Просто быть рядом (джен)

Гарри стоял в гостиной смутно знакомого дома. Каждый ее уголок сверкал, будто новенький галеон и, если принюхаться, можно было уловить запах хлорки. Идеальная чистота, характерная для тети Петунии, нервировала, вынуждая всплыть на поверхность давно забытый страх занести на ковер хотя бы комочек грязи, случайно прилипший к подошве.

«Где я?»

— Поттер! — разнесся по коридору громогласный голос дяди Вернона.

В комнату вошел злющий глава семейства, волоча за собой корчившегося от боли племянника, не успел Гарри обернуться. Он недоуменно уставился на свою маленькую копию, которой на вид нельзя было дать больше одиннадцати лет, и ощутил фантомную боль там же, где сжимал ухо разъяренный Дурсль. Как оказалось, стальная хватка «заботливого» дядюшки до сих пор сохранилась в памяти. Мелкая волна дрожи прошла вдоль позвоночника.

На миг Гарри охватила паника. Он точно знал, что в одиннадцать лет его опекуном был Северус Снейп, что адская жизнь у родственников кончилась еще два года назад. Тогда откуда взялась эта сцена?

— Что ты натворил, мелкий паршивец? — угрожающе прошипел Дурсль, практически отрывая мальчишку от пола.

— Я ничего не делал! — испуганно залепетал племянник. — Клянусь!

— Заткнись, чертов врун! — взревел разгневанный дядя.

Оба Гарри вздрогнули.

— Петунья! — позвал Вернон жену.

Тощая, неприятной наружности женщина вошла в гостиную, держа в руках ведро со шваброй и тряпку.

А ведь Гарри вроде бы удалось выкинуть из головы кошмарное детство в семье Дурслей. Однако, наблюдая за своей младшей копией, он осознавал, насколько еще свежи все его страхи, связанные с жестокими наказаниями родственников.

— Этот ненормальный не признает свою вину! — багровому лицу дяди могла бы позавидовать любая свекла. — Это из-за него нашему сыну сегодня стало плохо! Из-за его ненормальности!

Вернон отпустил Поттера, и тетка швырнула в его сторону хозяйственные принадлежности, совсем не заботясь, заденет она племянника или нет.

— Уберись здесь! — рявкнула она. — Затем сходи в магазин за тортиком для Дадлика! Мой сыночек так настрадался, глядя на твои выкрутасы. А ты останешься без ужина! Не заслужил.

В этом была вся тетя Петунья. Загрузить Гарри бесполезной и утомительной работой и задеть как можно больнее. Вот зачем убирать и без того чистый дом?

Зато теперь пришло четкое осознание: воспоминания принадлежат не ему.

«Это прошлое Гарри из этого мира».

Злость на тетку сменилась растерянностью: ненавистный дом вместе с его хозяевами и мальчиком исчезли.

Вместо Тисовой улицы вокруг появились знакомые очертания класса зельеварения. Осмотревшись вокруг и зацепившись взглядом за сосредоточенно что-то записывающего в тетради двойника, Гарри догадался, что попал на урок Гриффиндора и Слизерина. Северус как раз рассказывал о Глотке живой смерти, значит, сейчас другой он только-только поступил в школу. Чуть улыбаясь, Гарри с интересом следил за Роном и Гермионой, такими непривычно маленькими, чуть настороженными и погруженными в составление конспекта. Постоянно находясь рядом с ними, он не обращал внимания на то, как со временем они менялись. А теперь эта разница стала очевидна: вытянувшийся Рон и похорошевшая Гермиона.

«Похорошевшая?» — возмутилось его внутреннее «Я».

Встряхнув головой, он снова посмотрел на их троицу. Еще не друзья. Откуда пришло это знание, было не ясно. Просто знал. Как и то, с каким трудом тому Гарри удалось попасть в Хогвартс. Что его первым настоящим подарком стала Хедвиг, купленная Хагридом, когда они посещали Косой переулок. А Распределяющая шляпа, как и в его случае, едва не отправила на Слизерин. Дамблдор не отдавал этого Поттера на воспитание Северусу, а так и оставил с жестокими Дурслями, совсем не заботясь о душевном состоянии своего…как его там называл Северус? Ах да, Золотого Мальчика.

Гарри ужаснулся, почувствовав сострадание к двойнику и раздражение, вызванное бездействием директора.

— Поттер, наша новая… знаменитость, — тихий голос Снейпа вернул в класс зельеварения.

С передних парт послышался смешок — там, где сидел Драко Малфой. Такой мелкий и прилизанный. Избалованный сыночек богатого папаши. Его еще возможно спасти, но стоит ли? Подружившись с ним еще до начала учебы в Хогвартсе, Гарри так и не смог повлиять на него. А здесь у Малфоя нет «правильных» друзей. Никто не остановит его вовремя, не направит, кроме крутящихся вокруг детей Пожирателей и Люциуса.

— Поттер, что я получу, если смешаю измельченный корень асфодели с настойкой полыни?

Середина первого курса? Не рановато ли задавать такие вопросы? Отец заранее подготовил его к обучению, но этого Гарри готовить было некому. Надо отдать ему должное, он действительно открывал учебник перед началом занятий, и если бы Снейп задал вопрос про возможные основы при варке зелий, мальчик точно ответил бы, а так…

Гермиона, жадно впитывавшая в себя все, что до этого говорил преподаватель, подняла руку, желая ответить.

— Я не знаю, сэр, — сказал он.

Презрительная усмешка на лице Снейпа.

— Так-так…Очевидно, что слава — это еще не все.

Гарри видел, как побледнело лицо двойника. Ему тоже стало обидно. За Поттера. За Северуса. Сложись у них все иначе, не было бы этой всепоглощающей ненависти. Но теперь он знал, кто заварил эту кашу. Другому Гарри оставалось только принять условия игры.

— Но давайте попробуем еще раз, Поттер. Если я попрошу вас принести безоаровый камень, где вы будете его искать? — задал Мастер зелий следующий вопрос.

Ох, Гарри вдруг понял, что и сам начинает сердиться. Ну как можно устраивать опрос того, что проходят в лучшем случае в конце осени!

— Я не знаю, сэр.

— Похоже, вам и в голову не пришло почитать учебники, прежде чем ехать в школу, так, Поттер?

Слизеринцы противно захихикали, не страшась присутствия декана. Они знали, что им спустят с рук их неподобающее поведение. Гриффиндорцы лишь молча переглядывались, про себя возмущаясь отношением Снейпа к Мальчику-Который-Выжил.

А Гарри негодовал все больше и больше из-за такого несправедливого отношения к двойнику. Какого черта?

— Хорошо, Поттер, а в чем разница между волчьей отравой и клобуком монаха?

Двойник не ответит. Гарри видел, как тот силится вспомнить все прочитанные им параграфы учебника по зельеварению, надеясь выудить из памяти хоть что-нибудь. Но ответ на этот вопрос скрыт кучей пунктов и подпунктов где-то после четвертой главы.

Гермиона поднялась на ноги, отчаянно продолжая тянуть руку. Еще чуть-чуть, и точно до потолка достанет. Очень раздражающе.

— Я не знаю, — тихо произнес Поттер и покосился на соседку. — Но мне кажется, что Гермиона это точно знает, почему бы вам не спросить ее?

На этот раз смешки раздались и со стороны гриффиндорцев. Он окинул удивленным взглядом одноклассников, не полностью отдавая себе отчет в том, что только что сказал. Выходит, наглый ответ не входил в его планы. Их конфликт, переросший позднее в ненависть, разгорался буквально на пустом месте: один неправильно понял, другой сказал первое, что пришло в голову.

Обидно и несправедливо! Хотелось что-то предпринять, как-то помочь им узнать друг друга, тогда не было бы взаимной неприязни. Но это только воспоминания. Ничего нельзя сделать.

Очертания класса начали расплываться. Гарри уже приготовился к смене места действия, к другим его участникам, однако события из воспоминаний двойника по-прежнему разворачивались в кабинете зельеварения. Снейп сидел за своим столом, Поттер стоял напротив.

Гарри дернулся от мысленных образов, охвативших его. Теперь ему тринадцать, он все еще живет у Дурслей, которые в этом году сумели сделать больно, оскорбив родителей, и спровоцировать выброс стихийной магии. Рон и Гермиона — его лучшие друзья. Он сражался с Квиреллом и василиском. Также он познакомился с Ремусом. Про отношения с Северусом лучше было и вовсе не думать. Все стало совсем худо.

— Как вы похожи на своего отца, Поттер. Просто удивительно! Он тоже был на редкость высокомерен. Немного удачливее других на площадке для квиддича, а гонора сколько! Так важно разгуливал в окружении друзей и поклонников… Да, сходство прямо-таки сверхъестественное!

Гарри сжал кулаки, почувствовав мелкую дрожь. Он никогда не обсуждал с папой причины его распрей с Джеймсом Поттером, но такие уколы в сторону уже умершего человека были совершенно неясны. Да и тот, другой Гарри, не заслуживал подобных слов. Они были… похожи друг на друга. Во многом. Двойник не был таким, каким пытался представить его Снейп. Отличалась только среда, в которой они выросли. Одного ненавидели родственники, не давая ни минуты покоя, а второго воспитал строгий, нелюдимый преподаватель, к которому Гарри все-таки удалось найти подход. Из угрюмого Ужаса подземелий тот превратился в заботливого родителя. У двойника же в опекунах так и остались Дурсли, благодаря чему у него появились индивидуальные черты характера. Однако разница была небольшой. Директор как в воду глядел, говоря об их схожести.

— Мой отец не важничал! — Поттер повторил его собственные мысли вслух. — И я тоже.

— И школьный устав был не про него написан, — продолжал словесную атаку Снейп. — Правила ведь для других, для людей попроще, а не победителей в Кубке школы. Упивался собственным величием…

— Замолчите сейчас же! — закричал взбешенный двойник.

— Что вы сказали, Поттер?

— Сказал, чтобы вы замолчали. Вы не смеете так говорить о моем отце! Я знаю о нем всю правду. Он спас вашу жизнь! Мне рассказал Дамблдор! Если бы не мой отец, вас бы вообще здесь не было!

А вот это уже интересно… Таких подробностей Гарри не знал. Неужели причина злости папы на Джеймса Поттера была только в том, что когда-то тот спас ему жизнь. Он просто не хотел быть кому-то обязанным? Но почему тогда в словах Северуса столько яда и ненависти?

— А директор не рассказывал тебе, при каких обстоятельствах твой отец спас мне жизнь? — злобно усмехнувшись, поинтересовался Снейп. — Он, видимо, посчитал, что подробности слишком ужасны для ушей бесценного Поттера. Я не допущу, чтобы у вас так и осталось неверное представление о вашем отце. Вы, наверное, вообразили себе геройский поступок?! Тогда позвольте мне внести некоторую поправку в ваше представление. Ваш драгоценный отец и его друзья решили сыграть со мной веселую шутку… Она могла бы кончиться моей смертью, если бы ваш отец в последнюю минуту не опомнился. Ничего доблестного он не сделал. Всего-навсего спасал свою шкуру вместе с моей. Удайся их шутка, он вылетел бы из школы.

Значит, Северус злится на Джеймса Поттера за то, что тот избежал наказания за неудачный розыгрыш?

Не успел Гарри до конца осознать услышанное, как кабинет зельеварения вновь закружился в расплывающемся танце. Продолжавшие ругаться друг с другом Снейп и Поттер тоже исчезли, скрывшись в появившемся вокруг мареве.

Стало тихо, чему Гарри, по правде говоря, несказанно обрадовался. Воспоминания и эмоции двойника обрушивались нелегким грузом, и утрясти мысли казалось невозможным. Вот всепоглощающая злоба на то, что Снейп подставил Сириуса и помешал его реабилитации в глазах общественности. Да, он считал виноватым Северуса. Как когда-то обвинял во всем папу. Но на него Гарри не мог долго злиться, ведь тот беспокоился о нем, не зная настоящего Сириуса Блэка. А здешнему Снейпу было наплевать на Поттера. Он только хотел потешить собственное самолюбие бесполезной железякой, Орденом Мерлина.

А затем пришли жгучая тоска и боль. Ему было стыдно за то, что он не сумел вырвать из лап Волдеморта Седрика Диггори. Перед взором снова появилось застывшее лицо чемпиона из Пуффендуя. Почти схожие сценарии в итоге привели их обоих к одной и той же развязке: смерти Седрика. В отличие от Поттера, Гарри не был так добр с соперником. Просто…так вышло, что они ухватились за Кубок вместе. И к чему это привело? К смерти и скорби. Он впервые ощутил, что значит кого-то потерять. Мир будто бы перевернулся, представ для него в ином свете, сразу открыв слишком много темных пятен, о которых он до последнего момента даже не подозревал. А стоило лишь увидеть, как навсегда закрываются чьи-то глаза…

Гарри удивленно моргнул, услышав неподалеку от себя веселые голоса. На этот раз он очутился на зеленой лужайке возле озера, сразу же попав под прицел настойчивых лучей теплого солнца. Из замка шли все новые и новые студенты, жалуясь друг другу на сложность экзаменационных заданий или, наоборот, радостно предвкушая хорошие результаты. Осмотревшись, Гарри заметил большое количество народа, собравшегося около любимой березы его, Рона и Гермионы, где они часто готовились к экзаменам. Среди толпы он увидел и двойника и поспешил туда.

Сердце Гарри неистово колотилось, ведь благодаря памяти Поттера он знал, кого окружили ребята. Почти все те, кто был ему дорог, сейчас находились в эпицентре этой толпы: оба папы, Сириус и Ремус. На миг неприятные воспоминания двойника выветрились из головы. Мысли занимала лишь возможность увидеть их молодыми, побыть с ними рядом. Он давно не чувствовал себя настолько счастливым, как будто и не было всех тех несчастий, будто тогда его посетил кошмарный сон.

Однако эта безоблачность быстро рассеялась, стоило Гарри пройти сквозь толпу и увидеть, как Мародеры глумятся над Северусом. Джеймса всегда идеализировали, описывая его как благородного и храброго аврора. Гарри согревала мысль о том, что его считали похожим на такого замечательного человека. Это позволяло убедиться и поверить в собственную значимость. А не какой-то там глупый шрам в виде молнии на лбу. Но теперь, смотря на лежавшего на земле и отплевывающегося мыльными пузырями Северуса, на смеявшихся над ним отца и Сириуса, он понимал неправдоподобность всех тех слов. С чего они взяли, что он похож на Джеймса? Гарри никогда не позволял себе такого! Даже когда обида на Драко достигала своего апогея, он не задумывался о мести. Особенно о такой жестокой, у всех на глазах. Его биологическому отцу, наоборот, доставляло удовольствие высмеять кого-то при скоплении большого количества зевак, чтобы показать собственное превосходство. Джеймс и Сириус в юности очень сильно походили на избалованного Малфоя. Принять открывшуюся истину было неприятно и горько.

Гарри посмотрел на наблюдавшего за развернувшейся картиной двойника, читая в его глазах недоверие и разочарование. Он тоже не ждал подобного поведения от родного папы.

— Оставьте его в покое!

Оба Поттера обернулись. К толпе приближалась девочка с темно-рыжими волосами и удивительно пронзительными зелеными глазами. Совсем как у них.

Мама.

Гарри никогда не баловали рассказами о Лили Эванс. Папа как-то уклонялся от расспросов о ней, говоря, что не слишком хорошо знал ее. А преподаватели ограничивались воспоминаниями о ее выдающейся учебе и любви к чарам. Ах, нет! Еще говорили, что его мама была очень доброй женщиной, хотя это он и так видел, разглядывая ее на колдографиях. Только вот на них и Джеймс казался добрым. И Гарри всей душой верил в эту сладкую ложь.

В груди вдруг стало тесно и как-то… больно.

— Что, Эванс? — каким-то странным голосом переспросил Джеймс.

— Оставьте его в покое! — повторила она, неприязненно глядя на Мародеров. — Что он вам сделал?

— Ну, — он притворился, что задумался, — пожалуй, все дело в самом факте его существования, если ты понимаешь, о чем я…

Еще один сокрушительный удар под дых. Несмотря на такую нерадостную картину, разворачивающуюся перед ним сейчас, он продолжал оправдывать Джеймса. Возможно, Северус что-то сделал ему, и теперь он просто мстит за нанесенную обиду. Приемный отец никогда не отличался приятным характером и при желании мог усложнить жизнь кому угодно. Так, конечно, проще думать, оправдывая, не веря. Но те интонации, с которыми Джеймс произнес это, задорный лающий смех Сириуса, явно свидетельствовали о подлинности слов.

Ненавидеть из-за самого существования. Из-за того, что Снейп разделяет с ними воздух, за то, что не дотягивает до их уровня, ходя в обносках, за элементарную причастность к вражескому факультету. Гарри недолюбливал слизеринцев, однако никогда не позволял себе ненавидеть их без повода. Да и что говорить? Даже предательство Драко не вызвало чистой ненависти. Крепкая обида. Ничего больше.

Продолжая думать об отце, крестном и Ремусе, Гарри не особо вслушивался в то, что происходило перед ним. До слуха донеслось только одно слово: «грязнокровка».

В следующее мгновение Северус и Лили испепеляли друг друга разгневанными взглядами. Ни о какой дружбе между ними не могло быть и речи. Наверное, именно поэтому папа и не делился с ним рассказами о маме. Зачем, раз нечего сказать? Обычная гриффиндоро-слизеринская вражда, опутывающая каждое новое поколение учеников Хогвартса. В случае с Джеймсом Гарри прекрасно понимал ненависть Снейпа, он и сам злился на отвратительные поступки своего биологического отца, но Лили была виновна лишь в том, что Шляпа распределила ее не на Слизерин.

Следующие воспоминания касались непосредственно Отдела Тайн, самого страшного места для Гарри. Он смотрел их поверхностно, что, возможно, оказалось к лучшему. Мысли его все еще занимала подсмотренная сцена у озера, где Джеймс и Сириус ни за что обижали самого важного для него человека. Человека, заменившего ему семью, полюбившего его, несмотря на такие глубокие шрамы, что оставили ему отец и крестный. Перед глазами мелькала сумасшедшая улыбка Беллатрисы Лестрейндж, сражение между Орденом Феникса и Пожирателями смерти, но Гарри ни на что не реагировал. Взгляд зацепился лишь за смерть Сириуса, дыхание, как и тогда, перехватило, а стоило возобновиться битве, все снова окрасилось в блеклые краски.

Когда перед ним вновь предстало убранство дома Дурслей, Гарри этого даже не заметил. Происходящее уже перестало иметь для него значение.

* * *

Шум ревущих трибун неожиданно достиг его слуха. Еще не до конца осознав, где он, Гарри сильнее сжал руку бессознательного двойника, которого спас от падения, и чудом не свалился сам. Колени крепко обхватили древко метлы, ведь Поттер был отнюдь не легким, особенно пребывая в бессознательном состоянии. Гарри медленно опускал Нимбус 2001 к земле и молился, чтобы силы не кончились раньше. Трудно признаться, но он переживал за двойника.

О выигранном матче Гарри благополучно забыл. Пусть он и принес Слизерину победу, это ничего не изменит в его отношениях с одногруппниками. Кристофер Ларсен — полукровка, а значит, будет изгоем до самого выпуска или же… нет, нельзя думать об этом, не после всего, что он узнал. Словно в ответ на его мысли руку судорожно сжали, и Гарри понял, что смотрит в широко распахнутые зеленые глаза Поттера. Тот бросил взгляд вниз, на собирающихся на поле взволнованных учеников и преподавателей, и вновь поднял его на Гарри. Как-то слишком пристально. Или же это игры воображения после открывшихся воспоминаний? Он понятия не имел, видел двойник что-то или же просто пребывал без сознания после ментальной атаки Волдеморта.

Ноги гриффиндорца почти коснулись земли, а мадам Помфри уже была на подхвате, поэтому Гарри чуть ослабил хватку, готовясь отпустить Поттера. Тот едва заметно кивнул в знак согласия, и вот их физический контакт прервался. Пострадавшего сразу обступили участливые поклонники с трех факультетов и преподаватели. Никто и не вспомнил о победителях в зеленой форме, всех беспокоило состояние Мальчика-Который-Выжил, и Гарри был рад этому. Он приземлился на значительном расстоянии от своей команды и поздравляющих ее слизеринцев и, еще раз убедившись, что двойник не пострадал, поспешил покинуть поле, пока никто не обратил на него внимания.

Гарри почти осуществил задуманное, однако улизнуть от друзей не удалось.

— Крис, это было потрясающе! — воскликнула Хизер с обожанием во взгляде. — Ты такой молодец!

— Спасибо, — вяло произнес Гарри.

«А ведь я почти сбежал!» — прокралась в голову печальная мысль.

— Мы знали, что ты неплохо играешь, но обскакать Поттера... — Джек отодвинул сестру, не давая ей повиснуть на Ларсене. — Это был приятный сюрприз, должен тебе сказать!

— Да, ты классно сыграл! — поддержал Мэтт, а стоявший возле него Ганс одобрительно кивнул. — Никто не ожидал, что ты поймаешь снитч! Никто из наших не ставил на тебя.

— Ага, — механически отозвался Гарри.

— Крис? Что-то не так? — Теодор помахал рукой перед самыми глазами друга, который явно их не слушал. — Ты здесь? Ау?

Тот удивленно моргнул и посмотрел на Нотта и остальных.

— Что?

— Мы тут тебе дифирамбы поем о том, какой ты славный ловец, а ты нас будто не замечаешь, — притворно обиделся Джек, картинно закрыв глаза ладонью.

Никакой реакции. Ребята тревожно переглянулись.

— Крис, что происходит? — задала закономерный вопрос Дэвайс.

— Ничего, — последовал поспешный ответ.

«Ради Мерлина, только не надо устраивать допрос!»

— Но мы же видим, — чуть сильнее надавила подруга.

— Ты под орех разделал Поттера, но при этом ведешь себя так, словно позорно проиграл и упал с метлы, — поддержал Хизер ее брат.

От нарастающего напора Гарри ощутил быстро растущее внутри раздражение. Черт возьми, плевать на их восхищение!

— Просто оставьте меня в покое, ладно? — огрызнулся он.

Ребята замерли, пораженно уставившись на Ларсена. Впервые они видели его настолько не способным контролировать свои эмоции, настолько обозленным. Он переводил сердитый взгляд с одного удивленного лица на другое. Где-то в глубине души Гарри понимал, что неправильно ведет себя, но ничего не мог поделать с переполнявшими его чувствами. Всю жизнь он верил в доброту и порядочность родителей и гордился тем, что приходится им сыном. В одночасье на него вылили суровую правду, отодвигая в сторону ту омерзительную ложь, которой его кормили окружающие. Противно.

— Я хочу побыть один, — тихим и напряженным голосом констатировал Гарри и обошел молчавших ребят.

Позже, намного позже он извинится перед друзьями за недопустимую грубость.

* * *

Гарри несколько дней избегал общества друзей. Благо, начались выходные, и ему не приходилось пересекаться с Ноттом на занятиях. Сразу же после матча он отправился в Выручай-Комнату и просидел там до самого отбоя, снова и снова переживая увиденное в воспоминаниях двойника. На следующий день Комната почему-то не появилась, поэтому пришлось довольствоваться безлюдным коридором на четвертом этаже. Здесь друзья его точно не найдут. Пристроившись на подоконнике, Гарри обнял колени и, прислонившись к стене, уставился на серый вид за окном.

Перед глазами стояли сцены, подсмотренные при контакте с Поттером. Они быстро чередовались, сменяя друг друга с такой скоростью, что Гарри не поспевал за ними. Вот он и двойник в доме Дурслей, и сердце сжимается от охватившей тоски. А вот он попадает в Хогвартс, и медленно к нему приходит понимание, что хотя бы кому-то нужен Мальчик-На-Которого-Всем-Наплевать. Это незнакомое ощущение разрастается, разбивая замерзшие сосульки одиночества, и наполняет его теплом. Не до конца, потому что поблизости по-прежнему нет никого из взрослых, кто мог бы полюбить и позаботиться. Все вокруг восхищаются подвигом, который он даже не помнит, сетуют на трагическую гибель его семьи, но никто не хочет протянуть ему руку. Зияющая черная дыра внутри так и не смогла зарубцеваться до конца.

Трясущимися руками Гарри обхватил себя, стараясь унять охватившую дрожь. Он так сильно недолюбливал Поттера, завидуя ему и одновременно сердясь из-за того, что тот не ценит находящихся возле него людей. Считая двойника самым худшим своим воплощением, Гарри не имел ни малейшего представления о том, как тот в действительности одинок. В его реальности любящим взрослым был Северус. Профессор принял Гарри, несмотря на то, что ненавидел его родителей. А кто здесь дал Поттеру семью? Только слова и обещания. Сириус, единственный близкий ему человек, и то не смог.

Образы молодых крестного и биологического отца тут же вытеснили мысли о двойнике. Злые и жестокие подростки, мучавшие всех, кто не вписывается в их круг. Разве когда-нибудь Гарри думал о том, что его родные вели себя хуже Малфоя? Да, он не допускал и мысли, что подобное возможно. Кто угодно, но только не папа и крестный!

Гарри вспомнил, как пытался спрашивать у Северуса про родителей.

— Привет! Ты занят? — запыхавшийся гриффиндорец ворвался в кабинет опекуна.

— Тебя не учили стучать, Гарри? — сквозь зубы рыкнул Снейп, ставя книги на полку и оборачиваясь к подопечному.

— Извини, — мальчик понимал, что разозлил профессора, но ничего не мог с собой поделать. — Так я могу войти?

— Ты уже вошел, — елейно произнес Северус, впиваясь в него убийственным взглядом.

— Да-да! — сгорая от нетерпения, Гарри плюхнулся на стул. — Я тут такое узнал! И не смог удержаться, хотелось поговорить с тобой…

— Ближе к делу, — оборвал его словесный поток Снейп.

— Я узнал, — зеленые глаза с восторгом смотрели на Мастера зелий, — что, оказывается, мои мама и папа учились в Хогвартсе в одно время с тобой!

Гарри настолько радовался своему открытию, что не заметил, как с каждым его словом мрачнеет опекун.

— Они, конечно, были гриффиндорцами, а ты — слизеринцем, но я уверен, что ты хоть что-то про них знаешь.

— Мне кажется, твои обожаемые Уизли и Грейнджер должны были поделиться с тобой всеми сведениями про твоих родителей, — едко заметил Снейп. — Я уж и не говорю про твоего декана и Хагрида.

Только сейчас Гарри наконец обратил внимание на чересчур грозное выражение профессорского лица. Улыбка мигом слетела с губ. Он взволнованно крутанулся на стуле, расстроено глядя на человека, заменившего ему семью.

— Северус, что-то не так?

— Вот только не надо демонстрировать мне свое гриффиндорское сострадание, — сердито отозвался Снейп.

— Нет, я не из-за этого… То есть, ты же мой… — Гарри запнулся, еле удержавшись от того, чтобы произнести слово «папа». — Ты мой опекун и наставник. Я беспокоюсь.

— Не говори ерунды, — буркнул зельевар.

Гарри приуныл, и Северус тут же пожалел, что накинулся на подопечного.

— Так почему же ты явился ко мне? — возобновил он разговор.

Расчет оказался верным: Поттер снова оживился и улыбнулся ему от уха до уха.

— По-моему, это очевидно, Северус, — довольно проговорил Гарри. — Да, и мои друзья, и МакГонагалл с Хагридом рассказывали, какими замечательными людьми были Джеймс и Лили Поттер, но мне хотелось услышать что-нибудь и от тебя, потому что ты мой…

— Опекун, — устало закончил за него профессор.

Как же неприятно было ворошить прошлое. Пусть и для того, чтобы порадовать Гарри.

— Твой отец, как и ты, очень любил квиддич, — все-таки решился Снейп. — И матча не проходило, чтобы он не поймал снитч.

Гарри устроился поудобнее на стуле, вслушиваясь в каждое слово, сказанное приятным баритоном. Из уст зельевара рассказы о Джеймсе Поттере звучали несколько иначе, нежели те, которыми делились с ним другие.

— После школы твой отец пошел работать в аврорат, — закончив достаточно скудноватое повествование о старшем Поттере, Снейп продолжил: — Лили была его полной противоположностью, терпеть не могла квиддич, считая слишком грубым и опасным. Она любила Чары и Зелья, хотела после школы стать целителем.

— Ты дружил с моей мамой? — вклинился мальчишка.

— С чего такие выводы?

— Ну… — Гарри замялся. — Ты же тоже любишь Зелья.

— Это ничего не значит, — отрезал Северус, однако, заметив опечаленное лицо подопечного, чуть смягчился. — Я был знаком с твоей мамой, но…близко мы не общались.

— Ясно, а…

— Разговор закончен, Гарри. Я не хочу больше обсуждать эту тему.

Болезненная гримаса изменила и без того не отличавшиеся красотой и обаянием черты профессора, и мальчик с досадой понял, что разговор и правда следует прекратить.

В дальнейшем все рассказы Снейпа о родителях Гарри сводились к обыденным и стандартным фразам, которыми кормили его учителя. Лишь в порыве гнева папа мог высказать, насколько сильно тот похож на Джеймса и насколько ему это не нравится. Именно после таких ссор Гарри думал, что лучше не пытаться вызнать у отца что-то о родителях, ибо эти воспоминания нервировали Северуса, делая более мрачным и нелюдимым. Теперь-то Гарри знал, в чем дело. Но тогда он не мог вообразить себе ничего подобного.

Каким же он был глупцом!

Тяжелый вздох сорвался с посиневших губ, а бледно-голубые глаза уловили в небе движение крыла одиноко пролетавшей птицы. А за ней еще одной и еще.

Как бы сильно Гарри ни был разочарован, он понимал, что не перестанет любить их. Любить за то, что они подарили ему жизнь и погибли, защищая от самого ублюдочного ублюдка на свете. А Сириус навсегда останется для него самым лучшим крестным. Жаль, что двойник не успел поближе познакомиться с ним. Тогда бы уменьшилась отравляющая его пустота. Он почувствовал бы себя нужным. Гарри вспомнил, как видел в воспоминаниях, как двойник плакал, отчаянно желая семью. Никто не видел этой его ранимой и такой одинокой стороны. Он притворялся даже перед Роном и Гермионой, делясь с ними лишь малой крупицей того, как Дурсли поступали с ним.

Гарри дал себе очередной мысленный подзатыльник. Он не имел права презирать Поттера и, тем более, лишать его жизни. На что рассчитывали Дамблдоры, вовлекая в нечто подобное? Как так получилось, что он согласился на подобную авантюру? Директор сказал, что двойник погибнет при естественных обстоятельствах и никто ничего не сможет поделать, но так ли это на самом деле? Гарри боялся умирать. Как бы больно ему ни было, он хотел жить. Во всяком случае, сейчас, когда человек, так похожий на приемного отца, и его друзья живы и здоровы. Однако, даже если зелье кончится, он не посмеет отнять жизнь Пот…другого Гарри. Тот заслуживает обрести счастье.

На короткий миг показалось, что неподалеку слышны шаги, но Поттер решил не придавать им большого значения. А зря.

— Ваши игры в прятки затянулись, мистер Ларсен, — раздался позади него тихий, вкрадчивый голос.

Слизеринец дернулся, сильно ударившись головой о стенку. Снейп умел появляться неожиданно.

— Добрый день, сэр, — поздоровался Гарри, украдкой потирая ушибленный затылок. — Я не играю.

Северус хмыкнул.

— Тогда почему же ты не явился ко мне в кабинет? Я еще вчера вызывал тебя, но твои друзья так и не смогли найти тебя.

По тому, с какой интонацией были произнесены эти слова, Гарри догадался, что декан иронично приподнял одну бровь.

— Я… — похоже, оправдываться бесполезно. — Да, и правда затянулись.

Едва уловимое движение сбоку, шорох мантии. Ткань черных одежд касается незащищенной части ладони, и вот уже профессор стоит напротив, облокотившись об откос окна. Ощутив его проницательный взгляд, парень значительно напрягся. Злится Снейп на него или…

— И каковы же причины твоего внезапного затворничества?

Напряженные плечи чуть расслабились, однако в сознание потихоньку начали закрадываться сомнения. Что он может сказать? Какими переживаниями поделиться?

— Это сложно объяснить.

— Попробуй.

То, что Северуса вообще интересует происходящее с его учеником, озадачило Гарри. Невольно на место этого далекого человека вновь встал приемный отец. Тот, кому никогда не было все равно. Сердце забилось быстрее, казалось, еще чуть-чуть, и оно просто выпрыгнет из груди.

Нет! Мысленно качнув головой, Гарри велел себе успокоиться. Как бы это больно ни звучало, его папа умер…четыре месяца назад. И не стоило тешить себя иллюзиями.

— Скажем так, я не испытываю каких-либо эмоций из-за победы, пусть и смог поспособствовать этому.

Он знал о неблагоприятном детстве отца, о том, как его третировали в Хогвартсе, до тех пор пока он не принял Метку и не загубил свою жизнь. Папа смог бы понять чувства сына и открыться в ответ. Гарри не ждал особой поддержки со стороны Снейпа, однако часть его хотела поверить во что-то хорошее, ведь зельевар шел с ним на контакт. Зная Северуса, Гарри мог даже приписать себе крошечный успех. Его не выставили за ледяную стену безразличия, он стоял чуточку ближе.

— Я прекрасно знаю, что ничего не изменится. Ко мне по-прежнему будут плохо относиться из-за нечистой крови, в команду не возьмут, поскольку там есть такие влиятельные личности, как Драко.

Гарри остановился, чтобы перевести дыхание, а заодно узнать, не начал ли Северус злиться. В конце концов, эти проблемы не касаются Мастера зелий.

— Я не чувствую свою принадлежность к Слизерину, — все-таки решился закончить Гарри.

Что-то изменилось во взгляде Северуса при последних словах. Он долго смотрел на новенького, и тот уже начал жалеть о том, что завел этот разговор, попытался довериться. Вдруг все-таки Снейп из этого мира не сможет принять его?

— Ты уверен, Ларсен, что никто не оценит того, что ты сделал для успеха команды? — с легкой насмешкой в голосе поинтересовался Северус.

Гарри собирался утвердительно кивнуть, однако передумал. Он вдруг четко осознал, насколько будет неправ в этом случае. Были люди на Слизерине, которые, без всякого сомнения, переживали и радовались за него во время игры.

— Похоже, ты понимаешь, — заметил Снейп. — Уверен, что твои друзья во главе с мистером Ноттом и мисс Дэвайс места себе не находят, гадая, почему ты так себя повел на стадионе и как тебе помочь.

Северус дело говорил. Гарри тогда зациклился на воспоминаниях и своих мыслях.

— Они… Наверное, они сильно волнуются.

— Будешь и дальше всех избегать — не узнаешь.

Гарри с благодарностью посмотрел на декана. Он не имел представления, случайно ли тот нашел его или искал именно с целью «вправить ему мозги», но в любом случае нужно поскорее выбираться из кокона мрачных мыслей, временно забыть обо всех тревогах и обратить внимание на друзей, переживавших за него. Гарри понимал, что окончательно отречься от воспоминаний о двойнике вряд ли получится, да и не хотелось, однако сейчас важнее то, что происходит с Крисом Ларсеном, а не с Гарри Поттером.

— Спасибо за разговор, профессор, — чуть улыбнувшись, проговорил слизеринец.

Снейп отмахнулся от его благодарности, словно от назойливой мухи. Этот такой знакомый жест позабавил Гарри.

— Подумай над моими словами и сделай верные выводы, — Снейп отстранился от окна и отряхнул рукав мантии. — А теперь, если вы не возражаете, мне нужно предотвратить дуэль, затеянную двумя безмозглыми идиотами в конце этажа, по сообщению мисс Паркинсон. Ах, да, Ларсен, не забудьте завтра после уроков прийти на отработку.

Северус ушел, оставив ученика одного.

«Будь уверен, папа, я не подведу тебя. Не снова».

Лишь в своем внутреннем монологе Гарри дал себе такую маленькую, но важную для него слабину.

Секунду, какая отработка?! За что?

* * *

Гарри в нерешительности застыл в дверях тайного убежища. Извинения никогда особенно не были его сильной стороной. Отходил он долго, или же приступ злости исчезал мгновенно, слова раскаяния подобрать было одинаково трудно. Наблюдая за весело переговаривающимися Хизер, Мэттом и Джеком, что-то увлеченно читающим Гансом и раздраженно что-то черкающим в пергаменте Тео, Гарри все больше терялся, желая убежать как можно дальше.

— Ребят, простите меня, — наконец заговорил он.

Полукровки удивленно повернулись к нему.

— Вы только посмотрите, кто пожаловал, — проворчал Штенберг, переглядываясь с остальными.

Постаравшись не замечать неприветливые нотки, звучащие в его голосе, Гарри скороговоркой произнес:

— Я знаю, что нагрубил вам. Мне жаль.

Все! Сказал! Перешагнул через себя. Осталось дождаться приговора друзей, выносить который те явно не спешили. Они долго буравили его подозрительными взглядами. Чего ждали ребята, оставалось неясно. Играют ли они на его нервах или действительно размышляют? Но если играют, то слишком уж натурально. Вот уже и Джек начал дергаться.

— Крис, — в повисшей тишине голос Теодора звучал очень громко. — Ты и правда повел себя как придурок. Мы пришли поздравить его с победой, а он, видите ли, оказался не в духе.

Слизеринец демонстративно фыркнул.

— Простите, — устало повторил Гарри.

Как только молчание было нарушено, дышать стало значительно проще.

— Ты хоть представляешь, как я расстроилась из-за того, что не смогла поздравить лучшего игрока сборной? — негодующе подхватила Дэвайс. — Я так надеялась, что мы вместе отпразднуем твой триумф!

Она огорченно взглянула на друга. Гарри не оставалось ничего иного, кроме как пожать плечами.

Он заслужил это.

И все же… Странно, но с каждой произнесенной фразой, с каждым словом или даже просто звуком сердцебиение успокаивалось, наступало какое-то неясное расслабление. Гарри почему-то был уверен: все закончится хорошо.

— Ладно, ты не захотел объяснять, с чего вдруг ринулся спасать Поттера, — сказал Джек, — но с нами ты повел себя по-свински.

Штенберг и Хэтман согласно кивнули.

— Короче, Ларсен, скажу тебе вот что, — Нотт излучал серьезность, однако что-то в его внешности не вязалось с взятым им образом сердитого однокурсника, — несмотря на твое глупое поведение, мы прощаем тебя.

О, понятно! Гадая, что в Теодоре смущало его, Гарри увидел, как трясутся его губы в попытке не растянуться шире. Ребята с самого начала не злились на него, но им просто необходимо было потешить свое слизеринское самолюбие и поиздеваться над провинившимся товарищем. Вроде стоило злиться и негодовать, а Гарри испытывал лишь небывалое облегчение. И когда это полукровки заняли значимое место в его жизни? Нет, они и рядом не стояли с Роном и Гермионой, ведь их троица столько испытаний преодолела вместе, их дружба проверялась не одним месяцем и даже не одним годом. Однако, несмотря на все то начальное недоверие, что парень питал к державшимся особняком ребятам, а в частности к Нотту, он успел привыкнуть к их небольшой, но приятной компании. Неужели у них есть шанс стать близкими друзьями?

Хизер подошла к задумавшемуся о чем-то другу и осторожно обняла его.

— Поздравляю с победой, Крис.

У Гарри давно уже не было так тепло на душе.

____________________________________

* — В воспоминаниях использованы моменты из первой, третьей и пятой книги.