Последний из Блэков (гет)

— Я склоняюсь к тому, что во всем виноваты водоросли, которыми он был опутан. Понимаете, магическая сила, которую Волдеморт вложил в ту пещеру, пропитала все — стены, камни, воду. Может, как раз на этой энергии и держался Регулус.

Гермиона взяла дрожащими пальцами стакан и пригубила немножко воды. В горле у нее пересохло, и живительная влага показалась ей спасительным кругом. Гермиона сидела в кабинете главного целителя больницы святого Мунго и пыталась не нервничать под взором десяти целителей и ученых из Министерства Магии.

— Эта теория звучит разумно, — лениво сказал бородатый мужчина, в синей мантии работника Министерства. — Магия бывает слишком непредсказуема, а то, как ею пользовался Тот-Кого-Нельзя-Называть…

— Но, — возразила женщина в лимонного цвета халате, — но это очень темная магия. Все мы знаем, что именно может давать бессмертие… Крестражи.

Гермиона вздрогнула. Она подозревала, что эта тема будет поднята на дискуссии; все же волшебники, которые сидели в этой комнате, были довольно-таки образованными. Просто Гермиона пыталась не думать о крестражах, после года, который она провела в палатке. Да и не хотелось ей верить в то, что Регулус использовал их для продления своей жизни.

— Я не думаю, что крестражи можно рассматривать, — наконец, сказала Гермиона. — Ведь, кажется, нужен особый ритуал, чтобы возродить человека?

Она вспомнила, что ей рассказывал Гарри на четвертом курсе после турнира. Про то, как Хвост проводил некий магический обряд, после которого Волдеморт был жив, хоть и обезображен. Ей почему-то стало страшно. «Регулус точно не мог сделать крестраж», — повторяла Гермиона у себя в голове.

Ученые переглянулись, и Гермиона показалось, что они хотят остаться одни — без нее. Она рассказала им все, что касалось возрождения Регулуса, не упустив ни одного момента. После этого они начали относиться к ней снисходительно, словно к ребенку, не беря ее слова в серьез.

— Что же, думаю, пора на этом заканчивать, — спустя десять минут сказала та самая женщина в халате. Имени Гермиона не знала, но та попросила называть ее целителем Криспи. — Все, что мы хотели узнать, вы нам рассказали, мисс Грейнджер. Мы вам очень благодарны. Передадите мистеру Блэку, что мы ждем его в больнице через неделю, в то же время.

Гермиона поняла, что ее просто выпроваживают. Она нахмурилась, но возражать не стала: в, казалось бы, большом кабинете ей было слишком тесно и душно. Попрощавшись со всеми, Гермиона вышла в коридор, наполненный тихим гулом пациентов и целителей. На скамейке у стены ее ждал Регулус.

— О, — сдержанно сказал он, — наконец-то.

Регулус явно чувствовал себя здесь неуютно. Гермиона поежилась — слишком неприятная беседа только что была у нее, хотелось просто заснуть, чтобы ее не помнить, но Регулус явно страдал больше. Он уже вторую неделю подряд сдавал анализы, прилежно посещая больницу, когда ему скажут.

— Прости, — Гермиона неловко улыбнулась. — Пришлось задержаться.

Регулус пожал плечами, словно говоря, что проблем нет. Они пошли к выходу. Гермиона вспомнила, тот вечер, когда им пришлось все рассказать. Тот старый мракоборец оказался давним другом семьи Блэк и сразу же узнал Регулуса, словно видел его только вчера. Гермиона знала: врать бесполезно, хотя первая ее реакция была именно такой — солгать, сберечь тайну. Но это был выбор Регулуса, и он раскрыл все карты, желая одного — освободиться от плена собственного дома.

Они вышли на оживленную улицу, и пошли искать укромное место для трансгрессии. Гермиона не знала, что сказать Регулусу, который был рассержен на нее. Она чувствовала вину, хотя не знала, почему. Она ничего ему не обещала, поцелуй был его инициативой…

— Я домой, — сказал ей Регулус. — А ты куда?

Гермиона задумалась.

— К Уизли, — она подавила в себе желание соврать ему. — А потом приду к тебе. Мне нужно забрать кое-какие вещи.

Регулус ничего не ответил — просто трансгрессировал. Гермиона вздохнула. В тот момент, когда она увидела Рона, выходящего из коридора вместе с Гарри… В тот момент она забыла все обиды. Гермиона вряд ли бы сделала это перед Регулусом когда-нибудь, но в тот день все было слишком странным.

Они с Роном поцеловались. Гермиона редко когда разрешала себе делать это на людях, но тогда адреналин бушевал в ее крови, казалось, что сейчас наступит еще одна битва… А Рон был таким теплым и родным, как всегда, как многие годы, что она его знала. И Регулус понял это, как выбор; и выбрала она не его.

Гермиона посмотрела на свои руки. На пальце красовался серебряный ободок кольца — Рон вчера вечером, за ужином, предложил выйти за него. Гермиона вдруг передумала идти к Уизли и трансгрессировала в другое место.

Пытаясь отогнать мрачные мысли, Гермиона постучала в дверь. Открыли ей почти сразу. Мама была худой, проседь ее в волосах стала заметней, но в остальном она почти не изменилась. Все та же усталая, но знакомая улыбка на лице. Гермиона поцеловала маму в щеку и вошла в дом.

— Как провела отпуск? — спросила она, снимая мантию.

— Хорошо, — ответила мама. — Спасибо. Я так давно не была на море… Там было так тепло.

Гермиона рассмеялась. Она видимо точно угадала с подарком.

— Рон сегодня придет?

— Не знаю, — Гермиона отвернулась. После того, как мама видела их поцелуй, она стала все чаще приглашать Рона к ним домой. Гермиона ничего не имела против… просто все это было слишком тяжело. Мама уже составляла план будущей свадьбы. Все происходило так быстро, и никто ничего у нее не спрашивал. В такие моменты, она представляла, что эти вечера будут продолжать год за годом, и ничего не будет меняться. — Я сегодня окончательно к тебе перееду. Остался всего один чемодан в доме Регулуса.

— Хорошо, — кивнула мама. — Он выглядел обиженным… когда сидел на ужине.

Ужин был всего неделю назад — мама пригласила Гарри, Рона и Регулуса в качестве благодарности за ее спасение. Она хотела позвать и некоторых мракоборцев, но Гермиона отговорила ее. Ей не хотелось, чтобы кто-то чужой знал, где живет ее мать. К тому же Гермиона наложила на дом пару защитных заклинаний, на случай, если на горизонте появятся новые сумасшедшие.

— Вряд ли, — поспорила Гермиона. — Регулус всегда такой… серьезный.

Она, конечно, врала, но ей просто не хотелось объяснять маме сложившуюся ситуацию.

— Я пойду отдохну, хорошо?

— Да, дорогая, — согласилась мама. — Иди. Может, все же пригласишь Рона на ужин? Он ведь будущий член семьи.

Гермиона пожала плечами и поднялась по лестнице. В коридоре было темно, и она на ощупь добралась до двери, так и не зажигая свет. В комнате, которая раньше была захламлена старыми вещами, она обустроила для себя спальню. Гораздо меньше, чем у Блэков, но спорить с Роном — со своим будущим мужем — она не могла. Ей не стоило жить в доме чужого парня.

Гермиона села на кровать и посмотрела в окно напротив. В каком-то кусте, почти голом, лишившимся листьев, копошилась собака. Она была худой, черной, ее высокие лапы были согнуты — собака что-то искала на земле. Гермиона покрутила кольцо на пальце. Обычное, без каких-либо изысков. В духе Рона, не любившего заниматься мелочами.

Стало тоскливо. Не хватало чего-то, и Гермиона не понимала чего. Вроде бы все теперь было хорошо: мама жива и здорова, хоть и немного перепугана, но явно справиться со всем; оживление Регулуса всколыхнуло магический мир — Гермиона недавно видела статью в «Придире», где Ксенофилиус Лавгуд всерьез описывал этот случай как «целительную магию морщерогих кизляков» — но тоже было преодолимым препятствием. Так что не так?

Гермиона опять посмотрела на кольцо. Рон любит ее. Он ревнив, вспыльчив, он не идеальный — но и она любит его.

— Господи, — сказала Гермиона. — Это тяжело.

Она слышала, что многие невесты волнуются. Но ее волнение было другим — не нервным и бесконтрольным. Она размышляла. Не так, как влюбленный человек, а человек, которому предстоит подписать деловой договор.

«Интересно, — подумала Гермиона, — что сейчас делает Регулус? Теперь весь мир для него открыт. Практически все знают, что он жив». Гермиона покраснела. Предстоящая свадьба показалась ей мелочью на фоне его проблем. Она закрыла глаза и прикоснулась пальцами к обручальному кольцу.

* * *

Звуки были приглушенными, словно в ушах у нее была вата. Гермиона глубоко вдыхала и выдыхала, бредя по улочке, покрытой мокрой листвой. Вдалеке шумели машины. Гермиона поднялась по влажным каменным ступенькам и посмотрела на дверь с давно облезшей краской. У нее были ключи, которые она должна была вернуть. Не то, чтобы ради этого стоит подниматься среди ночи… Но Гермиона не мгла отказать себе в этом. Она открыла дверь, слыша, как та тихо скрипит ей в ответ.

В доме было темно, но в гостиной трещали поленья, горевшие в камине. На кресле виднелся темный силуэт, склоненный над книгой. Гермиона тихо подошла к нему, сжимая в руке связку ключей.

Регулус вздрогнул. Он повернулся и Гермиона увидела вспыхнувшее на лице недоумение на ряду с удивлением.

— Привет, — сказала она тихо.

— Привет? — то ли сказал, то ли спросил Регулус, поднимаясь. Книга с тихим хлопком упала на пол, закрывшись. — Ты за вещами? Я думал, что уже не придешь.

Гермиона поняла, что он все это время ждал ее, и в груди поселилось тепло, никак не связанное с огнем в камине.

— Я пришла вернуть ключи… — сказала она все так же тихо, наконец в полной мере понимая неловкость ситуации.

Она поставила связку на журнальный столик. Регулус внезапно схватил ее за руки, пристально разглядывая пальцы. Гермиона покраснела.

— Где твое обручальное кольцо? — спросил он.

Она пожала плечами.

— Боюсь его потерять.

— Обручальные кольца не прячут дома, боясь их потерять, — покачал он головой, явно не веря ее словам.

Гермиона пыталась дышать ровно. В этой интимной тишине было трудно следить за дыханием.

— Знаешь, — сказала она быстро, — я все же пойду. Заберу вещи завтра.

Но Регулус опять схватил ее за руку. Его едва слышный смех мягко прозвучал у нее над ухом. Гермиона испуганно замерла.

— Кольцо безвкусно, — сказал он. — Тебе нужно что-то изысканное. Подходящее твоей красоте.

Он чуть-чуть коснулся губами ее щеки. По теле Гермионы побежали мурашки.

— Не надо, — сказала она. — Тот поцелуй был ошибкой.

Регулус опять рассмеялся.

— Я знал, что ты не можешь выбросить его из головы, — пробормотал он.

Гермиона ясно уловила нотки Сириуса в его голосе. Она хотела уйти, но не могла сдвинуться с места. В то же время губы Регулуса, касаясь ее кожи легко, словно крылья бабочки, все ближе и ближе подходили к губам. Гермиона слегка приоткрыла рот, ожидая неотвратимого поцелуя.

И он последовал. Сухие тонкие губы, теплые знакомые. Гермиона закрыла глаза, обнимая Регулуса за шею.

— Как мы со всем этим справимся? — задыхаясь, спросила она спустя вечность.

— Ты говоришь с парнем, который справился со смертью, — Регулус издевался. — Это для меня даже не проблема.

Гермиона знала, что это была неправда, но все равно улыбнулась, чувствуя, как пальцы Регулуса сжимают ее талию. Эти объятья были лучшими за последнее время, и она не хотела так быстро покидать их.