Награда от темноцветов (гет)

В предыдущей главе:

Северус ведет Гермиону в Запретный лес, чтобы собрать ингредиенты для зелий. Они попадают под неожиданный ливень, и заклинание сушки, наложенное на одежду и волосы Гермионы, приводит к щепетильной ситуации.

На следующем уроке зелий Грейнджер ведет себя необычно. Она знает, что Северус, последовав ее совету, поговорил с Гарри. После урока профессор рассказывает ей, что беседа прошла неожиданно хорошо.

Еще один момент сближения — и Гермиона еще раз убеждается в том, что у Северуса доброе сердце.

Когда Гермиона села напротив, горя нетерпением приступить к третьему уроку окклюменции, Снейп объявил:

— С вашего позволения, сегодня попробуем кое-что другое. Это улучшит ваше понимание происходящих в разуме процессов. — Он выдвинул ящик стола и, достав небольшой флакончик прозрачной жидкости, подал его Гермионе: — Я попрошу вас выпить это.

Студентка взяла емкость и стала вертеть ее в руках, с интересом разглядывая:

— А что это такое?

— Зелье, которое ослабляет ментальные щиты.

Гермиона вскинула на профессора взгляд — удивленный, но не испуганный.

— Не знала, что такое зелье существует…

— Оно не зарегистрировано и не описано в открытых источниках. Данная разработка — мой давний подарок Темному Лорду.

Лицо Снейпа оставалось совершенно непроницаемым, но Гермиона шестым чувством поняла, что ему важна ее реакция.

— Зачем вы сделали ему такой подарок? — спросила она и тут же поняла, что Северус ожидал от нее чего-то другого, нежели столь прямого вопроса.

— Какое-то время я был настоящим Пожирателем смерти, мисс Грейнджер, — хмуро ответил он. — Я создал это зелье, дабы показать Повелителю, на что способен, и отблагодарить его за возможность получить степень Мастера.

— Но ведь оно не натворило больших бед? Столь сильный легилимент, как Волдеморт, все равно мог добраться до любого разума, если ему требовалось. А ваше изобретение, наоборот, избавляло жертв от пыток.

— Вы правы. Если человек не замечает, что в его разум кто-то проник, то не испытывает боли. Хотя, разрабатывая данное средство, я заботился вовсе не о благополучии жертв. В полной же мере оно доказало свою полезность после возвращения Темного Лорда. Многие избежали похищения и жестокого допроса с необратимым повреждением памяти, поскольку вместо этого Лорду достаточно было подослать к ним легилимента, который незаметно подольет зелье в бокал. Чаще всего такие поручения доставались мне, и я не упускал возможности утаивать от Лорда сведения и уничтожать улики с помощью Обливиэйта на случай, если Волдеморт захочет лично проверить мою работу.

— Но ведь Дамблдор знал об этом зелье? — прищурилась Гермиона.

— Почему вы так думаете? — заинтересованно спросил Снейп.

— Кажется, не зря я отказывалась от лимонного щербета и прочих его угощений…

— Весьма предусмотрительно, мисс Грейнджер! Да, я рассказал Дамблдору о Пытливом зелье, и он поручил мне разработать антидот к этому средству, чтобы ключевые фигуры, располагающие ценной информацией, могли защититься от тайной легилименции… Иронично, не правда ли? Я создал зелье, чтобы доказать свою верность Темному Лорду, и антидот к нему — чтобы доказать верность Дамблдору.

— А вас Волдеморт заставлял принимать это средство?

— Да, как и всех Пожирателей смерти. После возрождения он стал очень подозрителен. Пару раз Лорд добавлял это зелье мне в напиток, пытаясь застать врасплох. Но я чувствовал его присутствие и защищался при помощи настоящей окклюменции, о которой Темный Лорд не имел представления.

— А мне зачем это пить? — спросила Гермиона с недоумением, но по-прежнему без страха. — Вы ведь и так легко попадаете в мой разум.

— Преодоление внешних барьеров требует зрительного контакта, отнимает силы у обоих участников, а главное — позволяет читаемому заметить контакт. В отсутствие щитов я смогу погрузиться в ваше сознание без палочки, без заклинания и незаметно для вас.

— Ага-а! То есть вы все-таки можете тайком читать мысли студентов на уроках!

— Только если непосредственно перед этим напою их Пытливым зельем. Его действие длится один-два часа, в зависимости от дозы. А сложность изготовления и стоимость ингредиентов несоизмеримо выше, чем ценность информации, которую можно найти в головах учеников.

— Но зачем нужно, чтобы я не заметила контакта?

— Я хочу научить вас контролю над сознанием, в частности — умению отличать собственные мысли от тех, которые возникают помимо воли, спровоцированные каким-то воспоминанием либо чужим присутствием.

— Понятно. То есть это еще один способ продемонстрировать мне, как работает мой разум?

— Да. И, надеюсь, он сработает. До сих пор я не пробовал этот метод. Напомню, что вы всего второй человек, которого я обучаю окклюменции.

— Вы не давали это зелье Гарри?

Северус усмехнулся:

— Думаете, Поттер стал бы пить что-то из моих рук, если бы только не умирал от жажды? Особенно перед уроком окклюменции?

Гермиона, демонстративно сморщив лоб, заметила:

— Возможно, это как-то связано с вашими постоянными угрозами напоить нас сывороткой правды?

— Возможно, — кивнул Снейп, улыбнувшись краешками губ. — Вы сами-то планируете пить или тянете время, чтобы придумать отговорку?

Вообще-то Северус спокойно принял бы и прямой отказ, без выдумывания предлогов. Он, принимая данное зелье, мог смело полагаться на свою способность противостоять легилименции. А Гермиона не владеет окклюменцией, и странно осуждать ее за нежелание впускать кого-то в совершенно беззащитный разум. Однако, к его удивлению, она просто откупорила флакончик и разделалась с содержимым одним глотком.

— Надо же! — почтительно кивнула Гермиона. — Такое коварное и действенное зелье, а на вкус самое терпимое из всех, что я пробовала!

Северус в очередной раз изумленно уставился на ученицу, которая не стала ни о чем-либо просить, ни брать с легилимента какие-либо обещания, прежде чем выпить предложенное. Она вообще способна быть предсказуемой хоть в чем-то? Грейнджер как будто специально поступала наперекор его ожиданиям, чтобы сбить с толку. Вот и теперь она, подтверждая «ожидание неожиданностей», подняла взгляд и небрежно заметила:

— Кстати, в свете вашей недавней теории, вы сейчас дали мне нечто вроде снотворного. Знаете, есть такие препараты, которые женщинам подсыпают в бокал, чтобы довести до отключки и воспользоваться.

— Простите?.. — выдавил из вмиг пересохшего горла Снейп.

— Ну, если мы сравниваем проникновение в разум и физическую близость, то средство, которое делает жертву неспособной сопротивляться, тоже имеет свой аналог.

Мерлин правый! Северус, прибегая к легилименции, всегда осознавал этическую сомнительность данного средства. Но в свете новых знаний насильная легилименция обретала не просто неэтичность, а низменное и преступное кощунство! Дальнейшие параллели о том, что будет происходить на «уроке», проводить и вовсе не хотелось.

— Так зачем же вы его выпили?! — Снейпу стоило огромного труда не заорать.

Девчонка пожала плечами с прежней беззаботностью:

— Потому что я доверяю вам.

Северус откинулся на спинку кресла. Воздуха не хватало из-за невидимой стальной ленты, стянувшей грудь. Грейнджер даже не понимает, о чем говорит и что позволяет сделать с собой! Или… наоборот, слишком хорошо понимает?!

— Урок окончен, — сухо сообщил он, выпрямляясь. — Отправляйтесь в свою комнату и никуда не выходите в течение двух часов.

— Что?! Почему?! — Гермиона вперилась в него пристальным взглядом, ища на лице ответы. Когда она наконец поняла, насколько покоробило Снейпа сравнение, то вспыхнула от стыда. — Извините! Извините за то, что я наговорила! Просто пришло в голову, я не хотела… Я ни в чем не обвиняла вас! Простите, пожалуйста!

— Да прекратите вы все время извиняться! — рыкнул он. — Тем более что на сей раз не за что. Вы правы.

— Права? Да что вы, это же глупость! Сеанс легилименции не будет отличаться от предыдущего! Вы, как и раньше, сдержите свое обещание избегать слишком личных тем, вы так же ничего не сделаете мне во вред! И вообще, какая разница — войдете вы после моих жалких попыток защититься или минуя их? Я же знаю, что вы будете читать меня… Я дала согласие, в конце концов! Так что сравнение абсолютно некорректно, забудем о нем. Пожалуйста, сэр. Давайте приступим к занятию. Я хочу этого.

Ее лицо снова превратилось в открытую книгу, и Северус не видел ни одной из тех эмоций, которые ожидал найти: смущение, неуверенность, страх. Гермиона смотрела на него доверчиво и спокойно, и теперь выставить ее вон было невозможно.

— Хорошо, — вздохнул он. — Тогда условия таковы: я буду искать нечто конкретное. Воспоминания, о которых мы предварительно договоримся.

— Как скажете.

— На этот раз я не стану следовать за вашими эмоциями и ассоциациями, а наоборот, сам буду давать вам подсказки, чтобы направить мыслительный процесс в нужную сторону.

— Хорошо.

— Если заметите, что ваши мысли уходят против воли к интересующей меня теме, сразу же скажите мне, и я остановлюсь.

— Да, я поняла.

Ее сговорчивость немного успокоила Северуса.

— Итак, что бы посмотреть? Я предпочел бы что-нибудь малозначительное, например… что вы ели на ужин.

Гермиона кивнула.

— А вторым воспоминанием будет… ваш последний разговор с Гарри!

На этот раз она склонила голову не сразу, и Снейп добавил:

— Мое обещание в силе, вам не о чем беспокоиться.

— Знаю.

— Тогда пойдемте в лабораторию.

— Мы еще и зелья будем варить? — удивилась Гермиона.

— Конечно. А вы предлагаете два часа сидеть и таращиться друг на друга? Это некоторым образом противоречит идее подобраться к вашим мыслям незаметно.

— Просто думала, что зрительный контакт — обязательное условие…

— Обязательное для преодоления щитов. Но благодаря Пытливому зелью вокруг вашего сознания сейчас нет стен.

Северус представил себе склад с открытой настежь дверью и коротко взглянул на ученицу, посылая ей этот образ. Гермиона не удивилась — похоже, такая визуализация вписывалась в ее обычный ход мыслей и не показалась чуждой. Тогда Снейп внушил ей мысль об обезьянке в розовой балетной пачке.

— Это… Это вы сделали?.. — спросила она, непонимающе нахмурившись.

— Да. И открытая дверь — тоже результат внушения. Решил для начала продемонстрировать вам сам принцип. Точно так же я буду внушать вам мысли, близкие к сегодняшнему ужину и к последнему разговору с Гарри.

— Хотя бы вслух не повторяйте! — взмолилась Гермиона. — Иначе все закончится, даже не начавшись!

Северус усмехнулся:

— Тогда вам стоит отвлечься на что-нибудь. Пойдемте.

Он открыл проход в личную лабораторию, где царил рабочий беспорядок и настаивался на медленном огне небольшой котелок, накрытый крышкой. Снейп погасил пламя и принялся убираться на столе, освобождая место для ассистентки.

— А что вы сварили? — полюбопытствовала она.

— Это… так, ничего.

— Ничего? Разве можно изготовить из чего-то ничто? — лукаво спросила Гермиона.

— Ничего особенного.

Северус убрал котел с горелки, отправил грязные инструменты в раковину и принялся расставлять банки с веществами по полкам. Суетливость его движений выдавала смущение, для которого Гермиона не видела причин. Что за секретное зелье может вызывать неловкость у Снейпа?

Она взяла одну из банок, оставшихся на столе, дабы убрать ее. Это оказались корни маргаритки, место которых было на верхней полке. Подойдя к стеллажу, Гермиона встала на цыпочки. Уже почти затолкнув емкость на место кончиками пальцев, она вдруг засмотрелась на соседнюю банку, в которой хранились абиссинские смоквы. Плоды были просто загляденье: свежие, сочные, аппетитной насыщенной окраски — из таких, наверное, домовые эльфы делают пироги с патокой, которые обожает Рон. В Хогвартсе их часто дают на десерт, но сегодня…

Оборвав мысль в последний момент, Гермиона зажмурилась и потрясла головой. Банка в руке, о которой она совсем позабыла, опасно закачалась, грозя упасть прямо ей на макушку — но Снейп, вмиг оказавшись рядом, подхватил емкость и непринужденно задвинул на полку.

Гермиона развернулась, чтобы поблагодарить его, и замерла, не справляясь с нахлынувшей бурей чувств и воспоминаний. Она стояла прямо под его поднятой рукой, так близко, что ощущала тепло, исходящее от его тела, и запах его кожи. На уровне ее глаз оказались ключицы, подбородок Северуса находился где-то возле ее лба, а его дыхание щекотало голову и заставляло колыхаться волосы на макушке. Гермиону окутало ощущение надежности и защищенности, желание опереться на этого мужчину во всех смыслах. Лишь однажды он подошел к ней так же близко — чтобы затем склониться к ее губам и крепко поцеловать…

Сердце сбилось с ритма от сладкого воспоминания, которое Гермионе еще долгие месяцы предстояло хранить в тайне ото всех. Порыв пересечь последние крохи расстояния, крепко обнять Северуса, вдохнуть полной грудью его запах, отогреться его теплом стал совершенно непреодолимым — и ее тело, уже начав следовать этому порыву, сделало движение… Но тут Снейп опустил руку и шагнул назад. Момент близости закончился так же быстро и неожиданно, как возник.

— Осторожнее, мисс Грейнджер, — произнес он бесстрастным тоном. — Не отвлекайтесь.

Гермиона не знала, что Северус имеет в виду: шквал без сомнения замеченных им эмоций, ее попытку обнять его, чуть не упавшую банку или то, что ему почти удалось спровоцировать ее на нужное воспоминание. Чтобы окончательно справиться с собой и унять бешеное сердцебиение, она остановилась на последнем из вариантов.

— Довольно грубая попытка. Вы ведь знаете, что сегодня не подавали пироги с патокой.

Он улыбнулся, слегка приподняв брови, но ничего не ответил. Вернувшись к рабочему столу, Гермиона снова кивком указала на закрытый маленький котелок:

— Значит, изобретение сверхсекретное?

— Будь оно секретным, вы бы его даже не увидели.

Он так усердно уходил от ответа, что Гермионе уже хотелось самой напоить его Пытливым зельем и применить легилименцию.

— То есть не секретное? — продолжила она полувопросительно.

— То есть покоя мне сегодня не дождаться? — в тон ей ответил Северус. — Хорошо, если вам так уж важно… Это зубная паста.

Брови Гермионы взметнулись вверх:

— Вы сами делаете зубную пасту? Зачем? Разве не проще купить?

Северус принял такой мученический вид, будто каждый день слышит этот вопрос и уже устал на него отвечать.

— Вы когда-нибудь читали состав промышленной зубной пасты?

— Да, но половину не поняла.

— Вот именно. Засовывать себе в рот какую-то неизвестную гадость…

Гермиона, разглядев содержимое ближайшей из банок на столе, скривилась:

— А что, слизь флоббер-червя лучше?

— Лучше, — невозмутимо подтвердил Снейп. — Она безвредна, не имеет вкуса и, в отличие от малоизученных маггловских веществ, не вызывает рак. Толченые морские ракушки, корни маргаритки и порошок из рога двурога улучшают консистенцию и придают смеси чистящие свойства. К тому же маггловская паста, помимо вредных для здоровья свойств, в обязательном порядке обладает таким мощным мятным вкусом, что притупляет обоняние и отключает на пару часов вкусовые рецепторы. Не лучшее, что может случиться с зельеваром.

Гермиона склонилась над котелком и принюхалась.

— Пахнет приятнее, чем мята… Лимонник, кажется? А еще… Шалфей и лаванда?

— Да, все верно. Я решил поэкспериментировать с составом… — Северус заметил на лице студентки хорошо знакомое ему выражение, означающее, что она хочет о чем-то спросить, но не решается. — Что?

— Ничего, просто… Когда вы говорили, что я буду помогать с разработкой новых зелий, то я не думала, что речь о зубной пасте… — ответила Гермиона, не скрывая разочарования.

— А вы ожидали научных сенсаций? Думали, мы с вами изобретем панацею? Исцелим Лонгботтомов?

— Честно говоря, не отказалась бы.

— В таком случае вас могут заинтересовать другие проекты, над которыми я работаю. К примеру, зелье для возвращения утраченных воспоминаний. Но все эти проекты довольно сложные, долгосрочные и требующие полного погружения…

— Вы разрабатываете средство, способное вернуть память? — с надеждой переспросила Гермиона.

— Да. Создать его мне в свое время поручил Дамблдор: он боялся, что на кого-нибудь из Ордена Феникса наложат Обливиэйт. Увы, проект все еще на теоретическом этапе — у меня только недавно появилась возможность плотно заняться им.

Услышав имя покойного директора, Гермиона мигом представила его себе сидящим в центре учительского стола в Большом зале. Она так и не привыкла видеть МакГонагалл на месте Дамблдора. Вот и сегодня, когда она подняла взгляд от тарелки, на которой лежал…

Гермиона в изумлении посмотрела на Снейпа. Как он это делает?!

— Отлично, мисс Грейнджер! — похвалил он. — Кажется, вы начинаете чувствовать разницу. Итак, приближаются праздники, и мадам Помфри просила меня пополнить запасы зелья от расстройства желудка и противопохмельного. Возьмите из шкафа настойку аконита, корень левизии и абиссинские смоквы… Впрочем, нет, смоквы сам достану. А на будущее найду какую-нибудь табуретку, чтобы вы дотягивались до верхних полок.

— Антипохмельное? — удивилась Гермиона, направляясь к стеллажу и собирая нужные банки. — Неужели студентам, которые остаются на Рождество в школе, разрешено употреблять алкоголь?

— Нет, конечно же! Зато учителям никто не запрещает, — коварно улыбнулся Северус. — А вслед за Рождеством придет Новый год, так что зелья нужно наварить впрок. Начинайте нарезать корень левизии. Как можно тоньше, пожалуйста.

Ассистентка, подавив желание закатить глаза к потолку, выбрала подходящие нож и доску. Можно подумать, она не учится у него уже седьмой год, в то время как желудочное зелье проходят на втором курсе! Гермиона знала, что оно ужасно горькое, хотя сама никогда не принимала его. Интересно, поможет ли оно, если боль в животе — следствие не переедания, а наоборот, долгого голода? За месяцы скитаний по лесам ее желудок как будто разучился работать, и при виде богато накрытых столов Большого зала у Гермионы вместо аппетита возникали болезненные спазмы в животе, не дающие проглотить ни кусочка. Вот и сегодняшнее овощное рагу она даже не попробовала.

— Вы ничего не съели за ужином?! — разорвал тишину профессор. — После того, как пропустили обед?

— У вас получилось… — вздохнула Гермиона, не поднимая взгляда от работы.

— Это было возмутительно легко. Вам можно внушить любую мысль, если облечь ее в форму осмысленного вопроса — и вы приметесь обдумывать ее в поисках ответа!

— Кажется, вы нашли мое слабое место.

— Эта слабость мне давно известна, мисс Грейнджер. А вот причины вашего истощения я понял только сейчас. Вы недоедали целый год?

Она пожала плечами, не отрываясь от своего занятия:

— Мы часто ставили палатку в лесу или в поле, подальше от людей. Возможность стащить что-нибудь с ферм представлялась нечасто. Поначалу я увеличивала еду в размерах, но это может быть только временным решением…

— Увеличивать еду?! — в ужасе переспросил Северус. — Да это не решение вообще! Вы ведь знаете, что магически добавленный объем не имеет питательной ценности? Иллюзорная пища хороша лишь для того, чтобы обмануть органы чувств и наполнить желудок! Но она не дает силы, а наоборот, отбирает магическую энергию на создание заклинания!

— Спасибо, все это известно мне, — подчеркнуто хладнокровно отозвалась Гермиона, и Северусу стало совестно за то, что он отчитал ее как маленькую. — А вот мальчишки не знали, пока я не рассказала им.

Он некоторое время помолчал, пощипывая переносицу, и, справившись с эмоциями, сдержанно произнес:

— Надеюсь, ваши друзья благодарны вам за самопожертвование. Надеюсь, они хотя бы поняли масштаб жертвы.

— Вы несправедливы к ним! — обиженно ответила Гермиона. — Гарри и Рон даже возмутились, что я не сказала им сразу. И больше не позволяли мне увеличивать пищу магически.

— А сейчас вы не питаетесь как следует из-за проблем с желудком?

Она пожала плечами:

— Я съедаю весь завтрак и что-нибудь из обеда. А ужины… Если я поем вечером, то потом не усну: все лежит в животе, как кирпич.

— Неудивительно, мисс Грейнджер. В Хогвартсе подают питательную и довольно тяжелую еду, чтобы насытить интенсивно растущих подростков. А ваш организм после длительного недоедания научился усваивать каждую крошку, так что для вас школьный рацион, богатый углеводами и жирами, не годится. Я поговорю с Минервой о том, чтобы домовые эльфы готовили вам отдельно. А на первое время будет нелишним вот это…

Он подошел к шкафу с готовыми зельями, извлек один из флаконов и поставил перед Гермионой:

— Это легкоусваиваемое питание для больных. Забирайте бутылочку с собой, а когда кончится, возьмите еще у мадам Помфри. Вам нужно научиться получать энергию из еды, чтобы не питаться и дальше собственной магией.

Снейп снова пересек комнату — на этот раз без объяснений — и вышел в свой кабинет. Через открытую дверь Гермиона видела, как он, подойдя к камину, бросил в огонь пригоршню пороха, вызывая кого-то. Она не слышала разговора, но едва профессор успел вернуться в лабораторию, разгадку ей дал неожиданный щелчок: рядом возник немного испуганный домовик с подносом в руках. На подносе находились тарелка с сэндвичами и стакан сока. Поставив свою ношу на стол, эльф растворился в воздухе — Гермиона даже не успела поблагодарить его.

— Ешьте, — велел Снейп, заметив ее растерянность. — Не в вашем состоянии пропускать по две трапезы подряд. А доску с корнями передайте мне, я сам дорежу оставшиеся.

— Да, сэр.

Гермиона принялась жевать куриный сэндвич, а Северус — варить два зелья одновременно. Его руки орудовали с такой же непринужденностью и скоростью, как руки шеф-поваров в кулинарных телешоу. Он успевал следить за обоими котлами, помешивать нужное количество раз и добавлять все ингредиенты вовремя, словно для него это не представляло никаких сложностей.

Гермиона наблюдала за этими движениями и упорно старалась подумать хоть о чем-нибудь, кроме своего последнего разговора с Гарри.

— Позавчера Драко рассказал мне кое-что интересное, — сказала она между укусами бутерброда, наконец-то найдя подходящую тему, чтобы отвлечься.

— И что же? — Северус улыбнулся краешками губ, и Гермиона поняла, что ее уловка разгадана.

— Он объяснил предубеждение чистокровок к магглорожденным. Я спросила, как он мог считать людей вроде меня недоразвитыми существами, если ежедневно на уроках своими глазами видел опровержение этой теории.

Северус на миг оторвал от котла взгляд, выражающий крайнюю заинтересованность:

— И что же он ответил?

— Возвел очи горе и сказал… — Она постаралась изобразить снисходительно растягивающий слова голос Малфоя: — «А что, Грейнджер, до тебя еще не дошло? Дело не в крови».

— Разумеется, не в крови, — спокойно подтвердил Северус. — Учитывая, что Темный Лорд сам был полукровкой. Истинная причина враждебного настроя чистокровных волшебников — они видят в магглорожденных угрозу себе.

— Вот и Драко сказал то же самое! — воскликнула Гермиона. — Дескать, выходцы из магглов угрожают их ценностям, традициям и чуть ли не самому существованию! Ерунда какая-то! Я, например, никому не угрожаю.

— Разве? — Снейп снова на миг оторвался от работы, чтобы коротко взглянуть на нее, на сей раз с азартом. — Мисс Грейнджер, уж кто-кто, а вы в этом смысле ходячая бомба! Само воплощение маггловских ценностей, захватывающих волшебный мир! Вы дружите с оборотнем и полувеликаном, защищаете права иных рас — да вы практически ребенком начали кампанию за освобождение домовых эльфов!

— Начала, а что такого? Я же тогда не понимала, что эльфы первыми открестятся от моего движения и не захотят никакой свободы! Но ведь разумные магические существа заслуживают лучшего положения — с этим вы спорить не станете?

Ей вспомнился Добби, освобожденный от рабства у Малфоев, потом — Винки, которая так и не перенесла то, что хозяин выгнал ее из дома, потом — Кикимер, перенявший хамскую и злобную манеру общения у сумасшедшей хозяйки. Последний изменился до неузнаваемости, когда увидел от нового хозяина иное обращение, уважительное и благодарное. Теперь он предан Гарри почти так же, как был предан Добби. В споре с Драко Гермиона не успела привести этот аргумент, но, может быть, это даже к лучшему? Пусть лучше слизеринец все увидит своими глазами, скоро ему подвернется такой шанс! Как раз сегодня Гарри сказал, что…

— Ну уж нет! — твердо заявила Гермиона профессору.

Он ухмыльнулся:

— Почти поймал.

— Почти, — самодовольно подчеркнула она, отправила в рот последний кусочек сэндвича и прожевала. — Притом что вы жульничаете! Как я могу заметить чужие мысли, если они переплетаются с моими собственными? Кажется, у нас довольно похожая манера рассуждать, поэтому ваши подсказки органично ложатся в канву моих собственных размышлений.

— Не могу согласиться. Большинство ваших логических цепочек слишком сложны для меня, а выводы зачастую оказываются парадоксальными.

— Слишком сложны для вас? — широко улыбнулась Гермиона. — Сочту за комплимент.

Она убрала в сторону поднос с опустевшей посудой, взяла абиссинские смоквы и принялась снимать с них кожицу. Очистить эти нежные плоды, одновременно присматривая за двумя зельями, не смог бы даже гений: работа была кропотливой и довольно грязной, а мыть руки перед каждым помешиванием то в одном, то в другом котле не хватит никакого времени… В зельеварении вообще много неприятных и нудных дел — выковыривание глаз жуков, отрывание паучьих лапок, выдавливание гноя из бубонтюбера, — и Гермиона ни разу не слышала о том, чтобы для подобных занятий использовали домовых эльфов.

Она поделилась последней мыслью с профессором, и он ответил:

— Домовые эльфы все делают при помощи собственной магии, влияние которой на готовое зелье непредсказуемо.

— А если бы было возможно, то вы привлекали бы домовиков?

— Не думаю. У меня в распоряжении достаточно человеческих рук. Помимо приносимого практического результата, кропотливая работа также прививает студентам должное уважение к магическим веществам: потратив долгое время на подготовку ингредиентов, они стараются не пустить собственные труды насмарку, испортив по невнимательности почти готовое зелье.

Гермиона вспомнила, как они обсуждали чистку котлов: когда у Снейпа не было наказанных, то он мыл котлы сам, помня о чувствительной коже эльфов. Но в этом смысле Северус был исключением, большинство магов не задумывались ни о чем подобном.

Он обратилась к другому примеру:

— Волшебники относятся пренебрежительно не только к домовым эльфам. Представьте себе, например, каково живется Ремусу!

— Вот они, маггловские представления о равенстве и справедливости! — назидательно поднял палец Снейп. — Поскольку магглы не имеют дела с другими разумными расами, то в их этике просто отсутствует вопрос, как выстраивать подобные отношения, особенно если само существование одной расы наносит вред другой. Вампиры пьют человеческую кровь, великаны, оборотни и многие другие создания также считают людей своей законной добычей. А социальные объединения и уклад жизни кентавров и русалок сильно отличается от того, что принято у людей. В таких условиях невозможно просто взять и всех уравнять.

— Но хорошо, что магглорожденные хотя бы поднимают этот вопрос! — настаивала Гермиона, взмахивая руками, перепачканными в липком фиолетовом соке. — Любая культура нуждается в инакомыслящих, в тех, кто подвергает сомнениям устои! Иначе она остановится в развитии! И магическому миру явно не хватает «выскочек» вроде меня, поэтому он и застрял в средневековье!

— Не застрял, а всего лишь трансформируется медленнее, чем маггловский, и причина лежит на поверхности. Благодаря техническому прогрессу повседневная жизнь магглов быстро меняется, а вслед за ней меняются ценности и отмирают традиции. Волшебники же прекрасно себя чувствуют в изоляции от магглов, не нуждаясь в их культуре и в их изобретениях: бытовые, целительские и боевые заклинания работают так же хорошо, как в те века, когда были впервые созданы.

— Допустим, это объясняет викторианские нравы магического мира. Но что плохого, если начнется влияние извне?

Северус покачал головой:

— Похоже, вы понимаете под влиянием привнесение лучшего, что есть у магглов, модернизацию и обогащение? Но волшебники смотрят на это по-другому, с опаской. Взять хотя бы моду в Хогвартсе… Дети из чистокровных семей одеваются так же, как и пятьдесят, и сто лет тому назад, а фасоны одежды магглорожденных меняются едва ли не каждый год. Сколько шуму было, когда в замке впервые увидели девушку в брюках! Некоторые чистокровные волшебники перенимают маггловские стили — например, Билл Уизли, вырабатывая свой имидж, очевидно вдохновлялся движением хиппи. Однако дети из более традиционных семей, то есть в основном слизеринцы, чураются подобных перспектив.

Гермиона попыталась представить себе Драко с длинными, как у Билла, волосами, собранными в хвост, одетого в джинсы и с серьгой в ухе. Картинка получилась непривычная до дикости, в нее совершенно не укладывался знакомый Гермионе Драко, настоящий франт и аккуратист. Впрочем, недавно он с интересом разглядывал джинсы Гарри… Или этот интерес вызвали не сами джинсы, а то, что ими обтянуто?

Вытесняя из головы образ Драко и Гарри вместе, несомненно подсунутый Снейпом — тот ведь сразу догадался, что к искомому разговору Гермионы с Гарри имеет отношение Драко! — она сказала:

— В школе разница в одежде не очень заметна. Мы ведь почти постоянно носим форму…

Гермиона с озорством вспомнила в деталях свой недавний конфуз с сушильными чарами. Ей показалось, что глаза профессора начали округляться, но вскоре его лицо снова окаменело. Да уж, самообладанию этого окклюмента можно только позавидовать! А Гермиона, стоит заметить без ложной скромности, уже довольно долго и успешно сопротивляется его попыткам завладеть ее разумом и направить мысли в нужную сторону.

— Разница не только в одежде, — возразил профессор, добавляя новый ингредиент в антипохмельное. Другой рукой он в это время продолжал помешивать содержимое второго котла в четком ритме, без счета вслух. — Магглорожденные постоянно пытаются модернизировать наш мир. Например, неоднократно подавались петиции о том, чтобы в Хогвартс провели электричество.

— Правда? — удивилась Гермиона. — Я не знала, что электроприборы могут работать рядом с магией.

— Возможно, некоторые из устройств будут сбоить. Эта тема никогда не исследовалась, потому что волшебникам не нужно электричество.

— Магглорожденным волшебникам — очень пригодилось бы! Например, телефоны позволят поддерживать связь с друзьями и семьей. Вы представляете себе, каково это — уехать в неизвестность и оказаться полностью отрезанным от близких?

— Да, в полной мере я осознал это после разговора о ваших родителях. А потом подумал еще и пришел к выводу, что отрезание магглорожденных учеников от семьи происходит намеренно. Человек либо переходит в волшебное сообщество, либо нет. Нельзя брать лучшее из обоих миров.

— Да почему же?!

— Во-первых, это создаст угрозу Статуту о секретности. Посудите сами — если связь с маггловскими друзьями и родственниками упростится, то родители будут больше знать о событиях в школе и во всем волшебном мире. Министерству магии будет сложнее «держать события под контролем», как они это называют, а проще говоря — заминать происшествия. Вы и сами указывали, какие вопросы будут подняты, если маггловские родители будут участвовать в школьной жизни детей.

Гермиона представила себе: если бы в Хогвартсе был телефон, то ее мама точно звонила бы как минимум раз в неделю, и утаить от нее правду было бы невозможно.

— Но есть и другая причина, — продолжал Снейп. — Окажутся ущемлены чистокровные. Они ничего не знают о технике, не понимают базовых принципов ее работы, так что не смогут пользоваться изобретениями магглов и окажутся в менее выгодном положении по сравнению с теми, кто одинаково уверенно ориентируется в обоих мирах. В этом и заключается исходящая от магглорожденных угроза.

— Неужели поэтому курс маггловедения в школе такой ужасный? В нем маггловский мир описан крайне поверхностно, без какой-либо системности и объяснений. Просто обрывки информации… — Гермиона развела руками. — Например, Рон так и не научился пользоваться телефоном. Уроки маггловедения бесполезны и даже вредны — они дают искаженное и крайне примитивное представление об изучаемых темах. Неудивительно, что чистокровки смотрят на достижения магглов свысока.

Она вспомнила, как на один из уроков профессор Бербидж принесла удлинитель. Учительница долго рассказывала, что такое розетка, демонстрировала, как воткнуть в нее вилку прибора, но даже не обмолвилась об электричестве. А студенты не догадались спросить.

— Курс специально составлен именно таким, — подтвердил Северус. — Бесспорно, лучше бы знаниями делились те, кто вырос среди магглов. Да что там, я и сам вел бы уроки гораздо эффективнее, нежели профессор Бартлби! Но Министерству не нужно, чтобы маггловский мир был представлен юным волшебникам в привлекательном свете — это приведет в долгосрочной перспективе к слиянию миров, а точнее к поглощению волшебного мира техническим. И данные опасения испытывают не только консерваторы, их разделяют даже либерально настроенные волшебники. Темный Лорд манипулировал именно этими страхами: что маги будут обнаружены и захвачены, что наши традиции и ценности не выдержат натиска маггловского прогресса.

Впервые в жизни Гермиона полностью осознала, какие убеждения и страхи вели чистокровных волшебников в минувшей войне. Ее лично воспринимали как источник угрозы — и сейчас, выслушав аргументы Северуса, она без ложной скромности понимала: страхи противников были обоснованы, она одинаково хорошо ориентировалась в обоих мирах и не зря получила прозвище «лучшая ведьма поколения». Однако никакие предубеждения и страхи не оправдывали деяний Волдеморта и Пожирателей смерти — так же, как искренняя уверенность в превосходстве одной расы над другой не оправдывала преступлений маггловских диктаторов.

— Я закончила со смоквами, — она подтолкнула локтем миску с очищенными плодами, напоследок еще раз глубоко вдохнув аппетитный аромат. Жаль, что в готовом зелье вкус инжира станет совсем другим! «Инжир нужно есть только свежим», — убедилась Гермиона, с удовольствием облизывая пальцы, измазанные в густом сладком соке.

— Мисс Грейнджер! — сердито рыкнул Снейп. — В лаборатории имеются кран с раковиной и мыло! Почему вы пренебрегаете данными благами цивилизации?

Северусу стоило неимоверного труда вытеснить из головы портрет Грейнджер в облепляющей грудь рубашке и сверхкороткой юбке. Не хватало добавить в коллекцию еще одну картинку — как она, жмурясь от удовольствия, поочередно облизывает и посасывает пальчики. Она не осознает производимого ею эффекта или специально издевается?!

Гермиона, заметив, как смотрит на нее Снейп, мигом вспыхнула. Она не привыкла к тому, чтобы ее воспринимали как женщину: для Гарри она всегда была просто другом, для Рона — палочкой-выручалочкой на любой случай, мужчины из Ордена Феникса до сих пор видели в ней ребенка, а ухаживания Виктора Крама были слишком давно.

Профессор Снейп всегда выглядел таким собранным и хладнокровным, что казалось — он вовсе не испытывает примитивных плотских потребностей. Но… Неужели это только самоконтроль окклюмента и железная сила воли помогают ему делать вид, что рядом с Гермионой он, даже наедине, только учитель и наставник?! Она не смела и мечтать о том, что ее чувства к Северусу взаимны — все чувства, а не только уважение и интерес к беседам… О том, что он умело скрывает свои желания… О том, что эти желания вообще существуют…

Однако сейчас в его глазах Гермиона успела заметить то, чего не видела никогда. Вожделение.

— Простите, — пробормотала она, краснея до ушей и тяжело дыша от нехватки воздуха. Только бы Снейп не подумал, что она намеренно испытывает на прочность его решение! Она ведь даже не умеет делать ничего подобного намеренно!

С этими мыслями Гермиона дошла до раковины, тщательно отмыла руки, а затем вернулась к рабочему столу.

— Вам чем-нибудь помочь? — кротко спросила она, не поднимая глаз.

— Нет, — все еще холодно ответил Снейп. — Оставшиеся ингредиенты не нуждаются в подготовке. Впрочем, можете заняться противопохмельным. Мешайте в ровном темпе, пока содержимое котла не поменяет цвет, затем влейте два тухлых яйца и мешайте еще пять минут. Не забудьте убавить огонь перед добавлением яиц.

— Не забуду, — заверила его Гермиона, борясь с желанием громко вздохнуть и закатить глаза. В том, что касается варки зелий, профессор Снейп будет давать до занудства четкие инструкции, даже умирая от вожделения! — У меня был неплохой учитель.

Он искоса посмотрел на помощницу, но оставил шутку без ответа, принявшись вслух отсчитывать помешивания. Дождавшись, когда счет закончится, Гермиона спросила:

— А вы? Вы тоже хотели защитить волшебный мир от магглорожденных, вступая в ряды Пожирателей смерти?

— Будучи полукровкой, выросшим среди магглов? — усмехнулся он. — Мисс Грейнджер, я никогда не боялся и не ненавидел магглов. Я ненавидел лишь своего отца.