Улыбка милосердия под цветущей вишней (гет)

Саске не понимал, как его соперничество с Наруто, в которое последний играл в Академии, стало настоящим. Он не помнил точно, когда именно это произошло, но догадывался о причинах.

И причиной этому была Сакура.

Далёкая и холодная принцесса, единственная девочка, которая совсем не обращала на него внимания. Тогда Саске был рад этому — ему порядком надоели визги "Саске-кууун" от его фан-клуба. Но он чувствовал себя немного уязвленно.

Пустой взгляд, отражение его собственного горя в зелёных глазах. Беззвучные рыдания в его объятиях. Совершенно другая Сакура: хрупкая, ранимая, как никогда требующая защиты. Но даже в таком состоянии она оставалась сильнее него. И... У неё было к кому идти.

Саске удивляло, насколько добрым может быть сердце Наруто. Узумаки и Харуно, придурок и гений, неразлучная парочка. Им хорошо было вдвоём. Они знали друг друга чуть ли не с пеленок. Казалось, им не нужен был никто, кроме друг друга.

Но Наруто принял Саске. Протянул руку помощи в момент, когда Саске был наиболее уязвим.

Если бы не Наруто, Саске стал бы сломанным, неполноценным. Он подозревал, что искал бы силы в ненависти и желании отомстить. А теперь, из-за Наруто, он задумывается о мотивах, сподвигших Итачи на такой поступок.

Последствия гендзюцу не тревожили его сны. Их развеял свет солнечного Наруто и мягкие прикосновения Сакуры.

Итачи сделал все, чтобы Саске его возненавидел. Но Саске отринул ненависть. Осталась лишь обида и непонимание.

И воспоминание о стекающих по щекам старшего брата слезах.

У Саске не было никого ближе старшего брата. Но теперь, за столь короткий промежуток времени, Сакура с Наруто заняли в его сердце особенное место.

Саске был благодарен Наруто, но он его не понимал. Не понимал, как можно делиться Сакурой, одна улыбка которой заставляет сердце учащенно биться. Сакура была словно ожившая сказка, сокровище, которое никому не хотелось показывать. Добрая, заботливая и понимающая, она собрала в себе всё лучшее, что было у мамы и старшего брата Саске. Она заполнила собой ту пустоту, что образовалась в сердце после потери близких людей.

Казалось, Наруто редко бывал серьезен. Его легко можно было перепутать с лодырем и идиотом. Но он всегда оказывался впереди Саске. Все свои проблемы Наруто мог решить при помощи бараньей упертости и направляющей на верный путь ладони Сакуры.

Единственное, в чем Саске опережал Наруто — искусство онмеджи. Но ритуалы по изгнанию духов бесполезны для реального мира. Да и то, с появлением Акихиро-сана это преимущество сошло на нет. Наруто оказался настоящим Узумаки, схватывающим на лету все знания фуиндзюцу.

В их подвале Сакура оборудовала лабораторию-мастерскую. Она научила Саске делать чакропроводящую бумагу, плавить особенные лекарства, хоть рецептов пока было немного. Она учила Саске обращаться с мечом.

Тем не менее, Саске видел, что лучше Сакуры в кендзюцу ему не стать. Возможно, он мог бы превзойти её в алхимии: Саске нравилась эта наука. Но на её постижение требовались бы многие, многие годы. И желательно мирная жизнь, что уже перечеркивается предрешенной ему карьерой шиноби.

Саске нужно было что-то особенное, то, в чём он сможет превзойти Наруто и, возможно, Сакуру. То, что будет полезно для его друзей. Больше, чем друзей: они жили в одном доме, ели одну пищу, они были как семья, которую потеряли все трое.

— Старик, почему я должен рисовать?! — Вспылил Наруто, за что тут же получил сложенным веером по макушке. Акихиро оставался невидимым, но двигать предметы мог. Наруто потер пострадавшее место, но всё равно ворчливо продолжил. — Чем мне поможет рисование веток дерева в освоении фуиндзюцу?

— У тебя почерк курицы, кусотарэ. — Безмятежно просветил Наруто Саске. Он активно постигал дзен, зарываясь пальцами в мягкую шерстку белого лисёнка, что лежал у него на коленях. Лисёнок довольно щурился, и только остатки божественной гордости не позволяли ему урчать.

— Ненавижу каллиграфию и рисование, — проворчал Наруто и надулся.

— Ты не сможешь перейти к более сложным печатям, пока твои руки не станут уверенно держать кисть. Рисование развивает мелкую моторику, что очень важно для мастера фуин. — Назидательно произнёс призрак. Наруто уже жалел, что согласился на ученичество. Акихиро-сан был тем ещё занудой, хорошо скрывающим свои садистские наклонности.

Наруто понимал свои слабости, понимал стремление Акихиро-сенсея заставлять его упражняться в каллиграфии. Но этот Саске-теме сидел рядом и тискал Сакуру-чан, которая очень редко принимала свою звериную форму. Наруто отчаянно ему завидовал: в человеческой форме Сакура такие нежности не позволяла. Наруто упускал свой шанс, занимаясь этими глупыми упражнениями!

Сакура приоткрыла свои глаза. На её мордочке, казалось, появилась ехидная ухмылка.

— Помнится, раньше ты очень любил рисовать. Особенно на лицах хокаге. — Голос раздавался отовсюду. Он был словно перезвон колокольчиков, тронутых ветром. Совсем не похожий на голос Сакуры, но гораздо более подходящий ей в своей мистичности.

Наруто смущённо запыхтел и снова взялся за кисти. Может, он ещё успеет быстро закончить это, и Сакура-чан даст себя потискать.

Внезапно в наступившей тишине прозвучали слова Саске, от которых Наруто чуть не сломал кисть, настолько он был удивлён:

— Я хочу быть ирьенином.

Сакура подняла мордочку и вопросительно заглянула ему в глаза снизу вверх.

— Теме, ты головой нигде не бился? — Полный скепсиса тон Наруто не мог пошатнуть безмятежность Саске. — Ни один Учиха не был ирьенином! Ну, по крайней мере из главной ветви. Такое бы точно записали в исторических хрониках.

— Может быть, это неправильно, что Учиха не были ирьенинами. — Саске погрузился в странное, почти медитативное состояние, и ему захотелось озвучить мысли, что занимали его голову не первый день. — Все говорят, что Учиха проклятый клан. Мы идём по пути боли и ненависти, чтобы развивать шаринган. Учиха всегда были непревзойдёнными бойцами. Наши глаза дают нам силу, которую иногда невозможно представить. И об руку с силой приходит безумие. Мы используем ненависть, чтобы пробудить силу, используем силу, чтобы сохранить мир — так говорил мне когда-то Шисуи, друг моего брата. Но это никогда не заканчивается хорошо. Ненависть порождает только большую ненависть. Учиха даже не пытались пойти по другому пути, и, наверно, поэтому от клана ничего не осталось. Путь силы привёл в тупик, и я должен избрать новый путь.

Наруто улыбнулся как-то особенно. Понимающе, по-взрослому, и немного грустно. В этой улыбке не было обычной жизнерадостности, скорее она походила на улыбку повидавшего многое человека.

— Слова не мальчика, но мужа. — Глаза Акихиро тепло улыбались, когда он произносил это.

— Ты уверен, что справишься, Саске? — Наруто впервые не добавил обидного прозвища "теме" к его имени. — Я бы скорее поверил, что ты убьёшь пациента, чем вылечишь. — Закончил он с ехидной улыбкой.

— Тогда моим первым пациентом станешь ты, — прищурился Саске.

— Упаси Ками! — Воскликнул Наруто с притворным ужасом.

Сакура наблюдала за этой сценой с гордостью. Они понимающе переглянулись с Акихиро-саном.

Приятно, когда твои воспитанники меняются в лучшую сторону.