Рики-Тики-Тави (джен)

В себя Нарцисса пришла только в поместье, укачивая Дельфини, на которую сын и муж смотрели с паническим страхом. Всего лишь мгновение, но Нарциссе оно показалось бесконечным. Затем Люциус подошел к жене, приобнял за плечи, посмотрел на ребенка. Ей вспомнилось время, когда Драко был младенцем. Прикусив щёку, чтобы отогнать неуместные воспоминания, она полувопросительно посмотрела на мужа: решение ею уже было принято, и она твёрдо намеревалась следовать ему.

— Цисси, родная, ты хочешь оставить ее? — спокойно спросил Люциус, уже не показывая страха.

— Да, — коротко выдохнула та, — да. О том, что это дочь Беллы, из живых, кроме нас, знает только Родольфус — остальные мертвы. Пусть для всего мира это будет наш ребенок. Для нее это будет лучше, чем быть дочерью твари, убитой сегодня ночью.

— Цисси, — нежно произнес Люциус, — ты понимаешь, что нас могут арестовать? Не только меня, но и тебя и Драко. Что будет с девочкой? Может, все-таки отдать ее кому-нибудь, чтобы о ней позаботились?

Миссис Малфой покачала головой:

— Кому, Люциус, кому? Кто будет заботиться о неизвестном ребенке?

— Мама́, папа́, вы серьезно? Это ребенок Лорда?! — подал голос пришедший в себя Драко. — Вы хотите оставить себе этого ублюдка? Вы хотите уменьшенную копию Лорда?

— Это всего лишь маленький ребенок, Драко! Пусть хоть она не расплачивается за грехи отцов, — Нарцисса встряхнула белокурыми волосами.

— Да ты хоть знаешь, как она была зачата?! — горячился ее сын. — Мама, я не хочу, чтобы ты рисковала еще больше, взращивая монстра!

Дельфи, разбуженная криками, заревела. Нарцисса тотчас же принялась успокаивать девочку, Люциус, сильно понизив голос, смягчающе заговорил :

— Драко, ты тоже не знаешь, как она была зачата. Скорее всего, обычным путем. Если мы сейчас откажемся от нее, то рискуем по прошествии двадцати лет получить еще одного Лорда. И пострадают все, кто будет жив. Если она узнает правду, твоя мать пострадает первой. В конце концов, портрет отца говорил, что и в Риддле было много хорошего, пока он не попал под бомбежку в Лондоне, — он ласково кивнул жене.

— Вас всех Дамблдор или Поттер покусал? — махнул рукой Драко, — Что с ней делать, если нас всех арестуют?

Нарцисса вздрогнула, передала Дельфини в руки мужа и хлопнула в ладоши, призывая эльфов:

— Все вещи нашей дочери перенести в мои комнаты.

Она вполне отдавала себе отчёт в том, что ждёт ребёнка в случае их ареста. Так же, как и понимала, что арест Люциуса — дело решенное. Арест её и Драко — скорее всего, тоже. Что же будет с Дельфи? Цисса обнаружила себя в бывшей детской, в руках она нервно сжимала связанные ею пинетки. Только эти крошечные башмачки и напоминали теперь, что здесь было первое пристанище малютки.

Какое-то время эльфы позаботятся о девочке — но как долго? Кому потом её отдадут победители? Или просто выбросят этого ненужного ребенка, как был выброшен и ее отец?

— Госпожа, — вырвал ее из потока тяжёлых мыслей голос домовушки, — тут бумаги вашей сестры, что Элти с ними делать?

Миссис Малфой мельком взглянула на плотный, тяжелый пакет и похолодела: на старом пергаменте небрежным почерком сестры было нацарапано: дитя господина.

— Спрячьте, — Нарцисса тяжело выдохнула, — спрячьте их, превратите их, — тут она замешкалась, пытаясь придумать что-нибудь, не бросающееся в глаза, — в кастрюлю и спрячьте на кухне. Не дайте тем, кто будет обыскивать мэнор, найти эти документы.

— Да, госпожа, — склонилась Элти, — в кастрюлю и на кухню.

Тут Нарцисса почувствовала как начинает смеяться против воли — нервным, хриплым, прерывистым смехом, позже перешедшим в тяжелый, затяжной кашель. С трудом отдышавшись, она попробовала взять себя в руки, но ничего не получалось. Перед глазами мелькали лица близких, ушедших этой ночью в небытие. Как бы сейчас хотелось просто сесть в саду и оплакать умерших — Северуса, Беллатрикс, ее родную сестру, Винсента... Он же еще совсем ребенок! Будь проклят Том Риддл!

По щекам Нарциссы, раскрасневшимся от беззвучной истерики, текли слезы. Она не осознавала, что плачет: словно в насмешку, память выбрасывала сцены из детства сестёр, их игры и забавы. Беллу, дающую подзатыльник Сириусу, когда он дразнил будущую миссис Малфой бледной молью, хотя сама Белла часто подтрунивала над сестрой... Прятки в особняке Блэков в Лондоне, догонялки в парках. Уроки танцев, где Белла кружится за кавалера и ведет Меду, а Нарцисса танцует одна. Беллу в Хогвартсе, воинственную и непримиримую... Северуса, обещающего помочь Драко, и столь не похожее на это зрелище Северуса, объясняющего Драко тонкости приготовления очередного зелья. Северуса, отпаивающего её лечебными эликсирами после воцарения Лорда в мэноре и его поощрительных "Круциатусов". Картину, где она сама отпаивает Драко и Северуса после аудиенции Лорда в ночь смерти Дамблдора. Винсента и Драко, играющих в квиддич. Драко, обыгрывающего своих товарищей в тройные шахматы. Драко, мирящего Винсента и Грегори, поссорившихся из-за какой-то ерунды. Её, мажущую всем троим коленки, которые те разбили где-то в саду, но так и не пожелали признаться, где именно.

Часы в бывшей детской комнате пробили семь утра третьего мая — и надо было уже принять какое-то решение: кто позаботится о Дельфи. Отчаяние подступало, вязкое и тягучее — из живых родственников никого, кроме Меды. Ребенок ни в чем не виноват, но его родители — Пожиратели Смерти и виновны в смерти мужа Меды. И тем не менее другого выхода Цисса не видела.

Тяжело вздохнув, она отправилась в свои покои, крепко сжимая пинетки, словно они были единственным, что могло спасти её и её ребёнка.

Строки письма давались непросто. Сначала Нарцисса пыталась выверять каждый символ, но потом — потом у нее не осталось сил на подбор слов. Она просто писала, вкладывая в слова то последнее, то отчаянное, что у нее осталось: надежду. Надежду, что её дитя не бросят. Перечитала. Разорвала. Нет, всё не так. Неубедительно. О Мерлин, что же делать?

Раздался стук в окно — за ним сидела сова, обычная хогвартская сипуха. Нарцисса неуверенными движениями сняла маленький свёрток, прикрепленный к лапе. Оттуда выпал небольшой флакончик с мутной розоватой жидкостью. Она развернула прилагавшуюся записку и обомлела окончательно:

"Антидот. Уклонение. 3М", — было написано в записке знакомым почерком. Она повернулась к окну, но сова уже исчезла, растворившись в саду. Нарцисса рвано выдохнула и спрятала флакон. Посмотрела на обрывки бумаги, и ее рука быстро заскользила по пергаменту, в попытках убедить Андромеду, пусть и наверняка безнадежных, но с безумным ожиданием чуда.

— Миссис Малфой, к вам пришли, — снова голос домовушки заставил Нарциссу очнуться от размышлений.

— Пусть заходят, — кивнула она и запечатала письмо. Будь что будет. — Мистер Поттер? — изумилась она, увидев посетителя. — Вы пришли нас арестовать?

— Нет, — покачал головой Спаситель Англии, — пока арестовывают тех, кто пытается пересечь границу.

— Тогда чем обязана удовольствием принимать вас у себя в этот ранний час?

— Вы спасли мне жизнь, — тихо произнес Гарри и сверкнул зелеными глазами. — Неважно, почему вы это сделали, — добавил он, заметив ее намерение возразить: было так очевидно, что она спасала не его, что врать было глупо и бессмысленно.

— Важно, — тем не менее ответила она, впрочем, с любопытством разглядывая мальчика, сегодня ночью еще раз пожертвовавшего всем для блага Волшебной Англии. "Ровесник Драко", — промелькнула у нее досадная мысль, но она загнала её поглубже. Вот для досады сейчас было точно не время.

— Я не могу много сделать для вас, мадам, — сказал он напряженно, — но постараюсь вам помочь, чем смогу. Может, у вас есть какое-то пожелание? — он неловко взъерошил волосы, но посмотрел ей прямо в глаза.

К своему удивлению, миссис Малфой увидела в его взгляде то, что заставило ее поперхнуться. Этот уникальный человек чувствовал себя виноватым. Нет, не перед ней, Слава Мерлину: перед всеми погибшими.

— Одному человеку я уже никогда не смогу вернуть долг в полной мере, — глухо проговорил он, и Нарцисса поняла, что он думает о Снейпе.

— Северусу было бы достаточно, чтобы вы жили, — тихо произнесла она, окончательно сложив головоломку, — но если вы хотите мне помочь... — она тяжело вздохнула, готовясь немного приврать — но только немного! — У меня совсем крошечная дочь. Прошу вас, мистер Поттер, если меня приговорят к Поцелую или к долгому заключению в Азкабане, пристройте её куда-нибудь, где к ней будут относиться нормально. Она не виновата ни в чем!

Гарри кивнул, глядя на неё как-то слишком понимающе:

— Не виновата. Я постараюсь. Но у вас же есть сестра?

— Я написала ей письмо, — Нарцисса с болью улыбнулась, чувствуя, как из трещины на губе вновь пошла кровь, — но между нами слишком много пролегло по моей вине.

— Но вы спасли её дочь.

— Вы думаете, это меняет все остальное? — она посмотрела на него с удивлением, так, как если бы Поттер сказал, что он — вторая реинкарнация Волдеморта.

— Ну, Тонкс утверждала, что видела именно вас, вы бросили заклинание в свою сестру. Значит, для неё — меняет, — Поттер внимательно посмотрел на собеседницу. Та пожала плечами:

— Так вышло.

— Это все, что вы у меня попросите?

— Не думаю, что вы сможете сделать большее.

— Это мы еще посмотрим, — с неожиданной горячностью ответил ей Поттер, — простите, мадам, мне пора.

— Конечно, мистер Поттер, — улыбнулась миссис Малфой, осознавая, что, оказывается, может дышать.

Арестовывать их пришли ровно в десять утра — Нарцисса укачивала разгулявшуюся Дельфи. Поцеловала лобик девочки, положила её в кроватку — эльфы в этот момент столпились около колыбельки, Элти, кажется, всхлипывала. Письмо сестре с порталом и свидетельством четы Малфоев о рождении у них дочери — Дельфини Розмари Малфой — были отправлены еще час назад. Мерлин, пусть Дельфи повезет!

Дни в тюремной камере отпечатались в памяти Нарциссы каждой секундой. Двое суток, в течение которых каждая клеточка её тела разрывалась на три части: к дочери, к сыну и к мужу. Допрашивали её один только раз, в первые сутки. Незнакомый ей аврор представился — младший аврор Палмер. Это был молодой парень, с едва пробившимися усами, которые этот юнец не сбривал. Он гладко зачесывал волосы, но часть прядей постоянно выбивалось. Он пытался их пригладить, и это выглядело нелепо. Он сам был абсолютно нелеп, начиная от усов и заканчивая мантией, которая явно была ему велика. Допрос он тоже вёл не то чтобы хорошо.

Естественно, Нарцисса принимала сыворотку правды — конечно, они все трое перед самым арестом разделили снадобье от Снейпа, но вряд ли оно действовало долго. С другой стороны, от действия сыворотки частично помогала окклюменция — а её она изучала еще с покойным дедушкой Блэком. Вопросы были однотипными:

— Состояли ли вы, миссис Малфой, в незаконной организации, именуемой далее "Пожиратели Смерти"? — на этом вопросе этот самоуверенный мальчишка впился взглядом в ее запястья. Что он там надеялся увидеть?

— Нет, не состояла, — каждый раз ответ звучал ровно. Цисса говорила сдержанно, как и подобает леди — мама всегда говорила, что следует держать лицо в любой ситуации, и здесь этот навык точно пригодился миссис Малфой.

— Почему в вашем доме жил этот Том Марволо Риддл, известный как организатор и глава преступной террористической группировки? — Палмер смотрел на неё с насмешкой, не скрывая этого.

— Потому что он этого хотел. Моя семья была в заложниках, — в голосе её звучала безграничная усталость. Только бы Меда забрала Дельфи!

— Что вы думаете о режиме Тома Марволо Ридлла?

— Что он сумасшедший тиран, — все те же ровные интонации. — Сумасшедший тиран, убитый Гарри Поттером.

— Почему вы сказали вашему хозяину, что Поттер мертв? — тут Нарциссе показалось, что это действительно интересовало Палмера. Только вот объяснить это ему представлялось маловозможным. Однако сыворотка вынуждала ее сказать хоть что-то:

— Том Риддл никогда не был моим хозяином. Потому что Поттер — единственный, кто мог его убить.

— Зато Риддл был хозяином вашего мужа, миссис Малфой, — презрительно произнес следователь.

— По судебному постановлению от одна тысяча девятьсот восемьдесят первого года Люциус Абраксас Малфой был признан невиновным, поскольку находился под заклинанием "Империус". Согласно законам, принятым министром магии Венузией Крикерли, нельзя судить дважды за одно и то же дело, — механически оттарабанила она, а следователь тем временем досадливо отмахнулся:

— Кто эта девочка, оставленная вами в поместье?

— Моя дочь, — вот на этом моменте голос едва не выдал чувства Нарциссы, её самообладание едва не дало сбой. Но она верила в это, Дельфи — действительно её дочь!

— Вы рожали её сами? — на этом моменте аврор выглядел едва ли не торжествующим. Что он подозревал: что она украла Дельфи или правду о ней?

— А вы полагаете, это был мой муж или мой сын? — не выдержала миссис Малфой, пользуясь тем, что действие сыворотки закончилось.

— Так сами или нет? — аврор упрямо посмотрел на женщину, проигнорировавшую его настойчивость.

— Сама, — кратко ответила она.

— Имеете ли вы что-нибудь сообщить? — как-то разочарованно спросил он, снова разглядывая ее запястье.

— Нет, не имею.

После этого и до суда она находилась в камере предварительного заключения, вместе с жёнами остальных Пожирателей Смерти. Каждая из них либо тревожилась за еще живых родных и близких, либо оплакивала своих умерших, либо и то, и то. Общее горе, общая тревога объединяли их всех. Нарцисса не то что опасалась обвинений в предательстве, нет. Это всё было не страшнее Лорда. Но ее и не осуждали. Мать Винсента, со стеклянным взглядом, при чьей-то попытке высказаться на тему Лорда произнесла:

— Лорд — виновник смерти Винса. И хватит о нем.

Эту крепкую, обычно многословную женщину, сейчас ставшую краткой, послушались.

Суды над Пожирателями проходили при неполном составе Визенгамота — часть его сидела в креслах обвиняемых.

Когда Нарциссу вели в кресло с цепями, она заметила в зале Меду. Спокойную, собранную, с ребёнком на руках. Рядом с ней сидела дочь, тоже с ребёнком. Они обе кивнули миссис Малфой, а сестра даже приподняла ребенка. Дельфи. Волна облегчения и благодарности прошла сквозь Нарциссу — теперь ей не были страшны дементоры. Сразу после этого мать и дочь поднялись и вышли; Цисса проводила их прощальным взглядом, не зная, когда вновь увидит свое дитя.

Начался судебный процесс по делу Нарциссы Электры Малфой, урожденной Блэк, обвиняемой в пособничестве Волдеморту. В кресле судьи сидел Кингсли, задавая ей те же самые вопросы, что и при допросе, только иначе сформулированные.

— Вызывается свидетель защиты, — проговорил рыжий секретарь суда. Еще один Уизли?

Нарцисса почти не удивилась, увидев Гарри Поттера.

Он бодро сообщил суду, что она скрыла от Тома Риддла тот факт, что мальчик-который-выжил снова выжил. На этом неудачном, на взгляд Нарциссы, каламбуре зал заулыбался. Так же бодро он рассказал, что, как он и говорил на процессе Драко Малфоя — его уже судили, о Мерлин! — все семейство Малфоев не могло не узнать Гарри Поттера.

Потом выступала Луна Лавгуд, как оказалось, одна из пленниц Малфой-мэнора. Она уверенно заявила, что не видела Нарциссу ни разу за время своего пребывания в поместье. И задумчиво добавила, что эльфы миссис Малфой поддерживали пленников.

Последней выступала Тонкс, уверенно заявившая:

— Она спасла меня от Лестранж, — ее волосы, бывшие во время битвы каштановыми, стали какого-то тусклого серого цвета.

Последовал допрос дочери Меды, в котором та осталась верна своей позиции.

Позже вызвали нескольких егерей, подтвердивших, что миссис Малфой не участвовала ни в поимке пленников, ни в их передаче. Когда в зале суда появилась Элти, Нарцисса окончательно решила, что мир вокруг нее просто сошел с ума.

— Хозяйка — хорошая! — категорично заявила эльфийка. — Элти скорее прижжёт уши утюгом, чем будет клеветать на хозяйку!

Все дальнейшие попытки расспросов домовички, помогавшей ей с сыном, бывшей в их доме чуть-ли не домоправительницей, ни к чему не привели.

По итогам всего этого старый Гринграсс произнес пламенную речь о том, что миссис Малфой стала заложницей ситуации и, как показывают свидетели, делала всё возможное. Она спасла жизнь двоих человек.

"Еще чуть-чуть, — нервно подумалось Нарциссе, — и меня канонизируют прямо здесь. Не забыв предварительно распять".

И тем не менее большинством голосов её оправдали. Когда цепи спали с кресла, к ней подошла племянница.

— Дора, — представилась она, — можете идти?

Нарцисса кивнула, вставая. Мерлин, что с Драко? Что с Люцем?

Видимо, этот вопрос был написан у неё на лице.

— Вашему мужу дали пять лет — суммарно за нападение на министерство в девяносто шестом и побег. Драко оправдан, за пару процессов до вас, проходит юридические формальности, — Тонкс посмотрела на тётку и добавила: — Рвался на ваш процесс, но мама запретила ему нарушать порядок.

— Он её послушался? — голос Нарциссы дрогнул. — Большое спасибо вам, Дора.

Только пять, слава Мерлину!

— Мою маму трудно не послушаться, — печально улыбнулась Тонкс, — вы спасли мне жизнь. Не благодарите меня.

В коридоре действительно стоял её сын, держа на руках Дельфи. Андромеда держала на руках внука.

— Мама! — кинулся к ней Драко.

Меда же подошла степенно:

— Цисса, — та смотрела на нее, как в детстве. Нарцисса прижимала к себе дочку, сын обнимал её. "Мерлин, он же выше меня!"

— Меда, — слова давались ей с таким трудом. Старшая сестра сделала шаг к младшей, коснулась её плеча и произнесла:

— Пусть эта война кончится сегодня.