Сочельник (гет)

Я проснулся с жуткой головной болью и чувством, что все мои внутренности выворачивает наизнанку. Это и есть похмелье? Если это так, то я больше никогда не буду пить. Или же так говорят все алкоголики? Господи, надеюсь, я не стал одним из них. Это было бы самое ужасное будущее, которое только можно придумать! Так, всё, надо остановить выработку адреналина, допамина и окситоцина и перестать бояться по пустякам.

И пока я думал о моём страхе, почувствовал, как рвота подходит к моему горлу. Пришлось действовать быстро и не думая, поэтому я взял с тумбочки вазу с цветами, которую поставила мама, быстро выбросил содержимое сосуда на пол, и меня стошнило. Как же это отвратительно. Теперь мама меня убьёт ещё и за вазу.

Я на секунду прилёг, чтобы отдышаться, и в это время снова рассмотрел уже наизусть выученный интерьер комнаты. Как же мне надоели чистые стены, на которые лишь наклеены флизелиновые обои Anna Marianna 04179-53. Я бы с удовольствием завесил их работами таких прекрасных фотографов, как Ирвин Пенн, Энсел Истон Адамс, Стив МакКарри, Анри Картье-Брессон и многих других. Моя односпальная кровать, заправленная бельём самого глубокого чёрного оттенка, стояла в дальнем углу комнаты, рядом с ней — желтовато-коричневого цвета тумба, на которой находились кремовый будильник и бывшая ваза с цветами, которая сейчас была заполнена совсем не прекрасными алыми розами. Рядом с кроватью и тумбочкой, прямо перед окном, стоял стол того же цвета, что и тумба. На нём находились куча школьных учебников и тетрадок, множество канцелярии и чёрный ноутбук. С другой стороны комнаты стояло два шкафа: один для книг и учебников, который нужно уже было заменить на шкаф побольше, а второй для одежды. В нашем доме были комнаты побольше, но мне не нравилось чувство, что я живу в замке. Я лучше буду жить в уютной маленькой комнатке, чем в «бальном зале».

Когда я нашёл в себе силы встать, то вспомнил, что вчера так и не убрался и сейчас по всей моей комнате разбросана различная одежда. Я тихонечко ругнулся, ведь самочувствие было совсем ужасным и желания убираться уж точно не было. Я быстро нашёл среди этого беспорядка белую футболку с круглым вырезом и чёрно-белые спортивные штаны и нацепил их на себя. Это была моя домашняя одежда, в которой меня не видел никто, кроме родственников, Уго и Рут.

Тут дверь в мою комнату резко распахнулась и я увидел небольшую коричнево-малиновую копну волнистых волос сестры. Она ещё недолго посмотрела в коридор, после чего закрыла дверь и повернулась ко мне. Сначала я заметил в её бледно-коричневых глазах беспокойство, а после на её милом лице отразилась жалось.

— Что, я так жалко выгляжу? — устало спросил я.

Я совершенно не выспался из-за кошмаров.

— Что? Нет, меня просто напрягает запах рвоты. Куда ты набле... — Эвис прервалась, остановив взгляд на цветах, лежавших на полу. — Боже, ты же понимаешь, что мама тебя убьёт теперь не только за вчерашнее, но и за то, что ты наблевал в её ЛЮБИМУЮ вазу?! Ты совсем с ума сошёл, Джас? О чём ты только думал?

— Ни о чём, мне тогда было не до обдумываний моих мыслей, — обиженно буркнул я.

— Ладно, вазу и цветы я уберу, но ты должен быстро сложить вещи в шкаф. Не важно как. Скоро родители придут с работы, и тебе уж точно не поздоровится, если тут ещё будет такой бардак, — Эвис быстро собрала цветы и с отвращением взяла вазу, а после ушла из моей комнаты.

Я открыл окно, чтобы комната наполнилась свежим воздухом, и мне стало немного полегче. Ну, или потому, что запах тошноты был уже невыносим. Затем я начал запихивать одежду в шкаф, совсем не обращая внимания на то, в каком положении. И плевать, что они помнутся и в будущем их невозможно будет идеально разгладить. Раньше меня бы взбесил такой бардак в шкафу. Я жуткий перфекционист по этому поводу. Но сейчас мне было всё равно. Неужели это всё влияние моей новой знакомой? Как же всё это странно.

Я выпил таблетку и снова лёг, так как уже начала кружиться голова; тут моя дверь открылась и стукнулась о стену с такой силой, что мне показалось, что она сломается. В мою комнату зашёл высокий мужчина с бледно-коричневыми волосами и бледно-карминовыми глазами, в которых сейчас бушевала ярость. На нём были белая рубашка с длинным рукавом, тёмно-синий костюм и коричневые кожаные монки с двумя ремешками. Конечно, это был мой отец, хоть и такое выражение его лица было для меня новым. Сзади него стояла моя мама. Из-за того, что она устало опустила голову и тёрла переносицу, её глаз цвета хаки не было видно, что очень хорошо, ведь увидеть разочарование на её лице было бы сродни смерти для меня. Несколько прядок её шоколадных волнистых волос выбилось из идеально заплетённого пучка. На ней были белая шёлковая блуза с коротким рукавом, чёрные широкие брюки и тёмно-синие ботильоны на резинке. Мама совершенно не выглядела на свой возраст, она была очень красива, да и чувство стиля у неё было отменное; жалко только, что оно не передалось мне одному. Интересно, от кого у меня передалось такое неумение подбирать одежду? Все в моей семье такие стильные и у каждого шикарный вкус, только я был всего этого лишён.

— Джаспер Брендан Фримэн, какого чёрта вчера происходило?! — грубо спросил отец. Он ругался лишь раз, когда узнал, что моего старшего брата сбила машина и тот попал в больницу, а водителю не хотели выписать даже штраф. То, что он начал сквернословить, обозначало лишь одно — мне пора мысленно прощаться со всеми моими близкими и знакомыми, ведь, когда наш разговор закончится, я уже буду на полпути к потустороннему миру.

— П-прости. Я... Я просто ошибся, сорвался. Всем свойственно срываться.

— Сорвался?! Ты не имеешь права срываться! Ты Фримэн! Никто в этой семье не имеет права срываться, если хочет жить хорошо!

— Дорогой... — шёпотом сказала мама, попросив отца успокоиться, но он понимал, что этого сделать у него не выйдет, и просто ушёл, после чего мама грустно на меня посмотрела. Далее продолжила общаться уже она: — Милый, ты знаешь, как я ненавижу, когда твой папа ругается, особенно на вас, но... — она немного помолчала, собираясь с мыслями. — Но он прав. Прошу, прислушайся и больше не повторяй таких глупых ошибок, которые могут испортить твою жизнь. Договорились? — она заправила прядь моих волос мне за ухо и поцеловала в лоб, зная, что это меня успокоит, а после ушла, оставив меня в одиночестве.

* * *

Ближе к вечеру, примерно в шесть часов, моя дверь вновь открылась, и я увидел Рут. На этот раз она была одета в светло-серое платье с плиссированной юбкой и белые низкие кеды. За её спиной висел белый кожаный рюкзак. Я был уверен, что там лежат книги. У нас была некая традиция: когда кто-то из нас болел, другой приходил и захватывал с собой свои самые любимые книги, чтобы поднять настроение болеющему. Это было очень мило, и я обожал, когда мы так делали. Всё-таки, несмотря на все мои придирки к Рут, я любил её.

Она была очень обеспокоена. Это читалось на её лице так же легко, как и детские сказки. Увидев, что я её заметил, Рут быстро подошла ко мне и крепко-крепко обняла. Это было настолько крепко, что я чуть не задохнулся. Обожал, когда она так делала — так я был уверен в её чувствах ко мне. Но сейчас это не вызвало у меня радости: в моей душе проснулся стыд, ведь весь день я думал не о своей девушке, а о той загадочной особе в полицейском участке — Арианне Гилмор. Странно, что я всё ещё думал о ней. Обычно интерес к другим девушкам у меня быстро проходил.

— Как ты, солнышко? — именно в те моменты, когда кто-то болел, в нашем общении появлялись милые прозвища. Рут поправила мои волосы и села рядом.

— Более-менее.

— Я принесла тебе лекарства, ты говорил, что у тебя кое-чего нет. А ещё твой любимый кофе и много-много книг, — сказала она, копаясь в рюкзаке и постепенно доставая оттуда вещи, про которые говорила. Но даже намёка на улыбку у неё не было. Она впервые так сильно за меня переживала.

— Лучше скажи, что с тобой?

— В смысле? Со мной всё в порядке. Это же ты тут больной, — хмыкнула Рут, выдавив хоть какую-то улыбку, чтобы внушить мне, что она в порядке. Но я её знал.

«Она НЕ в порядке».

— Что случилось? — я повторил вопрос уже более грубо.

— Н-ничего, правда. Просто... — она немного помолчала. — Тебе сильно влетело от отца?

— Ч-что? О чём ты? — такая резкая смена разговора меня ошарашила.

— Просто я заходила днём и видела твоего отца. Он никогда не был таким злым. Я думала, что он убьёт тебя на месте, ведь он попросил меня зайти попозже. А, как ты знаешь, твой отец никогда не просил меня зайти попозже. Я... Я не знала, что мне делать. Я так боялась за тебя, что, мне кажется, весь запас адреналина, допамина и окситоцина кончился, — эти шутки с зависимостью состояния и настроения человека от гормонального фона понимали только мы с Рут, но обычно они сопровождались как минимум смешками, а как максимум — гомерическим смехом. Но в этот раз на её лице не дрогнул и уголок губ.

— Рут, всё хорошо. Он не сможет со мной ничего сделать ужасного. Он мой отец, и он любит меня, — я немного улыбнулся, обнял её и прижал так сильно, как только мог. Вышло не очень, так как все силы отняло отравление.

Примерно до 23:45 Рут читала мне свои любимые короткие истории, мы просто общались и какое-то время молча лежали в обнимку. Она знала, что я люблю находится в тишине и ни о чём не думать, и, конечно же, Рут знала, как это сделать. После всего этого она извинилась, сказав, что ей пора домой и что она не против была бы остаться, но должна вернуться, а затем ушла. И я снова остался в мучащем меня одиночестве.

* * *

Посмотрев на часы, стоявшие на тумбочке, и увидев на них 3:52, я понял, что пытаться заснуть будет уже бессмысленно. Кажется, моя бессонница начала ко мне возвращаться. Ужасно, ведь мне придётся снова пить таблетки, а они просто отвратные на вкус.

Я полежал ещё минут тридцать, пытаясь привести свои мысли в порядок, но ни о чём и ни о ком другом, кроме Арианны, я думать не мог. Мог мозг не покидал образ её горящих в тёмной камере циановых глаз, поблескивающего при лунном свете пирсинга, её рокерского наряда и полного безразличие на лице. Вся моя голова была забита эхом её хрипловатого голоса и звонкого смеха, в котором проявлялась нотка грусти. Было понятно, что у неё или с ней не всё в порядке. Но что именно? Этот вопрос мучил меня весь день и теперь уже всю ночь. Но, пожалуй, мне нужно было перестать думать о других девушках, когда у меня есть своя. Я приходил к этой мысли каждый час, но всё равно не переставал размышлять о тайнах «рокерши».

После долгих раздумий до меня дошло, что Арианна мне свой номер не оставила. Я не знал, она просто не успела этого сделать или тупо не хотела, но мне он был нужен. Я не знаю почему, но мне казалось, что если я не получу её номер, то умру. Словно он был моим воздухом. Кажется, я сошёл с ума. Ну, или какой-то процент наркотиков всё ещё находился в моём организме. Но не суть.

Я знал, что у отца есть огромная записная книжка, где записаны почти все номера жителей Оттавы. Он был слишком большим параноиком и считал, что с каждым из нашей семьи что-то когда-нибудь случится, поэтому нужно быть готовыми ко всему. Следовательно, благодаря связям с полицией он выяснил большинство номеров телефонов, чтобы, если что-то случится, он смог обзвонить весь город. Если честно, это немного пугало. Отец был словно какой-то маньяк. Он был вечно серьёзный и даже хмурый, от него вечно веяло холодом, и в его присутствии у меня и у многих других — я уверен в этом — вырабатывались вазопрессин, адреналин, допамин и пролактин, ведь я испытывал жуткое напряжение. Каждый раз, когда он рядом, мне казалось, что он смотрит на меня с таким презрением, коего невозможно и представить. Я знал, что всё это просто мои загоны, но всё-таки их никуда не деть. Бесспорно, он лучший отец, он подарил мне волшебное детство и обустроил всё в моей жизни так, чтобы у меня не было никаких бед, но он не давал мне быть собой. Хотя я и не спорил с ним никогда насчёт своего будущего, ведь, я был уверен в этом на сто процентов, он меня не поймёт.

Отец запрещал мне заходить в его кабинет. Он всем запрещал это делать, так как для него личное пространство, как мне казалось, самое главное. Я всю свою жизнь не нарушал этот запрет, но я же теперь стал бунтарём, благодаря таинственной особе, которая полностью заполнила мою голову, так что, как только я подумал о том, чтобы найти в записной книжке отца номер Арианны, то уже стоял около двери в его кабинет. У меня было чувство, что я Колумб, который вот-вот откроет Америку. Всё внутри меня трепетало. Я поднёс ладонь к дверной ручке, и во мне появились сомнения. Я осмотрелся по сторонам, убедившись, что никого нет и никто за мной не следит. Я уже почти отодвинул руку от двери, ведь понимал, что сейчас не поздно выключить недавно проснувшийся переходный возраст, но не сделал это. Вместо этого я глубоко вдохнул, затаил дыхание то ли от страха, то ли от предвкушения, как будто я маленькая Люси, открывающая проход в Нарнию, а затем резко, чтобы сомнения не взяли верх, но как можно тише открыл дверь и зашёл в пока ещё неизведанный мною мир.

Я включил фонарик на телефоне, нашёл светильник на столе и заменил фонарик им. Включать весь свет было очень опасно, ведь, проходя мимо, кто-то мог бы его заметить. А так палиться я не мог. Я быстро осмотрел комнату: хоть и было очень темно, но я смог различить тёмно-коричневые шторы на окнах, стол из каштана перед ними, на котором, хоть и осторожно сложенная, была куча бумаг. Если я захотел бы, то смог найти случай с паранеопластической пузырчаткой или же с прогрессирующей фибродисплазией. Около стен по бокам стола стояли два шкафа, так же сделанных из каштана, полностью заполненные жёлтыми папками с различными историями болезней. На стенах висело несколько биологических схем, к примеру: схема строения мышц человека, строения животной и растительной клеток, рефлекторной трёхнейронной дуги и многого другого. Комната, в отличие от моих мыслей и фантазий, была совсем небольшой, кажется, либо такая же, как моя комната, либо даже меньше. Хоть Нарнии я тут и не нашёл, да и Америку не переоткрыл, но нарушение отцовского запрета заставило мой организм выработать эндорфин, оситоцин, допамин и пролактин, вызвав во мне чувство удовлетворённости. Я бы, конечно, заменил все тёмные тона на светлые и вместо биологических схем повесил бы красивые пейзажи для творческой атмосферы, но это была комната отца, в которую я даже заходить не должен был, не то что что-то тут менять. Да и мой отец совсем не творческая личность. Он дитя науки, и ничего больше.

Я быстро вышел из раздумий, осознав, в какой ситуации нахожусь, и быстро начал искать записную книжку отца, стараясь ничего не сдвинуть настолько, чтобы он понял, что в его кабинете кто-то был. Спустя пять минут поисков, которые, из-за полыхающего в моей груди волнения, растянулись в моей голове на полчаса, я нашёл книжку и начал быстро её листать, стараясь не пропустить букву «Г». Вскоре я отыскал эту букву и начал водить пальцем по страницам тетради строчка за строчкой, пока не нашёл её имя. Арианна Элис Гилмор. По моему, я никогда не слышал имени прекрасней. Как ни странно, оно ей нереально подходило. Она — активная, напористая и явно творческая личность, о чём говорило имя Арианна. Она — независимая и любознательная, что обозначало имя Элис. Тверда характером, настойчива, вспыльчива и упряма, о чём и говорила её фамилия Гилмор. Это волшебно-идеальное сочетание имени и характера человека придавало «байкерше» ещё больше привлекательности. Почему именно эта странная, неформальная и таинственная девушка вызывала у меня странные и ещё мне неизвестные чувства и эмоции? Она была словно детективная книга с вырванным концом. Сначала она давала возможность углубиться в её сюжет, заинтересоваться ею, а потом всё обрывала на полуслове, оставив читателя в мучении додумывать финал истории. Так же и Арианна мучила меня. Или же мне только всё это казалось? Может, я всё-таки сошёл с ума и придумывал небылицы, которые мой мозг считал правдой? Или всё реально так и было?

Меня вырвал из раздумий скрип половицы за дверью. Я затаил дыхание в надежде, что меня не будет слышно. Я увидел под дверью тень и уже успел попрощаться с жизнью, но тайный гость резко ушёл, а я понял, что мне нужно перестать тянуть кота за хвост и побыстрее уходить, ведь даже Адам с Евой откусили лишь маленький кусочек запретного плода, а я хотел поглотить его сразу и полностью. Конечно же, я не мог этого сделать, поэтому я быстро переписал на руку номер Арианны, немного подождал, чтобы тайный гость уж точно скрылся, и вышел из кабинета, выключив светильник. Далее — не помню как, выброс адреналина в кровь стёр этот момент из моих воспоминаний — я оказался в своей кровати под одеялом, смотря на криво написанный номер такой желанной, но такой далёкой девушки-тайны, освещённый светом лампы, стоящей на тумбочке.

Только сейчас я начал осознавать, что же я натворил. Боже, я нарушил запрет отца. Когда-то для меня было худшим кошмаром только подумать об этом, а сейчас... А сейчас мне было всё равно. Я не чувствовал вины, не чувствовал, что этим разрушил отношения с отцом.

«Мне абсолютно всё равно».

От осознания этого по моей коже побежали мурашки. Волшебное чувство. Кажется, я начал немного, всего лишь на один процент, но всё-таки понимать неформалов.

«Официально признаю, что выброс адреналина в кровь — это замечательное, волшебное и просто превосходное чувство!»

Но в моей душе появились вместе с радостью, вызванной бунтарством, и сомнения.

«Может, я всё-таки зря нашёл её номер? Может, я напугаю её, если напишу или позвоню? А что, если так и будет? Она возненавидит меня? Будет игнорировать? Или, что ещё хуже, будет игнорировать и в душе ненавидеть, не показывая этого. Бр-р-р... Кошмар. Как мне жить дальше с пониманием того, что меня игнорируют и ненавидят? Что я кого-то напугал? А вдруг Арианна ответит? Вдруг не напугается, и мы станем друзьями? Может, нужно рискнуть? Всё-таки, кто не рискует, тот не пьёт шампанское, ведь так?»

Чуть меньше, чем через несколько секунд, на экране моего мобильного светилось сообщение, отправленное на номер Арианны. Самое хреновое, что я не смог придумать ничего другого, кроме как напечатать слово «Привет». Как же это было глупо. Нужно исправить ситуацию и сделать вид, что мне абсолютно всё равно и я написал чисто из скуки:

Вы: Привет.

Вы: Ну, то есть не привет, а привет.

«Боже, лучше бы я ничего не добавлял. Какой же я тупой. Как я мог написать такой полнейший бред?! Так вышло только ещё хуже! Так кажется, что я не просто заинтересован в её ответе, а жизненно нуждаюсь в нём! Я полнейший придурок! Самый тупой человек во Вселенной!»

Каким-то волшебным способом, благодаря самобичеванию, мне удалось заснуть самым крепким сном, который у меня когда-либо был. И, конечно же, мне снилась та таинственная девушка, Арианна.

* * *

С того ужасного момента прошло уже два дня. Всё это время я сидел в комнате, и не потому, что мне было настолько хреново, что я даже двигаться не мог -ну, вообще-то это одна из причин, а потому, что не мог выдерживать разочарованного взгляда отца и грустного лица матери. Это было хуже всего. Ну, ещё было и отравление, которое сегодня прошло, но оно не считается. Все эти два дня со мной сидела сестра и не давала мне скучать, а когда она уходила, чтобы отдохнуть от уже надоевшего брата, её заменяли то Рут, то Уго. Я нереально был им благодарен. Без них я, наверное, не выжил бы. Ну нет, выжил бы, конечно, но моё выживание сделалось бы таким скучным, что я умер бы изнутри. Ужасно, не правда ли?

Если переходить к плохим новостям, то Арианна мне так и не ответила. Наверное, не стоило ей даже писать. Ну, конечно же, кто я, а кто она. Она крутая неформалка, любящая нарушать правила и совершенно независимая, а я ботан, совершенно не достойный и миллиардной части её внимания. Это очень сильно меня беспокоило и заставляло грустить. Я терпеть не мог, когда мой организм вырабатывал тироксин. Ну вот зачем? Как будто у меня проблем и без него мало. Наверное, Арианна посчитала меня придурком и совсем отбитым, судя по тому, какой бред я написал ей вчера.

«И почему я вообще до сих пор думаю о ней?! Который раз я задаюсь этим вопросом? В тысячный или миллионный? Хм, очень интересный вопрос. Так, всё, Джас, думай о Рут, о её блестящих волосах, гладкой коже без единого недостатка, таких глубоких глазах, что в них можно утонуть... Точно! Какой же я придурок! Нет, даже не просто придурок, а в квадрате. Как я мог так сильно деградировать, что превратился в неандертальца? Как я мог забыть, что Арианна сейчас в изоляторе временного содержания и, скорее всего, именно поэтому и не ответила на моё сообщение?

Нужно быстро придумать план, как сделать так, чтобы она увидела моё сообщение и, желательно, ответила на него».

К сожалению, нормально подумать мне не дала Эвис, прервав мои мысли своим милым, но при этом и грубым голоском:

— О чём задумался, братец? — почему я раньше не заметил, что голос Эвис нереально похож на голос «байкерши»?

— Ни о чём, не мешай думать.

— Не мешать думать? С чего ты взял, что я тебе мешаю? Тебе хоть и легче, но мозг работает не очень, раз ты над вопросом «как дела?» думал около двух минут и переспросил меня о нём раза три, — Эвис хмыкнула, явно снова рассмеявшись у себя в голове из-за воспоминаний о данном случае, а я немного нахмурился, ведь мне было хоть и чуточку — ведь моя любовь к сестре больше всего на свете, что являлось самой таинственной тайной на свете, — но всё таки обидно, — Давай, рассказывай своей наипрекраснейшей и наиумнейшей сестрице, в чём дело. Я слушаю.

Она положила голову на моё плечо и начала выигрывать мелодию на моём бедре пальцами, словно играла на фортепиано. Почему-то мне казалась, что она не очень заинтересована и сосредоточена на помощи мне — и правда, почему же? — но мне это было неважно. Мне нужно было выговориться хоть кому-то, и Эвис была единственным вариантом, который ни за что и ни при каких условиях никому не расскажет моих тайн и унесёт их с собой в могилу. Это ещё одна из причин, почему я так любил Эвис.

— Ну, пока я был в своём мини-заключении, я там познакомился с одной девушкой, — сестра перестала барабанить по моему бедру, а когда я посмотрел на неё, то увидел на её лице удивление и зарождение шипперского чувства. Хоть Элис и нравилась Рут, но она всё-таки придерживалась правила, что противоположности должны притягиваться, а не почти идентичные личности. Так что она не была в восторге от моих нынешних отношений и начинала меня шипперить со всеми девушками подряд, которые обратили на меня хоть каплю внимания или же наоборот.

— Хватит, она хоть и крутая, но совсем мне не подходит, да и заинтересован я в неё только как в интересной личности, которая может стать мне хорошим другом, с которым мне будет интересно общаться, вот и всё...

— Хватит нудить, продолжай свой жутко интересный рассказ про твой тюремный роман, — перебила меня Эвис. Глаза у неё горели от любопытства и нетерпения, что чуточку бесило, но мне понравилась её высказывание насчёт тюремного романа. Почти как курортный роман. Это заставило меня посмеяться.

— Так вот, я с ней там разговорился, и, как я и сказал, мне было бы очень интересно продолжить с ней общение. Но за неё залог никто не заплатил, так что она не может ответить на моё смс, хоть оно и очень глупое. И вот я думаю, как можно сделать так, чтобы она смогла прочитать сообщение побыстрее, чем через... Хм... Уже через двенадцать суток.

— Серьёзно? И эта вся проблема? Ты забыл, что мы как бы более-менее богаты, и ты можешь заплатить залог за тысячу таких девушек? Да и это повысит твой статус в ваших отношениях, ведь на такой подвиг способен не каждый.

— Я совсем придурок, да, Эвис?

— Если ты спрашиваешь про ту глупую смс, которую ты отправил этой мисс-Х, то я не знаю, ведь я не читала её. А если ты про то, что решил придумать суперсложный план, на реализацию которого ушло бы намного больше двенадцати суток, а не предпочёл элементарное решение, то да, ты придурок в плюс бесконечности, — с совершенно спокойным лицом сказала мне Эвис, а потом мы вместе рассмеялись.

После она одолжила у родителей ключи от моей машины, чтобы поехать в торговый центр с подругами. Ну, точнее, это была наша легенда. На самом деле ключи она отдала мне. Я подвёз её к ТЦ, оставив её там до вечера, ведь она там вроде как должна была гулять с подругами, а сам поехал в полицейский участок, чтобы воплотить наш план в жизнь.

* * *

Когда я оказался в полицейском участке, по моей коже побежали мурашки. Это точно было то место, куда возвращаться я хотел меньше всего. Но как только я увидел знакомое лицо мистера Диккерсона, то более-менее успокоился. Он был очень добрый и понимающий мужчина, готовый всегда помочь и честно выполняющий свою работу. Он определённо являлся хорошим копом. И в компании с ним всегда было спокойно на душе, словно рядом с тобой не полицейский, а милый дедушка, который поддержит тебя, даст совет и никогда не наругает. Ну, он, конечно не дедушка, ему всего лишь тридцать три, и у него ещё маленькие дочки, но он всё равно подходил под это описание.

Мистер Диккерсон сказал, где я могу заплатить за Арианну залог и даже подвёз меня, чему я был очень благодарен. Я сделал свои дела и начал ждать, когда она выйдет. Я чуть ли не дрожал от нетерпения. Чувства были похожи на те, которые испытываешь, когда приходят результаты за диагностику, а учитель тянет время: это напрягает и пугает, но одновременно и завораживает так, что не хочется отпускать это чувство. Я начал щёлкать пальцами от нервов, что явно нервировало охранника, стоявшего рядом со мной.

Вскоре я увидел, как в дверном проёме показались такие знакомые медные волосы, заплетённые в дреды. Я только сейчас осознал, что впервые её смогу рассмотреть в светлом помещении, от этого я заволновался сильнее. Когда она вышла из тени коридора, то я заметил, что на ней была та же одежда, что и в первую нашу встречу, только на её плече теперь висел чёрный кожаный рюкзак. Её циановые глаза всё ещё светились злостью и ненавистью ко всему миру. И, о боже, какая же она была привлекательная. Сейчас я в этом уверен на все сто. Она посмотрела на меня, и на её лице отразилось непонимание. Такое чувство, что она явно не меня ожидала тут увидеть, что подняло во мне небольшую волну грусти. Хорошо, что она быстро прошла и сменилась радостью, что я снова смог увидеть Арианну.

И вот «рокерша» пошла мне навстречу. У меня чуть ли ноги не подкосились от волнения. В отличие от Рут, которая доставала мне только до плеча, Арианна была высокой, и я мог спокойно смотреть ей в глаза, особо не наклоняя головы. Это был ещё один плюс. С низкими людьми было очень сложно общаться. Ты не знал как встать так, чтобы смотреть человеку в глаза, но при это не намекнуть на его низкий рост, тем самым не обидев его. С высокими людьми было гораздо легче. Не шути по поводу температуры на уровне их головы, и всё будет отлично.

Как только она была уже совсем рядом со мной, я открыл рот, чтобы сказать «привет», но успел произнести только первые три буквы, как она прошла мимо меня, оставив меня в полном шоке. Уж точно не этого я ожидал от нашей второй встречи. Наверное, сегодня у нас обоих день разочарований и несбывшихся ожиданий.

Когда я немного отошёл от шока и смог нормально мыслить, Арианна была уже на расстоянии где-то трех метров от меня. Я быстро сократил расстояние между нами и спросил:

— Что случилось?

— О чём ты? — раздражённо и даже грубо спросила Арианна. У неё был явно не лучший день в жизни.

— Ты тупо прошла мимо меня.

— А что, я должна была остановиться и отвесить тебе поклон? Прошу прощения, Ваше Высочество, больше ваш холоп так не ошибётся, — после данных слов она сделала что-то наподобие реверанса и пошла дальше.

— Ха-ха. Я уже знаю, что ты мастер сарказма, так что не обязательно напоминать. Я не об этом. Ты могла хотя бы привет сказать.

Ответом мне была лишь тишина.

— Да в чём проблема? — начал грубить уже и я. Я был не из тех парней, кто позволял относиться к себе, как к пустому месту. И да, мне было обидно. Она могла хотя бы спасибо сказать, а не тупо грубить и игнорировать меня. Это было неприлично. Особенно если считать, что я ей довольно-таки сильно помог. Я редко злился на кого-то другого, но сейчас произошло именно это.

— Ни в чём. Слушай... — Арианна остановилась и повернулась ко мне.

В её глазах больше не было ни злобы, ни отвращения, ни ненависти. В её глазах не было ничего, ни одной эмоции. Огонь из них убежал, и они потускнели. Это не были глаза подростка-бунтаря. Скорее уже разочаровавшегося в жизни и очень сильно от неё уставшего взрослого человека. Сейчас мне открылась новая сторона Арианны. Я хоть и был рад этому, но хотел бы стереть эту её сторону и больше никогда не видеть. Было больно смотреть на это.

— Ты помог мне, за это спасибо, да такое огромное, что больше планеты. Я реально благодарна и всё такое, но мы не друзья. Мы не были ими и никогда не будем. Мы из разных миров, которые никогда не переплетутся. Ты пай-мальчик, а я плохая девочка, у нас разные общественные слои и так далее и тому подобное. Мы вообще никогда не должны были встретится даже взглядами, не то что чуть-чуть пообщаться. Так что, прости, но давай ты отстанешь от меня, договорились? — затем она ушла, не дав мне ответить и оставив меня в полном шоке снова.

У меня словно весь мир обрушился. Как будто я строил дом, а на следующий день после того, как он был готов, ураган снёс его. Так больно мне было только тогда... Хм... Да, пожалуй, никогда мне не было так больно и это отвратительно. Во мне бушевали злость, боль и обида, а на глаза навернулись слёзы, будто я был маленьким мальчиком.

«Почему из-за неё у меня такие чувства?! Почему их вызывает именно она?! Это нечестно! Ей наплевать на меня, так почему я не могу так же забить на неё, как и она на меня?! Пошло всё к чёрту! Как же меня это бесит!»

Пока я злился, не заметил, как стоял уже около своей машины. Единственное, что я помнил из приступа ярости — это то, как я пнул свой «Jaguar XJ» 2010 года, а после злость как рукой сняло. Любовь к машине была намного сильнее какой-то глупой злости. Я сразу присел на корточки и начал оттирать рукой грязь с машины, где я её пнул.

«Как я мог так сделать? Что эта неформалка со мной творит?»

* * *

Спустя час я был уже дома, всё ещё взбешённый, из-за чего даже не поздоровался с мамой и сразу ушёл в комнату. Там я упал на кровать лицом вниз и так громко закричал в подушку, как только мог, чтобы выпустить пар. Потом я понял, что без дружеской помощи и поддержки мне не справится, поэтому я отправил смс по уже наизусть выученному номеру и стал ждать.

Увидев в окно чёрный «Lykan Hypersport», я немного улыбнулся и стал ждать громких шагов по лестнице. Не знаю почему, но Уго всегда так сильно топал. То ли это оттого, что он хотел, чтобы о его присутствии все узнали, то ли оттого, что он просто неуклюжий, то ли от чего-то ещё. Этого нам узнать было не дано.

Через несколько минут дверь в мою комнату раскрылась так резко, что я даже дёрнулся от небольшого испуга. Посмотрев в проём, я увидел Уго. Его очень густые и пушистые волосы, которым я очень завидовал, как всегда находились в милом беспорядке, который почему-то так сильно привлекал девушек. Отчасти я мог их понять, у него реально классные волосы. На нём были серый худи, черный бомбер, голубые рваные джинсы и чёрно-белые высокие кеды из плотной ткани. Конечно же, я понимал, что все крутые и стильные луки ему подбирала мама. Он был таким же совершенно лишённым чувства стиля, как и я. Может, это и была причина такой нашей крепкой дружбы. В руке он держал стаканчик из «Старбакс». Увидев его глупую, но очень милую и естественную улыбку, я не смог не улыбнуться в ответ. Я правильно сделал, что позвонил Уго, он поднимал мне настроение только одним своим присутствием.

— Почему ты так долго ехал? — спросил я, двигаясь к углу кровати, чтобы Уго смог сесть рядом.

— Ну, когда я услышал твой такой странный и новый для меня тон голоса, я испугался и решил купить всё, что только возможно, что может помочь тебе в различных ситуациях. А если точнее, то внизу на кухне твоя мама перекладывает пиццу на большу-у-ущую тарелку, потому что пицца просто огроменная, а ещё я принёс тебе твой любимый кофе, — Уго плюхнулся, по-другому я назвать это не мог, рядом со мной на кровать и протянул мне стаканчик.

— Копи-люпак с корицей? — в шоке спросил я, ведь его было очень трудно найти, особенно в Старбакс.

— Да. Можешь не благодарить твоего супер-идеального друга, я знаю, что я такой, и так,- гордо ответил Уго.

— Его же почти невозможно найти, особенно в «Старбакс» и ОСОБЕННО с корицей! Как ты его нашёл?! — я схватил стаканчик, чуть не расплескав всё, и сделал глоток, расплывшись в улыбке от удовольствия. Я сразу расслабился, и вся злоба на Арианну и мир ушла до конца.

— Ну, у меня есть связи, — Уго подмигнул.

— Уго, это божественно. Я так тебя люблю.

— Так, ты это, немного погоди с такими утверждениями, извращуга.

— С чего это я извращенец?

— Ты любишь пиццу с ананасами и кофе, которое выкакали зверьки. Отвратительно. Но скажи спасибо, что это не мешает мне быть твоим лучшим другом.

Я рассмеялся:

— Ну почему ты не девушка?

— Мне ведь не нужно говорить этого Рут, так?

Это вызвало у меня только новую волну смеха.

* * *

Спустя час мы уже сидели и играли в приставку, объедаясь пиццей и обпиваясь колой. Этот вечер мог бы считаться идеальным, если бы Уго не начал говорить про то, что я уж точно не хотел говорить. Но, в отличие от некоторых, я никогда никого не игнорировал, если у меня была возможность ответить. Я не отвечу лишь в том варианте, если умру или в какой-то момент стану немым.

— Ну что, куда ты пропал после вечеринки?

— Тебе что, Рут не рассказывала? — немного грубо спросил я.

— Воу-воу, полегче, остынь, чувак. Видимо, это не лучшие воспоминания в твоей жизни,- фыркнул Уго.

— Конечно же, это самые худшие воспоминания. Я оказался в тюрьме, — возмутился я, но потом вспомнил, как мне было хорошо в компании Арианны: как легко было с ней разговаривать, какой у неё смех, доброту в её глазах, — из всего этого нельзя было сказать, что она так отреагирует на моё появление сегодня. Эти размышления заставили меня грустить, и не знаю, к сожалению или наоборот, Уго это заметил.

— Эй, Джас, что случилось? Рассказывай. Я попробую помочь и поддержать, — Уго отложил приставку, что обозначало, что он полностью готов вникнуть в тему разговора.

— Ну, в той тюрьме был девушка. Красивая и милая, хоть и иногда грубит, и сарказм — её лучший друг, — я вздохнул. — Но она очень скрытная. Точнее, не скрытная, а таинственная, что вызывает огромный интерес. Понимаешь? Это как, если перед тобой поставят сундук с кучей замков и скажут, что там что-то интересное, ключей у тебя нет. Ты не знаешь, что там, может, там даже ничего не лежит, но тебе жизненно необходимо открыть его. Вот тут так же. Естественно, я захотел дружить с ней, даже залог за неё заплатил, а она сказала, что то общение ничего не значит и чтобы я отстал от неё. И я не знаю, что теперь делать. Можешь дать совет?

— А кто эта девушка? Надеюсь, хотя бы имя её ты знаешь, — хмыкнул Уго.

— Арианна Гилмор.

— Арианна Гилмор?! Серьёзно?! Эта наркоманка, которая довела мать до смерти своим поведением?! Зачем ты с ней водишься вообще?

— А что такого?

— Что такого?! Ты решил меня до инфаркта довести?! Да она же сатанистка и убивает животных для своих ритуалов, а ещё она убили близнецов в Монреале. А ещё она пьёт кровь младенцев.

— Так, ладно, ну это уже полнейший бред. Хватит такое говорить. Мне плевать на эти слухи, они могут быть даже неправдивыми! Ладно, забей. Давай играть дальше, — я нахмурился.

Мы пять минут играли в полной тишине, но потом Уго снова заговорил:

— Я знаю, что у неё есть младший брат, и, чтобы в её семье всё было более-менее нормально, она работает на трёх работах. Она отлично, нет, даже идеально разбирается в литературе и, наверное, перечитала всю школьную программу ещё в пять. По-другому я не могу объяснить, почему она так хорошо во всём это разбирается. Если честно, она реально очень умная, ведь по каждому тесту у неё сто баллов. Ну, я говорю про те уроки, которые у нас совместно. И я правда считаю, что большая половина слухов — это ложь, придуманная элитой, чтобы оклеветать и поиздеваться над кем-то другим.

Я в шоке посмотрел на друга. Уж точно я не ожидал, что он станет говорить о ней что-то хорошее. Но я был ему благодарен. Он открыл для меня хорошую сторону Арианны и помог открыть — или хотя бы найти ключ — ещё один замок от сундука, в котором хранился её внутренний мир.

— Спасибо тебе огромное, — смотря на Уго, сказал я. — Правда, спасибо.

* * *

Мы играли в приставку и веселились ещё часа два. А когда я полностью успокоился и моя нервная система пришла в норму, я вспомнил про сестру, которую я так и не забрал из торгового центра. Как я мог забыть про неё?! Хорошо, что Уго был не против привезти её.

«Надеюсь, что всё будет хорошо».

Я проводил Уго до машины и посмотрел ему вслед, пока он не скрылся за углом. Затем я зашёл в дом, сходил в душ и переоделся в пижаму, а после лёг в кровать и стал ждать, когда дверь соседней комнаты хлопнет, говоря о приходе Эвис. Это произошло где-то через час, и я смог облегчённо выдохнуть. Не знаю, что бы было, если бы с ней что-то случилось. Ведь это было бы из-за меня. Я бы никогда себя не простил за то, что из-за меня пострадал настолько близкий мне человек. Поэтому я нереально был рад, что с сестрой всё хорошо.

После того, как Эвис пришла, я понял, насколько сильно хочу спать. Мои глаза буквально слипались, а в голове терялась любая мысль, которая только начала выходить на свет. Такое происходило очень редко, так что терять такую замечательную возможность заснуть сразу после того, как я лёг спать, я не мог. Поэтому я решил откинуть все размышления в сторону и заснуть. Что я и сделал.