Оплачено кровью / Paid In Blood (гет)

— Где, чёрт возьми, ты был, юноша?

Гарри сразу узнал голос. За столом для профессоров сидел чисто и аккуратно одетый Сириус Блэк, его волосы были короче, а борода аккуратно подстрижена. Рядом с ним сидел Ремус Люпин, который тоже выглядел вполне прилично, особенно по сравнению с рваной мантией, которую он носил в течение года, когда был профессором ЗОТИ.

Тишина в Большом зале была оглушительной. По воспоминаниям увиденным, буквально несколько часов назад, Дафна без труда узнала в кричавшем мужчине Сириуса Блэка, который как раз поднимался со своего места.

— Полагаю, ты теперь свободный человек? — спросил Гарри, удивлённо глядя на мужчину. — Это произошло необычайно быстро.

— Очевидно. Учитывая доказательства, предоставленные завещанием твоих родителей, у ДМП и Министерства не было другого выбора, кроме как объявить меня невиновным, — весело ответил Сириус, не обращая внимания на обеспокоенный взгляд Дамблдора. — Я законопослушный маг с девяти часов вчерашнего вечера, но не пытайся сменить тему. Где ты был? Представь моё разочарование, когда я прибыл в Хогвартс около полудня, намереваясь лично сообщить тебе радостную новость, но обнаружил, что тебя нигде нет? Вдобавок ко всему, пропала и девушка, с которой ты проводил время в последнее время, — произнёс Сириус с ноткой веселья в голосе. — Так расскажи нам, где именно ты был весь день?

Гарри лишь бросил на него грозный взгляд. Его возмущало, что его крёстный посчитал хорошей идеей вступить с ним в подобную перепалку, да ещё и на глазах у всей школы. Он явно не слушал ничего из того, что говорил ему Гарри. Однако выяснять отношения на глазах у всех не стоило, поэтому он пока спрятал основную часть своего гнева за маской.

— Ты рассчитывал сообщить мне хорошие новости сегодня около полудня, через четыре часа после того, как обычно доставляется газета? — спросил Гарри, приподняв бровь. Сириус выглядел слегка смущённым. На его лице появилось виноватое выражение, а Люпин выглядел так, будто пытался сдержать смех. — Ты напился, празднуя вчерашний вечер, не так ли? А сегодня утром у тебя было слишком сильное похмелье, чтобы вовремя поднять свою задницу с кровати, — обвинил Гарри.

Сириус покраснел, и по залу прокатился нервный смех.

— Не пытайся сменить тему, — попытался Сириус, и Гарри покачал головой.

— Рад видеть, что у тебя по-прежнему правильные приоритеты, — ответил Гарри холодным, саркастическим тоном, который заставил зал замолчать, даже если они не поняли его смысла.

Сириус был ошеломлён. Единственный случай, который Гарри мог иметь в виду, — это та ночь, когда он поставил приоритет поиска крысы выше заботы о Гарри. Возможно, прошлой ночью он немного увлёкся, но это была совершенно другая ситуация. Не так ли?

— Если ты закончил, я собираюсь поужинать с друзьями. Если ты всё ещё хочешь поговорить со мной, мы можем сделать это после трапезы, — тем же тоном сказал Гарри, всё ещё глядя на Сириуса. — А пока, как видишь, я в порядке. Я рад, что ты свободен, даже если ты не удосужился отправить мне сообщение, как обещал. Ты ведь помнишь, что я просил тебя позвать Добби, если тебе понадобится связаться со мной? Если нет, то, полагаю, ты всё ещё помнишь, как работают совы?

Гарри явно с трудом удерживал себя в руках. Дафна схватила Гарри за руку и сжала её, пытаясь успокоить его. К счастью, это сработало, и напряжение покинуло его.

Сириус молча сел обратно в кресло. Он определённо не чувствовал себя таким счастливым или гордым, как несколько минут назад, и теперь пытался понять, что же такого он сказал, что могло так сильно разозлить его крестника.

Когда стало очевидно, что ни Сириус, ни Дамблдор не собираются ничего предпринимать для исправления ситуации, МакГонагалл решила вмешаться.

— Мистер Поттер, такое поведение недопустимо. Я требую объяснений, где Вы и мисс Гринграсс были весь день! — сурово заявила она, поднимаясь со своего места.

Дафна удивила Гарри, взяв инициативу на себя.

— Мы рано позавтракали прямо здесь, в Большом зале, что может подтвердить любой, кто был здесь. Мы пошли прогуляться у озера, а когда устали, отправились в Комнату, чтобы поработать над заклинаниями и потренироваться в танцах для бала. Мы провели там большую часть дня, а потом решили ещё раз прогуляться у озера, пока не пришло время присоединиться к нашим друзьям за ужином, — подытожила она. Гарри лишь ухмыльнулся и протянул руку Дафне, провожая её на место рядом с Трейси.

— Мисс Гринграсс! — Снейп сделал замечание, но от снятия баллов воздержался.

— Комната? — спросила МакГонагалл, слегка побледнев.

— Где ещё мы можем спокойно тренироваться? — невинно спросил Гарри, заметив напряжённое выражение страха на лицах Дамблдора и МакГонагалл. Дафна заметила, что Блэк, похоже, оправился от ругани Гарри и сейчас что-то шепчет Люпину, который, похоже, сдерживает нервный смех. Снейп остался сидеть в своём кресле, скрестив руки, и выглядел, как обычно, угрюмым, но, похоже, не был заинтересован в дальнейшем участии в дискуссии.

— Если вы действительно хотите знать, могу вас заверить, что никакого непристойного поведения не было, — холодно произнёс Гарри, и Дафна поняла, что большинство придурков всё ещё смотрят на них. Это заставило её окинуть взглядом зал и оценить реакцию различных групп на их появление. Никто из них не считал, что их отсутствие в течение дня заслуживает внимания, но, если судить по последним пяти минутам, они стали предметом обсуждения в замке после обеда.

У тупиц были некоторые признаки враждебности, но ничего серьёзного. Как обычно, когти были равнодушны ко всем школьным драмам, и то же самое можно было сказать о большинстве представителей Шармбатона. Однако французскую чемпионку, похоже, всё это забавляло, и она внимательно наблюдала за ними. Студенты Дурмстранга были как всегда невозмутимы, хотя Виктор Крам, казалось, с сочувствием смотрел на Гарри.

— Что происходит? — спросил Гарри, уловив, что они, кажется, что-то упускают.

— О, совсем ничего, — ответила Трейси с озорной ухмылкой, которая заставила обоих насторожиться.

Дафна заметила сестру, которая держала в руках утренний выпуск Ежедневного Пророка и помахивала им в воздухе. Дафна взмахнула палочкой, и с испуганным вскриком Астории газета перелетела из рук младшей сестры в ее.

— Ой, да ладно, как это может быть материалом для первой полосы? — пожаловался Гарри, как только увидел заголовок.

Роман Поттера и Гринграсс

Материал Риты Скитер

Далее следовал подробный рассказ об их свидании в Хогсмиде, включая тот факт, что они не выпускали рук друг друга, и их противостояние с шестью придурками. Даже было подробно описано, как слизеринцы поддержали Гарри в конфронтации с бывшими друзьями, а затем то, что они отправились на пикник, благодаря «очень странному существу, которое называло себя домовым эльфом Гарри Поттера.»

Гарри показалось интересным, что в статье не упоминается ни история Гарри о Тайной комнате, ни участие Уизлетты, и он задался вопросом «почему». Кто-то намеренно не дал этой истории выйти наружу, или же жук просто решила, что это не так интересно, как сплетни о любовной жизни подростков?

— Ничего? Правда, Трейси? — язвительно спросила Дафна, сузив глаза на подругу, которая всё ещё ухмылялась.

— Ну, может, там и есть кое-что, но ничего такого, о чём стоило бы упоминать, — ответила теперь уже открыто смеющаяся Трейси. — Ну и каково это — оказаться на первой полосе Пророка?

Дафна проигнорировала смех подруги и внимательнее присмотрелась к фотографиям. Признаться, ей бы очень понравились эти снимки, если бы они не были выставлены на обозрение всей Магической Британии. Снимки прекрасно передавали их близость, то, какими счастливыми они выглядели вместе, и даже улавливали некоторые из их напряжённых взглядов.

«Нам повезло, что Скитер не сфотографировала наш первый поцелуй», — подумала Дафна. Кто знает, что бы сказала на эта гарпия? От этой мысли на губах Дафны появилась лёгкая улыбка.

— Как ты мог так поступить, мерзкий предатель?! Разве предательства нашего факультета недостаточно?! — крикнул несносный голос со стола Гриффиндора. Все, кроме Гарри, повернулись посмотреть на взбешённого Рона Уизли, который сидел рядом со своей плачущей сестрой. С другой стороны от него яростно кивала Грейнджер, высказывая свои мысли по этому поводу.

Гарри не обращал на них внимания. Вместо этого он левитировал на свою тарелку кусок стейка и немного овощей.

— Что бы ты хотела? Кроме рамки для этой фотографии, — спросил он Дафну, которая лишь закатила на него глаза, не скрывая улыбки.

— Курицу, — ответила она, и он отлевитировал на её тарелку несколько кусочков.

— Ты что-нибудь знаешь о статье? — спросила она Гарри.

— Не игнорируй меня, ты, мерзкая, жаждущая внимания змея! — снова крикнул Проныра, но Гарри продолжал не обращать на него внимания.

— Да, я и забыл, что эта стерва жаждет моей крови. Прости, что втянул тебя в это, — ответил Гарри. Дафна следовала его примеру и игнорировала гриффиндорцев, что, казалось, раздражало их ещё больше. Большинство львов были в ярости — либо на них двоих, либо на Проныру, который устроил переполох и, похоже, не собирался умолкать в ближайшее время.

— Что ты собираешься с этим делать? — спросила Дафна.

— Кроме как просто раздавить её? — спросил он, затем пожал плечами и повернулся к ней. — Есть какие-нибудь мысли?

— Я что-нибудь придумаю, — ответила она, и он усмехнулся. Ей нравилось знать, что её мнение имеет для него значение.

— Поттер, ты ублюдок! — снова прорычал Проныра.

— Ради Мерлина, профессор, разве не существует правила, запрещающего мешать ужину, будучи чертовски надоедливым крикуном? — взмолился Гарри, повернувшись к Снейпу с приподнятой бровью.

— Мистер Поттер! — наставительно произнесла МакГонагалл. — Следите за своим языком!

— Я? А что насчёт него? — спросил Гарри, указывая на Проныру и подавляя желание дать шотландке понять, как он относится к её очевидной предвзятости.

— Мистер Поттер прав, двадцать баллов с Гриффиндора за нарушение порядка во время ужина в присутствии… гостей, — ответил Снейп, произнеся последнее слово с отвращением, глядя в сторону Блэка и Люпина. Сириус и Ремус были слишком шокированы тем, что этот человек на самом деле встал на сторону Гарри, чтобы обижаться.

— Что? Разве это честно, ты, дрянной, жирный любовник змеек?! — Уизли снова закричал, вероятно, полагая, что нашёл умный ответ. Профессор Снейп только усмехнулся, глядя на рыжего.

— Двадцать пять баллов с Гриффиндора за оскорбление учителя и неделя отработок с мистером Филчем, как только начнётся следующий семестр.

— Что?! — завопил он, прежде чем один из братьев успел наложить на него заглушающие чары, но всё равно все видели, как он беззвучно разглагольствует.

— Постарайтесь держать своих учеников в узде, Минерва. Их демонстрация гриффиндорского идиотизма на глазах у других школ создаёт Хогвартсу дурную славу, — проворчал Снейп. МакГонагалл была так взбешена обвинением Снейпа, что ей было трудно сформулировать ответ, и пока она всё ещё брызгала слюной, Гарри заговорил.

— По крайней мере, хоть один профессор относится к своей работе серьёзно.

В зале стало так тихо, что можно было услышать, падение булавки. В священных стенах Школы чародейства и волшебства Хогвартс происходило много фантастических и обескураживающих чудес, но комплимент Гарри Поттера Северусу Снейпу был, пожалуй, самым непостижимым из всех.

Мужчина выглядел так, словно его сбили с толку, и, казалось, был не в состоянии ничего сделать, кроме как смотреть на Гарри, который как ни в чём не бывало вернулся к своему ужину. Мгновение спустя пара Слизеринцев нарушила тишину и начала смеяться, а вскоре к ним присоединились и остальные члены факультета, а также студенты Дурмстранга, которые сидели за одним столом со змеями и были осведомлены о ненависти, связывающей Поттера и Снейпа.

— Мистер Поттер, двадцать баллов со Слизерина за оскорбление сотрудников, — объявила МакГонагалл, выходя из ступора.

— Как же мне жить с этим, — прошептал он, закатывая глаза.

— Веди себя хорошо, — отругала его Дафна, её небольшая ухмылка выдавала её истинные чувства по этому поводу.

— Да, дорогая, — ответил он, заставив друзей снова разразиться хохотом.

— Скажи нам, Гарри, ты знал, что получил Ревуна? — спросила Трейси, широко улыбаясь.

— Дай угадаю, мамаша-Проныра? — спросил он, и Трейси кивнула в подтверждение.

— Сегодня утром, — с ухмылкой добавил Блейз. — Поскольку тебя не было рядом, чтобы открыть его, ревун взорвался и огласил своё содержимое на весь Большой зал.

— Как ты мог, Гарри? — спросила Милли, подражая Молли Уизли и пытаясь сдержать смех. — Как ты мог начать встречаться со змеёй и разбить сердца ей и бедной Джинни? Ты должен быть с пристойной девушкой из достойной светлой семьи, как её милая дочь.

Гарри вздохнул, пытаясь подавить желание сделать что-нибудь гадкое, например, смыться в нору и начать швыряться летальными проклятиями.

— Эта женщина, должно быть, сумасшедшая, — прямо сказал он, покачав головой. Заметив, что рука Дафны дрожит, он осторожно сжал её, заставив посмотреть на него.

— Хочешь, чтобы я с ней разобрался? — спросил он. — Или ты предпочитаешь сделать что-то сама?

Дафна отмахнулась от него, покачав головой, а затем переместилась и положила голову на плечо Гарри.

Она начала думать о шлюхе-Проныре и о том, что в прошлом Гарри эта девушка, по-видимому, сыграла роль в её смерти. Попробует ли она повторить нечто подобное? Она отбросила эту мысль, едва она появилась.

Гарри ни за что не допустил бы подобного. Несмотря на то что официально они были вместе всего один день, Дафна ощущала себя в безопасности рядом с Гарри и знала, что он сделает всё, чтобы защитить её. Ей казалось, что они были вместе гораздо дольше, чем на самом деле, но она полагала, что этому способствовали воспоминания об их отношениях.

Если у этой рыжей сучки были проблемы с их отношениями, что ж, это было очень плохо. Для неё. Если она или её мать-гарпия посмеют встать между ней и Гарри, она преподаст им урок, который они никогда не забудут. Дафна видела, кем она может стать, если останется рядом с Гарри, и не собиралась отказываться от этого без боя. А то, что она ещё и сильно влюбилась в него, делало происходящее ещё приятнее.

Тем не менее, возможно, следует позволить Гарри разобраться с ситуацией до того, как дело дойдёт до точки невозврата. Как говорится, лучше перестраховаться.

— Что ты можешь сделать? — спросила она, всё ещё прислонившись к нему.

— Пока что я могу официально взять тебя под защиту дома Поттеров, — предложил он. — Позже мы сможем полностью уничтожить их, если понадобится, с особой жестокостью.

Последнюю фразу он прошептал ей на ухо, убедившись, что больше никто его не слышит. Дафна резко вдохнула, когда от прошёптанного Гарри обещания по её позвоночнику пробежала волнующая дрожь.

— Хорошо, — тихо согласилась она, и он повернулся и поцеловал её в макушку.

— Ребята? — спросил Нотт, помахав рукой перед ними, пытаясь привлечь их внимание. — Всё в порядке?

— Да, нормально, Тео, — ответила Дафна, садясь и возвращаясь к еде. — Что ещё мы пропустили?

— Не считая того, что лорд Блэк появился во время обеда в поисках Гарри, и того, что вы двое устроили переполох, когда никто не мог вас найти? — Тео сухо ответил. — Просто профессора и все старосты прочесали весь замок, пытаясь найти хоть какие-то ваши следы. И, надо сказать, безуспешно.

— Мы прекрасно справлялись сами, — ответил Гарри, что заставило Трейси хихикнуть.

— И чем же вы двое занимались, оставшись одни на целый день? — спросила она, вздёрнув брови. Внезапно всем вокруг стало очень интересно узнать их историю.

— Я уже рассказала вам, чем мы занимались, — коротко ответила Дафна. — Кроме того, то, что я делаю со своим парнем, это наше дело и никого больше не касается.

— Хорошо, не рассказывайте. Может, мы просто подождём Риту Скитер, чтобы получить очередную сенсацию, — фыркнула Пэнси, заставив Дафну взволнованно повернуться к Гарри.

— Может ли она найти способ… — начала она, но Гарри прервал её, покачав головой.

— Нет, Добби бы заметил, — заверил он, и в этот момент рядом с ними появился Добби.

— Конечно, заметил бы, хозяин, хозяйка. Уверяю вас, никто не сможет проникнуть в Комнату без моего ведома.

Дафна вздохнула с облегчением.

— Ты знал, что они ищут нас? — спросил Гарри у эльфа, который пожал плечами.

— Вы сказали мне не беспокоить вас, просто быть готовым в любой момент. Я был в Комнате всё время, пока вы были там. Если бы кто-то решил вызвать меня, я бы откликнулся, и домовики могли бы связаться со мной в любой момент. Я не виноват, что никто не захотел попробовать.

— Клянусь, иногда ты просто чертовски буквален, но ты не ошибся, — с ухмылкой сказал Гарри. Добби кивнул и выскочил прочь.

— Хм, уже есть секреты? И что именно вам нужно скрывать? — спросила Трейси с лукавым блеском в глазах, заставив Дафну закатить глаза.

Ответа Трейси так и не дождалась, потому что в этот самый момент к их столу подошёл гость.

— Пар’дон, месье Потте’, мадемуазель Гр’ингр’асс, я бы хотела уделить вам минутку? — спросила с сильным акцентом в голосе Флёр Делакур.

Дафна не обрадовалась появлению чемпионки Франции и бросила на неё пристальный взгляд, но Гарри, казалось, был больше любопытен, чем что-либо иное.

— Чем мы можем вам помочь, мисс Делакур? — спросил Гарри. Он понял, что Флёр подавляет свои вейловские чары, и это его удивило, поэтому он решил быть вежливым и выяснить, что именно она хочет.

— Я пр’осто хотела извиниться за то, что пр’оизошло зегодня утром. Ето пр’авда, что вейлы ищут сильных пар’тнер’ов, но у меня не был намер’ения встать между вами. Мне сказали, что месье Потте’ холост, но тепер’ь я знаю, что его слова не соответствуют действительности.⁽¹⁾

Гарри определённо не ожидал такого, и, судя по ошарашенным взглядам друзей, он был не одинок.

— Ты действительно так думаешь? — спросила Дафна, по-прежнему глядя на девушку сузившимися глазами.

— Уи, пр’авда. В отличие от того, что думают некотор’ые люди, вейлы не кр’адут мужчин у ихних женщин. Для нас связь дор’оже всего, — ответила француженка, и Дафна расслабилась. Она даже не заметила, как напряглась. Потом она вспомнила, что Гарри намекнул, что они с Флёр когда-то были близки в прошлой временной линии.

— Это хорошо. Просто помни об этом, и между нами не будет никаких проблем, — ответила она, и Флёр облегчённо улыбнулась. Остальные девушки смотрели на Дафну как на сумасшедшую или храбрую, но она их игнорировала.

— Я не мог не заметить, что ты не демонстрируешь свою привлекательность.

— Уи, я считала, чьто должна стар’аться сдер’живать свою привлекательность, чтобы показать свои добр’ые намер’ения.

— Спасибо. Не хотите ли вы присоединиться к нам до конца ужина? — спросила младшая блондинка, и Гарри широко улыбнулся тому, как Дафна взяла ситуацию в свои руки.

Флёр была просто потрясена.

— Вы увер’ены? — скептически спросила она, и Дафна кивнула.

— Почему бы и нет? — спросила Дафна, переплетая свои пальцы с пальцами Гарри. — Этот турнир должен помочь укрепить дружеские узы между нашими школами и правительствами, не так ли? Если у меня нет причин остерегаться тебя, то почему бы нам не сесть и не поговорить?

«Дамы и господа, Дафна Поттер — выдающийся дипломат», — подумал Гарри, теперь ухмыляясь от уха до уха.

— Мне бы ето понр’авилось, мадемуазель Гр’ингр’асс, — с лучезарной улыбкой ответила она, принимая приглашение Дафны и усаживаясь вместе со слизеринцами четвёртого курса.

Это общение не осталось незамеченным ни учениками, ни профессорами.

— Что только что произошло? — спросила удивлённая Аврора Синистра, глядя на Слизеринцев со своего места за столом для преподавателей.

— Не знаю, но, по-моему, Слизерину причитается десять баллов за развитие межшкольной дружбы, — ответила профессор Бабблинг, потягивая чай и поднимая бровь от взглядов, которыми провожали её коллеги. — Что? Разве не в этом должна заключаться цель этого безумного турнира?

— Эта девушка — вейла. Как вы думаете, она пытается соблазнить Поттера? — спросила профессор Вектор, и мадам Бабблинг покачала головой.

— Мистер Поттер почти не разговаривал. Он предоставил мисс Гринграсс разбираться с ситуацией в одиночку, и именно она пригласила мисс Делакур посидеть с ними. Я не заметила ничего, что заставило бы меня заподозрить мисс Делакур в каких-либо махинациях, хотя, конечно, я могу ошибаться.

— Будем надеяться, что нет, потому что, по-моему, Блэк уже строит планы, как помочь Поттеру обзавестись собственным гаремом, — категорично ответила профессор Синистра, закатив глаза на приглушённые голоса Сириуса и Ремуса, раздавшиеся через два места справа от неё. Три профессора обменялись взглядами и тихо захихикали.

Дамблдор, сидящий за столом, анализировал происходящее, как ястреб, ища любую зацепку, которая могла бы помочь ему разгадать тайну недавних изменений Гарри Поттера.

Внезапное появление Гарри и Дафны на ужине и их общение с чемпионом Франции сделали их главной темой разговоров в Большом зале.

Другие Слизеринцы практически никак не отреагировали на это, кроме нескольких пристальных взглядов. Несомненно, им будет о чём рассказать, когда они вернутся в безопасное место в общей комнате. Студенты Дурмстранга в целом не обратили внимания на переполох, за исключением Крама, который собирался пригласить Гарри на ещё один спарринг.

Поразмыслив, он решил, что завязать дружбу с Гарри Поттером будет выгодно. Кроме того, они оба были Ловцами, так что могли бы сыграть пару дружеских партий. Виктору очень не хватало возможности играть в квиддич свободно, без давления со стороны профессионалов.

Делегация Шармбатона поначалу полагала, что Флёр собирается предпринять очередную откровенную попытку соблазнения, и была удивлена, когда девушка Гарри Поттера пригласила её присоединиться к ним. Не то чтобы Флёр им не нравилась, но то, что все мальчишки постоянно пускали по ней слюни, не добавляло ей очков в глазах других девочек, даже если в этом и не было её вины.

Принимающие их рейвенкловцы, с любопытством наблюдали за происходящим, но по большей части казались равнодушными. Исключение составляли лишь Чжоу Чанг и её группа девочек, которые, сгрудившись вместе, отпускали едкие замечания в адрес всех троих.

Хаффлпаффцы по-прежнему враждебно относились к Гарри, но сейчас это было скорее разочарование, чем злость. Когда Диггори был выбран чемпионом, факультет поверил, что это наконец-то их год, но все это пошло прахом, как только имя Гарри Поттера вылетело из кубка.

Все они считали, что Гарри вписал своё имя в Кубок Огня, и в отместку без устали издевались и преследовали его, доведя до того, что он практически исчез из Хогвартса. Затем Поттер справился с первым заданием и оказался потрясающим, намного превосходящим результаты их чемпиона, несмотря на выставленные баллы. Одного этого было достаточно, чтобы вызвать замешательство у «ничтожеств», но затем он произнёс клятву в Большом зале, посрамив и их, и гриффиндорцев, доказав, что их преследования были необоснованными.

Некоторые из хаффлпаффцев смирились, но были и те, кто по-прежнему настаивал на том, что Поттер — всего лишь жаждущий внимания притворщик. Седрик Диггори не принадлежал к их числу. После задания он погрузился в глубокие размышления, и ему стало стыдно за своё поведение в течение последнего месяца. Он не был уверен, насколько восприимчивым окажется младший чемпион, но был полон решимости загладить свою вину перед Поттером.

Большая часть Гриффиндора пришла к выводу, что изгнание Поттера из их дома было ошибкой. На Хэллоуин они погорячились, и одним махом лишились своего звёздного Ловца, пресловутой известности Мальчика-Который-Выжил и привилегии иметь чемпиона Турнира, представляющего их дом. Оказалось, что Поттер даже не жульничал, но даже если бы и жульничал, разве это было настолько вопиющим, чтобы заслуживать изгнания?

Правда заключалась в том, что изгнание Поттера, скорее всего, не состоялось бы, если бы не его лучшие друзья, которые в ту ночь довели дом до исступления. Если эти двое были настолько убеждены в его виновности, что яростно выступали за его изгнание, значит, они что-то знали.

Рон Уизли был единственным, кто по-прежнему глупо верил, что Поттер — обманщик, даже после магической клятвы. Грейнджер по-прежнему утверждала, что Поттером управляют с помощью заклинаний или любовных зелий, и никто её не слушал, кроме Джинни Уизли. Грейнджер ненадолго смирилась с тем, что её неудачный крестовый поход против рабства эльфов не удался, но это продолжалось недолго. Вместо этого она, похоже, удвоила свои усилия, став ещё более раздражительной и назойливой как в доме, так и за его пределами.

Ошибка это или нет, но ясно было одно: Поттер не вернётся. Он отмахнулся от их извинений и повернулся спиной к дому. Независимо от того, как это произошло, Гарри Поттеру нельзя было простить присоединение к дому их злейших соперников.

* * *

По окончании ужина Сириус и Ремус утащили Гарри для разговора. Дамблдор попытался присоединиться к ним, но получил отпор от Сириуса, который заявил, что это семейное дело. Дамблдор был вынужден согласиться и дал им возможность уединиться, напомнив Гарри о том, что в девять часов он должен быть у него на отработке.

Как только трое остались наедине в пустом классе, взгляд Гарри метнулся к двум взрослым, прежде чем они успели заговорить.

— Какого чёрта вы задумали? Я думал, мы договорились, что ты пришлёшь мне сообщение, как только что-нибудь узнаешь? — прошипел Гарри, заставив Сириуса слегка вздрогнуть.

— Воу, успокойся, щенок… — попытался Сириус, но Гарри снова прервал его.

— Даже не пытайся. Честно говоря, меня даже не волнует, что ты напился в честь праздненства. Чёрт, я рад за тебя и надеюсь, что тебе было весело. Ты же не собирался приходить в Хогвартс и сообщать мне об этом после комендантского часа, — пожав плечами, продолжил Гарри.

— Но ты мог бы послать чёртово сообщение, — добавил он, вновь устремив на него взгляд.

— И о чём ты только думал, рассказывая о завещании моих родителей всей этой чёртовой школе? Дамблдор достаточно умён, чтобы понять, что это означает, что я титулован лордом. А я хотел сохранить это в тайне подольше. Именно поэтому я попросил ДМП не разглашать существование завещания, — проворчал Гарри, расхаживая взад-вперед по комнате.

— Ты только что собственноручно разрушил несколько моих планов. Теперь ко мне будет приковано ещё больше внимания, и я потерял ключевое преимущество. Вы хоть представляете, сколько проблем мне это принесёт? Я прощу тебя только в том случае, если ты прямо сейчас расскажешь мне, что вчера напился в стельку и проснулся с близняшками в своей постели.

Сириус и Ремус посмотрели друг на друга, потом на Гарри с открытыми ртами.

— Знаешь что? Я беру свои слова обратно, пожалуйста, не говори мне этого. Я не хочу представлять тебя голым, — с отвращением проговорил он, сглотнув.

Сириус удивлённо посмотрел на своего крестника.

— Ты… ты меня разыграл?

— Думаю, он нас разыграл, — ответил Ремус, слегка опешив.

— Вроде того, — ответил Гарри. — Но ты меня действительно раздражаешь. Почему в Пророке не было объявления о твоём оправдании?

— Было, на третьей странице, — сообщил Ремус.

Гарри вздохнул и начал бормотать.

— Чёртова газета. Как так получилось, что любовная жизнь подростков важнее, чем оправдание несправедливо заключённого лорда древнего дома? Это напомнило мне, ты уже потребовал свой титул?

— Не совсем, я…

— Не было времени? — нахмурился Гарри, заставив Сириуса снова почувствовать себя виноватым. — Честное слово, Муни, ты же должен быть ответственным. Разве ты не мог напомнить ему?

Ремус что-то пробормотал себе под нос, но не стал спорить.

Гарри скрестил руки и посмотрел на своего крестного.

— А что насчёт меня? Я знаю, что сам по себе лорд, но я ещё подросток. Будет ли у меня наконец дом с крёстным отцом и дядей и возможность жить той жизнью, в которой мне было отказано тринадцать лет, или мне всё ещё придётся быть одному?

— Подожди минутку, малыш, — ответил Сириус, оправившись от смущения. — Ты мой крестник, и то, что ты лорд, этого не меняет. Я должен быть твоим опекуном, и я собираюсь выполнять эту роль, хочешь ты этого или нет.

— По крайней мере, это уже что-то, — ответил Гарри. — Только не жди, что я буду называть тебя отцом, — добавил он с ухмылкой.

— Это была шутка? — с ухмылкой спросил Ремус.

— Это была шутка, — ответил Гарри, и Ремус рассмеялся и хлопнул в ладоши.

— Вы только представьте, что кто-то называет Сириуса Блэка отцом! — зарычал он, и, как бы он ни был смущён, даже Сириус был вынужден усмехнуться.

— Я не хочу, чтобы ты называл меня так, малыш — никогда. Не думаю, что я готов к этому, — ответил Сириус, не обращая внимания на Ремуса, который со смехом ответил:

— А ты когда-нибудь будешь готов?

— Это хорошо, — вздохнул Гарри, решив изобразить «обиженного ребёнка». — Прости, просто после всего, о чём мы говорили, мне не понравилось, что ты решил проигнорировать мою просьбу. В своей жизни я не мог рассчитывать на многих людей, и я надеялся, что ты будешь другим.

— Прости, малыш, — извинился Сириус, обнимая своего крестника. — Кажется, я понимаю, и мне жаль, Гарри, правда жаль. Я не хотел, чтобы всё так случилось, но… прости меня.

Гарри слышал, как в голосе Сириуса прозвучали эмоции, не говоря уже о том, как осунулось его лицо, когда Гарри обрушил на него ушат вины. Старый пёс действительно чувствовал себя неловко; может, он был слишком строг к нему?

«Черт, теперь мне не по себе», — подумал Гарри и снова обнял своего крестного.

— Давай попробуем разобраться с этим, хорошо? — спросил Сириус, и Гарри кивнул.

— Итак, эта милая девушка…

— Моя девушка, Дафна Гринграсс, о которой вы, возможно, читали в Пророке, — ответил Гарри, заставив Сириуса и Ремуса рассмеяться.

— Гарри, побудь минутку Серьезным… — начал Ремус, который почти сразу же пожалел о своём выборе слов.

— Разве я не могу быть просто собой, а не им?⁽²⁾ — спросил Гарри, указывая на своего крёстного. Сириус чуть не завизжал от восторга, снова притянув Гарри к себе. Ремус даже усмехнулся, когда первоначальный шок прошел.

— Для Сохатика ещё есть надежда, Муни! — рассмеялся Сириус, а Ремус покачал головой.

— Это ужасно плохая шутка, Гарри, и, пожалуйста, не поощряй его, — сказал он, пытаясь сдержать ухмылку. — Сириус, сосредоточься, ладно? Как я уже говорил, между вами произошло что-то, чего не должно было быть?

Гарри вздохнул, чувствуя себя немного обеспокоенным их внезапным интересом.

— Никакого неподобающего поведения не было, дядя, — ответил Гарри. — Это значит, что никакого секса или чего-то физического, кроме поцелуев. Мы встречаемся всего день, ради Мерлина, не говоря уже о том, что нам всего четырнадцать. Мы слишком молоды, чтобы затевать что-то большее.

— О, слава Мерлину, — вздохнул Сириус, сразу же расслабившись. — Лили бы нас убила, если бы ты так поступил.

— Что? — спросил Гарри, но Сириус проигнорировал его.

— Слушай, Гарри, я буду очень серьёзен, и нет, это не плохой каламбур. Я хочу… нет, я обязываю тебя быть ответственным и уважительным по отношению к любым юным леди, — приказал он, его лицо приобрело на редкость бесстрастное выражение. — Вы молоды, и у вас будет много времени, чтобы подурачиться, но с кем бы ты ни дурачился, ты должен быть почтительным, понял?

— Конечно, — заверил его Гарри, желая, чтобы у Сириуса не осталось никаких сомнений.

— Итак, если никто уже не говорил с тобой об этом, думаю, нам нужно встретиться в ближайшее время, скажем, в среду после обеда? — предложил Сириус, глядя на Ремуса, который одобрительно кивнул.

Гарри побледнел. Тёмный Лорд, участвовавший в трёх войнах, убивший сотни людей, видевший и делавший много ужасных вещей, был в полном ужасе от мысли, что ему во второй раз предстоит получить «Беседу» от этих двух персонажей.

— Как бы это ни было интересно, но уже почти девять часов, и Гарри должен встретиться с директором, — заметил Ремус.

— Что же ты такого натворил, что тебя отправили на отработку к директору? — ошеломлённо спросил Сириус.

— Я применил случайную магию и перенёс себя и Дафну из Большого зала в Тайную Комнату. Полагаю, старик хочет узнать об этом побольше, — сказал Гарри, забавляясь выражением их лиц.

— Ты случайно… Мерлин! — воскликнул Ремус, и Гарри ухмыльнулся.

— Как? — спросил Сириус.

— Не знаю, просто так получилось, — соврал Гарри. Времени на дальнейшие объяснения всё равно не было, так что этим двоим ничего не оставалось, как смириться с полученным ответом.

Все трое вышли из комнаты и направлялись в кабинет директора, когда столкнулись с первокурсником, который с широко раскрытыми глазами нервно смотрел на Гарри.

— Простите, мистер Поттер, но не могли бы вы уделить мне минутку своего времени? — спросил первокурсник, застав остальных врасплох.

Гарри напрягся и посмотрел на мальчика. Это был среднего роста первокурсник, худой, с каштановыми волосами средней длины. Он был явно напуган, но Гарри заинтриговал его решительный взгляд, а также то, что он не стеснялся смотреть в глаза.

— Что тебе нужно, первогодка? — холодно спросил Гарри, заставив мальчика вздрогнуть и опустить взгляд. Гарри был несколько разочарован такой кроткой реакцией. Это несколько ослабило его интерес, но, с другой стороны, в мальчике было что-то знакомое, просто он не мог определить, что именно.

— Мистер Поттер, сэр, я… я здесь не от имени кого-то другого, сэр… Это просто удача, что я нашёл вас, сэр, я шёл из библиотеки… — лепетал мальчик.

Сириус и Ремус обменялись взглядами, а Гарри просто скрестил руки и посмотрел на мальчика с забавной ухмылкой.

— Переходи к делу, первак, — приказал Гарри, и мальчик в самом деле сглотнул.

— Я… Я хотел извиниться за то, что поверил в то, что вы положили своё имя в кубок. Я испугался и поверил в то, что говорили старшие, вместо того чтобы принять собственное решение. Это, конечно, не очень хорошее оправдание, но я хотел, чтобы вы знали, — сказал мальчик. — Я магглорожденный и мало что знал об этом мире, но это тоже не оправдание. Я должен был догадаться.

— Почему ты решил прийти ко мне? — нерешительно спросил Гарри, всё ещё пытаясь понять, что в нём такого знакомого. — И почему ты решил подойти ко мне именно сегодня? Потому что чувствуешь себя в безопасности, когда рядом нет других Слизеринцев, или потому что со мной двое взрослых, и ты думаешь, что я не прокляну тебя?

— Меня это не очень волнует, — признался мальчик, набравшись храбрости и снова посмотрев Гарри в глаза. — Я действительно считаю, что у Гриффиндора нет оправдания тому, что они отвернулись от одного из своих. Я думаю, вы поступили правильно, не простив дом, даже если это означало присоединение к змеям.

— Тогда чего же ты на самом деле хочешь, первогодка? — спросил Гарри, заметив что-то в позе мальчика.

— Ничего. Я просто хотел извиниться за свои ошибки, — ответил мальчик, глядя на Гарри. — Мне не нужно ваше прощение — я не думаю, что заслуживаю его.

Гарри поднял бровь.

— Тогда почему ты настаивал на извинении? — спросил он, и ответ парня потряс его до глубины души.

— Я не хочу быть грязнокровкой, — признался мальчик. — Мне нравится этот мир, и я знаю, что если я хочу, чтобы меня уважали, я должен оказывать уважение первым. Согласно тому, что я прочитал, поведение Гриффиндора подходит под описание грязнокровки — люди без чести и уважения к культуре волшебников.

— Значит, ты знаешь, что такое «грязнокровка»? — спросил удивлённый Гарри. — В таком случае, что думаешь о Грейнджер?

— Судя по всему, что я читал, она точно грязнокровка, — кротко ответил мальчик, и Гарри усмехнулся.

— Что ж, у тебя есть мужество, я признаю это, — сказал он, вернув своему лицу нейтральное выражение. — Но ты прав. Мой бывший факультет отвернулся от меня, обвинив в жульничестве, не дав мне даже шанса защитить себя. Ты, наверное, помнишь речь МакГонагалл, произнесённую в твой первый вечер, о том, что наш факультет — это наша семья. Как ты думаешь, ты вёл себя так, как должна вести себя семья?

— Нет, сэр, — ответил мальчик, снова опуская взгляд. Гарри доброжелательно посмотрел на мальчика.

— Как тебя зовут?

— Джейсон Халлис, сэр, — ответил мальчик, по-прежнему глядя вниз. Если бы он смотрел на Гарри, то увидел бы, как его глаза расширились от узнавания. Ремус и Сириус этого также не заметили, так как по-прежнему стояли за спиной Гарри.

«Чёрт побери, Астория! Я не ожидал такого сюрприза задавая простой вопрос!»

Гарри мысленно состарил мальчика, и это не оставляло ему никаких сомнений. Теперь, когда он знал его имя, Гарри наконец смог распознать в мальчике одиннадцатилетнюю версию своего бывшего хорошего друга и товарища по оружию.

— Ты храбрый парень, Джейсон, — сказал Гарри, снова взяв себя в руки. — Но я не могу простить факультет Гриффиндор и вряд ли когда-нибудь смогу.

Мальчик кивнул, и тут, к удивлению Джейсона, Гарри положил руку ему на плечо.

— Ты первый, кто извинился и действительно имел это в виду. Я не считаю извинениями то, что произошло на следующий день после задания, — с небольшой улыбкой признался Гарри. — Не говори об этом никому ни слова, потому что я больше не приму никаких извинений. И впредь не беспокойся об этом, просто не будь грязнокровкой.

Улыбнувшись, Гарри убрал руку с плеча Джейсона и сделал шаг назад.

— Разве ты не должен собирать вещи на завтра?

— Всё уже готово. Я просто пошёл вернуть несколько книг в библиотеку, — нерешительно ответил мальчик, и Гарри кивнул.

— Тогда возвращайся в башню, пока тебя никто не поймал, — распорядился он, и мальчик кивнул в знак согласия.

— Спасибо, мистер Поттер.

— Не упоминай об этом, малыш. Я серьёзно, не упоминай, а то люди подумают, что я стал мягкотелым, — попросил Гарри, и мальчик, вежливо кивнув Сириусу и Ремусу, отправился в обратном направлении.

— Это было мило с твоей стороны, — одобрительно сказал Ремус, когда мальчик скрылся за углом.

— Хороший парень, — прокомментировал Сириус, глядя на Гарри. — Ты поступил правильно, даже если вначале напугал его до смерти, — сказал он, положив руку на плечо Гарри.

— Да, надеюсь, что так, — ответил Гарри, обращая внимание на портреты на стенах и понимая, что Дамблдор узнает о случившемся в считанные минуты.

«В этом деле мне понадобится помощь Дафны», — подумал Гарри и, склонив голову в раздумье, продолжил свой путь к кабинету директора.

Хотя Халлис был таким же близким другом, как и все остальные, Гарри мало что знал о годах обучения Джейсона в Хогвартсе. Он знал только, что тот учился на Гриффиндоре, на несколько лет позже него, и участвовал в битве за Хогвартс, хотя должен был эвакуироваться вместе с другими несовершеннолетними студентами. Он вырос и стал аврором в отряде Тео, но его чуть не убили на неприятном задании и перевели на временную работу в Азкабан. Его смерть во время Чародейских Войн стала страшным ударом для всех них, особенно для его девушки.

«Не в этот раз, брат», — поклялся себе Гарри, поднимая голову.

— О чём задумался? — спросил Ремус, и Гарри посмотрел на него, приподняв бровь.

— Что ты имеешь в виду?

— У тебя был такой отсутствующий взгляд, как у твоей матери, когда она думала о чём-то важном, — ответил он, заставив Сириуса хихикнуть.

— Может, он и похож на Джеймса, но, скажу я вам, его характер гораздо ближе к характеру Лили, — заметил Сириус, что заставило Гарри улыбнуться. Его так часто сравнивали с отцом, что было приятно, когда ему иногда говорили, что он похож на маму, не считая того, что у него её глаза.

— Я думал о том, что сказал этот парень, — солгал Гарри. — Полагаю, у него есть потенциал, чтобы стать хорошим волшебником.

— По крайней мере, его сердце находится в правильном месте. К тому же у него, кажется, есть мозг, в отличие от многих других людей, которых я мог бы упомянуть, — пробормотал Сириус, и Гарри пришлось согласиться. — Я заметил, как гриффиндорцы смотрели на тебя и твою девушку. Выглядело так, будто они обвиняют тебя во всём, что происходит.

— Ну и пусть, — с самодовольным видом ответил Гарри. — Для меня это ничего не значит. К тому же, что они собираются делать? Устраивать тёмную? Проклинать в спину? Они считают себя слишком благородными для этого, за исключением, может быть, Уизли, но он всё равно не представляет угрозы.

— Не будь слишком самоуверенным, Гарри. В истории было много могущественных чародеев, которых победила только их собственная гордыня, — предупредил Ремус, и Гарри, оглянувшись через плечо, кивнул дяде.

— Верно, — согласился Гарри, возвращаясь к своим мыслям. — Я просто хотел, чтобы ты знал, что я готов ко всему.

— Просто будь осторожен, малыш, — похлопал его по плечу Сириус, когда они подошли к горгулье перед кабинетом Дамблдора.

— Кит-Кат, — проговорил Гарри, и горгулья убралась с дороги. Трое мужчин поднялись по лестнице, и не успел Гарри постучать в дверь, как Дамблдор позвал их с другой стороны.

— Вы можете войти.

Сириус бросил на Ремуса заинтересованный взгляд, но тот лишь пожал плечами в ответ.

— А, Гарри, Сириус, Ремус, входите. Надеюсь, ваша беседа была плодотворной? — спросил Дамблдор, сверкнув глазами.

— Да, конечно. Но у меня есть к вам вопрос, — сказал Сириус, выходя вперед. — Точнее, два вопроса. Во-первых, как вы узнаёте, что за дверью кто-то есть?

Дамблдор безмятежно улыбнулся.

— Я предполагаю, что это что-то вроде оберега? — предположил Гарри.

— Да, ты прав, Гарри. Мои извинения, мистер, или лучше сказать, лорд Поттер? — понимающе спросил Дамблдор, которого, похоже, забавлял этот обмен мнениями.

— Счастлив, Сириус? — со вздохом пробормотал Гарри. — Называйте меня как хотите, директор, но мне не очень нравится этот титул.

— Приятно слышать. Смирение сослужит тебе хорошую службу, Гарри. Я всегда считал, что уверенность в себе очень важна, но без сострадания и смирения это просто высокомерие, — мудрёно ответил Дамблдор.

— Надеюсь, вы с пониманием отнесётесь к предложениям друзей и родственников помочь вам с делами, если они вам понадобятся?

— А вы сами не предлагаете свою помощь, директор? — спросил Гарри, и Дамблдор усмехнулся.

— Я бы не хотел навязываться, Гарри. Кроме того, я полагаю, нам с вами ещё предстоит разговор о ваших делах и приказах, которые я отдал, чтобы управлять ими?

— Нет, не предстоит, — заверил его Гарри. — Вы отдали приказы, пользуясь своими полномочиями Верховного чародея, и гоблины их выполнили. Если уж на то пошло, я должен быть вам благодарен.

— Я просто пытался выполнить свой долг, — ответил Дамблдор, и Гарри показалось, что на лице старшего волшебника появилось выражение облегчения.

— А как насчёт тебя, Сириус, планируешь ли ты претендовать на титул лорда Блэка?

— Знаете, щенок очень настаивает на этом, — ответил Сириус, выглядя слегка обескураженным. — Думаю, я сделаю это завтра утром.

— Я поверю в это, когда увижу, — фыркнул Ремус.

— Тогда заставь его, — потребовал Гарри, сурово глядя на двух взрослых, в то время как Дамблдор усмехался, глядя на это зрелище.

— Какой ещё вопрос ты хотел задать, Сириус? — спросил старший, и поведение Сириуса сразу же изменилось.

— Поведение факультета Гриффиндор по отношению к моему крестнику было, одним словом, отвратительным. Чем Гарри заслужил такое поведение и что с этим делается?

Дамблдор вздохнул.

— Хотя это правда, что факультет Гриффиндор, похоже, попал под облако невезения в последние несколько недель, я не видел никаких доказательств причастности мистера Поттера или кого-либо ещё. Но, несмотря на это, поведение Гриффиндора в последнее время было позорным, и я считаю, что причина этого — перераспределение и отказ мистера Поттера простить их.

— Сочувствую, — огрызнулся Гарри.

— Но прощение… — начал Дамблдор, но Гарри его прервал.

— Это не право. Его можно только заслужить, и только тем, кто искренне раскаивается. Мой бывший факультет сделал меня изгоем и успешно настроил против меня всю школу. И всё это за то, чего я даже не совершал, — проворчал он, начиная раздражаться.

— Потом они имели наглость попросить у меня прощения, но только после того, как увидели, как я победил дракона. Они не сожалели о том, как обращались со мной; они просто хотели, чтобы я вернулся, чтобы они могли пользоваться моим успехом. А теперь скажите мне, директор, заслуживают ли они прощения? А вы бы простили их, будь вы на моём месте?

— Я бы простил, — ответил Дамблдор, и Гарри с Ремусом скептически подняли брови.

— Почему? — хмыкнул Сириус, озвучив все их мысли.

— Потому что прощение предотвращает обиды. А обида со временем может разгореться и породить ненависть, которая может привести только к Тьме, — провозгласил Дамблдор, заставив Гарри фыркнуть.

— Я уважаю ваше мнение, директор, но пусть они обижаются на меня, если хотят. Сейчас я счастливее, чем когда-либо, и наконец-то нахожусь среди людей, которые уважают меня за то, кто я есть, а не за мои титулы. А теперь, если вы закончили с Йодой…

— Действительно? — спросил Сириус.

— Йодировать тебя? — спросил Дамблдор, явно сбитый с толку. — Мой дорогой мальчик, я должен признаться, что не понимаю, что ты имеешь в виду.

— Это маггловская штука, — разочарованно вздохнул Гарри. — Йода — это персонаж маггловской фантастики, который придерживается взглядов, схожих с теми, что вы только что изложили. Просто забудьте об этом, это неважно.

Гарри заметил ухмылку Ремуса и решил, что тот, должно быть, уловил намек.

— О чём ты меня спрашивал, Сириус?

— В Слизерине тебя уважают за то, кто ты есть, а не за твои титулы.

— Да, безусловно, мои титулы могут дать мне преимущество перед другими, но в конечном итоге мне всё равно приходится доказывать свою правоту. Меня оценивают как члена факультета, как и любого другого студента, — ответил Гарри.

— Ха, я всегда думал, что все змеи жаждут власти и всегда следуют за самым влиятельным, — сказал Сириус.

— Иногда те, кто кажутся лидерами, не всегда оказываются самыми влиятельными, Сириус. Иногда настоящий лидер выступает из тени, — ответил Гарри, и Дамблдор застыл в своём кресле от этого заявления.

— Дело в том, что большинство Слизеринцев было не очень высокого мнения обо мне, но я их переубедил. Не из-за того, кто я, а из-за моего характера и того, что я доказал, что могу сделать. Большинство в факультете по крайней мере стали уважать меня, а это всё, чего я хочу.

— Ты уверен, что это всё, Гарри? — вопросительно спросил Дамблдор, глядя на него сквозь очки-полумесяцы.

— Мне не нужны последователи, директор, если вы это имеете в виду, — ледяным тоном ответил Гарри.

— Мне нужны друзья, профессор. В моей жизни их было мало, а те, кого я считал таковыми, отвернулись от меня. Я должен быть рядом с теми, кому могу доверять. Даже когда я не нравился большинству Слизеринцев, они хотя бы честно говорили об этом. Теперь, когда я стал одним из них, я знаю, что, пока я продолжаю приносить пользу дому, мои сокурсники будут поддерживать меня во всём, что бы я ни делал.

— Раз ты так говоришь, щенок, — задумчиво ответил Сириус. — Ты уверен, что с тобой всё в порядке? То есть я знаю, что видел змей, стоящих рядом с тобой, но…

— Я в порядке, Бродяга. Лучше, чем было за очень долгое время, если честно, — ответил Гарри, и это не было ложью. Он действительно был счастлив.

— Если возникнут проблемы, сообщи мне, понял? — потребовал Сириус, и Гарри кивнул. — Я серьёзно. Может, ты и лорд, но я всё ещё твой неофициальный опекун, и моя работа следить за тем, чтобы тебе не причиняли вреда.

— Хорошо, я так и сделаю. И потребуй признать тебя лордом, — настаивал Гарри, и Сириус покорно кивнул. Попрощавшись, Сириус ушёл через камин.

— Раз уж Сириус забыл… Директор, мы хотели бы получить ваше разрешение на встречу с Гарри за пределами Хогвартса в следующую среду, — попросил Ремус, и Гарри чуть не сбросил маску, умоляя Дамблдора отказать в просьбе. — Семейное дело.

— Если мистер Поттер действительно стал юридически совершеннолетним, Ремус, то я, разумеется, должен удовлетворить твою просьбу. Не то чтобы я отказал вам, учитывая, что просьба относится к семейным делам, — ответил старец.

— Спасибо, директор, — с поклоном произнёс Ремус. Повернувшись к Гарри, он усмехнулся. — Не забудь, Гарри, мы вернёмся в среду. И действительно, Йода?

— Ты знаешь «Звёздные войны»? — спросил Гарри, несколько удивленный.

— Я некоторое время жил в маггловском мире. Оборотень, помнишь? Однако, раз уж ты заговорил об этом… Я действительно вижу некоторое сходство, — заметил Ремус, глядя на Дамблдора и поглаживая подбородок. Старик понятия не имел, о чём эти двое говорят, но полагал, что ничего особенного, судя по тому, с каким юмором Гарри и Ремус отнеслись к ситуации.

— Увидимся, детёныш.

Помахав рукой, Ремус вышел в камин, оставив Гарри и Дамблдора одних в кабинете.

— Итак, я полагаю, вы хотели поговорить? — спросил Гарри, скрестив руки за спиной.

— Да, мистер Поттер, но сначала я хотел бы поздравить вас с эмансипацией.

— Вы думаете, что это была ошибка с моей стороны?

— Признаюсь, я считаю, что это было поспешное решение. Однако не мне судить об этом. Решение за вами, и только за вами, — ответил пожилой мужчина.

— Тогда почему вы не рассказали мне о моём положении наследника? — спросил Гарри. Он уже знал ответы Дамблдора из своей прошлой жизни, но ему было любопытно узнать, не приведёт ли изменение обстоятельств к другому ответу.

— Я не считал нужным обременять тебя дополнительными обязанностями до начала года СОВ, ведь тебе и так предстоит многое сделать и узнать. На самом деле, большинство наследников начинают активно заниматься политическими делами только после Хогвартса.

— А как насчёт протокольной подготовки или дополнительных занятий, чтобы компенсировать недостаток моего воспитания в нашем мире? — спросил он, опять-таки уже зная ответ.

— Я собирался найти для тебя наставников, но, опять же, не раньше, чем в годы обучения ЖАБА. Я решил, что тебе лучше насладиться свободой своего детства, прежде чем взваливать на себя дополнительные обязанности.

Дамблдор на мгновение задумался и скрестил руки перед собой, прежде чем продолжить.

— Хотя я надеялся, что ваше общение с семьёй Уизли поможет вам интегрироваться в магический мир.

— Полагаю, до определённого момента так оно и было, но вы забываете, что Уизли имеют довольно предвзятую точку зрения, — вздохнул Гарри. — У них мало политического опыта или общения с благородными домами, и в большинстве своём они не слишком благосклонно относятся к тем, кто занимается подобным. Вам следовало поднять эти вопросы на первом курсе, вместо того чтобы держать меня в неведении и бросать с магглами. Меня должны были хотя бы проинформировать и дать возможность учиться, даже если бы мы приберегли все тонкости до моего совершеннолетия, — раскритиковал Гарри. — Тем не менее, я благодарен вам за то, что вы сохранили финансовые активы моей семьи и хотя бы попытались поместить меня туда, где я был бы под защитой. Проблема в том, что ваша попытка провалилась. Я не получил должного воспитания, и в этом доме не было ни безопасности, ни заботы обо мне, хотя, полагаю, это уже не имеет значения.

— Да, это так, — признал Дамблдор, и выражение его лица, и голос были полны сожаления. — Я знал, что ты в безопасности от последователей Тёмного Лорда, но, признаюсь, я даже не задумывался о том, что твоя семья может плохо с тобой обращаться. Когда ты только приехал в Хогвартс, было очевидно, что у тебя не было того детства, которого я желал для тебя. Я знал, куда отправлю тебя после первого года обучения, но надеялся, что магглы будут относиться к тебе лучше, зная, что мы знаем о них. Я надеялся на то же самое и после второго курса, и особенно в прошлом году, когда вновь появился твой крёстный. Увы, мои надежды не оправдались, и я… Я лишь надеюсь, что однажды ты сможешь меня простить.

— Я не смогу так быстро, — холодно ответил Гарри. — Как я уже говорил, прощение — не право. Если вы хотите получить прощение, вам придётся его заслужить.

— Я постараюсь, мистер Поттер, — торжественно ответил Дамблдор. — Однако, если вы готовы потакать любопытству старика, раз вы считаете, что прощение нужно заслужить, почему вы так легко простили молодого мистера Халлиса?

«Я так и знал», — подумал Гарри, вздохнув про себя.

— Я гадал, затронете ли вы эту тему. Полагаю, это правда, что у вас есть глаза по всему замку? — поинтересовался Гарри.

— Привилегии директора. Портреты по всему замку докладывают нам, если это необходимо, — с улыбкой ответил Дамблдор.

— Он сам пришёл ко мне и искренне извинился, вот и всё, — ответил Гарри, его ответ заинтриговал директора. — Он был первым гриффиндорцем, который пришёл ко мне и искренне извинился за то, что произошло. Он всего лишь первокурсник, правда, но у него хватило смелости подойти ко мне самому и мозгов, чтобы понять, почему гриффиндорцы были неправы.

Гарри пожал плечами. Что ещё он мог сказать? Не мог же он сказать Дамблдору, что простил мальчика отчасти из-за того, кем он был.

— И всё было так просто? — спросил слегка удивлённый Дамблдор, и Гарри кивнул. — Должен сказать, меня поразило, что ты смог его простить.

— Мне понравился этот парень. Он казался достаточно умным, — заметил Гарри, и тут они услышали хихиканье с одной из полок.

— Мистер Халлис очень напомнил мне вас, лорд Поттер, — разоткровенничалась Распределяющая Шляпа.

— То есть он должен был стать Слизерином? — спросил Гарри, и Шляпа снова захихикала.

— Вовсе нет, лорд Поттер. На самом деле мистер Халлис — квинтэссенция Гриффиндора. Как и вы, он храбр, решителен и, смею заметить, временами довольно упрям. Однако у него гораздо более глубокое чувство благородства, благодаря тому, что его детство прошло совсем не так, как ваше. Я не была уверена, что вы попадёте в Гриффиндор, но я совершенно уверена, что мистер Халлис был распределён верно.

— Если вы так считаете, — ответил Гарри. Он не стал уточнять в присутствии Дамблдора, но он понял и полностью согласился с выводами Шляпы.

— Рад это слышать, — заметил Дамблдор, а затем жестом указал на стул. — Пожалуйста, Гарри, садись. Прости, что не предложил раньше.

Гарри кивнул и занял место через стол от директора.

— Кстати, а где Фоукс? — спросил Гарри, заметив, что феникса нет на его обычном месте рядом со столом.

— Несомненно, расправляет крылья. Для феникса сидеть в тесном кабинете целый день, должно быть, довольно скучно. — Гарри счёл это любопытным, но принял ответ.

— Лимонную дольку?

— Нет, спасибо. Итак, о чём вы хотели поговорить? — спросил Гарри, и глаза Дамблдора заблестели.

— Прежде всего, я хотел бы попросить вас воздержаться от исчезновения с территории в сопровождении компании, по крайней мере, не поставив никого в известность заранее, — Дамблдор хихикнул, отчего у Гарри дёрнулся глаз.

— Если честно, директор, я никогда не покидал территорию. Тайная Комната технически находится на территории замка. Мы были в безопасности и доступны, если бы кому-то пришло в голову связаться с Добби.

— Я не сомневаюсь в этом и признаю, что не попытаться вызвать Добби было ошибкой. Однако я был уверен, что вы и мисс Гринграсс вместе и не подвергаетесь опасности, поэтому и не стал проводить более тщательные поиски.

— Я ценю это, директор. В будущем я буду более осмотрителен.

Дамблдор лишь улыбнулся.

— Не сомневаюсь, что так и будет. А сейчас я хотел поговорить с вами о вчерашнем спектакле в Большом зале.

— Я так и понял, — вздохнул Гарри. — Что ещё вы хотите узнать?

— Я бы сказал, всё, — ответил Дамблдор. — Пожалуйста, объясните мне, что именно произошло.

Гарри пересказал историю, стараясь не отклоняться от своего предыдущего объяснения и не говорить ничего такого, что могло бы побудить Дамблдора к более глубоким расспросам. Как бы он его ни раздражал, Гарри всё же уважал способность Дамблдора улавливать мельчайшие детали. Достаточно было ошибиться всего один раз.

— Итак, вы утверждаете, что расстроились, потому что мисс Гринграсс была на вас обижена, и вы хотели объясниться с ней, это так?

Гарри кивнул.

— Значит, вы просто хотели, чтобы вы двое оказались в безопасном месте и поговорили?

Гарри снова кивнул, и Дамблдор взглянул на Гарри поверх очков, а затем вздохнул и откинулся в кресле.

— Простите, но мне трудно поверить, что это правда.

— Вы обвиняете меня во лжи, директор? — ответил Гарри с таким возмущением, на какое только был способен.

— Да, обвиняю, — авторитетно ответил Дамблдор, хотя его глаза не утратили блеска.

— Это то, что произошло, — настаивал Гарри, незаметно подёргивая пальцами и накладывая бездействующие чары принуждения.

— Давайте будем честны друг с другом, мистер Поттер. В вашей истории есть несколько глубоких дыр, и я полагаю, вы это знаете.

— Например? — спросил Гарри, взяв себя в руки.

— Например, я считаю, что ваши действия не были случайными.

Гарри сосредоточился на директоре и снова подёргал пальцами.

— Я несколько раз проверил свои воспоминания об этом событии и уверен в этом, как и профессор Снейп, и профессор МакГонагалл. Прошлой ночью вы совершили два акта невозможной магии, причём сделали это осознанно и намеренно.

— Значит, это скрытая способность, вызванная сильными эмоциями? — с надеждой спросил Гарри, скрывая растущее чувство тревоги. Если он не ошибается, на директора школы его чары принуждения не действовали.

— Какие врождённые способности вам известны, мистер Поттер, то есть способности, которым нельзя научиться, а нужно родиться с ними? — спросил Дамблдор.

— Парселтанг, — ответил Гарри.

— Верно, — согласился Дамблдор. — А что ещё?

— Можно быть Провидцем. Или метаморфомагом, — ответил Гарри, вспомнив Тонкс и её постоянно меняющиеся волосы.

— Я не понимаю, почему вы спрашиваете меня об этом, директор. Неужели мы должны полагать, что все возможные магические способности хорошо задокументированы и что невозможно, чтобы на поверхность всплыли ранее неизвестные способности?

— Вовсе нет, — ответил Дамблдор. — Однако со времён Мерлина не было ни одного сообщения о способности, похожей на ту, что вы проявили вчера, что делает её совершенно маловероятной.

— Это убеждает вас в том, что это была не способность? — спросил Гарри, пошевелившись в кресле. Что происходит? Почему Дамблдор не был принуждён принять его объяснение?

— Нет. Я убеждён, что это не случайная или неизвестная способность, как вы выразились, — ответил Дамблдор.

— Я однажды аппарировал на крышу своей начальной школы, когда за мной гнались, не может ли это быть похожим явлением? — Гарри продолжил пытаться использовать принуждение.

— Аппарация — довольно простой способ магического перемещения. Некоторые согласны с тем, что явление — самый простой способ, а многие считают его единственно возможным.

— Правда? — спросил Гарри. Он уже был уверен, что его Принуждения не работают, и судорожно пытался придумать другой способ выйти из положения. Больше всего его беспокоило то, что Дамблдор выглядел спокойным, хотя в его голосе и слышалась лёгкая нотка раздражения.

— Это говорит мне о том, что вы либо разработали новый способ магического путешествия, либо открыли технику, которая была утеряна в эонах времени, но ни то, ни другое не должно быть возможным для такого, как вы, — заключил Дамблдор, улыбка на его лице едва скрывала жёсткое выражение, скрытое за ней.

— Что вы имеете в виду? — нахмурился Гарри.

— Я имею в виду для ребёнка, даже демонстрирующего феноменальные для своего возраста способности, — ответил он.

— Всё это было получено благодаря упорной работе в течение последних нескольких лет и доступу к Тайной Комнате.

— О, в это я верю, по крайней мере частично.

Гарри напрягся.

— Что вы имеете в виду, сэр?

— Знаете, мистер Поттер, если бы не ваша магическая клятва, мне было бы трудно поверить, что вы вообще Гарри Поттер, настолько вы изменились. И всё же я пришёл к выводу, что магические клятвы можно обмануть.

— Не уверен, что понимаю вас, сэр, — ответил Гарри, снова подёргивая пальцами, вкладывая в заклинание столько силы, сколько мог.

— Я верю, что понимаете… — Дамблдор ответил, и улыбка исчезла с его лица.

— Если позволите, вот вам совет от более опытного волшебника, — небрежно сказал он, расслабившись в кресле и теребя рукав своей мантии. — Чары принуждения можно довольно легко снять, если принять против них надлежащие меры предосторожности. Думаю, вы заметили это, по крайней мере, после первых трёх неудач.

Глаза Гарри расширились от удивления, но он вовремя опомнился и увидел, что взгляд Дамблдора устремлён на него и на Бузинную палочку в его руке. Давление, которое он ощущал в голове, указывало на полную атаку Легилименции, но это была атака, не похожая ни на одну из тех, с которыми Гарри сталкивался раньше. Дамблдор вложил в атаку всю свою немалую магическую силу, заставив Гарри в ответ направить всю свою мощь на щиты Окклюменции.

Несколько минут два волшебника смотрели друг на друга, сцепившись в молчаливой битве воли, пока у обоих не пошла кровь из носа. Гарри стиснул зубы, его лицо исказилось в беззвучном рычании, в то время как Дамблдор оставался спокойным и бесстрастным. Возможно, Гарри обладал чуть большей магической силой, но Дамблдор был настоящим мастером искусства разума, и его мастерство сыграло решающую роль. Он знал, что если они продолжат в том же духе, то он проиграет.

Изменив стратегию, Гарри окутал зонд разума Дамблдора своей магией и стремительно направил его сквозь собственные щиты. Попав в ловушку, Дамблдор почувствовал, как его затягивает в тёмную область сознания.

В кабинете директора продолжали идти минуты. Портреты молча смотрели на происходящее, не понимая, что происходит. У мальчика шла кровь из носа и, похоже, из ушей и глаз, да и у Дамблдора, похоже, дела обстояли не лучше. Оба они ещё дышали, но ни один из них не моргал.

Они оба пару раз конвульсивно дёрнулись, и тут Гарри наконец-то вырвался из ментальной битвы. Он сделал долгий, глубокий вдох и почти сразу же начал кашлять кровью, а Дамблдор остался сидеть в кресле, не реагируя на происходящее.

— Что происходит, мальчик? — потребовала одна из древних картин, и Гарри повернулся, заметив множество глаз, смотрящих на него.

— Ничего, — ответил Гарри, а другой насмешливо улыбнулся.

— Альбус обвинил тебя в том, что ты применил к нему чары принуждения, а ты говоришь, что ничего не было? — спросила одна из бывших директрис.

— OBLIVIATE! — крикнул Гарри, взмахнув палочкой, стараясь, чтобы чары памяти запечатлели все портреты.

— Мы с директором обсуждали моё выступление в Большом зале, и я признался, что нашёл заклинание перемещения в древней книге в Тайной Комнате. Я несколько раз безуспешно пробовал его применить, а вчера вечером дважды исполнил его в стрессовой ситуации, — сказал Гарри, перегнувшись через стол директора, чувствуя себя больным и разбитым.

— Потом он решил проверить мою Окклюменцию. Мы сошлись друг с другом в полную силу, что было ошибкой.

Гарри снова закашлялся кровью, и портреты оправились от остекленевших взглядов.

— С тобой всё в порядке, дитя? — спросила директриса.

— Не могу поверить, что Альбус был настолько глуп, чтобы так проверять Окклюменцию ребёнка, — пожаловался другой.

— Я в порядке, мэм, — ответил Гарри, и другой беловолосый директор насмешливо хмыкнул.

— Очевидно, что это не так, мальчик. ЭЛЬФ!

— Добби, — пробормотал Гарри, и его спутник появился одновременно с хогвартским эльфом. Добби тут же бросился к Гарри, а второй пискнул в тревоге.

— Что случилось? — спросил Добби, но Гарри покачал головой, и Добби понял, что пока не может об этом говорить.

— Вызови мадам Помфри, эльф, — потребовал тот же директор, и хогвартский эльф снова исчез.

Через несколько мгновений в камине вспыхнуло пламя, и мадам Помфри шагнула из него. То, что она увидела, заставило её замереть на месте. Дамблдор лежал в кресле без сознания, его глаза были расширены и кровоточили, как и уши, и нос. Его рот был широко открыт, а из одного угла вытекала струйка крови. Рядом с ним лежал Гарри Поттер, полусогнувшись над столом и находясь в таком же состоянии.

— Что здесь произошло? — спросила она, подбегая к Гарри, когда тот снова закашлялся кровью. Гарри указал на Дамблдора, но Помфри проигнорировала его и начала размахивать палочкой, пытаясь определить его состояние.

— По просьбе мистера Поттера Альбус решил проверить свою Окклюменцию. Похоже, они оба использовали всю свою силу, — сообщил ей один из портретов.

— Вы с ума сошли? — прогремела мадам Помфри, заставив Гарри вздрогнуть. — Вы хоть понимаете, насколько это было опасно? Вы могли навсегда лишиться рассудка!

— Это была ошибка, — попытался Гарри, когда мир вокруг него начал расплываться.

— Конечно, это была ошибка, очень глупая ошибка, которая могла стоить вам… Гарри! — крикнула она, и это было последнее, что услышал Гарри, прежде чем всё вокруг погрузилось во тьму.

* * *

Голова Гарри пульсировала. Глаза были закрыты, он лежал на кровати и слышал, как вокруг него разговаривают люди. Их голоса были знакомы, но звучали они как будто издалека.

— Что случилось? — прошептал он.

— Гарри! — крикнула Дафна Гринграсс, и Гарри почувствовал, как она упала на него и крепко обняла. Её запах пробудил его, и на его губах появилась улыбка, когда он начал приходить в себя.

— Я сплю? — спросил он и услышал, как другой голос насмешливо хмыкнул.

— Вовсе нет, приятель, — ответил Тео, выглядевший довольно забавно в данной ситуации. Гарри открыл глаза и понял, что он снова в больничном крыле, а вокруг него собрались все остальные четверокурсники Слизерина, кроме Малфоя.

— Что случилось? — спросила Дафна, высвобождаясь из объятий Гарри и глядя на него с обеспокоенным выражением лица.

— Я попросил Дамблдора проверить мою окклюменцию, и мы немного переусердствовали, — солгал Гарри. Глаз Дафны при этом дёрнулся, и он понял, что она потребует рассказать всё как есть, как только они останутся наедине.

— Как долго я был в отключке?

— Четыре дня, — сообщила Трейси, а затем указала на кровать рядом с ними. — Директор до сих пор не пришёл в себя.

— Проклятье, — простонал Гарри, пытаясь сесть, но Дафна его остановила.

— Лежи, Гарри. Ты только что проснулся, и прежде чем что-то делать, тебя должна осмотреть мадам Помфри. Возможно, у неё найдутся для тебя зелья, которые ты сможешь принять, — решительно сказала она, и Гарри вздохнул, но всё же кивнул в знак согласия.

— Что со мной было не так? Что со стариком? — спросил он Дафну.

— Магическое истощение и небольшое повреждение нервов. Ничего серьёзного, — ответила она. — С Дамблдором то же самое, но его случай немного хуже вашего.

— Окклюменция, говоришь? — спросил Блейз. — Что бы ты ни сделал, старику пришлось нелегко.

— Он поправится? — спросил Гарри, и Дафна кивнула.

— Мадам Помфри говорит, что никто из вас не пострадает.

Не успела она это сказать, как в лазарет снова вошла женщина, о которой шла речь.

— Кажется, я просила вас позвать меня, если он очнётся? — сурово спросила мадам Помфри, подходя к группе.

— Он только что проснулся, мэм, — ответил Блейз.

— Очень хорошо, ты глупый мальчишка, что случилось? — проворчала она, взмахнув над ним своей палочкой. Гарри принялся рассказывать ей одну и ту же историю о проверке своей защиты от Окклюменции, для пущей правдоподобности прибегнув к принуждению. Ему стало легче, когда он понял, что на этот раз его внушения сработали.

— Что ж, похоже, вы говорите правду. Я хочу сказать, что гриффиндорцы жаждут вашей крови, обвиняя в том, что вы чуть не убили директора.

— Что ещё нового? — с сарказмом ответил Гарри, вызвав у друзей смешки и даже забавную улыбку Дафны.

— Твои дяди тоже приходили. Они оба очень волновались, а Добби был практически вне себя, — сказала ему Дафна.

— Ах, я пропустил «Разговор» с ними, да? — спросил он, и Дафна покраснела, а его друзья недоумённо переглянулись. Мадам Помфри рассмеялась.

— А теперь, мистер Поттер. Я хочу, чтобы вы ещё немного отдохнули и обязательно приняли зелья, которые вам даст мисс Гринграсс, — распорядилась матрона, прежде чем повернуться к группе. — Остальные могут остаться ещё на некоторое время, но я настаиваю, чтобы вы дали ему отдохнуть.

— Да, мэм, — хором ответили все. Узнав, что мадам Помфри была слизеринкой, все стали относиться к ней с ещё большим уважением, чем раньше.

Они задержались ещё на некоторое время, рассказывая Гарри обо всём, что он пропустил за последние несколько дней. Первый и второй курсы уже уехали на каникулы, как и большинство третьих курсов и все остальные, кто не собирался на бал. Гарри был рад услышать, что остальные чемпионы зашли проведать его, включая, как ни странно, Диггори.

Кроме того, казалось, что в замке установилось мрачное настроение после несчастного случая. Несколько гриффиндорцев решили, что Гарри, должно быть, пытался убить Дамблдора, и очень громко высказывали свои обвинения. Гарри не нужно было гадать, какой именно лев был главным в этом деле. В эту историю мало кто верил, но тот факт, что казавшийся непобедимым директор уже несколько дней находился в больничном крыле, вызывал тревогу как среди студентов, так и среди профессоров.

В конце концов друзья Гарри попрощались и отправились в путь, оставив лишь Дафну, которая сидела рядом с кроватью и держала Гарри за руку. Убедившись, что их никто не подслушивает, она взмахнула палочкой и поставила вокруг кровати глушащие чары.

— Что на самом деле произошло? — спросила она его.

— Дамблдор не поверил моему рассказу и смог избежать моих принуждений. Похоже, он был уверен, что на самом деле я вовсе не Гарри Поттер, а какой-то самозванец, которому удалось обмануть клятву. Тогда он обрушил на меня мощную атаку легилименции.

Глаза Дафны расширились.

— Сначала я сопротивлялся, но его сила была слишком велика. В итоге мне пришлось перенаправить его в свой мысленный мир и противостоять ему в Комнате с помощью Баэля, — он вздохнул, голова всё ещё пульсировала. — К счастью, мне удалось победить его. Я уничтожил его воспоминания об этом событии и вживил другие, которые должны создать у него впечатление, что наша встреча прошла хорошо до «несчастного случая».

— Ты заменил его воспоминания?

— Да. Я заблокировал его разум с помощью заклинания на парселтанге, которое взял в библиотеке Салазара, чтобы новые воспоминания прижились. Когда он очнётся, то должен принять воспоминания без вопросов и даже не поймёт, что что-то не так.

Дафна только посмотрела на него, приподняв бровь.

— Лучше перестраховаться, чем потом жалеть.

— Согласна, — ответила она, а затем хлопнула его по плечу.

— Ай, за что это? — спросил он, и она бросилась в его объятия.

— Не делай так больше, идиот, — пробормотала она, слегка дрожа. Он заметил, что она плачет, и поразился тому, как она, должно быть, переживает. Он обхватил её одной рукой, а другой стал гладить её по волосам и спине.

— Я постараюсь, — ответил он, и на мгновение они остались вдвоем.

— Я волновалась за тебя, — призналась она, а затем вновь устроилась так, чтобы он мог видеть её лицо.

— Спасибо, — с улыбкой ответил он, и она снова погрузилась в его объятия.

— Добби тоже беспокоился. Может, тебе стоит позвать его?

Он с усмешкой позвал эльфа, и эльф появился рядом с кроватью.

— Что случилось? — спросил он, взволнованный, но явно довольный тем, что его хозяин наконец-то проснулся. Гарри вкратце рассказал Добби обо всём, заставив эльфа покачать головой.

— Это будет проблематично? — спросил он, и Гарри вздохнул и потёр виски.

— Я не хотел убивать старика.

Дафна неловко пошевелилась в объятиях Гарри, но ничего не прокомментировала.

— Если имплантация памяти сработала как надо, то он даже не заподозрит неладное. Однако нам нужно подделать книгу заклинаний с инструкциями по смыванию где-то в середине.

Добби хмыкнул.

— Посмотрим, что можно сделать, — ответил он, щёлкнул пальцами и наколдовал пузырёк со светло-голубым зельем внутри. Он протянул пузырёк Гарри, и тот с благодарностью выпил его.

— Спасибо, Добби, — сказал Гарри, и эльф исчез.

— А что с картинами в кабинете Дамблдора? — резко спросила Дафна.

Гарри заверил её, что позаботился обо всём до того, как потерял сознание, затем достал из кобуры свою палочку и направил её на Дамблдора.

Дафна не заметила, что он делает, пока не услышала шипение парселтанга.

— Что ты делаешь? — спросила Дафна, садясь рядом с ним. — Ты должен был отдыхать.

— Просто бужу старика, — ответил он.

Дафна хмыкнула, затем сняла защиту и подошла к другой кровати, чтобы проверить состояние директора.

Дамблдор зашевелился и через несколько мгновений открыл глаза, заставив Дафну позвать мадам Помфри.

— Ой, голова болит, — пожаловался пожилой мужчина. — Что случилось?

— Альбус Дамблдор, вы безответственный человек! О чём вы только думали, проводя мощную атаку легилименции против ребёнка? — крикнула она, заставив Дамблдора и двух детей вздрогнуть. Матрона взмахнула палочкой над старшим мужчиной, продолжая хмуриться.

— Не так громко, моя дорогая Поппи. Не могли бы вы повторить это? Всё немного затуманено, и я не совсем понимаю, что произошло.

— Что ты помнишь, старый дурак? — спросила мадам Помфри.

— Я был на встрече с мистером Поттером, — вспомнил он, закрывая глаза.

— Мы говорили о многих вещах, в том числе о его демонстрации в Большом зале… Я припоминаю, что он признался, что нашёл в Тайной комнате несколько мрачную книгу, в которой было заклинание, с помощью которого он аппарировал из зала…

— Что ещё? — спросила Помфри, взглянув на Гарри, который повернулся на бок, чтобы наблюдать за разговором со своей кровати.

Дамблдор повернулся, чтобы посмотреть, на что она смотрит, и увидел Дафну и Гарри.

— Здравствуйте, мисс Гринграсс. Я подозреваю, что вы здесь потому, что приняли предложение мадам Помфри учиться у неё?

Дафна слегка покраснела и кивнула.

— Частично, сэр, — ответила она, кивнув в сторону Гарри. — Что бы ни случилось, вы с Гарри были помещены в больничное крыло четыре дня назад.

— Четыре дня? — удивлённо переспросил директор. — Это… очень любопытно.

— Вы помните, что ещё произошло? — надавила мадам Помфри.

— Я попросил директора проверить мои щиты Окклюменции, используя всю его силу, — вмешался Гарри, и Дамблдор с мадам Помфри повернулись к нему.

— Вы попросили? С чего бы мне соглашаться на это? — спросил Дамблдор, пытаясь вспомнить подробности произошедшего. — Да, кажется, я припоминаю нечто подобное… Я пытался отстраниться, когда столкнулся с защитой Гарри, но не смог, и мы каким-то образом оказались заперты друг в друге…

Дамблдор приподнял бровь, когда в памяти всплыло воспоминание об этом событии.

— Я помню, что видел пару ослепительно голубых глаз, прикованных к тому гигантскому василиску в вашей мысленной оболочке. Кажется, я заглянул в них и потерял сознание, как интересно…

— У вас в голове василиск? — спросила мадам Помфри, глядя на Гарри.

— Это часть моей ментальной защиты, — подтвердил Гарри.

— Тогда разве вы не должны были умереть? — спросила Поппи, обернувшись к директору, в то время как Дафна подняла бровь на Гарри.

— Ну, к счастью, я не умер. Это весьма примечательно, не так ли?

Мадам Помфри хмыкнула, затем взяла из шкафа зелье и протянула его Дамблдору.

— Выпейте его и отдохните, — приказала она.

— Я чувствую себя хорошо, Поппи. Немного побаливает голова, но всё равно я в порядке, — запротестовал он.

— Выпейте зелье и отдохните, — повторила она. — Я попрошу эльфа принести вам ужин. Мисс Гринграсс, пожалуйста, попрощайтесь и оставьте вашего мальчика отдыхать.

— Да, мэм, — ответила она и вернулась к постели Гарри.

— Будь осторожен, — сказала она ему после нежного поцелуя. — Я вернусь завтра, хорошо?

— Я бы предпочёл, чтобы ты осталась, но, конечно.

Дафна улыбнулась, радуясь, что Гарри очнулся и, кажется, не пострадал, и вышла из больничного крыла.

— Ах, юная любовь. За все годы работы в этом замке я видел множество примеров, но они всё равно не перестают вызывать улыбку на моём лице.

Гарри повернулся к Дамблдору, который улыбался ему. Постепенно улыбка исчезла, сменившись озабоченным взглядом.

— Гарри, я не знаю, что произошло, но я хочу извиниться.

Гарри скрыл свою реакцию, но в конце концов позволил себе расслабиться. Похоже, его попытка удалась, и разум Дамблдора принял новые воспоминания.

— Это моя вина, как и ваша, если не больше. Это я попросил вас атаковать меня со всей вашей мощью.

— Но почему я это сделал? Это бессмысленно, — сказал Дамблдор, скорее себе, чем Гарри. Он нахмурил брови, пытаясь вспомнить подробности их обмена мнениями, но через мгновение просто покачал головой и снова посмотрел на Гарри.

— Я имел в виду, что мне жаль, Гарри.

— Всё в порядке, сэр. Мне тоже жаль, — ответил Гарри, и Дамблдор снова поднял глаза к потолку.

— Может быть, нам стоит отдохнуть, — предложил он. С помощью зелья мадам Помфри директор легко заснул, и остаток ночи ему снились гигантские змеи с сапфирово-голубыми глазами.

Гарри кивнул в знак согласия и вернулся к лежанию на спине, но в его сознании вновь происходили события, произошедшие в Комнате его мыслеформы. После короткого разговора их мысленные проекции вступили в ожесточённую дуэль. Директор оказался настолько сильным, насколько предполагала его репутация, если не более, но при этом продемонстрировал невероятное мастерство и точность. Это была одна из самых сложных дуэлей, в которых когда-либо участвовал Гарри, и он был рад, что победил.

Одно можно было сказать наверняка: Гарри сделает всё возможное, чтобы добиться своей цели. Он надеялся, что это будет его последняя стычка с Альбусом Дамблдором, но если они когда-нибудь снова скрестят палочки, он будет готов.

Примечания:

https://fanfics.me/images/fanart_o/2024/02/22/1708632544681.jpg

Арт к главе "Сириус Блэк". Нейросеть, by Dreoilin

Я тут не очень понял, почему Гарри считал себя сильнее Дамблдора. Ему 93 года, а Альбусу 112 лет. У Гарри был доступ к интересным источникам магических знаний (не буду спойлерить), но каноничный Дамблдор сам был весьма сведущ в трансфигурации, артефакторике (делюминатор и хз что ещё), алхимии и совсем чуть-чуть был учеником шестисотлетнего волшебника, который явно хранил немало знаний. Самоуверенность сыграла с ним злую шутку, как и со всеми Тёмными Лордами прошлого и будущего.

Что вы думаете по этому поводу? Обязательно делитесь мнением в комментариях, и мне, и другим читателям это действительно важно!

не бечено

1) Понятия не имею откуда на двенадцатой главе у Флёр взялся акцент, но решение за автором. Может чуть позже пересмотрю все диалоги с ней и подправлю.

Вернуться к тексту

2) «Серьёзным» на английском serious ~ Sirius… Да-да, та же шутка второй раз за две главы. Не знаю как вам, мне до сих пор забавно.

Вернуться к тексту