Шпион в Хогвартсе: отрочество (джен)

Джеймс Поттер был вынужден признаться себе в том, что от помолвки бывшего недруга с Лили Эванс он только… выиграл! Прошла всего неделя, как они вернулись в Хогвартс, а он уже — наконец-то! — разговаривал с ней как «свой». Рыжая ведьмочка, вернувшаяся в школу позже них на пять дней, в кои-то веки не отшивала его и не отстранялась, причем с полного, хоть и молчаливого, согласия жениха. А еще очень подробно и интересно рассказывала всем интересующимся о… своем несчастье. И о счастье — тоже. Джеймсу даже самому захотелось покататься на горных лыжах и этой… снежной доске.

Северус в очередной раз мысленно похвалил мать и отчима за выбранную для Лили тактику и хорошо продуманную версию с учетом особенностей и, прежде всего, открытого характера девочки. Она не ломалась, не набивала цену своим секретам, рассказывала легко и просто. Ей начали завидовать (надо же, так интересно провести каникулы!) и в то же время — сочувствовать (потерять половину потенциала — это жестокая плата). На то и был расчет. Сам же он предстал этаким благородным персонажем, не давшим отчаяться девочке: при такой семье за будущее можно особо не волноваться.

Ухаживания Поттера общую красивую картинку слегка сбивали, но… в какой-то мере прибавляли достоверности: мол, не все так гладко, не все так просто. Немного удивило Северуса то, что подруга детства начала больше общаться с «оленем», но, в принципе, все равно принятия девочки в общую компанию было не избежать, причем в ближайшее время.

Правда, Принцу поначалу некоторые из старших студентов-аристократов попробовали было «поставить на вид» и «открыть глаза» на происходящее…

— Принц, а почему Поттер за твоей невестой сумку таскает?

— Ну, если ему нравится, мне не жалко.

— А тебе не нравится?

— «Руки у мага должны быть свободны», — цитата.

— Кто так сказал?

— Один латиноамериканский маг. А что, он неправ?

Когда Северусу надоело, а произошло это уже после третьего диалога с «доброхотами»… досталось, как ни забавно, самому «бла-ародному» — старосте Слизерина.

— Принц, а что Поттер все время делает рядом с твоей невестой?

— Отбить пытается.

— А?! И… Ты чего, так спокойно смотришь? — удивленное лицо Малфоя, когда-то ставшего почти приятелем, всколыхнуло воспоминания. Люц…

— Вы серьезно полагаете, наследник Малфой, что меня в одиннадцать лет это должно волновать?

— А если отобьет? — серые глаза смотрели недоуменно.

— Вот закончим Хог, тогда и видно будет. А пока они оба — мои друзья. Пусть и между собой дружат, мне же всяко лучше, чем разнимать.

— Э… Ну… Да, — Люциусу оставалось только согласиться.

«Ну, а что? Ему-то о чем волноваться? Принц и сам — полукровка, девчонка — магглорожденная — правда, потенциал был шикарный… жаль, что был. Или его так скрывать начали? А что, возможно… Надо будет расспросить малышню, появились ли у Эванс новые украшения».

— Малфой… — Принц вежливо коснулся его локтя. — Извини. Просто сегодня ты уже четвертый…

А неплохо этот мальчишка смягчил ситуацию. Мерлин с ними всеми, не будет он пока копать под Эванс. Не его контингент. А вот Принца-полукровку будет иметь в виду. Интересный. Люциус улыбнулся первокурснику и кивнул:

— Принято. Я тебя понял.

* * *

Лили Эванс всерьез задумалась над своим поведением.

«Зря это я… Надеялась, что Северус станет уделять мне больше внимания, если я начну принимать ухаживания этого Поттера… Дура набитая, что послушала эту Мэри. Он же сразу сказал, что выбор будет за мной! Но все же как приятно, когда мальчик таскает сумку, ловить взгляды других, особенно девчонок. А Север вообще перестал прикасаться к ней, будто сам отстраняется. Но он дружит с Джеймсом, у них вместе какие-то дела… А я? Я тоже хочу! Вот как ему объяснить, что я не нарочно… Хотя… все же, нарочно. Леди Принц говорила, что никогда не стоит врать самой себе. Но иногда так хочется!»

Лили тяжело вздохнула. Ей теперь не отвертеться от Джеймса, да, вроде, уже и… не хочется. Он из семьи артефакторов, как оказалось. И отнюдь не против утолять ее жажду знаний. А это… это здорово! Вот сделает она себе такую же сумку, как у Северуса, тогда тот увидит! А ему она… она зачарует ему рюкзачок, вот. Что-то он там говорил про свободные руки? Надо узнать, что это был за маг. И почитать. Обязательно.

В библиотеке она обнаружила неожиданного соратника: Сириус Блэк с самой обаятельной миной расспрашивал мадам Пинс насчет личности некоего Карлоса Кастанеды. Сообразительная девочка, едва услышав это странное для британского слуха имя, быстро навострила ушки и, как только Блэк получил книгу и отошел за шкаф, подхватила его под руку:

— А мне о Кастанеде почитать?

— Откуда ты знаешь? — Блэк удивился, но вида не подал.

— Почему бы мне не знать?

— Тогда ты бы первая взяла ее, — он потряс книгой.

— Не успела. Давай вместе или по очереди? Хотя… Джеминио!

— Ого… Совсем неплохо для… магглорожденной. Надолго?

— Мне хватит, чтобы прочитать.

— Это пара часов? Ну ты сильна, Эванс. Даже после травмы…

— Нет, — рассмеялась Лили, — я просто быстро читаю. На час. Ну, и кто меня учил-то, ты же в курсе?

— Откуда бы? — по лицу гриффиндорца было видно, как ему хочется узнать, и Лили решилась:

— Ладно, Блэк, скажу. Не такая уж это и тайна. Моей первой учительницей была леди Принц.

Эванс насладилась вытянутой физиономией Сириуса, и они уселись за соседние столы, уткнувшись в текст.

А через час встретились глазами две вытянутые физиономии.

— Эванс, ты что-то поняла? — прошептал Сириус.

— Я тебя хотела спросить… А ты? — пьяниссимо ответила Лили, косясь в сторону стойки библиотекаря. Ее копия «Учения Дона Хуана» развеялась прямо в руках.

— Ты все прочитала?

— Честно? Не смогла. Я осилила ровно сто две страницы. И я ничего, ничего не понимаю! — Лили чуть не сорвалась на крик, но умолкла, заметив мадам Пинс.

— Ну, как вам это «легкое чтение», первокурсники? — не без иронии осведомилась библиотекарь. — Кто только вам его посоветовал?

— Никто, — удивительно слаженно ответили Лили и Сириус.

Пинс хмыкнула, но, больше ничего не сказав, забрала книгу у Блэка. И лишь когда дети выходили из библиотеки, произнесла:

— Грибочки и кактусы искать в Англии не советую. Как и заказывать. Не пройдет безнаказанным.

И улыбнулась, глядя, какими круглыми глазами посмотрели на нее дети.

Теперь случайным сообщникам, определенно, было что обсудить, и Джеймс Поттер весьма удивился, застав своего лучшего друга шушукающимся с Эванс в одном из пустых классов. Но когда с ним поделились информацией, просто завис.

— А ведь правда, Принц похож на индейца… Волосы, нос. Хотя это все вроде как фамильное.

— Интересно, он может обратиться в ворона?

— Хотел бы и я знать… — вставил Джеймс. — Ему бы подошло.

— Но как бы он мог? Он все время жил тут. Хотя… — Лили вспомнила, как ее друг неизвестно где болтался целое лето перед самым Хогвартсом. — Да, он целое лето провел где-то, и я не знаю, где.

— Неужели в Америке?

— Один? В одиннадцать лет? Его мать точно никуда не уезжала! И одного его она бы не отпустила.

— Эванс, ты уверена?

Лили задумалась, но утвердительно кивнула.

— Но все-таки ему так подходит кое-что из этой книги.

— Кое-что?! Да почти все!

— Не преувеличивай, Блэк. Мы пока не знаем, какие мы анимаги. И он тоже.

— Да, кстати, Джейми, я кое-что нынче привез, — Сириус задумчиво посмотрел на Лили.

— Я могу уйти, — гордо повернулась было та, но Джеймс не собирался оставаться без нее.

Так к кружку мечтателей об анимагии прибавился еще один человек…

Так что, когда они в следующий раз собрались в «Выручайке», Принц был несколько удивлен, но, в отличие от Джеймса, приятно. И Лили осталась довольна: наконец-то она знает еще одну тайну своего приятеля. Хоть и было немного обидно, что он поделился ею не с ней первой. Хотелось высказать, но вовремя вспомнилась Эбби. Эх, скорей бы она поступила! Но все равно — жизнь в Хогвартсе становилась все более интересной.

Лили понимала, что у мальчишек есть еще какой-то секрет, но выведывать не спешила: ей и так уже позволили довольно много, не стоит зарываться. И, хотя держать себя и свое любопытство в рамках было сложно, то, чему маленькую мисс Эванс учила Эйлин Принц, помогло ей уже не раз и не два. А значит, она и дальше будет прислушиваться к наставнице. Лили была немного влюблена в свою учительницу, ей хотелось походить на нее во всем. Вот, может быть, удастся даже и стать настоящей леди — такой, как она…

А парни были в восторге от Лили: умница, лишний раз не лезет в их секреты и, главное, умеет держать язык за зубами и уходить вовремя. Как и в этот раз: обговорив возможности анимагии, взяла себе почитать то, что освободилось у них, и спокойно пошла к себе, когда им надо было обсудить кое-что, да еще и поработать.

* * *

Только оставшись наедине с парнями, Северус заявил тем, что категорически против участия девочки в добывании украшения директорской бороды. И порадовался их дружному согласию: все же дело было не из серии самых безобидных, а подставлять девчонку — последнее дело, как хорошо это сформулировал Блэк.

Кстати, о Блэке…

— Сириус, ты поменял палочку? — Принц и сам не заметил, как легко они все перешли на имена. Врагов… больше не осталось. Вот так просто.

— Как ты догадался?

— Сам не чувствуешь, что изменился?

— В чем?

— На комплименты напрашиваешься, Блэк? — усмехнулся он. — Ну, получи: ты начал очень быстро взрослеть.

— Это так выглядит со стороны? — довольный Блэк являл собой приятное зрелище.

— Ты стал спокойнее, адекватнее, умнее. Что это, как не взросление? А что ты чувствуешь сам?

— Мне… — он задумался. — Легче стало. Как-то все… ровно. Все ясно, а что не ясно, о том можно догадаться, если подумать или прочитать. Или спросить.

— Как тебе Шляпа?

Сириус рассмеялся:

— Она супер. Палочку, кстати, именно она посоветовала.

— Она с тобой сейчас?

— Всегда!

— Ты все еще хочешь попробовать то, от чего меня колбасило, когда с доспехами разговаривал?

— Хм-м-м, — Блэк задумался, но вдруг вспомнил Кастанеду: — Это не кактус?

— Нет! — рассмеялся Принц. — Просто натри за ушами эвкалиптом. Только в выходной и лучше вечером, тогда мы тебя… подстрахуем.

— Просто натереть? Есть не надо? — просветлел лицом Сириус. — Тогда я точно попробую!

«Да, взрослеет, — подумал Северус. — Но не так, чтобы очень. Хотя раньше он бы и кактус попробовал… наплевав на шипы. Кстати, откуда у них о кактусах-то, неужели в библиотеке нашлось что-то о доне Хуане?»

И он пошел пообщаться с прекрасной Ирмой Пинс…

* * *

Джеймс радовался, что пока никому не рассказал о мантии. Все же… вряд ли Шляпа предлагала ему Слизерин просто так. Было очень удобно присматривать за другом и Эванс: он быстро получил доказательства, что их ничего не связывает, кроме общих интересов к тому латиноамериканскому магу и еще пары вопросов. Оставалось подсмотреть за Принцем, но почему-то все никак не удавалось. А еще буквально свербели две мысли: о карте Хогвартса, ну, и о директорских бубенцах, конечно. Хотелось уже что-то сделать, наконец.

Джеймс достал заготовки, привезенные другом. Оставалось немного: привести их в полное соответствие с эскизами, сделанными Люпином и Блэком. Что-то по памяти, а что-то с колдографий срисовали и с Омута памяти, когда Принц директорскую бороду исследовал. Последнее шло за эталон. Трансфигурация тут не прокатывала, для надежности надо было сделать все ручками, даже руны выдавить-выгравировать…

И он принялся за работу.

Поттер копировал рисунок на автомате — так получалось почему-то лучше, чем когда он думал над каждым штрихом. Так что руки заняты, а голова свободна. И он начал вспоминать…

Что там говорили о палочках? А ведь интересно, Сириус и правда изменился, жаль, стал не такой восторженный, но ведь… поумнел? И с ним стало теперь как-то спокойнее.

«А что моя-то палочка собой представляет? Что там говорил старик Олли, красное дерево и сердечная жила дракона? И они тогда просто взяли и поверили. Даже не думая, что могло быть что-то иначе. Но ведь могло? Всего два компонента. А если… не только они?»

Джеймс начал прокручивать в памяти воспоминания о покупке. Стало казаться, что старик смотрел как-то странно. Хотя… он вообще странный. К чему все привыкли. Но почему? Он ведь просто тоже артефактор, как многие в семье Поттеров, но Джеймс ни за кем из своих родственников подобных странностей не замечал. Несмотря на возраст.

Руки закончили работу, и Джеймс «вынырнул» из своих мыслей. Результат его почти удовлетворил: еще пара штрихов, тут чуть поглубже, тут подправить… Ну вот, отлично. Сразу захотелось похвастаться… сразу всем. Обязательно. Кстати, как-то бы уже назвать их компанию… Братство? Нет, у них уже «сестра» есть… Орден… кого-то? Фестрала! Точно… Красиво и страшно. А еще они читали недавно это, у Майн Рида… Трапперы. Звучит! Или, может, Ковен, как у взрослых. Ну а че… Скорее бы все собрались, он предложит. А пока…

— Темпус! — он посмотрел на цифры. До общей встречи оставалось каких-то полчаса. Тут его осенило, он быстро нашарил в сумке мантию, и через секунду в Выручай-комнате никого не осталось. Видимого.

Принц пришел первым, буквально через минуту-две. Один. И тут же засел что-то писать.

Джеймса разрывало от противоположных желаний: похвастаться удавшейся работой — готовыми бубенцами или подсмотреть, что же там сочиняет этот загадочный Северус Принц. Второе, конечно, победило, и он начал осторожно подкрадываться к нему со спины, благо, сидел удачно. Заглянув через плечо, он понял, что Северус переписывается с кем-то с помощью протеевых чар: на белых страницах блокнота то всплывали, то пропадали быстрые, летящие строчки. Четкий, аккуратный, но какой-то жесткий почерк был Джеймсу совершенно незнаком. «Отец, то есть, отчим, наверное», — подумал он, пытаясь разобрать слова с двух метров. Увы, это оказалось далековато.

И он передвинулся еще немного.

Тут Принц вздохнул и чуть-чуть изменил положение, но не обернулся, зато текст из блокнота стал виден лучше. Что?

Палочки отслеживаются?

Интере-е-есно…

Палочка может влиять на волшебника?

Как? За счет чего?

Стоп, да ему ли не знать, как иногда влияет на человека просто ношение некоторых камней, драгоценных и не очень… А уж волшебные части, конечно!

Что? Кто-то пишет, что в палочке обычно не менее пяти… а то и больше? Но ведь он недавно и сам об этом думал! И он, кажется, представляет, как проверить свою палочку. Да и любую!

— Все не могу понять, ты так пыхтишь потому, что хочешь, чтобы я тебя нашел, или просто простудился? — Принц обернулся к нему и придвинул блокнот. — Не имею ничего против, если ты поучаствуешь, как раз по твоей части.

Джеймс скинул мантию:

— Давно меня засек?

— Как ты начал пыхтеть, так и засек. Мантия-невидимка, как я понимаю, но не неслышимка? Интересно, Люпин унюхает? — Северус протянул руку, и Поттер нехотя отдал ему артефакт. И тут же расплылся в улыбке — тот был восхищен и не скрывал этого:

— Какая великолепная работа! Потрясающе! Это ваш фамильный?

— Да, — Джеймс гордо расправил плечи.

Тут в блокноте снова побежали четкие строчки, и оба мальчика уткнулись в него.

Через несколько минут Северус передал перо напарнику. К приходу остальных процедура исследования палочек с помощью неизвестного взрослого мастера-артефактора была разработана окончательно и досконально. А главное, была им вполне по силам.

— Кто это был? С кем мы переписывались?

— Один умный человек. Какая разница, Джеймс? Может, когда-то и познакомишься.

Обработка будущей директорской обновки велась в четыре этапа. Первый закончился, когда были сделаны заготовки. А второй — когда гордый Джеймс предъявил всем собравшимся результаты своего труда. Признание пришло не так быстро, как ему бы хотелось: все придирчиво сличали получившееся с колдографиями и рисунками. Быстрее всех «справился» Питер, ну да у него и опыта особо не было. Но дольше всех вертел бубенцы Люпин: под разными углами, то к свету поворачиваясь, то от него. Джеймсу даже разок захотелось его то ли кулаком двинуть, когда тот слишком уж задумался, то ли укусить.

Вовремя вспомнился собственный патронус и то, кем является Рем. Олень кусает волка, ага. Картинка встала перед глазами, особенно выражение волчье-люпиновской морды. На воображение Джеймс, как и любой артефактор, не жаловался.

Наконец, оборотень положил его творение на стол:

— Я не нашел ни одного отличия. Ни одного изъяна. Идеально, — и с уважением посмотрел на него, Джеймса.

— Поттер — молодца!

— Да, Джеймс, здорово поработал. Если никто из нас пятерых ничего не нашел, то, надеюсь, не найдет и директор.

— Внешне.

— Ну да. Теперь дело за остальным…

Решить, что навесить на артефакт директора, если ты собираешься потырить сам артефакт исключительно для того, чтобы узнать, что на нем навешано… Задачка не из легких.

Какой бы бред ни несли его подопечные, Северус, сжав зубы, молчал. Дети должны учиться сами, иначе грош ему цена. Выход, наконец, предложил Поттер:

— А если просто использовать чары отвлечения внимания? И зелье заодно?

— Джеймс, ты умница!

— Поттер, молодец!

— Похоже, это единственный выход, спасибо, Джеймс.

«Приятно чувствовать себя героем дня…»

И бубенчики перекочевали на обработку в какой-то сложный принцевский состав. На всю ночь. Чары наложили чуть позже, аж впятером. Северус едва успел прилепить небольшой «поводочек», чтоб хотя бы самим ценную цацку не потерять до поры до времени.

Через день все было готово. План изъятия… Увы, предложить что-то более путное, чем тогда Ремус, так никому и не удалось. Так что заговор зрел… пока, наконец, не прорвался благодаря чистой случайности. Для «чистой случайности» заговорщикам пришлось долго выхаживать вокруг самого крупного мальчика в Хогвартсе, хаффлпаффовца Барберуса Боттса.

* * *

Дамблдор в одной из самых ослепительных своих мантий величественно спускался по лестнице, с высоты глядя на ожидающих его аристократов. Ох уж этот Попечительский совет! Не могли явиться хотя бы в каникулы? И в замке потише, и подготовить бы кое-что успели. Хотя он, конечно, справится и так. В конце концов, кто тут Верховный Чародей?

Он приосанился… и в это время, откуда ни возьмись, по лестнице на него скатился приличный такой ком. Из любимых деток и одного весьма ценного в хозяйстве существа, но понять, что это и кто это, было невозможно. Директор полетел вверх тормашками, не успев произнести ни звука. Кто-то его невзначай пнул, кто-то дернул за бороду так, что брызнули слезы из глаз, очки слетели… И в следующую же секунду их уже внимательно рассматривал юный Поттер, сразу постаравшийся оказаться вне зоны боевых действий.

Удар, щипки, пинки, ой-е, укус! Крики и шлепки вокруг, кто-то кричит про уши… Кто-то просто кричит, женский визг… Он ударился локтем, это очень больно! И, наконец, тишина.

Протяжный стон снизу.

Сидел директор на чем-то теплом и мягком… ой, нет, на живом. Живым, кстати, оказался лорд Нотт, председатель совета. Вся уважаемая комиссия, моментально превратившаяся в кучу-малу, разом утратила всю свою важность.

Когда все конечности распутались, все двуногие приняли вертикальное положение, попутно залечив незначительные повреждения, выяснилось, в чем, собственно, дело: любимец декана, фанат теплиц и всего, что в них растет, второкурсник Боттс (троюродный внучатый племянник того самого Берти) хотел подсадить к одному из своих любимых питомцев (конечно, деревцу) лукотруса.

Теперь этот лукотрус что-то премерзко пищал, почти переходя на ультразвук, с макушки грифа уважаемой леди Лонгботтом, отчего у чучела немного съехались глаза. Впрочем, как и у достопочтенной хозяйки.

«Да, неплохо началась инспекция!» — подумал Северус, аккуратно снимая строптивую живность и передавая хозяину.

Дамблдор, в горячке ловли пощипанный и укушенный мелким, но жутко вредным созданием (радовало, что не он один, а все), понемногу приходил в себя. Вот Поттер подает ему очки. Это хорошо, это самое нужное, молодец, мальчик… А вот какой-то ребенок ему подает… надо же, артефакты с бороды слетели! Да, как там вообще борода? Черная полоса, уменьшившаяся было в каникулы, вдруг снова оказалась на месте. Директору даже показалось, что немного расширилась. Автоматически подвязав любимый артефакт, он быстро перестроился: надо извлекать выгоду, в том числе из положения попечителей.

Он окинул добрейшим взглядом поникших и виноватых деток… Джеймс Поттер, Сириус Блэк, этот… Петтигрю… Кажется, это он отдал его чудесные в полном смысле слова бубенчики. Умничка, мальчик. Барберус Боттс, подающий большие надежды герболог. Замечательные детки. И такая дружба между факультетами, десять баллов Гриффиндору за то, что помогли поймать… Десять баллов юному естествоиспытателю за пытливый ум. И минус пять за неосторожность. Ведь, несмотря ни на что, тягу к знаниям нужно всемерно поощрять, как и товарищеские отношения, правда, уважаемые?

Попечительский совет тоже почти что получил свои баллы от доброго директора, на миг ощутив себя школьниками… И теперь скромно переминался, ожидая, когда их, наконец, пригласят к разговору.