Просто быть рядом (джен)

— Его надо отправить в больничное крыло…

— Нет, он просил этого не делать…

Сознание возвращалось медленно. Гарри слышал голоса, даже вроде знакомые голоса, но никак не мог вспомнить, кому же они принадлежат. Что уж там, он и себя-то не мог до конца понять. Человек ли он? Или существо? Откуда берутся все эти вопросы, когда в голове непроглядная пустота.

— Но мне казалось, что ему было больно…

Стоило кому-то упомянуть о боли, Гарри почувствовал, как маленькие молоточки беспощадно начали атаковать его голову. Досадливо поморщившись, парень тихо застонал. Уж лучше бы эти голоса не упоминали боль, тогда бы сейчас ему не пришлось так остро ощущать стремительно наступающую мигрень.

— Вы слышали?

«Нет, ничего мы не слышали. Молчите ради Мерлина!»

— Похоже, он приходит в себя! Крис!

«Слишком громко, черт возьми!»

Издав еще один стон, Гарри попытался открыть глаза, о чем тут же пожалел. Неяркий свет буквально впился в него, прожигая. В горле неприятно защекотало, вынуждая Гарри закашляться. Голова готова была вот-вот взорваться.

— Крис, — наконец Гарри узнал голос, принадлежащий Теодору Ноту. — Ты как?

— Сойдет, — слабо отозвался тот и вновь зашелся приступом кашля. Абсолютно сухо во рту.

— Ты нас очень напугал, Крис, — Мэтт тоже был здесь.

— Что… что случилось?

Теодор и Мэтт молчали. Слизеринцу ответил другой голос:

— Ты помогал Гарри восстановить нарушенную смысловую цепочку событий, когда неожиданно тебе стало плохо, — Гермиона говорила откуда-то сбоку, говорила тихо и напряженно. — Мы не поняли, что происходит, но тебя вдруг затрясло, начались судороги, а потом… потом ты замелькал.

Гарри чуть приподнялся, с трудом преодолевая ломоту по всему телу и слабость. Подруга сидела на стуле возле кушетки, на которой, свернувшись калачиком, спал Поттер. Пусть в комнате и был полумрак, бледность Гермионы отчетливо бросалась в глаза. Переведя взгляд на Теодора и Мэтта, Гарри уловил и на их лицах сероватые оттенки.

— Замелькал? — переспросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.

— В тебе периодически начали появляться черты Поттера, — объяснил Нотт, хмурясь. — Твоя внешность менялась, словно слайды, с одной на другую. То ты Крис, то Поттер, потом снова Крис и опять Поттер. И с каждым разом смена происходила все быстрее.

Гарри похолодел. Видимо, при ритуале сработал побочный эффект того, что в одной Вселенной встретилось сразу два Гарри Поттера. Наверняка, ощутив это, Магия взбунтовалась и вздумала уничтожить одного из двойников или же превратить заколдованного в настоящего. Гарри вступил в опасную игру, в какой уже раз ходя на грани Вселенского терпения. А ведь он мог умереть. Поттер мог умереть. Черт возьми, они оба могли отдать концы.

От осознания подобной участи у Гарри на миг словно замерло сердце, а потом забилось вновь в ускоренном темпе. Кто он такой, чтобы отвечать за чужие жизни?! Ладно еще его жизнь, но Поттер… Если верить Дамблдорам, в этом мире двойник достаточно слаб, и получается, что Гарри своими действиями мог ускорить какие-то необратимые процессы. Тяжело задышав, слизеринец закрыл глаза, отгораживаясь от пугающей истины.

— В конце концов, мелькание закончилось и ты все же не стал Поттером, — подвел итог Нотт.

— А после ты отключился, — вставил свое слово Мэтт.

Гарри кивнул и, все еще находясь в подавленном состоянии из-за случившегося, кинул изучающий взгляд на Гермиону и двойника.

— Как он?

— Он еще не приходил в себя, — неуверенно пожала плечами Гермиона, с тоской рассматривая лицо спящего Поттера. Рука девушки потянулась к челке друга, поправляя сбившуюся прядку.

Пока она говорила, Гарри поднялся и на ватных ногах приблизился к ним. Лицо Поттера имело нездоровый оттенок, но судя по его расслабленным мышцам и ровному дыханию, на данный момент с ним ничего страшного не происходило. Он просто спал. Гарри прижал ладонь ко лбу двойника, краем глаза замечая, что Гермиона слегка отодвигается, давая ему место. Это внезапное доверие с ее стороны озадачивало и сбивало с толку.

— Я сейчас проверю его сознание, — прокомментировал Гарри свои действия. — Если все срослось верно, то дальше идем по плану.

Ему никто не ответил, но он и так знал, что присутствующие в этой комнате согласны с ним. После всех приключений, выпавших на их долю, Гарри ужасно устал. Говорить об остальных и смысла не было.

Закрыв глаза и сосредоточившись на Поттере, парень проник в его разум. На этот раз мысли, чувства, ощущения, воспоминания двойника предстали перед ним не такими сумбурными, как раньше. Разноцветные блестящие нити прочно соединяли друг за другом утерянные кусочки жизни, наполняя их объемом и значимостью, снова появились важные для Поттера места, где можно попытаться укрыться от ментального вторжения. Гарри пошел вдоль нитей, выискивая одно интересующее его воспоминание. Вот оно! Вечерний разговор с двойником, пожимание рук и… они возвращаются в Большой зал, о чем-то разговаривая. На лестнице, почти спустившись на этаж, Поттер спотыкается и падает, ударяясь головой. А в больничном крыле ему снится сон про Волдеморта, про Криса Ларсена, но ничто в нем не вызывает подозрений, ибо сон получается хоть и страшный, но бредовый. На следующий день двойника выписывают, и Поттер, Рон и Гермиона спешат в пустующий класс, что-то обсудить и позаниматься заодно. Только никто не ожидал, что двойник заснет за учебниками. Да, все как Гарри и хотел.

Вынырнув из сознания Поттера, Гарри обернулся к застывшей в ожидании ответа Гермионе. Гриффиндорка искренне переживала за друга, и Гарри не стал больше ее томить, чуть улыбнувшись и показав ей большой палец. Волна облегчения буквально накрыла Гермиону, скидывая с плеч весь груз, который она несла на хрупких плечах с тех пор, как поняла, что с Поттером что-то не то. Ответная улыбка всплыла на ее лице, а взгляд сделался более живым и искристым.

Гарри резко отвернулся от Гермионы и посмотрел на Тео и Мэтта.

— Пошли. Нам тут больше делать нечего.

— Неужели этот цирк наконец закончился? — насмешливо поинтересовался Нотт.

— Если ты сейчас же не заткнешься…

— Хорошо-хорошо, — скучающе отмахнулся тот. — Не забудь, что ты мне должен.

Ребята вышли из кабинета и двинулись по коридору к лестнице. Отбой был уже довольно давно, поэтому слизеринцы старательно глушили шаги и оглядывались всякий раз, стоило возникнуть какому-то шороху. Еще не хватало нарваться на Миссис Норрис и заработать отработку у Филча. В немилость к декану тоже не хотелось попадать. Им еще сочинение писать, а Гарри и строчки в довесок. Ближайшие дни обещали быть крайне утомительными.

Добравшись наконец до слизеринского общежития и назвав правильный пароль, троица окончательно расслабилась.

— Помните, вы обещали помалкивать о том, что видели, — предупредил Гарри, перед тем как отправиться спать.

— Без проблем, — улыбнулся Мэтт и, пожелав друзьям спокойной ночи, поспешил в спальню третьекурсников.

Гарри и Теодор задержались возле камина, наблюдая, как равномерно горит в нем оранжево-синий огонь.

— Я буду молчать, — спустя какое-то время тишины, произнес Нотт. — Но это не ради Поттера, имей в виду.

Он отвернулся, всем видом давая понять, что разговор окончен.

* * *

— Ты уже точно решил, что не поедешь завтра домой? — спросил Джек, переворачиваясь на живот, чтобы лучше видеть собравшихся.

Теодор не удостоил его ответом, посмотрев как на самое низшее создание, какое он когда-либо видел. Уже не первый раз за последнюю неделю упоминалось, что Тео, как и Гарри, останется на праздники в Хогвартсе.

— Ну, откуда я знаю, вдруг ты передумал? — обиженно засопел Дэвайс.

Нотт раздраженно фыркнул.

— Я бы тоже остался с вами, — вновь заговорил Джек.

— И я! — присоединилась Хизер к брату. — Все эти благотворительные вечера предков стоят поперек горла.

— Да ладно вам, может, все пройдет лучше, чем вы думаете… — попытался поднять близнецам настроение Мэтт, однако, поймав одинаково скептические взгляды обоих, умолк.

В последний вечер перед отъездом было решено собраться вместе в тайной комнате для полукровок. Вся учебная мебель беспощадно задвинулась в дальний угол, освобождая место у камина маленьким столикам, мягким креслам и диванам. Джек сразу же занял весь диван, буквально упав на него. Хизер более скромно села на его подлокотник, сердито зыркнув на брата. Ганс, Мэттью и Гарри расположились в не менее мягких креслах, а Теодор предпочел постоять у камина. Он находился не в лучшем расположении духа в последние несколько дней, и Гарри искренне недоумевал, почему сегодняшнюю встречу не перенесли на более располагающее время. Только из-за того, что завтра каникулы? Честно сказать, Гарри предпочел бы лучше отложить их собрание, чем сейчас ощущать эту злобную ауру вокруг Нотта.

— А ты, Крис? — Гарри вопросительно уставился на Джека, внимательно его рассматривающего. — Почему ты решил остаться здесь на каникулах?

— Дэвайс, ты хоть кого-нибудь слушаешь? — возвел глаза к потолку Гарри. — Видимо, нет. Что ж, для тех, у кого в ушах проросли водоросли — я остаюсь в школе, поскольку у моих родителей будет много работы, и они не смогут уделить мне должного внимания. Мы решили, что от Хогвартса будет больше пользы.

— Завидую, — улыбнулся Джек, не замечая недовольства друзей.

В его глазах проскользнула едва заметная печаль. Подтянувшись к столику, Джек взял с него квиддичный журнал и начал сосредоточенно читать его. А Хизер, к молчаливому изумлению остальных, едва ли взглянула на свой любимый «Квиддич сегодня». С ними явно что-то происходило, раз близнецы поменялись ролями. И это точно было связано с их родителями. Джек и Хизер мало говорили об этом, чаще отшучиваясь, но на деле им, вероятно, было совсем не до смеха.

Наблюдая за ними, Гарри задумался, каково это: быть пустым местом при живых-то родителях. Наверное, также, как с Дурслями. Правда, в отличие от тети с дядей, о детях Дэвайс все-таки заботятся и исполняют их капризы. Кто знает, может, Хизер и Джек просто не понимают любви своих родителей? Трудно сказать по такой скудной информации.

Стараясь как-то сгладить неловкую паузу, Мэтт поделился с ребятами своими планами относительно предстоящих рождественских праздников. Да что там, Ганс поддержал инициативу младшего товарища, рассказав о возможной поездке во Францию! И оба они украдкой посматривали на близнецов.

Нотт же опустился на корточки возле камина, продолжая окунаться в чарующую красоту красновато-оранжевых языков пламени и невидимой стеной отгораживаясь от остальных. Возможно, Тео, в отличие от Хизер и Джека, хотел попасть домой на эти праздники, а возможно, его что-то тревожило — что-то, связанное с отцом и его постыдной деятельностью.

В результате дружбы с Ноттом подозрительность Гарри слегка померкла, но не исчезла безвозвратно. У него оставалось множество вопросов к Тео, которые еще не представилось случая задать. Кроме того, в голове до сих пор не желал укладываться факт, что Теодор — полукровка. Как Пожиратель смерти, входящий в близкий круг Волдеморта, смог сойтись с магглорожденной ведьмой или, еще невероятнее, магглой? Вряд ли правда когда-нибудь откроется. Тео не из тех, кого легко вызвать на откровения. Однако, несмотря на тяжелый балласт в виде Нота-старшего, Гарри не чувствовал от его сына угрозу. Наоборот, ему было спокойно в обществе Тео, особенно после тех событий с Поттером. Нотт сдержал слово и никому ничего не рассказал. То же самое касалось и Мэтта. Оба слизеринца оказались на удивление честными.

Гарри нервно передернул плечами. И зачем он снова вспоминает про те ужасные события с Поттером? Забыть и отмахнуться как от назойливой мухи.

— И как только Мелиссент увидела свое милое личико в зеркале… — Хизер выдержала преднамеренную паузу, желая создать необходимый эффект. Она едва сдерживала рвущийся наружу смех. — У нее началась настоящая истерика…

— Я пойду, пожалуй, — Гарри поднялся.

Все взгляды обратились к нему.

— Ну и катись! — опомнившись, обиженно хмыкнула Хизер, злясь на то, что ее прервали на самом интересном месте.

— И тебя с праздниками, — скучающе отозвался Гарри, направляясь к выходу.

— Спи крепко и не храпи громко! — помахал ему на прощание Мэтт.

Поднявшись по лестнице и выбравшись в коридор подземелий, парень двинулся в сторону слизеринской гостиной, впрочем, не намереваясь ложиться, пока не улягутся остальные. Ждать еще час, чем бы себя занять? Библиотека закрыта, на улицу нельзя, по замку особо не пошляешься. Черт, если бы он по-прежнему принадлежал факультету Гриффиндор, у него не возникало бы таких острых проблем.

Хотя, если так подумать, когда это проблемы оставляли его в покое? Мелкие проблемы сопровождали Гарри всегда, а крупные начали сыпаться огромными порциями с лета. Он долго старался не вспоминать обо всем случившемся, однако до конца отгородиться так и не вышло. Временами он возвращался к мыслям о погибшем отце и дорогих ему людях, о том, как, отчаявшись, Гарри согласился на эту сумасшедшую авантюру с параллельными мирами. Невероятно сложно было не думать больше о Роне и Гермионе как о своих друзьях, не думать о Северусе, как о своем приемном отце. Со временем боль притупилась, он стал учиться абстрагироваться от подобных мыслей. Но иногда бывали дни, когда заслоны рушились, и Гарри вновь начинал ощущать эту жгучую утрату. Затем у него были проблемы с тем, чтобы найти общий язык со здешним Снейпом, что резало по его сердцу не хуже ножевых проклятий, но, хвала Мерлину, у него что-то получилось исправить. Ведь получилось же? А потом сплошная суета с двойником… Стоило ли так сильно погружаться в жизнь Поттера? Все эти воспоминания, переживания, чувства. Гарри ощущал, что словно сроднился с двойником, тот перестал быть ему безразличен, как и его судьба. Будь неладны Волдеморт и Дамблдор, в чьих руках находились судьбы обоих Поттеров!

Дамблдор. Гарри невольно припомнил, как пришел к директору на следующий день, после тех нервных и по-настоящему опасных событий с двойником, явился к нему в кабинет в лучших традициях приемного отца: врываться без стука. Изначально Гарри не хотел рассказывать Дамблдору про свою оплошность с легилименцией, но, проснувшись утром от кошмара с участием Волдеморта, резко передумал. Увы, обо всем остальном тоже пришлось поведать. Как парень и опасался, директор был сильно недоволен его самодеятельностью, до его гнева почти можно было дотронуться. И это казалось странным, учитывая, как легко старый маг принял решение перенести Гарри в эту реальность. А стоило упомянуть Волдеморта и его слова, Дамблдор сразу принял свой спокойный и доброжелательный вид.

«Мой мальчик, ты наверняка плохо контролировал свое сознание, поэтому Волдеморт смог заполучить необходимую ему информацию. Очень жаль, что так вышло, хотелось бы, чтобы он как можно дольше не знал о твоем существовании».

Так директор сказал. И это злило, ведь парень чувствовал, что ему чего-то недоговаривают, но уловить поконкретнее никак не мог.

Гарри резко остановился, обнаружив, куда он забрел: по старой привычке почти добрался до кабинета Снейпа. Раньше, когда Гарри сталкивался с какой-либо сложной проблемой или дилеммой, он всегда приходил к отцу за советом. А если вдруг по какой-то причине он не мог поделиться с папой всей правдой, то его компании хватало для того, чтобы стало лучше и мысли собирались в единую четкую картину.

Это было когда-то, когда Гарри не знал горечь потери близкого человека, когда для него было само собой разумеющимся то, что рядом с ним находился опытный родитель, готовый разделить с ним как радости, так и горести, к которому можно было прийти просто так, на чашечку чая. Похоже, сегодня был именно такой день, когда защита рушится. Заглушенное ментальной блокировкой и новыми друзьями, чувство одиночества захлестнуло его с новой силой. Он один. Среди чужих. И никому до конца не сможет довериться.

Гарри затравленно осмотрелся вокруг затуманенным от переполнявших его эмоций взглядом, не желая быть застигнутым врасплох. Скорее, нужно уходить отсюда, пока его кто-то не увидел.

Однако не успел он сделать и пары шагов, как из-за поворота вышел Снейп, бесшумно и внезапно. Завидев своего студента, Мастер зелий замер, внимательно его рассматривая:

— Мистер Ларсен? Добрый вечер.

— Здравствуйте, сэр, — мысленно взвыв, Гарри заставил себя улыбнуться. Получилось как-то неестественно.

Снейп подошел ближе.

— У вас ко мне какое-то дело?

— Я хотел узнать насчет рождественских каникул, — нашелся Гарри, вспомнив недавний неудачный разговор с друзьями. — В Хогвартсе существует какое-то… расписание на каникулы?

Кажется, вопрос позабавил зельевара. Во всяком случае, уголки его губ чуть заметно приподнялись.

— Вы вольны делать все, что считаете нужным, — Гарри широко распахнул глаза от удивления, и Снейп тут же добавил: — В пределах правил, разумеется. Единственное, что входит в ваши прямые обязанности на данное время — это выполнение домашних заданий и… посещение рождественского ужина в Большом зале. Это условие нашего директора.

Снейп скривился, всем видом показывая, что думает об этом бесполезном мероприятии.

— Зная профессора Дамблдора, могу предположить, о чем вы говорите, — продолжил свою игру Гарри. — Иногда профессор бывает довольно… неординарным.

— Тогда вы не сильно удивитесь, Ларсен, — хмыкнул Снейп. — Что-то еще?

— Нет, — после секундной паузы отозвался Гарри. — Спасибо, что уделили мне время.

— В таком случае, отправляйтесь в гостиную, скоро будет отбой.

Гарри покорно двинулся в ту сторону, откуда недавно вышел зельевар. После того случая, где они с Тео якобы позволили себе самостоятельно экспериментировать над Оборотным зельем, Снейп словно разочаровался в Гарри. Какое-то время Мастер зелий даже не пускал его на порог лаборатории, холодно давая понять, что занят и не настроен на общение с ним. А когда чуть отошел и позволил помогать ему, едва разговаривал с ним, а о беседе за чашкой чая и мечтать не стоило. Гарри переживал, от него будто вновь отрывали частичку чего-то дорогого и такого родного. Он начал хандрить, что сильно ударило по его успеваемости в учебе и по общему настроению. Иногда доходило и до ссор с друзьями, незначительных, но, без сомнения, обидных и неправильных.

Может, это тоже сыграло свою роль в сегодняшнем не слишком удачном прощании? Возможно, ребята не знали, чего стоит ждать от нервного Криса Ларсена? Позже Гарри обязательно подумает на эту тему. Позже, но не сейчас.

Отстраненность зельевара отзывалась болью в его сердце, а сегодня, после ощутимого ослабления ментальных барьеров, особенно скручивала Гарри. Он шел навстречу Снейпу, опустив глаза в пол, а внутри все протестовало, осуждая такое слепое послушание. Черт возьми, прошел почти месяц! Нужно что-то сделать, чтобы не упустить то хрупкое, что еще оставалось в руках. Хотелось подойти к зельевару и снова молить о прощении, встряхнуть как следует, если потребуется!.. Но Гарри сдержался. Он молча прошел мимо Снейпа, радуясь тому, что прячет вспотевшие ладони в кармане.

— Мистер Ларсен? — окликнул его Мастер зелий своим бархатным глубоким голосом.

— Да, сэр? — Гарри быстро обернулся.

Какое-то время Снейп задумчиво рассматривал его, заставляя нервничать в ожидании.

— Если вам нечем заняться в каникулы, можете помогать мне в лаборатории, — как бы невзначай предложил декан. — Что, без сомнения, будет лучше бесцельного шатания по замку или очередного… опасного исследования.

«Ох, он как всегда злопамятный!»

Гарри широко улыбался, с благодарностью и потаенной надеждой глядя на зельевара.

— Я с удовольствием.

— Что ж, тогда жду вас завтра в полдень в своем кабинете, и не вздумайте опоздать, — с этими словами Снейп дошел до кабинета и скрылся внутри, негромко, но резко хлопнув дверью.

* * *

— Вы уверены, что вас не нужно провожать до платформы?

В слизеринской гостиной горели слабые огни факелов. Полумрак был неотъемлемой частью змеиного факультета, и весь свет в основном шел от широкого камина и стоявших на столах и тумбах невзрачных светильников. Поначалу такая обстановка сильно угнетала, но постепенно Гарри приноровился не замечать ее. Однако сейчас, когда между их компанией вновь пробежало стадо соплохвостов, напряжение и тоска взяли свое, стараясь урвать кусок посочнее.

— Спасибо, Крис, не стоит, — обняв себя руками, отозвалась Хизер.

Похоже, не он один испытывал дискомфорт в молчании, наблюдая за зловещими бликами от факелов на лицах друзей. Улыбки ребят выглядели неестественно, а в непринужденных позах и движениях читалась плохо скрываемая фальшь. Чувствовалось, что они стремились поскорее покинуть если не сам Хогвартс, то общую гостиную точно. И Гарри прекрасно понимал такое рвение. Еще бы Нотт уехал… Причиной столь омрачившихся отношений между друзьями стал именно Теодор. Он не ссорился и не выказывал ни к кому конкретному явного пренебрежения, но его вечно плохое настроение, раздражение и нежелание разговаривать делало общение между всеми ребятами крайне затруднительным.

Надежда на то, что смена обстановки пойдет всем на пользу, воодушевляла друзей, но необходимость Нотту остаться в школе на каникулы омрачало ожидания. С письма из дома по большому счету все и началось. Узнав, что ему не суждено покинуть Хогвартс на праздники, Теодор обозлился и замкнулся в себе, никого не подпуская и ни с кем ничем не делясь.

— Ладно, мы пойдем! — нарочито бодро произнес Мэтт, поднимаясь из удобного кожаного кресла, в котором сидел с самого утра, дожидаясь остальных ребят.

Ганс, Джек и Хизер тоже встали, готовясь отправиться в путь.

— Хороших вам праздников, — натянул на себя улыбку Гарри.

Не было теплых взглядов, осторожных невесомых объятий от единственной девушки в их компании, пожиманий рук или похлопываний по плечу от парней. Секундный взгляд, и вот уже слизеринцы, гордо выпрямившись, покидают гостиную, оставляя Гарри один на один с Ноттом, который даже не вставал с занятого им кресла, чтобы проститься с ребятами. Все уехали веселиться домой, кроме него и Тео, а также робкой второкурсницы, ничего без Драко Малфоя и его компашки из себя не представляющей. Она предпочла спрятаться в спальне для девочек, испугавшись неприветливых старшекурсников.

Малфой. Гарри лишь теперь до конца осознал, что он, Нотт и та девчонка — единственные ученики Слизерина, оставшиеся в школе. Гарри с трудом верилось в такое счастье. Впервые за долгое время он будет спать спокойно, не вздрагивая от каждого постороннего звука в спальне, не ставя вокруг кровати защитные барьеры на смех Драко, и сможет хоть ненадолго перепрятать палочку из-под подушки в ящик тумбочки. Ничего не значащие мелочи, дарящие вкус свободы.

Если бы не настроение Тео…

Гарри приблизился к другу, останавливаясь возле его кресла. Нотт никак не отреагировал, разве что на миг показалось, что пламя, отражающееся в его глазах, заплясало более резкими узорами. Хотя, возможно, простое совпадение.

— Чем займемся? — попытался начать разговор Гарри, досадуя на поведение Нотта.

Тот долго не отвечал.

— Чем хочешь, Ларсен, тем и занимайся. При чем здесь я?

Гарри удивленно уставился на Тео. Похоже, его в мягкой форме послали куда подальше.

— Как это понимать, позволь узнать?! — неловко было признаться, особенно самому себе, но грубость Нотта зацепила парня. — Что с тобой происходит, гиппогриф тебя раздери?!

— Отвали, — холодно процедил сквозь зубы Тео, впиваясь в Гарри яростным взглядом.

Гарри фыркнул.

— А ты будешь дальше смаковать свою злость? Не дождешься!

Терпение Теодора лопнуло. Вскочив на ноги, слизеринец навис над Гарри, едва ли не касаясь его. Видимо, рассчитывал напугать, но явно просчитался: тот не сделал ни единого шага назад. Губы Нотта сжались в тонкую полоску, посинев от напряжения, а в глазах отчетливо виднелось желание причинить вред. Однако через секунду в них вернулась пустота. Обойдя Гарри, Теодор двинулся прочь из гостиной.

Пораженный такой внезапной ненавистью, Гарри обернулся ему вслед:

— Куда это ты собрался? Мы не закончили.

— Тебя забыл спросить!

— Теодор! — сердито выкрикнул Гарри, догнав друга и схватив за руку.

— Оставь меня в покое, ясно?

Вырвавшись из некрепкого захвата, Нотт буквально вылетел из гостиной. Оставшись один, Гарри сердито рыкнул.

«Упрямый придурок!»

Как же он не понимал, что и Гарри, и остальные друзья хотели ему помочь?! Слепой, глухой, зацикленный только на себе! Эгоистичный и испорченный ребенок! Прямо как… Драко Малфой.

Кулак с громким стуком приземлился на поверхность камина, а сзади раздался сдавленный писк и топот ног.

Гарри недовольно поморщился. Прекрасно, у их ссоры и свидетель нашелся!

* * *

Немного глубоких вдохов, чуть-чуть помассировать костяшки пальцев и виски, выпить стакан воды, может, даже не один, упасть на кровать и молча созерцать потолок, почитать какую-нибудь книгу. Гарри делал все возможное, чтобы успокоиться перед тем, как отправиться на встречу со Снейпом. В работе с зельями требовалась предельная сосредоточенность, а благодаря стараниям Нотта ее-то сейчас и не было. Гнев, обида, разочарование — да, но никак не спокойная уверенность. Гарри досадливо отбросил учебник по защите, на котором он так и не смог сконцентрировать внимание, и начал собираться. На какой-то момент парень засомневался, стоило ли идти в таком состоянии к зельевару, но тут же откинул подобную мысль. Другого шанса могло больше и не представиться. Ссора с Теодором сильно покоробила и огорчила Гарри, но идти у нее на поводу он не будет. Почему бы не взглянуть и на светлые стороны? Снейп захотел провести с Гарри часть своего свободного времени в каникулы. Разве это не маленький успех? Злясь на Нотта, парень не понимал, насколько сильно жаждет общения с деканом, пусть и скудного, ограниченного лишь варкой зелий, но все же это будет времяпрепровождением с человеком, который в том, прошлом мире стал его приемным отцом. Иллюзия семьи? Никогда не забудется тот кошмар, когда Гарри потерял близких ему людей, никогда не исчезнет это вязкое и горькое чувство вины, но и ощущать себя одиноко больше не было сил. Нужно суметь насладиться каникулами, ведь кто знает, а вдруг их общение со Снейпом еще немного наладится?

Дойдя до кабинета, Гарри постучался.

— Войдите.

Зайдя внутрь и закрыв за собой дверь, парень остановился.

— Добрый день, профессор.

Мастер зелий сидел за столом, разбирая большую кипу бумаг, лежащую перед ним. Неожиданные дела? Похоже, все-таки Гарри пришел невовремя.

Словно почувствовав его смятение, зельевар произнес:

— Здравствуй, Кристофер. Садись, я скоро закончу.

Рассеянным движением указал на пустующий стул и вновь углубился в дела. Гарри, еле-еле скрывая свое удивление, устроился на предложенном месте. Он не ослышался? Снейп действительно назвал его по имени только что? Недоуменный, чуть затуманенный взгляд парня устремился к Мастеру зелий, постепенно проясняясь. Декан буквально утопал в разборах документации, которую наверняка ему подсунул Дамблдор. Директор порой забывал о важных делах, а потом неожиданно вспоминал… в самый неподходящий момент. Старческое.

Определенно, Снейп не следил за тем, что говорил. Ему сейчас совершенно некогда думать еще и о том, как к кому обращаться. Смешно, а ведь Гарри почти поверил в искренность приветствия, едва ли не поддавшись радостному, но осторожному трепету в душе. Все мысли сосредоточились на этом моменте, запечатляя его в памяти, ведь красивый обман лучше горькой правды. К нему хочется прижаться, почувствовав такое необходимое тепло, и никогда не отпускать, соглашаясь и дальше заблуждаться.

Конечно же, Гарри мечтал наладить отношения с зельеваром. Он использовал для этого все свои знания в области зельеварения. Все, чтобы заинтересовать. Получилось ли у него? После того недоразумения, в которое Гарри втянул себя и Нотта, покрывая Поттера, он запутался и перестал понимать что-либо.

Зараза! Стараясь здраво мыслить и не поддаваться лжи, подкинутой его сознанием, Гарри невольно вернулся к сегодняшней ссоре с Ноттом. Не сдружись он с Теодором в последнее время, такую резкую перемену его характера было бы переживать значительно легче. Но сейчас… на фоне фениксом вспыхнувшей и снова погасшей надежды терпение вот-вот грозилось лопнуть, обещая нешуточный взрыв. Все в последнее время складывалось не слишком радужно.

Пока Гарри грыз себя, стараясь вычленить из мыслей весь накопленный негатив, Снейп закончил разбор бумаг и теперь незаметно наблюдал за своим учеником.

— Идем. — Подал он голос.

Что? Снейп так быстро покончил с делами? Впрочем, отец всегда все делал быстро, но на совесть. Вряд ли здешний Мастер зелий отличается от него в этой, без сомнений, хорошей особенности.

Гарри подчинился и, молча поднявшись, последовал за Снейпом. Вопреки ожиданиям, декан не повел его в лабораторию. Очень быстро парень осознал, что они направляются в личные покои зельевара.

Впустив Гарри в свое жилище, профессор скрылся за дверями кухни, откуда тотчас послышался звон перебираемой посуды. Слизеринец же задержался в гостиной, осматриваясь так, словно попал в апартаменты Снейпа впервые в жизни. Ностальгия о таких, казалось бы, далеких временах накрыла его своим ярким светом, теплыми, наполненными домашним уютом эмоциями, которые постепенно начали забываться на фоне трагичности всего случившегося ранее. Гарри с головой погружался в эти забытые ощущения, осматриваясь вокруг. Тот же самый кожаный черный диван с зеленым мягким покрывалом, такие же кресла по бокам, между ними маленький, но элегантный деревянный столик, на котором отлично можно сыграть в шахматы… Ого! Шахматы лежат на том же самом месте, что и в его мире! Но если там Гарри достаточно часто играл с отцом в шахматы, то здесь… кто здесь играет в шахматы со Снейпом? Дамблдор? МакГонагалл? А может, Люпин? Последнюю версию парень отмел сразу, поскольку в его мире у Снейпа и Люпина была причина худо-бедно прийти к нейтралитету, и этой причиной являлся сам Гарри. Вряд ли здесь у них приемлемые отношения. О, та самая ваза! Он обратил внимание на миниатюрную хрустальную вазу, стоявшую на каминной полке. Любимая ваза приемного отца, которую Гарри ухитрился разбить и получить за это наказание на целых два месяца! На мгновение в парне проснулось вороватое желание стащить хрупкую драгоценность и отнести ее в другой мир… отцу.

— Не знаю, что такого увлекательного ты нашел в разглядывании моих стен, — вклинился в его мысли голос Мастера зелий, — но если ты закончил, соизволь пройти на кухню.

Он развернулся и вновь исчез за дверным проемом.

Слизеринец бросил еще один взгляд на шахматы и вазу, вдохнул почти забытый, едва уловимый запах пряных трав и поспешил за Снейпом. Точно такая же квартира, как в том мире, не хватает лишь второй комнаты, принадлежавшей самому Гарри. Профессор молча указал ему на стул, а сам начал расставлять на столе чашки с уже налитым чаем, от которых шел пар, вкусно пахнувший мятой, заварочный чайник, посуду с молоком и какие-то сладости в плетеной корзиночке. Парень сел, подлил себе молока и сразу же сделал глоток, наслаждаясь вкусным напитком. Он чувствовал себя неуютно из-за всех накопившихся внутри него мыслей. Их было слишком много.

— Итак, — Снейп устроился напротив него и, скрестив на столе пальцы рук, испытующе посмотрел на своего гостя, — я слушаю тебя.

— Сэр? — Гарри отставил емкость в сторону и удивленно уставился на зельевара.

— Не забывайте, мистер Ларсен, что я являюсь главой вашего факультета. Для меня важно знать, чтобы мои ученики пребывали в хорошем расположении духа, несмотря ни на что. За тобой я в последнее время этого не наблюдаю.

Снейп заметил? Мерлин, насколько же все плохо, если даже Снейп обратил на это внимание… Гарри ведь один из многих слизеринцев со своими заботами и трудностями. Стал бы декан так реагировать, если бы положение не было таким удручающим? Или же…

— У меня все хорошо, профессор, — как можно более беззаботно ответил парень. — Правда.

— Очень убедительно, — Мастер зелий не отводил от него сосредоточенного взгляда, вынуждая закрепить ментальные блоки на всякий случай. — Однако ты заблуждаешься, если считаешь, что способен обмануть всех, Кристофер.

Если бы Гарри сейчас не сидел, то наверняка бы запнулся о ковер или о не совсем ровную поверхность пола и вряд ли бы устоял на ногах. Ранее он предполагал, что Снейп случайно назвал его по имени, будучи слишком занятым делами, однако сейчас декан был свободен, все внимание фокусировал на нем, ничем и никем не отвлеченный. Зельевар осознанно обратился к Гарри по имени, давая понять… Что понять? На памяти парня профессор даже к ученикам своего факультета обращался по фамилии, за исключением Малфоя, но Драко вероятно и в этой реальности являлся крестником Снейпа, и потому в этом не было ничего удивительного.

— Я все еще жду ответ, — напомнил о себе декан, прервав бурный поток мыслей.

И Гарри с удовольствием бы ответил, поделился всем, что мучает его с самого первого дня, проведенного в этой реальности, рассказал бы, как искренне скучает по своему приемному отцу, как жалеет обо всех совершенных ошибках, о тяжкой ноше, намертво прикованной к его сердцу. Мерлин свидетель, Гарри мечтал довериться Снейпу, чтобы все вернулось в то русло, откуда вода утекла, только в другом месте. Но… он дал Дамблдору обещание хранить все в тайне. Кроме того, если зельевар назвал его по имени, это еще ничего не значило… возможно, профессор был заинтересован в Гарри и таким образом показал тому свое расположение. Думать о том, что Снейп проявил к нему симпатию хотелось и кололось. Нельзя же быть таким наивным.

— Ничего существенного не происходит, сэр, — сказал Гарри в конце концов. — Незначительные мелочи, не стоящие того, чтобы на них обращали внимание.

— И, тем не менее, ты обращаешь, — Снейп не спрашивал, он утверждал. — Дай угадаю: все дело в Теодоре Нотте?

Гарри открыл и закрыл рот, словно рыба, выброшенная на сушу. Если не считать все те глубокие душевные раны, которые никогда не смогут зарубцеваться, то декан попал в точку.

— Неужели это настолько заметно?..

Вопрос Гарри задал скорее самому себе, но Снейп, с его превосходным слухом, услышал его:

— Не будь ты таким молчаливым в моем присутствии, возможно, я списал бы твое странное поведение на мимолетное расстройство. Когда бы мы ни встретились, ты с самого порога обрушивался на меня с вопросами и новыми теориями, но сегодня ты не проронил ни слова. Не хочешь разоблачения, не меняй своего поведения, следуй тем правилам, которые ты задал в определенной группе. Это понятно?

— Да, сэр, — Гарри просиял.

Снейп только что дал ему совет! И мало того, декан действительно приглядывает за ним!

— Тогда давай поговорим о мистере Нотте.

— Тут не о чем разговаривать, — раздраженно отмахнулся Гарри. — Тео ясно дал мне понять сегодня, где мое место.

— То есть ты хочешь сказать, что знаешь о его непростом положении в семье? — поинтересовался Снейп, чуть приподнимая бровь. — Он рассказывал тебе о том, кто его отец и о том, как сложно им приходится с матерью? Особенно сейчас.

С такой стороны Гарри и не догадался посмотреть на странное поведение друга. Все началось с письма из родительского дома, в котором его просили остаться в Хогвартсе, но с чего вдруг все начали считать, что причина раздражения Тео — невозможность поехать домой? Скорее всего, частично так и было, однако капризы избалованного сыночка тут оказались ни при чем. Вдруг семье что-то угрожало, и Нотт всего лишь сильно переживал, разумеется, не показывая своих чувств остальным? Теодор умел хорошо притворятся. Слизерин научил его. И никому в голову не пришло усомниться… И Гарри в том числе. Он посчитал Тео эгоистичным засранцем, которому из-за капризов и каких-то своих причуд было плевать на дружбу.

Подумав обо всем об этом, Гарри ощутил, что краснеет от смущения и стыда. Давно он не чувствовал себя настолько глупым и недалеким.

— Вижу, ты пришел к определенным выводам, — сказал Снейп, беря из корзиночки небольшое печенье.

— К неутешительным, — глухо отозвался Гарри, не решаясь поднять глаза на декана.

— Если сумеешь понять свои ошибки, то и идиотом себя чувствовать быстро перестанешь, — ответил профессор. — Я не стану давать тебе советы или говорить банальные вещи, что все обойдется, однако сейчас, пока зимние каникулы не закончились, у тебя есть шанс поработать над своими ошибками.

— Спасибо, сэр.

— Если ты допил чай, идем в лабораторию. В отличие от некоторых раздолбаев, у нас в каникулы полно дел.

Снейп не увидел той широкой улыбки, которая озарила лицо Гарри, не знал, насколько простая грубоватая фраза сделала парня счастливым.

«Он сказал «нас», подразумевая себя и меня. Он больше не злится из-за лже-случая с зельем!»

Оказавшись в самой важной для любого зельевара комнате, слизеринец с удовольствием приступил к работе. Пусть Снейп вначале и завалил его кропотливыми поручениями, но даже они приносили Гарри удовольствие. Он аккуратно подготавливал ингредиенты для необходимых снадобий, не желая спугнуть этот миг. В голове мелькали отчетливые образы, в которых Гарри также усердно помогал отцу в его экспериментах. Сейчас между этими образами и тем, что происходило в данный момент, не было никакой разницы: уютное молчание, разбавляемое негромкими, но точными указаниями Мастера зелий, на огне начинающий закипать котел, периодически слышится звон склянок. Вскоре Гарри доверили варить довольно тяжелое зелье, и тогда он окончательно поверил, что не совсем пустое место для Снейпа.

Несколько увлекшись процессом, профессор и его ученик не заметили, что пропустили ужин.

* * *

— Шах и мат, — безжалостно произнес Снейп, приказав ладье продвинуться на ключевую клетку.

Гарри изумленно смотрел на поле, не в силах поверить в свое поражение.

— Нет… ну нет же! — он досадливо хлопнул в ладоши. — Я ведь все просчитал!

— Все, да не все, — зельевар чуть придвинулся и начал показывать ключевые места их партии: — Вот здесь ты отвлекся, когда я позволил тебе съесть своего слона и не заметил моей скрытной атаки на твоего ферзя. Это и стало переломной точкой. Ты мог бы еще довести наш матч до ничьей, но сильно отвлекся, стараясь обороняться и не замечая очевидные ходы для атаки.

— Нечестно! — Гарри насупился.

— Да неужели? — декан усмехнулся, позабавленный такой детской реакцией своего студента. Иногда ему казалось, что из Ларсена невозможно вытащить подобные эмоции. — Тебе, как и на уроках зельеварения, не хватает концентрации. Ты слишком легко отвлекаешься на посторонние факторы.

Гарри обиженно промолчал. Он задумчиво рассматривал поле, а вернее, ту комбинацию, которую провернул Снейп. В памяти тут же всплыла игра с отцом, где он умудрился разбить его в пух и прах… той же самой стратегией. Парень тогда очень расстроился, а папа все подкалывал его, раздражая еще сильнее. Гарри словно вернулся в прошлое сейчас, разве только Снейп более сдержан, что не позволяет забыться и ослабить бдительность. Но это странное чувство. Дежа вю. Оно всегда приходило неожиданно.

— Что-то не так? — зельевар, похоже, решил, что Гарри молчит слишком долго.

Возможно, так и есть.

— Нет, — покачал головой слизеринец, отрывая взгляд от доски и посмотрев на Мастера зелий. — Я лишь вспомнил, что когда-то отец обыграл меня в шахматы, также используя вилку и отвлекающий маневр для своей победы.

Чуточка правды в бесконечном море лжи была как спасительная соломинка, как глоток воздуха, как осознание того, что существует в его истории что-то настоящее, не вымышленное.

— Ты еще более безнадежен, чем я думал, Ларсен, — усмехнулся Снейп, когда Гарри бросил на него свирепый взгляд.

— Ошибаетесь, — с вызовом ответил Гарри. — В этот раз я продержался на семь минут дольше.

Еще какое-то время они прожигали друг друга взглядами, а затем Гарри не выдержал и прыснул. Снейп лишь чуть улыбнулся уголками губ.

— Что ж, возможно мне удастся что-то вложить в твою голову, — сказал зельевар, пододвигая доску с фигурами ближе к ученику. — Смотри и запоминай…

Слова Снейпа почти досконально повторяли слова отца, но, тем не менее, Гарри слушал его с большим удовольствием и интересом. Пусть не явная, пусть не настолько крепкая, но от маленькой заботы со стороны двойника своего папы парень не в силах был отказаться. Побаловать себя такой приятной мелочью, вновь ощутить забытое ощущение поддержки взрослого, почувствовать, как трепещет надежда, желая вырваться на свободу и наполнить такой серый мир красками. Что еще нужно для семейного уюта? Много чего и прежде всего, не иллюзия.

Гарри снова кивнул на комментарий Снейпа и посмотрел на слона на доске, которому тот приказал двигаться вперед и занять наступательную позицию. Да, вот здесь парень потерялся и не смог уследить за всеми лазейками. Однако он действительно сделал прогресс! В прошлый раз все закончилось намного раньше, да и соперник из него был так себе, а сейчас декану было не намного, но сложнее победить его.

Закончив с объяснениями, Снейп пригласил его на кухню, где они уже привычно пили чай с различными сладостями перед долгой и кропотливой работой со сложными зельями. Может, рискнуть сегодня попросить зельевара разрешить ему поэкспериментировать?

— Ты поговорил с мистером Ноттом? — как бы невзначай поинтересовался декан.

Гарри не донес до рта кружку с молочным чаем. Поставив ее обратно на стол, он задумчиво посмотрел на Снейпа.

— Нет.

— Кристофер… — начал было зельевар, но Гарри не дал ему договорить, услышав укоризну в голосе профессора:

— Он будто сквозь землю провалился. Я пытался его найти, даже ждал допоздна в спальне, чтобы разобраться во всем, но он так и не явился. Наверное, стоило бы начать волноваться, однако сегодня я наблюдал его спокойную физиономию за завтраком. И если бы не Дамблдор со своими расспросами, я бы сумел поговорить с ним.

— Профессор Дамблдор, — жестко поправил Снейп. — Будь добр, проявляй почтение к директору Хогвартса.

— Да, сэр.

— А что касается Теодора, он слизеринец и мыслит более изощренно. Он знает, что ты хочешь поговорить с ним, поэтому всячески избегает твоего общества, не желая делиться своими тайнами. Ты ведь тоже принадлежишь моему факультету, попробуй быть хитрее. Обыграть слизеринца — что может быть сложнее и одновременно интереснее?

* * *

Доводы зельевара убедили Гарри, и он решил сыграть в эту игру. В конце концов, она не будет сложнее самых тяжелых партий в шахматы. Вернувшись из лаборатории Снейпа около девяти часов вечера, парень едва ли не нос к носу столкнулся с Ноттом, но, помня совет зельевара, просто поприветствовал друга и прошел мимо, не дожидаясь слов в ответ. Не стал Гарри ждать и позже, выключив свет к полуночи и почти сразу же уснув. Ему показалось, что вроде бы он слышал осторожные шаги Теодора по комнате, но это могло также оказаться и сном, тем более, что уже утром того не было. За завтраком Гарри нарочито бодрым голосом поздоровался с Тео и всеми собравшимися за общим столом людьми и приступил к трапезе, иногда бросая заинтересованные взгляды на Дамблдора и МакГонагалл, обсуждавших квиддич.

В эти рождественские каникулы в замке осталось на удивление много учеников: помимо самого Гарри, Тео и запуганной второкурсницы, за столом сидело семь когтевранцев, шесть хаффлпафовцев и семь гриффиндорцев, среди которых, разумеется, присутствовал Поттер, а также Рон, Гермиона и Джинни. Смутное время, требующее у родителей непростых решений. Учитывая, что обычно в Хогвартсе на каникулы остается по несколько человек с каждого факультета, а сейчас стол буквально сотрясался от громких многочисленных разговоров, можно было сделать вывод, что очень многие главы семей посчитали школу едва ли не самым безопасным местом, которое сможет уберечь их чадо от Волдеморта и его верных Пожирателей смерти. Конечно же, эти страхи не распространялись на слизеринцев, посчитавших, что их детям будет лучше вне Хогвартса. В чем-то они правы. Волдеморт всегда поддерживал Слизерин, и его угроза представителям этого факультета минимальна. В замке же слизеринцы будут подвергаться явному давлению со стороны остальных учеников. Гарри не испытывал это на себе, учитывая, что целыми днями пропадал в лаборатории Снейпа, но он не знал, как обстояли дела у Тео и той второкурсницы. Если обратить внимание на боязливые взгляды, которые та бросала на других ребят, похоже, ее все-таки припугивали пару раз. Правда, на Гарри и на Тео она смотрела точно так же.

Еще раз остановив взгляд на Поттере, Гарри вдруг почувствовал, что против воли начинает улыбаться. Стоило лучше сосредоточиться на яичнице с беконом, честное слово! Да, он сейчас хорошо относился к двойнику, но с каких это пор его радовали такие мелочи, как то, что Поттер остался не один в Хогвартсе? Сентиментальный болван, а если кто заметит? Что подумает Тео или, Мерлиновы трусы, Снейп, если увидят, как Гарри радуется за Поттера? Усерднее работать вилкой, лучше подмечать вкус жаренного бекона, наполнить стакан апельсиновым соком.

«Ох, Гарри!» — присвистнул внутренний голос.

Парень мысленно послал его в самую далекую часть Запретного Леса и тут же вздрогнул от громкого смеха Хагрида, оценившего шутку профессора Флитвика.

Позавтракав, Гарри отправился в подземелья, чтобы провести еще один интересный вечер в компании Снейпа. Теодора он продолжал игнорировать.

Зельевар открыл ему не сразу. Пока все завтракали, он уже вовсю работал над очередным зельем.

— Хорошо, что ты пришел, — сказал декан, едва Гарри приблизился к котлу, в котором варилась сероватая жидкость. — Директор срочно вызывает к себе, так что тебе придется последить за зельями. Справишься?

— Конечно, сэр, — улыбнулся Гарри, замечая довольно неплохое настроение Снейпа.

Обычно вызовы Дамблдора на ковер всегда портили отцу настроение, точно так же как и здешнему Снейпу. Однако в этот раз он был спокоен, по-своему даже в хорошем расположении духа. Наивно предполагать подобное, но может быть, так на нем отразилось присутствие Гарри рядом?

Заметив, что губы Снейпа шевелятся, говоря что-то, Гарри вынырнул из своих светлых мыслей.

— Что вы сказали, профессор?

— Я сказал, мистер Ларсен, что сегодня мы с вами закончим нашу работу пораньше, поскольку в рождественский ужин все должны сидеть за общим столом. Вам понятно?

Рождественский ужин? Рождество? Сегодня? Из головы совсем вылетело, а ведь один из любимых праздников… был.

— Это обязательно? — тихо спросил парень.

Снейп, явно что-то ищущий в кабинете для встречи с директором, застыл и повернулся к ученику, недоуменно хмурясь.

— Ты не хочешь идти на ужин, Крис? Не хочешь смотреть на очередную парадную мантию профессора Дамблдора и смеяться над его новыми фокусами?

— А вы, сэр?

— Как будто у меня есть выбор, — фыркнул Снейп, чем заслужил еще одну улыбку Гарри.

Снейп раздраженно закатил глаза, заметив такое открытое веселье слизеринца, но промолчал. Собравшись и окинув внимательным взором кипящее зелье в котле, декан прошел в соседнюю комнату, откуда через камин отправился к Дамблдору.

Подойдя к котлу, Гарри сразу вчитался в записи зельевара, лежавшие на столе. Так, через десять минут ему нужно будет добавить корень имбиря, а еще через пять сок пиявки. Ясно, медицинское зелье для Больничного крыла. Приятно было осознавать, что Снейп доверил ему свое зелье в такой ценной для него лаборатории. Гарри всем своим существом ощутил, что сделал еще один шажок в сторону улучшения отношений. Единственная проблема, которая рано или поздно встанет ребром — это легенда, придуманная Дамблдором и Гарри. У него якобы есть родители, зачем сильно сближаться в таком случае с каким-то учителем? Гарри в этот момент чуть ли не на Луну готов был выть. Почему директор настоял на варианте с живыми родителями, когда парень и так сирота? Чтобы быть максимально не похожим на Поттера? Но это не поможет ему повторить то, что было в его мире. Снейпу никогда не придет мысль усыновить его, даже если он когда-нибудь задумается об этом, он вспомнит, что у Гарри из-за интрижек Дамблдора есть семья. Не имеет смысла надеяться, придумывать себе несбыточные мечты.

Приуныв, Гарри едва не пропустил момент добавления корня. Снейп бы ему не простил подобной ошибки! Сок пиявки также попал в котел вовремя. Дальнейшие ингредиенты необходимо было кинуть в варево лишь через час, поэтому парень позволил себе расслабиться, периодически помешивая зелье против часовой стрелки, как того требовала инструкция.

Из соседней комнаты послышался шум работающего камина, и вскоре в лабораторию вошел Снейп… злой как сотня голодных волкодавов. Гарри от неожиданности едва не выронил ложку, которой мешал зелье.

— Сэр, что-то случилось? — рискнул поинтересоваться он.

— Случилось, Ларсен, — рыкнул Снейп, мельком взглянув на кипящее в котле зелье. — Директор случился со своими идиотскими поручениями.

Гарри молчал, не рискнув спрашивать дальше. Если он вдруг попадется зельевару под горячую руку…

— Я когда-то занимался с Поттером… индивидуальными занятиями, — Мастер зелий поморщился. — Сам понимаешь, неблагодарная работа. Директор настаивает, чтобы я возобновил наши с ним уроки. Невыносимый мальчишка, копия своего высокомерного папаши.

Снейп говорил что-то еще, но Гарри не слышал его. Неожиданно для себя он понял, что резкие, полные ненависти слова зельевара насчет Поттера проникают в него, словно острый клинок, болезненно выворачивая внутренности. Парню казалось, что он смирился с тем, что здешний Снейп ненавидит Гарри Поттера настолько, что даже исключил из группы по продвинутому зельеварению. Да, теперь Гарри хорошо знал, в чем причина такого отношения декана к Мальчику-Который-Выжил, однако… разве тот виноват в том, что творил Джеймс Поттер? Разве дети должны отвечать за глупые действия своих родителей, особенно, если те сами были теми еще маленькими проказниками? Он ни в коем случае не одобрял действия Сириуса и Джеймса, однако не понимал, почему за все приходится теперь расплачиваться Поттеру? Гриффиндорец не заслуживал этого, поскольку был совсем не таким, каким его постоянно выставлял Снейп. Двойник был скромным, добрым, справедливым, понимающим, достаточно упрямым и умным. Даже не стараясь узнать Поттера получше, зельевар поставил на нем крест, что сильно пугало и задевало Гарри. Что же будет, когда Крис Ларсен перестанет существовать? Его тоже выкинут как ненужный мусор? Досадно было признавать, но узнай Снейп сейчас его тайну, он бы моментально вышвырнул парня из личных комнат, не дав возможности защититься, ведь он чертов Гарри Поттер, а значит, заносчивый, высокомерный, наглый…

— … самовлюбленный сынок своего папаши, — продолжал распаляться Снейп, не замечая того, как меняется состояние слизеринца.

Гарри все сильнее сочувствовал двойнику. Помимо всего остального, Поттер был очень одинок. По нему не скажешь с уверенностью, но он втайне от всех мечтал о настоящей семье. Долгое время его надежды строились вокруг Сириуса, пока злая тетушка Судьба не сыграла и с ним злую шутку, вновь обрекая на одиночество.

Снейп тоже не обзавелся ни семьей, ни друзьями, в отличие от Снейпа из мира Гарри. Здесь он всеми фибрами души ненавидел Золотого Мальчика Дамблдора без ведомой причины, лишь из-за внешнего сходства несчастного сироты со своим отцом, которого Поттер не знал, от которого не перенял взбалмошного характера, только сильную любовь к квиддичу.

Гарри наблюдал за отблеском ярости в глазах декана, чувствуя, как волны гнева начинают подходить и к его берегу спокойствия.

— Хватит. — Ледяным тоном произнес парень, не выдерживая.

Тихий голос слился с потоком злобной тирады Мастера зелий, и тем не менее, профессор услышал его. Он замолчал и медленно повернулся к Гарри.

— Что ты сказал? — черные глаза впились в него.

— Я сказал, что вы ошибаетесь, — голос чуть дрогнул. Уверенность маленькими шагами начала сходить со сцены, уступая место другим актерам.

— Вот как? — опасные нотки прокрались в ровный тон зельевара. — Объяснись.

Осознание непростительной ошибки стремительно накрывало слизеринца, но уже поздно давать задний ход. Упрямство не только черта двойника.

— Поттер не такой плохой, как вы о нем думаете, — Гарри не отводил от Снейпа взгляда, искренне надеясь донести-таки до него свое негодование. — Вы, совершенно его не зная, приписываете ему те черты, которых у него отродясь не было!

Лицо зельевара потемнело, и Гарри вдруг показалось, что сейчас его убьют. Не торопясь, мучительно. Декан резко выдохнул, видимо отговаривая себя от подобной затеи. Холодная ярость сменилась… презрением и отвращением.

— Как же сильно я заблуждался на твой счет, Ларсен, — жестко, с едва скрываемым разочарованием произнес зельевар. — Я думал, что ты другой, но ты такой же, как и все. Ты тоже повелся на слезливую игру нашего Золотого Мальчика.

Гарри пораженно покачал головой:

— Сэр…

— Стоило Поттеру поманить пальцем, ты сразу же прибежал защищать его, — чуть повысив голос, оборвал его Мастер зелий.

— Нет, профессор. Я общался с Гарри, это правда, — парень лихорадочно искал слова, чтобы убедить Снейпа хотя бы дослушать его до конца. — Мы долго говорили с ним. Он действительно неплохой. Когда я опередил его и поймал снитч, Поттер лично пришел меня поздравить и сказал, что не все в Слизерине заслуживают враждебного отношения со стороны остальных учеников Хогвартса… А еще он очень одинок.

— О да! Должно быть, магическое сообщество недостаточно внимания уделяет нашему герою! — Снейп буквально выплюнул последнее слово.

Гарри было очень тяжело. Негодование от подобной несправедливости пополам с той невыносимой печалью, которую он испытывал от болезненной правды — здесь Северус Снейп никогда не полюбит Гарри Поттера — наполняли чашу, грозясь перелиться через край.

— Сэр, вы не правы! Вы его совсем не знаете…

— Да кто ты такой, щенок, чтобы говорить мне, что я неправ! — рассвирепел декан. — Я с первого курса обучаю Поттера, а ты еще и полгода не проучился в этой школе!

Гарри попятился, понимая, что перегнул палку. Что ему теперь делать? Он не желал ссориться со Снейпом.

— Профессор…

— Убирайся. — Металл, звучащий в голосе, как будто разрубил его пополам.

Не веря своим ушам, Гарри с широко распахнутыми глазами таращился на зельевара.

— Сэр…

— Пошел вон!

Еще раз повторять не потребовалось. Гарри выбежал из кабинета и еще какое-то время несся сломя голову словно его кто-то преследовал. Ему было больно, воздуха в легких отчаянно не хватало, и дело было вовсе не в плохой физической форме. Парень пытался защитить Поттера, помочь ему, а в итоге оказал сам себе медвежью услугу. Все те успехи, которых Гарри достиг в общении со Снейпом, сошли на нет. Он все испортил! Теперь одиночество снова вернется и на этот раз не отпустит его. Разве зельевар сможет простить ему то, что он занял сторону ненавистного гриффиндорца? Почти невозможно! Кто Гарри такой, чтобы заслужить прощения? Тем более, что он не изменит своей позиции.

Поттер всегда мечтал о семье, всю свою сознательную жизнь. Теперь у них схожие мечты, которые, судя по всему, так и останутся мечтами. Гарри поймал себя на мысли, что не может сдержать слез.

* * *

В рождественский вечер Большой зал встретил оставшихся на каникулы учеников и учителей нарядными елками, украшенными разноцветными хрустальными шарами и сверкающими на свету и переливающимися всеми цветами радуги в темноте гирляндами. Стол буквально ломился от обилия вкусных блюд: жаренная индейка, хрустящая картошка, подливки всевозможных видов, салаты, соки.

Гарри безрадостно ковырялся вилкой в своей тарелке с нетронутой пищей, а рядом периодически взрывались любимые хлопушки Дамблдора, из которых в этом году вместо привычных белых мышей вылетали белоснежные голуби и, разумеется, праздничные головные уборы и мелкие подарки для присутствующих. Куда же без них? Парню было совсем не весело, а рождественское торжество превратилось в туманное марево с приглушенными далекими голосами. Все остальные были счастливы, довольно смеясь и пуская друг в друга зеленые, красные и синие конфетти, не слишком обращая внимание на принадлежность к какому-то Дому.

Вскоре подали пудинги с воткнутыми в них свечами, а также пирожные с заварным кремом и шоколадом. Любящий сладкое Хагрид щедро положил себе в тарелку аж шесть пудингов, не забывая наполнять стоявший рядом кубок вином, становясь все краснее и краснее. Он громко хохотал над шутками Дамблдора, кокетливо строил глазки изумленной Трелони и едва не выкинул из-за стола профессора Флитвика, хлопнув того по плечу, когда маленький профессор встал на стопку книг, чтобы достать себе шербета. Сидящий неподалеку от полувеликана Люпин лишь покачал головой, чуть улыбнувшись.

Единственной мрачной персоной среди преподавателей предсказуемо оказался Снейп. Мастер зелий раздраженно фыркнул, когда Дамблдор водрузил ему на голову блестящий красный колпак. Профессора МакГонагалл и Стебль не смогли подавить смешки. Гарри тоже посмеялся бы над видом зельевара, но стоило ему взглянуть в сторону Снейпа и вспомнить сегодняшний кошмарный день, настроение тотчас опустилось ниже плинтуса, вынуждая поспешно отвернуться, пока декан не заметил, что за ним наблюдают. Лучше парень понаблюдает за Помфри, Пинкс и Синистрой. Вон как странно оделись, не узнать.

— Невилл, держи! — вклинился в мысли слизеринца голос Поттера. Чуть повернувшись, Гарри заметил, как двойник протягивает Невиллу шоколадную лягушку, также найденную на праздничном столе.

— Спасибо, Гарри, — робко поблагодарил тот, чуть неуклюже перехватывая сопротивляющуюся сладость и отправляя в рот.

— С Рождеством, ребята! — Симус Финниган в шутливом жесте поднял над головой стакан с тыквенным соком.

Все ученики, за исключением двух молчавших слизеринцев ответно подняли емкости с напитками. Хагрид с удовольствием присоединился к ним, несмотря на строгий взгляд МакГонагалл, которым она сопровождала очередную выпитую лесничим кружку.

Гарри все это осточертело. Он прекрасно понимал, что не имеет права злиться на всех за то, что они весело отмечают праздник, но ничего не мог с собой поделать. Ему ведь было так паршиво.

Не в силах терпеть и дальше счастливые улыбки и радость на лицах окружающих, парень резко поднялся. Все удивленно посмотрели на него.

— Крис, что-то случилось? — первым пришел в себя Ремус, сидящий ближе к Гарри.

— Нет, сэр, — в нависшей тишине его голос звучал особенно громко. — Я просто устал. Прошу прощения. Веселитесь.

Он чуть поклонился остальным в знак сожаления.

— Счастливого Рождества, Ларсен! — гаркнул Хагрид, нечетким движением салютуя новым кубком.

— Хагрид! — раздалось рядом гневное возмущение МакГонагалл. — Веди себя прилично!

Гарри выдавил из себя улыбку и поспешно ретировался, старательно не глядя по сторонам. Он не пошел в слизеринскую гостиную, поскольку сна не было ни в одном глазу, а находиться одному в столь тусклом и зловещем месте совершенно не хотелось. Недолго думая парень отправился в комнату Полукровок. Там его никто не побеспокоит. Раз его все равно ожидает самое отвратительное Рождество за последние шесть лет, уж лучше он проведет его в обществе книг. Душа настолько болела, что иной раз преследовала мысль напиться в хлам и забыться, но где ему взять этот злополучный алкоголь сейчас? Не с праздничного же стола воровать под носом у преподавателей.

Пройдя через портрет четырех Основателей Хогвартса, Гарри спустился по лестнице в комнату и сразу же направился к шкафу со всякими книжками, которые он и его друзья перетащили сюда, чтобы не скучать в унылые и неразговорчивые дни. Взяв с полки маггловскую книжку под названием «Три Мушкетера», парень улегся на диван, палочкой включая маленький свет рядом с собой. Интересно, а с чего вообще Гарри считал возможным весело отметить праздник? Как можно развлекаться, если полгода назад умер его отец? Сердито открыв книгу, слизеринец углубился в чтение.

Неизвестно, сколько прошло времени — за сюжетными поворотами о нем совершенно забываешь и даже не смотришь в сторону часов. Вот уже Д’Артаньян впервые повстречал Атоса, когда помещение вдруг наполнилось посторонними звуками. Послышались медленные громкие шаги, затем оглушительный грохот, словно кто-то… навернулся с лестницы. Отбросив свое чтиво, Гарри метнулся к выходу и чуть не наступил на распластавшегося на полу Теодора Нотта. Никаких признаков боли на лице не было, наоборот, похоже, его друг забавлялся.

— Во имя Мерлина, Тео! — Гарри в шоке уставился на него, не зная, что сказать.

— О, Поттер!

Гарри замер, испуганно осмотрел комнату, вспоминая, где зеркало и совсем не понимая, каким образом Нотт сумел разгадать его тайну, однако расслабился, заметив, что Теодор никак не может сфокусировать на нем взгляд. О боже, сколько же он выпил?!

— Ты кусок идиота, Нотт! — Гарри попытался поднять его. Это оказалось непростой задачей. — Ты из ума выжил?! Нажрался как свинья!

Теодор проигнорировал тираду одноклассника. Он еле-еле стоял на ногах, на физиономии играла все та же глупая косая ухмылка.

— Ой, а ты не… Поттер, — «гениальность» Тео зашкаливала. — Крис! Ты что тут забыл? И где это тут?

— Пей меньше, узнаешь, — проворчал Гарри в ответ, помогая ему добраться до дивана.

Теодор плюхнулся на самый край, чуть не сев мимо. Его рука нащупала что-то твердое на мягкой поверхности.

— Так! Что у…у нас здесь? О, Мушкетеры!

— Тебе бы поспать, — вздохнул парень, забирая из его рук книгу и легким взмахом палочки приглушая верхний свет.

— Какое… спать?! Сейчас я немного посижу и еще за выпивкой схожу! Тебе принести?

Ох, как же хотелось согласиться. Напиться, уснуть и забыть весь сегодняшний день, все печальные события, случившиеся в его жизни.

— Не глупи, — переступил-таки через себя Гарри. — Откуда ты вообще взял спиртное?

— Ты скучный, — фыркнул Теодор, неторопливо укладываясь на диван. — Так и скажу тебе. Сейчас…полежу немного и пойду.

Нотт не договорил, как уже погрузился в сон. Гарри устало закатил глаза и уселся за стол, возвращаясь к чтению. Он завидовал смелости друга. Тому также было плохо, и он позволил себе забыться алкоголем. А вот Гарри не решился. И теперь ему придется раз за разом переживать все до мелочей. Совершенно одному. Спасительная история мушкетеров отвлекала, погружая в свой мир, в судьбу героев, не давая мыслям в голове повторяться слишком часто, не давая страшным образам захватить его.

Какой же скользкий тип этот Кардинал! Так подло выкрасть подвески королевы!

— Эй, Крис…

Голос Теодора вклинился в книгу внезапно. Гарри запомнил страничку и выжидающе посмотрел на друга, готовясь к очередным пьяным дебатам. Скорее всего Нотт вспомнил, что хотел сходить за новой порцией выпивки. Вся проблема была в том, что до места поддатый Тео вряд ли добредет.

— Да?

— Мне жаль.

— Что? — не поверил своим ушам Гарри.

Это что же, у Нотта начались пьяные истерики? Или тут что-то другое? В звучании его голоса что-то явно изменилось.

— Мне жаль, что я динамил тебя и остальных ребят, — после небольшой паузы повторил Тео чуть раздраженно. Ему не просто давались извинения.

— Проехали, — миролюбиво отозвался удивленный такой резкой сменой поведения Гарри.

Нотт говорил без запинок, четко. Он все еще пьян?

— Нет. Не проехали, — покачал головой Теодор, садясь. — Мне тоже неприятно об этом говорить, но я чувствую, что не должен от тебя это скрывать. Я вел себя как последняя скотина. Я…

Гарри внимательно посмотрел на Нотта. Тот не отводил взгляд от своих рук, словно ища в них какую-то подсказку. Чуть заметный румянец на щеках свидетельствовал о большой неловкости, которую Тео испытывал. Или же это остаточное после бессовестно распитого спиртного. Удивительно, столько выпить и при этом прийти в себя всего лишь за какие-то три часа, совершенно не страдая от похмелья. Нотт наверняка успел выпить какое-то антипохмельное зелье или зелье для ясности ума.

— …Я переживал за своих родителей, — наконец решился произнести Теодор.

То самое, о чем предположил Снейп.

Глубоко вздохнув, Теодор начал свой рассказ.