Последний из Блэков (гет)

Она, отплевывая воду, сидела на берегу. Ее бил озноб, губы посинели, а тело дрожало. Гермиона с ненавистью смотрела на скрывающуюся в воде лодку. Гарри и Рон только что вернулись с острова — они плавали за телом парня, которого Гермиона, рискуя жизнью, вытащила из озера.

— Он ды-дышит? — спросила она. Гарри снял с себя мантию и набросил ей на плечи, Рон же в свою очередь окутал своей тело парня. Гермиона смотрела на лицо того и понимала, что утопленник должен выглядеть по-другому. Нет так по-живому, тепло, словно вот-вот откроет глаза.

— Вроде, нет, — покачал головой Гарри. — Мы ведь не знаем, сколько он пробыл в воде.

Эхом его слов служил тихий всплеск, словно что-то на секунду вынырнуло из воды.

— Выметаемся отсюда, — сказал Рон. — Достаточно на сегодня проблем.

Он перехватил ноги спасенного юноши, Гарри взял за руки — они потащили его тело к выходу. Гермиона брела позади процессии, кутаясь в мантию, чувствуя, как мокрые волосы липнут к спине, а в кедах хлюпает вода.

Они трансгрессировали на площадь Гриммо и скрылись в доме Гарри. Гермиона в последний раз взглянула на окна соседних домов и захлопнула дверь. Соседи считали их странными — непонятно откуда взявшиеся, непонятно куда исчезающие, они никогда не вызывали доверия.

Рон прошел вперед, зажигая в комнатах свечи. В гостиной, где они проводили больше всего времени, было чисто и уютно. Кричер убрал в доме, а они выкинули или спрятали вещи, которые хранили на себе изображение змей или вмещали в себе темную магию. Теперь это место мало напоминало ту свалку, покрытую пылью и старостью.

Друзья положили свою ношу на диван. Гермиона пошла в комнату, которая считалась ее, когда она оставалась тут на ночь, и переоделась в чистую одежду. На теле он разглядела синяк, браслетом обхватывающий ее запястье. Именно за эту руку ее и утащили в воду инферналы. Гермиона погладила его указательным пальцем, чувствуя боль.

На кухне хлопотал Кричер. Она увидела его, возвращаясь обратно в гостиную. Старый эльф все еще недолюбливал ее, но больше не показывал этого так открыто, уважая волю Гарри. На груди у него болтался медальон. Гермиона улыбнулась, наблюдая за тем, как он нарезает лук. Это сцена была уютно-домашней.

А в гостиной велся ожесточенный спор. Тело парня высушили и накрыли пледом. Его глаза были все так же закрыты, а грудь не поднималась — он не дышал, как и раньше. На соседних креслах, которые раньше были повернуты к камину, сидели Гарри и Рон. Гермиона уселась на край подоконника, пока что не вмешиваясь в перепалку.

— Мы должны отправить его в Мунго, — устало сказал Гарри, и Гермиона поняла, что он твердит это уже не первый раз.

— И нас самих отправят лечиться, потому что привезти труп в больницу отважится только человек, у которого в голове растет мандрагора, — покачал головой Рон.

— Но он не похож на мертвеца! — парировал Гарри, поправляя съезжающие на нос очки.

— Он не дышит!

— Хватит! — Гермиона изумленно посмотрела на друзей. — Вы что, не видите? Он мог сколько угодно времени провести в воде, но тело сохранило тепло и обычный цвет. Он не мертв.

— Я об этом и говорю, — довольно сказал Гарри.

Рон поспешил открыть рот, но Гермиона гневно посмотрела на него, заставляя замолчать.

— Но и в больницу нельзя, — Гермиона сама не знала, почему была в этом так уверенна. Больница даст отчет перед Министерством, тогда обо всем узнают газеты. Да и о пещерах никто из них трех никому не говорил: но лишь кто-то узнает о парне, ее тайна откроется. — Министерство возьмет все под свой контроль, и мы так ничего и не узнаем.

— Гермиона, но ведь он умрет, если ему не помочь, — сделал попытку ее уговорить Гарри.

— Или уже мертв, — добавил Рон.

Гермиона была уверенна, что ни тот, ни другой не прав. Дело обстояло в чем-то другом, в загадочном, пускающим корни в самую древнюю, уже забытую магию. Она надеялась, что сможет найти объяснение этому в книгах.

Они занесли тело в одну из многочисленных комнат дома. После этого почти сразу ушел Рон, а Гермиона, извинившись, сказала Гарри, что пойдет сегодня к маме.

— Прости, но она очень боится спать в доме одна, — виновато сказала Гермиона на пороге.

— Ничего, — Гарри улыбнулся, — я все понимаю.

Снаружи уже царила осенняя, дарующая прохладу ночь. Ни звезд, ни луны на небе не было, только клубились облака, грозившие в скором времени пролиться дождем. Гермиона спряталась за деревьями ближайшего парка и трансгрессировала в пригород, где ее мама совсем недавно купила дом.

Где-то вдалеке лаяла собака. Редкие фонари дарили островки света. Мимо Гермионы проехал, громыхая, автобус, в окнах которого виднелись усталые лица людей, возвращающихся домой. Гермиона пошла вниз по улице, под ее ногами шелестела опавшая листва, а вокруг разлился запах последних, уже немного завядших цветов.

В доме светились все окна. Гермиона грустно улыбнулась: ее мама боялась выключать свет и оставаться в темноте совсем одной. Чтобы не пугать ее неожиданным появлением, Гермиона осторожно постучала дверь. В доме послышался цокот каблуков.

— Кто там?

— Это я, — тихо ответила Гермиона.

Ее впустили внутрь. Мама была одета в костюм, в котором она обычно ходила на работу. Гермиона знала, что ее мама больше не получает прежнего удовольствия от стоматологии, но уделяет ей все больше внимания, лишь бы не возвращаться в пустой дом.

— Ты была так долго на работе? — Гермиона скинула свой плащ и начала разматывать шарф.

— Нет, — мама покачала головой. — Ездила на кладбище.

Гермиона сняла кеды и нахмурилась. Стало трудно дышать.

— Опять?

— Я скучаю… — она склонила голову. — Ох, Гермиона, что это?

Гермиона как раз оголила кожу запястья, открывая синюю полоску — синяк, оставшийся после инфернала.

— Ничего страшного, не волнуйся, — она поцеловала маму в щеку. — Я сегодня остаюсь ночевать у тебя.

— Прекрасно, — на лице мамы расцвела улыбка. — Ты не голодна?

Они вместе поужинали. Гермиона рассказала, как ищет работу, сообщила про дела Рона и Гарри, с которыми познакомила маму совсем недавно. Потом они смотрели телевизор, обсуждали последние новости. Гермиона, вполуха слушая маму, думала про парня, который сейчас лежал в одной из комнат дома Гарри. Она никак не могла понять, почему он оставался теплым, но не дышал и вообще никак не напоминал живого человека.

Спать она легла на диване, потому что в доме не было гостевых комнат. Мама застелила ей и пожелала спокойной ночи, вперед тем как выключить свет. Гермиона вновь почувствовала себя маленькой девочкой. Не хватало только отца, который каждый вечер рассказывал ей сказки про зубную фею.

Он умер полгода назад. В первое время Гермиона очень переживала, думала, что смерть наступила из-за того, что она накладывала на родителей чары. Но врачи сказали, что это сердечный приступ. Так Гермиона лишилась отца. Она часто думала о нем лежа в постели. О том, как они начали отдаляться друг от друга после того как она поступила в Хогвартс.

Ей снилась шляпа, которая пела про Слизерин. Она все пела и пела, пока Гермиона не стала ее убеждать, что Слизерин — это плохо. Шляпа, сообщила ей, что она ошибается и исчезла в вспышке фиолетового цвета. На ее месте появился Колин Криви, такой же, как и на первом курсе — мальчик с камерой в руках.

— Тебе письмо, — сказал он жизнерадостно.

Гермиона хотела что-то спросить у него, но сон медленно растворялся, сменяясь с реальностью. В окно кто-то стучал. Она вытащила палочку, включила в комнате свет, но оказалось, что это была просто сова. Гермиона открыла окно и забрала письмо. На маленьком кусочке пергамента было написано всего два слова:

«Он проснулся».

Гермиона скомкала письмо и выбросила его в мусорное ведро, стоявшее на кухне. Она стояла в полутемной комнате, освещаемой светом уличного фонаря, и думала, что ей нужно делать. Отправляться к Гарри? Сомнений нет, это самое верное решение, но ведь не уходить же из дома, даже не предупредив маму, которая после смерти отца приобрела излишнюю мнительность.

Наконец, приняв решение, Гермиона поднялась на второй этаж и приоткрыла дверь в комнату мамы. Она лежала на кровати, скрутившись, словно замерзший котенок, закутавшись в одеяло, как в защитный кокон. Ночник, стоявший на тумбе, мягко светился оранжевым светом прямо под их семейной фотографией.

Гермиона аккуратно оторвала лист из блокнота и написала, что скоро вернется. Она надеялась, что записка успокоит маму, если та проснется среди ночи в пустом доме. После этого Гермиона трансгрессировала прямо из дома на пустынную лондонскую улицу.

Сдавливание из всех сторон, чувство, словно она сейчас проходит сквозь узкую трубу и, наконец, воздух, наполненный ароматом прелых листьев: неподалеку находился парк. Гермиона вздохнула и побежала к дому Гарри. На ней все еще была пижама, наброшенная на плечи мантия и кеды, которые она привела в порядок после купания в озере.

Гермиона открыла дверь запасным ключом, которые Гарри вручил ей давным-давно. Она не обратила внимания на крик миссис Блэк, разбуженной, а от того еще более раздражительной, чем обычно. Внизу было темно и Гермиона, не медля, побежала на второй этаж, где находилась комната, в которой они расположили парня. Она сразу заметила узкую полоску света, долетавшую через щель в коридор.

В комнате сидел заспанный Рон. Он держал в руках кружку с каким-то напитком, рядом с ним стоял Гарри. Но Гермиона почти не смотрела на них: затаив дыхание, она сверлила взглядом человека, жизнь которому спасла.

Парень сидел на кровати. Ему дали чистую одежду, привели в порядок. Он даже не напоминал того человека, которого Гермиона вытащила из воды совсем недавно. Черные волосы всего пару сантиметров не достигали плеч, закрывали уши и часть лица. У него были черные, глубоко посаженные глаза и тонкие губы, растянутые в растерянную улыбку.

И он посмотрел на нее. Гермиона вдруг смутилась: стоит и прожигает глазами чужого человека, который, возможно, пережил самое большое потрясение в жизни. Она покраснела и подошла к друзьям, скрывая румянец за спутанными волосами.

Все четверо молчали. Рон вручил незнакомцу кружку, которую доселе держал в руках. Гермиона уловила терпкий запах зелья, которое совсем недавно подарила Гарри: это зелье унимало тревогу и успокаивало. Гермиона откопала его в старых книгах и сварила от нечего делать, просто чтобы попрактиковаться. Она и не думала, что она пригодится кому-то так скоро.

Рон еще раз громко зевнул. Гермиона незаметно ударила его по руке, на что он просто пожал плечами. «Они хоть разговаривали с ним? — думала Гермиона, отчаянно пытаясь найти слова для незнакомца. Она ждала его пробуждения, но оказалась к нему совершенно не готовой. — Что же нам делать?».

Медленно вдыхая и выдыхая, она вдруг подумала, что им троим сложнее, чем этому парню. Может, он вообще ничего не помнит и сейчас думает, что оказался в чужом доме непонятно как. А может, он сейчас разразится криком или, хуже всего, окажется слугой Волдеморта. Не в силах терпеть молчание и смотреть, как парень пьет зелье, она спросила:

— Как вы себя чувствуете?

Юноша оторвался от напитка и посмотрел на нее. Гермиона почувствовала себя неуютно, словно ворвалась в чужой, слишком личный мир, непредназначенный для чужих глаз.

— Весьма скверно, — ответил он глубоким хрипловатым голосом.

Гермиона посмотрела на часы, висевшие на стене: они показывали половину третьего. Она пришла сюда десять минут назад, но ей казалось, что прошло не меньше часа.

— А что помните последним? — спросил Гарри. Гермиона благодарно ему улыбнулась.

Парень закрыл глаза и сказал:

— Воду, темноту и руки.

Гермиона помнила то же самое. Она почувствовала, как мурашки бегут по ее спине.

— Значит, вы знаете, как оказались в озере? — подал голос Рон.

— Знаю, — прозвучал жесткий ответ. — Но вы ошибаетесь.

— Ошибаемся? — переспросила Гермиона.

— Да, — на нее посмотрели с вселенской усталостью. — Я ничего объяснять не собираюсь. Можете убить, пытать, не знаю, что у вас там еще припрятано. Или он придет сам? Было бы так лестно…

Гарри, Рон и Гермиона удивленно переглянулись. Они совершенно не понимали, что тот несет. Стало не по себе.

— Может, вы устали? — спросила Гермиона обеспокоено. — Возможно, вам стоит отдохнуть. Мы можем оставить вас наедине, если вы того захотите.

По лицу Рона она понимала, что это плохая идея. Но Гермиона не собиралась держать человека в плену. Тем более он, кажется, для себя уже все выводы сделал. Это и удивляло.

— Или вы хотите поесть? — поинтересовался Гарри. Гермиона согласилась с ним: исхудалое лицо юноши говорило о голодании, словно он всегда недоедал. — Я пойду договорюсь с Кричером о раннем завтраке.

Он вышел из комнаты, оставив Гермиону и Рона наедине со странным гостем.

— Кричер? — вдруг оживился парень. — С ним все в порядке?

— Вы знаете домовика? — изумился Рон.

— Конечно! — юноша посмотрел на него с легким негодованием. — А где мои родители?... Мой брат…

В животе у Гермионы завязался тугой горячий узел. Она вдруг поняла, что ответ лежит на самой поверхности, но они совсем не искали его. Почему парень ведет себя так спокойно в чужом доме при чужих людях? И он считает, что они должны убить его или пытать.

Гермиона сглотнула, хотела что-то сказать, но дверь в комнату открылась, и к ним вернулся Гарри. На серебряном подносе он держал тарелки с легкими закусками и приборами.

— Гарри! — воскликнула Гермиона. — Где Кричер?

— Зачем он тебе?

— Позови его, — попросила Гермиона. — Это очень важно.

Все это время она чувствовала на себе изучающий взгляд… Нет, Гермиона даже в мыслях не хотела произносить его имя. Пока оно не прозвучало, ничего еще не было ясно. В конце концов, она могла ошибаться. Шансов никаких. Совершенно.

— Кричер? — неуверенно произнес Гарри.

Громкий хлопок и посреди комнаты появилась сгорбленная фигура, облаченная в тряпье. Эльф смотрел на своего хозяина.

— Кричер? — вопрос был тот же. Но голос, интонация… Имя было сказано с придыханием, надеждой и каким-то скрытым страхом и удивлением. Гермиона сжала руки в кулаки и приготовилась к худшему.

Домовик резко повернулся и уставился на человека, произнесшего его имя. Секунда, две… лицо, обрамленное редкими седыми волосами, исказилось до неузнаваемости, а из его больших серых старческих глаз беспрерывными струйками побежали слезы. Кричер подбежал к юноше, обнял его за колени и, захлебываясь в собственных слезах, начал причитать:

— Регулус… мой хозяин Регулус… хозяин…

Гермиона в ужасе закрыла глаза.