теперь твоя очередь. Что мне будет взамен?

— Право задать вопрос, — Малфой уже вернул себе свой надменный вид, но продолжал едва заметно улыбаться уголками губ, показывая, что принимает правила игры.

— Мы с Гермионой будем составлять карту Хогвартса, а чтобы она была полноценной, нужно понимать, по какому принципу двигаются лестницы, — Гарри вновь имел счастье наблюдать метаморфозу Малфоя из надменного паршивца в любопытного мальчишку. И он задал вопрос, который его мучил с того самого момента, как он только попробовал посидеть на метле: — Слушай, неужели взрослые маги летают на метлах, когда им нужно куда-то? Это же неудобно! А если дождь? А у женщин прически там всякие, платья…

— Поттер, ты идиот! — блондин наигранно закатил глаза и покачал головой. — С чего ты вообще решил, что метлы это транспорт? Это же спорт! На метлах устраивают гонки, эстафеты, в квиддич играют, в конце концов!

Гарри был полностью согласен с Малфоем — он идиот. Только этим можно было объяснить, что он не дошел своим умом до такого очевидного ответа. Это как физкультура в школе: никому же не приходит в голову считать лыжи, например, основным средством передвижения. Он уже открыл рот, чтобы задать еще один вопрос, но их прервал высокий темнокожий мальчик:

— Драко, вот ты где! Идем скорей, Снейп собирает всех в гостиной для какого-то объявления.

— Упс, это точно не тот случай, когда можно прогулять. Бывай, Поттер, поболтаем как-нибудь еще.

Слизеринцы, не мешкая, побежали в сторону подземелий. А юный гриффиндорец провожал их взглядом, раздумывая, действительно ли Малфой был бы не против общаться с ним или он просто так это сказал?

— Ты разговаривал с Малфоем! — голос подошедшего Рона был полон возмущения. — Я наблюдал за вами, пока мама прощалась с профессором.

— Ну да, разговаривал. Вы купили палочку? — спросил Гарри, направляясь вместе с рыжим в сторону гостиной. Хватит с него на сегодня лестниц.

— Не пытайся сменить тему! Какого дракла ты мило беседовал с этим белобрысым гадом?

— А почему нет? — Гарри искренне недоумевал, в чем причина недовольства приятеля.

— Ты издеваешься? Он постоянно оскорбляет меня, а ты с ним любезничаешь вместо того, чтобы в морду дать. Тоже мне друг, называется!

— А ты постоянно оскорбляешь Гермиону, тебе тоже в морду дать? — не смог, да и не захотел удержаться от ответной грубости Гарри.

Все-таки Рон временами бесил его своими высказываниями в духе «Он мне не нравится, значит и ты должен относиться так же». Тем более что Рону, кажется, вообще никто не нравится. «Даже Бэтмен!» — с неожиданной обидой подумал мальчик. В Хогвартсе Гарри никто не считал ненормальным, не обзывал и не бил. С чего бы ему кого-то невзлюбить?

Уизли надулся, но ничего не ответил, и какое-то время мальчики шли в тишине.

— И вообще, я ведь говорил тебе уже, что вся их семейка последователи Сам-Знаешь-Кого! — не выдержал Рон молчания.

— Ну говорил, а что с того? Не они же лично убили моих родителей.

— Твоя мама — маглорожденная, ты сам говорил. А они ненавидели все, что связано с маглорожденными. Как ты не понимаешь? — Рон не на шутку разгорячился и уже почти кричал, размахивая своими несоразмерно длинными руками. — Семейки типа Малфоев были против даже того, чтобы пускать их в школу, а еще лучше вообще всех уничтожить! И тебя, между прочим, тоже. Ты ведь сын маглорожденной.

— Но почему? — это единственное, что смог произнести Гарри, полностью раздавленный такой информацией.

— Потому что они все уроды! — со злостью выплюнул Рон.

* * *

Ночью Гарри очень долго ворочался, не в силах заснуть с мыслью, что в мире магии ему многие не рады. Он даже достал учебник и вдумчиво перечитал главы, посвященные войне с Волдемортом. По всему выходило, что Рон сказал правду.

На следующий день после окончания уроков мальчик побежал искать единственного ему известного ученика, который точно читает больше, чем он сам. К тому же, Гермиона была маглорожденной, и ее не могло не интересовать все это.

Как Гарри и рассчитывал, девочка обнаружилась на том же месте, где он вчера разговаривал с Малфоем.

— Привет! Что у тебя случилось? — первой поздоровалась она.

— Как ты догадалась? — вместо приветствия ляпнул ошарашенный Гарри.

— У тебя не возникло бы этого вопроса, если бы ты смотрелся в зеркало почаще, — очень тепло улыбнулась Гермиона. — Выкладывай!

— Да, конечно я интересовалась этим, — произнесла девочка, выслушав рассказ Гарри. — В учебнике довольно мало информации, из которой никак не получается сложить полную картину произошедшего. Я думаю, это потому, что учебник не рассчитан на самостоятельное изучение. И поэтому я отправилась в библиотеку, но мадам Пинс сказала, что мне еще рано читать про войну и не дала книгу. Знаешь же, что большая часть библиотеки разделена на секции, соответствующие курсу обучения, и раньше времени получить доступ к секции некоторым из них нельзя. А войну с Волдемортом мы будем изучать только в следующем году. Тогда я пошла к профессору Флитвику. Он, конечно, не преподает историю, но наш декан…

— Гермиона, короче! — взмолился Гарри, которому сейчас было намного важней, что девочка разузнала, нежели как она это сделала.

— Так, короче… — Гермиона глубоко вдохнула, выдохнула и начала рассказывать, как будто она отвечала на уроке. — Война длилась десять с половиной лет. Условно ее можно разделить на два периода. По большей части все говорят именно о времени террора, это наиболее длительный и заметный период войны — около семи лет— и самый страшный. В это время и правда уничтожали маглорожденных и всех, кто с ними связан. Да вообще всех, кто по каким-то причинам не нравился Волдеморту и его банде. А первый период — это напряженное политическое противостояние, которое было, по сути, вялотекущей гражданской войной. Случались разные стычки, убийства по политическим соображениям, попытки захватить власть силой и все такое. Тогда общество на самом деле разделилось на две части: тех, кто поддерживал идеи Волдеморта и — консерваторов…

— Какие идеи? — не выдержав, перебил Гарри.

— Я как раз к этому подбираюсь! Ты ведь знаешь из школьной истории, что у каждой войны есть свои предпосылки? Вот и тут, как рассказал профессор Флитвик, было много причин. Одна из них — отношение к маглорожденным. Сторона Волдеморта требовала, чтобы ребенка забирали из семьи маглов в специальный приют, как только проявились его способности к магии. Именно это требование было основной причиной раскола общества.

— Это ужасно! Как у них вообще сторонники то находились?

Гермиона нахмурилась и прикусила губу, глядя куда-то в сторону. Казалось, она над чем-то размышляет.

— Пойдем, погуляем возле замка? — Девочка мотнула головой, приняв решение. —Никуда лестницы не денутся до завтра.

— Знаешь, — задумчиво произнесла она, когда они покинули школу и направлялись в сторону озера. —Идея разлуки детей с семьей звучит дико и ужасно, но и так как сейчас, тоже ужасно. Первый стихийный выброс магии у меня был в пять с половиной лет. Представляешь, как испугались родители, когда я, капризничая, закричала, что хочу, чтобы обычная кукла танцевала, и она начала плясать и петь! Потом меня застали во сне парящей над кроватью. И родители начали бояться…

Гермиона говорила очень тихо и глухо, глядя себе под ноги и непрерывно теребя в руках брелок, прикрепленный к сумке. Гарри, догадывался, как тяжело ей все это рассказывать и поэтому слушал молча, боясь неловким словом спугнуть или обидеть девочку.

— Не подумай ничего такого! Они, конечно, очень сильно меня любили и любят, но и боялись. Боялись меня, потому что не понимали, что я такое и почему так могу. Боялись, что кто-нибудь узнает, меня заберут и будут держать в какой-нибудь клетке, как хомячка подопытного.

Наша семья стала нелюдимой, меня старались максимально оградить от общения с людьми. Наверное, поэтому я так и полюбила книги, — по голосу девочки было слышно, что она улыбнулась. —Какое-то время больше ничего такого не происходило. Родители подумали, что все позади, и мы пошли отметить это в парк аттракционов. Там на входе был мужчина в костюме какого-то космического воина. Я очень испугалась, когда он пошел ко мне, закричала, и в этот же момент его пластиковый костюм разлетелся на мелкие осколки, будто бы взорвался изнутри.

Тогда никто не пострадал, но родителям стало понятно, что это не закончилось и это не только ненормально, но и может быть опасным. — Голос Гермионы дрожал, а когда она посмотрела на Гарри, в ее глазах стояли слезы. — Конечно, я ничего этого не знала и не понимала поначалу. Когда мне было восемь, мама объяснила, почему мы никуда не ходим, почему меня не отпускают играть с девочками. Понимаешь, мы все эти годы жили, не зная, что я за чудовище и когда ЭТО случится вновь!

В конце фразы девочка сорвалась на крик и наконец разревелась. Гарри, сочувствуя, просто обнял рыдающую Гермиону, рассказывая, как ему жилось с тетей и дядей: как его наказывали за каждый стихийный выброс, обзывали ненормальным и уродом. Вскоре у него закончились слова, и он просто стоял, поглаживая девочку по плечу.

Спустя несколько минут успокоившаяся Гермиона неловко отстранилась и заговорила быстро-быстро, стремясь скрыть смущение:

— Я не все рассказала про войну. В общем, поначалу Волдеморт выдвигал более-менее разумные и обоснованные идеи. Как я уже говорила, его очень многие поддерживали, хотели, чтобы он занял пост министра Магии.

Но в какой-то момент он очень резко сменил тактику и требования. Он начал убивать беспричинно и пропагандировать ненависть к маглорожденным. Разумеется, в тот же момент он потерял всю поддержку населения, и от него отреклось большинство сторонников. Но не все: кто-то остался с Волдемортом просто из жажды насилия, кому-то он угрожал, а к кому-то и применял подчиняющее заклинание.

— Но что случилось, что он так изменился?

— Никто не знает. Может просто спятил? Суть в том, что никто нормальный всерьез не думал об истреблении маглорожденных. Это была идея всякого сброда. А тот же Малфой, знаешь ли, не очень похож на сына психопата или пьяницы.

Мальчик представил Драко рядом с бомжом с окраин Лондона и рассмеялся в голос — настолько нелепа была эта картина.

Гарри смеялся и чувствовал, как его покидает напряжение, а жизнь вновь обретает яркость. У него появились друзья, он волшебник и живет в самом крутом замке мира, и никто на самом деле не ненавидит его.

Гарри захлопнул книгу и задумчиво уставился в окно.

Рон считал, что профессор Флитвик просто успокаивал Гермиону, рассказав ей, мягко говоря, выдуманную версию начала войны. Как-то сложно поверить, что декан Равенкло будет врать своей ученице, но и не менее маловероятным казалось, что в учебнике может быть написана неправда. Книга о жизни темных волшебников, которую Гарри попросил близнецов взять в библиотеке, полностью подтверждала версию Рона.

Там не было ни слова о том, что рассказывала Гермиона, зато в избытке присутствовали описания нападений на маглов Пожирателями Смерти, возглавляемых Волдемортом, уничтожение целых семей за связь с маглорожденными и прочие ужасы.

Также в книге имелся список осужденных по результатам послевоенного расследования. И то, что практически все в нем являлись представителями чистокровных древних семейств, никак не прояснило ситуацию. Маглорожденные и полукровки могли как сбежать от Волдеморта после того, как он сошел с ума, так и никогда не вступать в ряды Пожирателей, если в книге написана правда.

— Это просто какая-то бессмысленная чушь! — раздосадованная Гермиона плюхнулась на лавочку, прижимая к груди ворох пергаментов.

— И тебе привет. Что именно? — Гарри не заметил, как подошла девочка, и сейчас спешно запихивал книгу в сумку, пока она не успела прочитать название. Он решил, что не будет раньше времени рассказывать Гермионе про войну. Вот когда все выяснит окончательно, тогда и расскажет.

— Лестницы. Я всю субботу изучала наши записи. В них нет никакой логики, совершенно. Двигаются как попало!

Даже тем, кто не знаком с Гермионой, было бы очевидно, что ее возмущению нет предела. А вот чем именно девочка возмущена и для Гарри было не совсем ясно. То ли тем, что они впустую потратили столько времени, то ли самим фактом, что лестницы имеют наглость двигаться безо всякого порядка. Гарри начинал подозревать, что Гермиона вообще не может смириться с мыслью существования в мире вещей, неподвластных упорядочиванию.

— Да брось, зато мы выяснили это. Слушай, а что ты думаешь насчет нашего директора? — безо всякого перехода спросил Гарри, не в силах перестать думать о Волдеморте и противостоящем ему Ордене Феникса, который основал Дамблдор.

— А что наш директор? — вполне естественно удивилась Гермиона такому вопросу.

— Знаешь… — Гарри неуверенно замялся, но решил все-таки признаться. — Я его немного боюсь.

— Почему? — в голосе и взгляде девочки не было ни намека на насмешку, за что Поттер был ей очень благодарен.

— Он мне напоминает Сарумана! — выпалил юный лев, решив, что раз уж сказал «А», то нужно говорить и «Б».

— Но почему не Гэндальфа?

— Гэндальф курит, а Дамблдор — нет.

— Гарри, тебе пора завязывать с фэнтези и комиксами. Если профессор Снейп или директор Дамблдор узнают, за кого ты их считаешь, то тебе не поздоровится, — несмотря на нравоучительный тон, было видно, что Гермиона веселится. — Лучше расскажи, как у тебя с учебой. Получается?

Действительно, у Гарри были некоторые проблемы в учебе. Не от того, что заклинания не получались. Наоборот, они получались у него слишком хорошо. Излишне яркие, громкие, высокие.…

Например, сегодня на уроке гербологии, сдвоенном со слизеринцами, они подращивали саженцы дракучих ив. Студентам всего-то и требовалось, что направить немного магии на деревце и слегка ускорить рост. Гарри, как обычно, перестарался, и его ива вымахала за несколько секунд ростом со взрослого человека. Деревце начало размахивать ветками, устраивая погром в теплице, и только метко пущенное заклинание профессора Спраут смогло прекратить разрушения.

— Вряд ли разбитые окна и горшки в теплице можно считать успехом, да? Ой, мне пора идти, меня Бэтмен ждет к себе, наверное, сундук хочет вернуть. Встретимся потом и пойдем изучать коридоры?

До назначенного профессором времени было еще минут двадцать. Гарри немного слукавил, понимая, что в противном случае ему придется слушать нравоучения Гермионы о необходимости больше практиковаться. Все-таки временами она была невыносимо занудна, и то, что они почти каждый день занимались вместе по полтора-два часа, для Гермионы точно не было бы аргументом.

— Да, конечно. Я буду в библиотеке, хочу еще поискать что-нибудь про лестницы.

* * *

— Мистер Поттер, вы можете рассказать, где приобрели свой сундук? — раздался голос профессора Снейпа, как только Гарри переступил порог кабинета.

Мальчик никак не ожидал такого вопроса, но, вспомнив разговор с Малфоем о странной лавке, постарался как можно подробней рассказать о своей покупке. Профессор молча выслушал, а потом начал уточнять детали, и Гарри ответственно напрягал память, чтобы ответить на все вопросы.

Ему даже пришлось нарисовать символы, изображенные на вывеске, несмотря на попытки убедить профессора, что совершенно не помнит, как они выглядели.

Когда поток вопросов, наконец, иссяк, профессор Снейп молча заходил кругами по кабинету. Было очевидно, что он о чем-то напряженно размышляет.

— Профессор, я не знаю, важно, ли это… — Мастер зелий остановился, вопросительно глядя на ученика. — Дело в том, что вещи в сундуке всегда оказываются чистыми и выглаженными, независимо от того, в каком виде я их туда бросил.

— В Хогвартсе за этим следят домовые эльфы.

— Но так было и дома…

Гарри показалось, что у профессора слегка задергался глаз, но убедиться в этом не успел, потому что в следующее мгновение тот отвернулся, возобновляя прогулку по кабинету.

Через несколько минут, когда закружилась голова от наблюдения за учителем, гриффиндорец решился задать вопрос:

— Профессор, простите, что-то не так с моим сундуком?

— С ним определенно что-то не так, — задумчиво произнес Снейп, заходя на очередной вираж. — Настолько не так, что существование вашего сундука просто невозможно.

— Но он существует…

— Вот именно! — обвиняюще воскликнул профессор, резко остановившись, и ткнул пальцем в сторону мальчика, будто тот лично был виноват в существовании невозможного. В этот раз у Гарри не оставалось сомнений — глаз преподавателя слегка подергивался.

— Я не понимаю… — слегка жалобно произнес мальчик.

— Дело в том, мистер Поттер, — Снейп снова пошел кругами — на этот раз, ради разнообразия, против часовой стрелки. — Что по всем признакам ваш Сундук —одушевленная вещь, обладающая зачатками разума и воли. Это, разумеется, полнейшая антинаучная чушь, но только так можно объяснить его поведение.

На последнем слове профессор поморщился. Казалось, ему претит употреблять подобные выражения в отношении багажа.

— А как же волшебные палочки? Мистер Оливандер говорил, что палочка сама выбирает хозяина.

— Ерунда, — отмахнулся Снейп. — Мастерам свойственно приписывать несуществующие качества своим творениям. Даже распределяющая шляпа не обладает волей, хоть и кажется порой, что это не так. Просто это очень древний артефакт, который за столетия истории накопил множество вариаций событий. А самое поразительное то, что на Сундук совершенно не действует магия. Такое невозможно даже теоретически!

— Вы заберете Сундук навсегда? — Осмелился задать Гарри вопрос. Он, конечно, не осознавал до сих пор всей уникальности своего багажа, и злился на него порой, но все-таки привык к нему, можно сказать, даже привязался.

— Хотел бы, но не имею права, — со вздохом признался профессор. — Можете завтра забрать его, но я буду признателен, если позволите время от времени проводить некоторые опыты.

— Я согласен, только если вы ответите мне на несколько вопросов, — ляпнул Гарри, прежде чем успел сообразить, что и кому он говорит, и испуганно уставился на профессора, не представляя, как можно сгладить ситуацию.

— Ну, задавайте ваши вопросы, — Северус Снейп был опытным преподавателем со стойким иммунитетом к ученической наглости, и потому на его лице не дрогнул ни один мускул.

Мальчик, понимая, что пути назад нет, на одном дыхании выложил, все, что его волновало касаемо войны, закончившейся в день гибели его родителей.

Мастер Зелий полностью подтвердил слова своего коллеги о реальном ходе событий в те времена, добавив только, что некоторые семьи были вынуждены поддерживать Волдеморта после его безумия. Кто-то из страха за себя и своих близких, другие потому что находились под действием подчиняющего заклятие. Были и те, у кого не оставалось выбора, так как к этому времени правительство уже объявило их вне закона.

— Но почему в книгах об этом ни слова?

— Потому, что историю пишут победители, мистер Поттер. Я не буду сейчас рассказывать о причинах, вы все равно не поймете в силу своего возраста.

— А почему…

— Все! — перебил Снейп ученика. — Даже мое терпение не безгранично. Приходите со своими вопросами хотя бы через год, а сейчас вы свободны.

Поттер поспешил ретироваться, понимая, что профессор и так был к нему слишком великодушен. Он не только проигнорировал дерзость, но еще и ответил на пару вопросов. Хоть и частично, но это уже хорошо. Теперь никаких сомнений быть не может: в книгах написано не все.

— Я думала, ты никогда не выйдешь! — Гермиона, с волосами растрепанными еще сильней, чем обычно, подскочила к Гарри. — Идем скорей, я тебе кое-что покажу!

Принимая во внимание, что Гермиона предпочла подземелья библиотеке, и паутину, застрявшую в волосах девочки, Гарри моментально понял, что показать она хочет отнюдь не находку в книге. И потому он помчался за подругой по коридорам школы, не задав ни одного вопроса.

Остановились они только на третьем этаже перед стеной с гобеленом, изображающим битву двух тварей непохожих ни на одного из существ, о которых мальчик читал.

— Вот тут, — произнесла запыхавшаяся Гермиона. — Я шла в библиотеку и остановилась, чтобы вытряхнуть камушек из обуви, облокотилась на стену, и…

Девочка посмотрела по сторонам и отодвинула край гобелена в сторону, открывая неширокий проход, скрывавшийся за ним

— Ух ты! А что там? — восторженно выдохнул мальчик. Тайные коридоры действительно существуют в замке и один из них находился как раз перед ними.

— Не знаю, я побоялась туда идти. Вдруг там скелеты лежат.

Гарри в отличие от девочки не сомневался: скелеты там обязаны быть. А учитывая, что это волшебный замок, так они, скорее всего, не просто лежат, а ходят и клацают челюстями.

Будь Гарри тут один, он очень крепко задумался бы, стоит ли вообще туда идти. Но признаться, что побаивается только что выдуманных ходячих скелетов, он не мог даже Гермионе. И мальчик решительно шагнул в темноту прохода, зажигая на кончике палочки магический свет, а второй рукой расчищая путь от паутины, свисающей с потолка. Похоже, никто не пользовался этим коридором целую вечность.

Мальчик убедился, что Гермиона последовала за ним, аккуратно прикрыв вход гобеленом, и очень медленно двинулся вперед, внимательно разглядывая пол и стены.

Воображение продолжало услужливо подкидывать мрачные картинки: полчища змей, выползающих из глазниц черепов; сырой подвал с капающей где-то вдалеке водой; огромные крысы-мутанты; скелеты в кандалах, толпами вылезающие из ниш, в которых были замурованы сотни лет назад.

Действительность же оказалась значительно скучней и безопасней. Не считая паутины, в коридоре не было совершенно ничего. Они не заметили даже пауков, которые могли бы сплести эту паутину. Через пару десятков ярдов коридор резко сворачивал направо и практически сразу после этого заканчивался тупиком, полностью обрывая все надежды на приключения.

Гарри, конечно, был рад, что их не настигли жуткие непреодолимые опасности, но и чувствовал разочарование. Надо же было умудриться найти в древнем волшебном замке тайный проход, который будет скучней, чем грязная кладовка миссис Фигг.

Выбравшись из коридора, они помогли друг другу очистить вещи от паутины и обсудили свою находку, придя к выводу, что просто переписывать расположение кабинетов недостаточно. Нужно проверять каждый гобелен, осматривать ниши за доспехами и статуями. Раз есть один коридор, то совершенно точно должны быть и другие. И наверняка какие-нибудь из них окажутся не такими скучными, как этот.

Постепенно Гарри привык к жизни в волшебном замке и втянулся в учебу. В отличие от обычной школы, уроки тут действительно доставляли удовольствие и были очень интересными. Даже выполнение домашнего задания не часто казалось угнетающей обязанностью. Мальчик вполне неплохо научился контролировать силу своих заклинаний и теперь крайне редко лупил ими со всей дури.

Единственное, что его огорчало, это то, что даже в волшебном мире в сутках было лишь двадцать четыре часа. И ему постоянно приходилось выбирать, чем именно заняться: почитать про фантастических тварей, про жизнь и быт волшебников; попрактиковаться в магии; или же сделать что-нибудь еще из десятка не менее увлекательных вариантов.

И вот тут-то дружба с Гермионой была просто спасательным кругом. Девочка умела очень лаконично и доступно пересказывать прочитанное, что она с удовольствием и делала во время изучения замка. В основном Гермиону интересовала жизнь волшебников, их обычаи, история. И если Гарри что-то заинтриговывало, то он всегда мог спросить у подруги, и она отвечала ему подробно и вдумчиво. А уж если случалось такое, что по вопросу она не обладала информацией, то можно было дать голову на отсечение: при первой же возможности Гермиона азартно побежит в библиотеку и все разузнает. Гарри тоже старался быть полезным, делясь самым интересным и важным про магических тварей.

Они продолжали кропотливо составлять план замка, зарисовывая все коридоры, ниши и кабинеты, несмотря на то, что оба уже давным-давно научились ориентироваться в замке без карты. Эти изыскания стали привычкой, да и различные находки постоянно поддерживали интерес.

Например, они нашли небольшой зал с камином, креслами и диванами, которым, видимо, давно никто не пользовался. В первый вечер находки ребята кое-как почистили от пыли диван, решив, что это отличное место, где они могут вместе делать уроки, что тоже вошло давно уже в привычку. А на следующий день они с удивлением обнаружили, что помещение идеально чистое, а в камине горит огонь. С тех пор друзья считали этот зал своим и приходили сюда, чтобы сделать уроки, попрактиковаться или просто почитать в тишине.

С Роном Гарри продолжал общаться по-приятельски, но настоящими друзьями они так и не стали. В большей мере оттого, что рыжий по-прежнему крайне нетерпимо относился к Гермионе и наотрез отказывался с ней общаться. Гарри, впрочем, не сильно настаивал. Несколько раз он звал Рона с собой, а потом перестал. Все-таки, если выбирать между ним и Гермионой, то с девочкой было значительно интересней.

Если честно, Рон действительно был достаточно ограниченным. Он почти ничего не знал о магическом мире, несмотря на то, что это его родной мир, и совершенно не хотел учиться и узнавать что-то новое. И никогда нельзя было быть уверенным в правдивости того, о чем рассказывал Рон. Казалось, у него в голове совершенно перемешались выдумки его братьев, детские сказки и всякие глупые слухи с неизвестно чем еще. Гарри взял для себя за правило, что при возможности будет проверять все, что говорит Рон. А пока не проверит, будет считать это выдумкой.

С остальными студентами Гриффиндора у мальчика так же были хорошие или нейтральные отношения. Вообще, Гарри обратил внимание, что в школе нет изгоев. Разумеется, была конкуренция между факультетами, иногда близкая к вражде, и дело доходило порой до потасовок, но внутри факультета не было таких учеников, которых все кому не лень обижали бы и издевались, как это было в магловской школе.

Сундук, по-прежнему не дрессированный, продолжал донимать Гарри, придумывая каждый раз новые пакости. Однажды мальчик не обнаружил свой багаж на привычном месте. Впрочем, в спальне его вообще не было, как и в общей гостиной. Пока Поттер думал, куда объявлять о пропаже, в Гриффиндорскую башню пожаловал профессор Снейп, а за ним с пристыженным видом следовал тот самый пропавший ящик.

С тех пор Сундук взял моду гулять, когда ему вздумается. Как он покидал спальню и башню оставалось загадкой. В один из последних теплых осенних дней, например, Гарри видел, как мерзкий ящик гонял по кругу кур неподалеку от хижины Хагрида, щелкая крышкой как челюстью.

В другой раз Сундук с наглым видом восседал возле стола профессора Снейпа во время урока. Профессор же с самым невозмутимым видом вел занятие и не обращал никакого внимания на новый предмет интерьера в кабинете. Создавалось впечатление, что Мастер Зелий уже привык и смирился с присутствием Сундука рядом с собой.

Но самым невероятным было то, что Сундук пришел на матч по квиддичу: Слизерин против Гриффиндора. Он нагло растолкал студентов, благо острыми углами это было делать достаточно просто, и плюхнулся на лавочку рядом с Гарри. На закономерные вопросы окружающих учеников, о том, зачем тут этот ящик, мальчик не отвечал, всеми силами демонстрируя, что это совершенно незнакомый ему Сундук. Мерзкий багаж в свою очередь, то ли желая отомстить за предательство, то ли просто из-за своего характера, на протяжении всей игры болел за Слизерин, радостно подпрыгивая и хлопая крышкой при каждом удачном броске. И это было обидно! Ладно, что он шлялся к профессору Снейпу. Может, ему нравятся опыты, какие тот над ним проводит. В конце концов, Снейп и самому Гарри нравился. Но вот болеть за противников… Это уж слишком.

Привычный уклад жизни нарушила, как ни странно, Гермиона, которая вскоре после Хэллоуина сказала Гарри, что какое-то время ей некогда будет общаться с ним. Она очень смутно объяснила это, сказав что-то насчет возросшей нагрузки на уроках и большом количестве домашних заданий. Мальчик, хоть и понимал, что это совершенно глупая отговорка, не стал выпытывать правду, признавая право Гермионы на тайну.

Несколько дней спустя после празднования Хэллоуина Гарри бесцельно брел по коридору, размышляя о том, как бы подступиться к исследованию подземелий Хогвартса. Все-таки слизеринцы, живущие в подземелье, были не особо дружелюбны к представителям ало-золотого факультета.

— Привет, Поттер, — дорогу преградил Малфой.

Гарри, как только увидел блондина, подумал, что вот оно, возможное решение задачки, над которой он ломает голову почти неделю.

— Ты пишешь магловской ручкой, — это звучало не как вопрос, а как констатация факта. — Близится Рождество, и ты должен мне помочь купить ручки в подарок родителям. Разумеется, не такие дешевки, как у тебя.

— Услуга за услугу? — максимально сдержанно спросил Гарри, не желая показывать своего ликования и совершенно не обращая внимания на то, что даже просьба у Малфоя звучит как требование. И добавил, дождавшись кивка: — Вот только у меня совсем нет магловских денег.

— Я — Малфой! Не думаешь же ты, будто я заставлю сироту покупать за свой счет подарки для моих родителей к рождеству, — С этими словами блондин расправил плечи и так задрал нос, что при взгляде на него было тяжело удержаться от смеха. — Я тебе дам и деньги, и каталог магазина, откуда нужно заказать ручки.

— А разве маги пользуются такими вещами? — Гарри уже мысленно прикидывал, как убедить тетку заказать и прислать. Он не допускал мысли, что родственники могут просто присвоить себе чужие деньги, но вот вернуть птицу с тем же, с чем она и прилетела — запросто. Или, что еще хуже, прогнать ее, а деньги отдать только летом. Как тогда перед Малфоем оправдываться?

Нужно придумать какой-нибудь подарок, чтобы всех задобрить. Что-то такое, что придется очень по вкусу, и что невозможно найти в обычном мире, но при этом и не слишком волшебное, иначе подарок наоборот вызовет только гнев.

Малфой объяснил, что ручками очень даже пользуются в повседневной обстановке, но по деловому этикету положены перо и чернила. Именно поэтому в школе пишут традиционными перьями.

— А откуда у тебя фунты? — Гарри понимал, что последний вопрос не очень приличный, но не смог удержаться. Он до этого момента вообще не задумывался о том, что тут может быть необходимость в магловских деньгах.

— Деньги мне дали родители, разумеется, — Малфой хитро прищурился. — Ты задаешь много вопросов, хочешь, чтобы ответы стали платой за твои услуги?

— Нет, за покупку ручек я хочу кое-что другое, но если ты расскажешь, где твоя семья берет фунты, я тебе покажу потайной коридор.

Конечно, обещание тайного хода звучало куда заманчивее, чем это было на самом деле. Тот первый, найденный им с Гермионой коридор, был до ужаса скучным, но Малфой то не знал об этом. Глаза его загорелись любопытством и жаждой приключений, на что Гарри и рассчитывал.

Драко поведал, что у его матери налажен бизнес с маглами: она поставляет в буквальном смысле чудодейственную косметику для особо избранных персон и закупает у маглов ткани, которые пользуются популярностью у лучших ателье и портных магического мира.

— Поттер, ты идиот! — в очередной раз обозвал слизеринец Гарри, когда тот изумился факту торговли магов с маглами. — Не все можно получить с помощью магии. Например, для производства того же шелка даже волшебникам придется разводить ферму с шелкопрядами. А вот заживляющую мазь или мало-мальски омолаживающий крем может сварить любой школьник. Понимаешь в чем смысл, да? К тому же маглы изобрели кучу всяких механизмов — тебе ли не знать, — которые облегчают труд и повышают качество. Разумеется, вся торговля строго контролируется с обеих сторон, дабы не был нарушен Статус секретности. И далеко не каждый волшебник может просто так пойти и начать бизнес с маглами, — На последней фразе в голосе Малфоя вновь проскользнули горделивые нотки.

Гарри слушал и поражался тому, насколько мало он до сих пор знает о мире, в котором теперь живет. И не меньше, а скорее всего даже больше, он был удивлен тому, какие глупости рассказывает Рон. Рыжий ведь утверждал, что волшебники считают маглов тупыми и недоразвитыми, и совершенно не в курсе технического прогресса. А оказывается, они не только в курсе, но и активно пользуются достижениями маглов.

Проболтав весь обеденный перерыв, мальчики договорились встретиться у входа в подземелья после уроков. Малфой, в свою очередь, был удивлен, что идея с картой замка не заброшена и с плохо скрываемой радостью согласился помочь изучить подземелья.

* * *

Гарри, ожидая Драко в условленном месте, от скуки рассматривал портрет дружелюбно улыбающейся девушки в полупрозрачном белом платье. Неожиданно она одномоментно преобразилась: с лица как частями слезла кожа, обнажая отвратительный череп с повисшими кусками плоти на кости, оставшаяся кожа посерела и покрылась язвами. В этот же миг упыриха раззявила пасть с рядом острых зубов, пронзительно заверещала и резко подалась на мальчика, будто желая его укусить.

Гарри от неожиданности в испуге отпрыгнул, едва сдержав крик, а в следующую секунду на холсте вновь была изображена милая девушка в светлом платье.

— Это Ла Сихуанаба, — сказал подошедший Малфой, заметив, куда именно уставился гриффиндорец. — Дух проклятой матери, которая обречена на вечные поиски своего сына. Кому только в голову пришло писать ее волшебный портрет, да еще и притащить его сюда из Южной Америки? Ладно, идем смотреть тайный ход.

Гарри повел слизеринца к лестнице, несколько раз опасливо оглянувшись. Чего только нет на свете! Нужно поискать информацию про всяких таких сущностей. Видимо, они не относятся к магическим тварям, потому что ничего подобного мальчик не встречал в прочтенных книгах.

На третьем этаже первое, что бросилось в глаза, когда он поднял гобелен — это полнейшее отсутствие паутины в проходе.

— Малфой, а эльфы всегда начинают убирать помещение, как только там хотя бы раз появляется маг? — шепотом спросил Гарри, вспоминая о том, что и их зал был вычищен на следующий же день.

— Разумеется, Поттер, — так же шепотом ответил блондин. — Домовики вообще не должны допускать пыли и грязи даже в заброшенном помещении. А что там светится?

Гарри с изумлением увидел, что из-за поворота в конце коридора действительно идет слабый свет. Он отчетливо помнил, что там тупик. Стало сильно не по себе, но он снова был не один и не мог позволить себе позорного бегства. Как там говорил Малфой о гриффиндоре? Слабоумие и отвага. Придется соответствовать. И мальчик, стараясь соблюдать тишину, стал подкрадываться к повороту. Драко напряженно сопел за спиной, но не отставал.

Приблизившись к повороту, Гарри оглянулся назад в поисках поддержки, поймал взгляд Малфоя, и только после этого у него хватило решимости заглянуть за угол.

— Гермиона!

Девочка, стоявшая спиной к коридору, взвизгнула, вздрогнула — и в один прыжок повернулась к мальчикам, выставив перед собой руку с волшебной палочкой.

— Гарри, ты меня так напугал! Малфой? — Гермиона выглядела очень напряженной, и казалось, она старается что-то спрятать у себя за спиной.

— Что ты тут делаешь?

Взгляд Гермионы заметался из стороны в сторону, не оставляя сомнений в том, что она что-то скрывает. Девочка упрямо поджала губы и сделала маленький шаг назад. Гарри, движимый любопытством, попытался заглянуть сбоку.

— Откуда здесь это? — раздался полный изумления голос Малфоя, который, воспользовавшись моментом, просочился с другой стороны.

Ученица Равенкло, понимая, что нет больше смысла сопротивляться, отступила.

На стене было подвешено нечто вроде гнезда, сплетенного из веточек и устланного лапами хвойных деревьев. С гнезда почти до пола, наподобие лиан, свисали побеги растения, названия которого Гарри не знал, но определенно видел его в школьных теплицах. Чуть выше гнезда был подвешен полый шарик с отверстием сбоку. Но самым изумительным оказался тот, кому этот шар, судя по всему, служил домиком.

Сверху на шарике сидело существо пяти или шести дюймов ростом. Оно напоминало крошечного фиолетового человечка с огромными глазами, радужными крылышками и длинными заостренными ушками.

— Это же пикси! — Восторгу Гарри не было предела: вот он и встретился с одним из существ, о которых столько читал.

— Да, это Аргайлширская пикси. Она совсем еще малышка и отстала от своей стаи. Когда я ее нашла, она была при смерти от холода и голода. На юг уже не успеет улететь, да и не добраться одной, поэтому зимовать придется тут. Гекельберри рассказала, как лучше обустроить жилище. Мне для этого пришлось даже обмануть учителя…

— Кто рассказал? — синхронно спросили мальчики, полностью проигнорировав то, что отличница Грейнджер обманывает учителей.

Гермиона молча указала на пикси, давая понять, что это Гекельберри.

— Но… она же девочка! — не удержался Гарри.

— Когда я нашла ее, она была слишком мала, чтобы понять, мальчик она или девочка.

— Стоп! Ты понимаешь язык фейри? — спохватился Малфой.

— Да, — просто ответила Гермиона, но натура взяла верх: — Разумеется, мне известно, что это редкость.

Еще какое-то время ребята провели в узком коридоре, рассматривая жилище пикси и слушая Гермиону. Девочка рассказала, что данная особь предпочитает питаться шоколадом, причем только темным. Чтобы раздобыть дихондру, она соврала профессору Спраут, будто растение нужно ей для эксперимента по зельеварению, и теперь каждый день с ужасом ждет, что обман раскроется.

В конце концов, Гекельберри надоело присутствие людей, и она не стала церемониться. Сперва пикси подлетела к Малфою и забарабанила крохотными кулачками по плечу, потом схватила Поттера за ухо и изо всех начала тянуть к выходу.

Гермиона, посмеиваясь над своей подопечной, предложила оставить маленькую вредину в одиночестве, пока та не придумала какое-нибудь не столь безобидное средство выпроваживания.

Выбравшись наружу, все трое, по-прежнему возбужденно переговариваясь, направились в «свой» зал. Точнее, направились Гарри и Гермиона, а Драко просто не отставал от них.

Прибыв на место, Малфой молча сделал пару кругов по комнате, осматриваясь, затем плюхнулся в кресло, дважды хлопнул в ладоши и попросил большую чашку чая. Тот появился на столе буквально через несколько секунд.

— Что, вы не знали? — Не заметить вытянувшиеся от удивления лица Гарри и Гермионы было невозможно.

— Я думал напитки можно заказывать только в гостиной факультета и Большом Зале…

— Вам что не приходило в голову, что зал очень напоминает общую гостиную всех факультетов? — пришла очередь Малфоя недоуменно взирать на приятелей. — Только вот расположение странное, конечно — у черта на куличках.

Гермиона хлопнула себя по лбу и расстроенным голосом произнесла:

— Я могла бы догадаться! Я же читала в «Истории Хогвартса», что до поры до времени факультеты были очень дружны меж собой. А также о том, что расположение спален несколько раз менялось…

А Поттер не стал заморачиваться и просто заказал себе чашку какао, с радостью пользуясь открывшимися возможностями.

С тех пор Малфой с азартом изучал вместе с Гарри подземелья и присоединялся к ребятам, когда выдавалась хорошая погода, чтобы составить план местности вокруг замка, а также много времени проводил в общей гостиной.

В один из таких тихих спокойных вечеров, когда за окном кружил крупными хлопьями первый снег, а в камине потрескивали дрова, в комнату ворвалась Гермиона и радостно сообщила:

— Я все придумала!

— А? — Гарри разомлел возле теплого камина после долгой прогулки на улице, и теперь ему было даже говорить лень. Судя по тому, что Драко просто молча взирал — он чувствовал примерно то же самое.

Может кого-нибудь другого отсутствие энтузиазма и интереса у друзей и могло бы смутить, но только не Гермиону Грейнджер.

— Мы будем называться тайным сообществом СУК!

— Сообществом кого?! — сонное настроение как ветром сдуло.

— СУК, — невозмутимо повторила девочка. — Сильных, умных, красивых.

— Ну, кто тут сильный понятно, — Малфой, начиная веселиться, выразительно глянул на Гарри. — А как будем делить с тобой кто из нас умный, а кто красивый?

— Мы все сильные, умные и красивые. — Гермиона упрямо поджала губы и нахмурилась. — Вам не нравится?

— Как бы сказать… может, стоит порядок слов поменять? Сообщество КУС тоже звучит неплохо, а? — очень аккуратно предложил Драко.

— Ага! Кус-кус клан, блин, — развеселился уже Гарри.

— А почему сообщество тайное? — Малфой, продолжая проявлять чудеса деликатности, поспешил увести разговор в более мирное русло. Гермиона выглядела так, будто вот-вот расплачется от обиды.

— Потому что у нас есть общая тайна. Это же очевидно! И да, первое правило сообщества: никому не рассказывать о сообществе.

— Логично, иначе какое же оно будет тайное! — хмыкнул Гарри.

На этом разговор о названии сообщества был исчерпан, а Малфой был полностью и почти официально принят в их небольшую компанию.

Он научил друзей многому тому, о чем не пишут ни в одной книге, видимо, считая это совершенно очевидным для любого мага. Например, чтобы заставить молчать зеркало, нужно просто прикоснуться и к нему и приказать. И после этого зеркало при тебе будет обычным зеркалом — до тех пор, пока ты ему не разрешишь говорить.

Очень долго Малфой смеялся, узнав, что Гарри и Гермиона так и не разгадали секрет лестниц: чтобы лестница отвезла туда, куда нужно, достаточно просто представить место назначения. Если на лестнице стоит несколько человек, то она движется по кратчайшему маршруту от одной точки до другой.

По собственной инициативе Драко написал письмо домой с просьбой прислать цветок в горшке для Гекельберри. И уже несколько дней спустя друзьям пришлось практиковаться в левитации, потому что раскидистый куст в половину человеческого роста дотащить до места без использования магии было бы проблематично даже взрослым.

На срочном совете сообщества по этому случаю было принято решение устроить зеленый уголок в гостиной и переселить туда маленькую пикси. Все-таки она росла, и ей нужно было больше простора. К тому же, ежедневные похождения за гобелен были признаны небезопасными с точки зрения сохранения тайны.

* * *

Рождество, до которого, как казалось недавно, еще очень далеко, стремительно приближалось. Гарри, собрав всю волю в кулак, написал письмо тете, в котором было тщательно подобрано каждое слово. Гермиона предлагала заказать ручки через своих родителей, но мальчик стоял на своем: уговор есть уговор. Именно он обещал Малфою, что закажет требуемое, и он это должен сделать сам.

Тогда Гермиона взялась за правку письма. Она несколько раз заставляла его переписывать, добавляя или убирая лишнее. Она же посоветовала намекнуть, что подобным кремом пользуются все высокопоставленные персоны Англии.

Вместе с письмом, каталогом и деньгами в пакет были вложены подарки: омолаживающий крем, который опять же Малфой попросил прислать из дома; лекарственная мазь для спины и несколько упаковок всевкусных драже «Берти Боттс».

— Какая она красивая! — В совятню они отправились вместе, и теперь Гермиона поглаживала по белым перьям сову Гарри, пока он неумело пытался прикрепить посылку к лапкам. — А как ее зовут?

— Э-э…ее зовут Сова.

Ну не мог же он признаться, что за полгода так и не нашел время придумать своей питомице имя.

— Ну, — после секундного замешательства согласилась Гермиона, — раз мою пикси зовут Гекельберри, то и твою сову могут звать Сова.

Когда посылка была прикреплена достаточно надежно, Гарри взял сову в руки и, как его учили, представил тетю Петунию на кухне своего дома. Подержав несколько секунд птицу в руках, отпустил.

Ровно через неделю, как и обещал в письме, Гарри вновь послал Сову к Дурслям.

Она, к огромному его облегчению, вернулась с посылкой. Внутри обнаружились заказанные ручки, коротенькое письмо с поздравлением и благодарностью за подарки. Но самым приятным и неожиданным была пара теплых вязаных носков. По сути это был первый в его жизни подарок от родственников. А если точнее, то вообще первый подарок в жизни: Дурсли никогда ничего не дарили ему, а друзей или других родных у него не было.

— Какие планы на Рождество? — Спросил Гарри Гермиону в гостиной за несколько дней до начала каникул.

— Мама написала, что мы едем во Францию. Я уже узнала, где там магический квартал, так что обязательно привезу какой-нибудь сувенир поинтереснее, чем магнитик. У тебя, наверное, тоскливый праздник будет да? — голос девочки был полон участия.

— На самом деле меня очень зовут в гости Уизли. Я удивлен, конечно, приглашению — не такие уж мы с Роном друзья, — но отказываться не буду. Это намного привлекательней, чем ехать домой, — Гарри улыбался. — Я написал тете, чтобы разрешение прислала. Думаю, с этим проблем не будет: вряд ли они сильно хотят меня видеть на каникулах.

Он намеренно умолчал, о том, что поставил Рону условие: ни слова о Грейнджер или Малфое, иначе в тот же день уедет к родственникам. Разговоры о том, что мерзкий слизеринец наверняка что-то задумал, раз общается с маглорожденной и Гарри, сидели у него уже в печенках.

— Гарри, это же здорово! Настоящий праздник, да еще и в кругу волшебников. Драко ядом захлебнется, когда ты ему расскажешь!

Но Гермиона сильно ошибалась, предсказывая реакцию блондина.

Драко не стал оттачивать свое остроумие и придумывать очередные обидные прозвища для Рона и его семьи. Он просто обозвал в очередной раз Гарри идиотом, несколько раз переспросил, действительно ли тот хочет ехать в логово рыжих, и даже попытался отговорить его от затеи.

— Да в чем дело-то? — вспылил Гарри.

Мало ему Рона, так еще и Драко туда же со своими нравоучениями о том, как ему, Гарри, нужно выбирать себе компанию.

— Отец сказал, что они предатели крови, и от них следует держаться подальше.

— Что значит предатели крови? — встряла Гермиона.

— Родовое проклятие, — Драко был максимально серьезен. — Отец не уточнил, в чем оно проявляется, но предупреждал, что от Уизли можно ожидать чего угодно в любой момент. Это не та тема, на которую он стал бы шутить или нагонять страха просто так.

Признаться, гриффиндорцу было приятна такая забота и переживания о нем, а одиннадцать лет совершенно не тот возраст, когда можно отказаться от занимательного путешествия из-за не вполне понятных причин. Тем более что походы в библиотеку не дали никакой информации по тому, что же это за проклятие такое.

В итоге они сошлись на том, что, вероятно, Уизли не опасны, раз находятся на воле, и Гарри вполне может поехать к ним на каникулы. Но, несмотря на это решение, Малфой вытребовал у друга обещание прислать сову, если его хоть что-то насторожит.

В свою очередь, Драко заверил друзей, что обязательно выяснит о проклятии у отца и, если получится, привезет с собой какую-нибудь книгу на эту тему.

Гермиона всплакнула на прощание, будто Гарри как минимум уходил на фронт, а не ехал отмечать Рождество к однокурснику в гости.

— Гарри, милый, добро пожаловать!

Мальчика, как только он вывалился из камина, тут же сжали в крепких объятиях, не дав опомниться после столь необычного путешествия. Он на мгновение даже испугался, не успев сообразить, что происходит.

— Ну, дай я на тебя хоть посмотрю! — Полная низенькая женщина с рыжими волосами отстранила от себя Гарри и начала крутить его, как куклу, поворачивая из стороны в сторону. — Ох, несчастный мальчик, худенький такой. Противные маглы совсем тебя замучили видно, я так и знала! Бедный, бедный сиротка, вынужденный жить с неотесанными простецами.

У смущенного таким приемом Гарри не было и шанса вставить хоть слово. Да мальчик и не знал, что можно сказать — все-таки он был совершенно не готов к тому, что незнакомая женщина кинется его обнимать и при этом причитать. А по мере продолжения монолога начинал чувствовать раздражение: Дурсли, может, и не были идеальной семьей, о которой мечтал бы каждый, но они были его семьей. Даже носки вот подарили на Рождество. А уж причитание над бедной сироткой совсем разозлило — это было как минимум невежливо. И вообще, что он, мальчик маленький что ли, чтоб с ним так сюсюкались, тем более посторонние?

Глава семейства Артур Уизли, который доставил мальчиков сюда, к этому времени уже тихой сапой ретировался из комнаты в неизвестном направлении. Видимо, он очень хорошо знал, что тут сейчас будет, и не хотел принимать в этом участия.

— Рон, отнеси ваши вещи наверх, — миссис Уизли на секунду отвлеклась от Гарри, но тут же переключилась обратно. — Милый, а ты осмотрись немного и иди на кухню, минут через десять будем кушать.

— Мам, мы позавтракали меньше часа назад! — поспешил встрять Рон, который совершенно не спешил исполнять поручение матери.

— Рональд, не будь эгоистом! — женщина повысила голос, что тут же сделало его крайне неприятным. — Ты, здоровый лоб, может быть и не голоден, но подумай о своем друге, посмотри на его болезненную худобу. Мы садимся за стол через десять минут, и это не обсуждается!

Гарри к этому моменту уже начал сомневаться, что идея провести тут каникулы была не самой плохой. Видимо, Малфой и в этот раз был не так уж и неправ, назвав его идиотом.

— Гарри… — с одной стороны от мальчика внезапно появился Фред — или Джордж…

— Поттер! — закончил второй близнец, возникнув с другой стороны.

— Десять минут вполне достаточно…

— Чтобы осмотреть всю нашу нору…

— Мы тебе покажем…

— Идем! — последнее слово близнецы сказали вместе и потянули мальчика через комнату к лестнице.

Все жилище Уизли полностью оправдывало название «Нора».

Казалось, в доме нет ни одного прямого угла: стены и потолки были наклонены в разных комнатах по-разному, сходясь, порой, под самым невероятным для жилого помещения градусом. Потолок почти во всех комнатах был настолько низким, что долговязые близнецы едва не упирались в него макушками.

Кроме того, тут обнаружилось невероятное количество хлама. И без того узкие коридоры местами были сложно проходимыми из-за коробок, набитых доверху самыми невероятными вещами, которые также валялись и вокруг коробов. Тут были как нейтральные по принадлежности к магическому миру тряпки, детские игрушки, книги, так и вполне себе магловские телефоны, лампочки, компьютерные мышки… На стенах в самых неожиданных местах висел такой же хлам, только более габаритный. Ну, кому могло прийти в голову вешать на втором этаже огромную лейку с дырой размером с кулак?

Если бы Гарри читал русскую классику, то он, без сомнения, вменил бы обитателям этого дома «синдром Плюшкина». А чрезмерно начитанная Гермиона, вероятнее всего, блеснула бы хитрым термином «хординг».

Но мальчику незнание ни одного, ни другого определения, ничуть не мешало просто молча поражаться, натыкаясь на очередную кучу хлама: тетя Петуния, конечно, порой бесила Гарри своей зацикленностью на чистоте. А сам он, как и любой мальчишка, умудрялся временами даже в своем чулане устроить бедлам, но чтобы вот так жила целая семья постоянно… Нет уж, лучше как у Дурслей, если выбирать из двух крайностей.

— Не обращай внимания на маму, — приговаривал во время экскурсии один из близнецов. — У нее гипертрофированное чувство жалости ко всем сирым и убогим…

— Не то чтобы мы считали тебя таким, — продолжил, кажется, Фред. — Но ты же бе-е-едный сиротка, — очень похоже передразнил он свою мать.

— Тут чердак с упырем, и на этом все. Больше в доме ничего нет.

— А теперь нам пора за стол, если задержимся, то нам влетит…

— За то, что заморили голодом…

— Бе-е-едного сиротку, — вновь хором закончили предложение близнецы и потащили по-прежнему не проронившего ни слова Гарри в столовую.

Там ему представили Джинни — единственную сестру Рона, которая должна была пойти в Хогвартс в следующем году. Пока же она училась в начальной школе, которая отличалась от магловской школы-интерната только тем, что в ней все дети были из семей волшебников.

Девочка, с такими же рыжими волосами и веснушками, как и все семейство, что-то пискнула, покраснела и попыталась сбежать наверх, но была остановлена волевой рукой матери и усажена за стол.

Поздний завтрак — или ранний обед — прошел на удивление мирно, если не принимать во внимание того, что миссис Уизли постоянно подкладывала Гарри в тарелку то одно, то другое блюдо, причитая о том, какой же он худой. Справедливости ради, стоит отметить, что еда была действительно очень вкусной. Однако мальчик, попробовав из вежливости всего понемногу, чувствовал, что если засунуть в него еще хоть что-нибудь, то он непременно лопнет. Судя по тому, что все большое семейство тоже довольно вяло ковырялось в тарелках, абсолютно сытым себя чувствовал не только Гарри.

После того, как миссис Уизли всех выпустила из-за стола, Рон отвел Гарри в свою спальню, куда уже была каким-то невероятным образом установлена вторая кровать. Крохотная комната, с такими же кривыми углами, как и во всем доме, пылала оттенками ярко-оранжевого: покрывало, стены, даже потолок. Приглядевшись, Гарри понял в чем дело: каждый сантиметр стареньких обоев был заклеен плакатами, на которых изображались одни и те же семь ведьм и колдунов в ярко—оранжевых плащах, в одной руке — метла, другой энергично машут приветствия.

— Твоя любимая команда? — спросил Гарри.

— «Пушки Педдл», — ответил Рон, махнув рукой на оранжевое покрывало, которое украшали две огромные черные буквы «П» и летящее пушечное ядро. — Девятое место в Лиге.

Когда глаза более менее привыкли к безумному оформлению комнаты, Гарри смог осмотреться, отмечая уже не только мельтешение плакатов. Книги и журналы были вперемежку свалены кучей в углу комнаты; стол завален пергаментом, фантиками из-под сладостей, обломками чего-то деревянного и засохшими листьями. На подоконнике стоял пустой аквариум, на нем волшебная палочка.

— Ну, вот так. Скромненько, но со вкусом, — глупо хохотнул Рон, плюхаясь на свою кровать.

— А кем работает твой отец? — у Гарри в голове крутилось масса вопросов. Зачем этот хлам в коридорах? Почему миссис Уизли встретила его так, будто он был давно потерянным ребенком, чудом найденным много лет спустя? Откуда деньги на все эти плакаты и сувениры, если они не могли купить Рону даже новую волшебную палочку, пока тот не оказался в безвыходной ситуации?

Но ничего из этого спросить было нельзя — это прозвучало бы слишком невежливо. Поэтому Гарри, принимаясь разбирать вещи, предпочел поговорить на более нейтральную тему.

— О, я не рассказывал? Он возглавляет отдел по борьбе с незаконным использованием изобретений маглов.

— Прикольно! А чем отдел занимается? — Звучало довольно солидно, да и глава отдела, по мнению Гарри, должен был зарабатывать весьма неплохо.

— Следит за соблюдением закона, запрещающего заколдовывать магловские вещи, — В этот момент рыжий очень сильно напоминал Драко Малфоя: точно так же раздулся, гордясь достижениями своего отца.

— Я не знал, что магловские вещи нельзя заколдовывать… Что плохого в том, что я зачарую, допустим, свою ручку, чтобы она переливалась разными цветами?

— Откуда я знаю? Нельзя и все тут. Ты что, мне не веришь? — на этом моменте Гарри с трудом удержался, чтобы не ляпнуть «не верю». — Кстати, все эти коробки в коридорах наполнены зачарованными вещами. Мама постоянно ругается с отцом, чтобы он их все выкинул. Он обещает убрать в сарай и не убирает.

— Заколдовывать нельзя, а хранить можно? — Гарри порадовался, что Рон сам об этом заговорил, вот только сказанное им породило еще больше вопросов.

— Папа говорит, что именно так. В законе есть только запрет на зачаровании и ни слова не сказано о хранении.

— Но зачем это хранить?

— Папа обожает все, что связано с маглами. Кстати, будь готов — он наверняка начнет расспрашивать тебя о них.

Вскоре в дверь комнаты забарабанили, а через секунду, приоткрыв дверь, заглянули близнецы.

— Столько снега навалило, жуть!

— Идем строить крепость!

Тут же рыжие головы братьев скрылись, и почти сразу раздался удаляющийся топот по лестнице.

Разумеется, Рон и Гарри максимально быстро собрались и выбежали на улицу, где близнецы вместе с Джинни уже начали возводить замок.

Такое банальное занятие как строительство снежной крепости в магическом мире было совершенно другим, нежели Гарри привык. Если специальные заклинания для строительства из снега и существовали, то ребятам о них не было известно, но проявлять фантазию-то никто не запрещал. С помощью заклинаний скатывались огромные снежные шары, обрезались на ровные кирпичики и водружались друг на друга.

Постепенно на лужайке перед кособоким домиком оставалось все меньше снега, и одновременно с этим росли две самые настоящие крепости со стенами, башенками и укрытиями.

Даже миссис Уизли не сумела отвлечь ребят от строительства, чтобы усадить всех за стол. Поэтому стройка века была завершена еще до наступления темноты. Финальным аккордом стало обливание крепостей водой и раскрашивание любимыми цветами. Близнецы выбрали совершенно невероятное сочетание ярко-розового и салатового. При этом они еще нанесли цвета мелкими волнистыми полосками, так что смотреть на это было больно глазам, но братья остались очень довольны своим выбором.

Гарри и Рон не стали мудрить и раскрасили свою крепость цветами Гриффиндора.

Вечером того же дня Джинни и Рон в гостиной собирали огромный пазл, изображение на котором должно было начать двигаться после того, как будет вставлена последняя деталь. Гарри не нашел в себе сил присоединиться к ним и теперь просто сидел перед камином, лениво размышляя о том, как же именно происходит перемещение по каминной сети.

Мистер Уизли рассказал ему, что многие камины мира объединены в одну большую магическую сеть. Он объяснил, что для перемещения нужно кинуть летучий порох в огонь и четко произнести адрес. Если адрес будет произнесен неверно, то перемещения не произойдет.

Пока ребята строили крепость, Гарри расспросил Рона, и тот добавил еще, что по каминной сети можно отправлять посылки, причем размеры ограничиваются только шириной камина. Именно поэтому существуют специальные почтовые камины, через которые любой маг может переслать габаритный груз. Еще по каминной сети можно просто разговаривать, не перемещаясь при этом к собеседнику.

Все это было очень интересно и увлекательно, но никак не давало понимания, как именно происходит процесс перемещения. Все что помнил Гарри, это как он называет адрес, потом мгновение темноты, и вот миссис Уизли уже сжимает его в объятиях. Магия…

Размышления мальчика были прерваны появлением главы семейства с огромной елью на плече. Гарри не сомневался, что без магии и тут не обошлось: ну не мог отец Рона просто так нести целое дерево!

Тут же были забыты и пазл на полу гостиной, и мысли о каминной сети, и даже грязная посуда на кухне. Все бестолково засуетились, стараясь помочь установить ель в подставку, на самом деле только мешая друг другу. На шум спустились близнецы и внесли свою лепту в общую суматоху. Причем они, судя по всему, и не пытались даже быть полезными, а суетились и мешались просто из любви к искусству.

Когда рождественская красавица вопреки всему была наконец-то установлена, миссис Уизли с самым торжественным видом достала с верхней полки шкафа объемистую коробку. Внутри оказались крупные елочные шары. Мистер Уизли с не менее важным видом прикоснулся к каждому шару палочкой и картинки на них ожили, начиная искриться и переливаться. На одних игрушках кружили крупные снежинки, на других мела пурга. Были тут шары и с мерцающими колокольчиками, и с еловыми шишками, и с искрящимися звездами… Это выглядело очень празднично и по-настоящему волшебно.

Гарри был слегка расстроен, узнав, что волшебники не могут сами так красиво зачаровать шары, а покупают их у мастеров, которые тщательно берегут секрет изготовления. Мама Рона пообещала найти каталог мастера, но предупредила, что игрушки стоят недешево и сейчас уже поздно заказывать: чтобы получить украшение в срок, в очередь стоит вставать еще осенью.

Разумеется, такая мелочь не могла испортить настроение мальчику всерьез и надолго, ведь впереди были каникулы, наполненные волшебством и весельем.

* * *

Рождественским утром Гарри, как ему казалось, просто завалили подарками. От миссис Уизли был бордовый свитер, который она, видимо, связала сама. От близнецов — как гласила упаковка — «Набор приколов от Зонко». Рон подарил коробку шоколадных лягушек. Гермиона прислала магловскую открытку с Эйфелевой башней и книгу «О нематериальном материальном. Все про потусторонних сущностей.»

Драко даже тут умудрился выделиться. На упаковочной серебристо-зеленой бумаге было написано: «Как зовут пикси?». Гарри, не придав этому значения, попытался открыть подарок, но бумага тут же стала обжигающе горячей, а под вопросом проступила надпись: «Идиот! Напиши имя пикси. Чернилами!».

Только после этого гриффиндорец сообразил, что это было паролем. Написав имя единственной знакомой ему пикси и поставив пару клякс, мальчик с опаской распаковал подарок. Внутри оказались две книги с закладками: «Расширенный Справочник чистокровных волшебников» и «Мерлин и Моргана». Открыв первую книгу в обозначенном месте, Гарри мельком взглянул на текст — и тут же поспешил ее закрыть. На всякий случай мальчик даже не стал смотреть, на какой главе закладка во второй книге, и отправил оба талмуда в сундук, постаравшись на время забыть о подарке.

Благо отвлечься от этого было совершенно не сложно.

Празднование Рождества у магов хоть и мало чем отличалось от магловских традиций, однако для Гарри, даже несмотря на все странности старших Уизли, этот праздник оказался лучшим и самым необычным в его жизни.

Праздничный стол ломился от угощений. Под потолком плавали небольшие облака и сыпали наколдованными снежинками, которые таяли, не долетая до людей. Наряженная ель искрилась и переливалась всевозможными цветами, освещая всю гостиную, в которой царила праздничная и уютная атмосфера.

Ослепительным финалом праздника стали фейерверки, запущенные в ночное небо мистером Уизли и близнецами.

А потом дни, наполненные зимними забавами, квиддичем (правда, Гарри предпочитал наблюдать, а не играть) и просто уютными посиделками у камина, полетели с умопомрачительной скоростью.

К слову, Сундуку пришлась по вкусу игра в снежки. Правда, играл он на свой, сундуковый лад: бегал от одного лагеря к другому и ловил снежки, подпрыгивая порой довольно высоко. Сперва Гарри испугался за свои вещи, и всем пришлось бросить игру, чтобы отловить мерзкий багаж, что оказалось весьма непростой задачей. Когда это наконец-то удалось и мальчик заглянул внутрь, то обнаружил там только свои вещи и никакого снега. Махнув рукой на очередную странность багажа, Гарри больше не переживал за сохранность вещей, и Сундуку никто не мешал развлекаться. Вмешательство прыгающего ящика даже вносило в игру еще больше разнообразия. Хотя и без того скорректированная магией траектория полета снежка была непредсказуема, и порой свой же снаряд мог обернуться против хозяина.

Мистер Уизли, как Рон и предсказывал, действительно пользовался каждой возможностью расспросить Гарри про маглов и их вещи. Вот только мальчик не был готов к тому, что вопросы окажутся такими… глупыми.

По всему выходило, что отец Рона вообще не представлял, как живут маглы. Иногда даже казалось, что он не осознавал, что они такие же люди, только не обладающие магией. Например, мистер Уизли спрашивал, чем питаются простецы, и был крайне удивлен, услышав, что они едят, по сути, то же самое, что и маги.

В другой раз он поинтересовался, что такое огнестрельное оружие, причем так переврав слова, что Гарри даже не сразу понял о чем идет речь. Мистер Уизли спрашивал, что это такое, показывая обычные таблетки от головы, электрические лампочки и кусок шнура со штепселем.

Последней каплей стал случай с деньгами. Гарри проболтался, что у него есть немного магловских денег, и ему пришлось их показывать. Отец Рона так бурно радовался, восхищался и что-то приговаривал, будто мальчик показал ему действительно невероятное чудо.

Глядя на это, Гарри окончательно решил, что у мистера Уизли не все в порядке с головой. Как можно интересоваться маглами и не знать даже о том, как выглядят их деньги? Всегда же можно отправиться в Лондон и изучить маглов. В конце концов, тут совсем недалеко есть обычная деревня — мистер Уизли сам говорил об этом и предупреждал, чтобы никто не летал слишком высоко.

И мальчик начал избегать главу семейства. Увы, это не осталось незамеченным той, кому власть в этой семье принадлежала на самом деле — миссис Уизли. Она накинулась на своего мужа, отчитав его за то, что он совсем замучил бедного сиротку.

Поттеру было ужасно неловко и от этой сцены, и от того, что он стал причиной разлада, и от того какие жалобные взгляды бросал мистер Уизли на него. Сколько бы Рон ни убеждал друга, что ничего страшного не произошло и что родители всегда так — это не помогало, и Гарри был рад, что скоро они отправятся в школу.

В целом, несмотря на все странности, каникулы были замечательными, но сейчас мальчику хотелось назад в школу. К тому же, ему так и не представилась возможность спокойно прочесть подарок Драко — Рон постоянно был рядом, а любопытство все чаще и чаще напоминало о себе.

_________________

Про камины: мне кажется очень странным то, что произнеся «ко—косой переулок» можно попасть в Лютный. Очень ненадежный метод путешествия, который при этом разрешен к использованию малолетними волшебниками.

В каноне не сказано, если не ошибаюсь, что адрес должен обязательно произносить тот, кто стоит в камине. Так что человек стоящий возле камина так же может бросить порошок, назвать адрес и переместится тот (или то), кто (что) находится в камине.

Интересная мысль посетила на днях: а ведь через камин гости приходили на бал в Мастере и Маргарите… Озадачилась и не смогла ничего больше вспомнить. Были еще упоминания где-то про хождения через камин? Санта-Клаус не в счет, он домушник просто)))

А Волан-де-Морт очень уж созвучно Воланду. Это избытки перевода, я знаю, но все равно забавно.

Гарри был очень рад вернуться в Хогвартс. Он соскучился по стенам древнего замка, по своим друзьям, по тихим и уютным посиделкам перед камином. Да что там, он соскучился даже по Гекельберри, хоть она и становилась с каждым днем все вреднее и проказливее.

Никогда прежде мальчик не мог сказать, что скучает по какому-нибудь месту или человеку. Это было совершенно новое и очень приятное чувство.

Гермиона, видно, тоже соскучилась, и спешила поделиться подробностями своих каникул, начав рассказ еще по пути к гостиной. Сама по себе столица Франции, казалось, не заинтересовала девочку вовсе. Зато магический квартал Парижа она описывала очень красочно и подробно. Особенно сильное впечатление на нее произвел волшебный цирк. Там, как и в обычном цирке, выступали дрессированные животные, клоуны и акробаты, демонстрировали свое искусство факиры и пиротехники. Вот только все это было значительно интереснее и невероятнее, ведь животные, огонь и фейерверки были магические, клоуны показывали настоящие фокусы, а не ловкость рук, а акробаты порой парили под куполом, поддерживаемые лишь магией.

Гриффиндорец слушал как завороженный, твердо решив, что он просто обязан сходить в такой цирк. По правде говоря, он даже в обычном магловском цирке был всего лишь раз — в далеком детстве. Но сейчас он бы не променял даже один-единственный билет на самое короткое магическое представление на пожизненный абонемент во все цирки мира.

Как раз когда рассказ девочки подошел к концу, в комнату величественно вплыл Драко Малфой собственной персоной. В руках он нес небольшую коробку, а затем, поставив ее на стол, открыл и торжественно провозгласил:

— Граммофон. А то сидим тут как пещерные люди в тишине…

— Вау, класс! — Гермиона захлопала в ладоши, а Гарри уже вовсю ковырялся в пластинках, тщетно стараясь понять, что тут вообще за музыка.

— Подождите, я еще кое-что хочу показать, — Драко высыпал на стол горсть круглых серых камушков. — Вот! — гордо провозгласил он с таким видом, будто это были собственноручно добытые и ограненные им бриллианты невиданных доселе размеров.

— Что — вот? — Гарри недоуменно перевел взгляд на сияющего Малфоя, но в этот момент Гермиона охнула, возвращая внимание мальчика к столу.

Камушки шевелились, с легким шорохом собираясь в одну кучку, а затем одни начали наползать на другие, перекатываясь и занимая, казалось, каждый определенное место. Через несколько секунд перед изумленными школьниками на столе стоял небольшой каменный человечек. Он сделал пару неуверенных шагов, но замер после того, как от него отвалился один камушек, который тут же пополз на свое место.

— Это пещерный тролль, — Драко просто светился самодовольством и, без сомнения, был полностью удовлетворен произведенным эффектом. — Чрезвычайно редкий вид. Кстати, его зовут Тини. Да-да, никаких идиотских имен вроде Гекельберри. Ой! Прости, прости, я не хотел тебя обидеть.

Подросшая и окрепшая пикси довольно ощутимо боднула напыщенного Малфоя в ухо, сбивая с него спесь.

— Зачем он тебе? — Гермиона осторожно прикоснулась к Тини, отчего он упал и рассыпался на камушки, заставив девочку испуганно отпрянуть, но тут же начал собираться вновь.

— Он очень молодой, и ему пока сложно держать форму, — пояснил Драко. — У тебя есть Гека, у Поттера — Сундук. Значит и у меня должен быть особенный питомец — это же очевидно!

— Ну да, разумеется…

* * *

Первые недели учебы после каникул все преподаватели, будто сговорившись, устраивали первокурсникам одну проверку за другой по пройденному материалу в первое полугодие.

На первом же уроке после каникул была проверочная работа по теории трансфигурации, которая обернулась полным провалом для всего первого курса. Более-менее прилично написали лишь несколько учеников.

Профессор МакГонагалл негодовала и пообещала всему классу, что они будут до конца года превращать спички в иголки, если через неделю на повторной контрольной будет допущена хоть одна ошибка.

— Никогда еще у меня не было столь безответственных учеников, которые не посчитали необходимым выучить теорию! Тем более это возмутительно, что объем материала крайне мал. Раз вам недостаточно было устной лекции и параграфа в учебнике, то будем записывать!

Итак, элементарный закон трансфигурации сформулировал Фабиан Гэмп: Трансфигурации подвергается любой материальный немагический объект. Существует пять исключений из закона.

Первое: трансфигурации не может быть подвержено живое. Это касается как животных, рыб, птиц, так и растений. Сухое растение, кусок мяса или сушеная рыба могут быть трансфигурированы.

Второе: невозможна трансфигурация в живое. Обратный принцип первого исключения. Нельзя превратить в живой цветок, в сухой — можно. При должной квалификации маг может имитировать живой объект, — Профессор взмахнула палочкой, превращая свой стол в свинью. — Трансфигурированный предмет может выглядеть, двигаться, издавать звуки как настоящее животное, но таковым по сути не является.

Третье исключение: невозможно трансфигурировать множество в единое — это означает, что мы не можем сделать, например, из двух спичек одну иголку. И логичным продолжением является четвертое исключение: превратить единое во множество так же невозможно. Тут стоит понимать, что единство определяется восприятием мага.

Для примера часы — это сложный механизм, состоящий из множества деталей, но если маг рассматривает часы как единый объект, то он может их превратить во что-то другое.

И, наконец, пятое исключение заключается в том, что невозможно изменить массу объекта. Если мы трансфигурем стол, а в данном случае свинью — в маленькую спичку, — взмах палочки, — То она будет весить ровно столько, сколько весил стол.

Существуют заклинания облегчающие вес предмета, но они относятся к чарам левитации, а не трансфигурации.

Истинный талант и искусство мастера трансфигурации проявляются в способности концентрироваться на деталях: предмет превращается ровно в то, что маг мысленно представляет, — Профессор еще раз взмахнула палочкой, и вместо спички на полу появилась большая шкатулка с затейливой резьбой на крышке. — Трансфигурируя, я представляла каждый изгиб, лепесток и завитушку резьбы. В противном случае я получила бы просто деревянный короб.

Но от мага требуется и умение отвлекаться от деталей, чтобы иметь возможность преобразовать сложный предмет. Так, ни для кого не проблема рассматривать закрытую коробку с карандашами как единое целое. Однако стоит только открыть коробку, так, чтобы было видно карандаши, лежащие внутри, и у многих магов трансфигурация не выйдет.

Кроме закона Гэмпа и исключений из него существует также закон Министерства магии о трансфигурации. Закон запрещает превращать в еду, жидкости, газы, драгоценные камни и металлы, а также имитировать любые предметы, имеющие материальную или культурную ценность. Лекция окончена. Контрольная будет в понедельник, — Профессор МакГонагалл обвела класс строгим взглядом, и ни у кого не осталось сомнений, что она готова осуществить свою угрозу о спичках и иголках, если проверка и в этот раз будет провалена.

Как оказалось, трансфигурация была только началом: первые недели учебы все преподаватели устраивали первокурсникам одну за другой проверки пройденному ранее материалу.

Как бы Гарри ни рвался прочесть книги, подаренные ему Малфоем, но времени из-за всего этого категорически не хватало, и он смог приступить к чтению только в конце января. К середине следующего месяца оба фолианта были прочтены от корки до корки, и мальчик поспешил поделиться информацией с подругой:

— На семье Рона действительно проклятие.

Гермиона отложила книгу и заказала себе чашку какао, всем своим видом показывая, что готова слушать.

— Когда два мага, эм… делают ребенка, в их организме меняется что-то такое, связанное с магией, и всю жизнь оказывает влияние на сознание. Если один из родителей магл, то ничего такого не происходит. Там сложно написано, но это что-то типа мутации, передающейся по наследству. Из-за этой мутации маг меняется непредсказуемым образом: у кого-то просто появляются огромные странности, у кого-то навязчивые идеи, но чаще всего человек просто сходит с ума. В книге есть случай, например, когда ведьма кричала и доказывала, что в ее руку вселилась какая-то сущность. В итоге она умерла, отрезав сама себе руку. Другой маг был уверен, что все вокруг следят за ним и хотят замучить его семью до смерти…

— Болезнь доктора Стрейнджлава и бред преследования соответственно, — моментально поставила Гермиона диагнозы, пока Гарри набирал в грудь воздуха, чтобы продолжить.

— Возможно. Так вот, Мерлин и Моргана сумели составить ритуал, который позволяет избежать этой мутации. С тех пор волшебники могут создавать семьи, не опасаясь за свою крышу, а тех, кто отказался от проведения ритуала, стали называть предателями крови. Чаще всего эта линия рода обрывается в первом же поколении, потому что мало кто хочет рисковать и связывать свою жизнь с предателем рода, и тем более обрекать на это своих будущих детей.

— Гарри, это ужасно! А родители Рона…

— Они странные. Не совсем психи, но определенно с приколами.

* * *

Гермиона настаивала на том, что Гекельберри необходимо летать как можно больше, а также знакомиться с окружающим миром. Поэтому в один из вечеров, когда вся троица направилась в Большой Зал на ужин, с ними полетела и пикси, беспрестанно нарезая круги и явно наслаждаясь прогулкой. Разумеется, она была предупреждена, что должна спрятаться в капюшон школьной мантии, как только в пределах видимости появится кто-то посторонний.

В полной уверенности, что знают дорогу, ребята преодолевали один коридор за другим и лестницы как обычные, так и двигающиеся. Но в какой-то момент все трое остановились, внезапно осознав, что не имеют даже примерного представления о том, где находятся.

— Только мне кажется, что мы заблудились?

— Да как так то? Мы сто раз ходили от гостиной до Большого Зала!

— Гека, это твоих лап дело? — очень строго спросила нахмурившаяся Гермиона, ловким движением словив пикси. Не нужно было быть великим психологом, чтобы в выражении мордочки прочитать вину и раскаяние. — Никогда так больше не делай, а то в клетку посажу! *

Маленькая вредительница улетела в неизвестном направлении, стоило Гермионе только ослабить хватку. Девочка хотела было кинуться за ней, но, поразмыслив секунду, решила, что уж кто-то, а пикси найдет дорогу к своей комнате.

— А что это за дверь? Что-то я вообще не помню такой, — пробормотал Гарри, осмотревшись вокруг, и, привыкнув действовать, а не рассуждать, уверенно распахнул дверь и зашел внутрь. Друзья, разумеется, последовали за бесстрашным гриффиндорцем.

Коридор, в котором они оказались, хоть и не был грязным или пыльным, но выглядел как-то заброшено. Даже светильники на стенах по мере продвижения ребят вспыхивали через один.

— Вам не кажется, что это то самое запретное крыло, о котором говорил директор? — шепотом спросил Драко.

— Да брось, тут точно не идет ремонт, — уверенно возразила Гермиона, глядя на Малфоя и распахивая следующую дверь. — К тому же в запретный коридор дверь обязательно была бы заперта-а-а-а-а!

Окончание слова превратилось в истошный вопль, что было неудивительно: за дверью оказался здоровый трехголовый пес, заполнивший собой, казалось, все пространство коридора. Монстр оглушительно лаял и щелкал всеми тремя пастями, наполненными огромными острыми клыками, в нескольких дюймах от лица Гермионы, натянув цепь толщиной с руку взрослого человека.

Первым опомнился Драко. Он что есть силы дернул подругу на себя и захлопнул дверь. Гермиона не прекращала пронзительно верещать, и Малфой, побледневший до совершенно невероятного состояния, не очень вежливо рявкнул:

— Хватит орать как баньши в брачный период!

Это помогло, и девочка тут же закрыла рот.

— Клевая псинка! Вы видели, да? — в полном восторге воскликнул Гарри, воспользовавшись установившейся тишиной. — А разве у них бывает брачный период?

— У этих чудищ?! — Драко уже не был уверен в том, что Поттер хоть немножечко в себе.

— У баньши!

— Откуда я знаю! — Теперь он был уже уверен, что Поттер не в себе.

— Ты же сам сказал об этом…

— Поттер, ты идиот! Валим отсюда!

Слизеринец потянул несопротивляющуюся Гермиону в сторону, но не ведающий страха гриффиндорец остался стоять на месте.

— Куда валим? Я хочу еще посмотреть! — Гарри действительно не понимал причину истерики друга. Увидеть собственными глазами кербера — почти исчезнувший вид магических животных, уровень опасности ⅩⅩⅩⅩ по классификации министерства магии. Потрясающе! Таким, наверняка, мог похвастаться далеко не каждый взрослый волшебник, что уж говорить о школьниках.

— Он проглотит тебя и добавки попросит!

— Я думаю, это можно считать условно безопасной идеей, — подала неожиданно голос все еще бледная, но уже более-менее пришедшая в себя Гермиона.

— Вы психи! — Слизеринец предпочел бы, чтобы девочка и дальше оставалась в прострации, чем говорила такое.

— А ты трус, — парировал Гарри.

— Не трус, а осторожный. Вообще-то я единственный наследник одного из древнейших аристократических родов Британии, и мне просто необходимо беречь свою жизнь…

Малфой, сев на своего любимого конька — превозношение самого себя и своей семьи, — стал заметно спокойнее и, так уж и быть, разрешил двум ненормальным посмотреть на чудовище. Сам он предпочел остаться с другой стороны коридора. Однако несколько секунд спустя любопытство взяло верх над осторожностью, и Драко стоял уже рядом с друзьями, рассматривая беснующегося монстра.

Удивительным и пугающим было не только наличие трех голов с огромными клыкастыми пастями, из которых постоянно текла слюна, но и размеры животного. Хоть оно и было меньше, чем показалось с первого взгляда, но все равно, стоя на всех четырех лапах и натянув цепь, пес был значительно выше ребят.

Спустя пару минут дверь захлопнула Гермиона, настаивая на том, что все же стоит уйти отсюда, пока их кто-нибудь не увидел.

— Тем более, что этот жуткий лай наверняка слышен даже в Лондоне.

— Да чем они вообще думают, держа такое чудовище в школе? — Малфой был возмущен до глубины души и высказывал свое негодование всю дорогу до Большого Зала.

— А меня вот больше мучает вопрос, почему запретный коридор не заперт? — девочка перешла на шепот, так как они уже почти пришли к месту трапезы и вокруг было довольно много людей. — Ведь может кто-то пострадать! Мы просто обязаны сказать преподавателям.

— Да, конечно, и получить по самое не балуй. Поттер, что ты молчишь? — Драко сердито пихнул друга, который до сих пор находился под впечатлением от встречи с одной из обожаемых им тварей.

— Хагрид. Я расскажу все Хагриду. Если и есть кто из взрослых, кто не сдаст, то это он, — быстро нашелся Гарри с ответом, и друзья как по команде посмотрели на учительский стол.

Хагрида там не было.

— Так, — настала очередь Гермионы седлать любимого конька, — время ужина подходит к концу. Обсудим ситуацию после еды, иначе останемся голодными. Встречаемся на этом месте через двадцать минут.

— Профессор Флитвик сказал, что Хагрид вернется только в конце следующей недели, — поделилась свежей информацией Гермиона сразу после ужина. — Мы просто не имеем права молчать так долго.

— Этого монстра придут кормить да запрут дверь, не вижу проблемы. 

— Керберы могут питаться примерно раз в месяц, так что неизвестно, когда его придут кормить, — осадил Гарри Малфоя. — А давайте сами закроем дверь заклинанием!

— И нас вычислят на раз два, — возразил Драко. — Это опытные волшебники накладывают заклинания, не оставляя следов, а мы всего лишь первокурсники.

Гермиона хотела что-то сказать, но промолчала, заметив, что мимо них к выходу из Зала направляется профессор Снейп. Проводив преподавателя взглядом девочка зашептала:

— Думаю, во время уроков опасности нет. А вот в свободное время нам придется проследить, чтобы туда никто не заходил. Другого выхода нет.

— Ну конечно, торчащие у запретного коридора первокурсники ни у кого не вызовут подозрений! — Малфой не собирался отступать с пути критического мышления.

Мимо заговорщиков прошла группа студентов, вынуждая их снова замолчать. Ужин подошел к концу, и поговорить спокойно, стоя на выходе из зала, было просто невозможно.

Переговариваясь шепотом, друзья направились в более спокойное место.

Гарри предложил использовать его мантию-невидимку для слежки. Он очень боялся, что друзья будут злиться за то, что он не рассказал им раньше о своей уникальной вещи. Однако ни Драко, ни Гермиона не высказали недовольства, а лишь с азартом поддержали идею и принялись обсуждать детали.

Вскоре было окончательно решено, что каждый день после уроков они по очереди будут следить за коридором. Не до поздней ночи, конечно, но хотя бы в то время, когда ученики активно перемещаются по замку.

*В английской мифологии любимая забава пикси — сбивать с дороги путников.

— Урок окончен. Мистер Поттер, задержитесь.

За пару минут, которые потребовались ученикам на то, чтобы покинуть класс, юный мистер Поттер дошел до четвертой стадии принятия неизбежного, хоть и не подозревал об этом.

Не было никаких сомнений, что профессор Снейп знает о его визите в запретный коридор, и теперь он сообщит о назначении какого-нибудь ужасного наказания. Может быть, даже об исключении из школы.

Размышлять логически — это прерогатива Гермионы, а гриффиндорец жил эмоциями. Поэтому Гарри не смущал ни тот факт, что в том коридоре он был не один, ни то, что мастер Зелий не его декан. Да что уж там, вероятность исключения из школы Гарри тоже придумал только что сам, погружаясь в пучину отчаянья. Он уже представил, как захлопнутся за его спиной двери Хогвартса, оставив в одиночестве зимней ночью. Вокруг всенепременно будут раскиданы его вещи и школьные принадлежности. Возможно, где-то вдалеке будет слышен вой волков, а ведь он, Гарри, даже не представляет, как добраться до Лондона.

— Думаю, вам будет любопытно узнать, — раздался голос профессора в тот самый момент, когда мальчик дошел до самого трагичного момента в своей жизни: от него сбежал даже Сундук, часто перебирая своими крошечными ножками. — Мне удалось раздобыть кое-какую информацию о происхождении вашего Сундука.

— О-о? — полувопросительно протянул Гарри, не осознав еще толком, что никто его выгонять из школы не собирается. Да и вообще наказания не будет.

— Именно так, — профессор расценил реакцию ученика как возглас удивления. — Достоверных источников, к сожалению, по теме нет. Но в разных уголках мира мне удалось найти несколько свидетельств о появлении торговой лавки, очень похожей по описанию на ту, о которой вы рассказывали.

— О-о! — уже более осмысленно протянул гриффиндорец и уставился на лист пергамента, протянутый ему профессором Снейпом.

— Один из магов, побывавших в этом магазине, утверждал, что расспросил торговца, и якобы это лавка, путешествующая между мирами. Он перерисовал вывеску лавки и, как видите, есть определенное сходство с вашими каракулями.

— Вы верите, что другие миры существуют?

— Существование других миров бесспорно. Даже маглы давно об этом догадываются. Теория струн у них сейчас особенно популярна, насколько я знаю. А вот возможность перемещаться между мирами, да еще и в торговой лавке — это то, во что действительно сложно поверить. Но, как бы абсурдно ни звучало, но эта версия единственная, способная объяснить всю аномальность вашего багажа.

— Мой Сундук из другого мира? — уловил мальчик основную идею. — Круто!

— Да, круто, — Мастер Зелий позволил себе едва заметную улыбку, вгоняя студента в полнейший ступор: мало того, что самый суровый преподаватель употребил такое словечко, так еще и улыбнулся! — Но имейте в виду, что вам никто не поверит, если попытаетесь это кому-нибудь рассказать. Да и мне тоже… — очень грустно закончил профессор и даже как-то весь поник. — Можете идти.

В коридоре Гарри поджидал Драко, который выглядел очень испуганным и был значительно бледней обычного.

— Все в порядке, речь была не о собаках, — поспешил успокоить друга Гарри, понимая причину его тревоги. — Сегодня моя очередь дежурить, я иду на пост, а ты куда?

— В библиотеку, нужно сдать книгу.

— О, кстати о книгах, я ведь прочитал то, что ты подарил. В справочнике не все чистокровные семейства Англии?

— Это самый полный справочник, да еще с комментариями. Конечно же, там все.

— Выходит, что почти все семьи прокляты…

— Да, это так. Раньше любили экспериментировать, вот и заработали кучу бонусов. Причем никто же не объявляет о том, что теперь ты проклят. Часто бывало так, что через несколько поколений только доходило, что на роду проклятие. Ну, точнее не на всем роду, а на той ветви, которая идет от мага-экспериментатора, — Малфой говорил о семейных проклятиях, как о чем-то простом и само собой разумеющемся. Но, видимо, это действительно было обыденностью для всех чистокровных магов. — И ты заметил, наверное, что многие проклятия не совместимы друг с другом, да?

— Да, конечно, — Гарри, читая книги, не подвергал информацию глубокому анализу, но даже он не мог не заметить этого. — Если в одном семействе всегда умирает первенец, а в другом может быть рожден только один ребенок…

— Вот именно! Поэтому-то пару маги выбирают себе не по любви, как правило. Я отца расспросил, он мне объяснил, что Уизелов старших презирают даже не столько из-за того, что они рано или поздно свихнутся, а потому, что они оба представители родов, свободных от проклятий, а взяли и испоганили свою кровь.

— Да уж… — гриффиндорец не знал, что тут сказать.

— Вот Грейнджер, например, — не замечая задумчивости друга, продолжал разглагольствовать Драко: очень уж ему была интересна тема, а говорить об этом редко кто хотел, — через несколько лет будет нарасхват: никаких родовых проклятий и при этом потенциально сильная, умная и симпатичная ведьма.

Гарри, пораженный такой характеристикой Гермионы, даже остановился. Малфой, до которого дошло, что именно он ляпнул, густо покраснел и поспешил добавить:

— Это отец так говорит! И не вздумай ей рассказывать, а то она вообще возгордится и заставит нас бегать вокруг нее с опахалом.

— Кстати, ты видел Гермиону? — спросил Гарри, просмеявшись. — Она уверена, что пес там сидит не просто так, а охраняет люк в полу комнаты.

— Зачем охранять люк?

— Гермиона уверена, что там что-то спрятано. Не знаю, поговори с ней.

— Да ну, глупость какая-то, — легкомысленно отмахнулся Драко, и ребята разошлись по своим делам.

Дежурство у двери в запретный коридор было ужасно скучным занятием. К последней вахте Гарри надоело даже читать: делать это, сидя на твердом полу, оказалось и вполовину не так приятно, как устроившись в кресле. И поэтому он просто сидел, глядя в одну точку и лениво размышлял, плавно переходя с одной мысли на другую. Сперва он думал про семью Уизли. Рона было жалко, да и его братья близнецы вроде неплохие ребята. С ними было весело и беззаботно. Может, их желание постоянно шутить и разыгрывать всех вокруг и есть проявление проклятия? Тогда это не так уж и страшно. А вот Рон, хоть в общем-то неплохой парень, но порой он действительно невыносим, и Гарри прекрасно понимал, почему с ним не особо хотят дружить.

Размышляя так, гриффиндорец плавно перешел к Гермионе и ее уверенности в том, что кербер охраняет что-то очень важное. Они много спорили на эту тему, но все сводилось к тому, что иных причин, по которым можно было бы держать такую зверюгу в школе, просто нет.

В итоге скука взяла свое, и мальчик задремал — даже несмотря на твердость каменных стен и пола.

Проснулся он от того, что кто-то разговаривал неподалеку от него. Не на шутку перепугавшись, Гарри первым делом постарался выяснить, не торчит ли какая-нибудь его конечность из-под мантии. И только убедившись, что все в порядке и он полностью невидим, Гарри обратил внимание на тех, кто и о чем тут говорит.

Буквально в нескольких шагах от него стоял профессор Снейп и профессор Квиррелл — преподаватель по Защите от Темных Искусств.

— Сколько я буду еще ждать?! — Мастер Зелий был буквально взбешен, он даже не столько говорил, сколько шипел на своего собеседника, процеживая слова сквозь зубы.

— Я-я-я-я…еще не-е-е-е готов. — Профессор Квиррелл вжимался в стену, стараясь держаться как можно дальше от напирающего на него Снейпа, и заикался намного сильней, чем обычно. Тюрбан, без которого Гарри не видел преподавателя ни разу, сполз набок. Не было никаких сомнений, что преподаватель ЗОТИ напуган до полусмерти.

— Я не собираюсь делать всю грязную работу там за тебя! — Профессор Снейп указал рукой на дверь. Гарри сидел, боясь даже дышать, понимая, что этот разговор никак не предназначен для посторонних ушей. — Или ты разберешься со своей задачей в ближайшее время, или я тебя загоню в этот чертов коридор, чтобы ты сам пробирался через все ловушки!

Бросив очередной гневный взгляд на сжавшегося преподавателя ЗОТИ, Мастер Зелий, взмахнув мантией, быстро удалился.

Профессор Квиррелл еще какое-то время стоял в коридоре, переминаясь с ноги на ногу, будто не мог решить, стоит ли ему прямо сейчас идти в запретный коридор, но в итоге засеменил в сторону лестницы.

Гарри, с трудом выдержав пару минут после ухода профессора, рванул в гостиную, наплевав на безопасность и предосторожности.

К его великому разочарованию, друзей в комнате не обнаружилось. Поразмыслив немного, он пошел в сторону подземелий, рассчитывая поговорить с Малфоем. Однако, увидев профессора Снейпа на входе в подземелья, Гарри резко развернулся и пошел в совершенно другую сторону. Он понимал, что ничего подозрительного делать не собирается, но все равно не мог заставить себя пройти мимо преподавателя, за которым только что подглядывал.

Он сунулся было к апартаментам факультета Равенкло, но по пути встретились профессор МакГонагалл с профессором Квирреллом, о чем-то оживленно разговаривающие, и Гарри снова развернулся на сто восемьдесят градусов.

В итоге, здраво рассудив, что такими метаниями еще он скорее привлечет внимание, мальчик просто отправился в гостиную Гриффиндора. Так даже лучше, завтра по пути к Хагриду и расскажет. Там то уж точно их никто не услышит.

Дождаться окончания уроков было крайне сложно, и Гарри, постоянно отвлекаясь, умудрился заработать двадцать пять штрафных баллов за день, что для него было безусловным рекордом. Но внимания на это он сегодня не обратил совершенно.

Поджидать друзей на выходе из замка долго не пришлось. Будучи предупрежденными о сенсационных новостях, они, как и сам Гарри, проглотили обед за несколько минут.

— Гермиона, ты была права, собака не просто так сидит в коридоре! — не стал тянуть Гарри и пересказал весь подслушанный разговор, как только они покинули замок.

— Интересно, — протянула Гермиона, сосредоточенно выбирая, куда ступать. Весна вовсю вступила в свои права, и снег, растаяв, оставил после себя голую сырую землю. Тропинка к хижине Хагрида оказалась вязкой и грязной. — Я на днях слышала, как профессор Снейп жаловался МакГонагалл, что Квирелл ничего не может сделать, а она отвечала, что, скорее всего, им придется самим этим заниматься.

— И что все это значит, по-вашему? — Гарри наслаждался прогулкой, несмотря на моросящий дождик и грязь под ногами, чувствуя легкость и беззаботность: он поделился информацией с друзьями, вот пусть они теперь и думают.

— Похоже, правда, что в коридоре что-то спрятано и защищено ловушками, — Драко хоть и не столь тщательно выбирал дорогу, но и не собирался чавкать грязью, как Поттер, пачкая не только ботинки, но и брюки.

— Да, но что хотят деканы от Квиррелла?

— Они хотят украсть спрятанное и требуют, чтобы Квиррелл помог им, — произнесла Гермиона так, будто говорила очевидную истину.

— Что?! — Поттера и Малфоя будничный тон подруги не сбил с толка.

— Что что? Это же очевидно.

— Очевидно, что ты бредишь, — буркнул Гарри, обиженный так, будто его лично обвинили в сговоре. Драко кивнул, соглашаясь с другом. — Кто угодно, но только не Снейп! Да и МакГонагалл на воровку не очень похожа.

— Преступниками оказываются всегда те, кто вызывает меньше всего подозрений. Если бы ты читал не только комиксы, ты бы знал об этом.

— Я читаю не только комиксы!

Гарри уже хотел было окончательно обидеться на подругу, но в этот момент мимо них пробежал Сундук, больно двинув углом по ноге своему хозяину.

— Куда это он, Поттер? — Малфой проводил взглядом целеустремленно топающий багаж.

— Откуда я знаю? — очередное самовольное похождение Сундука вновь напомнило Гарри, что было бы неплохо немного приструнить багаж. — Идем, проследим за ним?

— Вообще-то у нас есть сейчас дело поважнее, — разумеется, гласом разума и порядка была Гермиона.

Впрочем, с ней никто не стал спорить. В конце концов, Сундук не первый и наверняка не последний раз отправился на загадочную прогулку, так что вскоре Гарри, как самый бесстрашный, стучал в огромную дверь избушки лесника.

— О, Гарри… с друзьями… — удивление Хагрида не скрыла даже густая растительность, покрывавшая большую часть лица. — Ну, это… проходите.

В хижине стоял грубо сколоченный огромный стол и такая же кровать, да пара стульев. Под потолком висели вяленые тушки каких-то птиц и пучки сушеной травы. А возле камина был прислонен к стене просто гигантский лук. В общем, обстановка вполне соответствовала представлениям Гарри о том, каким должно быть жилище великанов или полувеликанов. Только занавески на окнах в мелкую розочку выбивались из общей картины и смотрелись крайне чужеродно.

— Это Гермиона Грейнджер и Драко Малфой, — Поттер был сама вежливость, не зная с чего начать.

— Сейчас разожгу камин и сделаю чай, — Хагрид, видимо, тоже решил быть вежливым, раз уж не понимал, как реагировать на внезапно свалившихся на него школьников.

— Вообще-то мы по делу.… Понимаешь, тут вот… это… Мы, честное слово, случайно, но вот как-то примерно так получилось…

— Хагрид, запретный коридор, ведущий в комнату с кербером, больше недели уже не заперт, — Гермиона не выдержала блеянья гриффиндорца и отчиталась четко и емко, после чего в хижине повисла мертвая тишина.

— Э-э-э…. — многозначительно прервал затянувшуюся паузу лесник. — Ну, это, я кормить Пушка перед отпуском ходил, видать, забыл запереть. Ох, голова моя дубовая, сколько ж деток я погубить то мог…

— Я думаю, стоит запереть дверь, пока никто не пострадал! — не выдержала Гермиона причитаний лесника. Хагрид суетливо заметался по комнате, хватая поочередно чайник, лук со стрелами и устрашающего вида кексы. — Пойти и запереть дверь нужно прямо сейчас! — с нажимом произнесла отличница.

— Да, да конечно! — лесник прекратил свои хаотичные передвижения, остановившись с кексом в руках посреди комнаты. Вид у него был настолько жалким, что Гарри невольно проникся сочувствием.

— Мы пойдем, наверняка ты и без нас разберешься, — Гарри пятился к двери, увлекая за собой сопротивляющуюся Гермиону. Малфой, кажется, сам был совсем не прочь покинуть жилище лесника.

— Герми, он так быстрее придет в себя и все сделает, — Мальчик тащил подругу в сторону замка, переживая, что она сейчас вернется и добьет бедного полувеликана.

— Пушок?! — неожиданно подал голос Драко. — Признайтесь, где-то есть книга «Тысяча идиотских кличек», которую вы втайне читаете? Как вообще могло прийти в голову назвать это чудовище Пушком?

— Куда ты меня тащишь? Мы должны вернуться и узнать, что спрятано в том коридоре, Гарри! — Гермиона уперлась, наотрез отказываясь делать хоть шаг в сторону замка, совершенно не обращая внимания, что остановилась посреди лужи из жидкой грязи.

— Герми, ну с чего ты решила, что он знает и тем более скажет нам?

— Поттер — идиот, конечно, но в этот раз я с ним согласен. Вряд ли кому-нибудь придет в голову доверить тайну подобному индивиду, — обогнал приятелей Малфой, педантично обходя лужу по широкой дуге. — А в таком виде вас не пустит на порог даже Хагрид.

— Драко, но разве тебе не интересно, что там спрятано? К тому же мы можем предотвратить преступление! — Гермиона засеменила рядом с Драко, надеясь найти поддержку.

— Я промок и хочу в тепло, — капризно заявил слизеринец.

Гарри шел следом за друзьями, сосредоточенно копаясь в памяти. Было что-то такое, связанное с Хагридом, ценностями и преступлением, но ему никак не удавалось вспомнить, что именно.

— Позвольте полюбопытствовать, откуда вы в таком виде? — прервал размышления Гриффиндорца вкрадчивый голос профессора Снейпа. Мастер зелий, возвышаясь над школьниками, молча наблюдал за растерянными переглядываниями грязных и промокших друзей. — Вероятно, вы решили, что погода за окном идеальна для прогулки?

Друзья энергично закивали, так и не найдя более правдоподобной причины ухода из замка.

— Думаю, у вас хватит благоразумия немедленно разойтись по гостиным и не появляться мне на глаза сегодня. Ведь так? — Ответом стали еще более энергичные кивания. — Десять баллов с каждого за испачканный пол. А теперь марш!

Друзья бросились врассыпную, спеша каждый к своей гостиной. Разумеется, никому из них не пришло в голову поспорить с преподавателем или даже задержаться ради того, чтобы попрощаться.

На следующий день в штаб-комнате сообщества состоялось совещание, в результате которого Гермиона была вынуждена признать, что они совершенно ничего не могут предпринять.

— Мы даже не сможем теперь последить за профессорами, — расстроенно констатировала девочка. — Снейп ни на секунду вчера не поверил, что мы просто гуляли, и теперь будет сам поглядывать за нами.

— И рассказать никому не можем, — поспешил добавить Гарри, которому хоть и было ужасно интересно, но он хорошо помнил, что чувствовал, когда думал, будто мастеру Зелий известно о посещении коридора. Испытать подобное снова ему точно не хотелось. И уж тем более не хотелось, чтобы на самом деле произошло то, что он тогда нафантазировал.

— Вот и отлично! Раз все решили с тайнами, то теперь можем наконец-то закончить карту, — Малфой даже не думал скрывать радости от того, что они перестанут заниматься опасными и противозаконными делами.

Гулять под постоянно моросящим дождем и по колено в грязи не хотелось совершенно, а развлечений в замке было не так уж и много. Точнее сказать, они были ограничены настольными играми, чтением и игрой в квиддич. Поэтому друзья, хоть и без особого энтузиазма, но согласились продолжить работу над картой.

Гарри всегда мысленно представлял себе карту вроде тех, что показывали в фильмах про сокровища. Такая карта всегда была достаточно небольшой и в сложенном виде без проблем помещалась в любом кармане. Но когда были разложены по полу комнаты листы с зарисовками, стало очевидно, что план замка размерами будет скорее напоминать ту карту, на которой в военных фильмах намечают стратегию боя.

Драко, давно уже смирившись с ролью главного добытчика компании, без лишних размышлений принялся за письмо родителям, в котором просил прислать ему рулонный пергамент.

Гермиона провозгласила, что ей необходимо изучить информацию по теме и удалилась, не слушая возражений. Впрочем, никаких возражений и не было. Гарри не сомневался, что она отправилась в библиотеку, а уточнять, какую именно информацию стоит изучить, он не спешил, дабы не быть привлеченным к книжным раскопкам. Ему нравилось читать, и в библиотеке он сам был частым гостем, но терпеть не мог манеру Гермионы дотошно выискивать каждую крупинку информации по любому пустяку, сверять источники, а затем еще и приставать к профессорам с просьбами разъяснить какую-нибудь ерунду.

Несколько дней девочка не появлялась в гостиной. Да и в Большом Зале очень быстро перекусывала и убегала в неизвестном направлении. То ли информации оказалось слишком много, и Гермиона не собиралась успокаиваться, пока не изучит все, то ли наоборот — слишком мало, и приходилось искать не только в библиотеке. Так или иначе, но друзья не спешили с расспросами, ожидая, что она сама им все расскажет, как только докопается до желаемого результата.

— Я все узнала! — подтверждая верность догадок, Гермиона объявилась в гостиной на четвертый день. — К сожалению, прямое копирование магией временно, но профессор Флитвик показал мне, как можно сделать копию такую, которая не исчезнет. Более того, он пообещал, что зачарует нам карту так, что ей будет очень удобно пользоваться.

— А зачем нам вообще копии? — поинтересовался Драко, не прекращая гонять Тини через крохотные препятствия, выстроенные на столе. Маленький тролль, казалось, уверенно держал свою форму, но стоило ему только прыгнуть даже с самой незначительной высоты, и он тут же рассыпался на камушки.

— Как зачем? Нас трое, значит и карт должно быть три. Надеюсь, вы не сидели эти дни, сложа руки, и перенесли записи на один лист? — Гермиона деловито развернула рулоны пергамента, которые Драко получил на следующий же день после написания письма домой. — Сидели…

— А вдруг мы что-нибудь сделали бы не так без тебя? — слыша разочарование и недовольство, Драко поспешил задобрить подругу.

— Ну и правильно, — повелась Гермиона на незамысловатую лесть. — Сейчас быстренько все вместе нарисуем.

Но сделать все быстро не получилось. Друзья мешали друг другу, листы с нужной частью замка комнаты таинственным образом исчезали со своего места, а перья бесконечно ломались и терялись. Порой не хватало места для какого-нибудь кабинета из-за того, что соседние помещения были нарисованы слишком большими, и тогда приходилось перечерчивать уже сделанное.

В какой-то момент Гарри совсем запутался и на пятом этаже нарисовал часть плана подземелий, за что чуть не был побит слизеринцем. А уж после того, как он опрокинул чернильницу, залив большую часть проделанной работы, Гермиона была готова присоединиться к избиению сиротки. К его счастью, до рукоприкладства не дошло, но он был не просто отстранен от работ, а еще и изгнан из гостиной с категорическим запретом возвращаться, прежде чем хотя бы один экземпляр карты будет готов.

Послонявшись бесцельно по замку, Гарри отправился в гостиную факультета, где уже несколько дней разговоры были только о предстоящем матче квиддича. Мальчик не понимал повального увлечения игрой, в которой исход почти на сто процентов зависит от того, кто поймает снитч. Когда Рон еще в самом начале года рассказал правила игры, мальчик сразу заинтересовался тем, как же часто выигрывает команда, упустившая снитч. Выяснив, что таких случаев за всю историю квиддича было очень мало, он потерял интерес к игре даже как болельщик. О том, чтобы мечтать попасть в школьную команду не могло быть и речи.

* * *

На следующий день Гарри вместе со всем факультетом направлялся к школьному стадиону. Погода стояла замечательная, делать было совершенно нечего, и мальчик не видел причин, по которым стоило бы не ходить, несмотря на то, что результаты матча его не особо волновали.

Разумеется, Сундук бодро топал среди учеников. Он, кажется, вообще не пропустил ни одной игры. За это время уже все обитатели школы привыкли к гуляющему на сотне крохотных ножек сундуку и обращали на него внимания не больше, чем требуется для того, чтобы вовремя уступить ему дорогу или подвинуться на трибунах. Да и это делали скорее в интересах самосохранения. Сундук не отличался хорошими манерами, а его углы были достаточно весомым аргументом, который заставлял считаться окружающих с правом багажа на личное пространство.

Гриффиндор одержал сокрушительную победу над командой Хаффлпаффа, имея на протяжении всего матча значительное преимущество в очках благодаря забитым мячам и закончив матч поимкой золотого снитча.

Гарри обратил внимание, что ни Гермиона, ни Драко не показались на игре. Видимо, работа над картой поглотила их с головой.

Улучив удобный момент, гриффиндорец сбежал с вечеринки в честь победы, по обыкновению устроенной в гостиной факультета, и отправился посмотреть, как обстоят дела у друзей.

От самого входа в комнату мальчик заметил стоящую посреди комнаты Гермиону и активно жестикулирующего с дивана Малфоя, который как только мог, показывал ему не шуметь и идти вдоль стены.

Налюбовавшись на пантомиму слизеринца, Гарри присмотрелся к подруге и заметил, что она не просто так стоит, а колдует. Вид у нее был крайне сосредоточенный: закушенная губа, нахмуренные брови и прямая как струна спина — это, видимо, и была причина, по которой Малфой боялся даже пикнуть.

— Привет, — ничего не понимания, но все же шепотом поздоровался он с Драко. — Что происходит?

— Она копирует карту, — так же шепотом отозвался друг.

— А как? Ведь созданное магией — временное.

В этот момент у Гермионы, видимо, что-то пошло не так, и она, резко опустив палочку, бросила гневный взгляд на вмиг вжавшихся в диван друзей. Гарри уже начал было думать, что лучше бы он все же остался в гостиной факультета, но подруга со вздохом подняла палочку и продолжила колдовство.

— Ей нужно поднять несколько капель чернил, придать им в воздухе тот силуэт, который хочет нанести и опустить на пергамент. Так, с помощью магии можно копировать. Чернила впитываются в пергамент естественным путем, а значит никаких чар, которые бы развеивались. — Малфой решился заговорить только несколько минут спустя.

— Класс! — возглас получился чуть громче, чем Гарри ожидал, но к его счастью, молодая ведьма не обратила на это внимание. — И как, получается?

— Не-а.

Несмотря на неудачи, Гермиона предпринимала одну попытку за другой, яростно отвергая предложения друзей сделать все без помощи магии. Гарри и Драко заглядывали в гостиную буквально на несколько минут и, убедившись, что опасность еще не миновала, спешили ретироваться, пока подруга не прихлопнула обоих за слишком громкий вздох. Драко пришлось еще дважды писать письмо домой с просьбой прислать пергамент, потому что слишком много удалений клякс и неровных линий не выносила никакая бумага.

Так или иначе, но настойчивость девушки принесла свои плоды и всего пять дней спустя у нее стали получаться достаточно ровные линии. А уже через неделю после этого друзья, ожидая прихода профессора Флитвика, рассматривали две свеженькие карты — точные копии той, которую они нарисовали первой. Гарри казалось, что копии выполнены идеально и очень аккуратно. Но Гермиона, похоже, не разделяла его уверенности и беспрестанно ходила кругами, нервничая и переживая, что декан ее раскритикует.

Профессор Флитвик, как и обещал, пришел накладывать чары, и едва взглянув на копии, рассыпался в похвалах и комплиментах Гермионе, ее настойчивости, аккуратности и вообще безусловному таланту.

Гарри даже подумал, что профессор слегка перегибает палку, но, взглянув на счастливую подругу, решил, что ну и пусть перегибает.

А уж когда преподаватель достал палочку, все мысли как ветром сдуло. То, что делал профессор Флитвик, было настоящим волшебством. Никаких напряженных поз, скованных движений и дерганий руки. Он творил очень легко, непринужденно и красиво, заставляя палочку буквально плясать в воздухе, и помахивая второй рукой, будто задавая ритм…

В результате стараний профессора карта стала выглядеть как небольшая книжица, на первом развороте которой, как в оглавлении, были перечислены этажи, башни и строения вокруг замка. Нужно было просто коснуться палочкой — и на развороте прорисовывалась желаемая локация.

Гарри, раскрывая карту на разных этажах и с удовольствием наблюдая за быстро бегущими чернильными линиями, подумал, что было бы очень круто, если бы карта показывала местонахождение друзей.

— Теоретически сделать такое можно, но, боюсь, что с вашей картой ничего не получится, — огорчил троицу профессор Флитвик после того, как мальчик озвучил свою мысль. — Это нужно составлять новый план с соблюдением всех масштабов и пропорций. К тому же, замок многоуровневый, а это значительно усложняет определение местоположения объекта. Хотя, — профессор Флитвик, загораясь идеей, выхватил у Драко карту. — Если хорошенько подумать, то можно составить трехмерное заклинание слежения. Разумеется, объект должен дать свое согласие, и еще необходимо согласие директора, у него же можно взять актуальные списки обывателей, и да, точно, с этим чертежом ничего не выйдет…

— Профессор? — Гермиона робко напомнила декану о своем существовании.

— А? — деликатность не помогла, и профессор Флитвик вздрогнул, смешно тряхнув головой. — Да, да, конечно. Думаю, мы сможем приступить к этому в начале следующего года, если не передумаете, а сейчас мне пора.

Мастер заклинаний рассеяно сунул карту в руки Гермионе и удалился из комнаты, что-то бубня себе под нос и размахивая руками. Было похоже, что он на ходу начал репетировать речь для директора.

— Фух! — Гермиона захлопнула огромную книгу и принялась разминать затекшую шею. — Драко, а как отправить сову, если не знаешь ни места, ни адресата?

— На конверте пишешь адрес и говоришь сове лететь в почтовое отделение, — Малфой с энтузиазмом принялся просвещать подругу в тонкости пользования совиной почтой. Было очевидно, что подготовка к предстоящим экзаменам сидела у него уже поперек горла. — Там ее отправят куда нужно. Все совы знают местонахождение почтовых отделений Англии. Ну, разумеется, если ты купила ее в магазине, а не сама вырастила. А что?

— Хочу выписать Ежедневный пророк, — Гермиона неодобрительно покачала головой, глядя на Гарри, лежащего лицом на развороте справочника трав. — И самой полезно, и родителям, наверняка, будет интересно посмотреть, как выглядит газета у магов. Как думаешь…

— Газета! — возопил неожиданно очнувшийся гриффиндорец. — Газета! — повторил он, будто была вероятность, что с первого раза друзья не услышали, и, с грохотом уронив стул, рванул к выходу из комнаты.

— Стоять! — гаркнула отличница Равенкло, быстро сориентировавшись. Прилетевшее в спину беглеца парализующее заклятие придало убедительности команде. Гарри, рухнув, загремел значительно громче, чем стул несколько секунд назад. Гермиона даже слегка испугалась, но отступать было поздно. — Расскажи, что значат твои вопли и куда ты рванул?

— Он не расскажет.

— Куда он денется! — девочка хищно нависла над поверженным львенком.

— Никуда не денется, но и не расскажет, — Драко откровенно веселился. — Ты ж его парализовала.

— Черт…

* * *

— Вот! — горячо воскликнул Гарри, тыча старой газетой друзьям в лицо. — Вот же! Я все никак не мог вспомнить что-то такое, связанное с Хагридом и тайной.

— Тише! — зашипела Гермиона, оглядываясь. В библиотеке было непривычно много народа, но никому не было дела до того, о чем там шушукаются первокурсники. К экзаменам готовилась вся школа.

— Ты правда думаешь, что Хагрид забрал из сейфа то, что спрятано сейчас в запретном коридоре? — слизеринец с сомнением рассматривал фотографию возле короткой заметки о взломе сейфа в Гринготтсе.

— А что там ещё могло быть по-твоему? Идем, спросим самого Хагрида, — судя по горящим азартом глазам, Гермиона не собиралась упускать возможность докопаться до истины.

— Уже поздно, — Малфой предпринял жалкую попытку не допустить второй за вечер допрос с пристрастием.

— Ничего, как раз успеем вернуться до темноты.

* * *

Следуя за целеустремленной подругой, Драко не прекращая бубнил, что они зря теряют время, и даже если леснику хоть что-нибудь известно, то им он точно не сообщит.

Гарри же, наоборот, был рад вдвойне. Во-первых, он избавился от постоянно царапающей сознание мысли, которая тут же ускользала, как только он пытался на ней сконцентрироваться. А во-вторых, он был счастлив прекратить подготовку к экзаменам.

Гермиона последние недели деспотично гоняла друзей по пройденному материалу, заставляя повторять все с самых азов — даже те предметы, по которым экзамен не был предусмотрен. Сбежать от нее оказалось себе дороже. Один раз они с Драко ушли в самоволку и провели вечер на квиддичном поле, гоняя по траве наколдованный мяч. На следующий день им пришлось выслушать длинную и очень эмоциональную речь: Гермиона для всех и план составила, и карточки для лучшего запоминания сделала, и дополнительную литературу подобрала, а они… они ее не ценят, они были бы рады, если бы ее не было в их компании, они не заботятся о своем будущем и вообще — просто свиньи! Гарри было очень стыдно. Умом он понимал, что стыдиться ему нечего — они и так лучшие ученики на своих факультетах, — но ничего поделать с собой не мог. Гермиона и правда переживала за всех и, произнося свою речь, чуть не плакала. Судя по тому, что и Драко больше не предпринимал попыток к бегству — его тоже проняло.

— Добрый день, Хагрид! — звонкий голос подруги заставил Гарри вынырнуть из воспоминаний и обратить внимание на лесника, который обнаружился у свежевскопанных грядок, протянувшихся вдоль хижины.

— О, привет! А чего вы так поздно гуляете? — добродушный полувеликан достал из кармана свой огромный платок в горошек и безуспешно попытался оттереть руки от земли.

— Хагрид, помнишь мы заезжали с тобой в банковский сейф. Ты тогда ещё говорил, что это по делам Хогвартса? — Гарри подумалось, что нахмуренные брови — не очень хороший знак, но лучше самому спросить, чем предоставить это Гермионе, которой в тактичности уступал разве что только Сундук. И то не факт.

— Ну…

— А что было в том свертке?

— Так это…ну…, а зачем вам?

— Очень интересно, чем таким маленьким маги дорожат настолько, что хранят в сейфе! — гриффиндорец вложил максимум искренности во вранье, придуманное на ходу. — Мы же среди маглов росли и многое не знаем.

— Да? — Хагрид с сомнением посмотрел на Малфоя, который рассматривал хлипенький забор с таким увлечением, будто это было самое необычное, что он видел когда-либо.

— Хагрид, мы ведь никому не выдали тебя, когда ты забыл запереть дверь в запретный коридор. А ведь, по большому счету, мы прикрывали твою преступную халатность, — Гермиона взяла дело в свои девичьи руки, повергая в шок всех троих представителей сильного пола, находящихся на полянке. И только во взгляде Драко, вмиг забывшего об увлекательной изгороди, мелькнуло уважение.

—Э-э-э… — Гарри был полностью солидарен с полувеликаном, но заявление подруги лишило его дара даже такой речи. Это же почти шантаж!

— Я — лучшая ученица первого курса факультета Равенкло, молодая и красивая ведьма, у которой вся жизнь впереди, могла погибнуть в страшных муках, разорванная на части тремя чудовищными пастями, — Голос Гермионы дрожал и, казалось, что она вот-вот заплачет. — Бедные родители, им пришлось бы хоронить меня в закрытом гробу…

— Но ничего такого не произошло ж… — Хагрид выглядел, как щенок, которого только что больно ущипнули за нос. Гермиона всхлипнула. — О, ну ладно-ладно. В сейфе хранился философский камень. Но, поверьте, вас это совершенно никак не касается.

— Понятно… Ну, мы пойдем, — девочка моментально успокоилась.

— Пока, Хагрид, — Гарри помнил, что вежливость очень важна.

* * *

— Не смотрите на меня так. Мне стыдно, но я не видела другой возможности узнать правду.

— Интересно, зачем Хогвартсу философский камень? — Малфой ни на секунду не поверил в раскаяние подруги.

— Драко, а правда, что с его помощью можно превращать любой металл в золото?

— Да, еще из него делают эликсир бессмертия. Правда, никто не знает, где сейчас обитает единственный маг, который смог создать философский камень.

— Хм… — Гермиона остановилась, нахмурив брови. — Выходит, что у магов мотивы такие же, как и у обычных людей: деньги, власть и вечная жизнь. Правда, маглы последнего пытаются достичь с помощью науки.

— Может, Хогвартсу он не нужен, и его решили просто спрятать тут, подозревая, что за ним идет охота.

— Вы серьезно верите, что профессор Снейп и Макгонагалл взломали сейф в Гринготтсе, а сейчас пытаются похитить камень из-под носа директора? — Драко попробовал призвать друзей к здравомыслию.

— Или уже похитили…

— Пошли проверим Пушка? — призыв слизеринца не был услышан.

— Нет. Завтра экзамен — это куда важнее чьей-то вечной жизни или богатства. Идем спать.

Гарри не был уверен, что выспаться важнее, чем спасти философский камень, но даже гриффиндорской отваги было недостаточно, чтобы идти в ночи в гости к трехголовому чудищу.

Ранним утром последнего дня в этом учебном году Гарри мог бы злиться на Гермиону, которая сделала настоящую трагедию из необходимости расставания со своей пикси. Или на Драко, предложившего пойти вместе выпускать пикси на волю. Или на вечно где-то пропадающий Сундук, из-за которого мальчик остался сегодня без свежей футболки. Но справедливее всего было бы злиться на себя за то, что согласился принимать участие во всем этом и не лег накануне спать пораньше. Или за то, что так и не удосужился выяснить, каким образом Сундук покидает спальню.

Но Гарри не злился и даже не чувствовал себя несчастным. Единственным его чувством в это утро было всепоглощающее желание вернуться в теплую и мягкую кроватку.

— Доброе утро, Гарри! — звонко поздоровалась до отвращения бодрая Гермиона. — Идём скорей, а то пикси улетят в глубь леса, спасаясь от дневного зноя. Драко, не спи!

Малфой с явным нежеланием отлип от стены, вяло махнул другу и поплелся за Гермионой к выходу из замка.

Школьные мантии колыхались на ветру, ничуть не согревая, а только мешая идти. И как только друзья сошли с тропинки в высокую траву, полы мантий тут же впитали в себя холодную росу, что ещё сильнее затрудняло ходьбу. Зато сон как ветром сдуло.

— Подождите, — остановила процессию Гермиона на подходе к окраине леса, вдоль которой в изобилии росли дикие цветы. — Я… я хочу пойти одна дальше, — нерешительность в ее голосе была настолько непривычным явлением, что даже Гарри понял — это очень важно для нее и спорить не стоит.

Девочка отошла к самым буйно цветущим зарослями и, держа свою питомицу на ладошках перед собой, что-то очень долго и тихо говорила. Потом слушала, кивала или мотала головой и снова говорила.

За время их прощания Гарри начал вновь мечтать о кровати, но уже скорее потому, что к ней прилагается теплое пуховое одеяло. Было бы очень здорово в него закутаться сейчас. Да и поспать тоже неплохо бы было.

Но вот Гермиона, видимо, сказав все, что хотела, присела и бережно опустила Геку в цветы. Проследив взглядом, как пикси затерялась в зарослях, ученица Равенкло выпрямилась и, на ходу поправляя волосы, направилась к друзьям.

Гарри не был уверен, но ему показалось, что дело вовсе не в непослушных прядях, а в слезах, которые Гермиона пыталась незаметно вытереть. Он уже начал думать о том, чего бы такого ободряющего можно сказать. Об ободряющих словах, правда, Гарри знал не так много, как ему бы хотелось. Да и то, что знал, по большей части было почерпнуто из фильмов. А учитывая, что фильмы к просмотру всегда выбирал Дадли, то в них у героев крайне редко были питомцы, а выпускали их на волю со слезами на глазах еще реже. Если быть совсем точным, то никогда. И слова дружеской поддержки сводились обычно к тому, что главного героя, только что потерявшего руку или ногу, спрашивали, в порядке ли он. А тот, как ни странно, всегда был в порядке.

Однако Поттеру не довелось даже спросить, в порядке ли Гермиона. Когда девочка была в нескольких шагах от друзей, со стороны леса раздался оглушающий рев. Казалось, нечто огромное и, безусловно, опасное рычало буквально за ближайшими деревьями.

Все трое замерли, вглядываясь в гущу леса, готовые в любой момент рвануть к замку в поисках спасения. Через несколько напряженных мгновений, раздвигая руками ветви деревьев, на полянку вышел высокий мужчина, в котором Гарри не без удивления узнал профессора Снейпа.

Тут же, вопреки своим намерениям спасаться бегством, друзья, не сговариваясь, рухнули в траву. В этот же момент чудовище в лесу снова заревело, а профессор смотрел в сторону замка. Только благодаря такому удачному стечению обстоятельств они остались незамеченными.

Боясь даже вздохнуть, Гарри перевел взгляд со Снейпа на Малфоя, лежащего рядом. Тот в ответ повращал глазами и скорчил страшную рожу. Что он хотел этим сказать, гриффиндорец не понял, но переспрашивать, по понятным причинам, не стал. Стараясь не шевелиться, он скосил взгляд на подругу, которая, не отрываясь, следила за профессором.

Мастер Зелий, в свою очередь, не думал никуда идти дальше — он стоял, сложив руки на груди, и оглядывал окрестности. Рычание, рев и треск, раздававшиеся за спиной, нисколько его не тревожили.

Минуты тянулись одна за другой, декан Слизерина по-прежнему стоял почти недвижим, друзья продолжали валяться в траве, окончательно замерзая и промокая. Гарри подумалось, что скоро кто-нибудь из них не выдержит и сдастся профессору. Возможно, он сам это сделает — и будь что будет. В конце-концов, особо ничего никто из них и не нарушил. В лес же они не заходили, а гулять перед завтраком не запрещено.

— Северус! — донесся женский голос оттуда же, откуда раздавалось рычание.

Профессор помедлил секунду, последний раз оглядывая все вокруг, а затем вернулся в лес, так же раздвигая ветви руками и пригибаясь.

— Бежим! — едва слышно скомандовала Гермиона и рванула в сторону Хогвартса.

Гарри без оглядки поспешил за подругой, рассудив, что единственный шанс, если профессор скоро вернется — это убежать так далеко, чтобы их нельзя было узнать. Надеяться на то, что во второй раз им повезет остаться незамеченными, было глупо. Драко пыхтел рядом, сильнее всех не желая встречаться сейчас со своим деканом.

Только достигнув замка, раскрасневшаяся троица перешла на шаг.

— Слышали? Это была профессор Макгонагалл. Я совершенно точно ее узнал.

— И часто она на вас так рычит? — Драко, даже будучи красным от бега и задыхаясь не меньше Поттера, не смог удержаться от остроты.

— О, завтрак уже начался! Там и обсудим все, — чрезвычайно ранний подъем, валяние в траве, а также бег по пересеченной местности очень способствовали повышению аппетита. Гарри уже сделал пару шагов в направлении Большого Зала, но Драко схватил его за капюшон мантии.

— В таком виде?!

Малфой порой слишком сильно загонялся на счёт внешнего вида, но на этот раз он был, безусловно, прав. Все трое были мокрыми почти насквозь, перепачканные глиной и грязью, а мантии украшали репьи и колючки.

— Мда… — заключила Гермиона. — Сейчас нам нужно срочно переодеться, пока никто нас не заметил. Похоже, завтрак мы пропустим.

Гриффиндорец бросил тоскливый взгляд на Большой Зал, но даже для него, привыкшего выглядеть посмешищем, носящим одежду с чужого плеча, появиться в Большом Зале в грязной форме — это слишком.

* * *

— Что происходит, где Снейп? — встревоженная троица переминалась у выхода из подземелий.

Результаты экзамена объявлялись сразу всем четырем факультетам одного курса. Тут же профессор выдавал задание на лето, если таковое имелось, и отвечал на вопросы.

Однако в кабинет зельеварения пришел не Северус Снейп, а профессор Флитвик, который раздал пергаменты с баллами и сказал, что все могут быть свободны.

— Это наверняка как-то связано с тем, что мы видели сегодня, — конспиративный шепот Гарри не услышал бы только глухой.

— И профессор Макгонагалл там была… — Драко хмурился — даже он не мог не признать подозрительность всего происходящего.

— Я считаю, что сейчас самое время идти к директору! — Гермиона топнула ножкой для убедительности. — Вы со мной?

Разумеется, они пошли все вместе, но на третьем этаже Гарри резко остановился, глядя куда-то в сторону.

— Там Сундук…

— Но не сейчас же!

—…и запретный коридор. — срываясь в погоню, закончил свою мысль владелец вредного багажа.

Пробежав добрую сотню ярдов и повернув за угол, Гарри только и успел увидеть, как вдалеке Сундук скрывается в запретном коридоре, дверь в который была почему-то распахнута. Недолго думая, гриффиндорец последовал за своим багажом и замер, пытаясь осмыслить происходящее в коридоре.

Пушок, тот самый монстр, знакомый друзьям еще с осени, смирно сидел, склонив все три головы набок, и внимательно смотрел на Сундук. Тот подпрыгивал на своих крохотных ножках и, бухаясь на пол, переваливался с боку на бок, а затем хлопал крышкой.

Бум—бум—хлоп.

— Что, черт возьми, он делает? — голос подоспевшего Драко был полон изумления.

— А я знаю! — невесть чему обрадовалась Гермиона, которая, разумеется, тоже была уже тут. Девочка поочередно топнула ногами в такт Сундуку и хлопнула в ладоши.

Бум—бум—хлоп.

Топ—топ—хлоп.

— Ну же, Гарри, ты не можешь не знать эту песню!

Бум—бум—хлоп.

Топ—топ—хлоп.

— Да он засыпает…

— Я?!

— Пушок, идиот!

Огромный пес и вправду засыпал, громко зевая и укладывая головы на свои могучие лапы. Через несколько секунд он уже вовсю храпел. Сундук, не утруждая себя разглядыванием спящего монстра, бодро протопал к центру комнаты, оттолкнул крышку и спрыгнул в люк.

— Гарри, я не думаю, что это хорошая идея… — попыталась остановить Гермиона друга, который уже двигался по следам Сундука с легко читаемым желанием заглянуть в люк.

— Я бы сказал даже, что это очень не хорошая идея, — вполголоса пробурчал Драко.

— Да спит он, чего вы дергаетесь-то? — юный Поттер, рискуя остаться навсегда юным, но не очень живым, слегка пнул одну из лап огромной псины.

Малфой зажмурился, не желая знать, какая именно из пастей Пушка откусит придурку голову. Через несколько секунд относительной тишины он осмелился все-таки открыть глаза, разумно решив, что вряд ли можно одновременно храпеть и жрать глупого гриффиндорца. Оказалось, этих секунд хватило, чтобы к гриффиндорцу присоединилась ученица Равенкло, о которой слизеринец до этого момента был лучшего мнения.

— Драко, иди глянь, похоже, Сундук в чем-то застрял.

— Вот и пусть там остается, раз застрял, — Малфой, чувствовал, что поступает ужасно глупо, но вопреки своим ощущениям и словам подошел к люку и заглянул в него.— Темно, как у дементора в душе, что вы там вообще видите?

— Да видно же, вон шевелится! Сейчас Люмосом подсвечу.

Гарри достал палочку и уже хотел зажечь магический свет, как почувствовал, что ему на макушку что-то капнуло. Одновременно с этим раздалось утробное рычание.

Они пропустили сегодня завтрак, но вряд ли их желудки были способны рычать настолько громко, даже если бы умудрились делать это в унисон, а значит…

Додумать свою мысль Гарри не успел. Он получил мощный толчок в спину, и, потеряв равновесие, свалился в люк. Приземление оказалось достаточно скорым и мягким, так что отчаянно смелый гриффиндорец не успел испугаться. Через секунду рядом плюхнулась, судя по визгам, Гермиона, которой наверняка хватило времени на то, чтобы рассчитать вероятность благоприятного исхода.

— Малфой, ты спятил?! — закричала Гермиона, услышав третий плюх рядом с собой. — Зачем ты нас столкнул?

— Ты предпочла бы быть сожранной Пушком? Черт, меня что-то схватило!

— Кажется по мне что-то ползет!

— Отлично, нас сожрет не Пушок, а неведомая ерунда…

— Люмос!

Гарри наконец-то додумался воспользоваться палочкой, которую по-прежнему крепко сжимал в руке.

Они находились в небольшой комнате, заполненной растением с длинными мясистыми стеблями, которые извивались словно живые, обвиваясь вокруг ребят. Сундук уже почти полностью скрылся из вида, утаскиваемый хищными побегами в глубь зарослей. Судя по той скорости, с которой растение опутывало первокурсников, их вскоре ждала такая же участь.

— Нужно больше света! — закричала Гермиона, отчаянно отбиваясь от побегов.

— Ты недостаточно хорошо видишь эту мерзость? — язвительность Малфоя, похоже, жила сама по себе и никак не зависела от состояния своего носителя.

— Это «дьявольские силки». Они боятся яркого света, но я не могу достать палочку!

Гарри не слушал о чем говорят друзья, сосредоточившись на том, чтобы не лишиться единственного источника света и не позволить растению опутать руки.

— Поттер, у тебя ж дури много, давай «люмос» со всей силы!

— Что? Зачем?

— Гарри, делай!

Паника в голосе Гермионы убедила гриффиндорца, и он, зажмурившись, повторно произнес заклинание, представляя ослепляющую вспышку света. Даже с плотно закрытыми глазами чувствовался ярчайший свет, заливающий комнату. И почти сразу путы стали слабеть, а затем вообще отпустили ребят.

— Можете открыть глаза, — сделав свет не таким ярким, Гарри смог осмотреться вокруг и понял, что не только он зажмурился, дабы не быть ослепленным.

Друзья с облегчением заозирались по сторонам. Растение, опаленное и дымящееся, уползало в дальний угол. Но вскоре, будто сообразив, что губительного света больше нет, сперва остановилось, а затем начало ползти, но уже в обратную сторону, протягивая свои щупальца-побеги к ногам несостоявшихся жертв.

— Там дверь! — Драко сориентировался первым.

Удача, если это можно назвать так, сопутствовала троице в этот день — дверь не была заперта, и вся компания, включая Сундук, благополучно скрылась в следующей комнате, закрыв за собой дверь. По ней тут же застучали стебли с другой стороны, и Гермиона для надежности наложила парочку запирающих заклятий.

Убедившись, что дьявольским силкам не под силу преодолеть препятствие в виде двери, друзья повернулись к комнате, держа перед собой палочки в готовности отбиваться от чего угодно. Но помещение пустовало, если не брать в расчет метлу у двери на другой стороне комнаты. Но и она не проявляла никаких признаков агрессивности.

Гермиона проверила вторую дверь, которая оказалась заперта то ли на ключ, то ли заклинанием, которое ей не было известно. Гарри ничем не мог ей помочь, так как взламывать замки не умел, а отпирающих заклинаний не знал вовсе. Зато он выяснил, что метла летающая. Правда, зачем она тут стоит, ему понять не удалось. Гарри даже посмотрел наверх, рассчитывая увидеть люк или что-нибудь в этом духе. Но ничего такого там не было, зато были какие-то птички, в невообразимом количестве порхающие под самым потолком.

— Отлично, будем ждать тут, пока нас спасут, — Драко прислонился спиной к стене, всем своим видом демонстрируя, что ждать он намерен столько, сколько нужно.

— Нас же исключат! — в голове Гарри тут же всплыла давно им придуманная картинка с убегающим Сундуком и разбросанными вещами у выхода из замка.

— Ну и пусть. Зато метла стоит спокойно в углу и эти штуковины не пытаются нас сожрать.

Драко указал наверх. При более внимательном рассмотрении стало понятно, что это вовсе не птички, а крылатые ключи всевозможных форм и размеров.

— О, теперь я понял! Метла тут, чтобы поймать нужный ключик… Ой!

Один из ключей-птичек резко спикировал вниз и с силой «клюнул» Гарри в щеку, оцарапав до крови. Затем в атаку полетел еще один ключик, и еще…

— Бежи-и-и-им! — скомандовал Гарри, оставаясь на месте и отчаянно отмахиваясь от ключей.

— Ну беги, раз такой умный! — огрызнулся Малфой, так же отбиваясь от атак, которые становились все интенсивнее.— Черт, что делать-то?!

Жуткий треск потряс комнату, заглушая все остальные звуки. Гарри прикрыл голову руками и присел, почему-то решив, что это рушится потолок. А Драко и Гермиона заозирались по сторонам, забыв на мгновение про атаки с воздуха, которые, к слову, прекратились на несколько секунд, как будто ключи тоже растерялись от неожиданности.

Оказалось, что Сундук — в кои-то веки! — принял призыв своего владельца как руководство к действию и на самом деле побежал. И выбежал сквозь дальнюю дверь, оставив в ней дыру удивительно правильной квадратной формы.

— Туда! — указал Поттер неизвестно кому, так как к тому моменту, как он пришел в себя, Гермиона уже скрылась в проломе, а Драко был готов последовать за ней.

Не теряя больше драгоценных секунд, осыпаемый возобновившимися атаками ключей, гриффиндорец пролез вслед за Малфоем.

За дверью оказался длинный пустой коридор, по которому мчался Сундук, не набирая приличные обороты. Ключи не отставали, и друзьям не оставалось ничего другого, как устремиться за ящиком на ножках, надеясь лишь на то, что найдется место, где можно будет укрыться.

В резкий поворот коридора Сундук не вписался, врезался в стену без видимых для себя последствий, отскочил от нее и побежал дальше. Ребятам хватило нескольких секунд задержки в движении Сундука, чтобы почти догнать его, так что в следующую комнату они вбежали практически все вместе.

Там дорогу им преградили огромные, больше человеческого роста, черные каменные фигуры воинов и всадников, которые сомкнули перед ними щиты и мечи. Но Сундук даже не думал останавливаться и хоть немного снижать скорость. Подскочив повыше, деревянный ящик, обитый металлом, со всей силы влетел в каменный кордон, круша и ломая статуи, посмевшие встать у него на пути.

Трое первокурсников, по-прежнему преследуемые агрессивными ключиками, проскочили в проделанную Сундуком брешь в последний момент. За их спинами с угрожающим лязгом статуи сомкнули свои ряды. Можно было только порадоваться тому, что на пути исполинских мечей никого не оказалось.

Но времени на радость и размышления, что это вообще такое, не было. Через несколько ярдов свободного пространства ребят поджидала вторая линия обороны, которая на этот раз состояла из белых статуй. Впрочем, на способ преодоления цвет камня никак не повлиял: Сундук так же раскидал фигуры по сторонам, а ребята пробежали следом за ним.

— Это же были шахматные фигуры! — крикнул Гарри на бегу.

— Да, и они идут за нами! — Драко, оглянувшись, ускорил бег, опережая даже Сундук.

Гермиона взвизгнула и последовала примеру слизеринца, ускоряясь. Оглядываться она не стала — видимо, поверила на слово.

В следующее помещение, дверь в которое оказалась не заперта, Гарри влетел последним и тут же врезался в стоящих как истуканы друзей. Силе инерции подвластны даже юные перепуганные волшебники, так же как и силе притяжения — и потому все трое полетели вперед и покатились со ступенек, которых, на их счастье, было всего три.

Когда перед глазами почти перестали летать звездочки и появилось понимание, где среди клубка конечностей его личные руки и ноги, Гарри с огромным трудом приподнял голову, желая посмотреть неминуемой смерти в глаза или во что-нибудь иное, заменяющее их.

Лучше бы он этого не делал…

Перед кучей-малой из грязных исцарапанных первокурсников в какой-то рванине вместо одежды стояли профессор Снейп и профессор МакГонагалл.

Сказать, что деканы Слизерина и Гриффиндоры были удивлены, увидев перед собой трех студентов первого курса в плачевном состоянии, да еще там, где их в принципе быть не должно, — значит сильно преуменьшить реальное положение дел.

Вероятно, что-то похожее чувствовал бы голодный и замерзший сирота, которому только что сообщили, что он одновременно наследник королевы Елизаветы, верховный некромант и генералиссимус армии света. Вот только эмоциональная окраска удивления деканов была строго противоположной. Да и сомневаться в реальности происходящего они, увы, не могли.

Первым пришел в себя профессор Снейп и пулей метнулся за спины троицы, устремляясь в коридоры, по которым ребята только что бежали, спасаясь от опасностей.

— Поднимайтесь! — профессор Макгонагалл направила палочку на учеников.

Гарри, с трудом встав, зажмурился, ожидая страшного проклятия, несущего смерть. Всем известно же, что случайных свидетелей убивают, не отходя от места преступления. Но почувствовал лишь легкое покалывание по всему телу.

Мастер зелий вернулся через несколько минут, прошедших в тишине, если не считать загадочных не то храпов, не то хрипов, раздававшихся где-то справа от ребят.

— Там все разрушено! — панику в голосе профессора зельеварения не услышал бы только глухой.

— Совсем все? — Макгонагалл резко побледнела и даже слегка пошатнулась.

— Некоторые фигуры на доске уцелели…

Декан гриффиндора прикрыла глаза и несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. Гермиона хотела что-то сказать и уже набрала полную грудь воздуха, но была остановлена главной львицей Хогвартса:

— Молча. За мной. К директору.

Выражение лица декана, чеканка слов и озвученное направление натолкнуло Гарри на мысль, что быстрая и безболезненная смерть была не самым плохим вариантом. Но выбора не было, и выстроившись гуськом, друзья пошли за преподавателем в другой конец комнаты к двери.

Гарри все же не сдержал любопытства и бросил быстрый взгляд вправо, за что тут же получил тычок между лопаток от профессора Снейпа, замыкавшего процессию.

Намек был ясен, но и одного мгновения хватило, чтобы увидеть горного тролля, лежащего, судя по всему, в отключке в углу комнаты.

Процессия прошла еще через две комнаты. В одной из них по центру стоял стол с какими-то пробирками, а в другой вообще было только одно большое зеркало.

Из последней комнаты вела винтовая лестница, поднявшись по которой, они оказались в одном из ответвлений запретного коридора.

Дальше их путь, на протяжении которого не было произнесено ни слова, лежал по знакомым коридорам замка. Мысли Гарри метались как птицы в клетке, перескакивая с одного на другое: раз их ведут к директору, то ни о какой краже камня речи быть не может. Но зачем тогда все эти комнаты с ловушками? Зачем профессор Снейп угрожал профессору Квиреллу, и как деканы смогли затащить такого огромного тролля в комнату? Гарри был почти на сто процентов уверен, что именно его рычание они слышали утром. Но самый главный вопрос, мучивший мальчика: что с ними теперь будет? Неужели придется уехать завтра из Хогвартса навсегда? Он понимал, что вероятность исключения сейчас как никогда высока.

Директорская башня находилась относительно недалеко от запретного коридора, и вскоре вся процессия уже стояла перед директором, восседающим за столом в центре кабинета.

И вновь любопытство оказалось значительно сильнее чувства самосохранения, и Гарри заозирался по сторонам, рассматривая все вокруг.

Это была круглая, просторная комната, полная еле слышных странных звуков. Множество таинственных серебряных приборов стояло на вращающихся столах — они жужжали, выпуская небольшие клубы дыма. Стены были увешаны портретами прежних директоров и директрис, которые мирно дремали в красивых рамах. В центре — громадный письменный стол на когтистых лапах, а за ним на полке — потертая, латаная-перелатаная Волшебная шляпа.

— Не знаю, что случилось, но не стоит ли для начала отвести детей в Больничное крыло? — долгие годы работы в школе, особенно на должности директора, кого угодно научат быстро ориентироваться в ситуации и безошибочно выделять главное.

— Ничего серьезнее царапин у них нет, — сухо ответила Макгонагалл. — Я проверила.

На лестнице послышался топот, и через несколько секунд в кабинет ворвался не на шутку встревоженный профессор Флитвик.

— Теперь точно все в сборе, — вздохнул директор, опережая вопросы вновь прибывшего преподавателя. — Итак?

— Мисс Грейнджер, мистер Малфой и мистер Поттер вместе со своим сундуком, — профессор Макгонагалл окинула гневным взглядом учеников, взяв на себя роль рассказчика, когда стало очевидно, что ее слизеринский коллега по-прежнему не собирается ничего говорить, — буквально свалились на нас с Северусом в комнате с троллем. Комнаты с силками, ключами и шахматной доской разрушены. Масштабы еще предстоит выяснить.

Атмосфера в кабинете сгущалась с каждым произнесенным профессором словом. Даже многочисленные странные приборы стали вращаться тише и медленнее, будто чувствуя напряжение всех присутствующих.

— Ну, рассказывайте теперь вы, — переварив информацию, произнес директор, обращаясь к ученикам, сомкнув руки в замок и облокотившись на них подбородком.

— Мы, честное слово, не хотели! И в коридор даже не собирались. Мы к вам направля-а-ай! — оправдательная речь Гарри была прервана Гермионой, двинувшей ему в бок локтем.

— Сундук зашел в коридор, а мы просто хотели посмотреть, в порядке ли он… — продолжила девочка.

Рассказ не занял слишком много времени. Профессора задавали вопросы по ходу исповеди, но не слишком много. Только профессор Снейп молча хмурился в углу.

— И последний вопрос: зачем вы шли ко мне? — вкрадчиво спросил профессор Дамблдор.

Преступная троица переглянулась, и все, как один, уставились на свои ботинки.

— Мы ждём! — директор добавил в голос стали, дав понять первокурсникам, что это не тот случай, когда можно отмолчаться. А ещё — что он может быть не только добрым дедушкой в цветной мантии.

— Мы хотели предупредить вас, что философский камень хотят украсть из запретного коридора… — едва слышно ответила Гермиона своим ботинкам.

— Может, вы еще знаете имя потенциального вора, юная леди и молодые люди? — профессор Макгонагалл почти шипела, как никогда сильно напоминая кошку.

Юная леди и молодые люди молчали.

— Ну же, Гермиона, вам придется все рассказать, — почти ласково попросил декан Равенкло.

— Профессор Снейп и профессор Макгонагалл… — почти плача сдалась девочка.

— Идиоты! — рявкнул неожиданно Мастер Зелий, заставив вздрогнуть не только учеников, но и преподавательский состав. — Вы хоть знаете, как сложно создать нужные условия, чтобы дьявольские силки так разрослись и стали охранять свою территорию? А ключи?! Каждый из них был совершенно автономен и двигался по своей собственной траектории, адаптируясь под изменение окружения. Они, можно сказать, почти обладали разумом! — профессор заметался по кабинету, никем не прерываемый. В его голосе слышалась такая боль, что к переживаниям за собственное будущее у Гарри добавилось острое чувство вины. — Камень — самый сложный для зачарования материал, практически невосприимчивый к магии. Но мы все же сделали волшебные шахматы из камня, чтобы никто не мог пройти, не сыграв партию. Это были произведения искусства, а вы все уничтожили!

Гарри услышал всхлипы. Гермиона плакала, даже не пытаясь этого скрыть и не вытирая слезы, которые прочертили светлые дорожки на перепачканном лице. И Гарри ей почти завидовал. Мужчины не плачут, а плакать хотелось очень сильно. Ещё никогда, а жизни ему не было так стыдно и страшно. И только Драко стоял, упрямо вскинув голову и сжав губы.

— А ты? — не унимался декан Слизерина, обращаясь на этот раз к Сундуку, который всеми доступными ему способами попытался прикинуться сундуком. — Ладно сам пошел, достал бы я тебя из силков, но этих олухов то зачем за собой потащил? И вообще, я говорил тебе, что если дверь закрыта заклинанием, то открывать ее нельзя?!

Сундук, ожидаемо, ничего не ответил, но попытался принять пристыженный вид. Актерское мастерство у него было на уровне…ну как у деревянного ящика. В общем, обмануть бы ему не удалось даже самого наивного человека в мире.

— Мы могли погибнуть! — неизвестно зачем вызвал огонь на себя Драко, еще упрямее сжимая губы.

— Не могли! Никто не собирался убивать абитуриентов аврората, а уж недалеких первокурсников тем более! Кроме вашей же собственной глупости вам ничто не угрожало. Так что прикрыться праведным гневом родителя, мистер единственный наследник, у вас не выйдет.

— Профессор Снейп хочет сказать, — мягко, но уверенно вмешался директор, — все ловушки устроены таким образом, что никаких серьезных повреждений они причинить не могут…

— И кербер тоже безопасен? — уж если представитель слизерина посмел спорить, то юному льву сам Гриффиндор велел не оставаться в стороне.

— И он тоже, — продолжая сохранять удивительное спокойствие, ответил директор. — Пушок, к слову, тоже в своем роде произведение искусства — он единственный не только в Англии, но и на всем континенте дрессированный кербер.

Директор встал из-за стола, покрутил один из приборов у себя за спиной и продолжил:

— Я сейчас не буду выяснять, откуда вам известно про философский камень и почему вы подозревали своих деканов. У нас не так много времени до праздничного ужина. Старосты ждут вас у входа, чтобы препроводить в гостиные факультетов. С остальным разберемся завтра утром. В восемь часов жду вас у себя. Без Сундука, желательно, — и больше не обращая внимания на провинившуюся троицу, спешно покидающую кабинет, обратился к деканам: — А нам, коллеги, еще необходимо оценить масштабы разрушения.

— Согласитесь, доля вины и на нас лежит. Мы все давно знали, что Сундуку запирающие заклятия не помеха … — это было последнее, что услышали друзья, закрыв за собой дверь.

* * *

За столом Гриффиндора Гарри был, пожалуй, единственным студентом, на чьем лице не было ни намека на радость. Вид у него был настолько хмурый и несчастный, что даже Рон прекратил попытки развеселить приятеля.

Настроение было добито еще и тем, что с друзьями не удалось переброситься даже парой слов — и в гостиную, и до главного зала его сопровождал Перси. Гарри чувствовал свою вину во всем произошедшем и переживал теперь, что ни Гермиона, ни Драко, даже если их всех не исключат, не захотят больше иметь с ним ничего общего.

В зале появился Дамблдор. Все разговоры в то же время стихли.

— Итак, еще один год позади! — радостно воскликнул Дамблдор. — Но перед тем как мы начнем наш фантастический пир, я немного побеспокою вас старческим брюзжанием и пустой болтовней. Итак, позади остался отличный учебный год! Я надеюсь, ваши головы немного потяжелели по сравнению с тем, какими они были в начале года. Впрочем, впереди у вас все лето для того, чтобы привести свои головы в порядок и полностью опустошить их до начала следующего семестра.

Дамблдор обвел всех присутствующих взглядом.

— А сейчас мы должны определить, кто выиграл соревнование между факультетами, — со стола Слизерина, который уверенно лидировал по очкам, послышался возбужденный гул. — Но прежде чем объявить победителя, я вынужден назначить штрафные очки некоторым студентам.

Гарри ни на секунду не сомневался о ком идет речь, а Дамблдор, выдержав театральную паузу, продолжил:

— Драко Малфой заработал минус сто пятьдесят баллов… — стол Гриффиндора взорвался аплодисментами и радостными криками, встречая неожиданную победу. Директору пришлось повысить голос, чтобы продолжить: — Гарри Поттер — минус сто пятьдесят баллов, Гермиона Грейнджер также получает минус сто пятьдесят баллов.

В зале воцарилась абсолютная тишина, которой не мог добиться даже профессор Снейп на своих уроках.

— Таким образом, — продолжил Дамблдор, дав студентам некоторое время на переваривание информации, — в соревновании факультетов побеждает Хаффлпафф, и нам необходимо сменить декорации.

Директор дважды хлопнул в ладоши, и знамя Слизерина пошло рябью, меняя цвет на черно-желтый с барсуком в центре.

В зале творился просто невообразимый шум и гвалт: практически все студенты подскочили на ноги, пытались пробиться к виновникам всего произошедшего, перекрикивались с другими столами…

Гарри сидел, спрятав лицо в ладонях, и не отвечал на сотни вопросов, раздававшихся со всех сторон.

Хуже просто быть не могло! После такого с ним точно никто не станет дружить. Уж Малфой-то наверняка: из-за него Слизерин проиграл в соревновании. Да и Гермиона всегда очень сильно переживала, если вдруг зарабатывала штрафные баллы, а тут целых сто пятьдесят за раз! И все по его, Гарри, вине.

Он бы прямо сейчас сбежал в гостиную, но ужасный голод не позволил это сделать. Все-таки со вчерашнего вечера во рту ни крошки не было.

— Отстаньте от него! — неожиданно вступился Рон, — Если захочет, то расскажет.

— Да, ребят, чего вы? Будто Поттер первый, кто лишается за раз ста пятидесяти баллов! — в голосе Джорджа слышалась почти обида.

Но, как ни странно, слова рыжих подействовали, и шумиха вокруг Гарри стала понемногу утихать. Через несколько минут в Зале уже стояла относительная тишина.

Только тогда Поттер рискнул отнять лицо от рук и осмотреться. Стол Хаффлпаффа праздновал победу, за столом Равенкло было все достаточно спокойно, а Гермиона даже переговаривалась с кем-то из своих однокурсниц, и было не похоже, что беседа складывалась напряженная. В последнюю очередь Гарри бросил взгляд на стол Слизерина, ожидая увидеть там все что угодно. Но он никак не ожидал лицезреть оживленно вещающего и размахивающего руками Драко в окружении внимательно слушающих слизеринцев.

Возможно, все не так уж плохо, и есть шанс, что друзья не отвернутся от него… При условии, конечно, что их не исключат всех завтра, что навряд ли.

— Дружище, а мне расскажешь?

— Давай в спальне, только поем быстро… — Рон спрашивал с такой надеждой в голосе, что отказать ему было просто невозможно. Да и хотелось поделиться с кем-нибудь, иначе уснуть точно не получится.

* * *

— Вот такие дела… Теперь нас наверняка исключат, — безрадостно закончил Гарри свое повествование.

Пока вся школа пировала в честь окончания учебного года, Поттер в спальне Гриффиндорской башни рассказал Рону, который слушал чуть дыша, обо всех приключениях, что с ним приключились за этот год.

— Гарри, это просто нереально круто! Я так тебе завидую! — рыжий замолчал, заметив, как изменилось лицо друга, — Ну, в смысле, все, что вы увидели и узнали, — это так круто! Настоящие чудовища, преступления, тайные коридоры! Вау!

— Ага, не считая того, что мне придется навсегда вернуться к маглам…

— Да брось, никто вас не исключит. С чего ты это вообще взял?

Джордж и Фред тысячу раз влипали в подобные истории и ничего им не сделали кроме снятых баллов. Ну… не совсем в подобные, но в разные! И вас так же попугают, постращают, да отпустят на каникулы.

— Думаешь? — хоть Гарри и решил уже давно не доверять словам Рона, но сейчас как никогда хотелось верить, что тот прав.

— Конечно! Сам подумай, вы провинились, конечно, но ведь школа — это обязательное образование, а не привилегия. Да и детям много прощают, — Рон улыбнулся. — Так братья говорят, и, судя по всему, они правы.

Гарри робко улыбнулся в ответ, внезапно почувствовав, что доводы друга подействовали, и ему стало легче. Вместе с облегчением на него нахлынула просто нечеловеческая усталость: слишком много впечатлений и переживаний на один день пришлось. Да и встал он сегодня чертовски рано.

— Так-то лучше, — рыжий со всей дури хлопнул Поттера по плечу. — А теперь ложись спать, я же вижу, что у тебя глаза слипаются. А я пойду дальше отмечать. Клянусь, никому не расскажу!

— Да-а, ты прав. Хорошо повеселиться!

— Спокойной ночи!

Мальчик-которому-сейчас-идти-к директору сидел на кровати, обхватив голову руками, и тихонько стонал, всем своим видом воплощая отчаянье.

Перед маленьким страдальцем стоял Сундук, распахнув крышку и демонстрируя свежее белье, сложенное аккуратными стопками. А поверх белья, как вишенка на торте, красовался большой многогранный алый кристалл.

Никаких сомнений у Гарри не было — это философский камень. Именно так он был изображен во всех книгах и статьях, что они нашли в библиотеке.

— Скажи, вот зачем ты его взял? И что мне теперь делать?

Сундук, как всегда, ничего не ответил, только сделал маленький шаг к хозяину, будто предлагая ему забрать драгоценность.

— Гарри, пора идти! — В комнату заглянул Перси, который должен был сопроводить его к директору.

Мальчик в панике заметался по комнате: теперь и исключение из школы казалось не такой уж и страшной участью. Не загреметь бы в Азкабан — тюрьму для волшебников, о которой рассказывала Гермиона после прочтения очередной книги.

Выбора нет — камень однозначно нужно вернуть. Его будут разыскивать и точно найдут, а чистосердечное признание облегчает вину. Остается надеяться, что маги тоже знают эту прописную истину.

Приняв решение, Гарри быстро накинул мантию, сунул драгоценность в карман и спустился к ожидающему старосте.

Перси хоть и старался показать, как сильно он недоволен тем, что первокурсник набедокурил, но вопросов не задавал и нотаций не читал.

В кабинете директора их уже ждали Драко и Гермиона, сидящие в глубоких креслах перед директорским столом. Ну и сам директор в роскошной фиолетовой мантии со звездами, разумеется, тоже был тут.

— Доброе утро, Гарри, присаживайся, — Дамблдор выглядел уставшим, несмотря на то, что день только начался, но не было похоже, что он злится. — Итак, друзья, раз все в сборе, я готов выслушать ваш полный рассказ о том, откуда вам известно про философский камень и почему деканы должны были его выкрасть. Постарайтесь ничего не упустить, пожалуйста.

Гарри показалось, что директор слегка улыбается краешками губ. Это, конечно, не могло быть правдой, если только он не радуется тому, что ученикам предстоит суровое наказание.

Впрочем, это сейчас не особо волновало Гарри, как и то, что Гермиона принялась действительно подробно и без утайки рассказывать обо всем, что с ними приключилось.

Когда он признается, что философский камень у него, тогда все их приключения покажутся детскими шалостями.

Гарри дал себе слово, что отдаст его, как только Гермиона договорит. И его время утекало как песок сквозь пальцы. Казалось бы, за год было так много приключений, а рассказ о них занял каких-то пятнадцать минут. И это даже несмотря на многословность подруги.

—… ну, а дальше вы все знаете, — закончила, никем не прерываемая, Гермиона.

— Профессор Дамблдор, я нашел в Сундуке философский камень! — Гарри от волнения почти прокричал, ни секунды не медля, иначе точно бы не решился признаться. Он даже зажмурился, протягивая камень.

Услышать тихий и какой-то душевный смех со стороны директора он никак не ожидал.

— Гарри Поттер, ты хороший мальчик. Не каждый сможет принять правильное решение, думая, что ему в руки попала подобная ценность. Да и смелости на признание требуется немало — ты достойный представитель своего факультета. И я уверен, что твои родители гордились бы тобой.

Гарри непонимающе хлопал глазами. Уж похвалы и высокой оценки своих моральных качеств он никак не ожидал услышать.

— Вы хотите сказать, что это не философский камень? — Драко, не обращая внимания на дифирамбы в адрес Поттера, уловил главное.

— Ну конечно! — директор улыбался очень тепло и добродушно. — Это просто красивая стекляшка, означающая успешное прохождение испытания.

— Ерунда какая-то… — Гермиона казалась возмущенной и ошарашенной больше всех.

— Позвольте, мои юные следователи, я расскажу вам как обстоят дела в действительности. А то не ровен час, вы решите дальше выяснять все сами. Тайный коридор — это полоса препятствий для желающих поступить в Аврорат. Испытание каждый год разное, а его содержание и место проведения хранится в тайне. Чаще всего, конечно, оно проводится на полигонах Аврората. Но иногда, как в этом году, где-то на нейтральной территории.

— Но философский камень то был, не мог Хагрид соврать! — Гарри чувствовал себя обманутым.

— Конечно был, — директор развел руками. — Я не так уж молод, а с Николасом мы давние друзья, и он не отказал мне в просьбе дать камень на время, чтобы поправить здоровье. Вот и все, дорогие, никаких заговоров и преступлений века, — Дамблдор широко улыбался, демонстрируя не по годам здоровые зубы.

— И что с нами теперь будет?

— Часть наказания вы получили вчера. Вторая часть будет ждать вас по возвращении в школу — еженедельные отработки в течение трех месяцев. Ну и, разумеется, вашим родителям и опекунам будет выставлен счет на восстановление имущества школы. А сейчас вам стоит поспешить на завтрак. По поводу твоего Сундука, Гарри, профессор Снейп взял ответственность на себя. Он сам вызвался следить, чтобы Сундук не натворил дел в будущем году. Хороших каникул!

— Спасибо, сэр! — Гарри благодарил директора за все сразу, включая наказание, которое было и вполовину не так ужасно, как ожидалось.

А еще вчера утром Гарри счел бы сумасшедшим того, кто сказал бы ему, что он будет счастлив получить три месяца отработок и полторы сотни штрафных баллов.

* * *

— Боже, мы ошиблись во всем! — сокрушалась Гермиона, сидя в карете, направляющейся к Хогвартс-экспрессу.

— Я не ошибался, — Драко самодовольно ухмылялся. — Я всегда говорил, что твоя теория — чушь.

— Ой, конечно, ты первым же поднял панику, когда Снейпа не было на объявлении результатов экзаменов.

— Я переживал за своего декана!

— Настолько, что решил вместе с нами идти к директору рассказывать о готовящемся похищении…

— Решил подыграть тебе!

— Это… — Гарри робко перебил перепалку друзей

— А?

— Вы не злитесь на меня?

— За что? — Драко и Гермиона переглянулись, второй раз подряд ответив синхронно.

— Ну… это же из-за моего Сундука мы сунулись в коридор…

— А я сочинила глупую теорию.

— А я поверил.

— И столкнул нас в люк, — поспешила добавил подруга.

— Я спасал наши жизни!

— Нам ничего не угрожало.

— Но тогда мы не знали этого!

— Эй! — Гарри замахал руками. — Так мы по-прежнему друзья?

— Конечно! — Гермиона и Драко вновь ответили синхронно, тут рассмеявшись над этим фактом.

Несколько секунд спустя Гарри присоединился к веселью: со школы не выгнали, у него самые лучшие друзья, и даже Сундук не отобрали. Он самый счастливый человек на свете!