Completely hopeless (гет)

Щенячий взгляд, щенячий восторг… И внезапно очень взрослые и человеческие поцелуи.

Сметающие все мысли и запреты. О Мерлин заступник, о чем она только думает? Вернее, о ком? О доставучем, наглом, неспособном понять простое слово «нет» или «категорически нет» Сириусе Блэке. Который с момента их первой встречи в прошлом осложняет ей жизнь, миссию и портит четкий план. Так, как будто Гермиона еще способна думать не только головой.

Злость, гнев и ярость. Это она берегла для врагов. Тех, кто там, в будущем, забрал у юной девочки все. Родителей, друзей, школу и весь мир, сгоревший в единый миг, в то роковое мгновение, когда надежда умерла. Гермиона не хотела думать сейчас об этом. О смерти Гарри… Видя его отца. Живого, страдающего по идиотизму лучшего друга так явно. Джеймс был так похож и одновременно не похож. Ее Гарри не успел таким стать. Раздаться в плечах, заматереть. Не умел смотреть так, с улыбкой и чертенятами в глазах, не был так уверен в себе и так счастлив.

Ему ничего из этого не было дано. Гарри умер, был убит чудовищем, за которым она пришла сюда, в новое-старое время.

Пришла, прекрасно зная, что останется здесь навсегда. Что дороги к друзьям не будет. Пришла, чтобы прожить остаток в лет в прошлом. Изменить его. И чтобы Гарри вырос не сиротой, чтобы там, в их будущем, не было войны. Неважно, насколько ужасной будет цена — Гермиона была готова ее заплатить. Самые страшные люди —это те, которым нечего терять. Она не сломалась и обратила эту пустоту в силу. В ту силу, которая похоронила Ридла навсегда.

Только боль никуда не делась.

Как и одиночество, бесконечное, словно горизонт. У нее никого не было здесь. Те, кого Гермиона знала, любила, были детьми. Детьми, лезть в жизни которых самозванная героиня не имела ни права, ни желания. Ей не дано было знать, каким будет будущее после ее грубого вмешательства. Но точно не таким, из которого Гермиона пришла, неся пепел войны на волосах, на лице и в душе. Этого было почти достаточно.

Она честно не понимает, что влечет к ней это болтливое чудовище. Сириус здесь совершенно не похож на того, кого она знала. Азкабана, смерти друзей и предательства для него не случилось. Мерзкий крысюк не успел, не смог сломать своей трусостью столько жизней. Гермиона об этом позаботилась отдельно, воздав двуличной твари сполна.

У нее было признание, власть и интересная работа. Ее знания, навыки и умения по достоинству оценили. Вполне достаточно для счастья? Тихая жизнь. Присмотр за теми, кого она знала, и ночные кошмары. Однообразно и незаметно. Таков был план.

В который сумасбродный Сириус Блэк нисколько не вписывался.

Ему, похоже, просто нравилось доводить ее до бешенства. Ухаживания были неуместны, и Гермиона об этом ему не раз громко заявляла. Нельзя, невозможно было рушить ветку реальности еще больше, чем уже было сделано. Гермиона не хотела, чтобы все пошло прахом из-за того, что один ловелас так сильно хотел затащить ее в постель. То ли теша свое эго, то ли из-за упрямства, которое вряд ли уступало ее собственному.

Сириусу Блэку не отказывают, ведь так?

Временами она взрывалась, и тогда ухажеру приходилось несладко.

Любой другой давно бы сдался. Гермиона уже не была неуверенным подростком или классическим синим чулком. Две войны — одна до поражения, другая победная, годы там и годы здесь — все это избавило ее от комплексов. Уж своей персоне мисс Грейнджер знала цену, все равно не понимая, почему Сириус ей так одержим. Здравого объяснения не было.

Худшим было то, что на него смотреть как на того Сириуса Блэка, которого она знала, не получалось.

Здесь Сириус не был погасшей тенью самого себя. Он жил на полную катушку и слепил обаянием, практически смертельные дозы которого изливались на ее несчастную голову. Гермиона становилась в связи с этим предметом сплетен и зависти. Блэк был завидным женихом, несмотря на то, что капитально побил «горшки» с семьей.

Ее иногда брала откровенная бессильная злость… Любовное зелье или черный приворот — это было малым из того, что за ней подозревали. И все завидное постоянство этого непроходимого ранее ветреника. Гермиона практически готова была убивать, когда слышала шепотки о том, что ей «льстят» его ухаживания. Та трепетность, с которой Сириус здесь, вообще без комментариев. Да полудурок отравлял ей пять рабочих дней и нередко выходные. Что в этом хорошего?

Как тут будешь наблюдателем, если тебя настойчиво тянут в жизни тех, за кем должна присматривать?

Цветы минимум три корзины в неделю, шоколад, мороженое… Из длинного списка даров Гермиона больше всего «радовалась» любовным посланиям и виршам. Блэк был еще тем поэтом.

Часто она мысленно кидалась Джеймсу Поттеру на шею, когда он уводил это недоразумение от нее подальше.

Вот и сегодня в свой офис она вошла с красными щеками. Совершенно же невозможно думать, когда на тебя смотрят эти синие глаза, а в них звезды. Когда он гладит каждый пальчик и тепло поднимается к сердцу. И уходить совершенно не хочется. Пусть позже Гермиона будет себя казнить за каждую секунду слабости. Она уверена, что следующие пару дней все сплетницы будут обсуждать их «милую» беседу за обедом.

Ее опять назовут жестокосердной стервой, что мучит бедного мальчика.

Мальчику не помешала был жесткая взбучка, а не детские поглаживания, которые Гермиона ему устраивает на регулярной основе. Конечно же, не по своей воле. Иногда маска несгибаемой просто осыпается осколками. В такие моменты Гермиона становится совершенно беспомощной особой. Не той, что легко пошла на сумасшедшую затею, изменившую будущее. Той, которую пережитое почти убило.

В такие моменты ей отчаянно нужен кто-то рядом. И почему-то, стоит закрыть глаза, за призраками потерянных друзей видится один конкретный человек. Невыносимо наглый тип. Тот, рядом с которым она совсем не чувствует себя уверенной. Скорее растерянной и от этого злой.

Разобраться бы в себе сперва.

Хорошо, что впереди выходные. Будет время подумать. Принять наконец решение, ведь в сущности Гермиона безобразно тянет, вместо того чтобы действовать с привычной прямотой и решительностью. Дать понять Сириусу, что какие-либо отношения между ними точно невозможны. Причем в той форме, чтобы до Блэка дошло.

Гермиона встряхивается и принимается за бумаги. Самую скучную часть своей работы… Отчетность, каким бы ценным она ни была сотрудником, никто не отменял. Кроме того, кто-то должен был быть ответственным. Если приходилось работать в связке с Авроратом, эта роль чаще всего отводилась ей. Пора перестать страдать без повода. Есть более насущные дела.

Например, напомнить лорду Малфою, благодаря кому он сохранил свободу и большую часть состояния, тогда как его коллегам по клубу меченых ублюдков так не повезло. Гермионе нужно влияние белобрысого павлина — на следующей неделе рассматривают важный законопроект. Ей необходимо, чтобы все прошло гладко и без эксцессов, причем с положительным освещением в прессе.

Гермиона не для того села в «поезд» без обратного билета, чтобы мир остался прежним. Перемены медленно, но происходят. Когда Гарри пойдет в школу, будет меньше предрассудков, ненависти и несправедливости. Мечты ее лучшего друга сбудутся, какими бы грязными ни были игры, в которые она сейчас играет. И Люциус лишь один из винтиков в сложной системе шантажа и контроля.

В конечном итоге, несмотря на все просчеты, у Альбуса Гермиона кое-чему научилась. Например, играть, не становясь фигурой. За доской находиться приятней. Лавры убийцы Тома Ридла лишь в этом помогают.