Ухаживая за Гермионой Грейнджер (гет)

Он наблюдал, как его отец снял очки, после того сам опустился в кресло для свидетелей. Форст отказался от дальнейшего допроса Гермионы Грейнджер после вспышки ярости своего клиента. Рона Уизли вернули в кресло обвиняемого, и теперь он сидел там, связанный и угрюмый. Гарри был в курсе, что между заседаниями, пока тот находился в камере предварительного заключения, его навещали родители.

— Давайте сперва разберемся с тем, на чем остановились, — усмехнулся Сириус. — Итак, по какой причине министр Уизли включил вас в парижскую миссию?

— Все это было сделано по моему запросу, но по некоторым причинам я попросил не распространяться об этом; основной из которых было то, что я осведомлен о проблеме в своем отделе, а также у меня появился личный интерес к делам, связанными с продажей запрещенных ингредиентов для зелий. Черный рынок был и остается серьезной проблемой, и во многих странах стала серьезная проблема взяточничества на этой почве. И когда я понял, что напал на след преступников, то решил попытаться подобраться ближе. И ввиду того, что все-таки получил Редукто в спину, смело можно считать, что я на верном пути. К тому же я не выхожу из дома без защиты, так что, кроме потерянного сознания, никаких травм я не получил, как могло показаться на первый взгляд. Мой напарник, лорд Лонгботтом, прихватил мое бессознательное тело, хотя я все еще мог находиться в Париже. Сейчас на месте работают три моих команды вместе с людьми из МКМ и французского Министерства. Но я был крайне недоволен тем, что очнулся в Британии.

— У вас была еще одна причина?

— Да, я искал кое-что. И со мной связался мой парижский друг и сообщил о том, что нашел предмет моих изысканий.

— И это было?..

— Я не могу сказать, — заявил Гарри. — Предмет запечатан в соответствии с протоколом об Ухаживаниях и является тайной рода Поттер до тех пор, пока не будет принят и открыт.

— Для протокола: кто является предполагаемым получателем этого дара?

— Гермиона Грейнджер, — он не обращал внимания на возбужденный шум толпы и дожидался, пока Дамблдор успокоит зрителей. — На момент дачи показаний сегодня утром ей было неизвестно о моих намерениях. Я объяснил ей все во время перерыва перед тем, как мы вернулись в зал заседания. Так как я посчитал неуместным узнавать о моих намерениях таким способом.

— Рон Уизли был в курсе ваших намерений?

— Надеюсь, что нет, — спокойно ответил Гарри. — Если же он знал о моих намерениях, то его поведение в последние полгода безусловно отвечает всем требованиям объявления кровной мести. Честное слово, ему очень повезло, что он сейчас находится под стражей, поскольку я не единственный волшебник в этом зале, который хочет уложить его на лопатки на дуэли за безнравственное и откровенно грязное поведение.

— Но он явно догадывался о вашем интересе к ней?

— Да, — поморщившись, кивнул Гарри.

— Расскажите суду о ваших взаимоотношениях с Роном Уизли.

— Кажется, я не оправдал его ожиданий еще лет в одиннадцать, — начал Гарри. — Я отправился в Когтевран — первый граф Гриффиндорский, с которым такое произошло. Это, конечно, расстроило многих людей, но Рональда зацепило больше всех. Хотя он попытался подружиться со мной, но, увы, ничего общего у нас не было, а его недружелюбное отношение к моему крестному брату, Невиллу Лонгботтому, в конце концов заставили меня избегать встречи с Уизли настолько, насколько это было вообще возможно. Он неустанно придирался к моему стремлению к учебе, отсутствию интереса к квиддичу и, конечно же, не забывал тыкать в меня пальцем, стоило только мне оказаться на страницах газет или журналов. После Хогвартса и войны мы вместе поступили в Академию Авроров. Я преуспевал в Академии, что в целом неудивительно — я с двенадцати лет совершенствовался в магических боевых искусствах. Мои каникулы были наполнены бесчисленными занятиями с мастерами дуэлей, боевой магии и тому подобного. О пророчестве и его содержании мне сообщили вскоре после одиннадцатого дня рождения. В Хогвартс я отправлялся, прекрасно осознавая, что моя судьба и обязанность — покончить с Волдемортом. Так что времени на всякие игры у меня не было. Я не мог позволить себе такой роскоши: даже на день забыть о том, что где-то там прячется Темный Лорд, поджидая удобного шанса, чтобы воскреснуть. Все бы мы жили в другом мире, позволь я себе быть чем-то меньшим, чем я есть сегодня.

— А за последние несколько лет? Как можете описать ваши взаимоотношения?

— Около четырех лет назад у нас была небольшая стычка. Я позволил своему темпераменту взять верх, и мы подрались. Он оскорбил девушку, с которой я тогда встречался. Позже я узнал, что это был далеко не единственный случай такого поведения. После того, как мы расстались, она сообщила мне, что он больше даже не смотрел в ее сторону. У меня нет никакого разумного объяснения, да и я не стремился выяснять, по какой причине он зажал мою девушку и лапал ее. Я просто…

— Надрал ему задницу, это не секрет, парниша, — перебил Сириус, к всеобщему удивлению. На что Гарри только закатил глаза от такой реакции.

— Да, что-то вроде того. Но я об этом сожалею.

— И почему же? — шокированно спросил Сириус.

— Я позволил себе выйти из себя, как я уже говорил. Более зрелым поступком было бы вызвать его на дуэль и уничтожить на помосте. Сделай бы я это тогда, сейчас у него не было бы даже мысли о том, чтобы изнасиловать Гермиону Грейнджер, — отклонившись назад и пожав плечами, заключил Гарри. — Он все еще пребывал бы в Св. Мунго.

— Верховный Чародей, я протестую против использования слова "изнасиловать", — заявил Форст. — Это не соответствует обвинениям, предъявленным моему клиенту.

— Меня не волнует, как вы это называете, — холодно произнес Гарри, прежде чем кто-то отреагирует. — Любовные зелья — это насилие. Зелья похоти, если оно не принято для удовольствия и по обоюдному согласию, является изнасилованием. Секс происходит по обоюдному согласию двух взрослых людей, мистер Форст. Отсутствие согласия равносильно изнасилованию. И точка. Запугивать ведьму для вступления в интимные отношения — это изнасилование. И угрожать ведьме потерей работы, настаивая на сексуальных взаимоотношениях любого рода — это изнасилование. Именно это он пытался проделать с Гермионой Грейнджер. Я собираюсь лично провести тщательное расследование. И если выяснится, что подобная ситуация имела место быть, то мы вернемся в зал суда, дабы свершить правосудие.

— У меня больше нет вопросов на данный момент, но я оставляю за собой право на перекрестный допрос, — произнес Сириус.

Форст засуетился на помосте. Гарри бесстрастно наблюдал за ним. Он много раз давал показания в делах в качестве аврора, где Форст был адвокатом защиты. И, соответственно, хорошего послужного списка на фронте вежливости у них не было.

— Вам не нравится мой клиент, не правда ли, лорд Поттер? — прочистив горло, начал Форст.

— Нет, и не могу сказать, что когда-то было по-другому. Но до случая со Сьюзен не припоминаю откровенной враждебности к нему.

— Сьюзен Боунс?

— Да.

— Вы понесли должностное наказание за эту драку, не так ли?

— Я был отстранен от работы на месяц, — ответил Гарри, — и отправился со Сьюзен в круиз. Так что это нельзя назвать наказанием. Не так уж и трудно бездельничать на огромном лайнере, плывущему по Средиземному морю, в компании прекрасной женщины.

Фрост нахмурился, глядя на него.

— Каким образом вы поспособствовали отчислению моего клиента из Академии авроров?

— Не думаю, что я имею к этому какое-то отношение, мистер Форст, — задумчиво произнес Гарри.

— В первый месяц обучения в Академии, лорд Поттер, вы столкнулись со всеми своими сверстниками в дуэльном состязании. Любой аврор-стажер, который не мог выстоять против вас в течение пяти минут, в конце концов был удален из программы. Разве вы не знали об этом?

— Конечно, знал. Откровенно говоря, Академия до сих пор использует подобный прием. Обычно я появляюсь там после первого месяца тренировок. Так что если они не выдерживают и пяти минут на помосте, пока я бросаю в них чары, то им нечего делать на поле боя. Они просто самоубийцы, — поерзав на стуле, пояснил Гарри. — Но это не моя вина, что он не преуспел в Академии. Я обезоружил его в течение первой минуты с помощью заклинания с первого курса, мистер Форст. На самом деле, я никогда не использую на дуэлях ничего такого, чему не учат в первые пять лет обучения Чарам в Хогвартсе. В Хогвартсе Рональд делал ровно столько, сколько нужно было, дабы остаться в школе. Его даже не должны были принимать в Академию. Ведь он не прошел бы ни одного вступительного испытания. Он и еще несколько человек получили места благодаря опыту, полученному на войне.

— Кажется, вы с этим не согласны.

— Военный опыт Рона Уизли заключался в том, чтобы прятаться за юбкой своей матери, — сказал Гарри и резко выдохнул, услышав смех своего крестного. Его заявление также вызвало небольшой смешок по всей палате лордов и зрителей. — Нам всем хорошо известно, что миссис Уизли была категорически против того, чтобы кто-то из ее детей сражался. И ей удалось полностью исключить из борьбы двух самых младших.

— Вам когда-то предлагали руку Джиневры Уизли, не так ли?

— Все верно, — ответил Гарри. — Но я отказался, поскольку она была влюблена в кое-кого другого. Я не хотел участвовать в принудительной помолвке. А ее мать планировала именно это, ведь очень хотела, чтобы ее дочь стала графиней Гриффиндорской. Не думаю, что ее очень заботили наши чувства. Я отказался от контракта и даже поклялся своей магией, дабы хоть как-то утихомирить эту ситуацию.

— Таким образом, у вас со всей семьей Уизли непростые отношения?

— Не совсем так. Я главный инвестор УУУ. Близнецы приносят мне хороший доход. Я довольно хорошо знаком со старшим сыном, Биллом. Он мне помогал в некоторых делах, связанных с банком. Второй старший сын, Чарльз, несколько недель хорошо заботился обо мне, когда я был насильно обращен в анимагическую форму и пойман в ловушку пару лет назад. С тех пор я регулярно жертвую деньги в драконий заповедник, который он возглавляет.

— Кстати, насчет этого. Ваша анимагическая форма, — начал Форст, — Перуанский змеезуб — первый дракон-анимаг за четыреста лет в Британии.

— Да, но в мире нас всего десять, по крайней мере, тех, о которых нам известно. Честно говоря, вполне возможно, что в Британии найдется еще кто-то. Процесс освоения анимагии довольно обременителен, особенно магически, так что немногие решаются тратить силы и время на выяснение своей формы. Профессор Макгонагалл говорит, что все это сводится к лени. Но, вероятно, дело не только в этом. Лично я думаю, что многие люди искренне боятся того, что они обнаружат, если заглянут слишком глубоко в себя.

— А вы испугались того, что увидели?

— Нет, — со смешком ответил Гарри. — Абсолютно нет. Я заранее знал, какой будет моя анимагическая форма. Я всегда чувствовал этот огонь внутри.

Форст выдохнул сквозь зубы.

— Было ли вам известно об интересе мистера Уизли к мисс Грейнджер до того, как вы начали всю эту процедуру ухаживания?

— Нет, но это бы не остановило меня.

— И почему же нет?

— Потому что его желания никогда не были и не будут важны для меня.

— А если бы ему удалось привлечь ее внимание и они стали бы встречаться?

— То это стало бы откровенным позором. Она блестящая женщина и не должна тратить свое время на такого мужчину, как Рон Уизли. Хотя, принимая во внимание ее характер, то это были бы недолгие отношения.

— Мужчина, как Рон Уизли? — переспросил Форст. — Не хотите ли объяснить, что вы имеете в виду, лорд Поттер?

— Он ленивый, высокомерный, легкомысленный, пользуется именем своего отца, чтобы вырваться вперед, и стал раза в три более жестоким, чем когда-либо умудрялся, будучи ребенком. Он думает, что ему задолжал весь мир, а когда не добивается своего, то бежит к своей мамочке за помощью. Это было бы смешно, если бы не было так жалко.

— Вы являетесь самым молодым Главным Аврором с момента основания ДМП, — указал Форст. — Как считаете, вы заслужили эту должность или же получили ее благодаря своей репутации?

— Считаю, что заслужил, — спокойно сказал Гарри. — Я получил звание Мастера дуэлей и Мастера магического права. И то, и другое звание были подтверждены в МКМ. Я пять лет работал аврором, работая по семьдесят часов в неделю. Когда я был в поле, у меня был самый высокий процент задержаний и раскрытия дел. Мои родители отдали свои жизни ради меня, и я никогда не позволю себе забыть это. Каждый день я проживаю в их честь, поскольку я им обязан. Я работаю в государственном учреждении, ведь именно здесь могу принести максимальную пользу обществу. Я занял свое место в Визенгамоте, чтобы служить великому делу, как это делали все представители моего рода со времен Авалона.

— Кто-то может заметить, что жалованье, которое вы получаете от Министерства, должно идти кому-то другому, более нуждающемуся в деньгах или службе, когда вам фактически и работать-то не нужно, лорд Поттер.

— Я не получаю и никогда не получал жалования, мистер Форст, — покраснев, заметил Гарри. — И это является условием моего контракта. Каждый сикль, заработанный мною, отправляется в фонд ДМП, который обеспечивает бронежилеты для моих авроров, а также спонсирует гоблинскую систему связи, дабы мои люди не остались одни в случае опасности.

Форст нахмурился и посмотрев свой пергамент.

— Стартовая зарплата Главы Аврората — пятнадцать тысяч галеонов в год. И вы полностью жертвуете ее?

— Да, я никогда не получал зарплату от Министерства, даже когда работал простым аврором.

— Не понимаю, — признался Форст.

— Большинство тоже, — признался Гарри. — Но, как вы уже заметили, я не нуждаюсь в деньгах. У меня есть огромное поместье, которое более чем обеспечивает меня. И мою семью, когда она у меня будет.

— Вы действительно собираетесь ухаживать за Гермионой Грейнджер?

— Я уже отвечал на этот вопрос.

— Она же магглорожденная.

Взгляд Гарри сузился, медная чешуя на шее на мгновение замерцала.

— Как и моя мать, мистер Форст, так что думайте прежде, чем что-то еще сказать.

Адвокат покраснел и прочистил горло.

— Есть те, кто посчитает такие действия с вашей стороны излишними ввиду ее статуса крови.

— Честно говоря, мне все равно, — спокойно сказал Гарри. — Это лишь между нами, мистер Форст. А вы, что хотите, то и думайте. Нас это не касается.

— Мне казалось, что мужчина вашего статуса должен понимать, что лучше подобного не произносить.

— А я думаю, что человек вашего положения должен осознавать, что лезть в то, как дворянин ведет свои личные дела — вещь неблагодарная, — холодно заметил Гарри. Мужчины палаты Лордов заерзали на своих местах и побледнели. — Я никогда не позволял и не позволю общественному мнению отклонить меня от того курса, который я считаю верным. Меня не так воспитывали.

— Многие были очень расстроены, когда вы объявили в "Пророке", что не будете принимать никаких предложений брачных контрактов, — заметил Форст. — Некоторые в этом зале ясно дали понять, что они считают, что вы должны жениться на чистокровной ведьме.

— Да, некоторые действительно продолжают верить в эту чушь. Раньше, конечно, их было побольше, но, увы, они мертвы.- Гарри ухмыльнулся. — Ну, или в Азкабане. Я бы сам себе отрубил голову, прежде чем принимать всерьез мнение ортодоксальных чистокровных, но вы это уже и так знаете, мистер Форст.

— Лорд Поттер, — резко выпалил Дамблдор. — Это было уже слишком.

— Больше не повторится, Верховный чародей, — пробормотал Гарри, даже не скрывая неискренности в голосе.

— То есть мистер Уизли был прав в том, что вы ни капли не уважаете его притязания на мисс Грейнджер?

— Притязания? — переспросил Гарри. — Не могли бы вы уже не выясняться столь завуалированно! Ведь требуется колоссальное невежество, чтобы считать, что у него есть кем-то данное право обращаться с женщиной, как с собственностью.

— Отвечайте на вопрос, — требовательно произнес Форст.

— Я никогда не принимал Рона Уизли всерьез: он — нелепая ошибка магии. Так что, нет. Я не уважал и не буду уважать такие нелепые заявления, к тому же будь он достаточно смел, чтобы сказать мне это в лицо. Если бы так и было, то обстоятельства нашей встречи сегодня могли быть немного другими.

— И какими же? — впервые за весь допрос замешательство адвоката было искренним.

— Конечно же, я бы сперва поинтересовался у мисс Грейнджер, так что бесчестное поведение вашего клиента всплыло бы гораздо раньше, — и, сделав паузу, Гарри взглянул на Рональда. — В целом, не возражаю отправиться в еще один отпуск.

— Я нахожу ваши слова оскорбительными, лорд Поттер.

— А я нахожу само ваше существование оскорбительным, — спокойно ответил Гарри. — Я знавал Пожирателей Смерти с куда более приятным характером.

— Лорд… — нахмурился Дамблдор. — Хотя нет, вы, конечно, правы. Я тоже знавал Пожирателей Смерти, которые были более приятны в общении по сравнению с мистером Форстом. Амикус Кэрроу, как бы он ни был темным волшебником, может вести оживленную беседу практически на любую тему.

— Его теории о рунической магии и магическом общении весьма интригуют, — согласился Гарри.

— Верховный чародей! — потрясенно воскликнул Форест.

— Вы спровоцировали его, мистер Форст, и это прекрасно знаете. Так что не будите спящего дракона, молодой человек, крайне неудачная идея.

Форст нахмурился, а затем опустив взгляд в пергамент.

— Вам было известно о целомудренности мисс Грейнджер, когда решили начать процедуру ухаживания?

— Нет.

— Тогда почему решили предложить ей такое старомодное действо?

— Она не преувеличивала того внимания, которое привлекает к себе здесь и за рубежом. По ее приезду мне пришлось нанять дополнительных сотрудников в почтовое отделение, чтобы предотвратить замедление обработки входящей корреспонденции по всему Министерству. За первые несколько месяцев было отправлено несколько сотен писем, адресованных непосредственно мисс Грейнджер. С профессиональной стороны ни один человек в Министерстве не получает больше корреспонденции, как частное лицо. Нам пришлось разработать новую систему обработки личной корреспонденции, которую она получает. Благодаря ее личным усилиям, связанным с собственной безопасностью — сообщения от незнакомых людей, независимо от их цели, фильтруются через систему Министерства. Нами используются заклинания для проверки намерений, для просмотра материалов, поэтому, несмотря на то, что я не знаком с подробным содержанием ее личной переписки, я знал, что она привлекает много мужского внимания. Также стало очевидно, что мисс Грейнджер отвечает отказом на эти предложения.

— И это заставило вас пуститься в авантюру со старомодным ухаживанием?

— Меня никогда не заботило то, что я находился фактически на отшибе отношений со своими сверстниками. Процесс ухаживания — это благородный выбор, и хотя он, может быть, и старомодный, я еще не встречал ни одной ведьмы, которую оскорбило бы подобное предложение. К тому же из-за моего положения в Министерстве и в Визенгамоте очень важно, чтобы я правильно вел свои личные отношения, особенно когда речь заходит о других сотрудниках. Это вопрос согласия, и я ни на секунду не хочу думать, что буду состоять в отношениях, в которых партнеры не уверены друг в друге на все сто.

— Какое это ко всему может иметь отношение? — поинтересовался Форст.

— Учитывая, что ваш клиент без зазрения совести использовал свое положение в Министерстве, а также социальный статус, чтобы склонить женщин к сексу, то это становится нашей общей проблемой. Принимая во внимание тот факт, что для этого он спокойно использовал нашу внутреннюю систему общения, а это говорит не только об его излишней самоуверенности, но и стойкой женоненавистнической атмосфере в самом Министерстве.

— Боюсь, что не понимаю, — нахмурился Форст.

— Купите словарь, — ответил Гарри.

Форст свирепо посмотрел на него, на что Гарри только поднял бровь, что вызвало смех у нескольких членов палаты Лордов.

— Поведайте нам, лорд Поттер, каково это, когда тебя балуют, как ребенка, независимо от твоего возраста? — наконец выпалил Форст.

Гарри сузив глаза, посмотрел на него.

— Честно говоря, не припомню, чтобы меня баловали в детстве. Это правда, я склонен вести себя не так, как поступает большинство, но я всегда считал, что это просто выражение благодарности.

— Благодарности? — переспросил Форст.

— Да.

— За убийство Темного Лорда.

— Я встретил свою судьбу, мистер Форст, и есть те, кто благодарен мне за это.

— У меня больше нет вопросов, — резко выпалил Форст.

Гарри лишь слегка поерзал, когда его отец вернулся на трибуну.

— Прежде всего, парень, я абсолютно тебя разбаловал, — серьезно заявил Сириус.

— Я заслужил все эти подарки, — запротестовал Гарри и рассмеялся, когда даже Дамблдор фыркнул. — Что? На мне заклинание Честности.

— Что лишь подтверждает правдивость моего заявления, — кивнул Сириус. — Для протокола: когда в последний раз ты общался с Рональдом Уизли?

— Когда его отец заставил нас извиниться перед друг другом за драку, — произнес Гарри. — И все-таки интересно, а было бы это судебное заседание, если бы в свое время Рона Уизли взяли в ежовые рукавицы и научили уважать остальных людей, помимо самого себя. Ведь он даже не уважает собственную семью. Каждая его угроза, каждое требование секса были сделаны с абсолютным пренебрежением к мисс Грейнджер, — рукой он указал на стопки служебных записок, которые лежали перед Дамблдором. — Более того, подумайте о том позоре, что он навлек на своих родителей, свою семью. Насколько им должно быть стыдно за то, что сейчас здесь происходит, за его полную безнравственность, выставленную всем напоказ, а Рона это даже и не волнует. Вот так он уважает своего отца? Да я бы сам пронзил себе сердце заклинанием, нежели поступил бы так с тобой.

— У меня больше нет вопросов, — прочистив горло, произнес Сириус.

Часть нее сильно сомневалась, что Рон Уизли проведет хотя бы день в заключении за то, что натворил, но все же очень хотела, чтобы его признали виновным хотя из-за угроз в адрес главы Аврората. Вот за это его точно отправят в Азкабан.

И ее поразило до глубины души единодушное решение Визенгамота — виновен по всем обвинениям.

Когда дело дошло до голосования, Невилл Лонгботтом, граф Гринвудский, был готов броситься на любого, кто хотя бы пытался что-то намекнуть против тюремного заключения.

Гарри Поттер молча сидел в своей ложе, рядом со своим крестным братом, и небрежно писал что-то на клочке пергамента каждый раз, когда член Визенгамота, либо Палаты лордов, либо Древних домов, вставал, чтобы оспорить десятилетний приговор, который лоббировал лорд Лонгботтом. В первый раз, когда он сделал пометку, говоривший, запинаясь, остановился, покраснел и сел после всего лишь тридцати секунд молчания.

После почти двух часов обсуждения Дамблдор успокоил собрание и сосредоточил свое внимание на Гарри Поттере.

— Лорд Поттер, только вы не изложили свою позицию относительно приговора.

Гарри отложил перо, сложил клочок пергамента, на котором делал пометки, во внутренний карман.

— Я еще не знаю, скольких женщин изнасиловал Рон Уизли. И вероятно, никогда не узнаю точного числа, но я уверен, что его действия были бесчестны. Опаивал ли он других ведьм, которые работают в Министерстве? А что насчет Хогвартса? Возможно ли, что отказы Гермионы Грейнджер заставили его преступить черту, или же все же она была последней в длинной череде женщин, которых он использовал для удовлетворения своего сексуального аппетита? У многих из вас, кто выступал сегодня за то, чтобы его приговорили лишь к общественным работам, есть дочери. Некоторые из них моложе мисс Грейнджер, некоторые старше, но ни одна из них не застрахована от его угроз и поползновений. Или же, что еще хуже, что такие же, как он, сейчас наблюдают за происходящим и прикидывают, а сколько подобных ситуаций может сойти им с рук.

* * *

Спустя неделю после приговора Рона Уизли к десяти годам Азкабана Амелия Боунс стала Министром Магии, а граф Блэкмур лично отправился в Отдел Тайн и очень бережно доставил Гермионе Грейнджер резную деревянную коробку.

"Результат его поисков", — подумала Гермиона. Коробка была выполнена из виноградной лозы, как и ее палочка. Начать ухаживания можно было разными способами, но попросив отца доставить первый подарок, Гарри указывал на то, что всё это не шутки ради.

— Мерлина ради, Грейнджер, открывай уже скорее, прежде чем мы все взорвемся от нетерпения.

Гермиона нахмурилась, глядя на Кроакера.

— Не порти момент, ужасный старикашка, — и, фыркнув, вернула свое внимание к подарку. Проведя пальчиком по вырезанному на крышке гербу Гриффиндора, она глубоко вздохнула. Подобный жест действительно говорил о том, что волшебник делает ей предложение ухаживания. Большинство, как говорилось в книгах, предпочитало дарить драгоценности, но Гермиона надеялась на нечто большее, чем банальная демонстрация богатства, о котором и без того было прекрасно известно. Наконец-то щелкнув замком, она откинула крышку, и половина ее отдела наклонилась вперед, чтобы заглянуть внутрь.

Как только крышка поднялась, заклинание стазиса вокруг коробки, внутри которой уютно лежала книга, развеялось. Гермиона осторожно взяла ее в руки, а затем, открыв, прочла название.

— О, Мерлин, — произнесла она, а затем аккуратно положила ее назад и начала глубоко дышать, чтобы успокоиться.

— Гермиона?

Она повернулась к своей ассистентке.

— Это "Искусство Магии" Мирддина Эмриса, первое издание. ⁽¹⁾

— Ого, — Пенелопа Кристал резко опустилась на стул. А все остальные изумленно уставились на коробку.

Гермиона заметила, что даже лорд Блэк был удивлен. Трясущимися руками она снова вытащила книгу, аккуратно достав пергамент, который лежал под ней, а затем вернула книгу под действие чар стазиса. Развернув пергамент, она выдохнула.

— Это сертификат подлинности из Гринготтса.

— И на этой ноте, дорогая, я вообще-то должен спросить, принимаешь ли это предложение, — пробормотал Сириус.

Гермиона кивнула, касаясь коробки трясущимися пальцами.

— Да, конечно же, я принимаю, — выдохнула она. — Он просто ужасен, честно. Похоже, нам следует конфисковать у вас остальных мальчиков. Никто не знает, какими они вырастут!

Сириус лишь усмехнулся, а затем, галантно поклонившись, ушел.

* * *

Гарри сидел за своим столом, делая вид, что совершенно не волнуется, но все было бы правдоподобнее, если бы половина отдела не сидела за своими рабочими местами и не пялилась на него через большое стекло, отделяющее его кабинет от остальных. Они наблюдали, как его отец покинул офис вместе с подарком. Несмотря на то, что она признала, что его ухаживания были довольно желанны, все же неправильно выбранный первый подарок мог все испортить и дать ей повод отказать ему. Может быть, ему следовало преподнести более традиционный подарок. Может она, все-таки ожидала драгоценности? Хотя он никогда не замечал, чтобы она носила какие-либо ожерелья или даже браслеты. Только кобуру волшебной палочки, которая хоть и была красивым, но все же практичным украшением. Ну, и она носила маленькие серьги, правда, однажды он приметил небольшой золотой медальончик с сердечком. Так была ли книга слишком банальным подарком? Резко выдохнув, он отбросил перо и, подняв взгляд, увидел отца, прислонившегося к дверному косяку.

— Избавь меня от страданий, пожалуйста.

— Ох, парень, — со смешком произнес Сириус. — Конечно, она согласилась.

Авроры разразились аплодисментами, и Гарри с облегчением откинулся на спинку кресла.

— Спасибо, черт подери. Иначе мне бы пришлось тренировать курсантов в МКМ следующие десять лет.

— Она была потрясена, но в восторге от твоего подарка. Признаюсь, что даже сам был удивлен. Как тебе удалось ее достать, черт возьми?

— Торговец редкими книгами во Франции. Я закинул несколько удочек на предмет чего-то уникального. Ну, вот он и доставил.

— Даже более чем, — согласился Сириус, а затем, достав карманные часы, проверил время. — Увы, пора идти, у меня назначена встреча. Но все прошло действительно отлично, и она была даже слегка ошеломлена, но в хорошем смысле.

* * *

Час спустя Гермиона Грейнджер подала запрос на сопровождение в Гринготтс и даже ни капли не удивилась, когда перед ней появился сам Глава Аврората. Она проскользнула в лифт и резко выдохнула, когда за ним закрылись двери. Это же просто смешно, как сильно он заставлял ее нервничать. Гермиона крепко прижала книгу к груди, осторожно постукивая пальчиками по дереву.

Гарри засунул руки в карманы и резко выдохнул:

— Вам понравилось?

— Вы издеваетесь? — она повернулась и пристально посмотрела на него. — Понравилось? Серьезно? Вы осознаете, что это единственный в мире экземпляр? Ну, и есть еще пять копий третьего издания.

— Нет, и не знал, — пожал он плечами. — Я оценивал ее лишь со стороны удовлетворения протоколов ухаживания, — он коротко рассмеялся, когда заметил, что она смотрит на него с открытым ртом. — Напомню, что я из древнего и благородного рода, мисс Грейнджер.

— Гермиона, — поправила она. — Пожалуйста.

— Но мы же на работе, — ответил Гарри.

На что она лишь хихикнула. Они прошли к зоне аппарации, и он предложил ей руку. Гермиона скользнула своей ручкой под его локоть. И они тут же растворились во вспышке магии, мгновенно оказавшись в одном из личных кабинетов Гринготтса, в который тут же зашел гоблин.

— Рейзел, прошу простить нас за то, что явились без предупреждения.

— Вам всегда рады, лорд Поттер, — и с этими словами гоблин махнул в сторону пары стульев, стоящими перед большим столом. — Приятно наблюдать, что ваш первый подарок были принят, — а затем повернулся к Гермионе. — Как я могу помочь вам, мисс Грейнджер?

Гермиона аккуратно положила коробку на стол.

— Мне, естественно, нужен хорошо охраняемый сейф. А также самые мощные защитные и охранные заклинания из всех возможных. На коробке уже есть стандартные чары для перемещения и отображения, но, к сожалению, я не смогу читать из-за этих заклинаний.

— Вам понадобится заклинание-переводчик? — поинтересовался гоблин, записывая требования.

— Нет, сэр. Но спасибо, что спросили, — Гермиона сняла перчатки, когда Рейзел взял коробку. — Оплату ваших услуг, пожалуйста, спишите с моего счета.

— Никакой оплаты, — возразил гоблин, открывая коробку. — Лорд Поттер застраховал свою покупку в Гринготтсе, так что это наш долг — обеспечить ее сохранность. Прошу прощения, но мне нужно отойти, чтобы взять некоторые предметы. Я скоро вернусь.

Гермиона мельком посмотрела на Гарри, пока Рейзел закрывал коробку и покинул кабинет. Она проводила его взглядом и, взяв в руки снятые перчатки, скрутила их, после чего бросила себе на колени.

— Я заставляю тебя нервничать.

— Сильно, — признала она. — По разным причинам, надо сказать.

— Поделишься? — спросил Гарри.

Гермиона посмотрела на него и заметила, что он устроился на стуле, подперев кулаком подбородок.

— Ты просто не похож ни на кого из тех, кого я встречала раньше. Дело не в славе, с которой тебе приходится жить и, конечно же, не в твоих титулах.

— Мой "послужной" список во время войны? — тихо спросил Гарри.

— О, Мерлин, нет, у меня нет никаких проблем со всем, что ты делал во время войны, — она прикусила нижнюю губу. — Больше похоже на эдакий микс из всякого; интригует, конечно, но есть и еще кое-что.

— Например?

— Ты не в моей лиге, — пробормотала Гермиона, покраснев, когда его глаза от шока попытались вылезти из орбит.

— Самое интересное во всем этом так это то, что ты действительно в это веришь, — нахмурился он. — Пожалуйста, скажи мне, что это не из-за твоего статуса крови!

Она пожала плечами и взяла в руки перчатки.

— Об этом мне ежедневно напоминают, знаешь ли. Вскоре после суда пара волшебников в министерском кафе, стоя прямо за мной, рассуждали о том, какой же же позор, что Рон Уизли отправился в тюрьму из-за фригидной грязнокровки.

Гарри резко выдохнул сквозь зубы.

— Если ты назовешь мне их имена, то я заработаю себе еще один отпуск.

Гермиона хихикнула и покачала головой.

— Не нужно, все в порядке.

Вскоре вернулся гоблин с каким-то посохом. Гермиона сняла свой медальон и открыла его.

— У меня есть гоблинский тайник, — она положила медальон на стол. — Я бы хотела, чтобы защита была привязана к нему, поскольку книгу я буду хранить именно в медальоне на всякий случай.

— Отличный выбор, — пробормотал гоблин. И, взяв медальон, принялся за работу.

Спустя полчаса они вернулись в Министерство, но вместо того, чтобы направиться в сторону лифта, Гарри повел ее в Зал Славы. Ей нравилось, как ее ручка чувствовалась в его. Большинство портретов приветствовали его по имени, когда они проходили мимо. Он кивал каждому в знак приветствия, но не остановился, пока они не дошли до портретов, которые были слишком старыми, чтобы двигаться.

— Это Элизабет Гриффиндор, в девичестве Моррис. И она была магглорожденной. Элизабет была замужем за одним из моих многочисленных пра-прадедушек, Дрэйвеном Гриффиндором. Она была одной из самых ярких умов своего времени. И у них родился сын, и его звали Годрик, — а затем они подошли к другому портрету. — А вот это Ровена, баронесса Когтевран и, по совместительству, жена Годрика. Ровена была полукровкой: дочерью чистокровного и магглорожденной. На самом деле титул Когтевран был не магическим, а маггловским. У Годрика и Ровены было несколько детей. Один из сыновей, Колин, женился на Виктории, ведьме-полукровке, — и Гарри потянул ее к следующему изображению. — Вот она. Защитила четыре мастерских звания после окончания Хогвартса. И была всемирно известной создательницей заклинаний. У них был один сын, Найл, который женился на чистокровной волшебнице Эмалии. Вот она.

Гермиона уставилась на ведьму.

— У нее такая большая грудь.

— Это так, — рассмеялся Гарри. — У них родилась дочь Имоджен, которая вышла замуж за Эдмонда Певерелла. В этом браке появилось три сына: Антиох, Кадмус и мой прямой предок, Игнотус. У Игнотуса был только один ребенок, сын, — он прошел по холлу к другому портрету. — Это Иоланта Поттер, в девичестве Певерелл, внучка Игнотуса. Она вышла замуж за Гардвина Поттера — бедного магглорожденного, чья семья жила в Гордиковой впадине.

— Она такая красивая.

— Да, но, к сожалению, умерла во время родов, — они прошли дальше по холлу, пока не остановились у портрета его матери. Гермиона была удивлена, обнаружив, что тот неподвижен. — А это Лили, как ты поняла. Магглорожденная ведьма, известная, как самая блистательная ведьма своего поколения. Незадолго до своей смерти она стала самым молодым зельеваром, защитившим свое звание на международном уровне. Она решила получить звание Мастера в Чарах, но война начала набирать обороты. Лили встала между мной и самым Темным волшебником нашего времени — отдала свою жизнь и создала потрясающий действенный щит, подпитываемый семейной магией.

Гермиона посмотрела на него.

— Если ты пытался доказать мою неправоту, то думаю, тебе это удалось.

— Дело не в том, чтобы что-то доказать, а в том, чтобы знать и помнить, откуда появился я и кто ходил по этому свету до меня. И вот я здесь, последний в своем роду, с непосильной и чрезмерной ношей на плечах, — и посмотрел на Гермиону. — Впервые я увидел тебя взрослой, когда ты стояла в Атриуме в восхитительном желтом платье, хмуро рассматривая статую.

— Ненавижу ее, — Гермиона рассмеялась.

— Она ужасна, — согласился Гарри. — Ты стояла там несколько минут, а я не мог узнать тебя. Сам факт, что я стоял и пялился на тебя невероятно долгое время, просто ослепленный тобой, был уморителен. А уж выяснить, кто ты — труда не составило, — и тут он достал часы из кармана и проверил время. — Я должен вернуть тебя на работу прежде, чем Кроакер начнет возмущаться и завалит меня служебками.

Гермиона переплела свои пальчики с его, когда они входили в лифт.

— Я буду работать над своими проблемами.

— Ну не над всеми. Я нахожу очаровательным то, как ты слишком много переживаешь обо всем, забываешь свое перо и пристально смотришь на Кроакера на собраниях.

Она рассмеялась. И в этот момент двери лифта открылись, и было слышно, как Кроакер выкрикивает ее имя.

— Не кричи на меня, старичок. Я работаю по шестьдесят часов в неделю! — воскликнула Гермиона.

Гарри отпустил ее руки и прислонился к стене.

— Поужинаем сегодня?

— Поужинаем, — согласилась Гермиона. — Я должна закончить ближе к шести.

— Я пришлю тебе записку, если я задержусь с каким-нибудь делом, — пробормотал Гарри, когда она выскользнула из лифта.

Гермиона указала на Кроакера после того, как захлопнулись двери лифта.

— Ты просто постоянный источник неприятностей.

— Повеселилась на своем свидании? — рассмеялся Кроакер.

— Это не было свиданием! И да, мне было весело! — она закатила глаза и захлопнула дверь под смех своего босса.

* * *

— Ты всегда бронируешь отдельный кабинет в ресторанах? — поинтересовалась Гермиона, после того как официант принял их заказ. Он закрыл дверь позади них, и на комнате тут же оказались чары приватности.

— В магических заведениях всегда. Это либо приватная комната, либо щиты. Отец не позволял мне появляться в волшебном сообществе, пока мне не исполнилось около пяти, но даже тогда я появлялся в основном только в здании Министерства. Каждый год он вручал мне "Ежедневный Пророк" с моей фотографией, размещенной на первой полосе. Когда я научился писать, отец спросил меня, не хочу ли я написать что-нибудь в газету. Вначале я отказался, но когда мне исполнилось шесть, то все же отправил им письмо вместе с рисунком. И это стало традицией, вплоть до самого Хогвартса. Отец приложил много усилий, пытаясь контролировать мою славу, но, честно говоря, у него не особо получилось что-то из-за проклятия, которое я пережил, ну и пророчество. Конечно, пророчество не было общеизвестным, пока Волдеморт не был воскрешен.

Гермиона слегка покачала в руках бокал вина.

— Мой отец запретил мне приезжать в Британию во время войны. Когда стало известно, что Волдеморт вернулся, я написала письмо, умоляя их покинуть страну, и объяснила, почему. Они отказались, но приезжали в Рим каждое лето и на все каникулы. Мне кажется, что даже сейчас, если бы война все еще продолжалась, то он сделал бы все, чтобы удержать мне в стороне.

— Ты единственный ребенок? — спросил Гарри.

— Да.

— Не могу винить его за желание защитить тебя. Война была просто ужасной. Восемьдесят семь магглорожденных были убиты практически сразу, только из-за статуса крови. Это была короткая, но жестокая война. Я даже не уверен, что мне суждено пережить и принять все то, что я творил во время войны.

— Ты спрашивал, беспокоит ли меня твой "послужной" список...Я так понимаю, ты встречал тех, кого он отпугивал?

— Есть личности, которые не видят разницы между убийством и оправданным убийством, — пояснил Гарри. — И я заставляю таких людей чувствовать себя не в своей тарелке. Думаю, в основном потому, что никогда не извинялся за эту войну и свою роль в ней.

— Тебе и не за что извиняться! — заявила Гермиона, и в этот момент двери открылись. Еду доставили быстро, официант безмолвно удалился. — А он быстро.

— Ну, ты еще увидишь, что волшебники будут неохотно общаться с тобой, — рассмеялся Гарри. — Это, конечно, старомодно и немного ужасно, но он работал быстро и почти не обращался к тебе из уважения ко мне.

— Вернее, к инициированному тобой процессу ухаживания, — поправила его Гермиона, рассмеявшись, когда он покраснел. Она потянулась и взяла его за руку. Он переплел их пальцы. — Я прочитала две разных книги о протоколах. И я очень ценю то, что ты сделал. Как до, так и после суда я получала слишком много нежелательного внимания. Кроакеру пришлось перевести двух женщин из моего отдела, поскольку они заявили, что моя позиция по поводу брака и целомудрия доставляет им дискомфорт. Одна даже заявила, что чувствует, как я осуждаю ее.

— Каким это образом?

— Я ничего о ней не знаю, кроме того, что она мать-одиночка, — пожала плечами Гермиона. — Отец ребенка погиб во время войны, когда она была беременна. Мне бы хотелось верить, что она не думает, что я как-то осуждаю ее. Я завидую ей отчасти из-за ребенка, и это ужасно, что она так потеряла своего возлюбленного. И я не считаю ее отношения неправильными или каким-либо еще. Другая же заявила Кроакеру, что она не может работать со мной...

— Из-за меня, — догадался Гарри. — Смею предположить, что ты говоришь о Чжоу Чанг.

— Конечно же, да, — вздохнула Гермиона. — Она была в бешенстве, особенно из-за твоего подарка. Всю неделю она вела себя, как полная задница, несмотря на то, что ее перевели из отдела исследований на полевую работу, о которой она мечтала уже больше года. Я знаю, что она твоя бывшая.

— Чжоу нельзя назвать, да и считать моей бывшей, как бы ей этого не хотелось. Во время войны у нас была короткая интрижка, которая продлилась не больше месяца. Поскольку она заявила, что не хочет эмоционально привязываться к ходячему мертвецу.

— Ужасная девушка, — воскликнула Гермиона. — Она так тебе и заявила?

— Почти слово в слово. Мне было семнадцать, и должен признать, тогда это было как плевок в душу. Я мог смириться с тем, что мною пользуются ради секса, но с тем, что я не достоин любви из-за того, что, вероятно, умру — больно. После войны она намекала, что хочет вернуться и снова быть вместе, но я даже видеть ее не мог, о чем тут же и сообщил ей. Но мне часто говорили, что обсуждать прошлые отношения на первом свидании — плохая идея.

Она ухмыльнулась и сделала глоток вина.

— Ну что ж, так какая у тебя любимая книга?

* * *

Уже было слишком поздно, учитывая, что это был разгар рабочей недели, но такое безраздельное внимание Гарри буквально завораживало. Он проводил ее домой, что для нее было абсолютно новым опытом. Еще ни один волшебник не делал для нее такого. Магические способы перемещения были удобны, так что в большинстве случаем она просто аппарировала туда, куда ей было нужно. Гарри же предложил прогуляться, вероятно, ему так же не хотелось заканчивать этот вечер.

— И сейчас наступает момент, когда обычно мне приходится отбиваться от грубых приставаний, — повернулась к нему Гермиона.

— Обычно сейчас наступает момент, когда я прикладываю все усилия, чтобы заставить свою спутницу сожалеть, что не пригласила меня провести с ней ночь, — признался Гарри, на что Гермиона лишь звонко рассмеялась.

Она протянула ему свою ручку, и он сжал ее в своей, а затем притянул к себе. Гермиона глубоко вздохнула. Находиться настолько близко к волшебнику никогда не было проблемой, но медальон даже не отреагировал, когда он прижался своей колючей щекой к ее щечке. И пах он просто фантастически, по-мужски, в общем, совершенно восхитительно.

— Ты прекрасна, — прошептал он.

У Гермионы перехватило дыхание, и она прикрыла глаза.

— Вы меня соблазняете, лорд Поттер?

— Совсем чуть-чуть, но каждый божий день, — признал он. Гарри глубоко вздохнул и отступил от нее. — Утром я должен отправиться в Париж, но вернусь уже в субботу. Я бы очень хотел тебя увидеть.

— Конечно! Днем я встречаюсь с мамой, и мы отправляемся на шоппинг, но освобожусь ближе к вечеру. Ты же ориентируешься в маггловском мире?

— Да, — он отпустил ее руку. — И даже в состоянии подходяще одеться.

— Ты дразнишься, но сам знаешь, что такие познания — редкость для тех, кто вырос среди волшебников.

— Даже и не пытался, — ответил Гарри и заметил удивленное выражение ее лица. — Я ходил в маггловскую начальную школу, как и мои братья и сестры. Самые младшие в этом году только поступили в Хогвартс. Это стало одним из факторов, которые помогли отцу спрятать меня, поскольку ты совершенно права — большинство магов даже не подозревают, как совершать самые элементарные действия в обычном мире.

— Тогда встретимся в библиотеке на Кинг-Кросс около пяти? Мне нужно вернуть книги, к тому же у них прекрасный внутренний дворик, — но, коснувшись ручки двери, она остановилась. — Постарайся в этот раз не получить проклятие в спину.

— Приложу все усилия, — рассмеялся он. — А теперь заходи и устанавливай защиту, чтобы я уже мог спокойно вернуться домой и терпеливо пережить допрос младшего брата, возомнившего себя взрослым.

1) Мирддин Эмрис — имя Мерлина на валлийском.

Вернуться к тексту