Отмеченный Порчей (гет)

Повернутое ко мне посеревшее лицо смотрело совершенно пустыми глазами в пространство, казалось, сквозь меня. Выправка, хорошо поставленная рука, враг был готов заслониться девушкой в любую секунду, но воля словно и не его.

— Отпусти её, — спокойно сказал я, пытаясь скрыть панику и остановить вихрь мыслей, вздыбившийся в моей голове.

Его губы медленно искривились в ухмылке, а отстранённый взгляд по-прежнему был направлен в пустоту. Катрина посмотрела на меня и слегка покачала головой. Она понимала то, чего не хотел принять я. У меня не было шанса, сейчас она в его руках, и с этим ничего не поделать.

Наши взгляды встретились, и я увидел в её больших глазах боль. Она хотела остаться со мной, но понимала, что это невозможно. Не в этой жизни. Не при таких обстоятельствах.

— Отпусти её, — повторил я, — или, Мерлином клянусь, я разорву твою вонючую тушу на куски и скормлю гиппогрифам. — Мой голос слегка подрагивал от ярости, которую я уже не мог сдерживать.

Потрескавшиеся губы аврора растянулись ещё шире, и он начал смеяться.

— Нельзя уничтожить то, до чего не можешь дотянуться.

И тут я, наконец, связал этот отстранённый взгляд и могильное спокойствие. Понял, почему маг, который ещё секунду назад был почти при смерти, стоит, гордо расправив плечи.

Под ложечкой стянулся ледяной комок.

— Что тебе нужно? — надтреснувшим голосом спросил я.

— Ничего. — Монотонный голос без тени эмоций. — Просто передать послание, — сказал мужчина, заклятый «Империо».

Я видел, как на его лбу проступили капельки пота. Слабый аврор пытался бороться, но его потуги были тщетны, как и мои попытки изобретения плана по освобождению Катрины.

Девушка смотрела на меня потускневшими глазами, в которых читалось лишь отчаяние.

— Игрок не должен стремиться провести пешку в ферзи, когда у короля уже есть королева, — прозвучал его монотонный голос, и прежде чем я успел осознать смысл фразы, прежде чем успел увидеть, как по щеке девушки скатывается слеза, прежде чем прочитал по её губам последнюю фразу…

Резкий рывок жертвы на себя, и они, словно марионетки, перегнулись через подоконник и исчезли из виду.

Из груди высвободился крик, и я бросился следом. Тело снедала боль, ведь где-то в глубине души я понимал, что уже слишком поздно.

«Я люблю тебя» — её тихий шёпот эхом звучал в ушах, когда я едва не выпрыгнул в окно следом, но мои руки схватили лишь воздух.

— Нет! — безжизненный голос врезался в городской шум, когда я увидел их, лежащими на тротуаре. Холод в груди сбился в айсберг, когда смотрел, как хрупкое тело девушки пронзают конвульсии, как её лицо искривила боль. Но вот веки, дрожа, закрываются, и она успокаивается, оцепенение сходит. Катрина умерла, и я умер вместе с ней. Растянулся рядом с её бездыханным телом на асфальте. И подо мной так же медленно растекалась багровая лужа.

Нет! Я не верю. Этого не может быть. Я опустошенно отталкиваюсь руками от рамы и возвращаюсь в комнату не в силах смотреть на это.

Мои руки порезаны об осколки битого стекла, но я не чувствовал боли, я ничего не чувствовал. Чёртова жизнь — это лишь чей-то сценарий, по которому я должен был играть, но почему?

Получи, тварь.

Ты не должен был привязываться.

Жри, тварь.

Вот цена твоей ошибки.

Безвольная марионетка не имеет права на чувства.

Меня било мелкой дрожью, адский огонь изжигал тело изнутри. Кровавый конец мечты. Её безвольная мёртвая фигура по-прежнему стояла у меня перед глазами. От бессилия я начал крушить комнату. Я не мог сдержать крик. Умирающая картинка лжи.

Мой взгляд наткнулся на стенающего аврора, сжавшегося в луже кровавой блевоты у двери. Я направился к нему. Глаза жгло жаждой боли.

Вот он я — машина для убийства. Каблук с силой опустился ему на голову. Стон боли, и я снова топтал его подневольную головёшку. Не было сострадания. Его била судорога, лёгкие испускали хрипы. За третьим ударом череп мученика противно хрустнул, и мужчина начал затихать, но мне было мало. Ещё удар, снова и снова.

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я перестал утаптывать ошмётки его мозгов в ковёр, но жажда крови не утихла ни на каплю. Хотелось убивать. Мстить. Забыться.

Я взмахнул палочкой, переместив все нужные мне вещи в арендуемый дом, взял маску и поджёг палату. Глядя, как огонь пожирает моё прошлое, я чувствовал жгучую горечь, наполнявшую все мои внутренности. Она растекалась там ядом и испепеляла меня, словно это адское пламя, облизывавшее своими голодными языками голые стены и обломки мебели.

Несколько раз мигнув веками воспалённых глаз, чтобы избавиться от рези, я вышел прочь. Я почти бежал по коридору, наблюдая, как моя пижама принимает вид чёрного дыма, клочки которого опадают на ковёр, и постепенно превращается в удобную робу.

Я надвинул на голову капюшон и завернул к лестничной площадке, скрываясь от дежурных магов, которые уже бежали к моей палате. Быстро спускаясь по ступенькам, я поймал себя на мысли, что совсем не тревожусь, чем это откликнется в будущем. Как Фадж будет объяснять общественности возникновение пожара в палате и двух трупов под моим окном? Как отреагирует Дамблдор? Как…

— Привет, Гарри!

Я не отвечаю, проскользнув рядом с обладательницей этого внеземного голоса. Луна. Откуда она здесь? Дьявол, у неё же, кажется, здесь работала мама. Почему эти мысли вообще занимают меня?

Я выбегаю в холл и устремляюсь к каминам. Они не должны видеть, куда я направляюсь. Бесцеремонно оттолкнув какого-то мага с пути, я зачерпнул летучего пороха и вскочил в камин, произнеся первое слово, которое пришло мне в голову.

Меня тут же поглотил вихрь красок, и я едва смог повернуть кольцо на правой руке.

Порыв горячего ветра обжёг кожу, когда я пошатнулся и едва не упал от инерции перемещения в камине. Упершись порезанной ладонью об острую стенку скалы, скривился от боли. Не перемудрил ли я, заметая следы? Тяжело дыша, я сдержал рвотный позыв. Слегка подрагивающими пальцами надел маску, понимая, что хоть такое перемещение и было безрассудством, но теперь меня уж точно никто не найдет. Я поднял голову к небу, ища глазами жерло вулкана.

В жарком воздухе пахло серой и золой, что отдавали горечью и ещё больше подпитывали мою ярость. Но я смогу успокоить её только здесь. Идеальное место, чтобы свести счеты с жизнью. Хотя до этого я и не горел желанием выполнять новое задание наставника, но сейчас я просто жаждал убить эту мифическую тварь, которая считалась одной из самых опасных во всем мире. Моя ненависть и злость в противовес огненному дыханию, крыльям и острым как бритва когтям. Вперёд, смертник.

Я разжимаю сжатые в кулаки руки и смотрю на порезанные ладони, по которым медленно стекает кровь. Прищурившись, пытаюсь вцепиться ногтями за маленький прозрачный осколок, застрявший у меня под кожей.

«Есть ли в этом смысл?» — спрашиваю сам себя, выбрасывая покрытый красным кусок стекла. И тут я понимаю, что в моих поступках столько же смысла, как и в том, чтобы не быть там, где меня уже нет. Всю жизнь нами что-то движет, и это движение к смерти. Тобой манипулируют, и ты умираешь.

Я заживил раны на руках и начал карабкаться вверх. Хотя это, скороее, было похоже на прыжки саранчи.

Запрыгиваешь на уступ, отталкиваешься, летишь, а потом снова цепляешься за камни. Исполненные ярости движения обламывают куски скалы, и они летят вниз к подножью.

Я выбираюсь к нужной пещере, описанной в письме, где были координаты вулкана, в котором поселилась эта тварь. Вот, теперь я могу почувствовать себя полноценным героем какой-нибудь книги. У меня есть меч, я должен сразить химеру. Я хочу её сразить. Но, так или иначе, в моих действиях нет красочного сюжета, и, если меня сожрут, об этом никто не узнает. Никому нет до меня дела. Я на хрен никому ненужный человек, но знамя, несущее людям надежду. Такова жизнь. Тобой могут восхищаться, а умрёшь ты в вонючей подворотне от голода. Человеческий цинизм — венец творения.

Когда я вернул себе облик, с кончика палочки слетело маленькое солнце и осветило путь в пасть забвения. Я пытался идти бесшумно, оставаясь в тени, но под ноги постоянно попадали грязно-серые обглоданные кости, которые накапливались здесь сотни лет.

Сердце ускорилось до предела, и в кипящую кровь жидким азотом впрыснулся адреналин.

Я — орудие в руках наставника. Не он ли решил поторопить меня к исполнению? Может это очередной урок в моей грёбанной жизни?

Мозг пульсировал в такт ударам в груди, и, казалось, голова сейчас взорвётся. Я не мог больше думать. Я должен был немедленно высвободить свой гнев.

«Где же ты, тварь?» — ругнулся, следуя за шаром, который освещал лишь голые стены этой зловонной пещеры.

Через несколько секунд сквозь шум крови в ушах начали проступать странные чавкающие звуки, но огненный шар так никого и не выхватил из темноты. Еще несколько осторожных шагов, и в жёлтом свете появились кожистые крылья чудовища, которое сидело ко мне спиной. Его хвост медленно поднялся, реагируя на свет. Змеиная голова недовольно зашипела, и в следующий миг эта здоровенная туша повернулась ко мне. Неспешно, медленно, раздувая ноздри на уродливой морде и вдыхая мой запах.

Что-то внутри дрогнуло, когда существо посмотрело на меня с безразличием паровоза. Если бы все мои знания о химерах действительно оказались правдой, и предо мной сейчас оказалась смесь льва, козы и змеи, но нет, все книги пишут тупые отщепенцы вроде Локхарта.

Дерьмовые враки.

Абсолютно лысое тело твари напоминало буйвола, но вместо копыт на мощных мускулистых лапах было по четыре длинных когтистых пальца. Длинный тонкий хвост в полторы длинны существа заканчивался головой змеи и смотрел на меня вместе с этой ужасной головой, наводящий на мысль о побеге. Она выглядела так, словно морду ящерицы натянули на череп самого огромного парнокопытного на этой планете и для убедительности натыкали полную пасть длинных кривых, как и её направленные ко мне рога, зубов.

Я хрустнул костяшками пальцев, готовясь к смертельной схватке.

— Поймай меня, если сможешь, тварь, — проговорил я изменённым маской голосом.

Шипение, смешанное с рыком, и химера медленно сдвинулась в сторону, изучая своего противника. Она не спешила атаковать, и мне спешить было некуда. Я только дышал, судорожно и глубоко, как после долгой пробежки.

Словно молния, ядовитая змеиная голова устремилась ко мне, и вот он, восхитительный феномен смерти, когда в один момент ты дышишь и думаешь, а в следующий — ты предмет.

Матово-красный клинок появился из ниоткуда и рассёк воздух. Брызнул фонтан крови и оросил мою маску россыпью красных капель. Раскрытая змеиная пасть с глухим шлепком упала на каменный пол.

Химера издала злобный утробный рёв и с невиданной яростью бросилась на меня.

Один миг — ты или пугаешься и замираешь, или реагируешь на опасность. Это всё в твоей голове.

Враг внутри.

Меч исчез, и я прыгнул ей навстречу, налету превращаясь в волка, проскользнул между лап и оказался за спиной. Снова превратился в человека, чтобы повернуться и увидеть, как разворачивается мой противник. Химера рычит и брызжет слюной, она желает только одного — уничтожить своего противника.

Очередной стремительный бросок, я кинулся в сторону, пытаясь уклониться. Но на этот раз тварь изрыгает пламя. Адский огонь лишь слегка зацепил меня, но я сразу почувствовал, как мантия на спине обращается в прах, как горят волосы на затылке, как шипит обгоревшее мясо. Вдыхал этот сладковатый запах собственной жареной плоти и, превозмогая боль, с трудом поднялся на ноги.

Я исторгнул разъяренное рычание и использовал магию: пол под тварью обратился острыми шипами, но это не подействовало. Затем её, уже бегущую ко мне, встретил поток осколков льда, половина из которых растаяла, так и не достигнув цели.

В этот миг я повернул кольцо и появился в другом конце пещеры.

— Давай, пёсик, беги ко мне.

Взбешенная химера раздвинула мощные челюсти, и в очередной раз ко мне устремилась волна пламени, которая наткнулась на поток ледяной воды, тут же обратившийся в облако жгучего пара.

— Давай ко мне! — выкрикнул я, и в руке снова появился клинок.

Химера мотнула головой и устремилась на призыв.

До смерти осталось три…

Я неподвижно стою на месте.

Две…

Знаю ли я, что псих?

Один…

Тварь совсем близко, она оттолкнулась от земли и открыла пасть. Я подпрыгнул и замахнулся. В последний миг химера поняла, что промахнулась и, пока я разрезал воздух клинком, попыталась достать меня лапой.

Острое лезвие легко вскрыло глазницу, рассекло плоть на лбу и вышло с другой стороны, и когда я уже поверил, что мой риск был оправданным, в лицо огромной кувалдой влетела лапа слепого чудовища.

Меня отшвырнуло в сторону, словно тряпичную куклу, и бросило на землю. При ударе все внутренности сжались от невыносимой боли, голова гудела, и глаза застлала тьма. Сквозь пелену я слышал вой боли, который в какой-то миг прекратился, и чудище шумно втянуло в себя воздух, чтобы найти меня по запаху. Я тихо застонал, перевернулся на локоть и попытался подняться. Свободной рукой прикоснулся к месту, куда ударила химера.

Рука ощутила что-то вязкое и горячее: маска частично раздроблена. Я слышал приближающиеся шаги химеры, внутри кто-то вопил «Вставай!», а я лишь медленно ворочался на месте.

Она была совсем близко. Я обессилено упал на спину и замер. Тварь склонилась надо мной и, оживлённо раздувая ноздри, источала из пасти зловонное дыхание.

Смерть была так близка, что к ней можно было прикоснуться, в прямом смысле этого слова. Первозданный ужас пытался заполонить мой мозг, норовил ввергнуть в панику, но ярость была всё так же чиста. Она двигала мной, заставляла убивать и не умереть самому.

Я поднял палочку и использовал невербальное заклинание, чтобы обрушить свод. Послышался треск, а затем груда камней полетела прямо на нас, несколько огромных глыб врезались в химеру, а остальные разлетелись по сторонам. Тварь завизжала от боли и начала бешено метаться по пещере.

В нескольких сантиметрах от моего лица застыл острый кусок горной породы, он смотрел мне в глаз и норовил размозжить череп, но магия сдерживала его. Мановение палочкой, и глыба улетела прочь, в темноту, где скрылась раненная тварь.

Я снова увидел маленькое солнце, которое висело в стороне и держало меня в тени. Мне нужно было подниматься. Синий луч света ударил в сияющую сферу, и она, искря, начала расти.

«Акцио клинок!».

Пора убираться отсюда. Скуля, я поднял своё слабое тело на лапы, а затем медленно, но бесшумно поковылял к выходу, оставив раздувающийся огненный шар за своей спиной.

По мере приближения к выходу, я ускорялся, забывая об опасности за спиной. Почуяв меня, химера бросилась следом.

«Быстрее! Ещё быстрее».

Предел.

За спиной я услышал ужасный грохот, всколыхнувший камень под ногами, и едва успел выскочить из пещеры и завернуть в сторону, как из неё хлынула огромная струя огня.

«Ну, вот и всё» — только и успел подумать я, как от потока отделилась покрытая пламенем фигура и издала истошный рев.

Матерясь про себя, я принял человеческий облик и направил палочку на скалу: новый поток острых горных обломков ударил в ослепшую химеру. Она ещё несколько раз неуклюже взмахнула крыльями и камнем рухнула вниз, взревев так, что предыдущие завывание показалось мне комариным писком. Я обратился волком и начал спускаться к тому месту, где неподвижно лежала мёртвая туша твари.

Я спрыгнул с последнего уступа и оказался у каменной могилы. Осталось только раскопать её и забрать, что нужно. Но почему так не хочется приближаться?

Вмиг каменная насыпь брызнула во все стороны, и я снова услышал этот ненавистный мне рык, едва успев уклониться от камня, пролетевшего в опасной близости от моей волчьей головы.

«Твою-то мать!»

Обожженная химера поднялась на ноги, из её порезов сочилась кровь, но она по-прежнему готова сражаться. Она не остановится.

Под моей лапой зашелестела каменная крошка, и слепое чудище замерло, прислушалось, а в следующую секунду в то место, где я стоял, ударил поток пламени, но я уже, прихрамывая, мчался прочь в ущелье. Тварь взревела и бросилась следом.

Она ударялась о стены, и от этих ударов дрожала земля. Я бежал вперёд, виляя этим уступчатым каменным коридором, судорожно размышляя, как же добить это скотское животное. Химера нагоняла меня, и я понимал, что очередную встречу с её когтями я могу не пережить.

Коридор сужался, и через несколько секунд впереди себя я увидел тупик, а за спиной уже отчетливо слышен жадный рев преследовавшего меня животного. Я останавливаюсь и снова возвращаю себе человеческий облик. Я поворачиваюсь лицом к смерти. Я скрещиваю руки в замок и смотрю, как она приближается с неумолимостью метеора.

Это такая игра, ты смотришь на свою погибель, а думаешь о разных пустяках типа: почему сегодня утром ты надел именно эти носки, а не те? Химера в метре от меня, и я закрыл глаза…

Закрыл глаза и повернул кольцо. Она с ужасным грохотом врезалась в стену и взвизгнула так, что у меня заложило уши. Тварь пыталась развернуться, но ущелье оказалось слишком узким. Оборванные крылья порванным сукном были прижаты к бокам, когда она пятилась назад, когда я смотрел на неё с уступа над головой и сжимал в руке клинок богини.

Я шагнул вниз и замахнулся для удара. Клинок со скрипом вонзился между шейными позвонками, а из разорванных сосудов брызнула горячая лимфа, вмиг пропитавшая остатки моей подранной мантии. Ноги твари подкосились, и, издав предсмертный вой, она рухнула на землю.

Меня отбросило в сторону, и я обессилено рухнул на усыпанные горячей золой камни. Покрытые кровью губы растянулись в довольной ухмылке — химера была мертва.