Гарри Поттер и темный блеск (гет)

— Мне плинтус по колено, мне стулья по плечо… — Добби, весело напевая, поднимался наверх по лестнице из подземелья замка Поттеров. Его хозяин жив и здоров! А как он переживал эти два дня! Сидел в подвале и караулил замок от плохих магов. Его скуку скрашивала только эта чудная штука, которую маги называют почему-то Арка Смерти. Она незаметно настроилась на его настроение и сначала начала его обогревать, а потом и вовсе замурлыкала в его голове веселую песенку. И стало уютнее. Винки дважды приносила поесть, но Добби прогнал ее наверх и велел не ходить больше сюда. Нечего на последнем сроке беременности бегать по лестницам, а переноситься — и вовсе вредно.

Все было спокойно, но вдруг что-то случилось, и вода в реке остановилась. Добби испугался и страстно пожелал, чтобы вода вновь потекла. И побыстрее! И действительно, как будто услышав его мысли, вода рванулась с еще большей скоростью. На мгновение в потоке мелькнули какие-то темные тени. Почудились чьи-то вытаращенные глаза и перекошенные в крике рты… и все исчезло! Лишь выбросило на берег чью-то сломанную волшебную палочку с брелком в виде черепа. Что это было, домовик так и не понял. Жаль только, что тепло и музыка прекратились почти на час, да из Арки в замок поползли какие-то туманные струи. Он там сидел еще целые сутки после этого, а потом ожило Сквозное зеркало, и хозяин поинтересовался у эльфа, как дела. Это был счастливый миг! Добби все подробно доложил, получил похвалу и был вызван в Хогвартс.

Вот он идет по мэнору исполненный чувством гордости. Он — свободный эльф-домовик и работает по контракту за зарплату, но если кто спросит его о том, что для него важнее — свобода или похвала хозяина — то ему придется признаться, что без свободы он мог бы и обойтись. И без зарплаты тоже.

— Винки! Остаешься за старшую! Береги живот, корми маглов и присматривай за порядком. Я отправляюсь в Хогвартс.

— Слушаюсь, — поклонилась ему эльфиха и лукаво стрельнула глазами.

— Не отвлекай меня! — с напускной суровостью заявил Добби, но не удержался, щелкнул пальцами, и большая нарядная бабочка вылетела из его ладошки и села Винки на плечо. Эльфиха нежно заулыбалась.

Потом домовик зашел в хранилище артефактов, взял в руки ларец и аппарировал в Хогвартс.

* * *

Снейп сидел в кресле и наблюдал за Гарольдом, который, склонившись над Омутом памяти, изучал его отчет о посещении Блэк-мэнора и Малфой-мэнора. Наконец юный маг откинулся на подушки и шумно выдохнул через рот.

— Фу! Я думал, все гораздо хуже. Аластор, мир праху его, спас лондонский отряд! А Ремус с Регулусом защитили Блэк-мэнор без больших потерь. Сколько бойцов сейчас эвакуировано в замок Малфоев?

— Сто восемьдесят из министерства и семьдесят из казарм аврората. Итого — двести пятьдесят.

— А в замке Блэков сколько сейчас?

— В вашей второй резиденции сейчас двести двадцать бойцов. Здесь, в Хогвартсе — сто тридцать пять. И ополченцев, включая старшекурсников, около двухсот.

— А потери большие?

— Погибло восемьдесят пять человек и около пятидесяти ранено.

— Много. Жалко ребят, — покачал головой Гарольд.

— У Упивающихся потери раза в три больше. Эти сражения фактически уравняли наши силы.

— Интересно, а Лорд знает об этом?

— Трудно сказать. В Лондоне Хмури спалил казармы аврората дотла. И тем самым прикрыл отход своих бойцов. Подсчитать останки погибших там невозможно. В Блэк-мэноре, во время решающей атаки на главные ворота, Люпин рискнул оставить на стене минимум бойцов, оптически подкрепив их иллюзией раздвоения, и с большим отрядом по поземному ходу вышел из замка в тыл к наступавшему отряду Упиванцев. Несколько залпов уничтожили половину их бойцов. Остальные разбегались, как тараканы. Не было времени их добивать, надо было возвращаться в замок, пока на помощь своим не подоспела вторая колонна Упиванцев. После такого отпора они уже не рискнули на общий штурм. Послали в бой союзников. Великаны, конечно, здорово напакостили, но их все-таки заманили в зону подземных ловушек. Там они и остались. На дне ям были вбиты пятиметровые копья, так что потом пленные просто засыпали ямы землей, и все.

— Пленные?

— Да. Восемнадцать Упиванцев взяты в плен. Сейчас они в тюрьме.

— Кстати, а как там переведенные из Азкабана узники?

— Люпин сформировал из них группу добровольцев. Приводят территорию вокруг крепости и внутри нее в порядок.

— Им что-то пообещали?

— Да они и так рады-радешеньки. Работать на свежем воздухе и с людьми гораздо лучше, чем сидеть в затхлой одиночной камере.

— Хорошая работа у палачей! — хохотнул Гарольд.

— Почему? — не понял Снейп.

— А тоже — работа с людьми и на свежем воздухе!

— У вас своеобразный юмор, Поттер. Сами придумали?

— Нет, — помрачнел Гарольд, припомнив издевательства Дадли и его компании в Литл-Уининге.

— Вот так, — продолжил зельевар, убедившись, что заряд веселья у Избранного иссяк, — от великанов защитились ловушками. А драконов отгоняли выстрелами из катапульты. Не сказать, что очень эффективное оружие, но двух сбили насмерть и еще пятерых подранили. Дементоры близко не сунулись почему-то. Вы не догадываетесь, почему?

— Есть одна мысль. Щиты созданы магией Блэков, как и моя черная палочка? Они почуяли ловушку?

— Именно! Тем более, что при первом нападении на Блэк-мэнор щиты уже поглотили полтора десятка этих существ. Мы тогда подумали, что они уничтожены, а они просто стали пленниками мэнора. Я потолковал с портретом Регулуса. Он подтвердил, что это вполне вероятно. Во время средневековых феодальных войн наличие таких свирепых слуг в мэноре напрочь отбивало охоту к нападению у немагических соседей. Создание щитов и Черной палочки восходит, по его утверждению, к тринадцатому веку. Так что все сходится.

Гарольд задумался, а потом хлопнул себя по лбу:

— Значит, из пленников Щитов их можно сделать…

— Слугами Черной палочки. Медленно соображаете, Поттер. Общение с великанами и драконами не пошло вам на пользу!

— У вас своеобразный юмор, Северус. Сами придумали?

— Ладно, квиты. Вот, держите.

Снейп поставил на стол небольшой медный сосуд, покрытый зеленой патиной.

— Регулус подсказал мне, как извлечь дементоров из щитов. Но надо их пересадить в палочку — только она способна долго и надежно удерживать эти создания.

— Давайте. Займусь на досуге.

Хлопок — и комнате появился Добби с ларцом в руках.

— Поставь на стол. Спасибо, Добби. Расскажи все подробно, особенно момент, когда в подземелье остановилось течение подземной реки.

Добби поставил ларец, низко поклонился хозяину и начал рассказывать. Маги приставали к домовику очень долго. Выспрашивали мелкие подробности, и раз за разом просили точно описать, что успел заметить эльф в потоке. Наконец, замученный расспросами домовик был отпущен восвояси со строгим наказом следить за подземельем и сразу докладывать, если будет что-то подозрительное.

— И что вы об этом думаете? — спросил Снейп, откидываясь на спинку кресла.

— Это была попытка нападения, и Добби отразил ее. Чтобы выбраться из подземной реки, Упиванцам надо было остановить поток. И они сумели его остановить. Но Добби, испугавшись, невольно отдал Арке мысленный приказ, и поток унес вражеский отряд дальше по реке. Этот факт, сам по себе замечательный, таит в себе главное открытие. Добби стал ретропатом, который интуитивно может управлять древними эльфийскими артефактами. И это может открыть нам дорогу в таинственный мир эльфов, в который уже проникал Дамблдор.

— Браво! — Снейп лениво похлопал, — но что нам там делать?

— Ну, во-первых, Дамблдор там неплохо вооружился. Во-вторых, он ищет возможность туда вернуться. Что он там потерял или оставил?

— Вы думаете, хоркруксы?

— Думаю, да. Почему он так носился с Гринни?

Зельевар подумал и пробормотал:

— Правдоподобно. А вы задавали себе вопрос, почему в Хогвартсе такая огромная колония эльфов-домовиков?

— Н-н-нет…

— Она самая большая не только в Британии, но и во всем мире. Сдается мне, что отношение Дамблдора к этому народу было не такое альтруистическое, как кажется. Он, видимо, долго и скрупулезно искал среди них ретропатов. Ему были нужны носители древних знаний, которые помогли бы ему добраться до истоков могущества. Давайте вспомним. Гринни поступил в Хогвартс два года назад, и через полгода после этого стал личным эльфом директора. За какие-такие заслуги? Эльфы, положим, об этом знают, а кто еще? Никто. Он спрятал этого домовика где-то в своем никому неизвестном доме. Именно в этот момент он начинает отдаляться от дел ордена, вступает в переговоры с Темным Лордом, которые заканчиваются прямым сговором по разделу власти над магическим миром и устранению всех помех на этом пути. Лорд опасается Избранного, и Дамблдор без колебаний жертвует вами, чтобы заставить своего союзника сделать всю грязную и кровавую работу. На что рассчитывает Дамблдор? Только на хоркруксы, которыми ему удалось завладеть? Вряд ли. Он знает, что Воландеморт рано или поздно выяснит, где находятся частички его души. Значит, либо они спрятаны там, куда Темный Лорд не доберется, либо в запасе у него есть какая-то мощная сила, которая способна устранить конкурента. Я не сразу заметил перемены, произошедшие в Альбусе. А теперь склонен предполагать, что именно проникновение в некоторые тайны древних эльфов дали Альбусу то, к чему он стремился всю жизнь — силу и могущество. Теперь он мог нарушить стабильность в магическом мире чужими руками, а затем выступить в роли всеобщего защитника и благодетеля. И получить заслуженную награду: полную и безраздельную власть — на правах спасителя и самого сильного мага всех времен и народов. И у него почти получилось, но тут на сцену вышли вы и встали на пути Воландеморта.

— А зачем Дамблдору Темный Лорд? Он и так мог бы стать министром, сколько бы Фадж не пыжился.

— Да не хочет Альбус министерского кресла. Выборная должность, вечно обложенный завистниками и корыстолюбцами пост. Ему нужна жестокая диктатура, которая выпотрошит этот мир и доведет его до состояния, когда все будут готовы поклониться любому проходимцу, который вернет добрые старые времена. На таком фоне превращение главы магического мира из министра в верховного правителя будет почти незаметно, люди его сами попросят принять верховную власть и еще умолять об этом будут! А он в сиянии славы и уважения, так и быть, скромно согласится. Вот и все.

— О, дементор! Как вы завернули!

— Поттер, вы меня удивляете! А вам не приходило в голову, какой славы и уважения удостоитесь вы, если завалите Воландеморта? И что это будет заслуженное уважение? И что это поможет вам без всякого сопротивления продиктовать магам, как они теперь должны жить?

— Да! — Поттер стал весь красный от злости. — Да! Мне это приходило в голову! А что, ждать, пока явится очередной Том Реддл? Или отдать власть этому белобородому престидижитатору?

— Не злитесь так! А то опять внутреннее кровотечение откроется. Вы ведете себя как мальчишка, которого схватили за руку при краже в лавке! Я ведь не осуждаю! Я хочу, чтобы вы ясно отдавали себе отчет в конечной цели. Отчего свихнулся магический мир? Почему у наших врагов более массовая поддержка в обществе? Почему, наконец, Лорду удалось набрать себе гвардию в два раза больше, чем весь аврорат? Не знаете? А я вот догадался. Наш мир сошел с ума от чувства собственной неполноценности! Откуда все эти теории чистой крови? Откуда такая жестокость к маглам? Откуда такая, я бы сказал, расовая нетерпимось? Да очень просто. Мы завидуем! Завидуем огромному магловскому миру, который неизмеримо вырос за последние столетия. Не имея магических сил, но имея изощренный ум и страстное желание улучшить свою жизнь, маглы совершили, казалось бы невозможное. Они по всем статьям превзошли магический мир! Они создали себе в помощь массу механизмов и приспособлений, которые позволяют им жить лучше, чем живут сейчас маги. Ну и что делать магическому обывателю? Он не голоден, он не страдает от холода и жажды, но он унижен своим положением парии, вечно скрывающегося от остального мира. И если эта секретность раньше таила его материальное и моральное превосходство, то теперь она прикрывает средневековые ужимки и безнадежную скуку замкнутого существования. Статут секретности, как любой потерявший гибкость и обоснованность закон, громоздит в результате жуткий комплекс неполноценности обывателей-магов перед немагическим миром. Что делать? Либо менять себя и приспосабливаться к новому миру, либо отвергнуть его, а в идеале — уничтожить! Вот почему у Лорда такая массовая поддержка. Более того, если бы у Лорда хватило ума признать всех тех, кто волшебник де-факто — вне зависимости от пресловутой крови — то магический мир уже давно лежал бы у его ног!

— Северус! Ну как вы умеете все преподнести! На что тогда мы надеемся? И за что боремся?

— Как я уже сказал — есть и второй путь. Это путь реформирования магического мира. Поиск путей его совместного развития с немагическим. Проще говоря, нам надо догнать мир маглов и сохранить свои магические силы. Только тогда будет преодолен комплекс неполноценности магических обывателей, и магический мир вновь станет самодостаточен.

— Как-то это все…

— Скучно и неинтересно, не правда ли? Эх, Гарольд! Жалеть униженных и оскорбленных легко! Попробуйте пожалеть сытого, но офигевшего от скуки мага, которому в нашем замкнутом мире неинтересно, а во внешний магловский мир его не пускает закон!

— Мне надо подумать.

— Думайте. Заодно поправляйтесь и отдыхайте. Я ночую сегодня в вашей спальне. А вы в моей.

— Это еще почему?

— Вы отказали Дамблдору во встрече, но мы так и не знаем, как он пробирается в замок. И меня это беспокоит.

Гарольд покорно кивнул. Спорить ему не хотелось. Он взял со стола ларец, прошел в спальню Снейпа и с неудовольствием улегся на узкое и жестковатое ложе.

«Аскет, анахорет и стоик, блин!» — подумал он, засыпая.

* * *

Ближе к утру Снейп все-таки задремал. Сквозь сон он услышал деликатное «Кхм…» и вскинулся, хватаясь за палочку. Посреди спальни, улыбаясь, стоял Альбус Дамблдор собственной персоной. Посох в его руках был недвусмысленно направлен зельевару в грудь. На конце посоха зловещим огоньком светился какой-то фиолетовый камень…